Черненко Дэн. Проклятие низвергнутого бога

   – Вы не можете войти, ваше величество, – сказал он. (Все, кроме Ланиуса и его матери, называли отца так.) – И вы знаете об этом. Ни вы, ни ваша любовница, ни ваш незаконнорожденный сын.
   – Будь осторожен, Букко, – прорычал отец Ланиуса. Сейчас он был действительно разгневан, мальчик нисколько не сомневался в этом. – Если ты попробуешь оскорбить мою жену и наследника, я заставлю тебя пожалеть об этом.
   – Ты пошел против богов, – продолжал архипастырь. – Там, где Олор удовлетворился шестью, ты позволил себе семь. Это – грех. Я повторяю тебе это каждый год, когда ты приводишь своего ребенка и женщину сюда.
   Стоящий позади него человек мрачно закивал.
   – Один из твоих священников считает иначе, – ответил король Мергус. – Он понимает, что может случиться с Аворнисом без достойного наследника трона. Если бы ты дал себе труд задуматься, ты бы тоже понял это...
   Он снова закашлялся, его лицо почти сравнялось по цвету с красным одеянием архипастыря Букко.
   – Нет. – В голосе Букко не было и тени сомнения. – Где правила нарушаются ради собственного удобства, Низвергнутый показывает свое лицо.
   Священники в желтых сутанах снова дружно закивали.
   – Они такие забавные, отец, – заметил Ланиус.
   – Они – идиоты, – ответил отец. – Но, несмотря на это, мы войдем в собор. – Он устремился вперед, увлекая за собой Ланиуса и жену.
   Бам! Люди в желтых одеждах с лязгом захлопнули тяжелые железные двери. Глухой удар, и для пущей уверенности загремел тяжелый засов.
   – Тебе не войти. Собор закрыт для тебя. Прочь во имя богов! – прокричал Букко из-за дверей.
   – Прочь! – как эхо хором повторили остальные священники, рассмешив Ланиуса.
   Но его матери было не до смеха.
   – Как они смеют!
   – Идиоты способны на все, – мрачно ответил отец. – Это то, что делает их идиотами.
   Кровь отлила от его лица, и сейчас он был мертвенно бледен – от ярости или боли?
   Звякнула кольчуга, и один из офицеров караула приблизился к королю.
   – Ваше величество, две роты крепких солдат справились бы с этими воротами за полчаса, – предложил он.
   Мергус покачал головой.
   – Нет. Мы возвращаемся во дворец. Позволим архипастырю Букко считать себя победителем и на этот раз. Скоро он ответит за все.
   Ланиус захныкал, когда отец повернул его за плечи назад к карете.
   – Я хочу туда, – показал он на собор, – он такой красивый.
   – Они не дают нам войти, – объяснила мать, и это вызвало у малыша новый поток горьких слез. Он привык получать все, что хочется.
   – Успокойся, сын, – сказал отец таким тоном, что Ланиус тотчас затих. Король продолжил: – Сегодня был день Букко. Он действительно глуп, если думает, что я не дождусь своего дня.
   Ланиус не понял, что хотел сказать этим отец. Единственное, что ему было ясно, – сейчас придется возвратиться во дворец, и это казалось ужасно несправедливым.
   Три дня спустя во дворце слуга низко склонился перед королем.
   – К вам пришли, ваше величество.
   – Да? Тот, кого я ожидаю?
   Слуга кивнул. Мергус мрачно оскалился, показав желтые, но все еще острые зубы.
   – Ну, проводи его.
   Появился архипастырь Букко, сопровождаемый стражей, не выражавшей ему особенного почтения. На этот раз он был одет не в красную шелковую мантию, а в обычный камзол и брюки. Сейчас он больше походил на бывшего школьного учителя, чем на человека, посмевшего кричать на короля. Он также выглядел очень напуганным, на что Мергус и рассчитывал.
   – Осмелишься ли ты сейчас говорить со мной о выродках? – грозно спросил король.
   Один из стражников ткнул архипастыря. Перед тем как начать говорить, Букко склонился в глубочайшем поклоне.
   – Что... что вы хотите сказать, ваше величество? – произнес он дрожащим голосом.
   – Я намерен объяснить тебе, кто из нас главнее в этой стране, – ответил Мергус. – Когда ты закрыл перед моим лицом дверь, ты думал, что ты сильнее. Я здесь для того, чтобы доказать тебе, что ты ошибаешься.
   Архипастырь собрался с силами и твердо посмотрел в лицо Мергусу.
   – Я поступил так потому, что я был вынужден. Я сделал это не из-за личной ненависти. Я уже говорил вам об этом, когда вы пытались выставить свой грех напоказ. Если бы я действовал по-другому, то был бы недостоин своего сана.
   – Я придерживаюсь иного мнения, – сказал Мергус, – потому что ты, поступив так, доказал, что недостоин своего сана. И поскольку я король, мои слова что-то значат. С этой минуты, Букко, ты не глава церкви королевства Аворнис.
   – Что вы собираетесь со мной сделать? – Букко снова почувствовал страх, но постарался скрыть его изо всех сил.
   – За твою дерзость я должен отрубить тебе голову, – произнес Мергус, и только что смещенный архипастырь дрогнул. – Я должен, – повторил король, – но не сделаю это. Вместо этого я отправлю тебя в Лабиринт, где ты сможешь молить о ниспослании тебе мудрости. У тебя будет достаточно свободного времени и последователей, добрую, нет, чертову дюжину которых я отправляю вместе с тобой.
   Казалось, Букко расстроился бы меньше, прикажи король Мергус отрубить ему голову немедленно. К западу от Аворниса несколько из девяти аворнийских рек сливались вместе, чтобы расстаться после, и образовывали беспорядочную череду островов, окруженных болотом, – Лабиринт. Никто не знал всех потайных дорог, ведущих туда. И эти дороги менялись из года в год, иногда каждый день и даже час. Сотни лет короли Аворниса ссылали на эти безвестные острова неугодных им людей. Немногим удалось вернуться назад.
   – И кто, по вашему мнению, станет лучшим, чем я, главой церкви? – спросил Букко.
   – Кто угодно, – жестко ответил Мергус. – Имя человека, которого я собираюсь назначить, если ты спрашиваешь об этом, – пресвятой Мегадиптис.
   Букко изумленно уставился на короля.
   – Он готов согласиться? Принять сан от тебя? Он очень праведный человек.
   – Действительно. – Король Мергус криво усмехнулся – И он желает мира в королевстве гораздо больше, чем ты. Ради примирения он станет архипастырем.
   – Вы можете выслать всех, кто осуждает ваш грех, ваше величество, но не сможете избавиться от своего греха, – сказал Букко. – Он останется здесь, во дворце. И навсегда останется в памяти, как и то, что вы делаете со мной сейчас.
   Король Мергус зевнул ему в лицо.
   – Это тебе так кажется. Я уже сказал, что у меня другое мнение. И когда у короля иное мнение, он всегда прав. – Он кивнул стражникам, которые привели Букко к нему. – Уберите его. Пусть пожинает плоды своих поступков.
   Не позволив Букко сказать что-либо напоследок, они поволокли его прочь.
 
   Грас жил в одной из лучших частей столицы Аворниса, где предпочитала селиться знать. Его дом был бы для него еще милей, имей он возможность видеть его чаще – обычно капитан отсутствовал по нескольку месяцев.
   Однако он был дома, когда Мергус сместил Букко и посадил на его место Мегадиптиса. Его отец принес новость из кабачка, где пил вино, играл в кости и обменивался сплетнями с другими отставными солдатами. Крекс был высоким сгорбленным стариком с седой бородой и огромными руками. Грасу не доводилось встречать другого человека с такими большими руками. Он не знал, почему его отец получил прозвище Невыносимый. Все, кто мог рассказать об этом, за исключением Крекса, умерли. Отец же не любил отвечать на расспросы.
   – ...все-таки он выкинул его. – Крекс говорил на крестьянском наречии центральной равнины, откуда он был родом. – Вышвырнул как нерадивого слугу, постоянно роняющего тарелки с супом.
   – Это не кончится добром. – Грас покачал головой.
   – Все никогда не бывает гладко, – заметила Эстрилда.
   Жена Граса была моложе его на несколько лет. Светло-русая, с большими карими глазами, она казалась усталой, так как двое детей – четырехлетний Орталис и двухлетняя Сосия – доставляли ей слишком много хлопот. Сейчас мальчик играл в саду с игрушечной тележкой, в то время как девочка спала на коленях у матери. Она продолжала:
   – Неприятности начались с тех пор, как король женился на королеве Серфии. Многим тяжело с этим смириться.
   – Он хочет иметь достойного наследника, лучшего, чем Сколопакс, – заметил Крекс, – и кто может осуждать его за это?
   – Ш-шш, отец, – прервал его Грас.
   Крекс говорил то, что думал, и не желал делать это тихо. Слуги считались надежными людьми, но не хотелось проверять их столь опасным образом.
   – Я не могу одобрить его седьмой брак. – Молодая женщина покачала головой. – Это противоестественно. И люди будут говорить, что он избавился от Букко, потому что тот говорил ему правду по поводу его женитьбы.
   – Мегадиптис – праведный человек. Он во много раз праведнее, чем когда-либо был Букко.
   – Да конечно, – признала Эстрилда и неожиданно повысила голос: – Орталис, не смей бросать камнями в кота!
   – Я ничего не делан, мама, – сообщил Орталис, несколько смягчив правду.
   – И не начинай, – сказала мать, строго округлив глаза, затем обернулась к Грасу: – Ты прав насчет Мегадиптиса, и я не понимаю, как он смирился с этим.
   – Это просто, – заметил Крекс. – Он знает, что Аворнис нуждается в достойном наследнике после смерти Мергуса, вот и все.
   Удивленный, Грас слушал, с какой легкостью жена и отец обсуждают происходящие в стране перемены. Подолгу находясь вдали от дома, он не пытался запомнить всех этих священников, кто из них был особенно свят, а кто – не очень. Но Эстрилда и Крекс могли говорить об этом без конца.
   – Орталис! – крикнул Крекс. – Твоя мать велела тебе прекратить. Ты ждешь, что тебя отшлепают?
   – Нет, дедушка. – На этот раз Орталис, без сомнения, говорил правду.
   – Не был ли Букко в сговоре с фервингами? – сказал Грас. – Скоро королю Дагиперту придется договариваться с кем-то другим.
   – Если ему это не понравится, Мергус просто даст королю пинка, – сказал Крекс.
   – Это не так просто, – заметил Грас. Когда дело касалось фервингов, он знал, о чем говорил. – Сейчас скорее Дагиперт даст пинка нам, и он как раз собирается сделать это.
   – Это правда, что, когда он был молод, он жил какое-то время в Аворнисе? – спросила Эстрилда.
   Грас кивнул.
   – Да, отец Мергуса полагал, что, полюбив нас, будущий король не будет доставлять нам неприятности. В те времена Аворнис был гораздо сильнее Фервингии... Орталис! – Погрозив пальцем сыну, он продолжил: – Дагиперт любит нас настолько, что хочет владеть тем, что принадлежит нам, и не всегда понятно: его ли это жадность или происки Низвергнутого.
   Дружно они сотворили жест, оберегающий от злых сил, хоть Грас и не слишком верил в него.
 
   Что-то неладное творилось во дворце. Ланиусу было только пять лет, но он чувствовал это. Встревоженные люди метались взад и вперед, и никто не обращал на него внимания. Как странно! Но ведь они любили его, и мальчик привык быть всеобщим любимцем. Неужели он стал невидимкой, раз его никто не замечает?
   – Мама, – попробовал он позвать.
   Но даже мать не смогла найти для него время.
   – Не сейчас, – раздраженно отозвалась она.
   Он попытался еще раз:
   – Но, мама...
   – Отстань, – ответила мать и шлепнула его.
   Малыш расплакался. А Серфия не приласкала и не успокоила его как обычно. Вместо этого она выбежала прочь, оставив его плакать, сколько ему вздумается.
   И Ланиус не мог увидеться с отцом – ему не позволяли. Странные люди заходили к королю: священники и волшебники, люди в зеленых одеяниях, как тот, что однажды, когда Ланиус заболел, щупал его руку, а после дал отвратительное питье.
   – Это нечестно, – хныкал он.
   Однажды посреди ночи Ланиуса разбудили свет и голоса. В спальне его отца было светло как днем. Громкие голоса наполнили дворец, или это лишь показалось мальчику, так как его комната находилась совсем рядом. Мелодичные голоса не испугали его – но он хотел спать, и они беспокоили его.
   Однако вскоре шум стих, и спальня вновь погрузилась в темноту.
   Мать Ланиуса и какой-то человек прошли по коридору мимо его комнаты.
   – Если и это не помогло, мы бессильны, – сказал человек.
   Мать начала тихо плакать.
   – Мне очень жаль, ваше величество, – продолжал он, – но сейчас это только вопрос времени.
   Два дня спустя весь дворец наполнился воплями и рыданиями. Но никто не рассказал Ланиусу, что случилось, это тоже заставило его расплакаться. Никто даже не побеспокоился вытереть его мокрый нос.
   Затем принц Сколопакс появился в его комнате. Ланиусу не нравился этот противный старик. И тот никогда не любил мальчика, едва скрывая свои чувства. А сейчас он даже не стал делать это.
   – Замолчи, маленький выродок! – рявкнул он. – Твой отец умер, и теперь я – король. Ты слишком мал, и никто не поддержит тебя. И поскольку я – король, тебе лучше согласиться с тем, что ты – ублюдок.

3

   – ВИНА! – потребовал король Сколопакс, и слуги бросились выполнять его приказание.
   Когда чаша с вином оказалась в его руках, Сколопакс откинул голову назад и расхохотался. Его смех отозвался эхом в тронном зале. Он осушил чашу, затем сунул ее ближайшему слуге. Спустя мгновение чаша была снова полна. Сколопакс выпил ее до дна.
   Он никогда не думал, что жизнь может приносить столько удовольствия – и не потому, что не пил раньше сколько хотел или не напивался допьяна. А что оставалось делать младшему брату короля, всеми презираемому и подозреваемому? Сейчас же любые его поступки совершались королем. И это было очень важно.
   – Аворнис – мой! – торжествующе воскликнул он. – Мой, говорю я вам!
   Скажи он нечто подобное раньше, слуги, без сомнения, донесли бы Мергусу. Сколопакс был глуп во многих отношениях, но он понимал, что его брат мог сделать с ним, особенно после рождения Ланиуса. Если бы мальчишка не был таким хилым, Мергус бы так и поступил. В прежние времена Сколопакс старался отогнать от себя такие мысли, они наполняли его ужасом, особенно после нескольких бутылок. Сейчас ему нечего было бояться и скрывать.
   Все слуги в тронном зале низко склонились перед ним.
   – Да, ваше величество, – отозвались они.
   Сколопакс снова рассмеялся. Всего пару недель назад они не скрывали своего презрения. Сейчас им оставалось только надеяться, что брат короля был тогда слишком пьян, чтобы помнить об этом. Ох, как сладка жизнь!
   Он сидел на алмазном троне, пил и любовался этим залом в самом сердце дворца. Он казался больше, величественней, даже ярче отсюда. Сейчас он ненавидел Мергуса еще сильнее за то, что был отлучен от этого великолепия так долго.
   Один из министров Мергуса – Сколопакс был слишком пьян, чтобы вспомнить его имя, – приблизился к трону и склонился еще ниже слуг.
   – Ваше величество, как мы должны поступить с фервингами? – спросил он.
   – Дать им хорошего пинка и отправить в постель без ужина, – сказал Сколопакс первое, что пришло ему в голову.
   Снова раздался его хриплый и громкий смех. Слуги радостно вторили ему.
   «Министр Мергуса сейчас – мой министр», – подумал Сколопакс. Между тем его министр продолжал:
   – Король Дагиперт хочет посмотреть, как вы поведете себя, ваше величество. Того же ждут князья ментеше на юге и Низвергнутый за их спинами.
   Сколопаксу не хотелось думать о Низвергнутом. Единственное, что занимало его мысли: он – король Сколопакс!
   – А также черногорцы на своих островах в Северном море и варвары по ту сторону гор, – произнес он.
   Министр, казалось, почувствовал облегчение.
   – Это правда, ваше величество. Все они ждут. Так что вы намерены предпринять?
   – Вина! – выкрикнул Сколопакс. – Для меня и для него.
   Он указал на министра.
   – Нет, благодарю, ваше величество, – ответил тот, – Доктора запретили мне.
   – Ты отказываешься выпить со мной? – Голос Сколопакса зазвучал угрожающе. – Я никого не прошу дважды! Я не нуждаюсь в этом. Ты уволен. Прочь с моих глаз! Убирайся из дворца и из столицы!
   Перед тем как уйти, министр Мергуса поклонился с большим достоинством. В течение минуты Сколопакс размышлял, кем он его заменит. Затем он пожал плечами и рассмеялся. Старик был абсолютно бесполезен. Стоит ли вообще искать кого-то на его место?
   – Кстати, о бесполезных...
   Новый король щелкнул пальцами. Все дворцовые слуги с нетерпением ожидали его приказа. Сколопакс снова рассмеялся. Так вот каков был мир, который Мергус так долго скрывал от него! Неудивительно, что ему не хотелось ни с кем делиться. Сколопакс обратился к ближайшему слуге:
   – Ты! Приведи ко мне Серфию, так называемую королеву. Бегом.
   – Да, ваше величество, – ответил слуга и со всех ног бросился исполнять приказ.
   Король Сколопакс восхитился. Никакой дерзости, возражений, задержек. Вот что значит быть королем!
   Спустя некоторое время Серфия появилась в тронном зале. Все еще в трауре по Мергусу, она была в черном шелковом платье, стоившем целое состояние. «Вечно недовольная стерва», – подумал Сколопакс и брезгливо передернул плечами. Когда женщина произнесла «ваше величество», это прозвучало как «ваше свинство».
   Какая она королева – всего лишь мать этого ублюдка. Сколопакс же был король.
   – Твой брак с моим братом ничего не значит, – сказал он.
   – Преподобный Сердикс обвенчал нас, – возразила Серфия, – архипастырь Мегадиптис провозгласил наш брак законным.
   – Только для Мегадиптиса, – Сколопакс щелкнул пальцами, – и для этого сводника Сердикса. – Он сделал еще более оскорбительный жест.
   Глаза Серфии расширились.
   – Могу я рассчитывать на ваше милосердие, ваше величество?
   – Тебе нет прощения. Тебе придется убраться, как этому... не помню его имени, – заявил Сколопакс – Прочь из дворца. Немедленно. Если ты снова окажешься поблизости, я заставлю тебя пожалеть об этом.
   – Но мой сын... – промолвила Серфия.
   – Я позабочусь о моем племяннике, этом маленьком выродке.
   Сколопакс повернулся к своим замечательно послушным слугам.
   – Вышвырните ее вон. И не пускайте назад. Сию же минуту.
   – Да, ваше величество, – хором отозвались они и выполнили его приказание.
   Наблюдать за их подобострастной готовностью исполнять королевские приказы доставляло ему почти такое же удовольствие, как пить вино, – почти.
   Сколопакс обратился еще к одному слуге, казалось, он имел в своем распоряжении бесчисленное их количество.
   – Ты! Иди и передай так называемому архипастырю Мегадиптису, что я хочу его видеть немедленно. И ты, – обращаясь к следующему, – напиши письмо и отправь его в Лабиринт с повелением для этого мудрого, святого и праведного человека, архипастыря Букко, вернуться в столицу как можно скорее. Иди!
   Слуги поклонились и вышли.
   Мегадиптис выглядел хрупким и слабым – этот человек был замечателен силой своего духа, а не тела. Когда он предстал перед Сколопаксом, явно ощутимая аура святости, исходившая от него, смутила даже короля. Поклонившись, священник спросил:
   – Чем я могу служить вашему величеству?
   Сколопакс не заметил в его голосе и тени упрека. Но сейчас это было неважно. Новоиспеченный король знал, ради чего он позвал старца.
   – Ты подтвердил женитьбу моего брата. Ты признал его щенка законным наследником.
   – Да, я сделал это, ваше величество, – согласился Мегадиптис, оставаясь спокойным. – Король Мергус не имел другого преемника, кроме вас. Боги подарили ему сына только на закате его жизни. К сожалению, вам они не дали наследника вообще.
   Его слова были полны искренней печали. Но и это не смогло предотвратить взрыв гнева короля Сколопакса, хотя все, о чем тот сказал, было правдой. Женой Сколопакса была сварливая мегера по имени Гевия. Но будь она даже добрейшей и красивейшей женщиной на земле, это ничего бы не изменило. Сколопакс женился на ней по требованию отца, так как предпочитал любому женскому обществу королевских гвардейцев. Сейчас он особенно благоволил к двум здоровенным наемникам из страны фервингов, Вакхо и Эйсталфу.
   – Не смей обвинять меня! – прорычал Сколопакс. – Вини богов.
   Это было не совсем то, что он хотел сказать. Но по крайней мере он был король и мог говорить, что ему вздумается.
   В глазах Мегадиптиса появилась глубокая печаль.
   – Я всегда помню о богах, – произнес он. – Я всецело предан королевству. Все, что я делал, было только во благо Аворниса.
   – Аворнис принадлежит мне! – закричал Сколопакс.
   – Пока, ваше величество, – спокойно ответил архипастырь Мегадиптис – В настоящий момент.
   – Мой! – снова завопил Сколопакс, даже громче, чем прежде, его крик многократно отозвался эхом в многочисленных покоях.
   Но и этого оказалось для него недостаточно. Он спрыгнул с трона, схватил длинную белую бороду Мегадиптиса двумя руками и дернул изо всех сил. Архипастырь жалобно закричал от боли. Сколопакс рванул еще раз.
   – Я лишаю тебя сана! – кричал он. – Убирайся прочь, старая развалина, пока жив.
   Клочки белых волос, похожие на пух, выскользнули из королевских пальцев и упали на пол. На щеках и подбородке архипастыря появилась кровь.
   – Я буду молиться за вас, ваше величество, – произнес он.
   Слуги и придворные старались смотреть куда угодно, только не на короля. Сколопакс был слишком взбешен, чтобы заметить их замешательство или заботиться об этом.
   – Вон! – визжал он.
   Мегадиптис поклонился еще раз и покинул тронный зал. Гнетущее молчание воцарилось в тронном зале после его ухода.
   Позже, в тот же день, Эйсталф утешал Сколопакса:
   – Не беспокойтесь об этом, ваше величество. Вы поступили правильно. Все, что вы делаете, всегда правильно.
   Гвардеец был высокий, светловолосый и мускулистый красавец с небольшой щеточкой усов и гладко выбритым подбородком. Сколопакс находил это особенно привлекательным.
   – Конечно, правильно. – Король пожал плечами. – Разве я могу делать что-то неправильно?
   Этой ночью во сне Сколопаксу привиделось невероятно красивое мужское лицо, склонившееся над ним. Его красота была настолько ослепительна, что рядом с ним поблек не только Эйсталф, но даже еще более привлекательный Вакхо. Почувствовав волнение, король глухо застонал. Было в этих глазах нечто... Затем незнакомец прошептал:
   – Молодец, – и улыбнулся.
   Это должно было подбодрить короля, но вместо этого Сколопакс почувствовал себя только хуже.
 
   Ланиус назвал все буквы алфавита, ни разу не сбившись. Учитель просиял.
   – Это просто замечательно! – воскликнул он. – Не мог бы также написать несколько букв для меня?
   – Конечно, я могу. – Мальчик не пытался скрыть своего пренебрежения к заданию.
   – Ты действительно можешь?
   Это был первый урок, который учитель давал во дворце. До этого в течение нескольких лет он обучал детей знатных вельмож, от которых знания отскакивали, как от стенки горох. Встретить ученика, который не просто хотел учиться, но страстно жаждал знаний, было сродни чуду. Он достал перо, чернила и пергамент из своей сумки и попросил:
   – Покажи мне.
   – Пожалуйста.
   И Ланиус написал. Как только он взял в руки перо, учитель понял, что малыш говорит правду. Написанные пятилетним ребенком буквы не отличались красотой, но, тем не менее, были правильными.
   – Вот.
   – Это... это в самом деле замечательно. – Учитель улыбнулся.
   С тех пор как умер отец, и матери пришлось покинуть дворец, никто не хвалил Ланиуса.
   – Я знаю намного больше, – сказал он, – я могу писать слова.
   – Ты действительно можешь? – Учитель с трудом верил ему.
   Малыш казался очень серьезным для своих лет. Слишком маленький, с огромными, как у котенка, глазами, он смущал печалью, которая светилась в них. Учитель попросил:
   – Сделай одолжение, покажи мне.
   «Я хочу, чтобы моя мама вернулась. Я скучаю по ней», – написал Ланиус. Буквы словно танцевали на строчке, и мысль была проста. Но многие ли дети его возраста могли выражать свои мысли так ясно? Немногие, и учитель хорошо это понимал.
   – Ты на самом деле можешь писать! – воскликнул он. – Это потрясающе!
   Снова Ланиус засветился от радости, услышав его похвалу. Затем он еще раз взглянул на учителя. В его глазах было не по возрасту много мудрости.
   – Если я уже знаю все это, – спросил он, – зачем ты мне нужен?
   Учитель закашлялся. Как бы самонадеянно ни звучал вопрос, он предпочел ответить серьезно:
   – Ну, хотя бы потому, что, несмотря на то, что ты знаешь поразительно много для своих лет, я знаю еще больше.
   Казалось, Ланиус не до конца поверил в это. Он спросил:
   – И намного больше?
   Учитель засмеялся.
   – Ну, по крайней мере, ваше высочество, если я оставлю дворец, кто расскажет тебе, насколько ты умен?
   – Ты прав, – тотчас согласился Ланиус, – ты должен остаться.
   Учитель хвалил его. Если его будут хвалить за то, что он такой талантливый, он покажет все, на что способен.
   – Учи меня!
   Никто прежде не говорил с учителем с такой горячностью.
   – Что ты хотел бы узнать?
   – Все. Все на свете! Учи меня. Я хочу узнать все. С чего мы начнем?
   Ланиус, казалось, был в отчаянии, как тонущий человек, цепляющийся за соломинку. Сопротивляться ему было так же невозможно, как отказать хорошенькой девушке, молящей о любви.
   – Ваша светлость, я сделаю все, что в моих силах, – растроганно произнес учитель.
   – Просто учи меня, – попросил Ланиус.
 
   Грас был рад покинуть столицу Аворниса. Если бы он мог, то увез бы из города и семью. Ему не нравилось, что люди выбирали между Букко и Мегадиптисом. Это было то же самое, как если бы они принимали сторону тех, кто считал Ланиуса внебрачным одном, или тех, кто склонялся к тому, что он – законный наследник короля Мергуса и соперник Сколопакса. В любом случае это обещало беспорядки.