Чирков Вадим. Кукурузные человечки

   Окно в кухне светилось. Славик вошел в сени, отворил дверь... На пороге кухни стояла... мама! Она схватила его обеими руками.
   -Славик!!! Живой!!!
 
   Половину следующего дня Славик (он проспал до одиннадцати, и еще не выспался) провел с родителями, которые осматривали его и ощупывали, словно он был фарфоровый и они получили его по почте.
   Была, конечно, жуткая головомойка и расспросы, и поцелуи, и бабушкины охи и ахи, и клятвы мамы "больше от нас никуда ни ногой", и Славиу казалось, что теперь уж до самой старости его не отпустят даже в хлебный магазин.
   В то, что он побывал на острове Пасхи, родители то верили, то не верили. Впрочем, маму это, кажется, не особенно интересовало - главное, что ребенок жив и здоров. Зато папа морщил лоб и чесал нос, когда Славик произносил слова "остров Пасхи", "моаи", "Рано-Рараку", и поглядывал на сына изучающе.
   А бабушка, слушая внуков рассказ про остров и все остальное, как начала качать головой, так и не могла остановиться. Заметив это, отец забеспокоился и выпроводил бабушку в безопасное место - на кухню, заниматься обедом, и та за привычным делом действительно пришла в себя. Чистя картошку, нарезая лук, возясь с мясом, бабушка путешествие внука на какой-то остров Пасхи (спаси, Господи, и помилуй!) на краю света уложила в ту область мозга, где у нее хранилась, должно быть, всякая несъедобная чертовщина. Готовя обед, она потихоньку крестилась, и борщ забыла посолить, зато жаркое посолила трижды...
   После обеда Славик отправился на огород.
   -Пойди с ним, - велела мама папе, - вдруг эти пришельцы захотят опять куда-нибудь полететь.
   -Они же теперь с родителями, - возразил отец, неохотно вставая.
   -Кто знает, - был мамин отет, - что у них за родители.
   Старший Стрелцов ничего больше не сказал и вышел, сильно согнувшись в дверях, за сыном во двор.
   -Матриархат, - произнес он слово, которое вполне можно было принять за инопланетное. - Или что-нибудь похуже.
   -Па, - попросил Славик, - может, ты не пойдешь сейчас?
   -Конечно, не пойду, - сразу же согласился отец. - Но вообще-то, нам, как ты сам понимаешь, нужно встретиться. Ты там скажи об этом.
   Славик кивнул. Пускай поговорят, им тоже есть, наверно, о чем.
   На Славикины шаги вышел Молк и тут же позвал остальных. Только Славик уселся, Молек его огорошил:
   -Мы послезавтра улетаем.
   -Как? - даже не поверил Славик. - Так рано?
   -Пора. Нам еще долго лететь назад, а ведь скоро в школу. Да и ты пробудешь здесь недолго.
   -Сильно попало? - спросил землянин, вглядываясь в лица подходящих один за другим маленьких друзей. Грипа шел позади всех и, судя по опущенной голове, был уже не командиром, а, наоборот, самым виноватым из всех.
   -Попало, - признался Пигорь. - Сказали: больше от нас - никуда.
   -Мне сказали то же самое, - вздохнул Славик. - До чего же они одинаковы!
   Питя протолкался вперед, Славик поднял его на колено.
   -У вас еще столько тайн! - сказал тот. - Я, когда вырасту, обязательно опять прилечу сюда.
   -Чего ты! - буркнул Пигорь. - Мы же еще не прощаемся.
   Из кукурузы вышел еще один космонавт.
   -Здравствуй, Славик. Меня зовут Вуслан. Я папа Щипана. Извини, пожалуйста, мальчики должны пройти одну процедуру...
   Славик спустил Питю с колена и встал.
   -Увидимся? - спросил он у друзей.
   -Только к вечеру, - ответил за всех Молек. - Мы будем готовить корабль к полету.
   Славик вспомнил, о чем просил отец, и только хотел сказать об этом, как Вуслан сам обратился к нему:
   -Мы бы хотели встретиться с твоими родителями. Ты скажешь им об этом?
   -Папа тоже хочет. Он меня за этим и прислал, - чуть приврал Славик.
   -Тогда пусть твой папа, сообщит, где. Лучше сегодня же вечером.
   -Хорошо, я сбегаю.
   И Славик понесся домой. Но на полпути перешел на шаг: он почувствовал себя важной персоной - послом. Причем, не представителем всего.лишь какой-то державы, а целой планеты Земля!
   Отец предложил встретиться в бабушкином доме. Бабушка важности события не поняла и спросила:
   -Гости будут?
   -Будут. - И отец сказал озабоченно: - Надо будет продумать обстановку. Ты, Славик, можешь идти. Лена! - позвал он жену. - Ты мне нужна...
 
   Встреча двух цивилизаций
 
   Ровно в девятнадцать часов посол планеты Земля снова отправился на огород. В руке он нес большую круглую корзину.
   Дозорным у пришельцев был на этот раз Питя. Он, как всегда, раскачивался на кукурузном стволе.
   -Ну что? - закричал он. - Ваши готовы?
   -Готовы. А ваши?
   -Причесываются. Сейчас выйдут.
   -Мои тоже причесываются. Такие важные! Папа японскую рубашку надел.
   -Интересно, о чем они будут говорить? -Амплитуда Питиной кукурузины становилась все меньше.
   -А кто их знает! Найдут о чем. Уровень цивилизации, контакты...
   -Слышь, Слав, а ты где будешь? При них?
   -Папа сказал: не нужно. Они - там, я - здесь.
   -Ура, - негромко сказал Питя и тут же приложил палец к губам. - Идут!
   Из кукурузного леса вышли один за другим семеро космонавтов. Еше шестеро, наши знакомые, сопровождали их. Родители были в блестящих шапочках, похожих на среднеазиатские тюбетейки.
   Славик поставил корзину на землю, семеро, помогая друг дружке, забрались в нее.
   Внука Андреевны, важно шествующего по огороду с корзиной в руке, заметила из своего двора Евдокимовна.
   -Ты чего это набрал-то?
   -Я? - чуть замешкался с с ответом посол. - Я огурцы несу. - И переместил корзину на левую, подальше от Евдокимовны, руку.
   -Ай Андреевна солить собралсь? - Евдокимовна была само любопытство.
   -Малосольные, сказала, хочет опять сделать, - хозяйственным тоном ответил Славик.
   -Дак ты, небось, желтых набрал?
   Славик покосился на серебристые тюбетейки инопланетян.
   -Желтых ни одного, все зеленые. С пупырышками еще. Корнишончики.
   Евдокимовна поцокала языком и заторопилась, слава богу, домой.
   Славик ступил на крыльцо, приосанился. Прошел сени, кухню... Отец при его появлении в комнате встал, встала и мама. Бабушка по отцовскому сигналу заторопилась выйти: на семейном совете было решено не подвергать старушку стрессу.
   Старший Стрельцов взял из рук сына корзину и поставил ее на два сдивиутых стула, на которых была расставлена взятая у Нинки игрушечная мебель - диван и стулья.
   Гости с планеты Кукурбита выбрались из корзины, не предполагая, наверно, для каких целей она служит на Земле, начали оглядывать комнату. Один из них, по всей видимости, командир, сказал:
   -Здравствуйте! Жители далекой планеты Кукурбита приветствуют жителей Земли!
   -И мы приветствуем вас! - ответил отец Славика торжественно. - Садитесь, пожалуйста!
   Все сели, командир продолжал стоять. Он представил пришельцев:
   -Вуслан, Кроман... - Называемые вставали и кланялись. - Фергей, Таксим, Филья, Живан. - После всех назвал себя: - Мазиль. - И сел, готовый слушать землянина.
   Славикин папа представился:
   -Андрей Стрельцов. - Кивнул в сторону жены: - Елена. - Он глянул в сторону Славика и тот понял: его миссия окончена.
   Посол вышел из комнаты и увидел во дворе Евдокимовны обеих бабушек. До него донеслось:
   -Укроп... Чеснок... Сельдерей... Хрен...
   Они так увлеклись, что Славика не заметили.
   А он побежал-заторопился на огород, где его ждали семеро маленьких друзей.
 
   И тем, и другим было о чем побеседовать. Дети говорили о том, что недавно - еще вчера - видели, о близкой разлуке и о будущей встрече, без которой им теперь нельзя. Родители... Вот о чем говорили взрослые, я не могу сказать. Я там не был, со Славикиным отцом не знаком. Знаком только со Славиком, и его рассказов мне вполне достаточно. Когда же Славик спросил у отца, о чем беседовали тем вечером две цивилизации, он ответил, что это был взрослый разговор, и что о нем он расскажет, когда Славик чуть подрастет.
 
   Журавль в небе или синица в руках?
 
   День был солнечный, ясный, тихий, неторопливый, в крапинку. Почему в крапинку? Он был весь в ласточках-касатках, которые сновали в небе, ловя раскрытыми клювами всякую мошкару.
   Кубик и Славик лежали на лугу возле самой речки и смотрели в небо. На холсте, укрепленном на этюднике, было всего три мазка, три главных цвета этого дня, три его приметы: голубой мазок, зеленый и желтый. Художник сделал их, успокоился и лег на траву.
   Луг был давно скошен, лишь в небольшой ложбинке, где лежали наши друзья, трава осталась нетронутой.
   О путешествии на остров Пасхи было уже почти все переговорено, и Славик перебирал в уме самые яркие воспоминания: как он понял, что не камень стоит у подножия горы, а каменная голова; и как удивился Рафаэль, когда увидел в проеме дверей Садима, как нежно назвал гномиком... Он показал Кубику ронго-ронго; художник долго держал на ладони щепочку со странными знаками, даже понюхал ее...
   -Завидую тебе, - сказал он после долгого молчания. - остров Пасхи! Я на нем никогда, видно, не побываю. А ведь мне как художнику все это увидеть было бы полезно: другие пейзажи, другие краски...
   -Дядя Витя, а как вы думаете, для чего они вырубали эти статуи?
   Кубик сначала помолчал, следя глазами за ласточкой.
   -Я думаю. Славик, все там было, как сказал один философ, человеческое и только человеческое. Скорее всего, каменные идолы-истуканы - это размножение облика какого-то божества, то есть опять-таки религия. Была, возможно, вражда племен из-за стремления одного подчинить себе другое, слепая в своей беспощадности война... В истории человечества все до скуки точно повторяется. Хотелось бы, чтобы хоть раз было иначе, но, видать, и здесь, на Пупе Вселенной, все было то же - человеческое, слишком человеческое! Знаешь, что, по-моему, самое интересное в истории с каменными статуями-моаи? Знаешь, на что Тур Хейердал не обратил особого внимания, хоть и заметил?
   -На что? - Славик тоже смотрел на птиц высоко над собой.
   -Ну так вот, каменные истуканы-моаи раз от раза становились все больше, все тяжелее. Самый большой - с семиэтажный дом - остался в каменоломне. Там же нашли и самый большой парик-пукау - видимо, для этого великана. Что тут можно сказать?
   -Не знаю, - признался Славик.
   -То-то! - восторжествовал Кубик.- А я, кажется, догадался. Группы "длинноухих" - а каждая вырубала своего великана - соревновались меж собой! И ставили перед собой все более недостижимые цели, как... как кто, Славик?
   -Не знаю, - снова сказал Славик.
   -Боже мой! Да как, например,наши штангисты! Как альпинисты, которые гибнут один за другим, но все лезет и лезут, все выше и выше, по все более страшным маршрутам! Им мало было покорять вершины днем, так они взялись сделать это ночью! Как те же одинокие путешественники по морям и океанам, как наш Конюхов, они черт знает на чем, чуть ли не вплавь, отправляются в кругосветку! Кто еще, подскажи теперь сам.
   -Мотоциклисты, которые по скалам прыгают на мотоциклах.
   -Вот-вот! - подхватил Кубик. - Триалисты! Сдалеть невероятное! Достичь недостижимого! Перевернуть само понятие недостижимого - в этом весь человек! Вот тем-то пасхальцы и жутко интересны, что подтверждают одну из лучших человеческих черт. И еще как подтверждают! Тот самый большой парик, который они должны были надеть на голову сммого большого, двадцатиметрового великана, весит ни много, ни мало - тридцать тонн! И пасхальцы - чемпионы чемпионов - подняли бы его, если б не война! И сделали бы еще большего великана! И - что самое важное - сравнялись бы с ним силой. Как те, что вызывают на единоборство океан или Эверест, сравниваются с ними мощью. Вот кто такие для меня пасхальцы - люди из людей, чемпионы чемпионов... Что молчишь? - не вытерпел художник. Ему, разгоряченному собственными словами, хотелось немедленного ответа - хоть возражения, хоть согласия.
   -Я думаю, - ответил Славик, глаза его следили за какой-то высокой ласточкой, - я думаю, что лучше: журавль в небе или синица в руках?
   -Ну и что тебе больше нравится? - осторожно спросил Кубик.
   -Мне? - Славик по привычке дал себе минуту на размышление. - Мне... мне нравится больше...
 
   Лучшее средство для ращения волос
 
   И тут оба подняли головы, потому что луг оглушил и сотряс рокот и лязг трактора, даже задрожали перед ними белые корзинки тысячелистника.
   -Что ему здесь надо? - встрепенулся художник. - Что это он?
   Вслед за трактором на луг вырулила машина председателя кооператива.
   Председатель вылез из машины и подошел к трактористу. Стал что-то ему говорить, показывая рукой на луг. Тот, сидя в кабине, кивал.
   -Уж не собираются ли они луг запахать? - обеспокоился Кубик.
   Тракторист двинул рычаги, трактор повернул влево, и Славик с Кубиком увидели за ним плуг.
   Кубик вскочил и понесся к председателевой машине. Славик побежал за ним. Председатель, видимо, дожидаясь, когда тракторист начнет работу, закурил сигарету.
   -Андрей Леонтьевич! - закричал издали Кубик. - Что вы собираетесь делать?
   -Мы, Виктор Александрович, - ответил неспешно председатель, - как всегда, понимаете, своим делом занимаемся: сеем, пашем... Наше дело, понимаете, - хлеб.
   -А с лугом, с лугом вы что собираетесь делать?
   -Есть такое мнение, Виктор Александрович, - вспахать.
   -Андрей Леонтьевич! - У Кубика все слова из головы вылетели. - Андрей Леонтьевич, это как же?
   -Ну, - председатель снял шляпу и вытер платком лысую голову, - не будем же мы ради художников, понимаете, да, понимаете, под цветочками, под одной, понимаете, только травой десять гектаров хорошей земли держать!
   -Да причем тут художники! - вскричал Кубик. - Вы с этого луга для фермы траву косите, люди по уголочкам для коров, для коз сена добирают. А красота людям, значит, уже не нужна? Цветы - они уже никому не нужны, думаете?
   -Настоящая красота, Виктор Алексаныч, - наставительно сказал председатель и для солидности надел шляпу, - это когда везде ровно. А здесь что? - Он провел рукой по-над лугом. - Тут яма, там бугор, там вообще лягушки, еще и дерево, а вон и кусты черт знает откуда. - При последних словах предеседатель почему-то рассердился.
   -Их птицы занесли, Андрей Леонтьевич, иволга...
   -Когда везде, понимаете, ровно, тогда и красиво, - не слыша художника, как бы для себя, повторил председатель. - Вот посажу здесь кукурузу...
   -Андрей Леонтьич! - взмолился Кубик. - Да побойтесь вы бога! Такую красоту загубить ради нескольких мешков кукурузы! Спасут они вас, что ли? Что у вас у всех за болезнь такая: что не вами посажено - срубить, запахать?!
   Тракторист развернул уже плуг, чтобы начать атаку на луг, но увидел, что с председателем спорят, махину свою остановил и стал ждать последнего знака.
   -Ведь и дерево, и кусты, и ложбинка, и лягушки - они ведь природа, здесь все так расположено, что и глаза, и душа отдыхают! Вы и сами, наверно, в молодости на этот луг за красотой ходили, а сейчас хотите плугом ее зарезать!
   -Ты слова-то подбирай помягче, - запыхтел председатель, - "зарезать"! Моя душа, знаешь на чем отдыхает? На полных, понимаешь, закромах, как говорится! Когда корма вдоволь, когда скот есть чем кормить - тогда я спокоен. Тогда мне и красоту, понимаешь, подавай.
   Председатель и Кубик разговаривали не так уж громко, но их услышали. Откуда-то взялись две женщины, вступили в разговор. Обе были на стороне художника. Еще одна подошла - взяла сторону председателя.
   И когда голоса женщин заглушили голос Кубика, а председатель, раскраснешись, стал рубить воздух рукой и все чаще поглядывать в сторону тракториста, художник отскочил к Славику и зашептал ему на ухо:
   -Кровь из носу, Славик! Беги к своим пришельцам, принеси мне молстар, скажи - я прошу. Не прошу - умоляю. Дело, скажи, важнейшее, последствий никаких. Одна нога здесь, другая там. Дуй!
   Славик понесся к своему огороду.
   Пришельцы возились в корабле, - пришлось после острова Пасхи его проверять и ремонтировать. Грипа. услышав про художника, сказал несколько слов Мазилю, вышедшему из корабля, тот кивнул, и вот молстар снова в руках Славика.
   Когда Славик вернулся, Кубик еще спорил, трактор пока стоял без движения, только предупреждающе рычал. Гонец подошел сзади и сунул в руку художника коробочку с экраном.
   А председатель, изрубив воздух возле себя в куски, раз десять сняв и снова надев шляпу, вдруг побагровев, раздвинул женщин и сделал три решительных шага по направлению к трактору.
   Кубик, заметил Славик, держа молстар в левой руке, не сводил экрана с председателя.
   Перед тем. как дать знак трактористу начинать, Андрей Леонтьевич обратился к женщинам. Он сказал, наверно, уже сто слов, но еще несколько просилось наружу:
   -Вам бы только, понимаете, травы да муравы... Травы, понимаете, да муравы... И не понимаете, понимаете, того, что... - Тут он швырнул шляпу на капот машины и поднял руку.
   Тракторист следил за рукой, чуть высунувшись из кабины. Он ждал, когда рука опустится, - тогда он двинет рычаги.
   Но председатель не махнул рукой, а медленно, медленно стал ее опускать. Он почесал пушок на макушке, обвел взглядом луг, будто впервые его увидел. Потом кашлянул. Да, с ним что-то происходило. Женщины это заметили и замолчали, пристально на него глядя.
   Председатель пошевелил плечами, словно что-то с себя сбрасывая.
   -Эк меня занесло, - пробормотал он. - Еще, не дай бог, кто-то подумает, что я без этого луга с делами не справлюсь. Перестраховываешься, Леонтьич? Трусить, что ли, начинаешь к старости, понимаешь, лет?
   Она из женщин подошла к председателю.
   -Андрей Леонтьич, ты на лугу сколько лет не был? У тебя маковка-то, глянь, волосом прямо на глазах зарастает!
   -Ой, правда! - в один голос воскликнули и другие женщины.- Ой, зарастает, Андрей Леонтьич, а волос-то бурый, как раньше, не седой!
   Славик глянул на художника: тот спрятал уже руку с молстаром за спину и на его взгляд ответил кивком.
   Председатель схватился за макушку. Она и правда уже не была голой, как десять минут назад, а покрылась волосами. Он отдернул руку, будто обжегся, но тут же потрогал голову снова.
   -Это все химия! - вскричал он. - Гербициды-пестициды-нитраты! Вот что мне волосы вытравило на полях моих! А на луг вернулся - и взошли они за пять минут, словно дождем их полило! - Председатель теперь гладил себя по голове. - Взошли, взошли... Ну, чудеса! А я хотел его, луг-то, запахать. Вот спасибо тебе, Виктор Алексаныч, - председатель протянул художнику руку. - Хоть ты и из города, а понимаешь, чувствуешь...
   -Это вам спсибо, Андрей Леонтьевич, - ответил Кубик. - Я думал, вас уже не свернуть, а вы вон какой...
   -Он у нас поворотчивый, - помогли досказать ему женщины, - откликчивый. Только в последнее время стал неупросимый, дак, видишь, отпустило...
   -Ну захвалили, хватит мне на сегодня. - Андрей Леонтьевич надел шляпу. - Подскажите мне лучше, как я жене объясню кудри мои...
   -Я недавно по телевизору передачу смотрела, - сказала одна женщина, - так там одному западному фермеру корова слуайно лысину полизала - и у него волосы стали расти. Вот ты так и скажи На ферму-де зашел, шапку уронил, нагнулся, а корова тебя и лизнула. В благодарность за корма...
   -Ну и ладно, так и скажу, - согласился председатель, - я эту передачу тоже смотрел... Петро! - крикнул он трактористу. - Заворачивай назад, не будем луг пахать. Художник, понимаешь, говорит, что другого такого нигде нет. И для картин он ему нужен. Я поглядел-поглядел - и впрямь хорош. Там дерево, понимаешь, там кусты, там бугор, цветы, лягушки опять же квакают... как можно без луга?
   Славик и Кубик вернулись в свою ложбинку. Сели. На спасенный луг поглядели. И в эти минуты, как никогда раньше, почувствовали себя друзьями.
   После долгого молчания Кубик вспомнил о прерванном разговоре:
   -Да, так на чем мы остановились? Ты так и не ответил, что лучше - журавль в небе или синица в руках?
   -Журавль в небе. Птому что для того, чтобы поймать журавля... ну, чтобы догнать его, - Славик не знал, откуда в нем эти слова, но они были, и он произнсил их, - нужно самому подняться в небо...
   Помолчав, художник сказал негромко:
   -Спасибо.
   -За что?
   -Добирайся до ответа сам. А я посмотрю, не появилось ли в сегодняшнем дне какой-нибудь новой краски...
 
   Прощание
 
   К вечеру Славик отправился на огород. На грядке, футбольном поле пришельцев, его ждал Питя.
   -Ребята, - крикнул он, завидев Славика, - идет!
   Маленькие мальчишки высыпали из кукурузного леса. Все сели. Питя, как и раньше, забрался Славику на колено.
   -Вот, - нарушил молчание Щипан, - улетаем...
   -Если бы была космическая почта, был бы межпланетный почтальон, - промолвил Питя, - мы бы тебе писали письма.
   -И я о том же думал, - сказал Славик, - о том, как хорошо бы нам переписываться. Ведь столько лет ждать, пока вы снова прилетите! Была бы космическая почта - вот было бы здорово! Написал письмо, кинул в ящик, а через две недели теб ответ. Или еще так: взял мобилу, набрал длинный-длинный номер, и слышишь голос... ну, например, Питин: "Это кто?" - "Да Славка же! Ты что, меня не узнал? Привет!"
   -Хорошо бы еще раз прилететь сюда, - заговорил немногословный Пигорь, - мне здесь очень понравилось.
   -И мне! И мне! И мне! - послышалось со всех сторон.
   -Я бы здесь мог на целый год остаться, - сказал Щипан.
   -А мне и трех лет не хватило бы. Здесь столько неразгаданного даже самими землянами...
   -А мне, кроме озера Лох-Несс и зоопарка, знаешь что еще у вас понравилось? - Питя снова дернул Славика за ворот рубашки. - Спорю на что угодно - не догадаешься!
   -Футбол?
   -Это само собой. Гадай дальше.
   Славик погадал-погадал - ничего не придумал.
   -Скажи сам.
   -Мор-ков-ка!
   -Ой, ребята! Чуть не забыл.
   Охнув, землянин развернул газетный сверток, который был у него в кармане джинсов. Достал полиэтиленовый пакет, а в нем - с десяток или больше бумажных кулечков.
   -Это вам от меня и от всех землян подарок. Семена - и моркови, и помидоров, и перцев, и редиски (вы ее не пробовали - такая вкусная!), и свеклы, и капусты (это все бабушка собирала, сказала, может, пригодится), и огурцов, и черной смородины - в общем, всего-всего! А сейчас еще картошку добавим...
   -Вот подарок так подарок! - завопил Питя. - Мы у себя сделаем точно такой же огород. Морковки я посажу две грядки. В кукурузе мы будем играть в прятки, а когда вспомним о Земле - ночевать. Ты не забыл про кукурузу?
   -Не забыл. - Славик встал, выломал самый большой и спелый початок, освободил от желтой обертки и положил в середину круга, который образовали сидящие на земле маленькие человечки.
   -Дотащите до корабля?
   -Втроем донесем.
   -Мы тоже приготовили тебе подарок, - сказал Молек, доставая из-за спины сумку. Славик подумал. что ему подарят снолуч, и сердце у него замерло, но Молек вытащил молстар. - Мы уже знаем, что почти никто на Земле не хочет ни молодеть, ни стареть, зато с помощью молстара можно предотвратить драку или спасти луг. Используй его только в таких случаях, но не забывай, что нужно возвратить человеку, когда он неожиданно поумнеет, его возраст. Дай слово, что не забудешь об этом.
   -Даю, - пообещал Славик.
   Он снова держит в руках молстар! Чудодейственный аппарат, единственный на Земле!
   -Спасибо. Я его только в самых крайних случаях буду включать.
   Славик заметил, что к ним направляется кто-то из отцов его друзей. Подошел поближе, остановился и... повернул назад.
   Друзья еще долго разговаривали. О том, как жаль, что кукуруза не бывает такой большой, чтобы и Славик мог поместиться в гнезде. В нем очень удобно - и тепло, и покачивает. А выглянешь - звезды над тобой. О том, что нужно жалеть бабушек: они существуют не для себя, а для внуков. О том, что Питя так и не проехался на козе, как собирался. О том, что у землян нет пока межзвездных кораблей, в которых мог бы летать человек. Прилетели бы на Кукурбиту - уж так хорошо бы их встретили! Все бы показали...
   Подошел все-таки отец Щипана, Вуслан.
   -Пора прощаться, - сказал он. К ним приблизились.и остальные взрослые космонавты.. - Мы всё подготовили к старту, но нам нужно отдохнуть перед отлетом. Предстоят большие перегрузки. Мы стартуем перед самым восходом солнца..
   -До свидания, Славик, - сказал Питя. - Нам всем ужасно повезло, что мы встретили на Земле именно тебя.
   Один за другим к нему подходили маленькие человечки, и он каждому пожимал двумя пальцами руку.
   -Славик, - сказал на прощание за всех взрослых командир корабля Мазиль, - мы благодарны тебе за гостеприимство, за то, что ты встал на пути козы - ведь она могла растоптать наших мальчишек. Ты смелый, у тебя доброе сердце. Оставайся таким всю жизнь.
   Семеро взрослых космонавтов чуть наклонили головы и потом помахали землянину руками.
   И вот тринадцать маленьких человечков один за другим стали исчезать в кукурузном лесу.
   Спрыгнул и Питя со Славикиного колена, заговорил быстро:
   -Слышь, Слава, я сперва думал, что в футболе я буду нападающим, но потом передумал. Лучше буду вратерем. Ты как считаешь - у меня получится?
   -Конечно, получится, - улыбнулся Славик. - Ты ведь быстрый, ловкий. Это из Щипана вратаря не получится.
   -Щипана мы судьей сделаем, если он не похудеет. Что ты на это скажешь?
   -Я? - Славик нагнулся к Питиной голове и пальцем пригладил ему волосы. - Взъерошились, - объяснил он дрогнувшим голосом. - Меня зовут. До свидания.
   -До свидания...
   И Питя пропал в темноте, которая к этому времени уже опустилась на огород.
   Славик встал. Прислушался. Вовсю пели сверчки. Голосов космонавтов не было слышно. Должно быть, они уже в кораблях.
   Отец сразу заметил его настроение.
   -Простились?
   Славик смог только кивнуть.
   -Ну, ложись спать.
   -Мне нужн встать до восхода солнца.
   Отец подошел к отрывному календарю.
   -Значит, в шесть. Разбужу.