Страница:
– Ты утверждаешь, что Низвергнутый сделает зиму мягче, если я соглашусь на его условия? Какова его цена?
– Да, мой господин может это сделать. Низвергнутый не считал, что он заслужил изгнание с небес. «Господин» звучало намного приятнее. Караюк продолжил:
– Вам придется уступить провинцию Перусию, на севере от Стуры. Передай Перусию во владения моего господина, и ты избежишь его гнева зимой.
– Этой зимой. Но что будет через год? – Ланиус покачал головой. – Можешь передать Низвергнутому мой отказ. Я хочу испытать судьбу – а вместе со мной и мой город испытает свою судьбу.
– Ответственность ляжет на твою голову, – произнес Караюк. – Я говорю тебе от имени моего могущественного господина: ты пожалеешь о своем решении.
– Я хочу испытать мою судьбу. Мой город испытает свою судьбу, – повторил Ланиус. – Ступай и передай ему мои слова.
– Я уйду, – сказал ментеше, – ты слышал его слова. Скоро ты узнаешь, как он держит свое обещание.
Он поклонился и вышел из тронного зала. Следуя за ним, свита Караюка оглянулась на Ланиуса несколько раз.
После ухода ментеше Лептурус повернулся к Ланиусу и одобрительно кивнул. Король Аворниса только пожал в ответ плечами. Он не был уверен, что поступил верно. И все-таки... будь что будет, еды у него достаточно, и Аворнис не пропадет.
Ледяной ветер вспенивал воды Стуры. Струи дождя со снегом хлестали почти горизонтально. Палуба речной галеры, мачты – все было покрыто льдом. Иней блестел даже в бороде Граса и его усах.
– Может ли быть хуже?! – прокричал он Никатору.
– За всю мою жизнь я не видел ничего подобного, – ответил его боевой товарищ. – Никогда, и особенно здесь, в низовьях реки, где климат обычно намного мягче. Что происходит сейчас в столице и вокруг? Страшно представить.
– Точно, – согласился Грас и зябко передернул плечами – Кто-то на берегу рассказывал мне, что посольство Низвергнутого вернулось к своему господину, ничего не добившись.
– Какой кошмар... – с притворным ужасом протянул Никатор. – Я так расстроен, что сейчас заплачу.
– Ты не подумал, чем это может обернуться для нас. – Грас не поддержал его шутливого тона.
– Не знаю, – на этот раз голос Никатора звучал озабоченно, – кому известно наверняка, на что способен Низвергнутый.
Грас был с ним согласен. В конечном итоге ментеше были самыми злейшими врагами Аворниса даже без поддержки Низвергнутого. Только Стура отделяла их от бескрайних плодородных земель и долин в излучинах девяти рек. Страшно представить, что произойдет, если Низвергнутый будет подталкивать и направлять их...
Снасти готовы были порваться от налипшего на них льда. Вершина мачты угрожающе раскачивалась. Если она упадет, галера может опрокинуться, и кто сумеет выжить в ледяной воде реки?
Моряки бросились укреплять остальные снасти. Несколько человек поспешили к мачте и повисли на ней, спасая этим свою жизнь. Другим членам команды под руководством Граса удалось обуздать бьющиеся на ветру полотнища парусов и, скрутив, укрепить их на месте. И только тогда мачта, успокоившись, задрожала в своем гнезде.
Спустя четверть часа свирепый ветер немного стих, и Грас облегченно вздохнул.
Турникс торопливо подошел к ним. Его мантия развевалась, как белье на веревке, казалось, еще минута, и волшебника унесет ветром, но он уверенно держался на ногах.
– Случалось ли, что стрела проносилась так близко от вашей головы, что можно было почувствовать движение воздуха? – спросил он.
Оба приятеля дружно кивнули. Грас покачал головой:
– Не самое приятное ощущение. Но почему ты спрашиваешь об этом?
– Минуту назад нечто пронеслось мимо судна, но прежде, чем я успел что-либо предпринять, оно исчезло. Я очень рад, что оно пропало. – Он неуверенно засмеялся. – Хотел бы я повернуть время вспять. Но стрелок промахнулся, хоть я и не успел помешать ему.
Грас снова кивнул. Ему показалось на мгновение, что он видит прекрасное и наводящее ужас лицо Низвергнутого, его суженные глаза и раздувающиеся от гнева ноздри. Когда видение пропало, он был рад, что оно оказалось даже мимолетнее, чем пронесшееся мимо заклятие, что миновало галеру. Человеку было не дано долго выдерживать взгляд этих глаз – если только он надеялся остаться в здравом уме.
– Да, ваше величество, когда вы будете стариком с длинной седой бородой, то сможете рассказать своим внукам, что вам довелось пережить такую зиму, – произнес Лептурус, – их глаза округлятся от ужаса.
Даже используя все свое воображение, Ланиус не мог представить себя старым, сгорбленным и с длинной седой бородой, в то время как его щеки еще не были покрыты даже тем, что люди называют пушком. Но командир его гвардии был прав если не во всем, то в главном. Ему не доводилось видеть зиму, подобную этой, и он не хотел пережить еще одну похожую, даже став сгорбленным седобородым стариком.
– Некоторые люди говорят, что реки замерзли до самого дна, – заметил он. – Не могу судить об этом, потому что не представляю: как они могут видеть, что творится на дне реки? Мне это кажется нереальным, несмотря на огромное количество снега и льда.
– Согласен, – кивнул Лептурус. – И лед чрезвычайно толстый. Но я не стал бы спорить с людьми. Мне кажется, даже стадо слонов, пробежав по реке, не смогло бы его расколоть.
– Хотел бы я иметь стадо слонов в столице Аворниса – усмехнулся Ланиус. – Однако они наверняка бы замерзли.
– Все, что находится за пределами дома, тотчас покрывается льдом этой зимой, – заметил командир королевских гвардейцев. – Будь погода немного лучше, я бы волновался о том, что фервинги могут решиться осадить город, что не так трудно сделать, проведя войска по замерзшим, твердым как камень рекам. Но я думаю, что даже при таком переходе они потеряют большую часть солдат по дороге.
– Даже Дагиперт? – удивился юный монарх. – Значит ли это, что Дагиперт – хороший король?
– Храбрый, как бы то ни было, и очень хороший военачальник, – признал Лептурус, – что делает его опаснее для Аворниса и для нас.
Ланиус полагал, что хороший король и отважный военачальник – одно и то же. Каждый мог сказать, что Мергус, его отец, был настоящим государем Аворниса и, разумеется, превосходным полководцем.
Он хотел спросить об этом Лептуруса, но затем передумал. Вместо этого он поинтересовался:
– Достаточно ли продовольствия в городе?
– На данный момент вполне, ваше величество, – последовал ответ. – Не прикажи вы тогда запасти больше, чем обычно, сейчас мы остались бы с пустыми закромами. Думаю, у нас хватит запасов, как бы долго ни продлилась эта холодная зима.
– А если она будет длиться полгода? – Глаза Ланиуса расширились.
– Не уверен, что Низвергнутому такое по силам.
– Я тоже так думаю, – согласился юный король. – С тех пор как Олор изгнал его с небес, он никогда не делал ничего подобного. – Мальчик вздохнул. – Мне всегда казалось, что это не слишком хорошо со стороны богов избавиться от Низвергнутого, послав его нам, простым смертным.
– Тебе лучше поговорить об этом с архипастырем Букко, чем со мной, – заметил гвардеец.
– Я не хочу говорить с Букко ни о чем. – Ланиус скривил лицо от отвращения. – Если бы Мегадиптис вернулся... Однако он предпочитает проводить время в молитвах, а не наставлять нерадивых священников. – Он снова вздохнул.
– Существуют и другие священники кроме Букко.
– На самом деле я пытался. – Ланиус снова скривился, как от боли. – Как ты думаешь, что они мне ответили?
Командир королевской гвардии задумался, но ненадолго. Затем с обычной для священника интонацией он протянул: «Это – таинство».
– Точно! Они именно так и ответили! – воскликнул мальчик. – Какой от него толк?
– Когда вы станете старше, ваше величество, то поймете, что добиться ответа легко. Получить ответ, который вам нужен, гораздо сложнее.
Казалось, зима длилась бесконечно. Но Низвергнутый был не способен продлить ее до лета, хоть и старался изо всех сил. Метели завывали на улицах столицы Аворниса до самого начала весны.
Как раз когда весна должна была вот-вот наступить, Караюк вернулся в город.
И снова Ланиус восседал на алмазном троне, королева Серфия расположилась справа от него, а Лептурус стоял слева.
– Что на этот раз? – спросил Ланиус, когда Караюк и те же четверо людей из его свиты склонились перед ним в поклоне.
– Мой господин спрашивает, готов ли ты принять его условия, после того как прочувствовал зиму и голод? – сказал Караюк.
– Была довольно холодная зима, не так ли? – произнес Ланиус таким тоном, как будто только после замечания Караюка обратил на это внимание. – Но здесь никто не голодал, во всяком случае не больше, чем в любую другую зиму.
Узкие глаза Караюка округлились. В то мгновение Ланиус был уверен, что видит глаза Низвергнутого. Ты лжешь, – прошипел ментеше.
– Попридержи свой язык, грубиян, – рявкнул Лептурус – или отправишься к своему хозяину с ним в кармане.
Ланиус сделал успокаивающий жест.
– Все в порядке, Лептурус. Он – варвар, откуда ему знать, как себя вести перед королем. – Как Ланиус и предполагал, его замечание вывело Караюка из себя еще больше. – Но это – правда. Никто не голодал в Аворнисе. Клянусь богами, это так.
Фраза про богов должна была прибавить ярости у посланца того, кто служит существу, когда-то бывшему богом.
– Этой зимой? – прорычал Караюк. – Я не верю тебе.
– Как тебе угодно, – вежливо ответил Ланиус. – Если ты хочешь, мои солдаты проведут тебя по улицам города, чтобы ты мог увидеть своими глазами, что я говорю правду.
– Ты принимаешь меня за мальчишку? – Караюк тоже был способен уколоть. – Твои солдаты покажут мне только то, что Аворнис захочет, чтобы я увидел.
– Нет. – Ланиус покачал головой и почувствовал, как тяжела его корона. – Ты можешь идти, куда захочешь. Моя стража будет охранять тебя. Народ здесь не слишком любит Низвергнутого. Ты нуждаешься в защите, находясь в городе.
Караюк и его свита, сдвинув головы, посовещались о чем-то. Затем, обернувшись к Ланиусу, посланник произнес:
– Я принимаю ваше великодушное предложение. – В его голосе сквозила ирония. – Я думаю, ты лжешь.
Не только Лептурус, но еще несколько королевских стражников не смогли сдержать возмущенных возгласов после этих слов.
– Я думаю, ты груб и служишь плохом хозяину. После того как ты пройдешь по улицам города, ты поймешь, кто был прав. А сейчас аудиенция закончена.
– Поберегись, жалкий выродок, называющий себя королем, – прошипел Караюк. – Если мой господин...
– Аудиенция закончена, – еще раз повторил Ланиус. Караюку, который выглядел мрачнее тучи, пришлось покинуть тронный зал. Ланиус еще не правил самостоятельно, но уже не раз убеждался, что последнее слово остается за королем.
На следующий день подданные Низвергнутого проехали по улицам города. Среди простых солдат, охранявших их, было несколько волшебников. Ланиус не знал, способны ли посол и его свита нанести вред городу с помощью магии, но он согласился с Лептурусом, что лучше не испытывать судьбу.
Когда Караюк вернулся в тронный зал после этой прогулки, он выглядел еще мрачнее прежнего.
– И все равно я уверен, что это обман, – пробурчал он.
– Твое право, – ответил Ланиус. – Знаешь, как у нас в Аворнисе называют человека, который не верит своим глазам?
Он выкопал эту остроту в старой книге с шутками и надеялся, что когда-нибудь получит возможность вставить ее к месту. Ланиус не смеялся в лицо Караюку, но чувствовал внутреннее ликование.
Посланник Низвергнутого произнес:
– Ты пожалеешь об этом.
Он повернулся и зашагал прочь от трона, не дожидаясь разрешения короля. Его свита беспрекословно последовала за ним – как щенки, бредущие за матерью.
– Вы замечательно держались, ваше величество, – заметил Лептурус, когда они удалились.
– Может быть, – ответил Ланиус – Трудности начнутся с наступлением хорошей погоды.
Командир гвардии только пожал плечами.
– Назови год, когда у нас не было трудностей.
Ланиус не смог бы припомнить такой год, даже если бы и попытался.
Наконец неохотно, на шесть недель позже обычного срока, зима покинула Аворнис.
– Когда весь этот снег начнет таять, на нас обрушатся наводнения, – предсказывал Никатор.
– Надеюсь, что нет, – ответил Грас, понимая, что на самом деле его друг прав.
– И сразу после того, как все растает и высохнет, ментеше явятся по нашу душу, – продолжал Никатор, – и фервинги тоже, помяни мое слово. Дагиперт все еще не может успокоиться, после того как мы побили их в прошлом году.
– Ну, в этом случае нас снова вскоре призовут на север, – заметил командор. – Мы так часто путешествуем между Стурой и столицей, что я скоро научусь обращаться с лошадьми.
– Что касается меня, я никогда и не падал с них особенно часто, – отозвался Никатор.
– Меня беспокоит, что мы будем делать, если фервинги спустятся с гор и ментеше появятся на юге одновременно.
– Тогда нам придется туго.
– Надеюсь, это не произойдет. – Грас сложил пальцы в призывающем удачу знаке, затем продолжил: – Ты знаешь, существует одно верное доказательство того, что король Дагиперт не служит Низвергнутому.
– Какое, командир?
– В этом случае фервинги и ментеше, объединившись, выступали бы против нас вместе, – ответил Грас – Но поскольку этого не происходит, мы можем быть уверены, что Дагиперт – не его вассал.
Крестьяне, захваченные ментеше, теряли свою душу. Крестьяне, работающие на фервингов, просто меняли своих хозяев. С одной стороны, разница казалась огромной. С другой – не очень, так как в любом случае эти люди были потеряны для Аворниса навсегда...
Вскоре послание, которое оба, офицера предвидели, нагнало их в небольшом городке на берегу Стуры. Грас прочитал свиток, подданный вахтенным офицером, и кивнул Никатору.
– Нам приказано вернуться в столицу как можно скорее. Это значит – снова верхом.
– Конечно верхом, – мрачно отозвался Никатор. – Если бы они могли засунуть нас в катапульту и выстреливать нами, куда им угодно, они бы так и поступали.
– И тебе бы это понравилось больше? – лукаво улыбнулся Грас.
– Мне? Не знаю. По крайней мере, я могу быть уверен, что у меня не будет ссадин, после того как я слезу с седла.
– Но, уверен, приземляться тебе понравилось бы намного меньше, чем просто сходить с лошади.
– Пожалуй.
Они отправились на север на паре почтовых лошадей, которые королевская почтовая служба предоставила им. Эта служба должна была помогать путешественникам в случае необходимости в любое время. Грасу никогда не доводилось управлять более апатичным животным, лошадь Никатора была не намного резвее.
– Они могут идти только шагом, – сказал Грас после очередной напрасной попытки заставить перейти свою лошадь хотя бы на легкий галоп.
Они продолжали двигаться на север, меняя лошадей на каждой станции. Иногда им доставались плохие лошади, иногда чуть лучше. Если королевская почтовая служба и имела хороших лошадей, их искусно скрывали. Вот только зачем?
Когда они подъезжали к городу, почтовые станции неожиданно перестали встречаться им по пути. Крестьянин, работавший на поле, рассмеялся, когда Грас спросил у него о следующей станции.
– Я скажу тебе, приятель, где, – ответил он. – Там, где кончаются владения графа Корвуса. Со времен моего прадеда и прадеда графа у нас нет ничего подобного.
– Почему? – удивился Грас – Ведь это необходимо королевству.
– Попробуй объяснить это Корвусу, если тебя это так волнует, – сказал крестьянин. – Меня это не касается. Мне моя голова дорога на плечах, и я не хочу с ней расстаться.
Грас и Никатор гнали своих усталых, заморенных лошадей по землям графа Корвуса. Они миновали величественный и мрачный замок, в котором обитал Корвус. Грас решил не обращаться к графу – он не забыл слова крестьянина. Но, тем не менее, решил поделиться своими соображениями с другом:
– Некоторым из этих дворян необходимо напомнить, что они – не короли.
– Ты сможешь убедить их в этом, только если им на голову упадет камень, – ответил Никатор.
– Я знаю. – Командор огляделся вокруг. – Где бы мне найти камень потяжелее?
8
– Да, мой господин может это сделать. Низвергнутый не считал, что он заслужил изгнание с небес. «Господин» звучало намного приятнее. Караюк продолжил:
– Вам придется уступить провинцию Перусию, на севере от Стуры. Передай Перусию во владения моего господина, и ты избежишь его гнева зимой.
– Этой зимой. Но что будет через год? – Ланиус покачал головой. – Можешь передать Низвергнутому мой отказ. Я хочу испытать судьбу – а вместе со мной и мой город испытает свою судьбу.
– Ответственность ляжет на твою голову, – произнес Караюк. – Я говорю тебе от имени моего могущественного господина: ты пожалеешь о своем решении.
– Я хочу испытать мою судьбу. Мой город испытает свою судьбу, – повторил Ланиус. – Ступай и передай ему мои слова.
– Я уйду, – сказал ментеше, – ты слышал его слова. Скоро ты узнаешь, как он держит свое обещание.
Он поклонился и вышел из тронного зала. Следуя за ним, свита Караюка оглянулась на Ланиуса несколько раз.
После ухода ментеше Лептурус повернулся к Ланиусу и одобрительно кивнул. Король Аворниса только пожал в ответ плечами. Он не был уверен, что поступил верно. И все-таки... будь что будет, еды у него достаточно, и Аворнис не пропадет.
Ледяной ветер вспенивал воды Стуры. Струи дождя со снегом хлестали почти горизонтально. Палуба речной галеры, мачты – все было покрыто льдом. Иней блестел даже в бороде Граса и его усах.
– Может ли быть хуже?! – прокричал он Никатору.
– За всю мою жизнь я не видел ничего подобного, – ответил его боевой товарищ. – Никогда, и особенно здесь, в низовьях реки, где климат обычно намного мягче. Что происходит сейчас в столице и вокруг? Страшно представить.
– Точно, – согласился Грас и зябко передернул плечами – Кто-то на берегу рассказывал мне, что посольство Низвергнутого вернулось к своему господину, ничего не добившись.
– Какой кошмар... – с притворным ужасом протянул Никатор. – Я так расстроен, что сейчас заплачу.
– Ты не подумал, чем это может обернуться для нас. – Грас не поддержал его шутливого тона.
– Не знаю, – на этот раз голос Никатора звучал озабоченно, – кому известно наверняка, на что способен Низвергнутый.
Грас был с ним согласен. В конечном итоге ментеше были самыми злейшими врагами Аворниса даже без поддержки Низвергнутого. Только Стура отделяла их от бескрайних плодородных земель и долин в излучинах девяти рек. Страшно представить, что произойдет, если Низвергнутый будет подталкивать и направлять их...
Снасти готовы были порваться от налипшего на них льда. Вершина мачты угрожающе раскачивалась. Если она упадет, галера может опрокинуться, и кто сумеет выжить в ледяной воде реки?
Моряки бросились укреплять остальные снасти. Несколько человек поспешили к мачте и повисли на ней, спасая этим свою жизнь. Другим членам команды под руководством Граса удалось обуздать бьющиеся на ветру полотнища парусов и, скрутив, укрепить их на месте. И только тогда мачта, успокоившись, задрожала в своем гнезде.
Спустя четверть часа свирепый ветер немного стих, и Грас облегченно вздохнул.
Турникс торопливо подошел к ним. Его мантия развевалась, как белье на веревке, казалось, еще минута, и волшебника унесет ветром, но он уверенно держался на ногах.
– Случалось ли, что стрела проносилась так близко от вашей головы, что можно было почувствовать движение воздуха? – спросил он.
Оба приятеля дружно кивнули. Грас покачал головой:
– Не самое приятное ощущение. Но почему ты спрашиваешь об этом?
– Минуту назад нечто пронеслось мимо судна, но прежде, чем я успел что-либо предпринять, оно исчезло. Я очень рад, что оно пропало. – Он неуверенно засмеялся. – Хотел бы я повернуть время вспять. Но стрелок промахнулся, хоть я и не успел помешать ему.
Грас снова кивнул. Ему показалось на мгновение, что он видит прекрасное и наводящее ужас лицо Низвергнутого, его суженные глаза и раздувающиеся от гнева ноздри. Когда видение пропало, он был рад, что оно оказалось даже мимолетнее, чем пронесшееся мимо заклятие, что миновало галеру. Человеку было не дано долго выдерживать взгляд этих глаз – если только он надеялся остаться в здравом уме.
– Да, ваше величество, когда вы будете стариком с длинной седой бородой, то сможете рассказать своим внукам, что вам довелось пережить такую зиму, – произнес Лептурус, – их глаза округлятся от ужаса.
Даже используя все свое воображение, Ланиус не мог представить себя старым, сгорбленным и с длинной седой бородой, в то время как его щеки еще не были покрыты даже тем, что люди называют пушком. Но командир его гвардии был прав если не во всем, то в главном. Ему не доводилось видеть зиму, подобную этой, и он не хотел пережить еще одну похожую, даже став сгорбленным седобородым стариком.
– Некоторые люди говорят, что реки замерзли до самого дна, – заметил он. – Не могу судить об этом, потому что не представляю: как они могут видеть, что творится на дне реки? Мне это кажется нереальным, несмотря на огромное количество снега и льда.
– Согласен, – кивнул Лептурус. – И лед чрезвычайно толстый. Но я не стал бы спорить с людьми. Мне кажется, даже стадо слонов, пробежав по реке, не смогло бы его расколоть.
– Хотел бы я иметь стадо слонов в столице Аворниса – усмехнулся Ланиус. – Однако они наверняка бы замерзли.
– Все, что находится за пределами дома, тотчас покрывается льдом этой зимой, – заметил командир королевских гвардейцев. – Будь погода немного лучше, я бы волновался о том, что фервинги могут решиться осадить город, что не так трудно сделать, проведя войска по замерзшим, твердым как камень рекам. Но я думаю, что даже при таком переходе они потеряют большую часть солдат по дороге.
– Даже Дагиперт? – удивился юный монарх. – Значит ли это, что Дагиперт – хороший король?
– Храбрый, как бы то ни было, и очень хороший военачальник, – признал Лептурус, – что делает его опаснее для Аворниса и для нас.
Ланиус полагал, что хороший король и отважный военачальник – одно и то же. Каждый мог сказать, что Мергус, его отец, был настоящим государем Аворниса и, разумеется, превосходным полководцем.
Он хотел спросить об этом Лептуруса, но затем передумал. Вместо этого он поинтересовался:
– Достаточно ли продовольствия в городе?
– На данный момент вполне, ваше величество, – последовал ответ. – Не прикажи вы тогда запасти больше, чем обычно, сейчас мы остались бы с пустыми закромами. Думаю, у нас хватит запасов, как бы долго ни продлилась эта холодная зима.
– А если она будет длиться полгода? – Глаза Ланиуса расширились.
– Не уверен, что Низвергнутому такое по силам.
– Я тоже так думаю, – согласился юный король. – С тех пор как Олор изгнал его с небес, он никогда не делал ничего подобного. – Мальчик вздохнул. – Мне всегда казалось, что это не слишком хорошо со стороны богов избавиться от Низвергнутого, послав его нам, простым смертным.
– Тебе лучше поговорить об этом с архипастырем Букко, чем со мной, – заметил гвардеец.
– Я не хочу говорить с Букко ни о чем. – Ланиус скривил лицо от отвращения. – Если бы Мегадиптис вернулся... Однако он предпочитает проводить время в молитвах, а не наставлять нерадивых священников. – Он снова вздохнул.
– Существуют и другие священники кроме Букко.
– На самом деле я пытался. – Ланиус снова скривился, как от боли. – Как ты думаешь, что они мне ответили?
Командир королевской гвардии задумался, но ненадолго. Затем с обычной для священника интонацией он протянул: «Это – таинство».
– Точно! Они именно так и ответили! – воскликнул мальчик. – Какой от него толк?
– Когда вы станете старше, ваше величество, то поймете, что добиться ответа легко. Получить ответ, который вам нужен, гораздо сложнее.
Казалось, зима длилась бесконечно. Но Низвергнутый был не способен продлить ее до лета, хоть и старался изо всех сил. Метели завывали на улицах столицы Аворниса до самого начала весны.
Как раз когда весна должна была вот-вот наступить, Караюк вернулся в город.
И снова Ланиус восседал на алмазном троне, королева Серфия расположилась справа от него, а Лептурус стоял слева.
– Что на этот раз? – спросил Ланиус, когда Караюк и те же четверо людей из его свиты склонились перед ним в поклоне.
– Мой господин спрашивает, готов ли ты принять его условия, после того как прочувствовал зиму и голод? – сказал Караюк.
– Была довольно холодная зима, не так ли? – произнес Ланиус таким тоном, как будто только после замечания Караюка обратил на это внимание. – Но здесь никто не голодал, во всяком случае не больше, чем в любую другую зиму.
Узкие глаза Караюка округлились. В то мгновение Ланиус был уверен, что видит глаза Низвергнутого. Ты лжешь, – прошипел ментеше.
– Попридержи свой язык, грубиян, – рявкнул Лептурус – или отправишься к своему хозяину с ним в кармане.
Ланиус сделал успокаивающий жест.
– Все в порядке, Лептурус. Он – варвар, откуда ему знать, как себя вести перед королем. – Как Ланиус и предполагал, его замечание вывело Караюка из себя еще больше. – Но это – правда. Никто не голодал в Аворнисе. Клянусь богами, это так.
Фраза про богов должна была прибавить ярости у посланца того, кто служит существу, когда-то бывшему богом.
– Этой зимой? – прорычал Караюк. – Я не верю тебе.
– Как тебе угодно, – вежливо ответил Ланиус. – Если ты хочешь, мои солдаты проведут тебя по улицам города, чтобы ты мог увидеть своими глазами, что я говорю правду.
– Ты принимаешь меня за мальчишку? – Караюк тоже был способен уколоть. – Твои солдаты покажут мне только то, что Аворнис захочет, чтобы я увидел.
– Нет. – Ланиус покачал головой и почувствовал, как тяжела его корона. – Ты можешь идти, куда захочешь. Моя стража будет охранять тебя. Народ здесь не слишком любит Низвергнутого. Ты нуждаешься в защите, находясь в городе.
Караюк и его свита, сдвинув головы, посовещались о чем-то. Затем, обернувшись к Ланиусу, посланник произнес:
– Я принимаю ваше великодушное предложение. – В его голосе сквозила ирония. – Я думаю, ты лжешь.
Не только Лептурус, но еще несколько королевских стражников не смогли сдержать возмущенных возгласов после этих слов.
– Я думаю, ты груб и служишь плохом хозяину. После того как ты пройдешь по улицам города, ты поймешь, кто был прав. А сейчас аудиенция закончена.
– Поберегись, жалкий выродок, называющий себя королем, – прошипел Караюк. – Если мой господин...
– Аудиенция закончена, – еще раз повторил Ланиус. Караюку, который выглядел мрачнее тучи, пришлось покинуть тронный зал. Ланиус еще не правил самостоятельно, но уже не раз убеждался, что последнее слово остается за королем.
На следующий день подданные Низвергнутого проехали по улицам города. Среди простых солдат, охранявших их, было несколько волшебников. Ланиус не знал, способны ли посол и его свита нанести вред городу с помощью магии, но он согласился с Лептурусом, что лучше не испытывать судьбу.
Когда Караюк вернулся в тронный зал после этой прогулки, он выглядел еще мрачнее прежнего.
– И все равно я уверен, что это обман, – пробурчал он.
– Твое право, – ответил Ланиус. – Знаешь, как у нас в Аворнисе называют человека, который не верит своим глазам?
Он выкопал эту остроту в старой книге с шутками и надеялся, что когда-нибудь получит возможность вставить ее к месту. Ланиус не смеялся в лицо Караюку, но чувствовал внутреннее ликование.
Посланник Низвергнутого произнес:
– Ты пожалеешь об этом.
Он повернулся и зашагал прочь от трона, не дожидаясь разрешения короля. Его свита беспрекословно последовала за ним – как щенки, бредущие за матерью.
– Вы замечательно держались, ваше величество, – заметил Лептурус, когда они удалились.
– Может быть, – ответил Ланиус – Трудности начнутся с наступлением хорошей погоды.
Командир гвардии только пожал плечами.
– Назови год, когда у нас не было трудностей.
Ланиус не смог бы припомнить такой год, даже если бы и попытался.
Наконец неохотно, на шесть недель позже обычного срока, зима покинула Аворнис.
– Когда весь этот снег начнет таять, на нас обрушатся наводнения, – предсказывал Никатор.
– Надеюсь, что нет, – ответил Грас, понимая, что на самом деле его друг прав.
– И сразу после того, как все растает и высохнет, ментеше явятся по нашу душу, – продолжал Никатор, – и фервинги тоже, помяни мое слово. Дагиперт все еще не может успокоиться, после того как мы побили их в прошлом году.
– Ну, в этом случае нас снова вскоре призовут на север, – заметил командор. – Мы так часто путешествуем между Стурой и столицей, что я скоро научусь обращаться с лошадьми.
– Что касается меня, я никогда и не падал с них особенно часто, – отозвался Никатор.
– Меня беспокоит, что мы будем делать, если фервинги спустятся с гор и ментеше появятся на юге одновременно.
– Тогда нам придется туго.
– Надеюсь, это не произойдет. – Грас сложил пальцы в призывающем удачу знаке, затем продолжил: – Ты знаешь, существует одно верное доказательство того, что король Дагиперт не служит Низвергнутому.
– Какое, командир?
– В этом случае фервинги и ментеше, объединившись, выступали бы против нас вместе, – ответил Грас – Но поскольку этого не происходит, мы можем быть уверены, что Дагиперт – не его вассал.
Крестьяне, захваченные ментеше, теряли свою душу. Крестьяне, работающие на фервингов, просто меняли своих хозяев. С одной стороны, разница казалась огромной. С другой – не очень, так как в любом случае эти люди были потеряны для Аворниса навсегда...
Вскоре послание, которое оба, офицера предвидели, нагнало их в небольшом городке на берегу Стуры. Грас прочитал свиток, подданный вахтенным офицером, и кивнул Никатору.
– Нам приказано вернуться в столицу как можно скорее. Это значит – снова верхом.
– Конечно верхом, – мрачно отозвался Никатор. – Если бы они могли засунуть нас в катапульту и выстреливать нами, куда им угодно, они бы так и поступали.
– И тебе бы это понравилось больше? – лукаво улыбнулся Грас.
– Мне? Не знаю. По крайней мере, я могу быть уверен, что у меня не будет ссадин, после того как я слезу с седла.
– Но, уверен, приземляться тебе понравилось бы намного меньше, чем просто сходить с лошади.
– Пожалуй.
Они отправились на север на паре почтовых лошадей, которые королевская почтовая служба предоставила им. Эта служба должна была помогать путешественникам в случае необходимости в любое время. Грасу никогда не доводилось управлять более апатичным животным, лошадь Никатора была не намного резвее.
– Они могут идти только шагом, – сказал Грас после очередной напрасной попытки заставить перейти свою лошадь хотя бы на легкий галоп.
Они продолжали двигаться на север, меняя лошадей на каждой станции. Иногда им доставались плохие лошади, иногда чуть лучше. Если королевская почтовая служба и имела хороших лошадей, их искусно скрывали. Вот только зачем?
Когда они подъезжали к городу, почтовые станции неожиданно перестали встречаться им по пути. Крестьянин, работавший на поле, рассмеялся, когда Грас спросил у него о следующей станции.
– Я скажу тебе, приятель, где, – ответил он. – Там, где кончаются владения графа Корвуса. Со времен моего прадеда и прадеда графа у нас нет ничего подобного.
– Почему? – удивился Грас – Ведь это необходимо королевству.
– Попробуй объяснить это Корвусу, если тебя это так волнует, – сказал крестьянин. – Меня это не касается. Мне моя голова дорога на плечах, и я не хочу с ней расстаться.
Грас и Никатор гнали своих усталых, заморенных лошадей по землям графа Корвуса. Они миновали величественный и мрачный замок, в котором обитал Корвус. Грас решил не обращаться к графу – он не забыл слова крестьянина. Но, тем не менее, решил поделиться своими соображениями с другом:
– Некоторым из этих дворян необходимо напомнить, что они – не короли.
– Ты сможешь убедить их в этом, только если им на голову упадет камень, – ответил Никатор.
– Я знаю. – Командор огляделся вокруг. – Где бы мне найти камень потяжелее?
8
АРХИПАСТЫРЬ БУККО воздел руки в молитве.
– От холода, голода, наводнений и происков наших врагов спасите нас, великие боги! – молил он.
Даже Ланиусу было нечего возразить на это. Когда, наконец, снег растаял, столица оказалась перед опасностью, которая была не меньше, чем когда-то фервинги. Пока сточные канавы справлялись с потоками талой воды, и Ланиус благодарил за это богов.
Стоявшая рядом с ним мать презрительно фыркнула.
– Если Букко скажет, что день будет солнечным, я прихвачу с собой зонтик.
Серфия явно не беспокоилась, что ее могут услышать. Ланиус рассмеялся. Его примеру последовали придворные, стоящие поблизости. Букко посмотрел в сторону, откуда донесся шум. Когда он увидел, что это Серфия, он поджал губы, но продолжил службу. Когда-то ему удалось поймать свою удачу, но он не сумел удержать ее. Сейчас пришло время матери Ланиуса.
– Вскоре нам снова придется воевать с фервингами, – сказала она Ланиусу, после того как они вернулись во дворец. – Мы будем сражаться и одержим победу. Но ты, – она ткнула в него пальцем, – останешься в столице.
Иногда даже король не может поспорить с обстоятельствами. Для Ланиуса как раз наступил такой момент.
– Да, мама, – ответил он.
Если он надеялся увидеть следующее сражение, у него было два пути: устроить страшный скандал или тайком договориться с Лептурусом. Нужна ли ему еще встреча с жестоким миром войны?
– Все будет хорошо, – сказала Серфия.
Ланиус подумал: кого она пытается убедить в этом – себя или его? Мать продолжила:
– Коракс поведет отряды херулсов, а Корвус будет командовать нашей армией.
– И ментеше будут очень осторожны этой весной, – добавил Ланиус. – Мы заставили Низвергнутого призадуматься над тем, как нам удалось пережить эту ужасную зиму. Он не раз подумает, стоит ли ему снова с нами связываться.
Королева кивнула.
– Именно так. Я рада, что позаботилась о том, чтобы город как следует подготовился к зиме. Кто знает, что бы случилось, не сделай я этого?
– Кто знает, – повторил за ней Ланиус.
Подняв брови, он удивленно взглянул на мать и встретил безмятежную улыбку: женщина искренне верила, что это была ее идея – завезти продовольствие в столицу Аворниса. Если королева когда-нибудь сядет писать воспоминания – в чем Ланиус очень сомневался, – без сомнения, там будет рассказ о том, как ей в голову пришла светлая идея – завести в город побольше зерна на случай суровой зимы, приход которой она предвидела. После историки и летописцы, доверяя ей, будут повторять то же самое во всех хрониках. Ее запомнят как королеву Серфию Дальновидную.
Эти мысли заставили Ланиуса усомниться в том, что все, о чем повествовали исторические книги, которые он читал, правда. Может быть, они были полны такими же недостоверными фактами? Он должен больше доверять своим суждениям и перестать слепо верить всему, что пишут в книгах. Но спорить с матерью было бесполезно, он не может изменить ее. Мальчик спросил:
Разумно ли, если столько власти будет сосредоточено в руках двух братьев?
– Ты имеешь в виду Корвуса и Коракса? – спросила королева.
Ланиус кивнул. Мать пожала плечами.
– Оба – хорошие офицеры благородной крови. Она ожидала, что сын скажет: «Да, мама». Но вместо этого он произнес:
– Это скорее делает их более склонными к мятежу. Половина знати в королевстве считает, что они заслуживают быть королями Аворниса.
– Но без знати у нас не было бы офицеров. – Серфия потрепала Ланиуса по волосам, хотя он терпеть этого не мог, и продолжила: – Если ты хочешь найти командира незнатного происхождения, командор Грас вполне подойдет. Он переправляет на своих речных галерах херулсов в тыл фервингов. – Она фыркнула, как совсем недавно в соборе. – Его отца называют Крексом Невыносимым.
– Грас – прекрасный офицер, – сказал Ланиус.
– Может, и так, но даже в этом случае... – Мать фыркнула еще раз. – Его вряд ли можно принимать всерьез.
Служанка вошла в комнату с подносом, на котором были печенье и вино. Ланиус выбрал одно с изюмом, политое медом. Девушка улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, не понимая, как это произошло. Последнее время девчонки раздражали его гораздо меньше, чем в те времена, когда он был младше. Мать тоже заметила это и холодно произнесла:
– Ты свободна, Приния.
– Слушаюсь, ваше величество, – ответила девушка и поспешила выйти.
– Почему ты была так резка с ней? – спросил Ланиус. – Она не сделала ничего плохого.
– Пока, – сухо ответила королева Серфия.
– Я не понимаю, – удивился Ланиус.
– Я знаю, – отозвалась королева. – Но ты поймешь это совсем скоро. И тогда твоя жизнь станет сложнее и интереснее.
Ланиус тряхнул головой. Иногда понять мать было так сложно.
– Еще один корабль, еще один участок Туолы, – вздохнул командор, поднимаясь на борт «Леща».
Все речные галеры были очень похожи друг на друга. «Лещ», казалось, знал лучшие времена. Его деревянная обшивка побелела от времени. Галера все еще была крепкой, но за ней плохо следили. Грас оглядел моряков, которые, в свою очередь, пристально рассматривали его и Никатора.
– Мы закончим свою работу здесь, и после они отправят нас назад на юг, патрулировать Стуру, – сказал Никатор. Он произнес что-то сквозь зубы, явно относящееся к лошадям, и затем добавил: – Фервинги или ментеше. Фервинги или ментеше...
– Боги решили дать нам небольшую передышку для разнообразия, – отозвался Грас.
– Все, что от нас требуется, – продолжал его приятель, – кажется предельно простым – доставить отряды херулсов под предводительством Коракса вниз по реке, чтобы они могли напасть на фервингов с тыла. Поездка может оказаться приятным путешествием, если ничего не случится.
– Если бы все шло гладко, королю Аворниса не пришлось бы перемещать нас, словно пешек по шахматной доске, – ответил Грас. – И вспомни, что речь идет о графе Кораксе, брате графа Корвуса.
Никатор подошел к лееру и сплюнул в бурные воды Туолы.
– Тьфу на дорогого графа Корвуса, низкого и подлого скупердяя. – Он сплюнул еще раз. – И на его проклятого богами самодовольного брата.
– Раз уж так, плюнь и на херулсов заодно, – предложил Грас.
– Обязательно, – отозвался Никатор. – А теперь объясни мне почему.
– Потому что я не стал бы спорить даже на медную полушку, что они действительно ударят в тыл фервингам, когда окажутся на той стороне реки. Они скорее начнут убивать фермеров, насиловать их жен и угонять овец.
– Или угонять жен и насиловать овец, – предположил Никатор.
Грас округлил глаза.
– Мне такое даже не приходило в голову. Если тебе очень интересно, спроси графа Коракса.
«Лещ» был флагманским кораблем большой флотилии, состоящей из речных галер, небольших судов, яликов и барж. Такая флотилия скорее могла быть использована для переправки войск по Туоле, чем для сражений. Они должны были подобрать графа Коракса в низовьях реки, доставить его армию дальше, вниз по течению. Грас сомневался, что все эти маленькие ялики и баржи были бы способны быстро подняться вверх по течению, но с поставленной задачей они должны были справиться неплохо.
– Я готов поспорить, что граф Коракс и эти дикари не окажутся на месте встречи в назначенное время, – сказал Никатор. – Это так похоже на него – заставить нас ждать напрасно. Он – благородный господин, в конце концов. Ему не пристало беспокоиться о простолюдинах, изнемогающих от безделья, ожидая его.
Но когда флотилия обогнула последний поворот реки, на северо-западе моряки увидели разбитый на берегу лагерь херулсов, большой, беспорядочный и шумный. Ветер донес до Граса неприятный запах. Он закашлялся и наморщил нос. Никогда еще ему не приходилось видеть такие военные лагеря.
– Боже, погляди на них! – возмутился Никатор. – Они справляют нужду прямо там, где берут воду.
– Они такие, – сказал Грас – Коракс притащил их сюда не потому, что они аккуратны и воспитаны, а для того, чтобы они воевали.
– Он не добьется многого, сражаясь вместе с этими отвратительными дикарями, – возразил Никатор. – Неужели он не смог найти кого-нибудь получше? – И тут же сам ответил на свой вопрос: – Нет, не мог. И потом, чего еще ждать от дикарей?
– Согласен с тобой, – поддержал его Грас и заметил: – Я вижу внушительный флаг графа Коракса. Я полагаю, мы должны поднять его на борт. Затем мы переправим херулсов вниз и после этого сможем надеяться, что они сделают что-нибудь путное.
Он послал шлюпку с «Леща» на берег Туолы. На этот раз граф выглядел совсем иначе, чем в прошлый раз, и ничуть не напоминал измученного, грязного человека, одетого в меховую куртку и кожаные штаны. На голове у него был золотой обруч, и его мантия выглядела роскошней, чем любая из принадлежащих королю Аворниса. Никатор пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство.
– Ты что-то сказал? – спросил его Грас.
– Теперь ясно, куда пошли деньги, на которые Корвус и Коракс должны были содержать почтовые станции на своих землях.
– У него здесь своя армия. Странно, что он еще не начал выпускать собственные деньги и не объявил себя королем.
– От холода, голода, наводнений и происков наших врагов спасите нас, великие боги! – молил он.
Даже Ланиусу было нечего возразить на это. Когда, наконец, снег растаял, столица оказалась перед опасностью, которая была не меньше, чем когда-то фервинги. Пока сточные канавы справлялись с потоками талой воды, и Ланиус благодарил за это богов.
Стоявшая рядом с ним мать презрительно фыркнула.
– Если Букко скажет, что день будет солнечным, я прихвачу с собой зонтик.
Серфия явно не беспокоилась, что ее могут услышать. Ланиус рассмеялся. Его примеру последовали придворные, стоящие поблизости. Букко посмотрел в сторону, откуда донесся шум. Когда он увидел, что это Серфия, он поджал губы, но продолжил службу. Когда-то ему удалось поймать свою удачу, но он не сумел удержать ее. Сейчас пришло время матери Ланиуса.
– Вскоре нам снова придется воевать с фервингами, – сказала она Ланиусу, после того как они вернулись во дворец. – Мы будем сражаться и одержим победу. Но ты, – она ткнула в него пальцем, – останешься в столице.
Иногда даже король не может поспорить с обстоятельствами. Для Ланиуса как раз наступил такой момент.
– Да, мама, – ответил он.
Если он надеялся увидеть следующее сражение, у него было два пути: устроить страшный скандал или тайком договориться с Лептурусом. Нужна ли ему еще встреча с жестоким миром войны?
– Все будет хорошо, – сказала Серфия.
Ланиус подумал: кого она пытается убедить в этом – себя или его? Мать продолжила:
– Коракс поведет отряды херулсов, а Корвус будет командовать нашей армией.
– И ментеше будут очень осторожны этой весной, – добавил Ланиус. – Мы заставили Низвергнутого призадуматься над тем, как нам удалось пережить эту ужасную зиму. Он не раз подумает, стоит ли ему снова с нами связываться.
Королева кивнула.
– Именно так. Я рада, что позаботилась о том, чтобы город как следует подготовился к зиме. Кто знает, что бы случилось, не сделай я этого?
– Кто знает, – повторил за ней Ланиус.
Подняв брови, он удивленно взглянул на мать и встретил безмятежную улыбку: женщина искренне верила, что это была ее идея – завезти продовольствие в столицу Аворниса. Если королева когда-нибудь сядет писать воспоминания – в чем Ланиус очень сомневался, – без сомнения, там будет рассказ о том, как ей в голову пришла светлая идея – завести в город побольше зерна на случай суровой зимы, приход которой она предвидела. После историки и летописцы, доверяя ей, будут повторять то же самое во всех хрониках. Ее запомнят как королеву Серфию Дальновидную.
Эти мысли заставили Ланиуса усомниться в том, что все, о чем повествовали исторические книги, которые он читал, правда. Может быть, они были полны такими же недостоверными фактами? Он должен больше доверять своим суждениям и перестать слепо верить всему, что пишут в книгах. Но спорить с матерью было бесполезно, он не может изменить ее. Мальчик спросил:
Разумно ли, если столько власти будет сосредоточено в руках двух братьев?
– Ты имеешь в виду Корвуса и Коракса? – спросила королева.
Ланиус кивнул. Мать пожала плечами.
– Оба – хорошие офицеры благородной крови. Она ожидала, что сын скажет: «Да, мама». Но вместо этого он произнес:
– Это скорее делает их более склонными к мятежу. Половина знати в королевстве считает, что они заслуживают быть королями Аворниса.
– Но без знати у нас не было бы офицеров. – Серфия потрепала Ланиуса по волосам, хотя он терпеть этого не мог, и продолжила: – Если ты хочешь найти командира незнатного происхождения, командор Грас вполне подойдет. Он переправляет на своих речных галерах херулсов в тыл фервингов. – Она фыркнула, как совсем недавно в соборе. – Его отца называют Крексом Невыносимым.
– Грас – прекрасный офицер, – сказал Ланиус.
– Может, и так, но даже в этом случае... – Мать фыркнула еще раз. – Его вряд ли можно принимать всерьез.
Служанка вошла в комнату с подносом, на котором были печенье и вино. Ланиус выбрал одно с изюмом, политое медом. Девушка улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, не понимая, как это произошло. Последнее время девчонки раздражали его гораздо меньше, чем в те времена, когда он был младше. Мать тоже заметила это и холодно произнесла:
– Ты свободна, Приния.
– Слушаюсь, ваше величество, – ответила девушка и поспешила выйти.
– Почему ты была так резка с ней? – спросил Ланиус. – Она не сделала ничего плохого.
– Пока, – сухо ответила королева Серфия.
– Я не понимаю, – удивился Ланиус.
– Я знаю, – отозвалась королева. – Но ты поймешь это совсем скоро. И тогда твоя жизнь станет сложнее и интереснее.
Ланиус тряхнул головой. Иногда понять мать было так сложно.
– Еще один корабль, еще один участок Туолы, – вздохнул командор, поднимаясь на борт «Леща».
Все речные галеры были очень похожи друг на друга. «Лещ», казалось, знал лучшие времена. Его деревянная обшивка побелела от времени. Галера все еще была крепкой, но за ней плохо следили. Грас оглядел моряков, которые, в свою очередь, пристально рассматривали его и Никатора.
– Мы закончим свою работу здесь, и после они отправят нас назад на юг, патрулировать Стуру, – сказал Никатор. Он произнес что-то сквозь зубы, явно относящееся к лошадям, и затем добавил: – Фервинги или ментеше. Фервинги или ментеше...
– Боги решили дать нам небольшую передышку для разнообразия, – отозвался Грас.
– Все, что от нас требуется, – продолжал его приятель, – кажется предельно простым – доставить отряды херулсов под предводительством Коракса вниз по реке, чтобы они могли напасть на фервингов с тыла. Поездка может оказаться приятным путешествием, если ничего не случится.
– Если бы все шло гладко, королю Аворниса не пришлось бы перемещать нас, словно пешек по шахматной доске, – ответил Грас. – И вспомни, что речь идет о графе Кораксе, брате графа Корвуса.
Никатор подошел к лееру и сплюнул в бурные воды Туолы.
– Тьфу на дорогого графа Корвуса, низкого и подлого скупердяя. – Он сплюнул еще раз. – И на его проклятого богами самодовольного брата.
– Раз уж так, плюнь и на херулсов заодно, – предложил Грас.
– Обязательно, – отозвался Никатор. – А теперь объясни мне почему.
– Потому что я не стал бы спорить даже на медную полушку, что они действительно ударят в тыл фервингам, когда окажутся на той стороне реки. Они скорее начнут убивать фермеров, насиловать их жен и угонять овец.
– Или угонять жен и насиловать овец, – предположил Никатор.
Грас округлил глаза.
– Мне такое даже не приходило в голову. Если тебе очень интересно, спроси графа Коракса.
«Лещ» был флагманским кораблем большой флотилии, состоящей из речных галер, небольших судов, яликов и барж. Такая флотилия скорее могла быть использована для переправки войск по Туоле, чем для сражений. Они должны были подобрать графа Коракса в низовьях реки, доставить его армию дальше, вниз по течению. Грас сомневался, что все эти маленькие ялики и баржи были бы способны быстро подняться вверх по течению, но с поставленной задачей они должны были справиться неплохо.
– Я готов поспорить, что граф Коракс и эти дикари не окажутся на месте встречи в назначенное время, – сказал Никатор. – Это так похоже на него – заставить нас ждать напрасно. Он – благородный господин, в конце концов. Ему не пристало беспокоиться о простолюдинах, изнемогающих от безделья, ожидая его.
Но когда флотилия обогнула последний поворот реки, на северо-западе моряки увидели разбитый на берегу лагерь херулсов, большой, беспорядочный и шумный. Ветер донес до Граса неприятный запах. Он закашлялся и наморщил нос. Никогда еще ему не приходилось видеть такие военные лагеря.
– Боже, погляди на них! – возмутился Никатор. – Они справляют нужду прямо там, где берут воду.
– Они такие, – сказал Грас – Коракс притащил их сюда не потому, что они аккуратны и воспитаны, а для того, чтобы они воевали.
– Он не добьется многого, сражаясь вместе с этими отвратительными дикарями, – возразил Никатор. – Неужели он не смог найти кого-нибудь получше? – И тут же сам ответил на свой вопрос: – Нет, не мог. И потом, чего еще ждать от дикарей?
– Согласен с тобой, – поддержал его Грас и заметил: – Я вижу внушительный флаг графа Коракса. Я полагаю, мы должны поднять его на борт. Затем мы переправим херулсов вниз и после этого сможем надеяться, что они сделают что-нибудь путное.
Он послал шлюпку с «Леща» на берег Туолы. На этот раз граф выглядел совсем иначе, чем в прошлый раз, и ничуть не напоминал измученного, грязного человека, одетого в меховую куртку и кожаные штаны. На голове у него был золотой обруч, и его мантия выглядела роскошней, чем любая из принадлежащих королю Аворниса. Никатор пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство.
– Ты что-то сказал? – спросил его Грас.
– Теперь ясно, куда пошли деньги, на которые Корвус и Коракс должны были содержать почтовые станции на своих землях.
– У него здесь своя армия. Странно, что он еще не начал выпускать собственные деньги и не объявил себя королем.