Страница:
Ювелир снова напоминал избитую рыбу.
— Ты думаешь, что говоришь? Предлагаешь мне начать искать по второму кругу?
— Я тебе ничего не предлагаю. Просто констатирую факт, — она посмотрела на часы. — И вообще, относительно твоего происхождения у меня существует собственная теория.
— Позволь поинтересоваться, какая? Даша тряхнула головой — так поздно она давненько не засиживалась, глаза просто слипались.
— Слушай, сейчас иди к себе в номер, закажи кофе и жди. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
— С кем? С той любезной девушкой из Германии?
— Нет, — усмехнулась она. Илья махнул рукой официанту и как-то вдруг фальшиво улыбнулся:
— Странные у тебя подруги: одна готова отдаться прямо на мостовой, вторая зарезать, даже не спросив имени. Кстати, давно они знакомы?
— Кто? — Даша удивленно посмотрела на него.
— Соня с Ольгой.
— Да они вообще не знакомы! С чего ты взял?
— Как не знакомы? — У Ильи был вид, как будто она заявила, что Земля плоская. — Это просто невозможно!
— Что значит невозможно?
— Ну, — он смешался, — мне так показалось.
Молодая женщина, уже было собравшаяся покинуть ресторан, снова уселась поудобнее и расставила локти на столе.
— Давай выкладывай, что у тебя там еще. И не вздумай снова брехать. Ольга с Сонькой в жизни не встречались и не могли встретиться. У них разница в десять лет, и жили они в разных городах. Так что натолкнуло тебя на такую мысль?
Илья мялся, явно не желая раскрывать перед ней душу.
— Время. — Даша постучала по циферблату крошечных золотых часиков. — У нас совсем нет времени. Чем дольше ты тянешь резину, тем призрачней шанс узнать правду о твоем рождении…
— У них украшения одного и того же мастера, — быстро проговорил молодой человек, словно боясь передумать.
— Ну и что? — удивленно, с оттенком разочарования переспросила Даша.
Ювелир, наоборот, воодушевился, перегнувшись через стол, он воровато оглянулся и зашептал ей почти в самое ухо:
— Таких украшений в мире единицы. До сих пор не могут выяснить их происхождение, а тут сразу две женщины ходят в них запросто по улице, как в простой бижутерии. Я в свое время занимался поиском этого мастера, ты представить себе не можешь, сколько на этом можно будет заработать… Послушай, — он взял ее за руку, — ты можешь узнать, откуда они у них?
Молодая женщина недоверчиво покрутила головой.
— С тобой не соскучишься. Я должна верить этому?
— Да. Мне позарез нужно узнать происхождение этих украшений.
— И все?
— И все.
— Ну с Сонькой все понятно — это те побрякушки, которые были на ней сегодня. А у Ольги? Я просто не помню, что на ней было в тот день, когда вы встретились.
— Золотой кулон в виде жучка с шевелящимися лапками.
Даша охнула, прикрыв рот рукой:
— Какая я идиотка! Я же совсем забыла, что дала его Ольге. Представляешь, сегодня весь дом перевернула, чтобы его найти.
— Так это твой жук?
— Как тебе сказать… Теоретически — да. Мне его, можно сказать, подарили. Но, к сожалению, я не смогу тебе сообщить историю происхождения кулона. Человек, оставивший мне его, исчез в неизвестном направлении. Сема Теплый. Ты его случайно не знаешь?
Ювелир отрицательно мотнул головой.
— Правда, с Соней он также знаком не был.
— Проклятье! Тогда попробуй узнать у нее. Я даю голову на отсечение, что все украшения происходят из одной коллекции…
— Ладно, поинтересуюсь. — Она потянулась за сумкой. — Все, я побежала, иначе будет поздно. Жди в номере.
2
3
Глава 25
1
2
3
4
5
6
7
— Ты думаешь, что говоришь? Предлагаешь мне начать искать по второму кругу?
— Я тебе ничего не предлагаю. Просто констатирую факт, — она посмотрела на часы. — И вообще, относительно твоего происхождения у меня существует собственная теория.
— Позволь поинтересоваться, какая? Даша тряхнула головой — так поздно она давненько не засиживалась, глаза просто слипались.
— Слушай, сейчас иди к себе в номер, закажи кофе и жди. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
— С кем? С той любезной девушкой из Германии?
— Нет, — усмехнулась она. Илья махнул рукой официанту и как-то вдруг фальшиво улыбнулся:
— Странные у тебя подруги: одна готова отдаться прямо на мостовой, вторая зарезать, даже не спросив имени. Кстати, давно они знакомы?
— Кто? — Даша удивленно посмотрела на него.
— Соня с Ольгой.
— Да они вообще не знакомы! С чего ты взял?
— Как не знакомы? — У Ильи был вид, как будто она заявила, что Земля плоская. — Это просто невозможно!
— Что значит невозможно?
— Ну, — он смешался, — мне так показалось.
Молодая женщина, уже было собравшаяся покинуть ресторан, снова уселась поудобнее и расставила локти на столе.
— Давай выкладывай, что у тебя там еще. И не вздумай снова брехать. Ольга с Сонькой в жизни не встречались и не могли встретиться. У них разница в десять лет, и жили они в разных городах. Так что натолкнуло тебя на такую мысль?
Илья мялся, явно не желая раскрывать перед ней душу.
— Время. — Даша постучала по циферблату крошечных золотых часиков. — У нас совсем нет времени. Чем дольше ты тянешь резину, тем призрачней шанс узнать правду о твоем рождении…
— У них украшения одного и того же мастера, — быстро проговорил молодой человек, словно боясь передумать.
— Ну и что? — удивленно, с оттенком разочарования переспросила Даша.
Ювелир, наоборот, воодушевился, перегнувшись через стол, он воровато оглянулся и зашептал ей почти в самое ухо:
— Таких украшений в мире единицы. До сих пор не могут выяснить их происхождение, а тут сразу две женщины ходят в них запросто по улице, как в простой бижутерии. Я в свое время занимался поиском этого мастера, ты представить себе не можешь, сколько на этом можно будет заработать… Послушай, — он взял ее за руку, — ты можешь узнать, откуда они у них?
Молодая женщина недоверчиво покрутила головой.
— С тобой не соскучишься. Я должна верить этому?
— Да. Мне позарез нужно узнать происхождение этих украшений.
— И все?
— И все.
— Ну с Сонькой все понятно — это те побрякушки, которые были на ней сегодня. А у Ольги? Я просто не помню, что на ней было в тот день, когда вы встретились.
— Золотой кулон в виде жучка с шевелящимися лапками.
Даша охнула, прикрыв рот рукой:
— Какая я идиотка! Я же совсем забыла, что дала его Ольге. Представляешь, сегодня весь дом перевернула, чтобы его найти.
— Так это твой жук?
— Как тебе сказать… Теоретически — да. Мне его, можно сказать, подарили. Но, к сожалению, я не смогу тебе сообщить историю происхождения кулона. Человек, оставивший мне его, исчез в неизвестном направлении. Сема Теплый. Ты его случайно не знаешь?
Ювелир отрицательно мотнул головой.
— Правда, с Соней он также знаком не был.
— Проклятье! Тогда попробуй узнать у нее. Я даю голову на отсечение, что все украшения происходят из одной коллекции…
— Ладно, поинтересуюсь. — Она потянулась за сумкой. — Все, я побежала, иначе будет поздно. Жди в номере.
2
Несмотря на поздний час принцесса выглядела потрясающе.
— Рядом с вами чувствуешь себя козявкой, — вместо приветствия произнесла Даша. Маргарита со вздохом протянула руку.
— Вы даже приятные вещи облекаете в сомнительную форму. Какие неприятные сюрпризы меня поджидают на этот раз?
— Увидим. Да не бойтесь, — подбодрила она остановившуюся было женщину, — ваше инкогнито я никому не раскрыла. Так, хочу проверить небольшое соображение.
— Надеюсь, мне не придется сожалеть о том, что я доверила вам свою тайну? — сразу занервничала принцесса.
— Мне тоже хочется на это надеяться, — туманно выразилась Даша, заходя в лифт и нажимая кнопку нужного этажа. — Во всяком случае, злого умысла у меня нет. Выходите. Направо, если не ошибаюсь.
Они подошли к номеру, Даша прислонила ухо к двери и прислушалась. Негромко играла музыка, других звуков не раздавалось. Молодая женщина осторожно постучала.
— Рядом с вами чувствуешь себя козявкой, — вместо приветствия произнесла Даша. Маргарита со вздохом протянула руку.
— Вы даже приятные вещи облекаете в сомнительную форму. Какие неприятные сюрпризы меня поджидают на этот раз?
— Увидим. Да не бойтесь, — подбодрила она остановившуюся было женщину, — ваше инкогнито я никому не раскрыла. Так, хочу проверить небольшое соображение.
— Надеюсь, мне не придется сожалеть о том, что я доверила вам свою тайну? — сразу занервничала принцесса.
— Мне тоже хочется на это надеяться, — туманно выразилась Даша, заходя в лифт и нажимая кнопку нужного этажа. — Во всяком случае, злого умысла у меня нет. Выходите. Направо, если не ошибаюсь.
Они подошли к номеру, Даша прислонила ухо к двери и прислушалась. Негромко играла музыка, других звуков не раздавалось. Молодая женщина осторожно постучала.
3
Дверь распахнулась почти сразу, возможно, Илья подслушивал с другой стороны. Увидев Дашину спутницу, он отступил и издал удивленное восклицание.
— Вы… Кто вы?
Маргарита стояла белая, как стена, не в силах пошевельнуться, ее большие серые глаза потемнели и стали еще больше.
— Осторожно, не падайте, — тихо вскрикнула Даша. — Илья, держи ее! Господи, да проходите же, здесь кругом камеры, нас сейчас всех заберут, вы этого хотите? — она буквально втолкнула их в номер.
Принцесса на негнущихся ногах вошла в комнату, ее колотила нервная дрожь, но она из последних сил пыталась держаться спокойно. Ювелир, напротив, нервничал все сильнее. Сходство незнакомки с его предполагаемой сестрой окончательно вывело его из себя. Он без остановки двигал кресла, стулья, пытаясь поудобнее посадить сомлевшую даму, подкладывал ей подушки и даже зачем-то подул в лицо. Даша, скрестив руки на груди, с торжеством победителя наблюдала за происходящим.
— Илья, да перестань ты метаться… Лучше налей коньяка своей маме.
Стакан с жалобным звоном разлетелся на сотни сверкающих крошечных осколков. В полумраке гостиничного номера лицо мужчины стало оливково-бледным. Он беспомощно обернулся в сторону Даши, словно пытаясь понять, послышалась ли ему последняя фраза или она действительно ее произнесла.
Молодая женщина, поняв его состояние, печально качнула головой:
— Ты не ослышался. Это твоя настоящая мама.
Ювелир как-то странно хихикнул, но тут же пришел в себя.
— Я когда-нибудь тебя точно убью, — набросился он на нее.
— Интересно, а при чем здесь я? — она достала сигарету. — Вы мне руки должны целовать…
— Одно место тебе надрать! — прошипел молодой человек.
Даша фыркнула и продолжила по-английски:
— У меня к вам будет одна небольшая просьба: не могли бы вы друг с другом разговаривать на каком-нибудь доступном для моего понимания языке? Так, в порядке благодарности…
— Мой боже, — не обращая на нее внимания, прошептала принцесса по-немецки, — мой боже, я ничего не понимаю, как это могло произойти?
— Ну, хорошо, пусть каждый говорит на каком хочет, — миролюбиво согласилась молодая женщина и обратилась к Маргарите. — Вы говорили, у вас есть брат. Вы близнецы или двойняшки?
— Мы близнецы.
Даша широко развела руками:
— Вот вам и ответ на вопрос. Он до судорог испугался вашей беременности и поспешил застраховаться. Моментально сообразив, что в Европе осуществить столь безумный план не было никакой возможности — жених был слишком известен, а фотографиями счастливой пары пестрели все газеты и журналы…
Принцесса, не сводя глаз с молодого человека, вздрогнула словно от удара и медленно произнесла, качая головой:
— Я бы никогда, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не согласилась на убийство ребенка, это грех.
Молодая женщина сочувственно улыбнулась:
— Я не это имела в виду. Он прекрасно знал, что вы на это не пойдете, но и самому ходить с протянутой рукой всю жизнь тоже не хотелось. Поэтому ваш брат разработал просто гениальный план. Он едет в страну, где светской хроники не существует, но при этом достаточно развита медицина. Красивый иностранец быстро нашел расчетливую дальновидную девушку, согласившуюся родить ему ребенка. Возможно, он обещал жениться, а может, просто предложил денег, об этом нам суждено только догадываться, но факт остается фактом — девушка по имени Лена соглашается на его предложение.
Даша выдержала паузу, но, поняв, что никто ее ни перебивать, ни поздравлять не собирается, продолжила:
— Возможно, изначально детей хотели поменять местами, а может, Елена Прекрасная от него просто бы отказалась. Но неожиданно возникла маленькая проблема: девушка, пардон, молодая женщина родила двойню. Ситуация оказалась затруднительной: ибо вы, принцесса, знали, что произвели на свет только одного ребенка. Пришлось близняшек разделить: одну подсунули вам, вторую забрала настоящая мамаша, а родившегося у вас мальчика отдали женщине, у которой ребенок умер, даже не сообщив об этом. По иронии судьбы еврейская женщина усыновила арабчонка.
— Да, но как мы могли родить в один день? — с сомнением переспросила уже пришедшая в себя принцесса. Илья, наоборот, был близок к обмороку.
— Очень просто — ей делали кесарево сечение. — Даша пустила струю дыма в потолок, — в тот же день, как у вас начались схватки, ее положили на операционный стол. Вот и все. Вы лежали в общей палате?
— Нет, в отдельной…
— Разумеется. Значит, даже видеть ее не могли. Таким образом все оказались счастливы: вы увезли девочку, удивительно похожую на вас, несчастной матери вернули сына, а уж в том, что Елена Сергеевна получила свою выгоду, сомневаться даже не приходится. И все было бы прекрасно и органично, если бы не амбиции человека, захотевшего получить все.
— Значит, Ирена мертва, — не сдерживая слез, прошептала Маргарита.
Молодая женщина грустно качнула головой:
— Боюсь, что да… Хотя, по правде говоря, из них двоих в живых должна была остаться она. Но… может быть, неким утешением для вас явится тот факт, что, потеряв дочь, вы обрели сына?
Маргарита снова подняла на Илью свои прекрасные глаза, полные слез, и еле слышно прошептала:
— Боже мой, как он похож на своего отца…
Ювелир дрожащей рукой вытащил из Дашиной сумки сигарету и закурил. Некоторое время все молчали. Наконец принцесса промокнула слезы тонким кружевным платком и решительно потянулась к телефону.
— Кому, простите за нескромность, вы собрались звонить? — остановила ее Даша.
— Брату. Хочу задать ему несколько вопросов.
— Не делайте этого, принцесса, — Даша отобрала у нее трубку и положила обратно. — Вы не поняли самого главного. Самой Елене Сергеевне Луниной никогда бы не пришла в голову такая идея.
— Вы… Кто вы?
Маргарита стояла белая, как стена, не в силах пошевельнуться, ее большие серые глаза потемнели и стали еще больше.
— Осторожно, не падайте, — тихо вскрикнула Даша. — Илья, держи ее! Господи, да проходите же, здесь кругом камеры, нас сейчас всех заберут, вы этого хотите? — она буквально втолкнула их в номер.
Принцесса на негнущихся ногах вошла в комнату, ее колотила нервная дрожь, но она из последних сил пыталась держаться спокойно. Ювелир, напротив, нервничал все сильнее. Сходство незнакомки с его предполагаемой сестрой окончательно вывело его из себя. Он без остановки двигал кресла, стулья, пытаясь поудобнее посадить сомлевшую даму, подкладывал ей подушки и даже зачем-то подул в лицо. Даша, скрестив руки на груди, с торжеством победителя наблюдала за происходящим.
— Илья, да перестань ты метаться… Лучше налей коньяка своей маме.
Стакан с жалобным звоном разлетелся на сотни сверкающих крошечных осколков. В полумраке гостиничного номера лицо мужчины стало оливково-бледным. Он беспомощно обернулся в сторону Даши, словно пытаясь понять, послышалась ли ему последняя фраза или она действительно ее произнесла.
Молодая женщина, поняв его состояние, печально качнула головой:
— Ты не ослышался. Это твоя настоящая мама.
Ювелир как-то странно хихикнул, но тут же пришел в себя.
— Я когда-нибудь тебя точно убью, — набросился он на нее.
— Интересно, а при чем здесь я? — она достала сигарету. — Вы мне руки должны целовать…
— Одно место тебе надрать! — прошипел молодой человек.
Даша фыркнула и продолжила по-английски:
— У меня к вам будет одна небольшая просьба: не могли бы вы друг с другом разговаривать на каком-нибудь доступном для моего понимания языке? Так, в порядке благодарности…
— Мой боже, — не обращая на нее внимания, прошептала принцесса по-немецки, — мой боже, я ничего не понимаю, как это могло произойти?
— Ну, хорошо, пусть каждый говорит на каком хочет, — миролюбиво согласилась молодая женщина и обратилась к Маргарите. — Вы говорили, у вас есть брат. Вы близнецы или двойняшки?
— Мы близнецы.
Даша широко развела руками:
— Вот вам и ответ на вопрос. Он до судорог испугался вашей беременности и поспешил застраховаться. Моментально сообразив, что в Европе осуществить столь безумный план не было никакой возможности — жених был слишком известен, а фотографиями счастливой пары пестрели все газеты и журналы…
Принцесса, не сводя глаз с молодого человека, вздрогнула словно от удара и медленно произнесла, качая головой:
— Я бы никогда, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не согласилась на убийство ребенка, это грех.
Молодая женщина сочувственно улыбнулась:
— Я не это имела в виду. Он прекрасно знал, что вы на это не пойдете, но и самому ходить с протянутой рукой всю жизнь тоже не хотелось. Поэтому ваш брат разработал просто гениальный план. Он едет в страну, где светской хроники не существует, но при этом достаточно развита медицина. Красивый иностранец быстро нашел расчетливую дальновидную девушку, согласившуюся родить ему ребенка. Возможно, он обещал жениться, а может, просто предложил денег, об этом нам суждено только догадываться, но факт остается фактом — девушка по имени Лена соглашается на его предложение.
Даша выдержала паузу, но, поняв, что никто ее ни перебивать, ни поздравлять не собирается, продолжила:
— Возможно, изначально детей хотели поменять местами, а может, Елена Прекрасная от него просто бы отказалась. Но неожиданно возникла маленькая проблема: девушка, пардон, молодая женщина родила двойню. Ситуация оказалась затруднительной: ибо вы, принцесса, знали, что произвели на свет только одного ребенка. Пришлось близняшек разделить: одну подсунули вам, вторую забрала настоящая мамаша, а родившегося у вас мальчика отдали женщине, у которой ребенок умер, даже не сообщив об этом. По иронии судьбы еврейская женщина усыновила арабчонка.
— Да, но как мы могли родить в один день? — с сомнением переспросила уже пришедшая в себя принцесса. Илья, наоборот, был близок к обмороку.
— Очень просто — ей делали кесарево сечение. — Даша пустила струю дыма в потолок, — в тот же день, как у вас начались схватки, ее положили на операционный стол. Вот и все. Вы лежали в общей палате?
— Нет, в отдельной…
— Разумеется. Значит, даже видеть ее не могли. Таким образом все оказались счастливы: вы увезли девочку, удивительно похожую на вас, несчастной матери вернули сына, а уж в том, что Елена Сергеевна получила свою выгоду, сомневаться даже не приходится. И все было бы прекрасно и органично, если бы не амбиции человека, захотевшего получить все.
— Значит, Ирена мертва, — не сдерживая слез, прошептала Маргарита.
Молодая женщина грустно качнула головой:
— Боюсь, что да… Хотя, по правде говоря, из них двоих в живых должна была остаться она. Но… может быть, неким утешением для вас явится тот факт, что, потеряв дочь, вы обрели сына?
Маргарита снова подняла на Илью свои прекрасные глаза, полные слез, и еле слышно прошептала:
— Боже мой, как он похож на своего отца…
Ювелир дрожащей рукой вытащил из Дашиной сумки сигарету и закурил. Некоторое время все молчали. Наконец принцесса промокнула слезы тонким кружевным платком и решительно потянулась к телефону.
— Кому, простите за нескромность, вы собрались звонить? — остановила ее Даша.
— Брату. Хочу задать ему несколько вопросов.
— Не делайте этого, принцесса, — Даша отобрала у нее трубку и положила обратно. — Вы не поняли самого главного. Самой Елене Сергеевне Луниной никогда бы не пришла в голову такая идея.
Глава 25
1
Над Москвой-рекой повисли тяжелые свинцовые тучи. Пронизывающий, не по-летнему ледяной ветер прогнал с набережной всех гуляющих. Высокая худая девушка, одиноко стоящая у парапета, с трудом сдерживая дрожь, куталась в старенькую кофточку. Ее сухие, без единой слезинки глаза, устремленные на безжизненную реку, были полны отчаяния и ненависти. Ненависти ко всем этим сытым, смеющимся, хорошо одетым москвичам. Им не нужно место в общежитии, никто не будет при взгляде на их прописку сухо поджимать губы и качать головой: «Ну, не знаю, не знаю».
Утром она узнала, что даже при одинаковом проходном балле у нее не останется ни малейшего шанса на поступление. Отвратительная, накрашенная как проститутка девица из приемной комиссии, посмотрев сквозь нее, откровенно заявила:
— Не тратила бы времени, все равно не пройдешь. У нас конкурс тридцать человек на место. Родители нанимают репетиторов с первого класса. А если и сдашь, так все равно мест в общежитии не хватает, значит, возьмут москвича.
Девушка молча положила документы на стол и вышла.
Репетиторы… В их сельской школе все предметы вели всего три учителя. А откуда им в такой глуши взяться?
Утром она узнала, что даже при одинаковом проходном балле у нее не останется ни малейшего шанса на поступление. Отвратительная, накрашенная как проститутка девица из приемной комиссии, посмотрев сквозь нее, откровенно заявила:
— Не тратила бы времени, все равно не пройдешь. У нас конкурс тридцать человек на место. Родители нанимают репетиторов с первого класса. А если и сдашь, так все равно мест в общежитии не хватает, значит, возьмут москвича.
Девушка молча положила документы на стол и вышла.
Репетиторы… В их сельской школе все предметы вели всего три учителя. А откуда им в такой глуши взяться?
2
Все свои знания маленькая Лена получила в темной крошечной комнатушке Леониды Павловны. Ту когда-то давно, еще в конце тридцатых, вместе с мужем сослали в их деревню. Муж давно умер, детей у них не было, так и жила эта хрупкая женщина одна на краю деревни в полуразвалившемся доме.
Поначалу к ним в хату даже заходить боялись. Хоть и ссылать дальше некуда, а все ж враги народа, чего с ними дружбу-то водить?
Потихоньку разбегались из деревни люди, особенно молодые, а как только раздали паспорта, так и вовсе молодежи не стало. Вот и пошли к ссыльной на поклон. Через деревенских сплетниц знали, что дома у них книг видимо-невидимо, да еще на иностранных языках, значит, грамотная, учить детишек сможет.
Это была первая счастливая случайность в жизни Лены Луниной. Благодаря Леониде Павловне, редким способностям, а главное — необыкновенной силе воли, девочка к концу десятого класса свободно владела французским и немецким языками. Вопрос, куда пойти учиться, перед ней не стоял — только филфак МГУ. Все или ничего.
Поначалу к ним в хату даже заходить боялись. Хоть и ссылать дальше некуда, а все ж враги народа, чего с ними дружбу-то водить?
Потихоньку разбегались из деревни люди, особенно молодые, а как только раздали паспорта, так и вовсе молодежи не стало. Вот и пошли к ссыльной на поклон. Через деревенских сплетниц знали, что дома у них книг видимо-невидимо, да еще на иностранных языках, значит, грамотная, учить детишек сможет.
Это была первая счастливая случайность в жизни Лены Луниной. Благодаря Леониде Павловне, редким способностям, а главное — необыкновенной силе воли, девочка к концу десятого класса свободно владела французским и немецким языками. Вопрос, куда пойти учиться, перед ней не стоял — только филфак МГУ. Все или ничего.
3
Перед приездом в Москву она почти не сомневалась в своем успехе — достаточно сдать всего один экзамен. Но, походив по гулким университетским коридорам, вслушиваясь в обрывки бесед, быстро поняла — чужим здесь делать нечего. На романо-германское отделение очередь была на несколько лет вперед. Здесь учились дочери цековских работников. А кто она? Жалкая, нищая провинциалка…
Лена доехала до проспекта Маркса и, кутаясь в кофточку, побрела к Красной площади. Вокруг смеялись нарядные люди, стояла длинная очередь в Мавзолей… Все казалось таким огромным — площади, дома, улицы. Проносились машины, сигналили, ревели…
…Перед собором Василия Блаженного она на секунду остановилась и удивленно окинула его взглядом. Храм оказался таким крошечным. Ей почему-то казалось, что он должен был быть очень большим, монументальным, а в натуральную величину чудо русской архитектуры скорее походило на раскрашенный теремок. Девушка перевела взгляд на Кремль. Неужели и вправду там сейчас сидят эти самые люди? И снова обида полоснула по сердцу: уж их детям-то наверняка не нужно место в общежитии…
Ветер становился все сильнее, Лена обхватила плечи руками и спустилась вниз, к набережной. В голове мелькнула шальная мысль: «А не покончить ли со всем этим разом? Прыгнуть в холодную темную реку, как Катерина…» Кто о ней вспомнит? Кто заплачет? Но нет, девушка сжала кулачки: «Я должна бороться, должна доказать, что я лучше, умнее, что я тоже имею право на частицу этого чужого, красивого города».
Лена доехала до проспекта Маркса и, кутаясь в кофточку, побрела к Красной площади. Вокруг смеялись нарядные люди, стояла длинная очередь в Мавзолей… Все казалось таким огромным — площади, дома, улицы. Проносились машины, сигналили, ревели…
…Перед собором Василия Блаженного она на секунду остановилась и удивленно окинула его взглядом. Храм оказался таким крошечным. Ей почему-то казалось, что он должен был быть очень большим, монументальным, а в натуральную величину чудо русской архитектуры скорее походило на раскрашенный теремок. Девушка перевела взгляд на Кремль. Неужели и вправду там сейчас сидят эти самые люди? И снова обида полоснула по сердцу: уж их детям-то наверняка не нужно место в общежитии…
Ветер становился все сильнее, Лена обхватила плечи руками и спустилась вниз, к набережной. В голове мелькнула шальная мысль: «А не покончить ли со всем этим разом? Прыгнуть в холодную темную реку, как Катерина…» Кто о ней вспомнит? Кто заплачет? Но нет, девушка сжала кулачки: «Я должна бороться, должна доказать, что я лучше, умнее, что я тоже имею право на частицу этого чужого, красивого города».
4
Буквально оттолкнув от себя каменный парапет набережной, она решительно зашагала обратно к метро. Краем глаза Елена заметила в нескольких шагах за собой молодого, хорошо одетого человека. Что-то в его лице заставило ее остановиться Возможно, она почувствовала в незнакомце ту же отчаянную безнадежность, которая сейчас разрывала и ее сердце.
Юноша слегка растерялся под пристальным взглядом холодных глаз, но, поколебавшись, шагнул ей навстречу.
— Простите, вы говорить немецкий?
— Да, — Лена почти не удивилась, с первого взгляда видно было иностранца, — и по-немецки, и по-французски.
— Правда? — обрадовался он, — тогда, если можно, все-таки по-немецки. Идет?
— Идет.
— Я следил за вами. Мне показалось, что вы несчастны, я могу помочь вам?
Лена растерялась. Никогда никто не задавал ей такого вопроса, никто не проявлял к ней участия или жалости. Она молчала.
— Может, выпьем где-нибудь кофе, поболтаем? — мягко продолжил молодой человек. — Я здесь совсем один. Приехал поступать в институт.
— Правда? — девушка обрадовалась. — Я тоже. А вы в какой?
— В медицинский. Но как насчет кофе? А то я ужасно замерз. Сибирь. — Он потер руки и засмеялся.
Его улыбка потрясла ее — незнакомец был так красив. Она представила, как они выглядят рядом друг с другом, и съежилась. Принц и замарашка.
— Меня зовут Вальтер, — молодой человек осторожно взял девушку под руку и повел вверх, к площади, — а вас?
— Елена, — кровь прилила к ее бледным щекам, а от волнения даже стало трудно дышать. Мужчины никогда не обнимали ее, не приглашали в ресторан…
Юноша слегка растерялся под пристальным взглядом холодных глаз, но, поколебавшись, шагнул ей навстречу.
— Простите, вы говорить немецкий?
— Да, — Лена почти не удивилась, с первого взгляда видно было иностранца, — и по-немецки, и по-французски.
— Правда? — обрадовался он, — тогда, если можно, все-таки по-немецки. Идет?
— Идет.
— Я следил за вами. Мне показалось, что вы несчастны, я могу помочь вам?
Лена растерялась. Никогда никто не задавал ей такого вопроса, никто не проявлял к ней участия или жалости. Она молчала.
— Может, выпьем где-нибудь кофе, поболтаем? — мягко продолжил молодой человек. — Я здесь совсем один. Приехал поступать в институт.
— Правда? — девушка обрадовалась. — Я тоже. А вы в какой?
— В медицинский. Но как насчет кофе? А то я ужасно замерз. Сибирь. — Он потер руки и засмеялся.
Его улыбка потрясла ее — незнакомец был так красив. Она представила, как они выглядят рядом друг с другом, и съежилась. Принц и замарашка.
— Меня зовут Вальтер, — молодой человек осторожно взял девушку под руку и повел вверх, к площади, — а вас?
— Елена, — кровь прилила к ее бледным щекам, а от волнения даже стало трудно дышать. Мужчины никогда не обнимали ее, не приглашали в ресторан…
5
Первые полчаса говорил только Вальтер. Он рассказал, что приехал из Западной Германии, будет учиться медицине, чтобы помочь своей сестре. Та не может забеременеть, а муж обещал бросить ее, если она не родит ему ребенка. И вот здесь, в Советском Союзе, он надеется найти способ лечения, для него это последняя надежда.
Рассказ не вызвал у Елены сочувствия. Ее сердце опять заполнила зависть. Зависть к женщинам, у которых есть такие братья. А кто поможет ей?
Она автоматически кивала головой, слушая печальную историю, однако через некоторое время девушка заметила, что взгляд нового знакомого странным образом контрастирует с задушевным тоном беседы. Взгляд был очень внимательный, оценивающий. Лена поняла, что он не случайно подошел к ней на улице, и сразу стало спокойнее. Каким-то внутренним чутьем она поняла: вот он, ее единственный шанс.
— Если я правильно поняла вас, Вальтер, — негромко начала Елена, даже не дослушав окончания фразы, — вы и ваша сестра готовы пойти на все, чтобы иметь ребенка?
Молодой человек осекся, но, взглянув в ее серые, безжизненные глаза, понял, что не ошибся в своем выборе.
— Да, абсолютно на все.
— Даже если это будет чужой ребенок?
Вальтер на секунду отвел глаза в сторону.
— Честно говоря, не совсем так… Ребенок не может быть совсем чужим. Он должен быть хоть немного похожим на своих родителей. — Тут он замолчал и через небольшую паузу добавил: — Понимаете, мы с сестрой близнецы…
Две официантки со жгучим любопытством следили за странной парочкой. Парень-то явно иностранец, но эта лахудра как по-заграничному чешет…
— Понимаю, — Елена поразилась своему хладнокровию, — значит, мы должны с вами… — она замялась, подбирая подходящее немецкое слово, — спать вместе?
— Получается, что так. — В отличие от Луниной юноша все же испытывал некую неловкость.
— Не вижу причин, чтобы отказать человеку в беде. — Девушка допила кофе и отодвинула чашку. — Но согласитесь, было бы справедливо и от вас ожидать ответной благодарности.
— Конечно! Вы только скажите, чем я смогу помочь?
Теперь паузу держала Елена. Нельзя просить слишком много, иначе он уйдет, но и продешевить ей не хотелось. А главное, главное, что цель должна быть достигнута. Любой ценой. Обратно в свою деревню она не вернется.
Сложив руки на столе и прямо глядя своему собеседнику в глаза, девушка негромко произнесла:
— Мне необходима квартира в Москве и некая сумма денег. Не бойтесь, не очень большая. Я должна посчитать и завтра скажу точно. Если вас устраивают такие условия, то… — она пожала плечами.
— Согласен! — Вальтер не верил в удачу. — А нельзя прямо сегодня? Понимаете, время… И потом, вдруг вы передумаете? — Он рассмеялся. — Боже, что я говорю! Просто вы мне очень нравитесь, Елена. Кто знает, может, сегодня решится и наша судьба? Я свободен, вы тоже, несколько лет мы будем жить в одном городе. Что вы на это думаете?
— Что не стоит мешать чувства с делом. — Фраза из какого-то забытого романа пришлась весьма кстати. Она вдруг испугалась, что немец захочет на ней жениться, а значит, ничего платить не будет. — Давайте остановимся пока на этом. Впрочем, я ничего не имею против, чтобы договор вступил в силу сегодня.
Рассказ не вызвал у Елены сочувствия. Ее сердце опять заполнила зависть. Зависть к женщинам, у которых есть такие братья. А кто поможет ей?
Она автоматически кивала головой, слушая печальную историю, однако через некоторое время девушка заметила, что взгляд нового знакомого странным образом контрастирует с задушевным тоном беседы. Взгляд был очень внимательный, оценивающий. Лена поняла, что он не случайно подошел к ней на улице, и сразу стало спокойнее. Каким-то внутренним чутьем она поняла: вот он, ее единственный шанс.
— Если я правильно поняла вас, Вальтер, — негромко начала Елена, даже не дослушав окончания фразы, — вы и ваша сестра готовы пойти на все, чтобы иметь ребенка?
Молодой человек осекся, но, взглянув в ее серые, безжизненные глаза, понял, что не ошибся в своем выборе.
— Да, абсолютно на все.
— Даже если это будет чужой ребенок?
Вальтер на секунду отвел глаза в сторону.
— Честно говоря, не совсем так… Ребенок не может быть совсем чужим. Он должен быть хоть немного похожим на своих родителей. — Тут он замолчал и через небольшую паузу добавил: — Понимаете, мы с сестрой близнецы…
Две официантки со жгучим любопытством следили за странной парочкой. Парень-то явно иностранец, но эта лахудра как по-заграничному чешет…
— Понимаю, — Елена поразилась своему хладнокровию, — значит, мы должны с вами… — она замялась, подбирая подходящее немецкое слово, — спать вместе?
— Получается, что так. — В отличие от Луниной юноша все же испытывал некую неловкость.
— Не вижу причин, чтобы отказать человеку в беде. — Девушка допила кофе и отодвинула чашку. — Но согласитесь, было бы справедливо и от вас ожидать ответной благодарности.
— Конечно! Вы только скажите, чем я смогу помочь?
Теперь паузу держала Елена. Нельзя просить слишком много, иначе он уйдет, но и продешевить ей не хотелось. А главное, главное, что цель должна быть достигнута. Любой ценой. Обратно в свою деревню она не вернется.
Сложив руки на столе и прямо глядя своему собеседнику в глаза, девушка негромко произнесла:
— Мне необходима квартира в Москве и некая сумма денег. Не бойтесь, не очень большая. Я должна посчитать и завтра скажу точно. Если вас устраивают такие условия, то… — она пожала плечами.
— Согласен! — Вальтер не верил в удачу. — А нельзя прямо сегодня? Понимаете, время… И потом, вдруг вы передумаете? — Он рассмеялся. — Боже, что я говорю! Просто вы мне очень нравитесь, Елена. Кто знает, может, сегодня решится и наша судьба? Я свободен, вы тоже, несколько лет мы будем жить в одном городе. Что вы на это думаете?
— Что не стоит мешать чувства с делом. — Фраза из какого-то забытого романа пришлась весьма кстати. Она вдруг испугалась, что немец захочет на ней жениться, а значит, ничего платить не будет. — Давайте остановимся пока на этом. Впрочем, я ничего не имею против, чтобы договор вступил в силу сегодня.
6
Прошло несколько месяцев. Елена жила недалеко от университета в прекрасной сталинской квартире, которую удалось с небольшой доплатой поменять на купленную кооперативную в Чертаново. Вальтер иногда заглядывал узнать, как дела, что говорят врачи. Первое время он пытался продолжить их отношения, но молодая женщина решительно пресекла все попытки. Это было лишним и ненужным. От первой близости с ним она не испытала ни страха, ни стыда, ни радости — ничего. Просто была цель, и она, Елена Лунина, этой цели добивалась, а сейчас любовник-иностранец становился даже опасным.
К тому же через некоторое время она узнала, что молодой немец на самом деле не сказал правду, а проще говоря солгал. Из отрывков телефонных разговоров стало ясно, что его сестра на самом деле тоже ожидает ребенка. И не трудно догадаться, что не от мужа. Видимо, любовничек оказался совсем не арийцем, иначе зачем затевать весь этот цирк? Ну что ж, это их дело, своего она добилась, а дальше пусть живут как знают.
С нетерпением Лена ожидала родов, ей хотелось поскорее избавиться от ребенка и начать новую, полноценную жизнь. Она будет учиться и работать, работать и учиться, с утра до вечера, перед ней откроются все пути и возможности, а ради этого стоит потерпеть. Шок наступил тогда, когда врачи сообщили, что у нее будет двойня. Вальтер, казалось, даже перестал дышать от такого сообщения.
— Двойня? Ты уверена?
— Так сказали в больнице.
— Этого еще не хватало.
Но вскоре Елена поняла, что, может, это еще и к лучшему. К концу первой сессии, когда беременность стало невозможно скрывать и на лицах окружающих появилось недоумение, ей пришлось идти в деканат и рассказать о том, что несколько месяцев назад, сразу же по приезде в Москву, ее изнасиловали. В милицию тогда пойти она постеснялась, никого тут не знала, а что может забеременеть, даже не подумала.
Репутация на тот момент у девушки была отменная, все почему-то считали ее незаконной дочерью партийной шишки, иначе откуда у нее такая квартира? Таким образом, вместо осуждения преподаватели и сокурсники проявили высшую степень сочувствия.
Лена быстро смекнула, какое преимущество она получила. Окружающие говорили о ней: «Вы представляете, девочка осталась сиротой, отец, сами понимаете, не может открыто о ней заботиться, над бедняжкой надругались, теперь еще ребенка придется одной воспитывать, но как она держится! Сколько она работает над собой, никто на всем курсе не учится лучше, чем она!»
На этом фоне всеобщего уважения оставить ребенка в роддоме было просто неразумным, ореол святой мученицы мог померкнуть в один момент. И проблема разрешилась сама собой: одного ребенка она отдала, а второго оставила.
К тому же через некоторое время она узнала, что молодой немец на самом деле не сказал правду, а проще говоря солгал. Из отрывков телефонных разговоров стало ясно, что его сестра на самом деле тоже ожидает ребенка. И не трудно догадаться, что не от мужа. Видимо, любовничек оказался совсем не арийцем, иначе зачем затевать весь этот цирк? Ну что ж, это их дело, своего она добилась, а дальше пусть живут как знают.
С нетерпением Лена ожидала родов, ей хотелось поскорее избавиться от ребенка и начать новую, полноценную жизнь. Она будет учиться и работать, работать и учиться, с утра до вечера, перед ней откроются все пути и возможности, а ради этого стоит потерпеть. Шок наступил тогда, когда врачи сообщили, что у нее будет двойня. Вальтер, казалось, даже перестал дышать от такого сообщения.
— Двойня? Ты уверена?
— Так сказали в больнице.
— Этого еще не хватало.
Но вскоре Елена поняла, что, может, это еще и к лучшему. К концу первой сессии, когда беременность стало невозможно скрывать и на лицах окружающих появилось недоумение, ей пришлось идти в деканат и рассказать о том, что несколько месяцев назад, сразу же по приезде в Москву, ее изнасиловали. В милицию тогда пойти она постеснялась, никого тут не знала, а что может забеременеть, даже не подумала.
Репутация на тот момент у девушки была отменная, все почему-то считали ее незаконной дочерью партийной шишки, иначе откуда у нее такая квартира? Таким образом, вместо осуждения преподаватели и сокурсники проявили высшую степень сочувствия.
Лена быстро смекнула, какое преимущество она получила. Окружающие говорили о ней: «Вы представляете, девочка осталась сиротой, отец, сами понимаете, не может открыто о ней заботиться, над бедняжкой надругались, теперь еще ребенка придется одной воспитывать, но как она держится! Сколько она работает над собой, никто на всем курсе не учится лучше, чем она!»
На этом фоне всеобщего уважения оставить ребенка в роддоме было просто неразумным, ореол святой мученицы мог померкнуть в один момент. И проблема разрешилась сама собой: одного ребенка она отдала, а второго оставила.
7
Годы шли. Как-то вечером Елена Сергеевна Лунина, иностранный редактор одного из крупнейших литературных издательств, не спеша возвращалась домой. Около самого подъезда ее окликнул высокий, чуть сутуловатый мужчина.
— Елена, это ты? Здравствуй…
Женщина присмотрелась и удивленно отступила назад.
— Вальтер? Как ты здесь оказался?
— Может, пригласишь зайти? — он заметно сдал за те годы, что они не виделись. Елена Сергеевна усмехнулась:
— Ну, пойдем. Заодно расскажешь, что тебе понадобилось на этот раз.
Вальтер молча последовал за ней.
Хозяйка открыла дверь и впустила нежданного гостя в квартиру.
— Вряд ли ты приехал посмотреть на свою дочь, но на всякий случай сообщаю: Светлана на море, в Москве ее нет.
— Жаль, — рассеянно произнес мужчина, проходя в просторную гостиную.
— Только не уверяй, что ты приехал за ней. Говори, что надо. Я пока приготовлю кофе.
Вальтер прошелся по комнате и остановился перед фотографиями Светланы.
— Это она. — В голосе Елены Сергеевны по-прежнему звучала насмешка.
— Я знаю, — он обернулся. — Я ведь часто вижу Ирену.
— Ну и как? Нет желания проявить нежные отцовские чувства?
— Ты стала злой, Елена.
— Я и раньше была злой. Просто сейчас у меня появилась возможность говорить все, что думаю. Так о чем ты хотел попросить?
Мужчина достал из полиэтиленового пакета коробку и поставил на стол. Хозяйка рассмеялась:
— Ты решил на этот раз купить меня за бутылку «Наполеона»? Это я так постарела или ты обеднел?
Вальтер сморщился словно от удара.
— Перестань. Мы друг друга стоим. — Он открыл дверцы бара и достал бокалы. — На самом деле это даже не просьба, а скорее деловое предложение
— Вот как? Ну, ну, поведай.
Вместо ответа гость неторопливо наполнил бокалы, один взял себе, второй протянул своей собеседнице.
— Елена, ты единственный человек, которого мне не нужно обманывать. Ты знаешь обо мне самое плохое. — Мужчина сделал глоток и откинулся в кресле. — У меня страшные неприятности. Меня лишили лицензии. Больше я не врач.
— Почему? — Елена Сергеевна взяла протянутый бокал и присела рядом. — Что произошло?
— Операция кончилась неудачно. И пациент умер.
Хозяйка пожала плечами:
— Ну так что? Я полагаю, на операционном столе каждый день умирают десятки людей. Или ты вместо аппендицита вырезал сердце?
Вальтер сидел в кресле, прикрыв глаза.
— Он был очень богат, Елена, чудовищно богат. А наследникам срочно понадобились деньги. Ну почему, скажи, почему он не хотел им ничего дать при жизни? — Мужчина почти плакал.
— Ах, вот оно что… — Елена задумчиво смотрела в бокал. — И много было у тебя таких… жадных при жизни?
— Трое.
— Как же тебя не посадили-то?
— Доказать не смогли. — Он налил еще коньяка и залпом выпил. — Но с лицензией пришлось расстаться.
— Значит, тебе не плакать, а радоваться надо. — Она встала и пошла на кухню. Гость последовал за ней.
— Радоваться? Да со мной никто не хочет разговаривать! Моя родная сестра запретила даже звонить. С мыслью о работе надо распрощаться. На что, по-твоему, я должен существовать?
Елена Сергеевна звонко рассмеялась.
— Надеюсь, ты не пришел у меня в долг просить?
Вальтер помрачнел еще больше.
— Твоя ирония неуместна. Я хочу предложить тебе миллион, может, даже больше.
— Елена, это ты? Здравствуй…
Женщина присмотрелась и удивленно отступила назад.
— Вальтер? Как ты здесь оказался?
— Может, пригласишь зайти? — он заметно сдал за те годы, что они не виделись. Елена Сергеевна усмехнулась:
— Ну, пойдем. Заодно расскажешь, что тебе понадобилось на этот раз.
Вальтер молча последовал за ней.
Хозяйка открыла дверь и впустила нежданного гостя в квартиру.
— Вряд ли ты приехал посмотреть на свою дочь, но на всякий случай сообщаю: Светлана на море, в Москве ее нет.
— Жаль, — рассеянно произнес мужчина, проходя в просторную гостиную.
— Только не уверяй, что ты приехал за ней. Говори, что надо. Я пока приготовлю кофе.
Вальтер прошелся по комнате и остановился перед фотографиями Светланы.
— Это она. — В голосе Елены Сергеевны по-прежнему звучала насмешка.
— Я знаю, — он обернулся. — Я ведь часто вижу Ирену.
— Ну и как? Нет желания проявить нежные отцовские чувства?
— Ты стала злой, Елена.
— Я и раньше была злой. Просто сейчас у меня появилась возможность говорить все, что думаю. Так о чем ты хотел попросить?
Мужчина достал из полиэтиленового пакета коробку и поставил на стол. Хозяйка рассмеялась:
— Ты решил на этот раз купить меня за бутылку «Наполеона»? Это я так постарела или ты обеднел?
Вальтер сморщился словно от удара.
— Перестань. Мы друг друга стоим. — Он открыл дверцы бара и достал бокалы. — На самом деле это даже не просьба, а скорее деловое предложение
— Вот как? Ну, ну, поведай.
Вместо ответа гость неторопливо наполнил бокалы, один взял себе, второй протянул своей собеседнице.
— Елена, ты единственный человек, которого мне не нужно обманывать. Ты знаешь обо мне самое плохое. — Мужчина сделал глоток и откинулся в кресле. — У меня страшные неприятности. Меня лишили лицензии. Больше я не врач.
— Почему? — Елена Сергеевна взяла протянутый бокал и присела рядом. — Что произошло?
— Операция кончилась неудачно. И пациент умер.
Хозяйка пожала плечами:
— Ну так что? Я полагаю, на операционном столе каждый день умирают десятки людей. Или ты вместо аппендицита вырезал сердце?
Вальтер сидел в кресле, прикрыв глаза.
— Он был очень богат, Елена, чудовищно богат. А наследникам срочно понадобились деньги. Ну почему, скажи, почему он не хотел им ничего дать при жизни? — Мужчина почти плакал.
— Ах, вот оно что… — Елена задумчиво смотрела в бокал. — И много было у тебя таких… жадных при жизни?
— Трое.
— Как же тебя не посадили-то?
— Доказать не смогли. — Он налил еще коньяка и залпом выпил. — Но с лицензией пришлось расстаться.
— Значит, тебе не плакать, а радоваться надо. — Она встала и пошла на кухню. Гость последовал за ней.
— Радоваться? Да со мной никто не хочет разговаривать! Моя родная сестра запретила даже звонить. С мыслью о работе надо распрощаться. На что, по-твоему, я должен существовать?
Елена Сергеевна звонко рассмеялась.
— Надеюсь, ты не пришел у меня в долг просить?
Вальтер помрачнел еще больше.
— Твоя ирония неуместна. Я хочу предложить тебе миллион, может, даже больше.