Страница:
«Наверное, еще не доехал до Парижа, — подумала Даша. — Надо его предупредить, чтобы больше ей не посылал писем и не звонил домой, полиция может начать все прослушивать и просматривать. Но где взять его телефон?» При воспоминании о телефоне она вдруг подумала, что надо позвонить Леве, сообщить о Светкиной смерти, он наверняка должен знать кого-то еще из ее родственников, кому-то ведь надо будет заняться похоронами…
Глава 6
1
2
3
4
5
Глава 6
1
Как ни странно, кошмары Дашу не мучили, напротив, сны были яркие, красочные. Они долго целовались с Ильей в маленьком кафе на Староместской площади, не обращая внимания на окружающих, и только уставшие апостолы на старом Орлое, отбивая очередной час, удивительно напоминали мужа. Все двенадцать.
Сон постепенно отступал. В приоткрытое окно врывался свежий сырой ветер, возвращая к реальности. Лениво капал дождь.
Даша прислушалась. В доме стояла непривычная тишина. Наверное, Сергей уже ушел и сам отвел Ксюшку в детский сад. Очень мило с его стороны. Сколько же сейчас времени? Молодая женщина нащупала на тумбочке часы, поднесла их к глазам и негромко охнула. Ужас, половина десятого, чехи скоро с работы будут возвращаться, а она еще валяется в постели. И сразу же, как бы в подтверждение мысли, прозвенел звонок.
— Пани Быстрова? Приветствую вас, Томек у телефона.
— Я слушаю, — вяло ответила надежда и опора чешской полиции.
— Как вы себя чувствуете? — голос звучал мягко и сочувственно.
— Отвратительно. Но все равно не дождетесь.
— Чего не дождусь? — удивился майор.
— Да анекдот есть такой…
— Расскажите, — он засмеялся.
— Зачем? Все равно не поймете, — неделикатно ответила молодая женщина и зевнула. — С чем звоните?
— Я думаю, мы договоримся.
— Вы думаете или договоримся?
— Договоримся. Но с определенными условиями.
— С какими?
— Обсудим это при встрече. Мы сможем сегодня встретиться?
— Почему бы и нет? Это же не я вчера умерла.
Шутка шокировала полицейского, но он не решился высказать свое мнение, дабы не портить настроение капризному свидетелю.
— Хорошо. За вами заедут. Через час вас устроит?
— Лучше через два.
— Договорились. — Он повесил трубку.
Сон постепенно отступал. В приоткрытое окно врывался свежий сырой ветер, возвращая к реальности. Лениво капал дождь.
Даша прислушалась. В доме стояла непривычная тишина. Наверное, Сергей уже ушел и сам отвел Ксюшку в детский сад. Очень мило с его стороны. Сколько же сейчас времени? Молодая женщина нащупала на тумбочке часы, поднесла их к глазам и негромко охнула. Ужас, половина десятого, чехи скоро с работы будут возвращаться, а она еще валяется в постели. И сразу же, как бы в подтверждение мысли, прозвенел звонок.
— Пани Быстрова? Приветствую вас, Томек у телефона.
— Я слушаю, — вяло ответила надежда и опора чешской полиции.
— Как вы себя чувствуете? — голос звучал мягко и сочувственно.
— Отвратительно. Но все равно не дождетесь.
— Чего не дождусь? — удивился майор.
— Да анекдот есть такой…
— Расскажите, — он засмеялся.
— Зачем? Все равно не поймете, — неделикатно ответила молодая женщина и зевнула. — С чем звоните?
— Я думаю, мы договоримся.
— Вы думаете или договоримся?
— Договоримся. Но с определенными условиями.
— С какими?
— Обсудим это при встрече. Мы сможем сегодня встретиться?
— Почему бы и нет? Это же не я вчера умерла.
Шутка шокировала полицейского, но он не решился высказать свое мнение, дабы не портить настроение капризному свидетелю.
— Хорошо. За вами заедут. Через час вас устроит?
— Лучше через два.
— Договорились. — Он повесил трубку.
2
Даша встала с кровати и, скинув пижаму, внимательно осмотрела себя в зеркало. Не такая уж она толстая, все на месте, все при деле. И тут же вздохнула. Нет, все как раз не при деле. Перед глазами снова возник Илья, его чувственные губы рождали слишком трепетные фантазии…
Она снова вздохнула. Вчера в ней действительно проснулся новый человек. Вернее, новая женщина, которая вдруг остро ощутила, как не хватает в ее жизни хоть каких-нибудь событий. Просто любви становилось мало. Все ее существо потребовало бурной, разрушительной страсти, того пленительного упоения, когда хочется смеяться и плакать, мгновения, ради которого жила все эти безликие, бесцветные годы. А потом, умирая от стыда и счастья, в оглушительном ветре ночных улиц подставлять лицо его губам и каплям летнего дождя…
Сырой воздух в доме заставил передернуться от холода. Ну хорошо, не обязательно под дождем и ветром, можно, например, где-нибудь на далеких и загадочных Каймановых островах в нежных лучах заходящего солнца… Или луны. На всякий эстетический случай.
Молодая женщина вздохнула в очередной раз. Эх, раньше надо было гулять, а то вспомнила бабка, как девушкой была. Да кабы знать заранее…
Но раньше секс не привлекал ее, более того, постель всегда казалась лишь неприятной нагрузкой к хорошим отношениям.
«Странно устроена природа, — продолжала размышлять Даша, залезая под теплый душ, — пока ты молода и привлекательна, к мужчинам относишься как к надоедливой мухе, однако стоит начать стареть и сморщиваться, как у насекомого отрастают орлиные крылья и все мужики неожиданно становятся обаятельными и притягательными».
Что же делать? Обрушить на зазевавшегося мужа поток нежности? А чем объяснить? Он же не дурак, сразу догадается, что дело нечисто. Во-вторых, еще не известно, понравится ли это ему или, что еще более вероятно, ей.
Нет, нет, дело не в сексе, жила она без него тридцать лет и еще столько же проживет! Она просто влюбилась. Ну да, как последняя идиотка, пошла за первым встречным, словно верблюд за миражом. С той лишь разницей, что бедное животное идет гонимое жаждой, а она глупостью. Эх, надо было все-таки оставить ювелиру телефон. Он, конечно, выбросил бы его в первую помойку, но по крайней мере оставалась надежда, что позвонит, что она еще раз увидит его томные черные глаза. Тоска.
Сквозь монотонный шум льющейся воды ей вдруг послышался звонок. Даша прислушалась, так и есть — телефон.
«Пошли все к черту! — Прикрыв глаза, она подставила лицо теплым струям воды. — Кому надо, перезвонит».
Однако прошло минут пять, а телефон не собирался успокаиваться. Выругавшись, молодая женщина с сожалением закрыла воду и, кутаясь в толстый махровый халат, побрела в спальню. После душа температура в доме казалась просто арктической.
— Я слушаю, — с трудом сдерживая раздражение, бросила она.
— Даша, это ты?
— Это я, а ты кто?
— Девичья память короткая или мужчин много звонит? Для замужней женщины сомнительное достоинство, а вчера, помнится, ты гордилась своей непорочностью.
От неожиданности она потеряла дар речи.
— Это я, Илья. Можешь разговаривать? Или ты не одна? — Он помолчал, затем, видимо, превратно истолковав ее безмолвие, продолжил: — Тогда слушай, буду ждать тебя в том же ресторане после двух. Хорошо?
— Хорошо, — Даша постаралась придать голосу равнодушное выражение.
— Тогда до встречи. — И добавил с легким придыханием: — Береги себя.
Она снова вздохнула. Вчера в ней действительно проснулся новый человек. Вернее, новая женщина, которая вдруг остро ощутила, как не хватает в ее жизни хоть каких-нибудь событий. Просто любви становилось мало. Все ее существо потребовало бурной, разрушительной страсти, того пленительного упоения, когда хочется смеяться и плакать, мгновения, ради которого жила все эти безликие, бесцветные годы. А потом, умирая от стыда и счастья, в оглушительном ветре ночных улиц подставлять лицо его губам и каплям летнего дождя…
Сырой воздух в доме заставил передернуться от холода. Ну хорошо, не обязательно под дождем и ветром, можно, например, где-нибудь на далеких и загадочных Каймановых островах в нежных лучах заходящего солнца… Или луны. На всякий эстетический случай.
Молодая женщина вздохнула в очередной раз. Эх, раньше надо было гулять, а то вспомнила бабка, как девушкой была. Да кабы знать заранее…
Но раньше секс не привлекал ее, более того, постель всегда казалась лишь неприятной нагрузкой к хорошим отношениям.
«Странно устроена природа, — продолжала размышлять Даша, залезая под теплый душ, — пока ты молода и привлекательна, к мужчинам относишься как к надоедливой мухе, однако стоит начать стареть и сморщиваться, как у насекомого отрастают орлиные крылья и все мужики неожиданно становятся обаятельными и притягательными».
Что же делать? Обрушить на зазевавшегося мужа поток нежности? А чем объяснить? Он же не дурак, сразу догадается, что дело нечисто. Во-вторых, еще не известно, понравится ли это ему или, что еще более вероятно, ей.
Нет, нет, дело не в сексе, жила она без него тридцать лет и еще столько же проживет! Она просто влюбилась. Ну да, как последняя идиотка, пошла за первым встречным, словно верблюд за миражом. С той лишь разницей, что бедное животное идет гонимое жаждой, а она глупостью. Эх, надо было все-таки оставить ювелиру телефон. Он, конечно, выбросил бы его в первую помойку, но по крайней мере оставалась надежда, что позвонит, что она еще раз увидит его томные черные глаза. Тоска.
Сквозь монотонный шум льющейся воды ей вдруг послышался звонок. Даша прислушалась, так и есть — телефон.
«Пошли все к черту! — Прикрыв глаза, она подставила лицо теплым струям воды. — Кому надо, перезвонит».
Однако прошло минут пять, а телефон не собирался успокаиваться. Выругавшись, молодая женщина с сожалением закрыла воду и, кутаясь в толстый махровый халат, побрела в спальню. После душа температура в доме казалась просто арктической.
— Я слушаю, — с трудом сдерживая раздражение, бросила она.
— Даша, это ты?
— Это я, а ты кто?
— Девичья память короткая или мужчин много звонит? Для замужней женщины сомнительное достоинство, а вчера, помнится, ты гордилась своей непорочностью.
От неожиданности она потеряла дар речи.
— Это я, Илья. Можешь разговаривать? Или ты не одна? — Он помолчал, затем, видимо, превратно истолковав ее безмолвие, продолжил: — Тогда слушай, буду ждать тебя в том же ресторане после двух. Хорошо?
— Хорошо, — Даша постаралась придать голосу равнодушное выражение.
— Тогда до встречи. — И добавил с легким придыханием: — Береги себя.
3
Некоторое время молодая женщина сидела не шелохнувшись. Наконец, когда ногам вернулась чувствительность, а мозгам способность мыслить, вскочила и кинулась к шкафу.
«Я должна быть… — возбужденно бормотала она, срывая платья с плечиков и кидая их на кровать, — какой я должна быть? Строгой? Нет, не то. Слегка развратной? Тоже нет. Черное, конечно, подчеркивает достоинства фигуры, но появиться летом, посредине дня, в черном? Он решит, что у меня траур».
Перевернув вверх дном весь гардероб, она наконец выбрала длинную, оливкового цвета юбку с глубоким боковым разрезом и тонкую прозрачную блузку в тон. Шваброй из дальнего верхнего угла шкафа были извлечены туфли и сумка из серо-зеленой змеиной кожи, довершил наряд шелковый диоровский платок.
Покончив с костюмом, Даша придирчиво осмотрела себя в зеркало. Слегка волнуясь, на нее смотрела трогательная рыжеволосая девушка лет двадцати пяти.
«Не больше», — подумала она и села краситься. К тому времени как прозвучал звонок в дверь, все что можно было доведено до совершенства.
На пороге стоял вчерашний молодой полицейский. Увидев перед собой вместо истерзанной ночными кошмарами, заплаканной развалюхи надушенную легкомысленную красотку с блестящими глазами, он растерялся и — не поздоровавшись, почему-то шепотом спросил:
— Вы одна?
— Конечно, одна. А что вы имеете в виду?
Он покосился на прозрачную кофточку и сухо произнес:
— Тогда едем.
«Я должна быть… — возбужденно бормотала она, срывая платья с плечиков и кидая их на кровать, — какой я должна быть? Строгой? Нет, не то. Слегка развратной? Тоже нет. Черное, конечно, подчеркивает достоинства фигуры, но появиться летом, посредине дня, в черном? Он решит, что у меня траур».
Перевернув вверх дном весь гардероб, она наконец выбрала длинную, оливкового цвета юбку с глубоким боковым разрезом и тонкую прозрачную блузку в тон. Шваброй из дальнего верхнего угла шкафа были извлечены туфли и сумка из серо-зеленой змеиной кожи, довершил наряд шелковый диоровский платок.
Покончив с костюмом, Даша придирчиво осмотрела себя в зеркало. Слегка волнуясь, на нее смотрела трогательная рыжеволосая девушка лет двадцати пяти.
«Не больше», — подумала она и села краситься. К тому времени как прозвучал звонок в дверь, все что можно было доведено до совершенства.
На пороге стоял вчерашний молодой полицейский. Увидев перед собой вместо истерзанной ночными кошмарами, заплаканной развалюхи надушенную легкомысленную красотку с блестящими глазами, он растерялся и — не поздоровавшись, почему-то шепотом спросил:
— Вы одна?
— Конечно, одна. А что вы имеете в виду?
Он покосился на прозрачную кофточку и сухо произнес:
— Тогда едем.
4
В коридорах полицейского управления было холодно, погода испортилась окончательно. Мысли о свидании с ювелиром настолько захватили воображение молодой женщины, что она напрочь забыла о предстоящей встрече с эфэсбэшником. Но едва она переступила порог кабинета, как ее взор моментально оказался прикованным к элегантному сухощавому мужчине лет сорока. И если безупречно сидящий на нем умопомрачительный костюм с двумя жилетами и вызывающе дорогой галстук еще могли как-то ввести в заблуждение, то приветливо-добродушный взгляд, которым он окинул вошедшую, не оставлял на сей счет никаких сомнений.
«Понятно, наши в городе», — подумала Даша, и ее мнение о службе безопасности резко изменилось в лучшую сторону.
— Присаживайтесь, дорогая пани Быстрова. Да вы, вижу, совсем оправились после вчерашнего. Вот молодость — ничто ее не берет! — И майор с интересом принялся изучать легкомысленную блузку.
— Представьте себе, я живее всех живых. И, кстати, не могли бы вы смотреть немного выше, например мне в глаза?
— Что, соудруг[5] Полетаев, у вас все женщины такие злые? — обратился Томек к эфэсбэшнику.
Вальяжный подполковник Полетаев рассмеялся и на прекрасном чешском языке ответил:
— К сожалению, да, пан майор, но именно за это мы их так любим. Вы представите нас друг другу?
— С удовольствием. Позвольте представить — подполковник Полетаев, Сергей Павлович. Пани Быстрова, которая так любезно согласилась нам помогать.
— Минутку, — бесцеремонно перебила его Даша и, присев на стул, закинула ногу на ногу, обнажив затянутое в капрон бедро, — я вовсе не соглашалась, тем более любезно, сотрудничать с вами. Вчера… Для тех, кто не слышал, — обернулась она в сторону Полетаева, — я поставила условие: моя информация против вашей. Разумеется, мне не нужно сообщать адреса, пароли и явки, но хотя бы в общих чертах я хочу представлять ситуацию.
— Любопытство сгубило кошку. И не одну, — негромко произнес подполковник по-русски.
— Это угроза? — нахмурившись, переспросила Даша.
— Да бог с вами, — он махнул рукой и обворожительно улыбнулся, — просто ума не приложу, зачем вам это понадобилось? И по своему опыту скажу: знания порой укорачивают жизнь. А вы еще так молоды.
— В данной ситуации у меня есть основания полагать, что как раз неведение может прервать мою, как вы справедливо заметили, молодую жизнь, — холодно возразила она.
Подполковник поправил золотую булавку на своем музейном галстуке и, выдержав необходимую паузу, поднял на Дашу темно-голубые, почти синие глаза. Насладившись произведенным эффектом, он произнес все тем же неторопливо-ироничным тоном:
— К тому же вам придется верить мне на слово. Где гарантия, что я скажу правду?
— Мне нужна не правда, а элементарное человеческое уважение! — фраза прозвучала немного бессмысленно, зато патетически.
— Согласитесь, пан комиссар, что у женской логики есть своя необъяснимая прелесть. — Подполковник сделал элегантный жест рукой. — Ну, что ж, если желаете, извольте… История короткая, непоучительная и не очень интересная. Лунина Елена Сергеевна, мать Светланы, работала, скажем так, в некой государственной организации переводчиком. По долгу службы ей приходилось иметь дело с документами различной степени секретности. В тот день, когда она выбросилась или была выброшена из окна своей квартиры, Елена Сергеевна переводила довольно безобидный текст. Однако наш специалист, проверив компьютер, обнаружил на жестком диске несколько файлов с документами, имеющими высшую степень секретности. Разумеется, нас сразу заинтересовало местонахождение ее дочери Светланы, и через час было обнаружено, что в тот же день девушка вылетела в Нюрнберг, где ее следы терялись. И только вчера днем наши чешские коллеги, — он сделал поклон в сторону майора Томека, — сообщили о ее скоропостижной смерти. Вот такая вот история. Юбочка у вас интересная.
Даша молча сняла ногу с ноги и одернула юбку.
— Все, что вы рассказали, — правда?
— Конечно. — Он улыбнулся и развел руками. — Самая что ни на есть наичистейшая правда.
Поджав губы, молодая женщина недоверчиво смотрела то на эфэсбэшника, то на майора. Но тот лишь пожал плечами, мол, я здесь ни при чем.
— Значит, дело не в Светке?
— Послушайте, Даша… Могу я вас так называть?
Она кивнула.
— Давайте каждый из нас будет заниматься своим делом. Мы будем расследовать преступления, а вы расскажете все, что знаете. Договорились? Поверьте, мне искренне жаль, что такая очаровательная женщина оказалась, пусть даже не по своей воле, замешана в подобную историю, однако я вынужден вас допросить, не пугайтесь этого слова.
«Понятно, наши в городе», — подумала Даша, и ее мнение о службе безопасности резко изменилось в лучшую сторону.
— Присаживайтесь, дорогая пани Быстрова. Да вы, вижу, совсем оправились после вчерашнего. Вот молодость — ничто ее не берет! — И майор с интересом принялся изучать легкомысленную блузку.
— Представьте себе, я живее всех живых. И, кстати, не могли бы вы смотреть немного выше, например мне в глаза?
— Что, соудруг[5] Полетаев, у вас все женщины такие злые? — обратился Томек к эфэсбэшнику.
Вальяжный подполковник Полетаев рассмеялся и на прекрасном чешском языке ответил:
— К сожалению, да, пан майор, но именно за это мы их так любим. Вы представите нас друг другу?
— С удовольствием. Позвольте представить — подполковник Полетаев, Сергей Павлович. Пани Быстрова, которая так любезно согласилась нам помогать.
— Минутку, — бесцеремонно перебила его Даша и, присев на стул, закинула ногу на ногу, обнажив затянутое в капрон бедро, — я вовсе не соглашалась, тем более любезно, сотрудничать с вами. Вчера… Для тех, кто не слышал, — обернулась она в сторону Полетаева, — я поставила условие: моя информация против вашей. Разумеется, мне не нужно сообщать адреса, пароли и явки, но хотя бы в общих чертах я хочу представлять ситуацию.
— Любопытство сгубило кошку. И не одну, — негромко произнес подполковник по-русски.
— Это угроза? — нахмурившись, переспросила Даша.
— Да бог с вами, — он махнул рукой и обворожительно улыбнулся, — просто ума не приложу, зачем вам это понадобилось? И по своему опыту скажу: знания порой укорачивают жизнь. А вы еще так молоды.
— В данной ситуации у меня есть основания полагать, что как раз неведение может прервать мою, как вы справедливо заметили, молодую жизнь, — холодно возразила она.
Подполковник поправил золотую булавку на своем музейном галстуке и, выдержав необходимую паузу, поднял на Дашу темно-голубые, почти синие глаза. Насладившись произведенным эффектом, он произнес все тем же неторопливо-ироничным тоном:
— К тому же вам придется верить мне на слово. Где гарантия, что я скажу правду?
— Мне нужна не правда, а элементарное человеческое уважение! — фраза прозвучала немного бессмысленно, зато патетически.
— Согласитесь, пан комиссар, что у женской логики есть своя необъяснимая прелесть. — Подполковник сделал элегантный жест рукой. — Ну, что ж, если желаете, извольте… История короткая, непоучительная и не очень интересная. Лунина Елена Сергеевна, мать Светланы, работала, скажем так, в некой государственной организации переводчиком. По долгу службы ей приходилось иметь дело с документами различной степени секретности. В тот день, когда она выбросилась или была выброшена из окна своей квартиры, Елена Сергеевна переводила довольно безобидный текст. Однако наш специалист, проверив компьютер, обнаружил на жестком диске несколько файлов с документами, имеющими высшую степень секретности. Разумеется, нас сразу заинтересовало местонахождение ее дочери Светланы, и через час было обнаружено, что в тот же день девушка вылетела в Нюрнберг, где ее следы терялись. И только вчера днем наши чешские коллеги, — он сделал поклон в сторону майора Томека, — сообщили о ее скоропостижной смерти. Вот такая вот история. Юбочка у вас интересная.
Даша молча сняла ногу с ноги и одернула юбку.
— Все, что вы рассказали, — правда?
— Конечно. — Он улыбнулся и развел руками. — Самая что ни на есть наичистейшая правда.
Поджав губы, молодая женщина недоверчиво смотрела то на эфэсбэшника, то на майора. Но тот лишь пожал плечами, мол, я здесь ни при чем.
— Значит, дело не в Светке?
— Послушайте, Даша… Могу я вас так называть?
Она кивнула.
— Давайте каждый из нас будет заниматься своим делом. Мы будем расследовать преступления, а вы расскажете все, что знаете. Договорились? Поверьте, мне искренне жаль, что такая очаровательная женщина оказалась, пусть даже не по своей воле, замешана в подобную историю, однако я вынужден вас допросить, не пугайтесь этого слова.
5
Подполковник, похожий на плейбоя, произвел на Дашу сильное впечатление. Она зарумянилась и уже более дружелюбным тоном произнесла:
— Я, конечно, постараюсь вспомнить все, что знаю, но с ее матерью я и вовсе не была знакома.
— Тогда начнем ab ovo[6] . Где и когда вы познакомились со Светланой?
Молодая женщина задумалась.
— Меня с ней познакомил Лева Либерман. Мы учились на одном курсе — с Левой, разумеется. Впервые я ее увидела году в восемьдесят девятом… Нет, нет, в девяностом. Точно, в девяностом, в марте месяце, на ее же дне рождения.
— И что вы можете о ней рассказать?
— Да ничего особенного: хитрая, жадная, лживая… Простите, все время забываю, что она умерла…эПодполковник махнул рукой.
— Не рефлексируйте, меня интересует только конкретная информация. Итак?
Даша грустно усмехнулась и обхватила плечи руками:
— Знаете, есть такая порода женщин, которые целый день валяются кверху… юбкой, ни черта не делают, но при этом считают весь мир себе обязанным. Вот и Светка была такой же… Тянула деньги со всех, кроме грудных младенцев, да и то лишь потому, что в памперсах карманов нет. Однажды мы даже поймали ее на воровстве.
Подполковник приподнял одну бровь и вынул из кармана жилетки изящный данхилловский портсигар. Даша, на пару с Томеком, потрясенным ничуть не менее, а может, даже более, чем она, завороженно наблюдали, как российский разведчик элегантно постучал сигаретой о золотую крышку и так же элегантно прикурил.
— И как она на это отреагировала? — спросил он, поднимая глаза, в которых плясала искорка.
— Честно говоря, у нас пороха не хватило ей об этом сказать, — смущенная свидетельница отвела взгляд. — Мы, конечно, потребовали от Левы с ней разобраться, но… В общем, скандала не получилось.
— А Лева был в то время ее любовником?
— Да.
— Понятно. И они продолжали потом встречаться?
— Да что вы! Он хоть и дурак, но кто же хочет быть посмешищем? Тем более что Либерман решил с ней расстаться еще до того. Думаю, именно известие о разлуке с его деньгами и заставило ее обчистить наши карманы.
Полетаев, сделав пару затяжек, осторожно потушил сигарету.
— Значит, оказавшись в безденежной ситуации, Светлана могла решиться, скажем так, на крайнюю меру?
— Ну, во-первых, для нее всякая ситуация была безденежной, — презрительно скривилась Даша, — а во-вторых, сомневаюсь, что воровство казалось ей крайней мерой — так, один из способов поправить положение. Ну в самом деле, не спрашивать же каждый раз разрешения!
— А в последний раз вы виделись…
— Лет пять назад, случайно, в ресторане. Перекинулись парой слов и все.
— Что за ресторан?
— Не помню название. Где-то недалеко от «Метрополя». Мы раз в год собираемся там с приятелями, теми, кто может приехать.
— Куда приехать, откуда? — не понял Полетаев.
— Почти все мои друзья юности разъехались из страны и живут сейчас за границей.
— Почему? — сразу заинтересовался подполковник
— Ну вы спросили! — усмехнулась Даша. — Кому в конце восьмидесятых годов нужен был интеллигентный выпускник института, не умевший торговать компьютерами или воздухом? Не поверите, но не все могут одновременно воевать и с бандитами, и с государством. Поэтому каждый из них перетряхнул историю предков и вперед!
— В каком смысле? — снова не понял Полетаев.
— Как вас в разведку-то взяли? — проворчала Даша. — Небось по блату?
— Что-то в этом роде, не отвлекайтесь.
Она откинулась на стуле и снова положила ногу на ногу.
— Знаете, так же, как у каждого англичанина свой скелет в шкафу, у каждого порядочного русского в шкафу еврейская бабушка. Принесите кости вашей бабушки в посольство и езжайте на свою историческую родину: хотите в Америку, хотите в Австралию. У каждого еврея своя родина.
— Ладно, оставим это на их совести. — Подполковник скользнул взглядом по вновь обнажившемуся бедру. — Итак, вы встретили Лунину в ресторане, вы разговаривали, о чем?
— Честно говоря, ни о чем. — Она пожала плечами. — У нас была мужская компания, я собиралась замуж и хотела познакомить своих друзей с будущим избранником, однако они больше интересовались этой заразой, чем… моим женихом. Пришлось немного поболтать.
— И с тех пор вы ее не видели и ничего о ней не слышали?
— До вчерашнего дня — нет.
— Телефон вы ей тоже не давали?
— Упаси господь! Более того, мой телефон в Москве знают всего шесть человек, включая родителей. И поверьте, ни один из них в здравом уме и трезвой памяти никогда бы не дал его Светке.
— Они были знакомы с ней?
— Да, именно потому и не дали бы.
Подполковник качнул головой и достал блокнот.
— Мне придется записать имена и адреса. Как бы то ни было, информация могла попасть и от них.
— Какая информация? — удивилась молодая женщина.
Переглянувшись с Томеком, Полетаев сложил руки перед собой на столе и вполголоса произнес:
— В кармане пиджака погибшей был обнаружен листок с вашей нынешней фамилией и телефоном.
— Что за черт, — пробормотала Даша, — она не могла знать эту фамилию, замуж я вышла после…
— Значит, телефон ей дал тот, кто знает вас под теперешней фамилией, старый знакомый скорее бы назвал девичью.
Даша хотела согласиться, но потом отрицательно покачала головой:
— Не факт, девичью фамилию она и сама знала.
— Тем хуже, — Полетаев внимательно посмотрел на свидетельницу. — Значит, круг подозреваемых расширяется.
— Может, тогда я сама позвоню им и спрошу? — нерешительно предложила молодая женщина.
Однако подполковник чарующе улыбнулся и поднял руки.
— Нет, нет, доверьте это нам. Ваши друзья могли сообщить номер телефона непреднамеренно и либо не вспомнят, либо постесняются сказать правду.
— А вы что, пытать их будете?
— Понадобится, будем, — он улыбнулся еще шире. — Ладно, пойдем дальше.
— Дальше все. Дальше некуда. — Даша растерянно посмотрела на своего собеседника. — Остальное вы знаете: вчера Светка позвонила, попросила найти ей гостиницу и сказала, что ее хотят убить. Больше я ее не видела и не слышала.
Подполковник встал и, заложив руки за спину, не спеша подошел к окну, за которым повис серый моросящий туман… Что может быть противнее холодного июньского дождя? Он вздохнул и обернулся:
— Нет, Дашенька, не все. Ну, посудите сами. Человека хотят убить. Он, вернее она, приезжает в страну, языка которой не знает, друзей не имеет. Останавливается в гостинице. И тут же обращается к человеку, находящемуся с ней во враждебных отношениях, с просьбой найти гостиницу. Заказанную, кстати, заранее.
— Как заранее? Подождите… — молодая женщина не понимала, что происходит, — я совершенно точно помню, что Светка просила меня помочь найти ей гостиницу. Да она для этого и позвонила!
Эфэсбэшник прищурился:
— Вы уверены, что Лунина просила найти гостиницу, в смысле, выбрать, или, может, она хотела, чтобы вы объяснили ей, как туда проехать?
— Ну вы совсем уж, — возмутилась Даша, — не знаю, насколько хорошо я говорю по-чешски, но русский, слава богу, еще не забыла!
Полетаев, скрестив руки на груди, скептически посмотрел на молодую женщину.
— Ладно, остановимся на достигнутом, — он подошел к ней и присел рядом. — А теперь, Даша, честно глядя мне в глаза, скажите, вы нам все рассказали или кое-что ненароком упустили?
Та моментально вспыхнула и смущенно отвела взгляд в сторону.
— Итак, я вас внимательно слушаю, — продолжал настаивать подполковник.
Молодая женщина продолжала смущенно ерзать на своем месте. Наконец не выдержав, торопливо, словно боясь передумать, забормотала:
— Понимаете, после того как я вернулась из полиции домой… позвонил один мой знакомый, из тех, что живут в Швеции. Сейчас он журналист. Спросил, почему не отвечаю на его письмо, мол, беги к компьютеру, посмотри почту. Можете себе представить мое изумление, когда я увидела Светкину фотографию.
— Где это письмо? На вашем домашнем компьютере? — оживился подполковник.
— Его там нет, — покраснела Даша.
— Как нет, а куда же оно делось?
— Я его удалила, причем насмерть.
— Зачем? — эфэсбэшник с трудом сдерживал раздражение.
— Не знаю. — Она расстроено пожала плечами. — Я вчера испугалась, подумала, что полиция может решить, что я как-то замешана в этом…
— Ну, хорошо, а потом, когда вы узнали, что Лунина сама отравилась?
— Потом я была ужасно злая… Все как будто сговорились меня использовать. Сначала Светка — помоги, узнай… А меня за это в каталажку! Потом Сол, мол, бегай с высунутым языком, собирай информацию, а сам пропал, потом… — она замялась, — потом полиция: расскажи все, что знаешь, а мы тебе — шиш.
— Да откуда же такое нездоровое любопытство! — всплеснул руками подполковник.
— Нездоровое? — разозлилась Даша. — Посидели бы вы дома четыре года, как я, вам тогда даже замена газовых труб у соседей показалась бы событием!
Полетаев рассмеялся и примирительно потрепал ее по плечу, лицо его стало по-мальчишески задорным. Человеку с таким лицом хотелось доверить самую большую тайну в жизни.
— Ладно, Дашенька, не сердитесь, давайте телефон вашего Сола, мы с ним свяжемся и узнаем, что ей понадобилось в Швеции.
— Но он звонил из Австрии, — растерянно проговорила она.
— Час от часу не легче. Что он там делает?
— Понятия не имею. Вчера искала номер его мобильного телефона, хотела спросить, почему не отвечает на мое письмо, но не нашла. Можно, конечно, связаться с Майклом, это наш приятель, узнать у него.
— Вы можете это сделать прямо сейчас?
— Почему бы и нет? — Она пожала плечами. — Откуда можно зайти в Интернет?
Майор Томек, внимательно прислушивающийся к их беседе, понял вопрос и шумно вылез из-за стола.
— Прошу вас, пани. Этот компьютер подключен.
— Угу, — проворчала Даша, — и какой будет обратный адрес, Interpol.cz? Долго придется ждать ответа.
— Нет, адрес вполне гражданский, — усмехнулся майор, — пишите смело.
Даша уселась и быстро застучала по клавишам.
— Будем надеяться, что Майкл быстро ответит. Могу не отключаться от сети?
— Конечно, мы подождем.
— Перед вашим приходом, — Полетаев присел на край стола, — майор сообщил мне, что вы не верите в самоубийство Луниной.
— Честно говоря, нет.
— Почему?
Молодая женщина нажала иконку «доставить почту» и откинулась на стуле. Некоторое время она молчала, задумчиво рассматривая потолок.
— Ну, во-первых, меня смущает записка. Понимаете, она скорее обвинила бы меня, Санта Клауса, целый свет, но только не себя. К тому же письмо слишком лаконично, в нем нет патетики. А Светка была актрисой, она постоянно находилась в роли: заболел живот — значит, рак желудка, закашлялась — воспаление легких… Да она чихнуть не могла просто так, и уж если бы решила покончить с собой, то не написала бы одну сухую строчку. Либо она помешалась, потому и отравилась, либо убийца просто не имел представления, с кем имеет дело.
Лицо эфэсбэшника по-прежнему ничего ни выражало, лишь глаза стали чуть ласковее.
— Но следов борьбы не обнаружено, — задумчиво произнес он, наклонясь так близко, что Даша явственно ощутила тонкий аромат его туалетной воды, — шум из номера не раздавался, на стакане только одни отпечатки пальцев.
— На стакане? — недоверчиво переспросила свидетельница, одновременно соображая, отодвинуться ей или оставить все как есть. — Вы хотите сказать, что она выпила яд из обыкновенного стакана? Скажите еще, что там была вода.
— В нем действительно была вода. Причем из-под крана, — продолжал ворковать ей на ухо Полетаев.
Толстый майор Томек с любопытством наблюдал за допросом, методы российского коллеги произвели на него самое приятное впечатление. Даша заметила его интерес и, вспыхнув, решительно отодвинулась от беззастенчивого подполковника.
— Да это просто смешно! Знаете, после чего Лунина стала считать меня смертельным врагом? Мы праздновали чей-то день рождения, понятное дело, орала музыка, было накурено, и у нее разболелась голова. Порядочный человек собрал бы свои шмотки и ушел, так нет, она принялась стенать как раненый бизон. Кто-то по доброте душевной предложил ей анальгин, но вместо благодарности эта зараза выкинула таблетки в окно и потребовала принести американский аспирин, наши таблетки, мол, ей не помогают. А восемь лет назад в Москве ночью даже презервативы нельзя было купить, какие там лекарства. Тогда я ей сказала: «Голова не жопа — завяжи да лежи», видели бы вы ее лицо в тот момент! Мы потом полгода не разговаривали. Нет, такие люди водой не травятся.
Пиликнул компьютер.
— Ага, письмо от Майка пришло, — издала Даша радостный возглас, — дайте бумажку с ручкой. — Она попробовала переписать письмо, но тут же отбросила в сторону, — лучше я его сейчас распечатаю, у вас принтер работает?
— У нас все работает, — не замедлил вставить Томек.
Едва дождавшись, пока страничка полностью появится из гудящего принтера, молодая женщина выхватила ее и поднесла к глазам.
— Так, что нам пишут? Это мы пропустим, это тоже неважно…
Полетаев наклонился к ней и потянул листок на себя:
— Я, конечно, постараюсь вспомнить все, что знаю, но с ее матерью я и вовсе не была знакома.
— Тогда начнем ab ovo[6] . Где и когда вы познакомились со Светланой?
Молодая женщина задумалась.
— Меня с ней познакомил Лева Либерман. Мы учились на одном курсе — с Левой, разумеется. Впервые я ее увидела году в восемьдесят девятом… Нет, нет, в девяностом. Точно, в девяностом, в марте месяце, на ее же дне рождения.
— И что вы можете о ней рассказать?
— Да ничего особенного: хитрая, жадная, лживая… Простите, все время забываю, что она умерла…эПодполковник махнул рукой.
— Не рефлексируйте, меня интересует только конкретная информация. Итак?
Даша грустно усмехнулась и обхватила плечи руками:
— Знаете, есть такая порода женщин, которые целый день валяются кверху… юбкой, ни черта не делают, но при этом считают весь мир себе обязанным. Вот и Светка была такой же… Тянула деньги со всех, кроме грудных младенцев, да и то лишь потому, что в памперсах карманов нет. Однажды мы даже поймали ее на воровстве.
Подполковник приподнял одну бровь и вынул из кармана жилетки изящный данхилловский портсигар. Даша, на пару с Томеком, потрясенным ничуть не менее, а может, даже более, чем она, завороженно наблюдали, как российский разведчик элегантно постучал сигаретой о золотую крышку и так же элегантно прикурил.
— И как она на это отреагировала? — спросил он, поднимая глаза, в которых плясала искорка.
— Честно говоря, у нас пороха не хватило ей об этом сказать, — смущенная свидетельница отвела взгляд. — Мы, конечно, потребовали от Левы с ней разобраться, но… В общем, скандала не получилось.
— А Лева был в то время ее любовником?
— Да.
— Понятно. И они продолжали потом встречаться?
— Да что вы! Он хоть и дурак, но кто же хочет быть посмешищем? Тем более что Либерман решил с ней расстаться еще до того. Думаю, именно известие о разлуке с его деньгами и заставило ее обчистить наши карманы.
Полетаев, сделав пару затяжек, осторожно потушил сигарету.
— Значит, оказавшись в безденежной ситуации, Светлана могла решиться, скажем так, на крайнюю меру?
— Ну, во-первых, для нее всякая ситуация была безденежной, — презрительно скривилась Даша, — а во-вторых, сомневаюсь, что воровство казалось ей крайней мерой — так, один из способов поправить положение. Ну в самом деле, не спрашивать же каждый раз разрешения!
— А в последний раз вы виделись…
— Лет пять назад, случайно, в ресторане. Перекинулись парой слов и все.
— Что за ресторан?
— Не помню название. Где-то недалеко от «Метрополя». Мы раз в год собираемся там с приятелями, теми, кто может приехать.
— Куда приехать, откуда? — не понял Полетаев.
— Почти все мои друзья юности разъехались из страны и живут сейчас за границей.
— Почему? — сразу заинтересовался подполковник
— Ну вы спросили! — усмехнулась Даша. — Кому в конце восьмидесятых годов нужен был интеллигентный выпускник института, не умевший торговать компьютерами или воздухом? Не поверите, но не все могут одновременно воевать и с бандитами, и с государством. Поэтому каждый из них перетряхнул историю предков и вперед!
— В каком смысле? — снова не понял Полетаев.
— Как вас в разведку-то взяли? — проворчала Даша. — Небось по блату?
— Что-то в этом роде, не отвлекайтесь.
Она откинулась на стуле и снова положила ногу на ногу.
— Знаете, так же, как у каждого англичанина свой скелет в шкафу, у каждого порядочного русского в шкафу еврейская бабушка. Принесите кости вашей бабушки в посольство и езжайте на свою историческую родину: хотите в Америку, хотите в Австралию. У каждого еврея своя родина.
— Ладно, оставим это на их совести. — Подполковник скользнул взглядом по вновь обнажившемуся бедру. — Итак, вы встретили Лунину в ресторане, вы разговаривали, о чем?
— Честно говоря, ни о чем. — Она пожала плечами. — У нас была мужская компания, я собиралась замуж и хотела познакомить своих друзей с будущим избранником, однако они больше интересовались этой заразой, чем… моим женихом. Пришлось немного поболтать.
— И с тех пор вы ее не видели и ничего о ней не слышали?
— До вчерашнего дня — нет.
— Телефон вы ей тоже не давали?
— Упаси господь! Более того, мой телефон в Москве знают всего шесть человек, включая родителей. И поверьте, ни один из них в здравом уме и трезвой памяти никогда бы не дал его Светке.
— Они были знакомы с ней?
— Да, именно потому и не дали бы.
Подполковник качнул головой и достал блокнот.
— Мне придется записать имена и адреса. Как бы то ни было, информация могла попасть и от них.
— Какая информация? — удивилась молодая женщина.
Переглянувшись с Томеком, Полетаев сложил руки перед собой на столе и вполголоса произнес:
— В кармане пиджака погибшей был обнаружен листок с вашей нынешней фамилией и телефоном.
— Что за черт, — пробормотала Даша, — она не могла знать эту фамилию, замуж я вышла после…
— Значит, телефон ей дал тот, кто знает вас под теперешней фамилией, старый знакомый скорее бы назвал девичью.
Даша хотела согласиться, но потом отрицательно покачала головой:
— Не факт, девичью фамилию она и сама знала.
— Тем хуже, — Полетаев внимательно посмотрел на свидетельницу. — Значит, круг подозреваемых расширяется.
— Может, тогда я сама позвоню им и спрошу? — нерешительно предложила молодая женщина.
Однако подполковник чарующе улыбнулся и поднял руки.
— Нет, нет, доверьте это нам. Ваши друзья могли сообщить номер телефона непреднамеренно и либо не вспомнят, либо постесняются сказать правду.
— А вы что, пытать их будете?
— Понадобится, будем, — он улыбнулся еще шире. — Ладно, пойдем дальше.
— Дальше все. Дальше некуда. — Даша растерянно посмотрела на своего собеседника. — Остальное вы знаете: вчера Светка позвонила, попросила найти ей гостиницу и сказала, что ее хотят убить. Больше я ее не видела и не слышала.
Подполковник встал и, заложив руки за спину, не спеша подошел к окну, за которым повис серый моросящий туман… Что может быть противнее холодного июньского дождя? Он вздохнул и обернулся:
— Нет, Дашенька, не все. Ну, посудите сами. Человека хотят убить. Он, вернее она, приезжает в страну, языка которой не знает, друзей не имеет. Останавливается в гостинице. И тут же обращается к человеку, находящемуся с ней во враждебных отношениях, с просьбой найти гостиницу. Заказанную, кстати, заранее.
— Как заранее? Подождите… — молодая женщина не понимала, что происходит, — я совершенно точно помню, что Светка просила меня помочь найти ей гостиницу. Да она для этого и позвонила!
Эфэсбэшник прищурился:
— Вы уверены, что Лунина просила найти гостиницу, в смысле, выбрать, или, может, она хотела, чтобы вы объяснили ей, как туда проехать?
— Ну вы совсем уж, — возмутилась Даша, — не знаю, насколько хорошо я говорю по-чешски, но русский, слава богу, еще не забыла!
Полетаев, скрестив руки на груди, скептически посмотрел на молодую женщину.
— Ладно, остановимся на достигнутом, — он подошел к ней и присел рядом. — А теперь, Даша, честно глядя мне в глаза, скажите, вы нам все рассказали или кое-что ненароком упустили?
Та моментально вспыхнула и смущенно отвела взгляд в сторону.
— Итак, я вас внимательно слушаю, — продолжал настаивать подполковник.
Молодая женщина продолжала смущенно ерзать на своем месте. Наконец не выдержав, торопливо, словно боясь передумать, забормотала:
— Понимаете, после того как я вернулась из полиции домой… позвонил один мой знакомый, из тех, что живут в Швеции. Сейчас он журналист. Спросил, почему не отвечаю на его письмо, мол, беги к компьютеру, посмотри почту. Можете себе представить мое изумление, когда я увидела Светкину фотографию.
— Где это письмо? На вашем домашнем компьютере? — оживился подполковник.
— Его там нет, — покраснела Даша.
— Как нет, а куда же оно делось?
— Я его удалила, причем насмерть.
— Зачем? — эфэсбэшник с трудом сдерживал раздражение.
— Не знаю. — Она расстроено пожала плечами. — Я вчера испугалась, подумала, что полиция может решить, что я как-то замешана в этом…
— Ну, хорошо, а потом, когда вы узнали, что Лунина сама отравилась?
— Потом я была ужасно злая… Все как будто сговорились меня использовать. Сначала Светка — помоги, узнай… А меня за это в каталажку! Потом Сол, мол, бегай с высунутым языком, собирай информацию, а сам пропал, потом… — она замялась, — потом полиция: расскажи все, что знаешь, а мы тебе — шиш.
— Да откуда же такое нездоровое любопытство! — всплеснул руками подполковник.
— Нездоровое? — разозлилась Даша. — Посидели бы вы дома четыре года, как я, вам тогда даже замена газовых труб у соседей показалась бы событием!
Полетаев рассмеялся и примирительно потрепал ее по плечу, лицо его стало по-мальчишески задорным. Человеку с таким лицом хотелось доверить самую большую тайну в жизни.
— Ладно, Дашенька, не сердитесь, давайте телефон вашего Сола, мы с ним свяжемся и узнаем, что ей понадобилось в Швеции.
— Но он звонил из Австрии, — растерянно проговорила она.
— Час от часу не легче. Что он там делает?
— Понятия не имею. Вчера искала номер его мобильного телефона, хотела спросить, почему не отвечает на мое письмо, но не нашла. Можно, конечно, связаться с Майклом, это наш приятель, узнать у него.
— Вы можете это сделать прямо сейчас?
— Почему бы и нет? — Она пожала плечами. — Откуда можно зайти в Интернет?
Майор Томек, внимательно прислушивающийся к их беседе, понял вопрос и шумно вылез из-за стола.
— Прошу вас, пани. Этот компьютер подключен.
— Угу, — проворчала Даша, — и какой будет обратный адрес, Interpol.cz? Долго придется ждать ответа.
— Нет, адрес вполне гражданский, — усмехнулся майор, — пишите смело.
Даша уселась и быстро застучала по клавишам.
— Будем надеяться, что Майкл быстро ответит. Могу не отключаться от сети?
— Конечно, мы подождем.
— Перед вашим приходом, — Полетаев присел на край стола, — майор сообщил мне, что вы не верите в самоубийство Луниной.
— Честно говоря, нет.
— Почему?
Молодая женщина нажала иконку «доставить почту» и откинулась на стуле. Некоторое время она молчала, задумчиво рассматривая потолок.
— Ну, во-первых, меня смущает записка. Понимаете, она скорее обвинила бы меня, Санта Клауса, целый свет, но только не себя. К тому же письмо слишком лаконично, в нем нет патетики. А Светка была актрисой, она постоянно находилась в роли: заболел живот — значит, рак желудка, закашлялась — воспаление легких… Да она чихнуть не могла просто так, и уж если бы решила покончить с собой, то не написала бы одну сухую строчку. Либо она помешалась, потому и отравилась, либо убийца просто не имел представления, с кем имеет дело.
Лицо эфэсбэшника по-прежнему ничего ни выражало, лишь глаза стали чуть ласковее.
— Но следов борьбы не обнаружено, — задумчиво произнес он, наклонясь так близко, что Даша явственно ощутила тонкий аромат его туалетной воды, — шум из номера не раздавался, на стакане только одни отпечатки пальцев.
— На стакане? — недоверчиво переспросила свидетельница, одновременно соображая, отодвинуться ей или оставить все как есть. — Вы хотите сказать, что она выпила яд из обыкновенного стакана? Скажите еще, что там была вода.
— В нем действительно была вода. Причем из-под крана, — продолжал ворковать ей на ухо Полетаев.
Толстый майор Томек с любопытством наблюдал за допросом, методы российского коллеги произвели на него самое приятное впечатление. Даша заметила его интерес и, вспыхнув, решительно отодвинулась от беззастенчивого подполковника.
— Да это просто смешно! Знаете, после чего Лунина стала считать меня смертельным врагом? Мы праздновали чей-то день рождения, понятное дело, орала музыка, было накурено, и у нее разболелась голова. Порядочный человек собрал бы свои шмотки и ушел, так нет, она принялась стенать как раненый бизон. Кто-то по доброте душевной предложил ей анальгин, но вместо благодарности эта зараза выкинула таблетки в окно и потребовала принести американский аспирин, наши таблетки, мол, ей не помогают. А восемь лет назад в Москве ночью даже презервативы нельзя было купить, какие там лекарства. Тогда я ей сказала: «Голова не жопа — завяжи да лежи», видели бы вы ее лицо в тот момент! Мы потом полгода не разговаривали. Нет, такие люди водой не травятся.
Пиликнул компьютер.
— Ага, письмо от Майка пришло, — издала Даша радостный возглас, — дайте бумажку с ручкой. — Она попробовала переписать письмо, но тут же отбросила в сторону, — лучше я его сейчас распечатаю, у вас принтер работает?
— У нас все работает, — не замедлил вставить Томек.
Едва дождавшись, пока страничка полностью появится из гудящего принтера, молодая женщина выхватила ее и поднесла к глазам.
— Так, что нам пишут? Это мы пропустим, это тоже неважно…
Полетаев наклонился к ней и потянул листок на себя: