— Не беспокойтесь, друг мой.
Джин смотрел ему вслед, пока фигура Квипа не скрылась за углом, после чего вернулся к остальным.
— Какие-нибудь заказы на обед? Или на ужин? Или это завтрак? — спросила Линда.
Якоби погладил себя по животу.
— Мне кажется, в этом зоопарке всегда время кормежки. Еще один свадебный ужин, дорогая?
— Нет, хочу на этот раз повторить званый обед у брата моей подруги Шелли.
— Меня бы устроила буженина под соусом с овощным салатом, — сказал Джин.
— Люблю, когда человек знает, чего хочет. Вот только не помню, были ли на том обеде холодные закуски… Нет, кажется, закусок там не было, зато горячее — в изобилии… О, вспомнила, — Линда обрадовалась. — Ребрышки в собственном соку.
И через минуту объявила:
— Ну вот, получайте. Порежешь, Джин?
— Конечно. Что вам, Якоби? Прожаренное, среднее, с кровью, еще живое?…
Якоби смотрел куда-то в конец коридора.
— А? С кровью меня вполне устроит.
Джин подал ему тарелку с куском мяса. Якоби, мельком взглянув, взял ее и снова уставился в коридор.
Джин обслужил Линду, затем Снеголапа, заявившего, что блюдо выглядит вполне съедобным, потом сам отрезал себе умеренно прожаренный кусок и сел. Он уже собирался приняться за еду, когда заметил, что Якоби все еще мрачно смотрит вдаль.
— Что с вами?
— Не верю я этому типу.
— Он вполне приятный человек, — возразила Линда. — Немного, правда, странный. Попросил у меня эту штуковину, и я сделала ее, хотя ни малейшего понятия не имею, зачем она ему понадобилась.
Джин нахмурился.
— Какую штуковину?
— Разве ты… А, ну да, вы же как раз лазили на тот каменный столб. Он хотел небольшой… как это называется? Молоток с чем-то вроде зубила на одной стороне. Ледоруб. Вроде того, что используют скалолазы. Он описал мне, как это выглядит, и я сотворила ему такой вот странный инструмент.
Джин посмотрел на Якоби.
— Не думаете ли вы… — начал он, но в это мгновение из зала с камнем послышался звон, словно издаваемый странным громадным колоколом.
Звук становился все громче и громче…
«Будь я трижды проклят», — думал Квип, карабкаясь наверх.
Действовать нужно было быстро. Добравшись до вершины, он остановился в поисках подходящего выроста кристалла, не очень большого, чтобы его можно было спрятать в рюкзак.
Один из выступов привлек его внимание. Квип протянул руку, но сумел дотронуться лишь до самого его кончика. Он поднялся выше и потянулся снова. Кристалл был холодным на ощупь.
«Будь я проклят, — подумал Квип, — я пытаюсь украсть у самой Тьмы. Но я должен, должен заполучить хотя бы кусочек!»
Он достал ледоруб, опять вытянул руку и уцепился за выступ. Камень напоминал лед, но янтарное свечение ласкало взгляд, и колеблющийся огонь внутри привлекал своей теплотой. Квип ударил острым концом своего орудия. С резким, высоким, звенящим звуком кончик выступа легко отломился. Обломок продолжал светиться. Квип огляделся по сторонам, прислушиваясь. Гудя, словно хрустальный колокол, весь кристалл начал резонировать с только что раздавшимся звуком.
Квип бросил добычу в рюкзак и поспешил вниз. Когда он добрался до подножия, звон уже разрывал уши, на болезненно высокой ноте отражаясь от каменной чаши амфитеатра и становясь все громче. По мере того как нарастало эхо, звук делался все более оглушительным, и наконец сами древние стены начали сотрясаться.
Пол содрогнулся. Квип споткнулся и упал. Поднявшись на колени, он зажал руками уши. Его вопль ужаса и боли остался неуслышанным, когда воздух вокруг словно взорвался.
Библиотека
Зал Мозга
Семейные апартаменты
Джин смотрел ему вслед, пока фигура Квипа не скрылась за углом, после чего вернулся к остальным.
— Какие-нибудь заказы на обед? Или на ужин? Или это завтрак? — спросила Линда.
Якоби погладил себя по животу.
— Мне кажется, в этом зоопарке всегда время кормежки. Еще один свадебный ужин, дорогая?
— Нет, хочу на этот раз повторить званый обед у брата моей подруги Шелли.
— Меня бы устроила буженина под соусом с овощным салатом, — сказал Джин.
— Люблю, когда человек знает, чего хочет. Вот только не помню, были ли на том обеде холодные закуски… Нет, кажется, закусок там не было, зато горячее — в изобилии… О, вспомнила, — Линда обрадовалась. — Ребрышки в собственном соку.
И через минуту объявила:
— Ну вот, получайте. Порежешь, Джин?
— Конечно. Что вам, Якоби? Прожаренное, среднее, с кровью, еще живое?…
Якоби смотрел куда-то в конец коридора.
— А? С кровью меня вполне устроит.
Джин подал ему тарелку с куском мяса. Якоби, мельком взглянув, взял ее и снова уставился в коридор.
Джин обслужил Линду, затем Снеголапа, заявившего, что блюдо выглядит вполне съедобным, потом сам отрезал себе умеренно прожаренный кусок и сел. Он уже собирался приняться за еду, когда заметил, что Якоби все еще мрачно смотрит вдаль.
— Что с вами?
— Не верю я этому типу.
— Он вполне приятный человек, — возразила Линда. — Немного, правда, странный. Попросил у меня эту штуковину, и я сделала ее, хотя ни малейшего понятия не имею, зачем она ему понадобилась.
Джин нахмурился.
— Какую штуковину?
— Разве ты… А, ну да, вы же как раз лазили на тот каменный столб. Он хотел небольшой… как это называется? Молоток с чем-то вроде зубила на одной стороне. Ледоруб. Вроде того, что используют скалолазы. Он описал мне, как это выглядит, и я сотворила ему такой вот странный инструмент.
Джин посмотрел на Якоби.
— Не думаете ли вы… — начал он, но в это мгновение из зала с камнем послышался звон, словно издаваемый странным громадным колоколом.
Звук становился все громче и громче…
«Будь я трижды проклят», — думал Квип, карабкаясь наверх.
Действовать нужно было быстро. Добравшись до вершины, он остановился в поисках подходящего выроста кристалла, не очень большого, чтобы его можно было спрятать в рюкзак.
Один из выступов привлек его внимание. Квип протянул руку, но сумел дотронуться лишь до самого его кончика. Он поднялся выше и потянулся снова. Кристалл был холодным на ощупь.
«Будь я проклят, — подумал Квип, — я пытаюсь украсть у самой Тьмы. Но я должен, должен заполучить хотя бы кусочек!»
Он достал ледоруб, опять вытянул руку и уцепился за выступ. Камень напоминал лед, но янтарное свечение ласкало взгляд, и колеблющийся огонь внутри привлекал своей теплотой. Квип ударил острым концом своего орудия. С резким, высоким, звенящим звуком кончик выступа легко отломился. Обломок продолжал светиться. Квип огляделся по сторонам, прислушиваясь. Гудя, словно хрустальный колокол, весь кристалл начал резонировать с только что раздавшимся звуком.
Квип бросил добычу в рюкзак и поспешил вниз. Когда он добрался до подножия, звон уже разрывал уши, на болезненно высокой ноте отражаясь от каменной чаши амфитеатра и становясь все громче. По мере того как нарастало эхо, звук делался все более оглушительным, и наконец сами древние стены начали сотрясаться.
Пол содрогнулся. Квип споткнулся и упал. Поднявшись на колени, он зажал руками уши. Его вопль ужаса и боли остался неуслышанным, когда воздух вокруг словно взорвался.
Библиотека
Осмирик отложил в сторону тяжелый том и потер глаза. Он прочитал уже достаточно, и открывшаяся правда тяжелым гнетом лежала на его плечах. Худшие опасения только что подтвердились. Древние хроники говорили об этом достаточно ясно.
Как истинный ученый он не обращал внимания на усталость и болезненное чувство пустоты в желудке, пока изучал старинные источники. Он и сейчас продолжал с восхищением перебирать лежащие перед ним книги и свитки. Бесценные экземпляры, подобные этим, невозможно было найти даже в Хунре, не говоря уже о других местах, и он не мог не жалеть, что они, вероятнее всего, будут обращены в прах и развеяны ветром, когда замок исчезнет с лица земли. Если только они не относились к магическим творениям.
Все это не важно. Важно лишь одно — разрушить планы Мелидии. Но как?
Мелидия просто безумна. Она не остановится ни перед чем на пути к мщению. В течение многих лет она залечивала рану, нанесенную ей Кармином; в течение многих лет строила планы и интриги. Она хорошо обучилась своим Искусствам, затем отыскала подходящих марионеток для участия в небольшом представлении. В Восточных землях жил принц с деспотичной матерью-императрицей. Ему нужны были земли для завоевания и невеста, на которую мать взглянула бы благосклонно. Одно заклинание, один клуб дыма из жаровни — и он исполнил желание Мелидии, в то время как императрица наблюдала за этим с одобрительной улыбкой.
Осмирик грустно усмехнулся. Как нелепо устроен мир, в котором все армии движимы махинациями строящей интриги ведьмы и по ее воле рушатся замки и гибнет все живое…
Только он может ее остановить — в том числе физически, если это окажется единственным выходом. Он должен все разнюхать о ней, о ее планах и кознях, войти к ней в доверие, сделать вид, что помогает, а затем…
Что? Это будет известно, лишь когда наступит время, если оно вообще наступит.
Сомнения грызли его. Неизбежно ли это? И как насчет пророчеств? Он протянул руку к другой книге, раскрыл ее, пролистал, нашел нужный абзац и прочитал:
«И придет время, когда люди содрогнутся от ужаса, и великое бедствие падет на мир, как во дни древности, и будет это страшный день, когда освободится тот, кого зовут Великим Зверем, Воплощением Зла, Разрушителем, и он заслонит солнце и раскинет свои великие крылья над миром, и покарает сынов человеческих так, как покарал их отцов, и будут они бежать, пряча головы свои и проклиная тот день, когда матери родили их на свет…»
Осмирик тряхнул головой. И он, простой ученый, должен противостоять неотвратимому Слову? Он совершенно пал духом, испугавшись, что сделать ничего не сможет. Но попытаться нужно. Его взгляд снова опустился на страницу.
«Но не вечна будет тьма, и сердца людей не утратят надежды…»
Неуклюжий буквализм, отметил он. Лучше было бы: «Ночь закончится, и надежда всегда будет жить в человеческих сердцах»… но это не важно. Он стал читать дальше:
«…и придет в один из тех дней истинный сын своего отца, Эрвольда, могуществом которого зверь снова будет заключен в оковы, но велики будут его жертвы, и тяжело будет у него на сердце; и дом его не устоит против стихии. Имя его будет подобно крови».
Эрвольд, древний легендарный вождь хаплодитов, укротивший демонов земли и заставивший их подчиняться его воле. Осмирик взял еще один том и, перелистав его, нашел абзац, который отметил ранее:
«…и Эрвольд совершил все это, именно так, как здесь было рассказано. И также заколдовал он величайшее из чудовищ, Рамтонодокса, и сделал это так: он… [текст отсутствует] своими владениями и своей крепостью, и [его] окна насчитывали сто сорок четыре тысячи, и [его] комнатам не было конца».
Он снова развернул «Книгу Демонов» и нашел вариант того же абзаца, с восстановленным текстом:
«…и сделал это так: он заколдовал великого демона, и подчинил его своей воле, и приковал это чудовище к большому Камню, и подверг его превращению такому, что больше не выглядело оно чудовищем, но стало великим зданием, которое Эрвольд сделал своими владениями и своей крепостью…»
Третий вариант еще в одной книге почти не отличался от предыдущего. Осмирик вытащил том, открыл его — и медленно закрыл снова. Нет, он не будет больше в него заглядывать. Ошибки быть не могло. Он вновь откинулся на спинку скрипучего деревянного стула.
«…И имя его будет подобно крови».
Лучше — «Его имя будет подобно названию цвета крови».
Его имя Кармин.
Неожиданно пол задрожал. Послышался тихий высокий звук, сопровождавшийся гулом. Ближайшие стеллажи покачнулись, и одна книга упала на пол.
Постепенно звуки стихли. Наконец наступила тишина.
«Неужели Мелидия уже взялась за дело?» — похолодев, подумал Осмирик. Или Кармин. Или вообще кто-то другой. Возможно, сам замок совершал одну из своих многочисленных трансформаций.
Ученый встал, спустился по лестнице и прошел между стеллажей. Открыв дверь, он выглянул в коридор, осмотрелся, вышел и закрыл дверь за собой. Нужно было сориентироваться. Теперь он искал Магический Камень, как и Мелидия, но у нее были на то свои способы, а у него — свои. Он принюхался. Книги, все те же книги — но еще и многое другое. Чем пахнет Камень?
Первобытный запах, пыль веков, сернистый аромат пламени, давшего рождение самой Вселенной…
До него доносились два перебивающих все запаха, и они, похоже, исходили из одного и того же места. Он направился в ту сторону.
Как истинный ученый он не обращал внимания на усталость и болезненное чувство пустоты в желудке, пока изучал старинные источники. Он и сейчас продолжал с восхищением перебирать лежащие перед ним книги и свитки. Бесценные экземпляры, подобные этим, невозможно было найти даже в Хунре, не говоря уже о других местах, и он не мог не жалеть, что они, вероятнее всего, будут обращены в прах и развеяны ветром, когда замок исчезнет с лица земли. Если только они не относились к магическим творениям.
Все это не важно. Важно лишь одно — разрушить планы Мелидии. Но как?
Мелидия просто безумна. Она не остановится ни перед чем на пути к мщению. В течение многих лет она залечивала рану, нанесенную ей Кармином; в течение многих лет строила планы и интриги. Она хорошо обучилась своим Искусствам, затем отыскала подходящих марионеток для участия в небольшом представлении. В Восточных землях жил принц с деспотичной матерью-императрицей. Ему нужны были земли для завоевания и невеста, на которую мать взглянула бы благосклонно. Одно заклинание, один клуб дыма из жаровни — и он исполнил желание Мелидии, в то время как императрица наблюдала за этим с одобрительной улыбкой.
Осмирик грустно усмехнулся. Как нелепо устроен мир, в котором все армии движимы махинациями строящей интриги ведьмы и по ее воле рушатся замки и гибнет все живое…
Только он может ее остановить — в том числе физически, если это окажется единственным выходом. Он должен все разнюхать о ней, о ее планах и кознях, войти к ней в доверие, сделать вид, что помогает, а затем…
Что? Это будет известно, лишь когда наступит время, если оно вообще наступит.
Сомнения грызли его. Неизбежно ли это? И как насчет пророчеств? Он протянул руку к другой книге, раскрыл ее, пролистал, нашел нужный абзац и прочитал:
«И придет время, когда люди содрогнутся от ужаса, и великое бедствие падет на мир, как во дни древности, и будет это страшный день, когда освободится тот, кого зовут Великим Зверем, Воплощением Зла, Разрушителем, и он заслонит солнце и раскинет свои великие крылья над миром, и покарает сынов человеческих так, как покарал их отцов, и будут они бежать, пряча головы свои и проклиная тот день, когда матери родили их на свет…»
Осмирик тряхнул головой. И он, простой ученый, должен противостоять неотвратимому Слову? Он совершенно пал духом, испугавшись, что сделать ничего не сможет. Но попытаться нужно. Его взгляд снова опустился на страницу.
«Но не вечна будет тьма, и сердца людей не утратят надежды…»
Неуклюжий буквализм, отметил он. Лучше было бы: «Ночь закончится, и надежда всегда будет жить в человеческих сердцах»… но это не важно. Он стал читать дальше:
«…и придет в один из тех дней истинный сын своего отца, Эрвольда, могуществом которого зверь снова будет заключен в оковы, но велики будут его жертвы, и тяжело будет у него на сердце; и дом его не устоит против стихии. Имя его будет подобно крови».
Эрвольд, древний легендарный вождь хаплодитов, укротивший демонов земли и заставивший их подчиняться его воле. Осмирик взял еще один том и, перелистав его, нашел абзац, который отметил ранее:
«…и Эрвольд совершил все это, именно так, как здесь было рассказано. И также заколдовал он величайшее из чудовищ, Рамтонодокса, и сделал это так: он… [текст отсутствует] своими владениями и своей крепостью, и [его] окна насчитывали сто сорок четыре тысячи, и [его] комнатам не было конца».
Он снова развернул «Книгу Демонов» и нашел вариант того же абзаца, с восстановленным текстом:
«…и сделал это так: он заколдовал великого демона, и подчинил его своей воле, и приковал это чудовище к большому Камню, и подверг его превращению такому, что больше не выглядело оно чудовищем, но стало великим зданием, которое Эрвольд сделал своими владениями и своей крепостью…»
Третий вариант еще в одной книге почти не отличался от предыдущего. Осмирик вытащил том, открыл его — и медленно закрыл снова. Нет, он не будет больше в него заглядывать. Ошибки быть не могло. Он вновь откинулся на спинку скрипучего деревянного стула.
«…И имя его будет подобно крови».
Лучше — «Его имя будет подобно названию цвета крови».
Его имя Кармин.
Неожиданно пол задрожал. Послышался тихий высокий звук, сопровождавшийся гулом. Ближайшие стеллажи покачнулись, и одна книга упала на пол.
Постепенно звуки стихли. Наконец наступила тишина.
«Неужели Мелидия уже взялась за дело?» — похолодев, подумал Осмирик. Или Кармин. Или вообще кто-то другой. Возможно, сам замок совершал одну из своих многочисленных трансформаций.
Ученый встал, спустился по лестнице и прошел между стеллажей. Открыв дверь, он выглянул в коридор, осмотрелся, вышел и закрыл дверь за собой. Нужно было сориентироваться. Теперь он искал Магический Камень, как и Мелидия, но у нее были на то свои способы, а у него — свои. Он принюхался. Книги, все те же книги — но еще и многое другое. Чем пахнет Камень?
Первобытный запах, пыль веков, сернистый аромат пламени, давшего рождение самой Вселенной…
До него доносились два перебивающих все запаха, и они, похоже, исходили из одного и того же места. Он направился в ту сторону.
Зал Мозга
— Квип, очнись. С тобой все в порядке?
Квип заморгал и открыл глаза. Над ним склонилась Линда.
— Так я не в аду?
— Нет, успокойся, — услышал он голос Джина.
Квип сел и огляделся по сторонам. Якоби подозрительно смотрел на него.
— Что случилось? — спросил Квип.
— Мы как раз собирались спросить об этом тебя, — ответил Джин.
Снеголап поковырялся когтем в левом ухе.
— Проклятье, у меня до сих пор в ушах звенит.
— Похоже, я на всю жизнь оглохла, — сказала Линда.
— А? — переспросил Джин.
— Я говорю, похоже, я… Да ладно, пустяки.
Квип пошатываясь поднялся на ноги.
— Ничего не понимаю, — проговорил он. — Я подобрал свой рюкзак и уже собирался уходить, когда услышал адский звон.
— Звук доносился отсюда, — сказал Джин. — Даже там, где мы находились, он был просто невыносим. Не могу представить, что это.
— Да. Ну я и грохнулся в обморок. Думал, умираю.
— Ты не пострадал?
— Разве что слегка не в себе. А так — нет.
Джин показал на кристалл.
— Может быть, это и не мое дело, но ты случайно с этой штукой не ковырялся?
— Не понял?
— Что это за идея была насчет ледоруба?
— Я думал, он пригодится, чтобы карабкаться по каменному столбу. Вам, похоже, немало пришлось потрудиться, чтобы добраться до вершины. Но потом мне просто не хватило духу, и я спрятал эту штуку к себе в рюкзак, на будущее.
Джин пожал плечами.
— Ладно. Как я уже сказал, это не мое дело.
— Без обид, — ответил Квип, изобразив на лице улыбку.
— Угу. Что ж, если ты в порядке, первое, что нам надо будет сделать…
— Джин, смотри.
— А?
Джин увидел, что Линда показывает в сторону двери, и повернулся. Около полудюжины солдат в шлемах уже входили в зал, вытащив мечи. И это были не замковые стражники.
Квип извлек свой кинжал и отступил назад. Джин обнажил меч и сделал то же самое, в то время как Снеголап словно невзначай подошел к краю круглого каменного помоста.
— Их всего несколько, — сказал Снеголап, делая приглашающий жест. — Идем, ребята.
Джин и Квип переглянулись, затем перестали отступать. Линда и Якоби подбежали к ним и встали сзади.
Солдаты сразу же увидели Снеголапа, но лишь теперь оценили, насколько он велик.
— Что скажете, солдатики? — дружелюбно обратился к ним Снеголап. — Как сейчас кормят в армии?
Солдаты остановились. Один из них, судя по всему командир, грозно выкрикнул:
— Эй ты! Кто или что бы ты ни был, брось оружие!
— Не слышу, — заявил Снеголап. — Подойди ближе.
Командир шагнул вперед.
— Я сказал…
Снеголап замахнулся топором, и лезвие свистнуло в неподвижном воздухе.
— Какое оружие, эту штуку? Да я ею себе когти подрезаю. Тебе подстричь?
Четверо солдат спустились вниз и разошлись веером. Командир и еще один солдат медленно приближались.
— Вы, все! Бросить оружие! Ну!
— На каком основании вы нам приказываете? — запротестовал Якоби.
— Властью его королевского высочества Ворна, наследного принца Хунры, сына Богини-Императрицы и завоевателя Западных владений. Вы — его пленники.
— Не болтай глупостей, — сказал Снеголап. — Вы не можете взять нас в плен.
Командир остановился.
— Почему это нет?
— Потому что ты сейчас сдохнешь, безволосый. Гррроааарррр!
Атака Снеголапа была молниеносной. Стоявшие сбоку солдаты едва успели среагировать. Командир не успел. Снеголап аккуратно обезглавил его, после чего повернулся к сержанту, который сумел избежать той же участи, споткнувшись и упав как раз в нужный момент. Лезвие топора пронеслось в долях дюйма от его черепа. Ему удалось уползти прочь от следующего удара Снеголапа, а к этому времени ему на подмогу подоспели двое товарищей.
Джина внезапная атака Снеголапа просто повергла в шок, но, когда перед ним появился один из двоих уцелевших солдат, он проявил себя с лучшей стороны, хотя ему удавалось только неуклюже парировать ловкие выпады опытного противника. Это было все, что он мог сделать. Шаг за шагом Джин отступал обратно в большой круг.
— Линда, помоги!
— Как?
— Не знаю! Как-нибудь!
— Но… но… О, подожди. Как насчет…
Джин наткнулся спиной на что-то твердое. Вздрогнув, он огляделся по сторонам и понял, что вокруг него возник огромный прозрачный пузырь в форме колокола. Протянув руку, Джин дотронулся до внутренней поверхности: очень твердая.
Нападающий на мгновение опешил, но тут же опомнился и с размаху ударил по таинственному щиту. Лезвие меча отразилось от твердой поверхности, и оружие вылетело из руки солдата, который тотчас же бросился его подбирать.
Джин увидел еще троих солдат, бежавших от дверей по каменным террасам.
— Линда, вытащи меня отсюда!
Линда что-то сказала, но он не услышал что. Заорав, Джин принялся стучать по колоколу изнутри. Линда поняла, чуть наморщила нос, и пузырь исчез как раз вовремя, чтобы Джин смог отразить возобновившуюся атаку противника.
— Арбалет! — завопил Джин.
— Что? — К этому моменту Якоби оттащил Линду назад к черному камню.
— Мне нужно оружие! Дай мне арбалет! Сотвори его… — Джин уклонился от сильного удара сбоку. — Сотвори его в моих руках!
Тотчас же в его руках возник арбалет.
— Эй! — крикнул он, пятясь назад. Солдат увидел оружие и сразу прекратил атаку.
Джин разглядывал появившийся у него арбалет. Хотя он видел, что оружие заряжено и готово к стрельбе, он не имел представления о том, как оно работает. Его противник понял это и снова двинулся вперед. Все еще отступая и сильно жалея о том, что не попросил что-нибудь другое, Джин нацелился, отчаянно пытаясь нащупать курок или спусковой механизм, и в конце концов обнаружил кривой деревянный рычаг с нижней стороны арбалета. Стоило нажать на него, как послышался звон тетивы и щелчок вылетевшей стрелы. Джин посмотрел вверх. Металлический стержень торчал из горла солдата. Тот выронил меч, захрипел, плюнул кровью и упал.
Джин благоговейно посмотрел на арбалет: «Страшная штука». Потом попытался сообразить, как же его зарядить. Он заметил широкую металлическую петлю впереди, и ему пришло в голову, что, скорее всего, нужно сунуть в нее ногу и каким-то образом…
Но тут он услышал крик Линды и обернулся. Один из солдат держал нож у ее горла, в то время как второй прижимал к полу Якоби.
Сзади послышался голос:
— Брось оружие, или твои друзья умрут!
Джин с грохотом уронил арбалет на пол. Он повернулся, чтобы взглянуть на говорившего, и обнаружил, что тот обращался не к нему, а к Снеголапу.
Громадный белый зверь, высоко подняв топор, стоял над обезглавленными телами двоих солдат Ворна. Еще двое солдат стояли рядом, с мечами наготове.
— Они все умрут! — крикнул один из них.
— Снеголап, лучше сделай, как они говорят, — попросил Джин. — И ты тоже, Квип.
Квип бросил кинжал.
Снеголап в ярости глухо зарычал.
— Джин, мы же можем с ними справиться.
— Не получится, Снеговичок.
Белоснежный зверь фыркнул и бросил свой громадный топор на пол.
Солдаты смотрели в сторону двери. Джин повернулся и увидел женщину в ярко-оранжевом плаще, медленно идущую по ступенчатому спуску. В вытянутых руках она держала длинные металлические стержни. Ее напряженный взгляд был устремлен куда-то в пространство впереди.
Оказавшись на круглом полу, она прошла мимо Снеголапа, не обращая внимания ни на него, ни на изуродованные тела. Снеголап озадаченно разглядывал ее, скрестив лапы на груди. Женщина прошла дальше, двигаясь в сторону темного камня. Стержни начали сильно вибрировать, а когда она сделала еще несколько шагов — вылетели из ее рук.
Джин пригнулся, когда они пронеслись мимо, потом, услышав звенящий звук, выпрямился и посмотрел на основание каменного столба. Два серебряных стержня притянулись к камню, словно к большому магниту.
— Так, — сказала женщина. Некоторое время она стояла, разглядывая камень, затем подняла взгляд к висевшему наверху кристаллу. — Конечно… конечно.
Наконец ее внимание привлекла фигура Джина. Она окинула его взглядом, после чего спросила:
— Ты кто такой?
— Меня зовут Джин Ферраро.
— Как ты нашел это помещение?
— Просто забрел случайно. А что?
Она не ответила, а, пройдя мимо него, взглянула на толстяка и повернулась к Линде.
— Ты девственница?
— Что?
— Ты знала мужчин?
— В каком смысле?…
— Отвечай на вопрос, или тебе плохо придется.
— Не ваше собачье дело.
Женщина ударила ее по лицу.
— Еще раз спрашиваю. Ты девственница?
Линда возмущенно выкрикнула:
— Нет! Устраивает? Нет, я не девственница.
— Я так и думала. Жаль. Девушка всегда предпочтительнее, но, думаю, обойдусь и мальчишкой. — Она повернулась и окинула взглядом похожий на собор зал. — Мне казалось, что сюда вообще нет входа. — Но тут же нахмурилась, заметив высоко в стене дверь лифта. — А это еще что?
— Послушайте, чего вы от нас хотите? — занервничав, спросил Джин.
Странная незнакомка медленно подошла к нему.
— Что вы здесь делали?
— Я уже вам объяснял. Мы заблудились. Мы хотим вернуться обратно в наш мир и пытались его найти.
— В таком случае почему вы оказались здесь, в Зале Мозга?
— Это вы так называете вон тот гибрид собора Святого Петра и Мэдисон-сквер-гарден? Как я уже говорил, мы тут случайно. Вы были правы насчет того, что в этой комнате не должно быть дверей. Нам пришлось сотворить дверь, чтобы попасть сюда. Мы понятия не имели, что тут такое.
— В самом деле? А как насчет того шума, что я недавно слышала? Не ваших рук дело?
— Не наших, — ответил Джин. — Мы были неподалеку, когда это случилось, но мы не знаем, ни что это было, ни в чем причина.
— Интересно. — Мелидия направилась к Снеголапу. — А это что еще за адская тварь?
— Тебе-то какая разница, уважаемая? — огрызнулся Снеголап.
Правая рука Мелидии вынырнула из складок плаща и совершила несколько быстрых движений.
Снеголап взвыл и бросился на железные прутья внезапно материализовавшейся вокруг него клетки.
Колдунья глубоко вздохнула.
— Сама себе удивляюсь. Обычно мне требовался час, чтобы создать предмет такого размера, но здесь… — Она подняла взгляд к потолку и прошептала: — Кармин, твоя судьба предрешена!
— А ну назад! — прокричал Джину один из солдат.
Пленникам связали руки. Солдаты обыскали их на предмет спрятанного оружия. Обшарив рюкзак Квипа, они обнаружили сушеное мясо и пирог и, поделив все это между собой, уселись перекусить.
Мелидия отвела одного из солдат в сторону.
— Уводите их куда хотите, но очень далеко не забирайтесь, а то можете заблудиться. Убейте их всех.
— Да, миледи.
Она подошла к Камню.
— Ты меня слышишь?
«Слышу. Ты нашла его».
— Я нашла и тебя тоже.
«В самом деле? Я чувствую твою близость».
— Слушай меня. Не так давно с тобой произошло нечто странное. Ты почувствовал?
«Да».
— Ты знаешь, что это было или что было тому причиной?
«Это была… утрата».
— Утрата? Чего?
Долгое молчание, затем:
«Увы, не могу сказать».
— Очень хорошо. Может быть, это и не столь важно.
«Скоро я буду свободен».
— Будешь. И ты будешь помнить свою освободительницу, внимать ей и исполнять ее волю.
«Трудно сказать. Лишь один человек повелевал мною. Имени его больше нет в моей памяти».
— Тобою повелевал Эрвольд.
Пол слегка дрогнул.
«Я помню! Я помню тот день. Это он поместил меня сюда, в это странное место. Это он поработил меня».
— Да, а я — та, кто тебя освободит.
Квип заморгал и открыл глаза. Над ним склонилась Линда.
— Так я не в аду?
— Нет, успокойся, — услышал он голос Джина.
Квип сел и огляделся по сторонам. Якоби подозрительно смотрел на него.
— Что случилось? — спросил Квип.
— Мы как раз собирались спросить об этом тебя, — ответил Джин.
Снеголап поковырялся когтем в левом ухе.
— Проклятье, у меня до сих пор в ушах звенит.
— Похоже, я на всю жизнь оглохла, — сказала Линда.
— А? — переспросил Джин.
— Я говорю, похоже, я… Да ладно, пустяки.
Квип пошатываясь поднялся на ноги.
— Ничего не понимаю, — проговорил он. — Я подобрал свой рюкзак и уже собирался уходить, когда услышал адский звон.
— Звук доносился отсюда, — сказал Джин. — Даже там, где мы находились, он был просто невыносим. Не могу представить, что это.
— Да. Ну я и грохнулся в обморок. Думал, умираю.
— Ты не пострадал?
— Разве что слегка не в себе. А так — нет.
Джин показал на кристалл.
— Может быть, это и не мое дело, но ты случайно с этой штукой не ковырялся?
— Не понял?
— Что это за идея была насчет ледоруба?
— Я думал, он пригодится, чтобы карабкаться по каменному столбу. Вам, похоже, немало пришлось потрудиться, чтобы добраться до вершины. Но потом мне просто не хватило духу, и я спрятал эту штуку к себе в рюкзак, на будущее.
Джин пожал плечами.
— Ладно. Как я уже сказал, это не мое дело.
— Без обид, — ответил Квип, изобразив на лице улыбку.
— Угу. Что ж, если ты в порядке, первое, что нам надо будет сделать…
— Джин, смотри.
— А?
Джин увидел, что Линда показывает в сторону двери, и повернулся. Около полудюжины солдат в шлемах уже входили в зал, вытащив мечи. И это были не замковые стражники.
Квип извлек свой кинжал и отступил назад. Джин обнажил меч и сделал то же самое, в то время как Снеголап словно невзначай подошел к краю круглого каменного помоста.
— Их всего несколько, — сказал Снеголап, делая приглашающий жест. — Идем, ребята.
Джин и Квип переглянулись, затем перестали отступать. Линда и Якоби подбежали к ним и встали сзади.
Солдаты сразу же увидели Снеголапа, но лишь теперь оценили, насколько он велик.
— Что скажете, солдатики? — дружелюбно обратился к ним Снеголап. — Как сейчас кормят в армии?
Солдаты остановились. Один из них, судя по всему командир, грозно выкрикнул:
— Эй ты! Кто или что бы ты ни был, брось оружие!
— Не слышу, — заявил Снеголап. — Подойди ближе.
Командир шагнул вперед.
— Я сказал…
Снеголап замахнулся топором, и лезвие свистнуло в неподвижном воздухе.
— Какое оружие, эту штуку? Да я ею себе когти подрезаю. Тебе подстричь?
Четверо солдат спустились вниз и разошлись веером. Командир и еще один солдат медленно приближались.
— Вы, все! Бросить оружие! Ну!
— На каком основании вы нам приказываете? — запротестовал Якоби.
— Властью его королевского высочества Ворна, наследного принца Хунры, сына Богини-Императрицы и завоевателя Западных владений. Вы — его пленники.
— Не болтай глупостей, — сказал Снеголап. — Вы не можете взять нас в плен.
Командир остановился.
— Почему это нет?
— Потому что ты сейчас сдохнешь, безволосый. Гррроааарррр!
Атака Снеголапа была молниеносной. Стоявшие сбоку солдаты едва успели среагировать. Командир не успел. Снеголап аккуратно обезглавил его, после чего повернулся к сержанту, который сумел избежать той же участи, споткнувшись и упав как раз в нужный момент. Лезвие топора пронеслось в долях дюйма от его черепа. Ему удалось уползти прочь от следующего удара Снеголапа, а к этому времени ему на подмогу подоспели двое товарищей.
Джина внезапная атака Снеголапа просто повергла в шок, но, когда перед ним появился один из двоих уцелевших солдат, он проявил себя с лучшей стороны, хотя ему удавалось только неуклюже парировать ловкие выпады опытного противника. Это было все, что он мог сделать. Шаг за шагом Джин отступал обратно в большой круг.
— Линда, помоги!
— Как?
— Не знаю! Как-нибудь!
— Но… но… О, подожди. Как насчет…
Джин наткнулся спиной на что-то твердое. Вздрогнув, он огляделся по сторонам и понял, что вокруг него возник огромный прозрачный пузырь в форме колокола. Протянув руку, Джин дотронулся до внутренней поверхности: очень твердая.
Нападающий на мгновение опешил, но тут же опомнился и с размаху ударил по таинственному щиту. Лезвие меча отразилось от твердой поверхности, и оружие вылетело из руки солдата, который тотчас же бросился его подбирать.
Джин увидел еще троих солдат, бежавших от дверей по каменным террасам.
— Линда, вытащи меня отсюда!
Линда что-то сказала, но он не услышал что. Заорав, Джин принялся стучать по колоколу изнутри. Линда поняла, чуть наморщила нос, и пузырь исчез как раз вовремя, чтобы Джин смог отразить возобновившуюся атаку противника.
— Арбалет! — завопил Джин.
— Что? — К этому моменту Якоби оттащил Линду назад к черному камню.
— Мне нужно оружие! Дай мне арбалет! Сотвори его… — Джин уклонился от сильного удара сбоку. — Сотвори его в моих руках!
Тотчас же в его руках возник арбалет.
— Эй! — крикнул он, пятясь назад. Солдат увидел оружие и сразу прекратил атаку.
Джин разглядывал появившийся у него арбалет. Хотя он видел, что оружие заряжено и готово к стрельбе, он не имел представления о том, как оно работает. Его противник понял это и снова двинулся вперед. Все еще отступая и сильно жалея о том, что не попросил что-нибудь другое, Джин нацелился, отчаянно пытаясь нащупать курок или спусковой механизм, и в конце концов обнаружил кривой деревянный рычаг с нижней стороны арбалета. Стоило нажать на него, как послышался звон тетивы и щелчок вылетевшей стрелы. Джин посмотрел вверх. Металлический стержень торчал из горла солдата. Тот выронил меч, захрипел, плюнул кровью и упал.
Джин благоговейно посмотрел на арбалет: «Страшная штука». Потом попытался сообразить, как же его зарядить. Он заметил широкую металлическую петлю впереди, и ему пришло в голову, что, скорее всего, нужно сунуть в нее ногу и каким-то образом…
Но тут он услышал крик Линды и обернулся. Один из солдат держал нож у ее горла, в то время как второй прижимал к полу Якоби.
Сзади послышался голос:
— Брось оружие, или твои друзья умрут!
Джин с грохотом уронил арбалет на пол. Он повернулся, чтобы взглянуть на говорившего, и обнаружил, что тот обращался не к нему, а к Снеголапу.
Громадный белый зверь, высоко подняв топор, стоял над обезглавленными телами двоих солдат Ворна. Еще двое солдат стояли рядом, с мечами наготове.
— Они все умрут! — крикнул один из них.
— Снеголап, лучше сделай, как они говорят, — попросил Джин. — И ты тоже, Квип.
Квип бросил кинжал.
Снеголап в ярости глухо зарычал.
— Джин, мы же можем с ними справиться.
— Не получится, Снеговичок.
Белоснежный зверь фыркнул и бросил свой громадный топор на пол.
Солдаты смотрели в сторону двери. Джин повернулся и увидел женщину в ярко-оранжевом плаще, медленно идущую по ступенчатому спуску. В вытянутых руках она держала длинные металлические стержни. Ее напряженный взгляд был устремлен куда-то в пространство впереди.
Оказавшись на круглом полу, она прошла мимо Снеголапа, не обращая внимания ни на него, ни на изуродованные тела. Снеголап озадаченно разглядывал ее, скрестив лапы на груди. Женщина прошла дальше, двигаясь в сторону темного камня. Стержни начали сильно вибрировать, а когда она сделала еще несколько шагов — вылетели из ее рук.
Джин пригнулся, когда они пронеслись мимо, потом, услышав звенящий звук, выпрямился и посмотрел на основание каменного столба. Два серебряных стержня притянулись к камню, словно к большому магниту.
— Так, — сказала женщина. Некоторое время она стояла, разглядывая камень, затем подняла взгляд к висевшему наверху кристаллу. — Конечно… конечно.
Наконец ее внимание привлекла фигура Джина. Она окинула его взглядом, после чего спросила:
— Ты кто такой?
— Меня зовут Джин Ферраро.
— Как ты нашел это помещение?
— Просто забрел случайно. А что?
Она не ответила, а, пройдя мимо него, взглянула на толстяка и повернулась к Линде.
— Ты девственница?
— Что?
— Ты знала мужчин?
— В каком смысле?…
— Отвечай на вопрос, или тебе плохо придется.
— Не ваше собачье дело.
Женщина ударила ее по лицу.
— Еще раз спрашиваю. Ты девственница?
Линда возмущенно выкрикнула:
— Нет! Устраивает? Нет, я не девственница.
— Я так и думала. Жаль. Девушка всегда предпочтительнее, но, думаю, обойдусь и мальчишкой. — Она повернулась и окинула взглядом похожий на собор зал. — Мне казалось, что сюда вообще нет входа. — Но тут же нахмурилась, заметив высоко в стене дверь лифта. — А это еще что?
— Послушайте, чего вы от нас хотите? — занервничав, спросил Джин.
Странная незнакомка медленно подошла к нему.
— Что вы здесь делали?
— Я уже вам объяснял. Мы заблудились. Мы хотим вернуться обратно в наш мир и пытались его найти.
— В таком случае почему вы оказались здесь, в Зале Мозга?
— Это вы так называете вон тот гибрид собора Святого Петра и Мэдисон-сквер-гарден? Как я уже говорил, мы тут случайно. Вы были правы насчет того, что в этой комнате не должно быть дверей. Нам пришлось сотворить дверь, чтобы попасть сюда. Мы понятия не имели, что тут такое.
— В самом деле? А как насчет того шума, что я недавно слышала? Не ваших рук дело?
— Не наших, — ответил Джин. — Мы были неподалеку, когда это случилось, но мы не знаем, ни что это было, ни в чем причина.
— Интересно. — Мелидия направилась к Снеголапу. — А это что еще за адская тварь?
— Тебе-то какая разница, уважаемая? — огрызнулся Снеголап.
Правая рука Мелидии вынырнула из складок плаща и совершила несколько быстрых движений.
Снеголап взвыл и бросился на железные прутья внезапно материализовавшейся вокруг него клетки.
Колдунья глубоко вздохнула.
— Сама себе удивляюсь. Обычно мне требовался час, чтобы создать предмет такого размера, но здесь… — Она подняла взгляд к потолку и прошептала: — Кармин, твоя судьба предрешена!
— А ну назад! — прокричал Джину один из солдат.
Пленникам связали руки. Солдаты обыскали их на предмет спрятанного оружия. Обшарив рюкзак Квипа, они обнаружили сушеное мясо и пирог и, поделив все это между собой, уселись перекусить.
Мелидия отвела одного из солдат в сторону.
— Уводите их куда хотите, но очень далеко не забирайтесь, а то можете заблудиться. Убейте их всех.
— Да, миледи.
Она подошла к Камню.
— Ты меня слышишь?
«Слышу. Ты нашла его».
— Я нашла и тебя тоже.
«В самом деле? Я чувствую твою близость».
— Слушай меня. Не так давно с тобой произошло нечто странное. Ты почувствовал?
«Да».
— Ты знаешь, что это было или что было тому причиной?
«Это была… утрата».
— Утрата? Чего?
Долгое молчание, затем:
«Увы, не могу сказать».
— Очень хорошо. Может быть, это и не столь важно.
«Скоро я буду свободен».
— Будешь. И ты будешь помнить свою освободительницу, внимать ей и исполнять ее волю.
«Трудно сказать. Лишь один человек повелевал мною. Имени его больше нет в моей памяти».
— Тобою повелевал Эрвольд.
Пол слегка дрогнул.
«Я помню! Я помню тот день. Это он поместил меня сюда, в это странное место. Это он поработил меня».
— Да, а я — та, кто тебя освободит.
Семейные апартаменты
Ничего не оставалось делать, кроме как отдыхать.
Он лег на кровать, размышляя, что могло стать причиной недавнего толчка. В замке периодически чувствовались легкие землетрясения, но это было что-то иное. Он никогда не испытывал подобного и, как ни старался, не мог убедить себя в том, что виновата Мелидия, хотя ее заклинания могли начать действовать в любой момент.
У него не было никакого желания вновь связываться с источником голоса, но он все же решил, что придется это сделать.
— Внемли мне, — произнес он.
Его очень удивило, когда голос не ответил.
— Внемли мне, — приказал он снова.
«Я слушаю».
— Ты не появился, когда я позвал.
«Я был занят другим».
— Как это может быть?
«Со мной говорил другой человек».
— В самом деле? Странно.
«Ты более не единственный, сын Эрвольда».
Он рассмеялся.
— Я вижу, тебя многому научили.
«Я многое забыл. Мне нужно учиться заново».
— Зачем?
«Чтобы вновь обрести свою прежнюю сущность».
— Да, конечно. Но хватит об этом. Я хочу знать природу пароксизма, который ты недавно испытал.
«Я не знаю, что это было. Мой другой собеседник тоже об этом спрашивал».
Он поднял брови.
— Понятно. И что ты ответил?
«То же, что и тебе».
Он кивнул.
«И еще…»
Он подождал.
— Да?
«Что это была утрата. Я теперь могу сказать, что она была несущественной, но все же — утратой».
— А ты можешь сказать, что именно было утрачено?
Долгая пауза.
«Часть того, что составляет меня. Я больше не сумма всех моих частей. Я — меньшее».
— В самом деле? Это новость. А точнее?
Молчание.
— Ты знаешь свое имя?
Пока он ждал, по лбу его стекала тонкая струйка пота.
И наконец…
«Нет. Я до сих пор безымянный, я до сих пор в оковах. Но придет время, когда я снова смогу взмахнуть крыльями и подняться в воздух».
— Прежде чем это время придет, скажи мне вот что. Может ли быть эта утрата результатом того, что кто-то что-то взял и унес?
«Да! Именно так. То, что я утратил, было у меня отобрано».
Он медленно перевел дыхание.
— Хорошо. Может быть. А может быть, и нет.
Он поднялся и вышел из комнаты. В следующей комнате повернул направо и, пройдя через арку, вошел в третью комнату, где стояли несколько столов и скамеек, а в другом конце располагался большой камин. Он встал между двумя каменными пилястрами, лицом к стене, и, вытянув руки, свел вместе указательные пальцы. Потом развел руки в стороны.
Часть стены между пилястрами исчезла, открыв прекрасно обставленные апартаменты. Двое стражников в другом конце портала встали по стойке смирно и отдали честь.
— Как дела? — спросил он одного из стражников.
— Все в порядке, сир.
— Моя семья уже проснулась?
— Здесь еще раннее утро, сир.
— Жаль будить их, но придется. У меня нет времени.
— Как вам будет угодно, сир.
Он миновал большую гостиную, из которой открывался вид на веранду; невероятно яркое голубое утреннее небо резало глаз. Дальше шли несколько служебных помещений, а затем длинный коридор, в конце которого по обеим сторонам деревянной, украшенной резьбой двери стояли еще двое стражников. Они отдали честь, после чего один из них осторожно открыл перед ним дверь.
Сначала он заглянул в детскую. Его сын сбросил во сне одеяло. Он укрыл спящего мальчика, затем прокрался в комнату дочери. Она лежала на спине, и ее маленькое овальное личико в лучах утреннего солнца светилось невинностью. Он прикоснулся губами к ее лбу, потом погладил по длинным темным волосам и, подойдя к окну, прикрыл ставни, чтобы свет не разбудил девочку.
Затем тихо ступил в спальню. Его жена сидела на постели, улыбаясь ему.
— Я слышала, как ты вошел.
— Извини.
— Нет, я не спала. — Она протянула к нему руки. — Иди ко мне.
Некоторое время они молча лежали рядом.
Наконец она спросила:
— Все кончилось?
— Не совсем.
— Значит, ничего не изменилось? Мы потеряем замок?
— Может быть.
Она повернулась на бок, лицом к нему.
— Мне все равно. Но нам ведь здесь хорошо, правда?
— Хорошо. Однако дело не в этом.
— Так в чем же? Ты здесь вице-регент. Разве у тебя недостаточно власти, недостаточно богатства?
— Дорогая, вряд ли это связано со стремлением к богатству или власти.
Она нахмурилась.
— Извини. Зря сказала.
— Ничего.
— Я никогда не хотела быть королевой. Меня совершенно не интересует та бесплодная земля и тот старый замок. Извини.
— Я знаю. Но это не важно.
— А ты так его любишь…
— Не расстраивайся раньше времени. Я его еще не потерял.
— О, она — неизмеримое зло, вне всякого понимания…
Он лег на кровать, размышляя, что могло стать причиной недавнего толчка. В замке периодически чувствовались легкие землетрясения, но это было что-то иное. Он никогда не испытывал подобного и, как ни старался, не мог убедить себя в том, что виновата Мелидия, хотя ее заклинания могли начать действовать в любой момент.
У него не было никакого желания вновь связываться с источником голоса, но он все же решил, что придется это сделать.
— Внемли мне, — произнес он.
Его очень удивило, когда голос не ответил.
— Внемли мне, — приказал он снова.
«Я слушаю».
— Ты не появился, когда я позвал.
«Я был занят другим».
— Как это может быть?
«Со мной говорил другой человек».
— В самом деле? Странно.
«Ты более не единственный, сын Эрвольда».
Он рассмеялся.
— Я вижу, тебя многому научили.
«Я многое забыл. Мне нужно учиться заново».
— Зачем?
«Чтобы вновь обрести свою прежнюю сущность».
— Да, конечно. Но хватит об этом. Я хочу знать природу пароксизма, который ты недавно испытал.
«Я не знаю, что это было. Мой другой собеседник тоже об этом спрашивал».
Он поднял брови.
— Понятно. И что ты ответил?
«То же, что и тебе».
Он кивнул.
«И еще…»
Он подождал.
— Да?
«Что это была утрата. Я теперь могу сказать, что она была несущественной, но все же — утратой».
— А ты можешь сказать, что именно было утрачено?
Долгая пауза.
«Часть того, что составляет меня. Я больше не сумма всех моих частей. Я — меньшее».
— В самом деле? Это новость. А точнее?
Молчание.
— Ты знаешь свое имя?
Пока он ждал, по лбу его стекала тонкая струйка пота.
И наконец…
«Нет. Я до сих пор безымянный, я до сих пор в оковах. Но придет время, когда я снова смогу взмахнуть крыльями и подняться в воздух».
— Прежде чем это время придет, скажи мне вот что. Может ли быть эта утрата результатом того, что кто-то что-то взял и унес?
«Да! Именно так. То, что я утратил, было у меня отобрано».
Он медленно перевел дыхание.
— Хорошо. Может быть. А может быть, и нет.
Он поднялся и вышел из комнаты. В следующей комнате повернул направо и, пройдя через арку, вошел в третью комнату, где стояли несколько столов и скамеек, а в другом конце располагался большой камин. Он встал между двумя каменными пилястрами, лицом к стене, и, вытянув руки, свел вместе указательные пальцы. Потом развел руки в стороны.
Часть стены между пилястрами исчезла, открыв прекрасно обставленные апартаменты. Двое стражников в другом конце портала встали по стойке смирно и отдали честь.
— Как дела? — спросил он одного из стражников.
— Все в порядке, сир.
— Моя семья уже проснулась?
— Здесь еще раннее утро, сир.
— Жаль будить их, но придется. У меня нет времени.
— Как вам будет угодно, сир.
Он миновал большую гостиную, из которой открывался вид на веранду; невероятно яркое голубое утреннее небо резало глаз. Дальше шли несколько служебных помещений, а затем длинный коридор, в конце которого по обеим сторонам деревянной, украшенной резьбой двери стояли еще двое стражников. Они отдали честь, после чего один из них осторожно открыл перед ним дверь.
Сначала он заглянул в детскую. Его сын сбросил во сне одеяло. Он укрыл спящего мальчика, затем прокрался в комнату дочери. Она лежала на спине, и ее маленькое овальное личико в лучах утреннего солнца светилось невинностью. Он прикоснулся губами к ее лбу, потом погладил по длинным темным волосам и, подойдя к окну, прикрыл ставни, чтобы свет не разбудил девочку.
Затем тихо ступил в спальню. Его жена сидела на постели, улыбаясь ему.
— Я слышала, как ты вошел.
— Извини.
— Нет, я не спала. — Она протянула к нему руки. — Иди ко мне.
Некоторое время они молча лежали рядом.
Наконец она спросила:
— Все кончилось?
— Не совсем.
— Значит, ничего не изменилось? Мы потеряем замок?
— Может быть.
Она повернулась на бок, лицом к нему.
— Мне все равно. Но нам ведь здесь хорошо, правда?
— Хорошо. Однако дело не в этом.
— Так в чем же? Ты здесь вице-регент. Разве у тебя недостаточно власти, недостаточно богатства?
— Дорогая, вряд ли это связано со стремлением к богатству или власти.
Она нахмурилась.
— Извини. Зря сказала.
— Ничего.
— Я никогда не хотела быть королевой. Меня совершенно не интересует та бесплодная земля и тот старый замок. Извини.
— Я знаю. Но это не важно.
— А ты так его любишь…
— Не расстраивайся раньше времени. Я его еще не потерял.
— О, она — неизмеримое зло, вне всякого понимания…