– Не директор ли спорткомплекса Хватов?
– Может быть, он, но, возможно, и другой кто-то. В телефонном справочнике у Бубликова помечено много номеров. Есть нацарапанный на клочке газеты номер с московским кодом. Попробуем выяснить, чьи это номера. По словам путаны, купив «Москвича», Темнов с Молотобойцевым стали наряжаться в камуфляж и каждый день утром куда-то уезжали. На ночлег возвращались поздним вечером. Последние два дня в поездках участвовал Коля Бубликов, но ездил он в своем черном «Мерседесе».
– Что обнаружено при обыске его квартиры?
– Кроме штатских костюмов, купленных за счет «общака» после выхода из колонии Темнова и Молотобойцева, ничего заслуживающего внимания не нашли.
– Хорошая квартира?
– Отличная. Отделана и обставлена мебелью лучше, чем у богатых предпринимателей. Полный набор бытовой техники и японской видеоаппаратуры.
– Чего Бублику не хватало?
– Острых ощущений. Криминальный риск затягивает не хуже наркотика.
Голубев досадливо сморщился:
– Закрутил нам Темнов головоломную спираль.
– Как закрутил, так и раскрутит, – уверенно сказал Шахматов. – Деваться ему теперь некуда. Чтобы хоть как-то облегчить свою судьбу, он вынужден будет назвать того, кто заказал убийство Чешуякова.
Глава XXIV
Глава XXV
– Может быть, он, но, возможно, и другой кто-то. В телефонном справочнике у Бубликова помечено много номеров. Есть нацарапанный на клочке газеты номер с московским кодом. Попробуем выяснить, чьи это номера. По словам путаны, купив «Москвича», Темнов с Молотобойцевым стали наряжаться в камуфляж и каждый день утром куда-то уезжали. На ночлег возвращались поздним вечером. Последние два дня в поездках участвовал Коля Бубликов, но ездил он в своем черном «Мерседесе».
– Что обнаружено при обыске его квартиры?
– Кроме штатских костюмов, купленных за счет «общака» после выхода из колонии Темнова и Молотобойцева, ничего заслуживающего внимания не нашли.
– Хорошая квартира?
– Отличная. Отделана и обставлена мебелью лучше, чем у богатых предпринимателей. Полный набор бытовой техники и японской видеоаппаратуры.
– Чего Бублику не хватало?
– Острых ощущений. Криминальный риск затягивает не хуже наркотика.
Голубев досадливо сморщился:
– Закрутил нам Темнов головоломную спираль.
– Как закрутил, так и раскрутит, – уверенно сказал Шахматов. – Деваться ему теперь некуда. Чтобы хоть как-то облегчить свою судьбу, он вынужден будет назвать того, кто заказал убийство Чешуякова.
Глава XXIV
От Шахматова Голубев направился к офису спортивного фонда «Парус». На автостоянке с черными джипами он припарковал «Жигули» между серебристым «Мерседесом-600» и УАЗом горпрокуратуры. На втором этаже офиса в приемной Чешуякова, обставленной импортной мебелью и оборудованной телефонами, компьютером, ксероксом, факсом и прочими современными прибамбасами, Слава неожиданно встретился с Владой Багиной. Одета секретарь-референт была в строгий темно-серый брючный костюм. Голову ее украшала красивая прическа, а ранка на правой щеке, заклеенная в прошлый раз пластырем, теперь была так ловко загримирована, что походила на едва заметный узкий шрамик. Поздоровавшись, Голубев удивленно спросил:
– Почему не в отпуске?
– Срочно пригласили для «разборки», – намекая на криминальное выяснение отношений, иронично сказала Багина.
– С кем или с чем разбираться?
– В персональном компьютере Федора Павловича следователи обнаружили подготовленный для распечатки текст приказа об увольнении Хватова.
– За что?
– По собственному желанию.
– Причем здесь ты?
– Ни при чем. Я о том приказе ничего не знаю. Шеф прекрасно владел компьютером и, когда ему хотелось какие-либо документы до поры до времени сохранить в тайне, обходился без моих услуг.
– Часто он прибегал к такому способу?
– Не очень часто, но бывало. Скажем, проекты всех договоров с партнерскими фирмами Чешуяков писал и редактировал на компьютере сам. Впрочем, у нас все сотрудники прекрасно работают на компьютерах.
– Не знаешь, кто из них запустил в Интернет сайт с траурной фотографией Чешуякова и некрологом? – быстро ухватился Слава.
На лице Багиной появилось недоумение:
– Некролог с фотографией шефа для газет готовил Хватов, но ради чего их в Интернет запускать?
– Вероятно, чтобы сообщить мировой общественности, что убийство Федора Павловича заказал нефтяной барон Маласаев.
– Чудеса в решете… – Влада недоверчиво усмехнулась. – Кто и когда видел этот сайт?
– Художник Питеров – вчера вечером.
– Свежо предание…
– Если не веришь, позвони Питерову.
– Где его искать?
– Час назад был в своей мансарде.
Багина легким жестом сняла телефонную трубку и, едва касаясь длинным наманикюренным пальцем кнопок, набрала номер. Через несколько секунд заговорила:
– Привет, Анатолий Александрович, это Влада… Узнал по голосу… Не хвали, не то зазнаюсь. Ты не запомнил вчера номер сайта в Интернете с некрологом по поводу Федора Павловича?… Тройной даблъю… так… понятно. Как мое настроение? Как у картошки, если не съедят, то посадят… Шучу, конечно… Успокой Агнессу, пусть не закатывает истерику. Все пройдет, как с белых яблонь дым… И какая беда, что сотрудник угрозыска к ней и к тебе приходил?… – Багина скосила лукавый взгляд на Голубева. – Тот сотрудник сейчас рядом со мной в приемной. Очень общительный и милый парень. Не кусается и не рычит зверем… Зачем сайт? Хочу собственными глазами увидеть, кто заказал шефа… Сам, говоришь, удивился… А я давно ничему не удивляюсь. Время «быков» – крутое время. Ладно, Анатолий Александрович, спасибо за подсказку. До встречи.
Багина легонько положила трубку на аппарат.
– Ну что, убедилась? – спросил Голубев.
– Убедилась.
Слава взглядом указал на светившийся экран компьютерного монитора:
– С этого ящика можно врубиться в Интернет?
– Можно.
– Поищем тот траурный сайт?
– Попробуем.
Влада села к пульту управления компьютером и, словно пианистка, пробежала пальцами обеих рук по клавишам. На экране замелькали непонятные Голубеву знаки, потом почти неожиданно засветилась обведенная траурной рамкой фотография Чешуякова. Лаконичный некролог под ней напоминал выписку из трудовой книжки погибшего. Для Голубева интерес представляли только последние строчки, написанные в стиле Шурика Плотникова: «По утверждению осведомленного источника, убийство Ф. П. Чешуякова заказал генеральный директор корпорации „Нефтепродукт“ господин Маласаев».
– Знаешь этого господина? – спросил Слава.
Багина, не отводя сосредоточенного взгляда от монитора, пожала плечами:
– Раза два или три он приезжал к Федору Павловичу. Последний раз был, кажется, с полмесяца назад.
– По какому вопросу?
– Разговаривали они при закрытых дверях, без моего участия.
– Признаков нервозности в их отношениях не заметила?
– Наоборот, оба вышли из кабинета веселые. Расставаясь, пожали друг другу руки и даже обнялись. Маласаев, переглянувшись со мной, пошутил: «Влада, уходи от Федора ко мне. Платить буду, как королеве». Чешуяков тоже шуткой обронил: «Она уйдет только через мой труп».
– Может, нефтяник вполне серьезно на тебя «запал»?
Багина снисходительно усмехнулась:
– Я не так глупа, чтобы не отличить шутку от серьезного предложения.
– Ну, а внешне он ничего мужик?
– Мужик как мужик. Лет на десять младше Чешуякова. Ладно скроен и крепко сшит. Тоже из бывших спортсменов. Кажется, в боксе преуспевал.
– Кто, по-твоему, подставил его в Интернет?
– Дурак какой-то… – Багина, глядя на экран монитора, помолчала. – Эта фотография Чешуякова с некрологом была опубликована в газете «Сибирские вести». И текст такой же был, но без последних строчек, где указывается заказчик. Эльвира Живанкова приносила мне тот номер. В других газетах, которые вместе со своей Элька принесла, тексты были слово в слово похожими, без указания заказчика, разумеется, только фотографии разные.
– С редакционного компьютера «Сибирских вестей» можно такую информацию запустить в Интернет?
– Если он подключен к Интернету, почему ж нельзя.
– А с вашего?
– Свободно. У нас постоянное включение.
Мысли Голубева раздвоились, однако он, не мешкая, заговорил дальше:
– Влада, давай закроем вопрос с Маласаевым. Если новый президент фонда предложит тебе освободить место секретаря-референта, ты пойдешь на поклон к нефтянику с просьбой о трудоустройстве?
– Думаешь, он примет меня с распростертыми объятьями? – Багина усмехнулась. – Маласаев знает мои внешние данные, но он никогда не общался со мной по работе. Зачем ему «покупать кота в мешке»?
– Для жирующих богачей внешность секретарши – лицо фирмы и радость любовных забав.
– Как говорит Элька Живанкова, «это не про меня». Я неисправимая сторонница женской эмансипации. Успех в работе – моя настоящая радость, а любовные забавы – дело третье. Разумеется, я не старая дева и не перезревшая бабища, но окунаться с головой в любовный омут ни за какие деньги не соглашусь. Да и президентом фонда теперь наверняка станет Лобастов. С Олегом Ивановичем я сработаюсь.
– А вдруг станет Хватов?…
– Мы с тобой уже обсуждали его кандидатуру, – с упреком сказала Багина. – Повторю еще раз: Хватову не видеть этого места, как своих ушей.
Голубев кивнул в сторону плотно прикрытой двери с латунной табличкой «Президент фонда „Парус“ Ф. П. Чешуяков» и спросил:
– Виталий Осипович сейчас там?
– Когда я пришла в офис, в холле за столиком, по-моему, следователь допрашивал его. Потом они вместе зашли в кабинет шефа, где собралась вся следственная группа. Через полчаса Виталий вышел оттуда один и сказал мне, что уезжает в спорткомплекс.
– Не выключай пока эту картинку, – глянув на экран компьютера, попросил Слава. – Сейчас я устрою коллективный просмотр.
Вместе со следственной группой, приглашенной Голубевым из президентского кабинета, в «просмотре» принял участие Олег Иванович Лобастов – стройный, хорошо вложенный красавец в темно-синем с иголочки костюме. По достоинству оценив его статную фигуру, Голубев невольно подумал, что претендент на чешуяковское кресло может составить с эффектной Владой Багиной блистательную пару. Запавшая в голову мысль не покидала Славу до той поры, пока он после «просмотра» не вошел со следственной группой в кабинет Чешуякова. Все здесь было по последнему слову моды: двуглавый российский орел из бронзы, трехцветное полотнище государственного флага, дорогие картины на стенах, навощенный до блеска паркетный пол, эксклюзивные шторы на больших светлых окнах, Т-образно расположенный длинный стол с компьютером и телефонами, вмонтированный в стену за президентским креслом сейф с никелированной ручкой. Особо привлекал внимание роскошный, в полстены, аквариум, где среди экзотических водорослей лениво шевелили плавниками золотистые рыбки.
Когда Голубев доложил о задержании Темнова, помощник горпрокурора Щепин подмигнул ему:
– Сегодня ты заслужил право быть участником телепередачи «Герой дня».
– Точнее, «Герой дня без галстука», – поправив расстегнутый ворот тенниски, поддержал шутку Слава.
– Шею помой на всякий случай, – вставил Лимакин.
Голубев повернулся к следователю:
– Не язви. Я каждое утро умываюсь превосходным мылом и чищу зубы самой надежной пастой.
– Кончайте рекламную паузу, – сказал Бирюков и обратился к Щепину: – Андрей Семенович, тебе что-нибудь известно о Маласаеве?
– В порядке прокурорского надзора приходилось с ним общаться. Денис Алексеевич – мужик с крутым нравом и вспыльчивым характером. Недурно владеет боксерскими навыками и в конфликтных ситуациях не брезгует предъявить оппоненту зубодробильный аргумент. Бизнес начинал не в белых перчатках. Поднажившись на беспределе первой волны, влез в прибыльное нефтяное дело. Легализовавшись, быстро стал генеральным директором корпорации. Сразу обзавелся надежными покровителями в областной администрации и бесцеремонно принялся душить конкурентов. Попытки сотрудников Управления по борьбе с экономическими преступлениями призвать его к ответу решительно пресекались высокопоставленными чиновниками. Теперь по поставкам нефтепродуктов Маласаев, можно сказать, монополист регионального масштаба. Богат и казны не считает. Офис «Нефтепродукта» на порядок величественнее офиса спортивного фонда. Кабинет гендиректора шикарнее этого, в котором сидим… – Щепин глянул на аквариум. – Вместо такого водоема у Маласаева в кабинете прямо-таки бассейн во всю стену, и рыщет в нем стая клыкастых пираний.
– Впервые слышу, чтобы этих хищниц держали в аквариумах, – удивился Бирюков. – Где-то читал, как они, стайно напав на купающегося человека, могут оставить от несчастного обглоданный скелет.
Щепин усмехнулся:
– Я тоже глазами захлопал, когда первый раз зашел в кабинет к Маласаеву. Денис Алексеевич рассказал, что привез пираний из Бразилии. Понравились хищные разбойницы ему тем, что, если проголодаются, могут сожрать друг друга. И со смешком резюмировал: «Совсем, как люди».
– Судя по такому резюме…
– Маласаев мог «скушать» Чешуякова. Битва в современном бизнесе мало похожа на рыцарские турниры. Бьют в спину, – завершил начатую Бирюковым фразу Щепин и повернулся к молчаливо слушавшему Лобастову: – Олег Иванович, выскажите свое мнение на сей счет.
Лобастов от неожиданности смутился:
– Мне трудно говорить о человеке, которого почти не знаю.
– Расскажите хотя бы то, что знаете.
– О крутом нраве Маласаева я слышал от Чешуякова, когда Федор Павлович попросил меня выяснить в «Нефтепродукте» возможность приобретения германского оборудования для новой бензоколонки. Было это нынче в конце мая. Тогда мне и довелось побывать в маласаевском кабинете. Аквариум там действительно смахивает на стеклянный бассейн. Вопрос по оборудованию Маласаев без проволочек решил буквально за десять минут. Затем почти полчаса проболтал со мной на отвлеченную тему.
– О рыбках?
– Скорее, о русалках… – со смущенной улыбкой сказал Лобастов. – Денису Алексеевичу приглянулась наша Влада Багина, и он старался выпытать ее слабости. Честно говоря, я не дамский сердцеед. Поэтому ничего вразумительного ему сказать не смог.
– Какая из слабостей Багиной особо интересовала Маласаева?
– В основном, одна, которая интересует всех бабников. Как бы с ней переспать? Я посоветовал обратиться с этим вопросом к Хватову, бывшему мужу Влады. Маласаев махнул рукой, мол, футболист сам меняет баб, как перчатки, а подсводничать другу не хочет.
– Так и сказал: «другу»?
– Именно так. К чести Хватова, Виталий удивительно умеет сохранять добрые отношения с женщинами, от которых уходит, и не говорит о них дурное. Когда он покинул Багину, я страшно удивился: «Ты почему ушел от Влады?» Хватов засмеялся: «Чтобы сделать ей приятное». И ни слова больше. До сих пор не понимаю, какая кошка между ними пробежала.
– Не Чешуяков тому виной?
– Федор Павлович стал проявлять к Владе особое внимание после ухода от нее Хватова. До этого отношения Багиной с шефом держались исключительно на служебном уровне. Кстати будет сказано, Влада не из тех внешне обаятельных пустышек, которые стреляют глазками налево и направо. Она умеет тактично остудить пыл самого горячего поклонника. Это я неоднократно видел на презентациях, когда ее одолевали не только местные ловеласы, но и зарубежные бизнесмены, зачастившие в Сибирь за легкой валютой.
– Как секретарь-референт Багина на каком уровне?
– На самом высоком. Имеет высшее экономическое образование и прошла подготовку по программе спортивного менеджера. Кругозор широчайший. Постоянно следит за текущими событиями. По любому вопросу, включая политику, может дать квалифицированную консультацию. Компьютер и все, что с ним связано, для нее не проблема. В совершенстве знает английский, французский и немецкий. Переводит синхронно. Словом, далеко не в каждой фирме встретишь такого секретаря-референта.
– Не деловые ли качества Багиной привлекли внимание Маласаева?
– Может быть. Только разговор со мной он вел не о деловых качествах Влады.
– Багина не могла стать яблоком раздора между Маласаевым и Чешуяковым?
Лобастов пожал плечами:
– До моего отпуска они сотрудничали душа в душу. Что между ними могло произойти за те три недели, которые я находился на Канарах, не знаю.
Совершенно ничего не смог сказать Лобастов и о том, какие взаимоотношения сложились в последние дни у Чешуякова с Хватовым. Ни о продаже гидроцикла «Бомбардье», ни о намерении шефа уволить Хватова он не знал. Заготовленный в компьютере приказ на увольнение Виталия Осиповича и обнаруженная в чешуяковском сейфе ксерокопия кассового ордера, по которому Хватов получил от клуба «Юнга» двести пятьдесят тысяч рублей наличными, явились для Олега Ивановича полной неожиданностью.
Попытка встретиться в этот день с генеральным директором корпорации «Нефтепродукт» Маласаевым не удалась. На телефонный звонок Щепина молодой женский голос вежливо ответил:
– Извините, Денис Алексеевич вторую неделю отдыхает в Карловых Варах.
– Почему не в отпуске?
– Срочно пригласили для «разборки», – намекая на криминальное выяснение отношений, иронично сказала Багина.
– С кем или с чем разбираться?
– В персональном компьютере Федора Павловича следователи обнаружили подготовленный для распечатки текст приказа об увольнении Хватова.
– За что?
– По собственному желанию.
– Причем здесь ты?
– Ни при чем. Я о том приказе ничего не знаю. Шеф прекрасно владел компьютером и, когда ему хотелось какие-либо документы до поры до времени сохранить в тайне, обходился без моих услуг.
– Часто он прибегал к такому способу?
– Не очень часто, но бывало. Скажем, проекты всех договоров с партнерскими фирмами Чешуяков писал и редактировал на компьютере сам. Впрочем, у нас все сотрудники прекрасно работают на компьютерах.
– Не знаешь, кто из них запустил в Интернет сайт с траурной фотографией Чешуякова и некрологом? – быстро ухватился Слава.
На лице Багиной появилось недоумение:
– Некролог с фотографией шефа для газет готовил Хватов, но ради чего их в Интернет запускать?
– Вероятно, чтобы сообщить мировой общественности, что убийство Федора Павловича заказал нефтяной барон Маласаев.
– Чудеса в решете… – Влада недоверчиво усмехнулась. – Кто и когда видел этот сайт?
– Художник Питеров – вчера вечером.
– Свежо предание…
– Если не веришь, позвони Питерову.
– Где его искать?
– Час назад был в своей мансарде.
Багина легким жестом сняла телефонную трубку и, едва касаясь длинным наманикюренным пальцем кнопок, набрала номер. Через несколько секунд заговорила:
– Привет, Анатолий Александрович, это Влада… Узнал по голосу… Не хвали, не то зазнаюсь. Ты не запомнил вчера номер сайта в Интернете с некрологом по поводу Федора Павловича?… Тройной даблъю… так… понятно. Как мое настроение? Как у картошки, если не съедят, то посадят… Шучу, конечно… Успокой Агнессу, пусть не закатывает истерику. Все пройдет, как с белых яблонь дым… И какая беда, что сотрудник угрозыска к ней и к тебе приходил?… – Багина скосила лукавый взгляд на Голубева. – Тот сотрудник сейчас рядом со мной в приемной. Очень общительный и милый парень. Не кусается и не рычит зверем… Зачем сайт? Хочу собственными глазами увидеть, кто заказал шефа… Сам, говоришь, удивился… А я давно ничему не удивляюсь. Время «быков» – крутое время. Ладно, Анатолий Александрович, спасибо за подсказку. До встречи.
Багина легонько положила трубку на аппарат.
– Ну что, убедилась? – спросил Голубев.
– Убедилась.
Слава взглядом указал на светившийся экран компьютерного монитора:
– С этого ящика можно врубиться в Интернет?
– Можно.
– Поищем тот траурный сайт?
– Попробуем.
Влада села к пульту управления компьютером и, словно пианистка, пробежала пальцами обеих рук по клавишам. На экране замелькали непонятные Голубеву знаки, потом почти неожиданно засветилась обведенная траурной рамкой фотография Чешуякова. Лаконичный некролог под ней напоминал выписку из трудовой книжки погибшего. Для Голубева интерес представляли только последние строчки, написанные в стиле Шурика Плотникова: «По утверждению осведомленного источника, убийство Ф. П. Чешуякова заказал генеральный директор корпорации „Нефтепродукт“ господин Маласаев».
– Знаешь этого господина? – спросил Слава.
Багина, не отводя сосредоточенного взгляда от монитора, пожала плечами:
– Раза два или три он приезжал к Федору Павловичу. Последний раз был, кажется, с полмесяца назад.
– По какому вопросу?
– Разговаривали они при закрытых дверях, без моего участия.
– Признаков нервозности в их отношениях не заметила?
– Наоборот, оба вышли из кабинета веселые. Расставаясь, пожали друг другу руки и даже обнялись. Маласаев, переглянувшись со мной, пошутил: «Влада, уходи от Федора ко мне. Платить буду, как королеве». Чешуяков тоже шуткой обронил: «Она уйдет только через мой труп».
– Может, нефтяник вполне серьезно на тебя «запал»?
Багина снисходительно усмехнулась:
– Я не так глупа, чтобы не отличить шутку от серьезного предложения.
– Ну, а внешне он ничего мужик?
– Мужик как мужик. Лет на десять младше Чешуякова. Ладно скроен и крепко сшит. Тоже из бывших спортсменов. Кажется, в боксе преуспевал.
– Кто, по-твоему, подставил его в Интернет?
– Дурак какой-то… – Багина, глядя на экран монитора, помолчала. – Эта фотография Чешуякова с некрологом была опубликована в газете «Сибирские вести». И текст такой же был, но без последних строчек, где указывается заказчик. Эльвира Живанкова приносила мне тот номер. В других газетах, которые вместе со своей Элька принесла, тексты были слово в слово похожими, без указания заказчика, разумеется, только фотографии разные.
– С редакционного компьютера «Сибирских вестей» можно такую информацию запустить в Интернет?
– Если он подключен к Интернету, почему ж нельзя.
– А с вашего?
– Свободно. У нас постоянное включение.
Мысли Голубева раздвоились, однако он, не мешкая, заговорил дальше:
– Влада, давай закроем вопрос с Маласаевым. Если новый президент фонда предложит тебе освободить место секретаря-референта, ты пойдешь на поклон к нефтянику с просьбой о трудоустройстве?
– Думаешь, он примет меня с распростертыми объятьями? – Багина усмехнулась. – Маласаев знает мои внешние данные, но он никогда не общался со мной по работе. Зачем ему «покупать кота в мешке»?
– Для жирующих богачей внешность секретарши – лицо фирмы и радость любовных забав.
– Как говорит Элька Живанкова, «это не про меня». Я неисправимая сторонница женской эмансипации. Успех в работе – моя настоящая радость, а любовные забавы – дело третье. Разумеется, я не старая дева и не перезревшая бабища, но окунаться с головой в любовный омут ни за какие деньги не соглашусь. Да и президентом фонда теперь наверняка станет Лобастов. С Олегом Ивановичем я сработаюсь.
– А вдруг станет Хватов?…
– Мы с тобой уже обсуждали его кандидатуру, – с упреком сказала Багина. – Повторю еще раз: Хватову не видеть этого места, как своих ушей.
Голубев кивнул в сторону плотно прикрытой двери с латунной табличкой «Президент фонда „Парус“ Ф. П. Чешуяков» и спросил:
– Виталий Осипович сейчас там?
– Когда я пришла в офис, в холле за столиком, по-моему, следователь допрашивал его. Потом они вместе зашли в кабинет шефа, где собралась вся следственная группа. Через полчаса Виталий вышел оттуда один и сказал мне, что уезжает в спорткомплекс.
– Не выключай пока эту картинку, – глянув на экран компьютера, попросил Слава. – Сейчас я устрою коллективный просмотр.
Вместе со следственной группой, приглашенной Голубевым из президентского кабинета, в «просмотре» принял участие Олег Иванович Лобастов – стройный, хорошо вложенный красавец в темно-синем с иголочки костюме. По достоинству оценив его статную фигуру, Голубев невольно подумал, что претендент на чешуяковское кресло может составить с эффектной Владой Багиной блистательную пару. Запавшая в голову мысль не покидала Славу до той поры, пока он после «просмотра» не вошел со следственной группой в кабинет Чешуякова. Все здесь было по последнему слову моды: двуглавый российский орел из бронзы, трехцветное полотнище государственного флага, дорогие картины на стенах, навощенный до блеска паркетный пол, эксклюзивные шторы на больших светлых окнах, Т-образно расположенный длинный стол с компьютером и телефонами, вмонтированный в стену за президентским креслом сейф с никелированной ручкой. Особо привлекал внимание роскошный, в полстены, аквариум, где среди экзотических водорослей лениво шевелили плавниками золотистые рыбки.
Когда Голубев доложил о задержании Темнова, помощник горпрокурора Щепин подмигнул ему:
– Сегодня ты заслужил право быть участником телепередачи «Герой дня».
– Точнее, «Герой дня без галстука», – поправив расстегнутый ворот тенниски, поддержал шутку Слава.
– Шею помой на всякий случай, – вставил Лимакин.
Голубев повернулся к следователю:
– Не язви. Я каждое утро умываюсь превосходным мылом и чищу зубы самой надежной пастой.
– Кончайте рекламную паузу, – сказал Бирюков и обратился к Щепину: – Андрей Семенович, тебе что-нибудь известно о Маласаеве?
– В порядке прокурорского надзора приходилось с ним общаться. Денис Алексеевич – мужик с крутым нравом и вспыльчивым характером. Недурно владеет боксерскими навыками и в конфликтных ситуациях не брезгует предъявить оппоненту зубодробильный аргумент. Бизнес начинал не в белых перчатках. Поднажившись на беспределе первой волны, влез в прибыльное нефтяное дело. Легализовавшись, быстро стал генеральным директором корпорации. Сразу обзавелся надежными покровителями в областной администрации и бесцеремонно принялся душить конкурентов. Попытки сотрудников Управления по борьбе с экономическими преступлениями призвать его к ответу решительно пресекались высокопоставленными чиновниками. Теперь по поставкам нефтепродуктов Маласаев, можно сказать, монополист регионального масштаба. Богат и казны не считает. Офис «Нефтепродукта» на порядок величественнее офиса спортивного фонда. Кабинет гендиректора шикарнее этого, в котором сидим… – Щепин глянул на аквариум. – Вместо такого водоема у Маласаева в кабинете прямо-таки бассейн во всю стену, и рыщет в нем стая клыкастых пираний.
– Впервые слышу, чтобы этих хищниц держали в аквариумах, – удивился Бирюков. – Где-то читал, как они, стайно напав на купающегося человека, могут оставить от несчастного обглоданный скелет.
Щепин усмехнулся:
– Я тоже глазами захлопал, когда первый раз зашел в кабинет к Маласаеву. Денис Алексеевич рассказал, что привез пираний из Бразилии. Понравились хищные разбойницы ему тем, что, если проголодаются, могут сожрать друг друга. И со смешком резюмировал: «Совсем, как люди».
– Судя по такому резюме…
– Маласаев мог «скушать» Чешуякова. Битва в современном бизнесе мало похожа на рыцарские турниры. Бьют в спину, – завершил начатую Бирюковым фразу Щепин и повернулся к молчаливо слушавшему Лобастову: – Олег Иванович, выскажите свое мнение на сей счет.
Лобастов от неожиданности смутился:
– Мне трудно говорить о человеке, которого почти не знаю.
– Расскажите хотя бы то, что знаете.
– О крутом нраве Маласаева я слышал от Чешуякова, когда Федор Павлович попросил меня выяснить в «Нефтепродукте» возможность приобретения германского оборудования для новой бензоколонки. Было это нынче в конце мая. Тогда мне и довелось побывать в маласаевском кабинете. Аквариум там действительно смахивает на стеклянный бассейн. Вопрос по оборудованию Маласаев без проволочек решил буквально за десять минут. Затем почти полчаса проболтал со мной на отвлеченную тему.
– О рыбках?
– Скорее, о русалках… – со смущенной улыбкой сказал Лобастов. – Денису Алексеевичу приглянулась наша Влада Багина, и он старался выпытать ее слабости. Честно говоря, я не дамский сердцеед. Поэтому ничего вразумительного ему сказать не смог.
– Какая из слабостей Багиной особо интересовала Маласаева?
– В основном, одна, которая интересует всех бабников. Как бы с ней переспать? Я посоветовал обратиться с этим вопросом к Хватову, бывшему мужу Влады. Маласаев махнул рукой, мол, футболист сам меняет баб, как перчатки, а подсводничать другу не хочет.
– Так и сказал: «другу»?
– Именно так. К чести Хватова, Виталий удивительно умеет сохранять добрые отношения с женщинами, от которых уходит, и не говорит о них дурное. Когда он покинул Багину, я страшно удивился: «Ты почему ушел от Влады?» Хватов засмеялся: «Чтобы сделать ей приятное». И ни слова больше. До сих пор не понимаю, какая кошка между ними пробежала.
– Не Чешуяков тому виной?
– Федор Павлович стал проявлять к Владе особое внимание после ухода от нее Хватова. До этого отношения Багиной с шефом держались исключительно на служебном уровне. Кстати будет сказано, Влада не из тех внешне обаятельных пустышек, которые стреляют глазками налево и направо. Она умеет тактично остудить пыл самого горячего поклонника. Это я неоднократно видел на презентациях, когда ее одолевали не только местные ловеласы, но и зарубежные бизнесмены, зачастившие в Сибирь за легкой валютой.
– Как секретарь-референт Багина на каком уровне?
– На самом высоком. Имеет высшее экономическое образование и прошла подготовку по программе спортивного менеджера. Кругозор широчайший. Постоянно следит за текущими событиями. По любому вопросу, включая политику, может дать квалифицированную консультацию. Компьютер и все, что с ним связано, для нее не проблема. В совершенстве знает английский, французский и немецкий. Переводит синхронно. Словом, далеко не в каждой фирме встретишь такого секретаря-референта.
– Не деловые ли качества Багиной привлекли внимание Маласаева?
– Может быть. Только разговор со мной он вел не о деловых качествах Влады.
– Багина не могла стать яблоком раздора между Маласаевым и Чешуяковым?
Лобастов пожал плечами:
– До моего отпуска они сотрудничали душа в душу. Что между ними могло произойти за те три недели, которые я находился на Канарах, не знаю.
Совершенно ничего не смог сказать Лобастов и о том, какие взаимоотношения сложились в последние дни у Чешуякова с Хватовым. Ни о продаже гидроцикла «Бомбардье», ни о намерении шефа уволить Хватова он не знал. Заготовленный в компьютере приказ на увольнение Виталия Осиповича и обнаруженная в чешуяковском сейфе ксерокопия кассового ордера, по которому Хватов получил от клуба «Юнга» двести пятьдесят тысяч рублей наличными, явились для Олега Ивановича полной неожиданностью.
Попытка встретиться в этот день с генеральным директором корпорации «Нефтепродукт» Маласаевым не удалась. На телефонный звонок Щепина молодой женский голос вежливо ответил:
– Извините, Денис Алексеевич вторую неделю отдыхает в Карловых Варах.
Глава XXV
Покидая офис спортивного фонда, Щепин пообещал Бирюкову, что постарается срочно выяснить, с какого компьютера запущен в Интернет анонимный некролог. Тут же договорились постоянно обмениваться информацией о ходе расследования и в случае необходимости объединять усилия.
Из Новосибирска Бирюков с Голубевым и Лимакиным выехали в конце дня. Как обычно вечером, движение машин на трассе было редким. Голубев по собственной инициативе рулил «Жигулями», Бирюков сидел рядом с ним, а Лимакин позади. Затянувшееся молчание нарушил нетерпеливый Слава. Щурясь от бокового света закатного солнца, он внезапно спросил:
– Как вам понравился Олег Иванович Лобастов?
– Красивый и скромный интеллигент, – сказал Лимакин.
– Но мало компетентный в интересующем нас деле.
– Оказавшись на его месте после трехнедельного загара на Канарских островах, ты тоже не блеснул бы компетенцией о том, какие дела творились в Фонде за время твоего отсутствия.
– Зато как мило он охарактеризовал Багину…
– У тебя о ней другое мнение?
– Такое же, только без любовного восхищения.
– По-моему, Лобастов не восхищался Владой. Просто высказал о ней свое мнение, вроде служебной характеристики. Если уж на то пошло, то таким секретарем-референтом не грешно и восхититься.
– Да, ничего не скажешь, умная женщина. Такая может придумать криминальный сюжет похлеще Агаты Кристи.
– Ты к чему гнешь?
– К тому, Петя, что вдруг мадам Багиной захотелось, чтобы вместо пятидесятилетнего толстяка Чешуякова президентом фонда стал стройный красавчик-холостяк Лобастов, а она, умничка, останется при нем секретарем-референтом.
Лимакин засмеялся:
– У тебя самого полет фантазии не хуже, чем у знаменитой детективщицы.
– Не скаль зубки. От красивой умницы можно ожидать любого коварства. Кстати, и Лобастов почему-то в холостяках засиделся. Двукратный олимпийский чемпион, пули посылает тютелька-в-тютельку, ездит в шестисотом «Мерседесе», а до тридцати пяти лет не может жениться. Как думаешь, он не голубой?
– Сексуальной ориентацией Олега Ивановича я не интересовался. Хватов вон тоже холостячит.
– Не сравнивай отпетого бабника с интеллигентным мужчиной. У Хватова в блудливых глазах светится: «Девки, я люблю вас! Будьте бдительны!», а Лобастов даже говорить о женщинах стесняется. Если он не голубой, держу пари, что Влада охмурит Олега Ивановича.
– Давно вынашиваешь такую версию?
– Когда вы всей толпой читали интернетовский некролог, я исподтишка наблюдал за Лобастовым и Багиной. Они так эффектно выглядели, что мне невольно запала мысль об этой парочке.
– Если всех эффектно выглядящих подозревать в неблагонадежности…
– Всех я не подозреваю, – перебил Лимакина Голубев. – Речь веду о конкретных людях, и тому есть причина. Перед тем, как пригласить вас на просмотр некролога, у меня с Владой состоялся конфиденциальный разговор. Влада будто случайно проговорилась, что полмесяца назад Маласаев предлагал ей королевскую зарплату, если согласится перейти от Чешуякова к нему. А Чешуяков вроде бы шуткой ответил Маласаеву: «Она уйдет только через мой труп».
– Мало ли что можно сказать в шутку.
– Петя, не гони лошадей. Слушай дальше. Влада только намекнула на неравнодушие к ней Маласаева, а Лобастов, рассказывая, как Маласаев интересовался слабостями Багиной, развил этот намек. Скажи, не тонко сработано?…
– Обычно, где тонко, там и рвется.
– Вот и я о том же. Пусть считают, что запудрили нам мозги, но мы не лыком шиты, – Слава скосил взгляд на молчавшего Бирюкова. – Игнатьич, ты не задремал?
– Нет, анализирую полет твоей мысли, – ответил Антон.
– И как она летает?
– Серединка на половинку.
– Однако, согласись, логика в моей версии присутствует.
– Логически можно обосновать что угодно, кроме мистики.
– Мои рассуждения построены на свойственных людям пороках.
– В этом отношении из всех подозреваемых самым «порочным» является Виталий Осипович Хватов. Господин Маласаев, по словам Щепина, тоже бизнесмен не в белых перчатках. Но о пороках Багиной и Лобастова у нас никаких сведений нет.
– Ну как же, Игнатьич… А интимная связь Влады с Чешуяковым, которую она не отрицает?
– Для незамужних привлекательных секретарш это настолько банально, что судить по такому факту об их порочности в целом не совсем серьезно. Тем более нельзя считать, что, если женщина умна, значит, опасна. Умные обычно просчитывают не только выгоду от рискованного поступка, но и возможные негативные последствия.
Голубев усмехнулся:
– Вот навалились двое умных на одного недотепу.
– Если не согласен с нашими возражениями, выкладывай дальнейшие аргументы, – сказал Бирюков.
– Нечем, Игнатьич, мне дальше аргументировать, кроме того, что все трое из подозреваемых «заказчиков» так или иначе повязаны с мадам Багиной. И ни одного из них в день убийства Чешуякова не было в Новосибирске.
– Заказчик – не киллер. Он может находиться за тридевять земель от места преступления, но это не обеспечивает ему бесспорное алиби.
– Однако повод помутить воду есть.
– В мутной воде рыбу легче поймать. Сейчас дело раскрутилось так, что заказчик вот-вот проявит себя. Надо только не упустить его. Кстати, с Сухановым разобрался?
– Полностью. Причиной внезапного разворота мотоцикла, как мы и предполагали, явилась оброненная Фишкиной сумка. С убийством Чешуякова тот случай совершенно не связан, – ответил Голубев и сразу спросил Лимакина: – Петя, Хватов при допросе не катил бочку на Германа?
– Пытался свалить на него сто семьдесят две тысячи, замыленные от продажи «Бомбардье», да быстро понял, что доказать такой финт не может.
– На заготовленный приказ об увольнении и на обнаруженную в сейфе Чешуякова копию кассового ордера как Виталий Осипович отреагировал?
– О приказе, мол, ни сном ни духом не ведал. А в том, что получил от Миончинского двести пятьдесят тысяч наличными, он откровенно признался еще до того, как ему предъявили этот ордер.
– Чтобы Хватов стал более откровенным, надо было припугнуть его задержанием под стражу.
– За что?
– За организацию заказного убийства.
– А факты где?
– Взял бы да придумал что-нибудь.
– Я запрещенными приемами не пользуюсь.
– Коли такой щепетильный, предъявил бы Осиповичу обвинение в хищении фондовских денег. Проступок-то явно уголовный.
– Фонд к нему никаких претензий за эти деньги не имеет. Если всех таких «уголовников» задерживать, некуда сажать их будет.
– Ну, тогда подписку о невыезде у него взял бы…
– Вот это мы с Антоном Игнатьевичем догадались сделать без твоей подсказки.
– Молодцы, что хотя бы на пустяк хватило ума, – добродушно подтрунил Слава. – Как Хватов воспринял такую меру пресечения?
– Без восторга, но расписался.
– Чует, что погорел с «Бомбардье». Что-то у меня на хапугу зуб разгорается. Напрасно отпустили дельца до моего приезда. Интересно, как он прокомментировал бы интернетовский некролог…
– В спорткомплекс Виталий Осипович спешил.
Впереди показался щит, указывающий ответвление дороги на райцентр. Скосив прищуренный взгляд в сторону Бирюкова, Голубев спросил:
– Игнатьич, у тебя нет желания промахнуть напрямую до спорткомплекса, чтобы дополнительно пообщаться с господином Хватовым?
– Есть. Сам хотел тебе об этом сказать.
– Рулить прямо?
– Рули.
Перед поворотом к комплексу, где в течение двух суток оборвались четыре человеческие жизни, о недавней трагедии напоминали лишь полдесятка продолговатых щербинок, прочерченных срикошетившими от бетона автоматными пулями, да темное пятно тосола, вытекшего из поврежденного радиатора чешуяковской «Ауди». Притормаживая «Жигули», Слава невесело сказал:
– Вот оно, роковое место…
Бирюков и Лимакин промолчали. Как только повернули с автотрассы на щебеночную дорогу, прорубленную словно по линейке в сосновом бору, показались крыши строений спорткомплекса. Вдали была видна зеркальная гладь Потеряева озера, окрашенная заревом заката будто погружающегося в воду багрового солнца. Кровавые тона вызывали необъяснимую тревогу.
Металлические плотные ворота в бетонном ограждении комплекса были закрыты. Пока камуфляжно одетый охранник пристально изучал прокурорское удостоверение Бирюкова, появился озабоченный Ахмет Полеев. Узнав, что следственная группа приехала, чтобы встретиться с Хватовым, он расстроенно заговорил:
– Виталий Осипович звонил мне сегодня в полдень. Сказал, немедленно выезжает из Новосибирска и, если не случится дорожной катастрофы, через час приедет сюда. Прошло много часов, а его, слушай, так и нету…
– Хватов предчувствовал какую-то катастрофу? – нахмуренно спросил Бирюков.
– Так он сказал. Чего имел в виду, не знаю.
– Вы можете показать его кабинет?
– Конечно, покажу…
Следом за Полеевым Бирюков, Лимакин и Голубев прошли по асфальтированной дорожке, окаймленной с обеих сторон широкими полосами ярких цветов, к белокаменному дворцу. По устланной ковровым покрытием лестнице с полированными перилами поднялись на второй этаж. Приемная перед кабинетом Хватова походила на уменьшенную копию приемной Чешуякова в офисе фонда «Парус». На секретарском столе с перекидным календарем стояли телефон, факс, ксерокс и компьютер. Похожим на чешуяковский оказался и кабинет с видом из окон на озерную ширь. В нем – такая же обстановка. На том же месте, как в кабинете Чешуякова, красовался уменьшенный аквариум с золотыми рыбками, а на стене, за спинкой директорского кресла, бронзовел двуглавый орел. Таким же был и Т-образный полированный стол, на котором, кроме персонального компьютера, ничего не было.
Из Новосибирска Бирюков с Голубевым и Лимакиным выехали в конце дня. Как обычно вечером, движение машин на трассе было редким. Голубев по собственной инициативе рулил «Жигулями», Бирюков сидел рядом с ним, а Лимакин позади. Затянувшееся молчание нарушил нетерпеливый Слава. Щурясь от бокового света закатного солнца, он внезапно спросил:
– Как вам понравился Олег Иванович Лобастов?
– Красивый и скромный интеллигент, – сказал Лимакин.
– Но мало компетентный в интересующем нас деле.
– Оказавшись на его месте после трехнедельного загара на Канарских островах, ты тоже не блеснул бы компетенцией о том, какие дела творились в Фонде за время твоего отсутствия.
– Зато как мило он охарактеризовал Багину…
– У тебя о ней другое мнение?
– Такое же, только без любовного восхищения.
– По-моему, Лобастов не восхищался Владой. Просто высказал о ней свое мнение, вроде служебной характеристики. Если уж на то пошло, то таким секретарем-референтом не грешно и восхититься.
– Да, ничего не скажешь, умная женщина. Такая может придумать криминальный сюжет похлеще Агаты Кристи.
– Ты к чему гнешь?
– К тому, Петя, что вдруг мадам Багиной захотелось, чтобы вместо пятидесятилетнего толстяка Чешуякова президентом фонда стал стройный красавчик-холостяк Лобастов, а она, умничка, останется при нем секретарем-референтом.
Лимакин засмеялся:
– У тебя самого полет фантазии не хуже, чем у знаменитой детективщицы.
– Не скаль зубки. От красивой умницы можно ожидать любого коварства. Кстати, и Лобастов почему-то в холостяках засиделся. Двукратный олимпийский чемпион, пули посылает тютелька-в-тютельку, ездит в шестисотом «Мерседесе», а до тридцати пяти лет не может жениться. Как думаешь, он не голубой?
– Сексуальной ориентацией Олега Ивановича я не интересовался. Хватов вон тоже холостячит.
– Не сравнивай отпетого бабника с интеллигентным мужчиной. У Хватова в блудливых глазах светится: «Девки, я люблю вас! Будьте бдительны!», а Лобастов даже говорить о женщинах стесняется. Если он не голубой, держу пари, что Влада охмурит Олега Ивановича.
– Давно вынашиваешь такую версию?
– Когда вы всей толпой читали интернетовский некролог, я исподтишка наблюдал за Лобастовым и Багиной. Они так эффектно выглядели, что мне невольно запала мысль об этой парочке.
– Если всех эффектно выглядящих подозревать в неблагонадежности…
– Всех я не подозреваю, – перебил Лимакина Голубев. – Речь веду о конкретных людях, и тому есть причина. Перед тем, как пригласить вас на просмотр некролога, у меня с Владой состоялся конфиденциальный разговор. Влада будто случайно проговорилась, что полмесяца назад Маласаев предлагал ей королевскую зарплату, если согласится перейти от Чешуякова к нему. А Чешуяков вроде бы шуткой ответил Маласаеву: «Она уйдет только через мой труп».
– Мало ли что можно сказать в шутку.
– Петя, не гони лошадей. Слушай дальше. Влада только намекнула на неравнодушие к ней Маласаева, а Лобастов, рассказывая, как Маласаев интересовался слабостями Багиной, развил этот намек. Скажи, не тонко сработано?…
– Обычно, где тонко, там и рвется.
– Вот и я о том же. Пусть считают, что запудрили нам мозги, но мы не лыком шиты, – Слава скосил взгляд на молчавшего Бирюкова. – Игнатьич, ты не задремал?
– Нет, анализирую полет твоей мысли, – ответил Антон.
– И как она летает?
– Серединка на половинку.
– Однако, согласись, логика в моей версии присутствует.
– Логически можно обосновать что угодно, кроме мистики.
– Мои рассуждения построены на свойственных людям пороках.
– В этом отношении из всех подозреваемых самым «порочным» является Виталий Осипович Хватов. Господин Маласаев, по словам Щепина, тоже бизнесмен не в белых перчатках. Но о пороках Багиной и Лобастова у нас никаких сведений нет.
– Ну как же, Игнатьич… А интимная связь Влады с Чешуяковым, которую она не отрицает?
– Для незамужних привлекательных секретарш это настолько банально, что судить по такому факту об их порочности в целом не совсем серьезно. Тем более нельзя считать, что, если женщина умна, значит, опасна. Умные обычно просчитывают не только выгоду от рискованного поступка, но и возможные негативные последствия.
Голубев усмехнулся:
– Вот навалились двое умных на одного недотепу.
– Если не согласен с нашими возражениями, выкладывай дальнейшие аргументы, – сказал Бирюков.
– Нечем, Игнатьич, мне дальше аргументировать, кроме того, что все трое из подозреваемых «заказчиков» так или иначе повязаны с мадам Багиной. И ни одного из них в день убийства Чешуякова не было в Новосибирске.
– Заказчик – не киллер. Он может находиться за тридевять земель от места преступления, но это не обеспечивает ему бесспорное алиби.
– Однако повод помутить воду есть.
– В мутной воде рыбу легче поймать. Сейчас дело раскрутилось так, что заказчик вот-вот проявит себя. Надо только не упустить его. Кстати, с Сухановым разобрался?
– Полностью. Причиной внезапного разворота мотоцикла, как мы и предполагали, явилась оброненная Фишкиной сумка. С убийством Чешуякова тот случай совершенно не связан, – ответил Голубев и сразу спросил Лимакина: – Петя, Хватов при допросе не катил бочку на Германа?
– Пытался свалить на него сто семьдесят две тысячи, замыленные от продажи «Бомбардье», да быстро понял, что доказать такой финт не может.
– На заготовленный приказ об увольнении и на обнаруженную в сейфе Чешуякова копию кассового ордера как Виталий Осипович отреагировал?
– О приказе, мол, ни сном ни духом не ведал. А в том, что получил от Миончинского двести пятьдесят тысяч наличными, он откровенно признался еще до того, как ему предъявили этот ордер.
– Чтобы Хватов стал более откровенным, надо было припугнуть его задержанием под стражу.
– За что?
– За организацию заказного убийства.
– А факты где?
– Взял бы да придумал что-нибудь.
– Я запрещенными приемами не пользуюсь.
– Коли такой щепетильный, предъявил бы Осиповичу обвинение в хищении фондовских денег. Проступок-то явно уголовный.
– Фонд к нему никаких претензий за эти деньги не имеет. Если всех таких «уголовников» задерживать, некуда сажать их будет.
– Ну, тогда подписку о невыезде у него взял бы…
– Вот это мы с Антоном Игнатьевичем догадались сделать без твоей подсказки.
– Молодцы, что хотя бы на пустяк хватило ума, – добродушно подтрунил Слава. – Как Хватов воспринял такую меру пресечения?
– Без восторга, но расписался.
– Чует, что погорел с «Бомбардье». Что-то у меня на хапугу зуб разгорается. Напрасно отпустили дельца до моего приезда. Интересно, как он прокомментировал бы интернетовский некролог…
– В спорткомплекс Виталий Осипович спешил.
Впереди показался щит, указывающий ответвление дороги на райцентр. Скосив прищуренный взгляд в сторону Бирюкова, Голубев спросил:
– Игнатьич, у тебя нет желания промахнуть напрямую до спорткомплекса, чтобы дополнительно пообщаться с господином Хватовым?
– Есть. Сам хотел тебе об этом сказать.
– Рулить прямо?
– Рули.
Перед поворотом к комплексу, где в течение двух суток оборвались четыре человеческие жизни, о недавней трагедии напоминали лишь полдесятка продолговатых щербинок, прочерченных срикошетившими от бетона автоматными пулями, да темное пятно тосола, вытекшего из поврежденного радиатора чешуяковской «Ауди». Притормаживая «Жигули», Слава невесело сказал:
– Вот оно, роковое место…
Бирюков и Лимакин промолчали. Как только повернули с автотрассы на щебеночную дорогу, прорубленную словно по линейке в сосновом бору, показались крыши строений спорткомплекса. Вдали была видна зеркальная гладь Потеряева озера, окрашенная заревом заката будто погружающегося в воду багрового солнца. Кровавые тона вызывали необъяснимую тревогу.
Металлические плотные ворота в бетонном ограждении комплекса были закрыты. Пока камуфляжно одетый охранник пристально изучал прокурорское удостоверение Бирюкова, появился озабоченный Ахмет Полеев. Узнав, что следственная группа приехала, чтобы встретиться с Хватовым, он расстроенно заговорил:
– Виталий Осипович звонил мне сегодня в полдень. Сказал, немедленно выезжает из Новосибирска и, если не случится дорожной катастрофы, через час приедет сюда. Прошло много часов, а его, слушай, так и нету…
– Хватов предчувствовал какую-то катастрофу? – нахмуренно спросил Бирюков.
– Так он сказал. Чего имел в виду, не знаю.
– Вы можете показать его кабинет?
– Конечно, покажу…
Следом за Полеевым Бирюков, Лимакин и Голубев прошли по асфальтированной дорожке, окаймленной с обеих сторон широкими полосами ярких цветов, к белокаменному дворцу. По устланной ковровым покрытием лестнице с полированными перилами поднялись на второй этаж. Приемная перед кабинетом Хватова походила на уменьшенную копию приемной Чешуякова в офисе фонда «Парус». На секретарском столе с перекидным календарем стояли телефон, факс, ксерокс и компьютер. Похожим на чешуяковский оказался и кабинет с видом из окон на озерную ширь. В нем – такая же обстановка. На том же месте, как в кабинете Чешуякова, красовался уменьшенный аквариум с золотыми рыбками, а на стене, за спинкой директорского кресла, бронзовел двуглавый орел. Таким же был и Т-образный полированный стол, на котором, кроме персонального компьютера, ничего не было.