Чернеда Джулия. Тысяча имен для странника

   — Брось, Расс. Не надо скромничать. Разве ты не лучший техник по сканированию во всем квадранте?
   Все остальные с надеждой зашевелились, хотя у Раэль, например, вид был еще и озадаченный. Человек явно помрачнел.
   — Не понимаю, о чем ты. Боумен охотится за твоей шкурой. Наконец-то о твоих делишках пронюхали, Морган…
   — Ты согласился подчиняться нашим приказам, блюститель, — довольно мягко напомнил Барэк. Терк нахмурился, но все же умолк.
   — Каким образом он может помочь нам отыскать Сийру и Йихтора? — Раэль вопросительно возвысила голос. — Он же не владеет силой.
   Джейсон любовно погладил приборную панель.
   — Ах да, ведь наш любезный блюститель — настоящий дока по части сканирующего оборудования…
   — Которого я что-то на твоей старой керосинке не вижу.
   Морган благодушно пропустил замечание Рассела мимо ушей и кивнул головой оскалившемуся каресианину.
   — У нас есть Терк. И есть пилот — куда лучший пилот, чем он, смею заметить со всей скромностью. Каждому свое, Расс. Кроме того, у нас есть «Лис» — это имя куда благозвучнее, чем «Странник», не правда ли? Значит, если Йихтор устроил себе где-то логовище, мы должны суметь отыскать его.
   Пока Джейсон произносил эту маленькую речь, он успел переместиться к панели перед креслом второго пилота. С виду наобум пощелкав несколькими кнопками, он застыл неподвижно, с закрытыми глазами и сцепленными в жесте, который вырвал у Барэка возглас удивленного одобрения, руками.
   — Мысленный ключ! Где ты этому… — Клановец тоже умолк, глядя на панель, которая принялась медленно поворачиваться, пока не показались совершенно новые рычажки, кнопки и экраны. Терк издал какой-то нечленораздельный возглас и бросился к панели, жадно разглядывая появившиеся приборы. Садд Сарк открыл было рот, но потом проглотил вопрос, который собирался задать, поскольку ответа на него получить все равно не рассчитывал.
   Морган молча отступил назад. Раэль обернулась и взглянула на него.
   — Видишь? Я тоже могу быть кое-чем полезен, женщина из Клана, — заметил он вполголоса, явно предназначая свои слова только ей.
   — Очень даже полезен, человек, — согласилась она ему в тон. — Неплохо, совсем неплохо. Терпеть не могу зря тратить время и силу. — Она пожала плечами. — Мы — разумные существа. Мы не стали бы спешить восстанавливать тебя, если бы знали, что ты не сможешь дать нам ориентир. Но зла бы тебе не причинили.
   — Даже если бы я встал между Сийрой и Кланом? — еле слышно прошептал Джейсон. Его бледное лицо было непроницаемым. С таким же выражением он мог бы поинтересоваться у нее, который час.
   — Это было бы неблагоразумно. — Раэль взглянула на него с задумчивым прищуром. — Неблагоразумно и рискованно. — Внезапно ее губы сложились в еле уловимую заговорщицкую улыбку. — Ты начинаешь меня заинтересовывать, человек.
   Морган слегка поклонился.
   — Я польщен, женщина из Клана.
   Тон Раэль остался легкомысленным, но предостережение в ее глазах нельзя было спутать ни с чем другим.
   — Только не вздумай встать у меня на пути.

ГЛАВА 26

   Ожидая, когда пройдет паралич от разряда шокера, я впала в полудрему, которая плавно перетекла в глубокий, неожиданно спокойный сон. Проснулась совершенно свежей и решила просто полежать в безмолвной темноте, перебирая в памяти разрозненные фрагменты и осколки прошлых дней и складывая из них единую картину. Все-таки в конце концов события сыграли мне на руку; Морган и Гвидо с Раэль находятся в безопасности. Йихтор? Он сейчас отступил куда-то на второй план.
   И я тоже была в безопасности — в безопасности и в укрытии, где никто не сможет меня отыскать. Чтобы найти через м'хир кого-то другого, нужно было очень близко знать его. Так знал каресианина Морган, примерно такова была наша с Джейсоном метальная связь. А кто знает меня? С этой Сийрой знаком лишь Морган, а он не станет помогать моим врагам — уж в этом-то я была уверена как ни в чем другом.
   Потом, окончательно придя в себя и перекусив тщательно разделенными на крошечные порции остатками провианта, я долго сидела, глядя на тонущие в тумане вершины деревьев и любуясь мириадами звезд на ночном небе Экренема. Из леса время от времени доносились затихающие шумы и шорохи. Я ощущала удивительное умиротворение, и у меня снова появилось желание поразмыслить. Не зря ли я пытаюсь разобраться в той, прошлой Сийре? И в ее нынешних делах?
   Я принялась скрупулезно раскладывать все, что знала, по полочкам, отмечая каждый факт лункой во мху, которую проковыривала носком ботинка. Раэль называла меня Избирающей — и Йихтор тоже. Бессмыслица какая-то, подумала я, потом нахмурилась — оба, похоже, вкладывали в это слово какой-то глубокий смысл. Клановец-отступник пришел в бешенство, когда подумал, что я уже не Избирающая, и сразу же утихомирился, когда пришел к выводу, что я хотя бы частично осталась такой, как он ожидал.
   Ладно. Но что тогда за птица эта их Избирающая? Женщина, которая что-то избирает или выбирает. Что именно, хотелось бы знать? Ах да. Я почувствовала, как у меня загорелись щеки при воспоминании о том, что сказала Раэль: спутника на всю жизнь. С Избирающей, допустим, все более-менее ясно. Но моя сестра почему-то говорила об этом Выборе так, как будто он не имел ко мне никакого отношения, а решение принимал какой-то правящий Совет и — совсем уж странно — сила, которой я обладаю.
   Я проследила взглядом за падающей звездой, прочертившей ночное небо, и все ответы вдруг сами собой встали на свои места, образовав такую стройную картину, что она, скорее всего, была истинной — ну или очень недалекой от истины. То, что я считала злой силой, та темнота, которая угрожала Моргану, но спасла меня от Йихтора, — я не могла контролировать ее, совсем не могла.
   Выходит, в каком-то смысле я все-таки была права, когда подумала, что меня заточили в тюрьму из-за какого-то психического расстройства. Какая-то часть меня могла действовать сама по себе, помимо моей воли. Это ее действия, а не мои, так обеспокоили Клан.
   Приятно иметь четкую цель, решила я, довольная ходом своих размышлений, пусть и не заключениями, к которым они привели. Придется научиться обуздывать эту силу, обитавшую внутри меня, прежде чем снова возвращаться к своим друзьям. Хм-м… Друзья? Родня? Я погрузила палец в мох и уткнулась в крупный песок и твердую скалу, скрывавшиеся под его густой порослью. Как я могу претендовать на отношения с теми, кого, в общем-то, не знаю?
   Проплывавшее по небу темное облако заслонило луну, и там, где ее свет смягчил клубившийся сумрак, сквозь него вдруг проступило лицо. Я чуть не прошептала имя этого человека, но внезапно смутилась и промолчала. Забавно, если учесть, что вокруг меня не было ни единой живой души.
   До чего же невыносимо быть одной! Невыносимо быть вдали от него, вдруг всплыла откуда-то непослушная мысль. Я отмахнулась от слов и даже от самой мысли. Я уже привыкла бороться с собой. И побеждать.
   Вот тебе и романтическое уединение — это еще если мне удастся выжить вдали от цивилизации. Плечи у меня начали ныть, а скала, к которой я прислонилась, уже остыла. Я с неохотой решила, что пора возвращаться на ночлег в пещеру, в тепло нагревателя, оставленного там Гвидо. Бросив последний взгляд на прояснившееся небо, я почувствовала себя такой же пустой и холодной. И до боли закусила губу. Я не позволю какому-то темному инстинкту управлять собой. Я силилась оставаться разумной, спокойной и сохранять самообладание, и от напряжения по коже вдруг продрал мороз. Волосы на голове зашевелились.
   Зашевелились? Я опасливо подняла руку и тут же отдернула ее обратно — моя шевелюра поднялась навстречу пальцам. Внезапно живое, подвижное, шевелящееся облако растущих, удлиняющихся и становящихся более густыми волос ослепило меня.
   Я попыталась удержать их в каком-то порядке, но скоро сдалась, осознав всю тщетность своих попыток — волосы обвивались вокруг пальцев, опутывали их тугими кольцами. Немного выждав, я осторожно отвела от лица длинные пряди, незнакомой тяжестью ниспадавшие мне на плечи. В лунном свете они сияли, мерцая искорками темного золота.
   В конце концов непокорная масса прекратила свой рост где-то на уровне моей талии и замерла, как и подобало волосам. Но каким волосам! Я погладила их густую гриву с почти виноватым восхищением, не понимая, откуда она могла взяться.
   Когда я наконец устроилась у нагревателя в надежде спокойно выспаться, то взяла в руку прядь волос и потерла ею о щеку, вдыхая их совершенно новый, не знакомый мне запах. Мои заблокированные воспоминания почему-то показались мне немного ближе. Я почти уловила что-то очень важное, но мысль ускользнула и снова исчезла, и я прямо-таки зашипела от разочарования.
   «Терпение», — приказала я себе самой строго.
   Похоже, мое настоящее становилось куда сложнее прошлого. Исследование источника моих бед вполне могло подождать и до завтра.
   Пока я бодрствовала, мне удавалось держать свои мысли в ежовых рукавицах, не давая им ускользнуть на опасную территорию. Но стоило лишь заснуть, как мой разум, несмотря на то что ментальные барьеры остались на месте, принялся жить собственной жизнью. Мне снилось лицо, приветственно улыбающееся мне, и в своем сновидении я обрадовалась ему, как глупая девчонка.
   «Джейсон».
   Пусть это был всего лишь сон, но радостное выражение сбежало с лица и скрылось за той защитной маской бесстрастия, которую Морган с такой легкостью на себя натягивал. Его глаза искали, но не находили меня.
   «Раэль? Это ты?»
   Его губы шевелились, но я ничего не слышала, только угадывала слова. Раэль?
   «Это Сийра, — поправила я его, странно уязвленная, что меня могли принять за другую, пусть даже и во сне. Да что это с ним такое?! — У тебя все в порядке?»
   «Раэль, быстрее!»
   Я потрясенно увидела лицо сестры, возникшее рядом с лицом Джейсона. Она смотрела на него с вопросительным выражением в серых глазах, одной рукой небрежно перекинув тяжелые черные локоны за плечи. Я глядела на этих двоих и несмотря на то, что видеть их рядом друг с другом было мучительно больно, никак не могла оторвать от них глаз… проснуться… отрешиться от этого видения и от боли, которую оно вызвало. Каким-то образом мне удалось подавить поднявшуюся внутри меня тьму. Каким-то образом я заставила себя лежать неподвижно. И в конце концов, совершенно обессиленная, все-таки открыла глаза и изгнала из своей памяти последнее убийственное видение — тонкие пальцы Раэль на лбу Моргана.
   Вставшее солнце пальцами пыльного света тянулось в самые дальние уголки пещеры. Я с беспечной расточительностью напилась, усугубив проступок тем, что выплеснула еще некоторую часть содержимого фляги в свое пылающее лицо.
   Это был не просто сон, сказала я себе мрачно. Может, и не все в нем было реальностью, но и той правды, которая там содержалась, хватало, чтобы заставить меня задуматься. Моя сестра обладала всеми теми качествами, которых не было у меня: красотой, зрелостью, целостностью. Почему бы Джейсону не быть с ней? Почему, наконец, даже не желать ее?
   Я тряхнула головой, чтобы избавиться от этой мысли, но у меня ничего не вышло. Разумная часть моего существа была поражена силой собственной ревности. С чего я взяла, будто знаю Моргана? Да и моя сестра… Раэль была определенно из тех, кто все для себя выбирает сам.
   Почему я произнесла именно это слово? Фляга упала на землю, и остатки ее содержимого бесполезно растеклись по песку. Выбирать. Избирающая. Тьма, сокрытая в глубине моего существа, действительно сделала свой Выбор. Я вдруг почувствовала, что мне не хватает воздуха и ничего другого не остается, как взглянуть в глаза неизбежному. Ну разумеется, я безумно ревновала к Раэль. Или, вернее, ревновала темная сторона моей силы. Я вспомнила побуждения, которые привели меня на «Лис», как необоримо влекло меня к Моргану еще до того, как я начала испытывать к нему подлинные чувства. Джейсон Морган, к счастью, сам о том не ведая, стал избранником той черной мерзости внутри меня.
   Мой взгляд наткнулся на опустевшую флягу, и я рассеянно подняла ее, куда больше озабоченная сейчас выводами, следовавшими из моего последнего открытия. И кто же я теперь такая, если это означает, что я сделала свой Выбор? Избравшая — или как это еще может называться у клановцев? Йихтор ощутил во мне какую-то перемену, нечто такое, чего не смог определить. И что это все означало для Джейсона, который все-таки был человеком, а не клановцем? Можно мне теперь приближаться к нему или нет?
   Мгновенно захлестнувшее меня желание оказаться рядом с Морганом было почти непреодолимым, и от одной мысли сердце у меня бешено забилось, а та чернота снова поднялась изнутри.
   Нет.
   Я вцепилась в ремешок фляги и заставила себя думать о другом. Мне очень хочется пить. Я сосредоточивалась на мысли о жажде до тех пор, пока не вообразила, что мои губы в самом деле пересохли. Большим облегчением было заставить свой разум и тело хоть по какому-то поводу сойтись в мыслях.
   Из пещеры я видела ручеек, который, поблескивая, вился вдоль основания скалы и быстро исчезал под покровом леса. Солнце ярко светило, отчего мне постоянно приходилось щуриться, но еще не поднялось на достаточную высоту, чтобы породить одуряющую жару, от которой мне так досталось в оплоте Йихтора.
   Чтобы не съехать по осыпающемуся под ногами склону, мне пришлось сконцентрировать все свое внимание. С каждым шагом мои ступни увязали в гравии, и я скорее скользила, чем шла. Гвидо с его весом ни за что не удалось бы удержаться здесь на ногах.
   Я попыталась уцепиться за шатающийся камень, чтобы хоть как-то замедлить свой головокружительный спуск, когда что-то ударило мне в спину. Удар был настолько неожиданным, что весь путь до ручья я проехала на локтях и коленях. Совсем рядом с собой я заметила грозные когти и истекающую слюной клыкастую пасть. И, лихорадочно сконцентрировавшись, толкнулась…
   … и обнаружила, что лежу на холодном земляном полу пещеры. Наружу я выглянуть не рискнула. Самовнушение оказалось настолько действенным, что во рту у меня стало сухо по-настоящему. Как только я немножко приду в себя, придется сделать еще одну попытку добраться до ручья. Только на этот раз я отправлюсь туда через м'хир и с бластером Моргана наготове.

ИНТЕРЛЮДИЯ

   — Раэль, быстрее! — Морган не повышал голоса, но в нем прозвучала такая настойчивость, что женщина тут же бросилась к нему.
   — Что случилось?
   — Здесь что-то… кто-то есть. Нет, — он досадливо тряхнул головой. — Уже исчезло.
   Раэль оглядела тесный кухонный отсек. Они были вдвоем — Барэк, поскольку подошла его очередь, отдыхал в каюте Джейсона, а Гвидо с Терком находились в капитанской рубке. «Серебристый лис» кружил по низкой орбите над Экренемом, от одного полюса до другого. Раэль взглянула на человека, с любопытством вздернув бровь.
   — Что ты почувствовал?
   Ее пальцы задержались над лбом Джейсона.
   — Кто-то произнес мое имя… какой-то смутный образ. Сначала я решил, что это ты пытаешься связаться со мной.
   Вид у Раэль сделался слегка оскорбленный.
   — Зачем я стала бы это делать, человек?
   — Прошу меня простить, женщина из Клана. — Морган предпочел сделать вид, будто все происходящее весьма его забавляет, но на самом деле испытывал раздражение. — А кто или что еще это могло быть?
   — Прикосновение Йихтора ты бы узнал?
   — Его я никогда не забуду. Это был не он. Кроме того, теперь у меня надежная защита. Как он смог бы найти меня?
   Женщина на минуту задумалась.
   — А Сийра это не могла быть? — спросила она с явной неохотой.
   — Ощущение было каким-то странным и смутным. Да нет, вряд ли. Я бы узнал Сийру.
   — Ты действительно считаешь, будто знаешь мою сестру? — Улыбка Раэль была снисходительной.
   — А ты?
   — Разумеется, — вспылила она. — Я же ее сестра, по крови и по духу.
   — Думаешь, это что-то значит? Сийра едва помнит твое лицо. — Морган еле заметно пожал плечами. — Я не пытаюсь тебя обидеть, благородная фем. Правда в том, что мы с тобой знаем двух разных женщин. — Он кивнул на сервокухню. — Выпить не хочешь? У меня неплохой выбор. Уверен, Барэк уже оценил его.
   Раэль милостиво приняла из его рук бокал, но ее темно-серые глаза, когда она устроилась напротив Джейсона, продолжали метать молнии.
   — Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил, Морган. Сийра принадлежит к Клану — а не к людям. И все твои отношения с ней должны строиться исходя из этого факта.
   Джейсон чуть приподнял свой бокал в знак того, что понял, но сказал твердо:
   — Это просто случайность рождения, Раэль, и моя Сийра не очень-то этим довольна.
   — И ты, как я вижу, тоже?
   Морган принялся разглядывать жидкость в своем бокале. Потом прямо взглянул ей в лицо с выражением, которое женщина понять не могла.
   — Какого, собственно, ответа ты от меня ждешь?
   — Никакого, — ответила его собеседница, пожалуй, чересчур поспешно. — Мне не стоило задавать этот вопрос. Не важно, что еще ты сделал, Морган, но, помогая моей сестре, ты сильно рисковал. Я не хочу, чтобы у меня появились причины желать тебе зла.
   Переговорник приглушенно зажужжал. Джейсон поднялся, потом через плечо оглянулся на Раэль.
   — Сканеры обнаружили кое-что интересное. Может быть, стоит оповестить Барэка? Я буду в рубке.
   Он вышел. Женщина с тревогой смотрела ему вслед.

ГЛАВА 27

   Я сражалась с собственными руками, досадуя, что они дрожат и судорожно сжимаются, вместо того чтобы повиноваться. На этот раз победа осталась за мной, и я заставила их поднести флягу к губам. Я сделала глоток и приказала пальцам вернуть на место крышку и закрутить ее. Потом отпустила флягу, и она повисла на ремешке у меня на груди, утешительно тяжелая.
   В голове у меня мутилось все больше, как бы я ни старалась удержать мысли. Чаще всего я забывала, где нахожусь, воображала себя где-нибудь в другом мире, мне грезились поднятые бурей пески. Потом я просыпалась и обнаруживала сведенные судорогой побелевшие пальцы на крышке фляги.
   В мою пещеру просочились бледные солнечные лучи. Значит, уже наступил новый день.
   «Два дня», — подумала я отрешенно.
   Мои мысли были медленными и вялыми. Целых два? Или уже прошло больше дней с тех пор, как я в последний раз выглядывала наружу, была в состоянии вставать и ходить? Фляга пустела, а я теряла силы. Но лихорадка уже прошла.
   Каким-то образом я удерживала свою ментальную защиту столь же крепко, как сжимала флягу. Он поджидал меня, я знала это, он рыскал где-то на границе моего бреда, самый пугающий кошмар, какой я только могла себе представить. Я черпала силы из страха перед Йихтором, потому что все прочие источники уже давно иссякли. Раз или два я не выдерживала и пыталась переместиться к Моргану, позвать на помощь. Но лихорадка отняла у меня и эту способность.
   Скудный глоток воды прояснил сознание, но я не оценила этого подарка. Когда мысли переставали путаться, меня накрывало леденящей уверенностью, что очень скоро я умру. Одна. Здесь. Слеза, которой я не могла себе позволить, холодной каплей скатилась по щеке.
   Солнечный зайчик скользнул по ладони и тут же исчез. Я попыталась унять свое тяжелое дыхание и нашарить бластер, лежавший где-то рядом со мной. То, что закрыло вход в пещеру, не издавало ни звука. Когда солнечный луч снова вернулся миг спустя, я с тихим вздохом выпустила из руки тяжелое оружие. Глаза у меня слипались. Я страшно устала.
   Все началось как сон, но это был не просто сон, я понимала это даже в полудреме. Я очутилась в обитой деревянными панелями комнате, освещенной портативными светильниками, которые свисали с потолка на цепях разной длины. Под каждым из них на деревянных постаментах размещались разнообразные диковины. Пол был неровным, поднимавшимся вверх неправильной формы ступенями.
   Я была не одна. Высокий мужчина, в котором я признала собственного отца, неторопливо обходил коллекцию, внимательно оглядывая по очереди каждый экспонат. Этим драгоценностям никогда больше не было суждено прикоснуться к теплой коже, ими можно было лишь любоваться; с игрушек и дорогих игр, в которые никто больше не играл, просто по мере необходимости вытирали пыль и не более.
   Потом всплыли и другие воспоминания. Мне откуда-то было известно, что порядок и система расположения экспонатов имеют немаловажное значение. Некоторые из них были явно выделены из общей массы, причем вне зависимости от их кажущейся ценности.
   Каждому предмету соответствовало свое имя. Я вдруг поняла, что смотрю на генеалогическое древо, составленное из вещей и устроенное с целью продемонстрировать силу каждого его члена в м'хире. То был зал Предков, святая святых моего отца.
   И освещен каждый предмет тоже был по-разному. В темноте не остался ни один, но некоторые, чтобы привлечь к ним особое внимание посетителей, заливал более яркий свет. Самый мощный светильник висел над небольшим обрывком материи, вмурованным в кристалл, который отбрасывал по всему залу россыпь переливчатых искр, заявляя свое безоговорочное превосходство над всеми остальными экспонатами.
   И снова в моем мозгу непроизвольно всплыло воспоминание. Этот бережно хранимый клочок ткани был единственным, что осталось от личных вещей моей прабабки, Первой Избравшей Дома С'адлаатов, которая возглавляла Тех, кому доступен м'хир, в период Расслоения. Откуда-то я знала, что сверкающие искры были куда более точным воспоминанием о ней, чем этот обрывок ткани, просто удерживающий их здесь. Ту часть моего существа, которая была Сийрой Морган, согревала мысль о том, что я знаю имя своей прародительницы, могу представить себе ласковое прикосновение ее руки. Другая часть меня ощутила просто прилив жгучей собственнической гордости.
   Я приходила сюда довольно часто, хотя старинные предметы не слишком меня привлекали. Тогда зачем же?
   Похоже, воспоминания снова незаметно для меня перетекли в бред, более сильный, чем прежде, и я упустила все ответы, которые могли просочиться сквозь блоки в моей памяти. В бреду я слышала голоса, сливавшиеся в неразличимый гомон. Потом мне почудилось какое-то движение: сначала резкое, так что я даже протестующе что-то пробормотала, потом более плавное, почти убаюкивающее. На меня снизошла прохлада, лихорадочный жар отступил.
   Очнувшись, я обнаружила, что мои горячечные сны обернулись явью. Пещера исчезла. Я лежала, свернувшись калачиком под простынями, на кровати в комнате, которая показалась мне угнетающе знакомой. В мягком дневном свете, пробивающемся сквозь жмущиеся к потолку окна, я оглядела спальню. Обставлена она была чуть получше, чем тюрьма Моргана, но у меня почти не было сомнений в том, что предназначение у нее то же самое. Значит, Йихтор все-таки до меня добрался.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросил женский голос.
   Я повернула голову и нахмурилась, безуспешно пытаясь вспомнить женщину, стоявшую у моей кровати. От уголков ее глаз и губ разбегались в стороны лучики старческих морщинок. На голове у нее, словно затем, чтобы прибавить ей немного роста, громоздилось какое-то сложное сооружение из волос. Но она все равно казалась низкорослой. Я загорелась к ней неприязнью с первого же взгляда.
   — Где я?
   Уголки губ пожилой женщины дрогнули в многозначительной улыбке, придав лицу хитрое выражение.
   — В Караате, фем ди Сарк. В главном городе Экренема. Йихтор ди Караат великодушно оказал тебе гостеприимство.
   Я уселась в подушках и с радостью обнаружила, что голова у меня больше не кружится и я с каждой секундой чувствую себя все лучше и лучше.
   — Передайте Йихтору, что я не намерена принимать от него ничего, будь оно предложено от всей души или как-нибудь еще.
   Старуха фыркнула.
   — Думаешь, твои намерения кого-нибудь волнуют, дочь Джареда? Слишком долго мы с сыном дожидались тебя. — Она нахмурилась. Во взгляде, которым меня окинули, было что-то такое, отчего мне сделалось не по себе. — Надеюсь, наши ожидания были не напрасны. Кому ты открылась, девочка? Не вздумай сказать мне, что это был не мой сын.
   — Открылась? — Это слово было исполнено какого-то неизмеримо глубокого смысла. Не обращая на нее внимания, я выскочила из кровати, очень удивившись собственным силам, и подбежала к висевшему на стене зеркалу. Мать Йихтора подошла и встала у меня за спиной — так я впервые узнала о произошедшей со мной перемене.
   Мое тело куда-то исчезло.
   То есть исчезло то худое и угловатое тело, к которому я привыкла. Фигура под простой белой сорочкой, которую на меня надели, странным образом округлилась. Мое лицо… я с недоверием провела кончиками пальцев по нежной коже, которая больше не была землистой и покрытой царапинами, а просто сияла жизнью. Я коснулась своих губ, потрясенная тем, какими полными они стали. Из зеркала смотрела незнакомка с гривой пышных волос, огненно-рыжим нимбом обрамлявшей ее лицо, внезапно превратившееся из изможденного в пышущее здоровьем.
   — Я же болела… — начала было я, обращаясь скорее к самой себе, нежели к неприязненно поглядывающей на меня старухе за моей спиной.
   — Ерунда, — отмахнулась фем Караат. — Хотя тебе повезло, что пилот аэрокара заметил в ущелье аварийную капсулу. Избирающие обычно не ютятся во время Открытия одни в пещерах, Сийра ди Сарк. С твоей стороны это было крайне неразумным поступком. А вдруг на тебя напал бы какой-нибудь зверь?