Де Чарльз. Лунное сердце

   — Чем болен ваш барабанщик?
   Байкер хотел объяснить, но не мог себе представить, как выразить это на пальцах.
   — Он спит? — спросил Ур-вен-та.
   Байкер кивнул.
   — Сон для силы?
   Байкер призадумался, не вполне понимая это выражение. Ур-вен-та повторил вопрос. Байкер пожал плечами:
   — Не знаю. Можешь нам помочь?
   Видно было, что Ур-вен-та колеблется.
   — Я должен спешить на сбор моего племени. Дочь моего брата-барабанщика призывает меня.
   Он обвел глазами небо, прикинул по солнцу время и взмахнул рукой:
   — Я дойду с тобой до Большого Жилища и попробую помочь вашему барабанщику. Но когда придет ночь, я должен буду уйти.
   Байкер знаками поблагодарил индейца и посмотрел на мотоцикл. Нечего и думать, чтобы он доставил их обоих так далеко. Ур-вен-та поймал его взгляд.
   — Поезжай на своем Громе, — написал он знаками. — Я встречу тебя у Большого Жилища. Остерегайся, — опять какое-то незнакомое слово: — «Трагг». — Ур-вен-та показал на винтовку. — Это твой тотем?
   Не будучи уверен, что сможет объяснить назначение винтовки, Байкер просто кивнул.
   — Он недостаточно сильный, — показал знаками Ур-вен-та.
   Вынув из-за пояса палочку, он протянул ее Байкеру.
   — Тебе же самому это понадобится, — возразил Байкер.
   Ур-вен-та улыбнулся и вложил тотемную палочку в руку Байкера.
   — У меня есть барабан, — знаками объяснил он.
   — Что? — удивился Байкер.
   Индеец снова улыбнулся. Он подвигал руками, и между его пальцами заклубился дым. Через секунду у него на поясе повис маленький барабан для торжественных церемоний. Он дважды стукнул по нему, и Байкер, без того уже пораженный невесть откуда взявшимся барабаном, еще больше поразился глубокому звучанию маленького инструмента.
   — Иди, — знаками показал индеец. — Я встречу тебя там.
   Не слишком ему доверяя, Байкер кивнул и пошел к мотоциклу. Он вскинул на плечо винтовку, заткнул тотемную палочку за пояс и надел шлем. Еще раз посмотрел на индейца. Ур-вен-та улыбался и кивал головой. Мотоцикл взревел, ожил, и Байкер включил передачу. Уже на полном ходу он увидел, что Ур-вен-та опять начал барабанить. Ему показалось, что, несмотря на рев мотоцикла, он даже слышит барабанную дробь, но это было просто невозможно… впрочем, невозможно ли? Стук барабана совпадал с биением его пульса. Но вот Байкер въехал в лес и снова понесся по тропе. Однако, хотя он уже далеко отъехал от Ур-вен-ты, звуки барабана не замолкали.
 
   — Что это? — воскликнула Мэгги.
   Она, Салли и Такер сидели в кухне. Шевье слонялся по Дому, надоедая им, пока они не дали ему понять, что его визиты их не радуют. В последний раз они видели его, когда он с шествующим по пятам Фредом направлялся в сад. Шевье ворчал и тряс головой.
   — Это Байкер! — закричала Салли, когда шум стал громче.
   Она вскочила и бросилась в то крыло Дома, где было лучше слышно. Остальные двое двинулись за ней, но не так быстро.
   — Вон он! — крикнул им Джеми.
   Джеми стоял в холле у окна и показывал на поле. Вместе они стали наблюдать, как легкий мотоцикл пересекает поле, а четверо или пятеро трагг спешат ему наперерез. Такер бросился к двери.
   — Гэннон! — позвал он с порога.
   Гэннон, вопросительно глядя на собравшихся, вошел в холл.
   — Байкер возвращается! — сообщил Такер. — Надо бы его прикрыть огнем.
   — Нет уж, пусть сам управляется, — сказал Гэннон и вышел.
   Такер выругался ему вслед, распахнул дверь и вынул пистолет. Боясь промахнуться, он выжидал, чтобы твари подошли поближе. Две из них уже приблизились к мотоциклу. Такер выстрелил, мало надеясь попасть в цель, — больше для того, чтобы Байкер понял — его прикрывают. Он увидел, что мотоцикл притормозил, трагг-и подскочили к нему, но мотоцикл тотчас с ревом рванулся вперед.
   Теперь Байкер опередил даже самых ближних к нему тварей. Такер опустил пистолет и вышел на крыльцо. Байкер въехал прямо на ступени и на мотоцикле ворвался в Дом. В закрытом помещении мотор грохотал как гром. Такер захлопнул дверь, Байкер выключил мотор, и воцарилась тишина. Повернувшись к Байкеру, Такер увидел, что тот вынул из-за пояса какую-то палочку с перьями на конце и разглядывает ее.
   — Подумайте! — пробормотал Байкер. — Эта штука и впрямь помогает!
   — Черт побери! Да ты понимаешь, что ты…
   — Тс-с! Подождите, инспектор, прежде чем набрасываться на меня, скажите лучше, здесь не появлялся старый индеец?
   — Кто?
   — Байкер!
   Через холл пронеслась Салли и кинулась к Байкеру. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Следом подошли Мэгги и Джеми — холл заполнялся. По лестнице спускался Тропман. У входа в холл возник Гэннон. Вид у него был мрачный, и Байкер понял, что ему предстоит серьезный разговор. Да и Такер, хоть явно был рад, что Байкер вернулся, тоже смотрел сурово.
   — Может быть, вы расскажете, что, собственно, вы хотели доказать, — начал инспектор.
   — Я хочу знать, что с Робертом Мерсье! — заявил Гэннон и уперся в Байкера холодным взглядом.
   Рядом с ним, словно тень, возник Шевье — одна рука в кармане спортивной куртки, во рту мятная пастилка. В кармане у него, конечно, был револьвер. Воздух, казалось, заискрился от напряжения. Байкер не знал, что думать — он читал недвусмысленный приговор в глазах товарищей Мерсье и недоумевал, куда делся Ур-вен-та. В его голове все еще звучал барабан, но где же сам индеец?
   — Мы ждем! — сказал Гэннон.
   Такер сделал шаг вперед, но Шевье прохрипел:
   — Не вмешивайтесь, инспектор! Отношения с мистером Шустрым выясняем мы! Ясно?
   — Ясно! Что дальше? — сказал Байкер.
   Он отодвинул Салли и пожалел, что, прежде чем с шумом врываться в дом, не подумал о том, что его может здесь ждать. Винтовка висела у него за спиной. Револьвер Мерсье лежал в рюкзаке. Собственный пистолет был в кармане. Все три ствола могли с таким же успехом находиться на луне. Такер все еще держал свой пистолет, но уже опустил его к ноге. Пока он его поднимет, Шевье выстрелит в инспектора прямо сквозь карман.
   — Давай рассказывай! — потребовал Гэннон. — Если изложишь как надо, все будет тихо. Для остальных присутствующих, я имею в виду. Ну а с тобой… с тобой, конечно, проблема.
   Гэннон и не собирался затевать сейчас стрельбу. Слишком много народу было в холле, еще попадется кто-нибудь под руку. Но весь день он только ждал, не мог ничем заняться, а теперь был на взводе. В кабинете у Джеми он ничего не нашел. Шевье вернулся из сада с проклятиями. А тут с грохотом вкатился этот Байкер! Он просто нарывался на сведение счетов.
   «Что сказать?» — соображал Байкер. Он чувствовал, как на лбу выступает испарина, чувствовал, что безудержный гнев вот-вот вырвется наружу. Только в этот раз ему так, как тогда с Мерсье, не повезет. Слишком много кругом народу; того и гляди, заденешь кого-нибудь. Он не мог так рисковать.
   — Лучше положить пистолет, инспектор, — спокойно сказал Гэннон. — Нет смысла сейчас строить из себя героя. Байкер все равно уже труп.
   Такер прикинул свои шансы и ничего хорошего не придумал. Шевье — бандит-профессионал. Он не спускал глаз с Такера с той минуты, как началось это драматическое противостояние. Потому, наверное, что Такер единственный здесь был вооружен.
   — Э-э-э… мистер Гэннон… — начал Джеми.
   — Заткнитесь, Тэмс!
   Когда Такер нагнулся положить пистолет, дверь распахнулась. Глазам собравшихся предстал Ур-вен-та в маске своего тотема — медвежья голова, увенчанная рогами оленя. Он казался фигурой, сошедшей с картин Босха. ^[98]Вокруг него вился дым, дым того же цвета, что и его волосы. Воздух гудел от барабанного боя. Долгое время никто не мог прийти в себя. Никто не произнес ни слова. Но барабан смолк, и шок прошел.
   — Господи! — сказал Такер и поднял пистолет.
   — Нет! — схватил инспектора за руку Байкер, поздно вспомнив о револьвере Шевье, однако тот не спешил стрелять.
   Барабан заговорил снова, но на этот раз сам по себе, индеец его не касался. Барабанный ритм наводнял Дом, успокаивая всех, снимая напряжение. Инспектор опустил пистолет, Шевье вынул руку из кармана, застывшее в гневной гримасе лицо Гэннона смягчилось, звуки барабана проникали ему в душу, в души всех, собравшихся в холле.
   — Это и есть твое племя? — знаками спросил Ур-вен-та, глядя на Байкера.
   — И да, и нет, — отозвался тот.
   — Здесь много злобы.
   — Я знаю.
   Байкер нахмурился, соображая, как объяснить, что происходит.
   — Неважно, — изобразил знаками Ур-вен-та. — Где больной барабанщик?
   — Сейчас покажу.
   И только когда Байкер повел шамана в спальню, где лежал Томас, все опомнились.
   — Что произошло? — воскликнул Джеми. — Только что мы все были готовы перестрелять друг друга, а сейчас…
   — Нас успокоил индеец, — сказал Тропман, он задумчиво поднял глаза к лестнице. — Пришел и успокоил! Будто мы дети, которых следовало утихомирить. Возможно, для него мы и правда — дети.
   — Лучше пойти посмотреть, что они там делают, — предложил Такер.
   — Не думаю, что стоит им сейчас мешать, — возразил Тропман. — Видно, Байкер пригласил этого шамана, чтобы помочь Тому Хенгуэру. Мы уже сделали все, что смогли. Пусть теперь шаман попробует.
   — Черт возьми! — выругался Гэннон.
   Он бросился к лестнице, но тут же остановился, потому что Такер поднял пистолет. Инспектор посмотрел на Гэннона, потом на пистолет. В ушах у него все еще звучал барабанный бой, так что, когда Гэннон вернулся на место, Такер убрал оружие в кобуру. Надо было захватить Гэннона с Шевье, пока они не опомнились, но что-то в ритме барабана удержало его.
   Он видел, что те двое тоже не знают, как себя вести.
   — Кто этот индеец? — спросила Мэгги. — Откуда он взялся?
   — Наверное, его отыскал Байкер, — предположил Такер. — Только где?.. — Он поглядел на открытую дверь, подошел и закрыл ее. — Во всяком случае где-то там…
   — Можно ли ему доверять?
   — Не знаю, Мэгги! Но выбора у нас нет!
   — Думаю, на него можно положиться, — сказал Тропман.
   — Кто-нибудь понял, о чем они говорили, когда вертели пальцами и размахивали руками? — поинтересовался Такер.
   — Нет, — отозвался Тропман. — Но похоже, наши подозрения начинают оправдываться.
   — Какие еще подозрения? — вскинулся Джеми.
   — Что вы здесь знаете больше, чем хотите показать, — сказал Гэннон.
   Однако голос его звучал беззлобно и даже смущенно. Такер прекрасно его понимал. И у него самого было такое ощущение, словно какая-то колдовская сила принуждала его молчать. Будто каждый раз, как он порывался рассердиться, что-то проникало внутрь и размягчало его. Все этот барабанный бой!
   — Неправда! — сказал Джеми. — Я никогда не видел этого… индейца!
   — Тогда откуда его взял Байкер? — спросил Такер. — И почему он умеет с ним общаться?
   — Не знаю. Но Байкер интересуется индейцами. Он даже жил с ними в Аризоне. Может, там и научился.
   Такер кивнул. Да, он помнил, Байкер об этом говорил. Но все равно непонятно, почему индеец сюда явился и как Байкер его нашел.
   — Все-таки лучше нам подняться, — сказал он Тропману. — Мы не будем вмешиваться, но я хочу знать, что там происходит.
   Тропман поколебался, но пропустил инспектора вперед. Друг за другом они начали подниматься по лестнице.
 
   Ур-вен-та остановился в дверях кабинета Джеми. Увидев рисунок, прислоненный к компьютеру, он подошел к столу, сдвинул со лба свою маску и стал рассматривать картинку.
   — Что это? — спросил он Байкера. — Это же мой брат-барабанщик А-ва-рате — Тот-Кто-Ходит-с-Медведями. Мой брат-барабанщик и Рыжеволосый, пришедший через Большую Воду. — Он протянул руку, чтобы дотронуться до рисунка, но тут же поджал пальцы. Повернувшись к Байкеру, он знаками сказал: — Талисманы в Большом Жилище сильные. Барабаны здесь бьют повсюду.
   Вспомнив, как быстро Ур-вен-та остановил начинающуюся внизу схватку, Байкер ответил:
   — У Ур-вен-ты тоже сильные талисманы!
   — Это так, — улыбнулся Ур-вен-та. — Пойдем. Посмотрим на твоего барабанщика.
   Но благодушное настроение Ур-вен-ты мигом изменилось, как только он приблизился к кровати, на которой лежал Том. Его барабан, каким-то непонятным образом рокочущий сам по себе, участил ритм. Ур-вен-та снова надвинул на лоб тотемную маску. Он долго стоял, вглядываясь в бледное лицо Тома, потом взобрался на кровать и встал рядом с ним на колени. Вынув из своего кожаного мешочка щепотку цветочной пыльцы, он, бормоча что-то, посыпал ею веки больного. Затем положил на лоб Тома руку, так что кончики мизинца и большого пальца уперлись в виски. Стук барабана вдруг стих, и Ур-вен-та слез с кровати.
   — Этого барабанщика я знаю, — объяснил он жестами. — Это человек, обуреваемый демонами. Всегда. Он выслеживает Мал-ек-у — а тот выслеживает его. Этот человек — брат моего брата-барабанщика, а значит, и со мной он в родстве. Но помочь ему я не могу.
   — А что с ним такое?
   — Он встретился с тем, за кем охотился, и от этой встречи душа его обратилась в бегство. Потрясенная и испуганная, она прячется глубоко у него внутри. Будь у меня время, я бы смог выманить ее, но у меня нет времени, Байкер Оседлавший Гром. Дочь А-ва-рате Ха-кан-та созывает все наше племя на совет, я тоже должен там быть. Когда совет закончится, я вернусь.
   — Когда же?
   — До захода луны.
   — Благодарю тебя, — написал пальцами Байкер. Теперь полузабытая наука разговаривать жестами вернулась к нему, и пальцы двигались более ловко и быстро. — Будем тебя ждать.
   — Я приду. — Ур-вен-та задумался, потом быстро и резко задвигал пальцами. — Те другие твои люди… Они тебе не доверяют. Кто-то из них желает тебе зла. Я говорю это, потому что чую в тебе эхо моего тотема.
   — Благодарю за такую честь.
   — Эту честь оказывает нам с тобой Мать-Медведица, — пояснил Ур-вен-та. — Я вернусь, Байкер Оседлавший Гром, и, может, приведу других из моего племени. Тома-Хенг-ара наши люди знают. Многие связаны с ним нитями барабанного братства, но многие смотрят на него косо из-за того, что он враг Рыжеволосого… — Индеец сделал какой-то непонятный знак. — Дурное это время, когда люди одного племени враждуют друг с другом.
   Он обернулся к дверям, где стояли Такер и другие.
   — Вот пришли твои люди, Байкер Оседлавший Гром.
   Его барабан снова заговорил, и вокруг старика появились витки дыма.
   — До захода луны!
   — До захода луны, — написал Байкер. Он вынул из-за пояса тотемную палочку Ур-вен-ты и протянул ее индейцу.
   — Оставь это себе до моего возвращения, — ответил тот.
   Дым сгустился, и внезапно шаман исчез. Замолк и барабанный бой. В наступившей тишине Байкер ощутил себя потерянным. При Ур-вен-те он испытывал чувство полного покоя. Чувствовал, что владеет собой. Теперь он со вздохом повернулся к дверям, зная, что ему предстоит, и всячески противясь этому.
   Такер сделал шаг назад, не отводя взгляда от тотемной палочки, которую держал Байкер, и Байкер улыбнулся. Ах вот как, эта палочка им не нравится? Что ж! Он постарается это использовать. Может, палочка не даст им опять превратиться в шайку озверелых идиотов.
   — Нам, верно, надо поговорить, — сказал Байкер.
 
   — Ты прямо весь светишься, — сказала спустя несколько часов Салли. — С тех самых пор, как вернулся.
   Байкер кивнул. Он и сам это ощущал. Будто ритм барабана Ур-вен-ты проник в его кровь и его пульс бьется с ним в унисон. Как будто он до сих пор слышит тихую дробь барабана. Словно далекий стук копыт.
   Объяснение с Такером и с остальными прошло куда легче, чем он ожидал. Намного легче по сравнению с тем, как оно начиналось до появления Ур-вен-ты. Приход шамана всех утихомирил, что было на руку Байкеру. Они обсудили то, что случилось с Мерсье, и объяснения Байкера были приняты мирно. Даже Гэннон и Шевье вели себя спокойно, хотя в глазах Шевье что-то блеснуло. Но лицо Гэннона оставалось бесстрастным.
   — Как ты напугал меня, когда уехал! Да еще так! — сказала Салли.
   — Я и сам был напуган. Но надо же было что-то делать. Нам еще повезло, что все пока так удачно складывается.
   — Ты веришь, что старик вернется?
   — Вернется, детка. Он из тех, кто не умеет обманывать.
   — Не уверена, что можно так полагаться на него.
   — Я чувствую здесь, — Байкер постучал себя по груди, — чувствую, что он — надежный. Чувствую так же, как про себя.
   — Ну тогда, — сказала Салли, крепче прижимаясь к нему, — все будет в порядке!
   — Я так и думал, что ты меня поймешь, — улыбнулся Байкер.
 
   — Лучше бы ты перестал…
   Такер поднял глаза от стола, на котором он разбирал и чистил свой пистолет.
   — Почему? — спросил он.
   Мэгги пожала плечами. На ней были рабочая рубашка и джинсы, которые подобрал ей Фред.
   — Просто это напоминает мне все недавние ужасы, — сказала она, помедлив.
   — Я не могу рисковать. Что, если пистолет не сработает в самый критический момент, — ответил Такер. — Сейчас рисковать нельзя! Ты же это понимаешь?
   — Да, конечно. Прости меня! Просто я едва держусь.
   — Все еще вспоминаешь, что было днем?
   Мэгги кивнула.
   — Да, меня тоже тревожит Гэннон, — сознался Такер. — Опасный он тип, и мне кажется, он стал нервничать. Следовательно, сделался еще более опасным. Боюсь я его и этого второго бандита, хриплого. Кстати, что-то я давно их не видел, а ты?
   — Тоже. И не желаю видеть.
   — Ничего, как-нибудь все обойдется.
   Такер заглянул в дуло пистолета и удовлетворенно отложил в сторону тряпицу и ершик.
   — Но как? — спросила Мэгги. — Мне чудится, в воздухе так и витает какая-то тревога.
   Такер кивнул:
   — Да. Я тоже это чую. Потому-то и начистил своего дружка. Кому-то сегодня ночью несдобровать.
   — Надеюсь, не нам, — прошептала Мэгги.
 
   — Ну что, займемся тем, что надумали? — спросил Шевье. — Только у Байкера при себе волшебная палка.
   — Так то у Байкера, а у Тэмса ее нет.
   — Понятно.
   Гэннон глянул в темноту за окном и нахмурился:
   — Ты нашел, где нам его обрабатывать?
   — Лучше всего в подвале. Туда никто не ходит, а стены такие толстые, что никто ничего не услышит. Если они даже хватятся его, в таком огромном домище нас скоро не найдут. Во всяком случае до тех пор, пока мы не выбьем из него все, что нам нужно.
   — Отлично, — сказал Гэннон. — Отлично.
   Но из головы у него не шел Байкер. Не пристало ему — профессионалу — прощать обиды, он это твердо знал. Однако вся операция давно перестала быть профессиональной. Что ж, с Байкером придется подождать. И с инспектором тоже. Пока они не услышат от Джеми Тэмса то, что им нужно.
 
   — О чем вы думаете? — спросил Джеми у Тропмана.
   Тропман, вглядывавшийся в Тома, поднял голову:
   — Стараюсь понять, как это удалось шаману, не произнося ни единого слова, всех нас успокоить. И как он сумел поставить диагноз нашему больному.
   — Но мы еще не знаем, прав ли он, — возразил Джеми.
   Тропман кивнул. Он отошел от кровати и сел напротив Джеми:
   — Мне думается, он сумел заглянуть прямо в мозг Хенгуэра. Заглянул и прочел, в чем проблема. — Тропман посмотрел поверх Джеми, взгляд его казался рассеянным. — Как обидно спустя долгие годы обнаружить, что все подобное возможно, все реально существует. Сколько сора прошло между пальцев в поисках хоть намека на реальность паранормального. Я бы все отдал, чтобы стать на двадцать лет моложе и снова приступить к исследованиям теперь, когда мы за эти несколько дней столько узнали.
   Джеми кивнул:
   — Быть может, именно наше неверие и не давало нам убедиться в реальности всего этого.
   — Возможно, — согласился Тропман.
   — Пойду поговорю с Сэмом, — сказал Джеми, поднимаясь. — Надо помочь ему с этими дневниками.
   — Принесите какие-нибудь из них сюда, я тоже их полистаю, пока нянчусь с нашим пациентом.
   — Хорошо. Наверное, и попить вам чего-нибудь принести?
   — Да, если можно, чаю.
 
   Байкер вдруг сел и начал оглядываться.
   — Что такое? — удивилась Салли. — Шаман возвращается?
   — Не знаю, детка! Что-то меня встревожило.
   Он подбежал к окну и стал вглядываться в темноту. Там виднелись смутные тени. Не трагг-и, что-то другое. Прямо над деревьями висела луна. Не похоже было, что возвращается Ур-вен-та. Байкер не мог понять, в чем дело. Но он чувствовал, чувствовал всем нутром, приближение опасности.
   — Пойду проверю двери и окна, — проговорил он. — Пойдешь со мной?
   — Но выходить из Дома не будем?
   — Не хотелось бы, детка.
   Байкер взял винтовку и вынул из рюкзака пистолет Мерсье. Свой револьвер он отдал Такеру. Пистолет же протянул Салли.
   — Когда будешь стрелять, держи его обеими руками! — сказал он. — У него адская отдача, особенно с непривычки.
   Салли вздохнула и сжала пистолет, который в ее маленьких руках казался огромным.
   — Ну как, детка? Готова?
   Салли кивнула.
   — Не стреляй, пока не увидишь, в кого целишься, понятно?
   — Не знаю, как я разберусь, Байкер.
   — Ничего! Как-нибудь!
   — Все будет в порядке, — ответила Салли.
   — Тогда пошли!
   Байкер не знал, кого они ищут. Он просто чувствовал, что надо двигаться, так как приближается кто-то неизвестный. В кухне они увидели Такера и Мэгги. Инспектор как раз закончил чистить пистолет.
   — Что случилось? — спросил Такер, глядя на их лица и на оружие в руках.
   — Не знаю! — ответил Байкер. — Я просто что-то почуял.
   Такер кивнул. Они, значит, тоже, не он один. Он пристально смотрел на Байкера, сознавая, что за последние дни стал относиться к нему совсем по-другому. Он радовался — что бы там ни случилось — они по одну сторону.
   — Я беру на себя западное крыло, — сказал Такер.
   Байкер кивнул.
   — Близится какая-то опасность, — сказал он. — Какая — не знаю.
   Такер выжидательно смотрел на него.
   — Я только хочу сказать — не стреляйте сразу, вдруг это возвращается Ур-вен-та.
   — Разумеется, — ответил Такер, хотя сначала хотел ответить, что не нуждается в таких предупреждениях, но вовремя прикусил язык.

Глава пятая

   По гребням утесов Сара пробиралась на восток. Мокасины, шурша, ступали по скользким скалам. За мягкое кожаное платье цеплялись нижние ветви деревьев. Ветер подхватывал волосы, выбившиеся из кос, и щекотал щеки. Крепкий запах морских водорослей смешивался со смолистым ароматом елей и кедров. В небе, словно далекие огоньки свечей, мерцали звезды и плясало северное сияние.
   Наконец Сара выбралась к Рате-фейн, Лунному Каменному Медведю, то есть к Месту Размышлений Мэй-ис-хюр. Ночь здесь была молчаливой. Стоя у Медвежьего Камня, Сара чувствовала себя словно в соборе — высокое небо над головой было куполом, лес и утесы — стенами. Подойдя ближе к Медвежьему Камню, Сара прижалась к нему щекой, и ей почудилось, что она слышит, как дышит сама земля.
   Талиесин и Пэквуджи толковали ей о Старейших, но только теперь она ощутила их незримое присутствие. Неважно, подвергали они ее испытаниям или нет, неважно, зачем им это понадобилось, важно было оказаться достойной их интереса. Сара сказала Талиесину правду — она такая, какой ее сделала вся предыдущая жизнь, ее друзья — все, что ее окружало. И вдруг она поняла, что ее жажда стать Лунным сердцем не зачеркивает все предшествующее и не меняет ее саму.
   «Чего ты хочешь?» — повторила Сара вопрос, заданный ей Талиесином. Она хочет достичь всего, на что способна. И если для этого потребуется вернуться в ее прежний мир и снова встретиться с демоном Киерана — что ж, значит, она вернется.
   Сюда она попала по воле обстоятельств, как лист, гонимый ветром, но на Путь встала с ясной целью, приложив к этому собственные старания.
   Сара закрыла глаза и вспомнила мелодию Талиесина, а потом послала призыв через лес. Казалось, она спиной ощущала, как Медвежий Камень теплеет и гулко вторит ее слабому мысленному зову.
 
   Пэквуджи и сам не понимал, что толкнуло его ввязаться в сны Сары, зачем он старался привлечь ее к себе. Наверное, он сделал это, чтобы как-то проявить себя перед бардом и его ветвисторогим дедом — Хозяином Леса, явившимся из-за Большой Воды. Хотел доказать им, что Путей много и все — истинные. А доказывая это, он волей-неволей помог Саре — так что поступок его не был только эгоистичным. Хорошо. Но тогда почему же его мучают дурные предчувствия?
   Такое с ним бывало не раз, ведь он частенько впутывался в дела более сильных, но все же не таких всемогущих, как Хозяева Леса. Уже давным-давно один Толкователь из духов квин-он-а говорил ему, что не следует вмешиваться в дела Старейших. Ибо они всесильны и скоры на расправу.
   Пэквуджи печально рассматривал свои ноги и гадал, во что же он ввязался, как теперь поступить? Может, надо пойти к барду и повиниться? Но, немного поразмыслив, малыш горестно покачал головой. Нет! Слишком поздно! О, зачем, зачем он затеял все это?
   «Потому что уж такой у меня характер», — ответил он сам себе.
   И внезапно решительно поднял голову. Он — Пэквуджи! Не такой, конечно, могущественный, как Хозяин Леса, но тоже кое на что способен. Не такой мудрый, как квин-он-а, но тоже не тупой. Он — Пэквуджи, и этим все сказано. Он всегда один, но одиночество ему незнакомо. Ибо весь мир — его дом.
   Страхи смыло с него разом, как смывают волны пену с береговых скал. Его круглые, как у совы, глаза ярко блестели в темноте, когда он встал на ноги и огляделся. И тут он услышал мысленный зов Сары, обращенный к нему. «Ага!» — подумал он, чувствуя, как властно звучит ее призыв. Так может звать сама Бабушка Жаба, таинственная, как секреты старых камней, которые некогда бродили, а теперь лежат неподвижно.