— Поэтому ты можешь спуститься на городское дно, не вызвав такого подозрения, как если бы это попытался сделать Киллиан, — в конце концов сказала она.
В глазах Куина промелькнуло изумление. и еще более глубокое восхищение.
— Нечто в этом роде.
Он мог бы также добавить, что не столь разборчив в средствах, как Киллиан, но это ничем бы не успокоило эту странную женщину, способную одинаково спокойно принимать темные и светлые стороны жизни. Киллиан действительно сделал очень хоро ший выбор, и если Куин сможет помочь им остаться вместе, то сделает это не только ради друга и чтобы заплатить числящийся за ним долг, но и из-за восхищения, которое ему внушает эта необычайная женщина.
— Информация — это сила, — пробормотала Силк.
— А в нашем случае это еще и самый надежный шанс помешать киллеру, которому поручено тебя убить, — сказал Киллиан.
Силк впервые посмотрела прямо на него. Она не забыла, что Куин сказал об этом заказе на убийство.
— Убить нас.
Киллиан всмотрелся в ее лицо: там, где совсем недавно отражалась только боль, появилась тревога — тревога за него! В эту секунду тьма, окружившая его с той минуты, как Силк узнала о причинах его появления в ее жизни, вдруг перестала быть кромешной. Она не может тревожиться за него и одновременно его ненавидеть!
— Убить нас, — медленно и глухо повторил он.
Силк встретилась с ним взглядом и почувствовала, как сквозь лед, сковавший ее, когда она подслушала его слова, пробилось тепло. Она попыталась не поддаться этому чувству, не дать себе смягчиться, не нарушить защиты, которой она окружила свое сердце.
— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал.
Киллиан чуть не улыбнулся ее воинственности.
— А я разве спорил?
Силк нахмурилась.
Куин покачал головой: похоже, Киллиану нравится играть со смертью. Эта леди явно не из тех, кого можно дразнить, тем более, когда она находится на волосок от открытого проявления гнева.
— Никто больше ничего не хочет добавить к основному плану? — поинтересовался он.
Киллиан посмотрел на друга и понял, что тот прибег к отвлекающему маневру.
— Ничего, кроме просьбы, чтобы ты обязательно остался жив.
— Давайте все останемся живы! — горячо сказала Силк.
Кивнув, Куин встал.
— Ну, раз все решено, я намерен немного поспать. Вы, скорее всего, не увидите, как я завтра уйду, вернее, уже сегодня. Когда что-то узнаю, появлюсь.
Собрав пустые кружки, он по дороге занес их на кухню.
Киллиан отметил его уход кивком, но глаза его неотрывно смотрели на Силк. Он молча дождался звука закрывшейся двери. Силк хотелось вскочить, попросить его уйти, но это значило бы выдать, как ее тревожит его взгляд, а она не могла этого допустить. Поэтому она осталась молча сидеть, выжидая. Но когда ожидание было нарушено тремя негромкими словами, она окаменела, всем своим существом отвергая то, что он сказал.
— Я люблю тебя. Я знаю, что ты не хочешь мне верить, — тихо проговорил Киллиан. — Если хочешь, можешь меня ненавидеть. Если получится, можешь пытаться скрыться. Можешь сказать, что не веришь мне. Но это не изменит правды.
Силк стремительно вскочила. Слишком велик был соблазн остаться сидеть на кровати, слушать его слова и принимать их за чистую монету.
— Правда зависит от восприятия.
Он кивнул, глядя, как она мечется по комнате, и ощущая ее потребность отвергнуть его слова, причинившие ей боль — почти столь же сильную, как та, что билась в ее глазах, когда она узнала о его предательстве.
— Да. Но еще это — факты, неопровержимые, беспощадные, постоянные и властные.
С этими словами он тоже поднялся с кровати и встал перед Силк, не пытаясь к ней прикоснуться.
Силк остановилась в шаге от него, чуть закинув голову, чтобы лучше видеть выражение его лица. Оно настольно потрясло ее, что она забыла все резкие ответы, которые намеревалась ему дать. В его взгляде отразилось открытое, честное желание. В нем чувствовалась полная искренность. Она задышала глубоко и часто, чувствуя себя пойманной в тот момент, когда ей так хотелось быть свободной.
— Мне не нужны красивые слова, — сказала она наконец. — Ты подарил мне наслаждение. Я могу это принять и даже жить с этим.
Киллиан сократил разделявшее их расстояние, но по-прежнему не прикасался к ней.
— Я подарил тебе любовь.
Она покачала головой. Больше, чем воздух, ей нужны были сейчас силы отойти от него.
— Наслаждение.
Он медленно поднял руку, видя, как она следит за каждым его движением. Он ожидал, что она отпрянет или, по крайней мере, попытается отстраниться, а вместо этого она продолжала смотреть прямо на него, вопросительно, недоверчиво и странно-беззащитно. Его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке, медленно скользнули по изящному изгибу до самого подбородка. Он обхватил его, глядя на ее губы и вспоминая их вкус.
Силк выжидала, понимая, что, достаточно ей сделать шаг назад, и она высвободится. Но будет ли она свободной? Силк мысленно усомнилась в этом, а Киллиан шагнул еще ближе, так, что их тела соприкоснулись — так же легко и осторожно, как прикасался к ее губам его указательный палец. Она содрогнулась, чувствуя, словно она стоит на краю черной пропасти, и малейшего движения будет достаточно, чтобы либо столкнуть ее, одинокую и потерянную, в провал, либо вернуть обратно в тепло рук, которые знают ее, заботятся о ней, ждут ее.
— Если это ложь, — прошептала она, с трудом выталкивая слова сквозь его дразнящую ласку, — было бы гуманнее позволить этому киллеру завершить свое дело.
Второй рукой Киллиан обхватил ее за шею, упершись большим пальцем в ямочку между ключицами. Самого легкого нажатия было достаточно, чтобы ее лицо повернулось прямо к нему.
— Это не ложь, Силк. — Он всмотрелся в ее глаза. Нежность. Это было новое чувство, настолько ему незнакомое, что он испытывал необыкновенное наслаждение, ощущая, каким глубоким оно становится с каждым новым прикосновением. — И тебе не обязательно любить меня в ответ.
Его тихие слова заставили ее удивленно поднять брови.
— Вот как? — спросила она, чувствуя притяжение и черной пропасти, и того тепла, которое окружало его, обещая жизнь, полную безопасности и нежности. Чтобы сделать верный выбор, ей понадобится отвага не меньшая, чем та, которую потребовали от нее все события ее прошлого.
Киллиан наклонил голову, и теперь контур ее рта прослеживал уже не его указательный палец, а губы.
— Да, не обязательно. Приходи ко мне за наслаждением, если это все, что я могу тебе дать. Но приходи ко мне… — Он нежно поцеловал ее, лаская губы так, как он лелеял и ласкал ее тело. — Пожалуйста.
Одно слово. Простая вежливость, показавшаяся ей серебряной нитью, которая тянула ее от пропасти к теплу. И этим теплым прибежищем был Киллиан: жар его тела согревал ее, огонь его желания отстранял ночь и сжигал кошмары, так что в конце каждого дня ее ждал целительный бальзам сна. Ее руки невольно поднялись и обвились вокруг шеи Киллиана, обнимая его так сильно, как она уже не надеялась его обнимать с того момента, когда услышала слова, сказавшие ей о его предательстве.
— Я сама не знаю, что чувствую, — прошептала она у его губ, поспешно закрывая глаза, которые вдруг защипало от нежданных слез. — Я хочу быть с тобой, обнимать тебя, находить с тобой блаженство. — Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, не скрывая своего смятения. — Мне кажется, это очень мало в ответ на любовь.
Он чуть заметно улыбнулся, впервые успокоившись после того, как она отвернулась от него.
— Если меня это устраивает, то должно устраивать и тебя. И потом — кто знает, что ждет нас в будущем? Однажды утром ты можешь проснуться рядом со мной и вдруг понять, что ты меня любишь.
— Ты готов рисковать?
Никто, даже приемные родители, которых она в конце концов полюбила, не хотел так рисковать из-за нее. Потрясенная и испуганная, Силк захотела встряхнуть его, возмутиться тем, что он не думает о самосохранении.
— Вся жизнь — это риск. Ты должна понимать это лучше других.
Она покачала головой.
— Это нечестно.
Его улыбка стала шире, добралась до его глаз, в которых загорелся вызов — он надеялся, что она не сможет от него отказаться.
— Тогда дай мне больше.
Силк покачала головой и попыталась отстраниться, но обнаружила, что находится в плену его объятий, его сильного тела.
— Наверное, не смогу.
— Разве тебе не хочется попробовать? Неужели тебе действительно нужна только любовная связь, нечто ограниченное во времени? Неужели этого достаточно для женщины, которая сохранила девственность в мире, где нетронутость встречается почти так же редко, как Непорочное Зачатие?
Силк замерла. Эта простая истина прогнала потребность бежать, прятаться. Она сковала ее сильнее, чем мог бы сделать любой человек — даже такой сильный, как Кил-лиан. Любовь. Святой Грааль. Цель. Неосуществимая мечта о звезде. Она получит все это, если у нее хватит храбрости потянуться к этому сверкающему созвездию, хватит отваги выдержать огонь страсти, хватит мужества прислушаться к своему сердцу и забыть все, что она знает о предательстве и боли, которые могут таиться за этим коротким словом. В это мгновение она узнала о себе нечто новое. Что бы ни делали и чем бы ни были для нее приемные родители, она всегда сохраняла какую-то частицу себя, не отдавала себя целиком и до конца. Вот почему она не рассказывала своим близким, чем занимается, почему допустила, чтобы они вместе с остальными считали ее гуленой и пьянчужкой.
— Не делай со мной этого, — прошептала она, чувствуя, что у нее перехватывает горло. По ее щекам заструились слезы, но она даже не заметила этого.
Киллиан притянул Силк к себе и прижал ее голову к своему сердцу.
— Не надо, Силк. Кричи, ругай меня, только не плачь.
Она уткнулась ему в грудь, слыша глухие удары его сердца, напоминавшие отдаленный гром.
— Не могу остановиться.
Подхватив Силк на руки, Киллиан понес ее на кровать и лег рядом с ней. Поток слез не унимался, а, наоборот, становился все сильнее, сотрясая ее хрупкое тело. Он прижался щекой к ее волосам: ему ненавистны были чувства, которые заставляли ее так страдать, и в то же время он понимал, что эта буря необходима, что без нее они не могут надеяться на их общее будущее. Время измерялось ее слезами, рыданиями, которыми она давилась, пытаясь справиться с собой. Он терзался за нее и с нею, переживая каждую мучительную минуту. А потом она наконец затихла, обхватив руками его шею. Рубашка на его груди была мокрой от боли, которую ей пришлось пережить еще до того, как он вошел в ее жизнь. Ему не нужны были слова, чтобы понять, какая борьба происходит в ее душе. Он не знал, суждено ли ему добиться победы, окажется ли хватка ее прошлого слабее, чем обещание будущего. Одно он знал с полной определенностью: какой бы выбор она ни сделала, он будет помогать ей во всем.
14
В глазах Куина промелькнуло изумление. и еще более глубокое восхищение.
— Нечто в этом роде.
Он мог бы также добавить, что не столь разборчив в средствах, как Киллиан, но это ничем бы не успокоило эту странную женщину, способную одинаково спокойно принимать темные и светлые стороны жизни. Киллиан действительно сделал очень хоро ший выбор, и если Куин сможет помочь им остаться вместе, то сделает это не только ради друга и чтобы заплатить числящийся за ним долг, но и из-за восхищения, которое ему внушает эта необычайная женщина.
— Информация — это сила, — пробормотала Силк.
— А в нашем случае это еще и самый надежный шанс помешать киллеру, которому поручено тебя убить, — сказал Киллиан.
Силк впервые посмотрела прямо на него. Она не забыла, что Куин сказал об этом заказе на убийство.
— Убить нас.
Киллиан всмотрелся в ее лицо: там, где совсем недавно отражалась только боль, появилась тревога — тревога за него! В эту секунду тьма, окружившая его с той минуты, как Силк узнала о причинах его появления в ее жизни, вдруг перестала быть кромешной. Она не может тревожиться за него и одновременно его ненавидеть!
— Убить нас, — медленно и глухо повторил он.
Силк встретилась с ним взглядом и почувствовала, как сквозь лед, сковавший ее, когда она подслушала его слова, пробилось тепло. Она попыталась не поддаться этому чувству, не дать себе смягчиться, не нарушить защиты, которой она окружила свое сердце.
— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал.
Киллиан чуть не улыбнулся ее воинственности.
— А я разве спорил?
Силк нахмурилась.
Куин покачал головой: похоже, Киллиану нравится играть со смертью. Эта леди явно не из тех, кого можно дразнить, тем более, когда она находится на волосок от открытого проявления гнева.
— Никто больше ничего не хочет добавить к основному плану? — поинтересовался он.
Киллиан посмотрел на друга и понял, что тот прибег к отвлекающему маневру.
— Ничего, кроме просьбы, чтобы ты обязательно остался жив.
— Давайте все останемся живы! — горячо сказала Силк.
Кивнув, Куин встал.
— Ну, раз все решено, я намерен немного поспать. Вы, скорее всего, не увидите, как я завтра уйду, вернее, уже сегодня. Когда что-то узнаю, появлюсь.
Собрав пустые кружки, он по дороге занес их на кухню.
Киллиан отметил его уход кивком, но глаза его неотрывно смотрели на Силк. Он молча дождался звука закрывшейся двери. Силк хотелось вскочить, попросить его уйти, но это значило бы выдать, как ее тревожит его взгляд, а она не могла этого допустить. Поэтому она осталась молча сидеть, выжидая. Но когда ожидание было нарушено тремя негромкими словами, она окаменела, всем своим существом отвергая то, что он сказал.
— Я люблю тебя. Я знаю, что ты не хочешь мне верить, — тихо проговорил Киллиан. — Если хочешь, можешь меня ненавидеть. Если получится, можешь пытаться скрыться. Можешь сказать, что не веришь мне. Но это не изменит правды.
Силк стремительно вскочила. Слишком велик был соблазн остаться сидеть на кровати, слушать его слова и принимать их за чистую монету.
— Правда зависит от восприятия.
Он кивнул, глядя, как она мечется по комнате, и ощущая ее потребность отвергнуть его слова, причинившие ей боль — почти столь же сильную, как та, что билась в ее глазах, когда она узнала о его предательстве.
— Да. Но еще это — факты, неопровержимые, беспощадные, постоянные и властные.
С этими словами он тоже поднялся с кровати и встал перед Силк, не пытаясь к ней прикоснуться.
Силк остановилась в шаге от него, чуть закинув голову, чтобы лучше видеть выражение его лица. Оно настольно потрясло ее, что она забыла все резкие ответы, которые намеревалась ему дать. В его взгляде отразилось открытое, честное желание. В нем чувствовалась полная искренность. Она задышала глубоко и часто, чувствуя себя пойманной в тот момент, когда ей так хотелось быть свободной.
— Мне не нужны красивые слова, — сказала она наконец. — Ты подарил мне наслаждение. Я могу это принять и даже жить с этим.
Киллиан сократил разделявшее их расстояние, но по-прежнему не прикасался к ней.
— Я подарил тебе любовь.
Она покачала головой. Больше, чем воздух, ей нужны были сейчас силы отойти от него.
— Наслаждение.
Он медленно поднял руку, видя, как она следит за каждым его движением. Он ожидал, что она отпрянет или, по крайней мере, попытается отстраниться, а вместо этого она продолжала смотреть прямо на него, вопросительно, недоверчиво и странно-беззащитно. Его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке, медленно скользнули по изящному изгибу до самого подбородка. Он обхватил его, глядя на ее губы и вспоминая их вкус.
Силк выжидала, понимая, что, достаточно ей сделать шаг назад, и она высвободится. Но будет ли она свободной? Силк мысленно усомнилась в этом, а Киллиан шагнул еще ближе, так, что их тела соприкоснулись — так же легко и осторожно, как прикасался к ее губам его указательный палец. Она содрогнулась, чувствуя, словно она стоит на краю черной пропасти, и малейшего движения будет достаточно, чтобы либо столкнуть ее, одинокую и потерянную, в провал, либо вернуть обратно в тепло рук, которые знают ее, заботятся о ней, ждут ее.
— Если это ложь, — прошептала она, с трудом выталкивая слова сквозь его дразнящую ласку, — было бы гуманнее позволить этому киллеру завершить свое дело.
Второй рукой Киллиан обхватил ее за шею, упершись большим пальцем в ямочку между ключицами. Самого легкого нажатия было достаточно, чтобы ее лицо повернулось прямо к нему.
— Это не ложь, Силк. — Он всмотрелся в ее глаза. Нежность. Это было новое чувство, настолько ему незнакомое, что он испытывал необыкновенное наслаждение, ощущая, каким глубоким оно становится с каждым новым прикосновением. — И тебе не обязательно любить меня в ответ.
Его тихие слова заставили ее удивленно поднять брови.
— Вот как? — спросила она, чувствуя притяжение и черной пропасти, и того тепла, которое окружало его, обещая жизнь, полную безопасности и нежности. Чтобы сделать верный выбор, ей понадобится отвага не меньшая, чем та, которую потребовали от нее все события ее прошлого.
Киллиан наклонил голову, и теперь контур ее рта прослеживал уже не его указательный палец, а губы.
— Да, не обязательно. Приходи ко мне за наслаждением, если это все, что я могу тебе дать. Но приходи ко мне… — Он нежно поцеловал ее, лаская губы так, как он лелеял и ласкал ее тело. — Пожалуйста.
Одно слово. Простая вежливость, показавшаяся ей серебряной нитью, которая тянула ее от пропасти к теплу. И этим теплым прибежищем был Киллиан: жар его тела согревал ее, огонь его желания отстранял ночь и сжигал кошмары, так что в конце каждого дня ее ждал целительный бальзам сна. Ее руки невольно поднялись и обвились вокруг шеи Киллиана, обнимая его так сильно, как она уже не надеялась его обнимать с того момента, когда услышала слова, сказавшие ей о его предательстве.
— Я сама не знаю, что чувствую, — прошептала она у его губ, поспешно закрывая глаза, которые вдруг защипало от нежданных слез. — Я хочу быть с тобой, обнимать тебя, находить с тобой блаженство. — Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, не скрывая своего смятения. — Мне кажется, это очень мало в ответ на любовь.
Он чуть заметно улыбнулся, впервые успокоившись после того, как она отвернулась от него.
— Если меня это устраивает, то должно устраивать и тебя. И потом — кто знает, что ждет нас в будущем? Однажды утром ты можешь проснуться рядом со мной и вдруг понять, что ты меня любишь.
— Ты готов рисковать?
Никто, даже приемные родители, которых она в конце концов полюбила, не хотел так рисковать из-за нее. Потрясенная и испуганная, Силк захотела встряхнуть его, возмутиться тем, что он не думает о самосохранении.
— Вся жизнь — это риск. Ты должна понимать это лучше других.
Она покачала головой.
— Это нечестно.
Его улыбка стала шире, добралась до его глаз, в которых загорелся вызов — он надеялся, что она не сможет от него отказаться.
— Тогда дай мне больше.
Силк покачала головой и попыталась отстраниться, но обнаружила, что находится в плену его объятий, его сильного тела.
— Наверное, не смогу.
— Разве тебе не хочется попробовать? Неужели тебе действительно нужна только любовная связь, нечто ограниченное во времени? Неужели этого достаточно для женщины, которая сохранила девственность в мире, где нетронутость встречается почти так же редко, как Непорочное Зачатие?
Силк замерла. Эта простая истина прогнала потребность бежать, прятаться. Она сковала ее сильнее, чем мог бы сделать любой человек — даже такой сильный, как Кил-лиан. Любовь. Святой Грааль. Цель. Неосуществимая мечта о звезде. Она получит все это, если у нее хватит храбрости потянуться к этому сверкающему созвездию, хватит отваги выдержать огонь страсти, хватит мужества прислушаться к своему сердцу и забыть все, что она знает о предательстве и боли, которые могут таиться за этим коротким словом. В это мгновение она узнала о себе нечто новое. Что бы ни делали и чем бы ни были для нее приемные родители, она всегда сохраняла какую-то частицу себя, не отдавала себя целиком и до конца. Вот почему она не рассказывала своим близким, чем занимается, почему допустила, чтобы они вместе с остальными считали ее гуленой и пьянчужкой.
— Не делай со мной этого, — прошептала она, чувствуя, что у нее перехватывает горло. По ее щекам заструились слезы, но она даже не заметила этого.
Киллиан притянул Силк к себе и прижал ее голову к своему сердцу.
— Не надо, Силк. Кричи, ругай меня, только не плачь.
Она уткнулась ему в грудь, слыша глухие удары его сердца, напоминавшие отдаленный гром.
— Не могу остановиться.
Подхватив Силк на руки, Киллиан понес ее на кровать и лег рядом с ней. Поток слез не унимался, а, наоборот, становился все сильнее, сотрясая ее хрупкое тело. Он прижался щекой к ее волосам: ему ненавистны были чувства, которые заставляли ее так страдать, и в то же время он понимал, что эта буря необходима, что без нее они не могут надеяться на их общее будущее. Время измерялось ее слезами, рыданиями, которыми она давилась, пытаясь справиться с собой. Он терзался за нее и с нею, переживая каждую мучительную минуту. А потом она наконец затихла, обхватив руками его шею. Рубашка на его груди была мокрой от боли, которую ей пришлось пережить еще до того, как он вошел в ее жизнь. Ему не нужны были слова, чтобы понять, какая борьба происходит в ее душе. Он не знал, суждено ли ему добиться победы, окажется ли хватка ее прошлого слабее, чем обещание будущего. Одно он знал с полной определенностью: какой бы выбор она ни сделала, он будет помогать ей во всем.
14
Мужчина смотрел на противоположную сторону улицы, на здание, ставшее новым домом «Дуглас Пластикс». Ему не удалось увидеть Силк Браун Сент-Джеймс даже мельком с той минуты, как она приехала на работу с Киллианом Карпентером. Оба по-прежнему находились в здании. Хотя это не имело никакого значения. Пусть наслаждаются своими последними деньками. В конце концов, он достанет их обоих. За них назначена плата, какой он еще ни за кого не получал. Жадность не давала ему покоя, требуя быстрых действий. Но жизненный опыт преподал бесценные уроки терпения. Он будет выжидать, изучать свои жертвы, планировать действия. Босс требовал, чтобы убийство получилось громким. Мужчина облизнулся. Это было дополнительным плюсом: он и сам получит от него удовольствие, какое ему редко доставляло что-нибудь, кроме денег. Внезапно у заднего входа в здание он заметил какое-то движение. Мужчина взглянул на часы, и скупая улыбка исказила его гладкое, почти нежное лицо. Если бы его поставили в полиции в ряду других людей для опознания, никто не признал бы в нем одного из самых известных киллеров.
— Ну, иди ко мне, куколка Силк, — проворковал он, глядя, как Силк выходит на залитую вечерним солнцем улицу. Солнечные лучи запутались в ее волосах, превратив их в яркое пламя. Ему всегда нравились рыжеволосые с их горячим характером. Ее мужик, Киллиан, шел рядом с ней, осматриваясь и выискивая его. — Ты меня не найдешь, умник. Никто меня не найдет. Ты увидишь меня только в свои последние секунды, слушая, как исходит криком твоя баба. Тогда-то ты меня и узнаешь. И унесешь воспоминания обо мне с собой в преисподнюю.
Киллиан передернул плечами, чувствуя характерное покалывание в затылке. За ними следят. Ему необязательно было видеть наблюдателя, чтобы знать о его существовании.
— Он здесь, да? — тихо спросила Силк, быстро шагая с Киллианом к гаражу.
— Да.
Киллиан бросил на нее беглый взгляд, убеждаясь, что она так же насторожена, как и он сам, так же готова мгновенно действовать.
— По-моему, он хочет сделать из моей смерти показательный пример. Иначе мы оба уже сейчас могли бы погибнуть, — прямо добавила она.
Он кивнул, снова осматривая все вокруг, выискивая возможные опасные точки, которые мог бы прикрыть только опытный военный. Секунду спустя они очутились в относительной безопасности, в гараже, и он скорее почувствовал, нежели услышал тихий вздох Силк, показавший, что она сознает, в какой опасности они находились на улице. Несмотря на условия убийства, киллер вполне мог выбрать путь наименьшего сопротивления.
— Как ты думаешь, когда Куину удастся что-нибудь узнать? Если он вообще сможет чего-то добиться в той области, где при обычных обстоятельствах не работает?
— Я и сам хотел бы это знать, — честно ответил Киллиан.
Киллиан остановился около машины, не дотрагиваясь до нее, и вынул небольшой приборчик для обнаружения определенных взрывных устройств. Прежде всего он проверил, нет ли признаков того, что машину трогали — хотя он, разумеется, не ждал, что профессионал оставит после себя какие-то следы, — и только потом включил хитроумное изобретение, которое держал в специальном карманчике куртки. Как он и предполагал, ни под капотом, ни под сиденьями, ни в дверных замках, ни в зажигании, ни под, колесами ничего не оказалось.
— Хорошо, — сказал он, открывая для Силк дверцу.
Силк с усталым вздохом устроилась в машине. Она не ожидала, что этот день окажется таким трудным. А ведь это далеко не последний час их сидения на бочке с порохом! Наблюдая за тем, как Киллиан обходит автомобиль, чтобы оказаться у дверцы водителя, она снова вспомнила прошлую ночь: о том, как плакала в его объятиях и там же заснула. Он не пытался ее любить — ни тогда, ни утром, когда разбудил ее ласковым поцелуем. Он только улыбнулся, не требуя ничего, кроме ответной улыбки.
— Перестань тревожиться, — сказал Киллиан, взглянув на нее прежде, чем включить зажигание.
— А я и не тревожусь.
— Точно? У тебя довольно встревоженный вид.
— Почему ты не любил меня ни ночью, ни утром? — вдруг спросила она, не успев подумать.
Его рука, уже лежавшая на ключе зажигания, замерла. Он медленно повернулся к ней, удивленный и полный любопытства.
— Ты считаешь, что этой ночью или утром я мог бы воспользоваться твоей беззащитностью?
Силк нахмурилась, заметив, как невыразительно звучит его голос. Хотя в нем не слышно было гнева, она ощутила его, словно волны, заливающие машину.
— Я не рассматривала это в таком свете.
— Ну, а я рассматривал. Я тебя люблю. И мне не нужно, чтобы ты сдалась, уступила мне потому, что я застиг тебя в минуту слабости. Этого не захотел бы ни один настоящий мужчина.
Силк подумала над тем, что он ей сказал: это было совершенно новой и неожиданной гранью характера человека, которого она уже считала хорошо ей знакомым. А еще она вдруг обнаружила, что предпочла бы, чтобы хоть раз в жизни кто-то другой принял бы за нее решение.
— Так было бы проще.
— Но не честнее. И в конечном счете это обошлось бы нам обоим дороже.
— Да, — со вздохом согласилась она.
Киллиан ласково погладил ее по щеке.
— Перестань тревожиться. Все наладится.
— С каких это пор ты вдруг превратился в оптимиста?
Она подставила лицо под его нежное прикосновение, чуть заметно улыбаясь.
— Я предпочитаю надеяться, а не бессильно опускать руки. — Он тихо засмеялся при виде выражения ее лица. — И ты тоже предпочла бы это.
Она пожала плечами и медленно отстранилась, так что он уже к ней не прикасался.
— Если вся эта каша — пример того, чего я могу ожидать в будущем, я, пожалуй, изменю отношение к жизни, — ответила она, решив перевести разговор на что-нибудь другое. Она не готова была думать о будущем, но ей не хотелось ранить Киллиана, признаваясь ему в этом.
Киллиан подумал, что Силк, скорее всего, не подозревает о том, как легко он читает по лицу ее мысли с тех пор, как она стала его возлюбленной. Игры, которые она когда-то вела, — и, возможно, будет вести в будущем — были масками, настолько хорошо изготовленными, что под ними он не мог разглядеть реальной женщины. Но теперь он узнал ее, владел ею и сам принадлежал ей. Вуали, за которыми она пряталась, исчезли, как утренний туман, разгоняемый теплыми лучами солнца. Он повернулся и включил двигатель.
— Ты примешь такое же решение снова. И снова. Это в твоей природе, как и в моей.
Силк откинулась на спинку сиденья. Она больше не изумлялась тому, насколько хорошо он ее понимает. В чем-то она теперь даже рассчитывала на его способность заглядывать внутрь, не обманываясь внешним. Это давало ей некую уверенность, потребность, которой она прежде не ощущала. Силк тихо вздохнула, принимая то, против чего совсем недавно восставала. Она взглянула на Киллиана, сосредоточенно ведущего машину. Он был опорой, надежным прибежищем. Но, что еще важнее, он не требовал того, чего она не могла дать. Он был ее второй половиной, вместе с которой они составляли единое и завершенное целое. И ей нужен был он и то, что он ей принес. А еще ей хотелось давать. Вопрос заключался в том, найдется ли в ней то, что удержит его, позволит построить будущее. Может быть, прошлое оставило на ней такие глубокие шрамы, что ей не избавиться от ран, не вытравить пятен, оставленных тем, чем она была и что делала.
Киллер следовал за ними осторожно, стараясь, чтобы между ним и его объектом всегда оставалось несколько машин, желательно разных. Нахмурившись, он заметил, что Карпентер не прилагает никаких усилий к тому, чтобы оторваться от возможного «хвоста». Сощурившись, он попытался оценить столь странное поведение. Западня? Может быть, но прежде ему всегда удавалось их избегать. По мере удаления от центрального, делового и торгового района города движение стало немного ослабевать, но Карпентер по-прежнему не делал попыток избавиться от преследования. Киллер отстал еще немного: жадность была сильна, но инстинкт самосохранения был еще сильнее. Он чуть было не прозевал поворота, который они сделали, чтобы попасть на территорию небольшого жилого комплекса. Ему пришлось подать машину назад, но к этому времени он уже потерял их. Ругаясь, он начал ездить по переулкам, разделявшим здания, высматривая машину Киллиана. Под конец, когда он совсем было решил, что Карпентеру удалось его перехитрить, он увидел машину — она была припаркована у одного из четырех, составлявших прямоугольник строений.
— Вот ты и попался, умник! — пробормотал киллер, проезжая мимо, словно здесь его абсолютно ничего не интересовало.
— Он остановился? — спросила Силк, стоявшая чуть позади Киллиана, так что он заслонял ее от окна, к которому они оба подошли.
Киллиан отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от малоприметного автомобиля, разворачивавшегося в тупике, которым заканчивался их проезд. Он не видел водителя, но теперь знал номерной знак, хотя толку от него было немного. Скорее всего, машина взята напрокат. И маловероятно, что киллер оставил в агентстве свое настоящее имя или координаты.
— Я по-прежнему не понимаю, зачем надо было позволить ему нас выследить.
Киллиан выпустил из руки полоску жалюзи, отошел к кровати и сел.
— Во-первых, я пытаюсь все ускорить и заставить его показаться. Если он будет считать, что сможет тебя поймать, меньше вероятности убийства с большого расстояния. Силк села рядом с ним.
— Мы водим приманку у него перед носом.
Он встретил ее взгляд, не дрогнув.
— Ты стала приманкой еще до того, как я появился рядом. Я просто пользуюсь этим в наших интересах, чтобы ему не удалось воспользоваться этим против нас.
Силк подумала над тем, что он ей сказал. Будь она из тех женщин, которые прячутся от неприятных истин, такое отношение причинило бы ей боль. Но она всегда считала, что реальность лучше ложных иллюзий и обещаний.
— Чем я могу помочь? — спросила она наконец.
При виде ее решительности он невольно улыбнулся.
— Сделай невозможное. Кажись беззащитной, находясь в броне и под охраной целой армии.
Она рассмеялась, с изумлением почувствовав, что далось ей это очень легко. Присев рядом с Киллианом на край кровати, она ощутила биение жизни в его теле и свое жаркое желание. Пусть в темноте её подстерегает смерть, но сейчас она может думать только о жизни и страсти. Она подалась к нему, и в глазах ее блеснул страстный огонь. На этот раз решение было легким.
— Люби меня.
Киллиан услышал и увидел ее желание. Его тело немедленно откликнулось на него. На секунду он попытался сдержать просыпающегося зверя.
— Почему?
— Потому что я тебя хочу.
— Ради удовольствия?
Даже он сам услышал, как мрачно прозвучал этот вопрос.
Силк покачала головой:
— Гораздо больше. — Она приложила ладонь к его подбородку, так что ее пальцы легко касались уголка его рта, и посмотрела на изгиб красивых губ, которые могли обжигать ее огнем, сводя с ума от страсти. — Только не требуй от меня названий и ярлыков. Я еще не настолько смелая. — Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Я хочу быть смелой, но пока у меня не получается.
Это признание стоило ей очень дорого. Еще никогда она не чувствовала себя настолько беззащитной. Одно его слово могло уничтожить ее или дать ей дорогу в будущее. Замерев, она ждала его ответа.
Киллиан перевел дыхание, только теперь заметив, что затаил его, задавая свой вопрос. Это было гораздо больше того, на что он мог надеяться. Он наклонил голову так, чтобы его губы оказались от нее на расстоянии одного только поцелуя.
— Хорошо. Никаких ярлыков.
Его имя коснулось его губ, на секунду опередив поцелуй. Что это было — благословение, мольба, требование? Он и сам не мог бы этого сказать. В эту минуту ему было все равно.
Куин расправил усталые плечи и неспешно вышел из взятой напрокат машины. В штате Джорджия наступал прохладный вечер. Квартира Киллиана располагалась на другой стороне двора. Поблизости от нее было много свободного места для парковки, но он поставил машину рядом с другим домом. Никому в голову не придет высматривать лишнюю машину именно здесь и вычислить по ней его присутствие. Внимательно осмотревшись, он пересек засеянный травой газон посредине двора. Кругом был народ, но никто не вызвал у него подозрений. Однако, как бы мирно ни выглядела эта сцена, его не покидало ощущение, что некоему Эрику Лейну уже удалось найти Киллиана и Силк. Он мрачно улыбнулся. Этому человеку лучше было бы присвоить деньги и скрыться. Киллиан никому не позволит причинить вред женщине, в которой он наконец нашел свою половинку. Пока Киллиан жив, Эрику к Силк не подобраться. Если Куин и был в чем-то уверен, это была уверенность в силе и надежности единственного человека, которого он по-настоящему уважал и к которому даже испытывал симпатию — настолько сильную, насколько он вообще был способен симпатизировать кому-то.
Он поднялся по лестнице, стараясь держаться в тени, которая сейчас была не врагом, а другом. В квартире Киллиана было темно. Куин приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь, а наружу не вырвалось бы предательского луча света. Он прошел к стене, разделявшей две квартиры, и негромко постучал в районе спальни Силк. В следующую секунду ответный стук сообщил ему, что он может ждать визита. Сняв пиджак, он бросил его на застеленную постель и прошел на кухню.
— Значит, Куин все-таки сегодня вернулся. Кто бы ни был этот киллер, найти его удалось легче, чем ты думал, — негромко проговорила Силк, надевая джинсы и шелковую блузку.
Киллиан застегнул молнию на брюках, составлявших часть тройки, которую он надевал на работу.
— Не думаю, чтобы это было легко. Просто, когда надо, Куин из камня может выжать воду.
— Наверное, потому, что у него такой дьявольски опасный вид, — согласилась Силк, выходя следом за Киллианом в пустую гостиную. Там она приостановилась и осмотрелась. — Знаешь, он прав. Нам действительно надо купить хоть какую-то мебель. Когда опасность будет позади, я займусь этим в первую очередь — даже если мне придется ходить по магазинам уцененных товаров.
Киллиан остановился у двери, повернулся и обхватил ее ладонью за шею. Притянув Силк к себе, он крепко поцеловал ее в губы.
— Ну, иди ко мне, куколка Силк, — проворковал он, глядя, как Силк выходит на залитую вечерним солнцем улицу. Солнечные лучи запутались в ее волосах, превратив их в яркое пламя. Ему всегда нравились рыжеволосые с их горячим характером. Ее мужик, Киллиан, шел рядом с ней, осматриваясь и выискивая его. — Ты меня не найдешь, умник. Никто меня не найдет. Ты увидишь меня только в свои последние секунды, слушая, как исходит криком твоя баба. Тогда-то ты меня и узнаешь. И унесешь воспоминания обо мне с собой в преисподнюю.
Киллиан передернул плечами, чувствуя характерное покалывание в затылке. За ними следят. Ему необязательно было видеть наблюдателя, чтобы знать о его существовании.
— Он здесь, да? — тихо спросила Силк, быстро шагая с Киллианом к гаражу.
— Да.
Киллиан бросил на нее беглый взгляд, убеждаясь, что она так же насторожена, как и он сам, так же готова мгновенно действовать.
— По-моему, он хочет сделать из моей смерти показательный пример. Иначе мы оба уже сейчас могли бы погибнуть, — прямо добавила она.
Он кивнул, снова осматривая все вокруг, выискивая возможные опасные точки, которые мог бы прикрыть только опытный военный. Секунду спустя они очутились в относительной безопасности, в гараже, и он скорее почувствовал, нежели услышал тихий вздох Силк, показавший, что она сознает, в какой опасности они находились на улице. Несмотря на условия убийства, киллер вполне мог выбрать путь наименьшего сопротивления.
— Как ты думаешь, когда Куину удастся что-нибудь узнать? Если он вообще сможет чего-то добиться в той области, где при обычных обстоятельствах не работает?
— Я и сам хотел бы это знать, — честно ответил Киллиан.
Киллиан остановился около машины, не дотрагиваясь до нее, и вынул небольшой приборчик для обнаружения определенных взрывных устройств. Прежде всего он проверил, нет ли признаков того, что машину трогали — хотя он, разумеется, не ждал, что профессионал оставит после себя какие-то следы, — и только потом включил хитроумное изобретение, которое держал в специальном карманчике куртки. Как он и предполагал, ни под капотом, ни под сиденьями, ни в дверных замках, ни в зажигании, ни под, колесами ничего не оказалось.
— Хорошо, — сказал он, открывая для Силк дверцу.
Силк с усталым вздохом устроилась в машине. Она не ожидала, что этот день окажется таким трудным. А ведь это далеко не последний час их сидения на бочке с порохом! Наблюдая за тем, как Киллиан обходит автомобиль, чтобы оказаться у дверцы водителя, она снова вспомнила прошлую ночь: о том, как плакала в его объятиях и там же заснула. Он не пытался ее любить — ни тогда, ни утром, когда разбудил ее ласковым поцелуем. Он только улыбнулся, не требуя ничего, кроме ответной улыбки.
— Перестань тревожиться, — сказал Киллиан, взглянув на нее прежде, чем включить зажигание.
— А я и не тревожусь.
— Точно? У тебя довольно встревоженный вид.
— Почему ты не любил меня ни ночью, ни утром? — вдруг спросила она, не успев подумать.
Его рука, уже лежавшая на ключе зажигания, замерла. Он медленно повернулся к ней, удивленный и полный любопытства.
— Ты считаешь, что этой ночью или утром я мог бы воспользоваться твоей беззащитностью?
Силк нахмурилась, заметив, как невыразительно звучит его голос. Хотя в нем не слышно было гнева, она ощутила его, словно волны, заливающие машину.
— Я не рассматривала это в таком свете.
— Ну, а я рассматривал. Я тебя люблю. И мне не нужно, чтобы ты сдалась, уступила мне потому, что я застиг тебя в минуту слабости. Этого не захотел бы ни один настоящий мужчина.
Силк подумала над тем, что он ей сказал: это было совершенно новой и неожиданной гранью характера человека, которого она уже считала хорошо ей знакомым. А еще она вдруг обнаружила, что предпочла бы, чтобы хоть раз в жизни кто-то другой принял бы за нее решение.
— Так было бы проще.
— Но не честнее. И в конечном счете это обошлось бы нам обоим дороже.
— Да, — со вздохом согласилась она.
Киллиан ласково погладил ее по щеке.
— Перестань тревожиться. Все наладится.
— С каких это пор ты вдруг превратился в оптимиста?
Она подставила лицо под его нежное прикосновение, чуть заметно улыбаясь.
— Я предпочитаю надеяться, а не бессильно опускать руки. — Он тихо засмеялся при виде выражения ее лица. — И ты тоже предпочла бы это.
Она пожала плечами и медленно отстранилась, так что он уже к ней не прикасался.
— Если вся эта каша — пример того, чего я могу ожидать в будущем, я, пожалуй, изменю отношение к жизни, — ответила она, решив перевести разговор на что-нибудь другое. Она не готова была думать о будущем, но ей не хотелось ранить Киллиана, признаваясь ему в этом.
Киллиан подумал, что Силк, скорее всего, не подозревает о том, как легко он читает по лицу ее мысли с тех пор, как она стала его возлюбленной. Игры, которые она когда-то вела, — и, возможно, будет вести в будущем — были масками, настолько хорошо изготовленными, что под ними он не мог разглядеть реальной женщины. Но теперь он узнал ее, владел ею и сам принадлежал ей. Вуали, за которыми она пряталась, исчезли, как утренний туман, разгоняемый теплыми лучами солнца. Он повернулся и включил двигатель.
— Ты примешь такое же решение снова. И снова. Это в твоей природе, как и в моей.
Силк откинулась на спинку сиденья. Она больше не изумлялась тому, насколько хорошо он ее понимает. В чем-то она теперь даже рассчитывала на его способность заглядывать внутрь, не обманываясь внешним. Это давало ей некую уверенность, потребность, которой она прежде не ощущала. Силк тихо вздохнула, принимая то, против чего совсем недавно восставала. Она взглянула на Киллиана, сосредоточенно ведущего машину. Он был опорой, надежным прибежищем. Но, что еще важнее, он не требовал того, чего она не могла дать. Он был ее второй половиной, вместе с которой они составляли единое и завершенное целое. И ей нужен был он и то, что он ей принес. А еще ей хотелось давать. Вопрос заключался в том, найдется ли в ней то, что удержит его, позволит построить будущее. Может быть, прошлое оставило на ней такие глубокие шрамы, что ей не избавиться от ран, не вытравить пятен, оставленных тем, чем она была и что делала.
Киллер следовал за ними осторожно, стараясь, чтобы между ним и его объектом всегда оставалось несколько машин, желательно разных. Нахмурившись, он заметил, что Карпентер не прилагает никаких усилий к тому, чтобы оторваться от возможного «хвоста». Сощурившись, он попытался оценить столь странное поведение. Западня? Может быть, но прежде ему всегда удавалось их избегать. По мере удаления от центрального, делового и торгового района города движение стало немного ослабевать, но Карпентер по-прежнему не делал попыток избавиться от преследования. Киллер отстал еще немного: жадность была сильна, но инстинкт самосохранения был еще сильнее. Он чуть было не прозевал поворота, который они сделали, чтобы попасть на территорию небольшого жилого комплекса. Ему пришлось подать машину назад, но к этому времени он уже потерял их. Ругаясь, он начал ездить по переулкам, разделявшим здания, высматривая машину Киллиана. Под конец, когда он совсем было решил, что Карпентеру удалось его перехитрить, он увидел машину — она была припаркована у одного из четырех, составлявших прямоугольник строений.
— Вот ты и попался, умник! — пробормотал киллер, проезжая мимо, словно здесь его абсолютно ничего не интересовало.
— Он остановился? — спросила Силк, стоявшая чуть позади Киллиана, так что он заслонял ее от окна, к которому они оба подошли.
Киллиан отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от малоприметного автомобиля, разворачивавшегося в тупике, которым заканчивался их проезд. Он не видел водителя, но теперь знал номерной знак, хотя толку от него было немного. Скорее всего, машина взята напрокат. И маловероятно, что киллер оставил в агентстве свое настоящее имя или координаты.
— Я по-прежнему не понимаю, зачем надо было позволить ему нас выследить.
Киллиан выпустил из руки полоску жалюзи, отошел к кровати и сел.
— Во-первых, я пытаюсь все ускорить и заставить его показаться. Если он будет считать, что сможет тебя поймать, меньше вероятности убийства с большого расстояния. Силк села рядом с ним.
— Мы водим приманку у него перед носом.
Он встретил ее взгляд, не дрогнув.
— Ты стала приманкой еще до того, как я появился рядом. Я просто пользуюсь этим в наших интересах, чтобы ему не удалось воспользоваться этим против нас.
Силк подумала над тем, что он ей сказал. Будь она из тех женщин, которые прячутся от неприятных истин, такое отношение причинило бы ей боль. Но она всегда считала, что реальность лучше ложных иллюзий и обещаний.
— Чем я могу помочь? — спросила она наконец.
При виде ее решительности он невольно улыбнулся.
— Сделай невозможное. Кажись беззащитной, находясь в броне и под охраной целой армии.
Она рассмеялась, с изумлением почувствовав, что далось ей это очень легко. Присев рядом с Киллианом на край кровати, она ощутила биение жизни в его теле и свое жаркое желание. Пусть в темноте её подстерегает смерть, но сейчас она может думать только о жизни и страсти. Она подалась к нему, и в глазах ее блеснул страстный огонь. На этот раз решение было легким.
— Люби меня.
Киллиан услышал и увидел ее желание. Его тело немедленно откликнулось на него. На секунду он попытался сдержать просыпающегося зверя.
— Почему?
— Потому что я тебя хочу.
— Ради удовольствия?
Даже он сам услышал, как мрачно прозвучал этот вопрос.
Силк покачала головой:
— Гораздо больше. — Она приложила ладонь к его подбородку, так что ее пальцы легко касались уголка его рта, и посмотрела на изгиб красивых губ, которые могли обжигать ее огнем, сводя с ума от страсти. — Только не требуй от меня названий и ярлыков. Я еще не настолько смелая. — Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Я хочу быть смелой, но пока у меня не получается.
Это признание стоило ей очень дорого. Еще никогда она не чувствовала себя настолько беззащитной. Одно его слово могло уничтожить ее или дать ей дорогу в будущее. Замерев, она ждала его ответа.
Киллиан перевел дыхание, только теперь заметив, что затаил его, задавая свой вопрос. Это было гораздо больше того, на что он мог надеяться. Он наклонил голову так, чтобы его губы оказались от нее на расстоянии одного только поцелуя.
— Хорошо. Никаких ярлыков.
Его имя коснулось его губ, на секунду опередив поцелуй. Что это было — благословение, мольба, требование? Он и сам не мог бы этого сказать. В эту минуту ему было все равно.
Куин расправил усталые плечи и неспешно вышел из взятой напрокат машины. В штате Джорджия наступал прохладный вечер. Квартира Киллиана располагалась на другой стороне двора. Поблизости от нее было много свободного места для парковки, но он поставил машину рядом с другим домом. Никому в голову не придет высматривать лишнюю машину именно здесь и вычислить по ней его присутствие. Внимательно осмотревшись, он пересек засеянный травой газон посредине двора. Кругом был народ, но никто не вызвал у него подозрений. Однако, как бы мирно ни выглядела эта сцена, его не покидало ощущение, что некоему Эрику Лейну уже удалось найти Киллиана и Силк. Он мрачно улыбнулся. Этому человеку лучше было бы присвоить деньги и скрыться. Киллиан никому не позволит причинить вред женщине, в которой он наконец нашел свою половинку. Пока Киллиан жив, Эрику к Силк не подобраться. Если Куин и был в чем-то уверен, это была уверенность в силе и надежности единственного человека, которого он по-настоящему уважал и к которому даже испытывал симпатию — настолько сильную, насколько он вообще был способен симпатизировать кому-то.
Он поднялся по лестнице, стараясь держаться в тени, которая сейчас была не врагом, а другом. В квартире Киллиана было темно. Куин приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь, а наружу не вырвалось бы предательского луча света. Он прошел к стене, разделявшей две квартиры, и негромко постучал в районе спальни Силк. В следующую секунду ответный стук сообщил ему, что он может ждать визита. Сняв пиджак, он бросил его на застеленную постель и прошел на кухню.
— Значит, Куин все-таки сегодня вернулся. Кто бы ни был этот киллер, найти его удалось легче, чем ты думал, — негромко проговорила Силк, надевая джинсы и шелковую блузку.
Киллиан застегнул молнию на брюках, составлявших часть тройки, которую он надевал на работу.
— Не думаю, чтобы это было легко. Просто, когда надо, Куин из камня может выжать воду.
— Наверное, потому, что у него такой дьявольски опасный вид, — согласилась Силк, выходя следом за Киллианом в пустую гостиную. Там она приостановилась и осмотрелась. — Знаешь, он прав. Нам действительно надо купить хоть какую-то мебель. Когда опасность будет позади, я займусь этим в первую очередь — даже если мне придется ходить по магазинам уцененных товаров.
Киллиан остановился у двери, повернулся и обхватил ее ладонью за шею. Притянув Силк к себе, он крепко поцеловал ее в губы.