Страница:
На замызганном покрывале, брошенном на раскладную койку военного образца, развалившись спал мужчина, не обращая внимания на возню, которую учинили вошедшие никакого внимания. Густая, черная борода этого человека, начиналась прямо от глаз. Шевелюры, напротив, не было. Только жалкие остатки растительности возле ушей и сзади, на затылке, давали понять, что когда-то эта голова была украшена если не пышными, то все же волосами. Теперь только блестящая лысина сверкала капельками пота. Комбинезон защитного цвета, такой же, как и у того, что привел Роберта сюда, стягивал плотную фигуру, стесняя телеса спящего и затрудняя дыхание. Около койки лежал широкий ремень со множеством кармашков, в каждом из которых находился магазин к винтовке. Винтовка лежала рядом, точно такая же, какая сейчас смотрела Роберту в спину черным, равнодушным глазком.
Лесной житель принялся будить своего компаньона. – Посмотри, Крам, какой доходяга попал сегодня в нашу местность, – задорно обратился он к едва проснувшемуся толстяку. Маленькие, заплывшие жиром глазки неохотно открылись и посмотрели на вошедших. Не говоря ни слова, только что проснувшийся житель вечнозеленого леса, с минуту осматривал обоих. По мере того, как шло время, видно было, как от полного безразличия его настроение постепенно изменяется, уступая место неподдельной заинтересованности.
– Что, сам пришел? – Не поверил здоровяк.
– В том то и дело, что сам. Крутился около ограды, все высматривал. Похоже искал вход. Потом спрятался в кустах и стал наблюдать за хижинами. Тут то я его и взял. – Похвастался бравый старикашка, который используя свежий воздух и подвижный образ жизни, без боя не отдавал своей старости ни одного дня.
– Кто такой? Зачем пришел? – Обратил свое любопытство в сторону Роберта начальник этих мест.
– Не во мне дело, – начал Роберт, не сильно надеясь на успех своей речи, – я бы сам никогда не решился бы прийти сюда.
– Да, такие как ты обходят это место как можно дальше… – Меня просил прийти сюда Сальс. Ему здорово досталось прошлым утром и он в очень плохом состоянии. Стая диких собак чуть не загрызла его до смерти. Они его уже почти прикончили, когда я его отбил. Сейчас у него горячка и наверняка обширное заражение. Вот я и пришел просить помощи. Он сказал, что вы его знаете, и не откажете в просьбе.
– Вот и хорошо, – обрадовался конвоир Роберта, – я думал только один попался, а тут еще оказывается еще и второй есть. За двоих Мердлок даст больше!
После этих слов Роберт пожалел о своем бескорыстном поступке. Куда, куда, а на плантации ему не хотелось, тем более на плантации Мердлока. Фантазия живо откликнулась на эти слова и начала рисовать в сознании картины одну ужаснее другой. Сразу вспомнились предупреждения конвоиров и надзирателей; вспомнилось все, что ему обещали сделать в случае побега. Жить перехотелось.
– Ты работал у Мердлока? – Спросил толстяк, заметив, что еле тлевшая искра жизненного энтузиазма в глазах у Роберта мгновенно погасла.
– Да. – Слушай, Холдекс, – обратился конвоир к своему начальнику, – а ты действительно знаешь этого Сальса, про которого он здесь говорил?
– Знаю. – Вот и хорошо, – обрадовался старик, – всегда приятно помочь старому знакомому. Представляешь, как ему сейчас плохо в джунглях. Лежит себе бедняга, болеет. А мы его доставим на родные плантации, там его хоть покормят, если сочтут нужным, конечно…
– Дело в том, Корг, что я ему действительно должен. За мной одна жизнь. В свое время он спас мою, теперь моя очередь, и я это сделаю, тем более, что мне это ничего не будет стоить, не учитывая конечно оценочной стоимости его собственной жизни.
– Ладно, я согласен. Делай как знаешь, но что мы будем делать вот с этим? Этого я тебе так просто не отдам. Со своим поступай как знаешь, а моей доли трогать не надо. – Старикашка изобразил на лице отвратительную гримасу, которая видимо должна была выразить его решительные чувства. Какие именно угадать было трудно.
– Крог, та же знаешь, что нам и этого прийдется отпустить.
– Это почему же?
– Ты разве забыл, что нам необходимо сделать этой ночью? Я уже много раз замечал, что когда у тебя срабатывает охотничий инстинкт, то ни о чем другом ты просто не в состоянии думать!
Этой ночью ты мне нужен здесь, и ни за какими подранками ты не пойдешь. А этому, – Холдекс презрительно посмотрел на Роберта, – дай лекарств. самое главное не забудь антибиотиков, и пускай себе чешет в свое логово, ставит на ноги моего кредитора. Это единственное, что я могу для него сделать, а когда жизнь этого Сальса будет вне опасности, тогда мы их и возьмем тепленькими. Тем более, что тогда я ему уже ничего не буду должен. Корг, ведь еще никому не удавалось пройти через наш участок и не попасться. Я думаю не получиться и у этих. А если они решат, что им лучше пойти в другую сторону, то и там найдется кому ими заняться. Сделай как я говорю. Да, не вздумай отдавать ему оружие, – всякой щедрости есть свои пределы, и Мердлок за оружие платит дороже, чем за своих каторжан.
Аудиенция подошла к концу. Толстый Холдекс опять улегся на жалобно скрипнувшую койку и закрыл подведенные отечными мешками глаза, всем своим видом повелевая убираться прочь.
Юркий Корг вытолкал свою не состоявшуюся добычу на свежий воздух. Роберту не верилось, что его отпускают. Почти смирившееся с поражением сознание, мысли о свободе категорически отказывались воспринимать. Все хорошо в меру, тем более стрессовые нагрузки, если же они превышают допустимый организмом барьер, то действуют не укрепляюще, а разрушительно. На не гнущихся ногах он еле поспевал за Коргом. Тот в свою очередь, не раздумывая больше ни минуты, принялся исполнять полученные указания. Мгновенно нашелся приличных размеров носимый контейнер, с эмблемой алой капли крови на черной, металлической крышке. Изучив расположенную на внутренней стороне крышки рецептурную таблицу, Корг спросил у Роберта о количестве повреждений у Сальса, о размерах его тела и о точном часе случившегося. Прикинув что-то в уме, он с аптекарской точностью выделил лекарства, не передав ни одной капсулы. Да это и не удивительно, – лекарства ценились всегда, и цена эта была очень высока. Имеется ввиду отнюдь не человеческая жизнь, как кто-то мог подумать, а чисто денежная стоимость.
Когда они вышли из покосившейся лачуги, Кармант уже клонился к закату. Заметно потемнело. Посмотрев на свой хронометр, Корг непонятно от чего расщедрившись, торжественно вручил удивленному Роберту длинный, видавший виды фонарик, одновременно могущий служить увесистой дубинкой, а затем, прийдя в свое нормальное состояние, сильным пинком вытолкал его за ворота.
– Советую тебе больше мне не попадаться. – Бросил он закрывая створку из отесанных кольев. – В следующий раз на такое обращение и не надейся, все будет гораздо проще. Хотя, куда ж ты от меня денешся?..
После таких слов идти было легко и приятно. Наполняющийся чернилами ночи лес, уже больше так не пугал, скорее наоборот. Чем дальше Роберт уходил от ближайшего человека, тем спокойнее ему становилось на душе. До сих пор не верилось, что его так запроста отпустили. Случай. Его Величество Случай, на этот раз подстроил все таким образом, что даже то, что обещало иметь плохую развязку, кончилось не так уж и плохо. Даже можно сказать хорошо. Такое с Робертом было впервые – ему наконец-то начинало везти, и он с настороженным упоением прислушивался к этому новому для себя чувству.
Узкий лучик фонарика выхватывал у сумерек только мелкие детали, не давая Роберту по фрагментам воссоздать едва отпечатавшийся в его мозгу обратный путь. Кое-как перевалив через карликовый горный хребет и добравшись до массива знакомых ему огромных деревьев, он сделал две широких петли, прежде чем попал на знакомую поляну. Наскоро разобрав завал из камней, который он совсем недавно воздвиг с таким трудом, он пробрался внутрь пещеры. Сальс лежал точно в такой же позе, как его оставил Роберт часов десять назад, только опрокинутая консервная банка, в которой он ему оставлял воду свидетельствовала о том, что он приходил в себя. Дышал он ровно, хоть и не глубоко.
Уложив его поудобнее и пристроив в щели на стене фонарик, Роберт приступил к лечению. Впрыснутые в вену обезбаливающие подействовали буквально сразу. Сальс расслабился и задышал полной грудью. Потом Роберт принялся вводить согласно инструкции антибиотики и еще что-то, что именно он не знал. На капсулах имелись лишь маркировки цветом, которые понимала только военная машина экспресс-диагностики и оказания первой помощи непосредственно на поле боя. Хотя лекарства были не из первоклассного набора, но все-таки они действовали, и судя по всему, действовали неплохо.
Покончив со всеми процедурами Роберт перекусил, после нервной встряски, да и не близкой прогулки пешком ужасно захотелось есть. Потом, невероятным усилием воли заставил себя сделать некое подобие той баррикады, которой он защищал Сальса от непрошенных гостей – ведь плазменный излучатель остался у Холдекса, а маленький лазерный импульсник не к чему было закрепить. Роберт успокоил себя мыслью, что если кто-то станет разбирать камни, то он обязательно услышит и проснется, так что не нужно было ничего привязывать. Это было последнее, что подумал Роберт, прежде чем Сон основательно взялся, своими неотмытыми от вчерашних кошмаров руками, за его мозг.
Часть вторая. ЛЮДИ БЕЗ ФЛАГА.
Глава 1. Стычка в лесу.
Лесной житель принялся будить своего компаньона. – Посмотри, Крам, какой доходяга попал сегодня в нашу местность, – задорно обратился он к едва проснувшемуся толстяку. Маленькие, заплывшие жиром глазки неохотно открылись и посмотрели на вошедших. Не говоря ни слова, только что проснувшийся житель вечнозеленого леса, с минуту осматривал обоих. По мере того, как шло время, видно было, как от полного безразличия его настроение постепенно изменяется, уступая место неподдельной заинтересованности.
– Что, сам пришел? – Не поверил здоровяк.
– В том то и дело, что сам. Крутился около ограды, все высматривал. Похоже искал вход. Потом спрятался в кустах и стал наблюдать за хижинами. Тут то я его и взял. – Похвастался бравый старикашка, который используя свежий воздух и подвижный образ жизни, без боя не отдавал своей старости ни одного дня.
– Кто такой? Зачем пришел? – Обратил свое любопытство в сторону Роберта начальник этих мест.
– Не во мне дело, – начал Роберт, не сильно надеясь на успех своей речи, – я бы сам никогда не решился бы прийти сюда.
– Да, такие как ты обходят это место как можно дальше… – Меня просил прийти сюда Сальс. Ему здорово досталось прошлым утром и он в очень плохом состоянии. Стая диких собак чуть не загрызла его до смерти. Они его уже почти прикончили, когда я его отбил. Сейчас у него горячка и наверняка обширное заражение. Вот я и пришел просить помощи. Он сказал, что вы его знаете, и не откажете в просьбе.
– Вот и хорошо, – обрадовался конвоир Роберта, – я думал только один попался, а тут еще оказывается еще и второй есть. За двоих Мердлок даст больше!
После этих слов Роберт пожалел о своем бескорыстном поступке. Куда, куда, а на плантации ему не хотелось, тем более на плантации Мердлока. Фантазия живо откликнулась на эти слова и начала рисовать в сознании картины одну ужаснее другой. Сразу вспомнились предупреждения конвоиров и надзирателей; вспомнилось все, что ему обещали сделать в случае побега. Жить перехотелось.
– Ты работал у Мердлока? – Спросил толстяк, заметив, что еле тлевшая искра жизненного энтузиазма в глазах у Роберта мгновенно погасла.
– Да. – Слушай, Холдекс, – обратился конвоир к своему начальнику, – а ты действительно знаешь этого Сальса, про которого он здесь говорил?
– Знаю. – Вот и хорошо, – обрадовался старик, – всегда приятно помочь старому знакомому. Представляешь, как ему сейчас плохо в джунглях. Лежит себе бедняга, болеет. А мы его доставим на родные плантации, там его хоть покормят, если сочтут нужным, конечно…
– Дело в том, Корг, что я ему действительно должен. За мной одна жизнь. В свое время он спас мою, теперь моя очередь, и я это сделаю, тем более, что мне это ничего не будет стоить, не учитывая конечно оценочной стоимости его собственной жизни.
– Ладно, я согласен. Делай как знаешь, но что мы будем делать вот с этим? Этого я тебе так просто не отдам. Со своим поступай как знаешь, а моей доли трогать не надо. – Старикашка изобразил на лице отвратительную гримасу, которая видимо должна была выразить его решительные чувства. Какие именно угадать было трудно.
– Крог, та же знаешь, что нам и этого прийдется отпустить.
– Это почему же?
– Ты разве забыл, что нам необходимо сделать этой ночью? Я уже много раз замечал, что когда у тебя срабатывает охотничий инстинкт, то ни о чем другом ты просто не в состоянии думать!
Этой ночью ты мне нужен здесь, и ни за какими подранками ты не пойдешь. А этому, – Холдекс презрительно посмотрел на Роберта, – дай лекарств. самое главное не забудь антибиотиков, и пускай себе чешет в свое логово, ставит на ноги моего кредитора. Это единственное, что я могу для него сделать, а когда жизнь этого Сальса будет вне опасности, тогда мы их и возьмем тепленькими. Тем более, что тогда я ему уже ничего не буду должен. Корг, ведь еще никому не удавалось пройти через наш участок и не попасться. Я думаю не получиться и у этих. А если они решат, что им лучше пойти в другую сторону, то и там найдется кому ими заняться. Сделай как я говорю. Да, не вздумай отдавать ему оружие, – всякой щедрости есть свои пределы, и Мердлок за оружие платит дороже, чем за своих каторжан.
Аудиенция подошла к концу. Толстый Холдекс опять улегся на жалобно скрипнувшую койку и закрыл подведенные отечными мешками глаза, всем своим видом повелевая убираться прочь.
Юркий Корг вытолкал свою не состоявшуюся добычу на свежий воздух. Роберту не верилось, что его отпускают. Почти смирившееся с поражением сознание, мысли о свободе категорически отказывались воспринимать. Все хорошо в меру, тем более стрессовые нагрузки, если же они превышают допустимый организмом барьер, то действуют не укрепляюще, а разрушительно. На не гнущихся ногах он еле поспевал за Коргом. Тот в свою очередь, не раздумывая больше ни минуты, принялся исполнять полученные указания. Мгновенно нашелся приличных размеров носимый контейнер, с эмблемой алой капли крови на черной, металлической крышке. Изучив расположенную на внутренней стороне крышки рецептурную таблицу, Корг спросил у Роберта о количестве повреждений у Сальса, о размерах его тела и о точном часе случившегося. Прикинув что-то в уме, он с аптекарской точностью выделил лекарства, не передав ни одной капсулы. Да это и не удивительно, – лекарства ценились всегда, и цена эта была очень высока. Имеется ввиду отнюдь не человеческая жизнь, как кто-то мог подумать, а чисто денежная стоимость.
Когда они вышли из покосившейся лачуги, Кармант уже клонился к закату. Заметно потемнело. Посмотрев на свой хронометр, Корг непонятно от чего расщедрившись, торжественно вручил удивленному Роберту длинный, видавший виды фонарик, одновременно могущий служить увесистой дубинкой, а затем, прийдя в свое нормальное состояние, сильным пинком вытолкал его за ворота.
– Советую тебе больше мне не попадаться. – Бросил он закрывая створку из отесанных кольев. – В следующий раз на такое обращение и не надейся, все будет гораздо проще. Хотя, куда ж ты от меня денешся?..
После таких слов идти было легко и приятно. Наполняющийся чернилами ночи лес, уже больше так не пугал, скорее наоборот. Чем дальше Роберт уходил от ближайшего человека, тем спокойнее ему становилось на душе. До сих пор не верилось, что его так запроста отпустили. Случай. Его Величество Случай, на этот раз подстроил все таким образом, что даже то, что обещало иметь плохую развязку, кончилось не так уж и плохо. Даже можно сказать хорошо. Такое с Робертом было впервые – ему наконец-то начинало везти, и он с настороженным упоением прислушивался к этому новому для себя чувству.
Узкий лучик фонарика выхватывал у сумерек только мелкие детали, не давая Роберту по фрагментам воссоздать едва отпечатавшийся в его мозгу обратный путь. Кое-как перевалив через карликовый горный хребет и добравшись до массива знакомых ему огромных деревьев, он сделал две широких петли, прежде чем попал на знакомую поляну. Наскоро разобрав завал из камней, который он совсем недавно воздвиг с таким трудом, он пробрался внутрь пещеры. Сальс лежал точно в такой же позе, как его оставил Роберт часов десять назад, только опрокинутая консервная банка, в которой он ему оставлял воду свидетельствовала о том, что он приходил в себя. Дышал он ровно, хоть и не глубоко.
Уложив его поудобнее и пристроив в щели на стене фонарик, Роберт приступил к лечению. Впрыснутые в вену обезбаливающие подействовали буквально сразу. Сальс расслабился и задышал полной грудью. Потом Роберт принялся вводить согласно инструкции антибиотики и еще что-то, что именно он не знал. На капсулах имелись лишь маркировки цветом, которые понимала только военная машина экспресс-диагностики и оказания первой помощи непосредственно на поле боя. Хотя лекарства были не из первоклассного набора, но все-таки они действовали, и судя по всему, действовали неплохо.
Покончив со всеми процедурами Роберт перекусил, после нервной встряски, да и не близкой прогулки пешком ужасно захотелось есть. Потом, невероятным усилием воли заставил себя сделать некое подобие той баррикады, которой он защищал Сальса от непрошенных гостей – ведь плазменный излучатель остался у Холдекса, а маленький лазерный импульсник не к чему было закрепить. Роберт успокоил себя мыслью, что если кто-то станет разбирать камни, то он обязательно услышит и проснется, так что не нужно было ничего привязывать. Это было последнее, что подумал Роберт, прежде чем Сон основательно взялся, своими неотмытыми от вчерашних кошмаров руками, за его мозг.
Часть вторая. ЛЮДИ БЕЗ ФЛАГА.
Трудное становится легким,
а невозможное возможным,
когда не остается другого выхода.главная мысль курса по выживанию
Глава 1. Стычка в лесу.
Следующим утром Роберта разбудил зычный голос его хлопотного собрата по несчастью. Сальс сидел на своей подстилке из листьев и рассматривая начисто перевязанные свежими бинтами раны, то возмущался, то зверски кому-то грозил.
– Доброе утро, – соврал Роберт. – Как спалось?
– Спасибо, плохо. Плохо и очень долго, я успел устать валяться, к тому же эти видения, эти постоянные паскудные сны. От этих кошмаров я устал больше, чем если бы не спал месяц.
– Ну ничего, я уже по тебе вижу, что твои дела идут на поправку. Если тебе повезет, то скоро будешь с улыбкой вспоминать все случившееся в тобой, да и то, только тогда, когда увидишь на себе шрамы.
– Было бы неплохо. – Мечтательно произнес Сальс и опять занял на своем ложе горизонтальное положение.
Ничего особенного не происходило целую неделю. Время текло размеренно и успокаивающе, как неспешные воды равнинной реки. Беглецов никто не тревожил, да и они старались особо не обнаруживать своего присутствия в этом неспокойном участке джунглей, покидая свое убежище только поздним вечером и рано утром.
Правда, когда Роберт вернулся от охотников на беглецов, на север, в джунглях что-то происходило. Яркие вспышки, отражаясь на низкой, плотной облачности и далекие, глухие раскаты грохота, явно свидетельствовали о применении мощного оружия, происходившем совсем недалеко, но не смотря на близость происходящего пересеченная местность и плотная растительность настолько искажали восприятие, что Роберту едва удалось определить направление, в котором это происходило. Он сидел на трехметровом валуне и прислушивался к происходящему. К середине ночи все стихло, хотя зарево на облаках еще просматривалось некоторое время. В последующие дни ничего подобного не происходило.
Сальс поправлялся удивительно быстро. Находящийся еще в неплохом состоянии организм, быстро восстанавливался, поглощая при этом и приличную часть концентратов из припасов Роберта. Раны на ногах быстро затягивались. Сложнее было со сквозным ранением в спину. Этой то раны Роберт поначалу и не заметил, да и трудно в спешке заметить на грязном, истерзанном человеке, пятимиллиметровое входное и такое же выходное отверстие, пробитое пулей с очень большой скоростью, тем более, что Роберту не приходилось раньше сталкиваться с огнестрельным оружием, ну а тем более с ранениями, которые оно производило.
Когда Роберт спросил, где это его подстрелили, то тот только отмахнулся:
– Ночью в лесу обстреляли какие-то сволочи, но я убежал.
Большую часть времени Сальс спал. Как только он просыпался, Роберт запихивал в него кусок концентрированного сублимата, а затем сразу вкалывал лекарство, в состав которого явно входили какие-то наркотики, так как он еще не успевал уложить дешевый, пластиковый инъектор в футляр, как раненый уже спал глубоким, спокойным сном. Лекарства делали свое дело. Даже хрипы простреленного легкого с каждым днем становились все тише. Состояние беглеца явно улучшалось. Роберт не мог дождаться, когда случайно появившийся у него товарищ по несчастью встанет на ноги. То, что их теперь было двое, гораздо повышало шансы обеих на успех. Хотя этот самый успех Роберт никак себе представить не мог, теперь их было двое.
Через неделю, наркотическая составляющая вводимых Сальсу инъекций закончилась. После введения препарата, он как обычно не провалился в сон, а оставался лежать с открытыми глазами.
– Сколько я уже здесь лежу? – Спросил он плохо слушающимся голосом.
– Неделю.
– А ты кто? – Совершенно искренне поинтересовался Сальс.
– Ты что, ничего не помнишь? – Вопросом на вопрос ответил ему Роберт.
– Знаешь, за эту как ты говоришь неделю, я насмотрелся столько разных видений, что уже не знаю чему мне верить, а что было просто причудами моей фантазии.
Роберту пришлось рассказать все, что произошло за последнюю неделю. Сев на своей охапке листьев, Сальс с вниманием слушал его рассказ, особенно когда он подошел к Холдексу. Когда Роберт рассказывал о том, как его принимали местные охотники за головами, Керон смотрел в корявую стену пещеры отстраненным взглядом и думал о чем-то своем, давно утраченном. О чем-то, что можно только вспоминать, но нельзя вернуть и смириться со случившемся.
Роберта несколько озадачило такое отношение Керона к его самым сильным переживаниям за последнюю неделю, но он не стал лезть к нему в душу со своими вопросами, решив для себя, как-нибудь при случае, в этом разобраться.
Еще через пару дней лекарства кончились. Керон Сальс чувствовал себя все лучше и лучше, стал уже выходить из пещеры. Поначалу его прогулки были короткими и недалекими, но восстанавливался он удивительно быстро. В один прекрасный день, он отбросил свою палку, на которую опирался во время ходьбы и сделал несколько самостоятельных шагов. Нестерпимо болели икроножные мышцы, но не обращая внимания на боль, он тренировал себя столько, насколько у него хватало силы воли. После нескольких дней такой шоковой терапии, он уже вполне сносно ходил, хотя при этом заметно прихрамывал на правую ногу, которой досталось больше всего.
Сублимированное мясо, которым Роберт запасся среди руин одного из поселков Мердлока, густо разбросанных на этом участке непролазных джунглей, давно кончилось. Последние полторы недели они оба, словно кролики, питались сочными, хрустящими красными плодами, которыми был буквально облеплен росший метрах в семистах от пещеры, густой, но низкий кустарник. Роберт ходил туда каждое утро и приносил полную рубашку этих плодов. Судя по всему, никакой существенной энергетической ценности этот продукт не имел, но иллюзия принятия и переваривания пищи складывалась полная.
За время, которое новые друзья провели вместе, они неплохо узнали друг друга, и хотя были совершенно разными людьми, и по возрасту, и по мировозрению, настолько близко сошлись, что теперь в планах каждого присутствовал его собрат по несчастью. Надо сказать, что пережитые вместе трудности, роднили и не таких непохожих друг на друга людей.
Когда Керон окреп настолько, что мог долго держаться на ногах, они решили покинуть это место и направиться к Вольному городу, о котором Сальс узнал от своего давнего компаньона, заправлявшего теперь отловом беглых с плантаций рабов на этом участке.
В путь отправились, как и полагается, поутру. Накануне вечером они набрали плодов, сколько могли унести, запаслись водой, наполнив ею пластиковый мешок Роберта. Как только в лесу мрак стал терять свое ночное могущество и в округе едва стали различимыми предметы, собрав свои нехитрые пожитки они двинулись в дорогу.
Впереди шел Сальс, вооруженный неким подобием копья, которое он соорудил за несколько дней до этого, из длинной, срубленной неподалеку от пещеры жерди, примотав к более толстому ее концу, полоской мешочного пластика, нож. Его сверкающее лезвие первым касалось отодвигаемых ветвей кустарника и кое-где возвышающихся зарослей невероятно высоких лопухов, центральный побег которых, был много выше головы человека. Роберт, сгорбившись под тяжестью более увесистой ноши плелся сзади – учитывая болезнь Сальса он добровольно нагрузил себя более основательно. В руке у него был импульсный излучатель, готовый по первому требованию зажарить каждого, кто неосмотрительно высунется из зарослей.
Время от времени, маленький отряд останавливался и тогда, затаив дыхание, и Керон, и Роберт вслушивались в звуки леса, пытаясь определить нет ли среди них посторонних, не свойственных этим зарослям. Не обнаружив таковых они несколько успокаивались и продолжали движение. Переговаривались между собой редко и тихо.
– Слышишь, Роберт, – нарушил Керон ставшую уже давить на уши тишину, – давай немного отклонимся от маршрута, я тут припрятал одну штуковину и ее нужно забрать.
– И что же это за штука, – от напряжения спросил Роберт громче, чем это было нужно, пролезая со своей ношей под рухнувшим, видимо во время недавней грозы стволом дерева, но тут же поняв свою ошибку, продолжил тише, – и ради чего мы должны подходить так близко к поселению твоего знакомого. Может быть в третий раз он не будет так добр, как в первые два?
– Это ранец с ядерным зарядом, мощностью 0.5 килотонн, – даже не моргнув глазом сообщил Керон.
Роберту даже в голову не могло прийти зачем им может пригодиться этот заряд и что они с ним будут делать Первой его мыслью было то, что ему прийдеться тащить еще и этот ранец.
– А зачем он нам нужен? – После того как справился со своим первым порывом спросил Роберт.
– Я еще пока не знаю, но хорошая вещь в хозяйстве никогда не помешает,
– глубокомысленно ответил Керон.
– Хорошо, – согласился Роберт, – сходим, заберем.
Они резко изменили маршрут, направившись почти на север. Заросли стали немного гуще. Подлесок порос кустарником, с покрученными, сучковатыми побегами, которому было плевать на практически полное отсутствие света. Он рос и здравствовал даже в таких отвратительных условиях.
Двое друзей долго петляли, обходя заросли кустарника и неизменно при этом отклонялись на восток. Через несколько часов у обоих появилось смутное чувство, что они уже здесь когда-то были. Роберт первым высказал свои подозрения вслух:
– Мне кажется, что я уже здесь когда-то был, очень уж здесь все для меня знакомое.
Керон ничего не ответил, но по его настороженному поведению было видно, что он испытывает точно такие же чувства.
За следующим массивом зарослей кустарника, который они обогнули слева, им открылся вид на поселок Холдекса. Увидев его оба застыли, как вкопанные.
– Не даром Холдекс хвастался, что мимо его лагеря пройти невозможно. – Сказал Роберт.
Друзья подошли поближе. То, что они увидели, поразило их. Лагерь был уже совсем не тот, в котором они оба побывали около трех недель назад, с перерывом в сутки, над его внешним видом кто-то уже конкретно потрудился. Частокола, могущего с непривычки показаться даже неприступным, уже не существовало. Вокруг беспорядочно валялись разбросанные ударной волной обугленные бревна. Лишь в одном месте небольшой участок ограждения сохранил вертикальное положение, хотя и состоял из обгорелых головешек. Хижин на месте не было. Лишь черные кострища указывали на места, где они недавно стояли. Почва в самом поселке и за пределами уже не существующей ограды, была буквально перепахана небольшими воронками, полуметровой глубины. Среди них выделялись несколько глубоких ям, диаметром около четырех метров, оставшихся после взрывов довольно мощных зарядов. Внутри периметра поселка уцелело одно единственное дерево, все остальные были буквально разобраны в щепки. Обгорелые обрубки, которые заканчивались уже успевшими завять, но все еще зелеными листьями, валялись повсюду. Ствол устоявшего дерева был сильно посечен осколками, в некоторых местах не было на мете больших участков коры, которая обуглилась метров на пятнадцать в высоту. Не смотря на все это, крона была живая и терялась где-то вверху, среди необозримого, зеленого моря.
Керон, перепрыгивая по между воронками, первым добрался до пепелища.
– Ничего себе, – только и сказал он. Он испытывал смешанные чувства и не знал еще толком, как ему относиться к этому происшествию. С одной стороны, поймавшие его головорезы, получили здесь хорошее возмездие, с другой, ему было жаль своего старого компаньона, или может он жалел безвозвратно ушедшее время своей молодости, встреча с которым уже была невозможна в принципе. Он не мог разобраться в своих собственных чувствах и от этого его смутная грусть становилась еще более непонятной для него самого.
Ломая тоненькие стебельки молодой поросли, во множестве рванувших вверх к неожиданно появившемуся среди зеленого моря, лоскуту ослепительно-голубого неба, подошел Роберт, по косточки проваливаясь в разрыхленный грунт, под тяжестью своей ноши с трудом перепрыгивая с бруствера на бруствер воронок. Везде валялись пожитки бывших жильцов лесного лагеря, хотя сохранилось только то, что не было не способно гореть.
– Все, кто был в это время в поселке, без сомнения погибли, – высказал свое мнение Роберт.
Они сбросили в пепел свои рюкзаки и немного побродили по пепелищу. Роберту на глаза попалась торчащая из углей форсунка плазмомета. Он нагнулся и потянул оружие на себя, но оно не поддавалось, тогда он взялся за нее двумя руками и что было силы потянув на себя, вырвал оружие из завала прибитых дождем, обгорелых головешек. Взглянув на оружие он обнаружил, что оно безвозвратно повреждено – осколок раздробил нагнетатель и еще какие-то важные системы, назначение которых фирма-изготовитель держала в секрете, но то, что его поразило, находилось несколько ниже – рукоятку плазмомета все еще сжимала обугленная до неузнаваемости, кисть человеческой руки, вцепившегося в оружие действительно мертвой хваткой. Роберт брезгливо отбросил плазмомет прочь. Если бы было чем, то его бы стошнило.
– Не переживай так, – заметив его состояние, Керон попытался успокоить Роберта, – кто бы это ни был, ему уже все равно.
– Наверное это произошло ночью, после того, как меня отсюда отпустили. Ты лежал без сознания, но я видел зарево и слышал грохот взрывов, как раз в этой стороне. Кстати, – продолжил взяв себя в руки, – это уже второй штурм с воздуха, последствия которого я наблюдаю в этом мире.
Керон отряхнул испачканные сажей руки и сказал:
– Среди этих зарослей, это самый удобный способ, вот только я никак не могу понять, зачем они это делают. Наверное, кланы не ладят между собой и у них здесь тоже идет война, война сильно растянутая во времени.
Друзья удовлетворили свое любопытство и помогли один другому взвалить на себя свои мешки. На трехнедельном пожарище делать было нечего. Не сохранилось ничего, чем бы можно было поживиться.
– А жаль, – сказал Керон, – что не удалось найти никакого оружия.
– Да, – согласился Роберт и они двинулись дальше. Лес опять принял их в свои тенистые объятья. О кошмаре, постигшем лесных охотников напоминал только смолистый запах паленной древесины на ладонях.
Керон шел впереди быстро, насколько позволяло ему его состояние, по едва различимой тропке и был похож на собаку, взявшую след и сильно боявшуюся его потерять. Время от времени он поворачивался и смотрел на тропинку так, как он ее запомнил, когда его вели ловцы. Находя знакомые приметы он успокаивался и шел дальше. Приметно через минут сорок он сошел с тропы и пошел просто сквозь заросли. Каким образом ему удалось распознать дорогу, для Роберта так и осталось загадкой, но вскоре они вдвоем оказались на обширной поляне, поросшей густой, высокой травой. Посреди поляны, на открытом месте привольно росли несколько одиноких деревьев. Почему больше ни одно дерево не смогло вырасти на этом месте не знал никто. Наверное, если бы удалось затянуть в эту дыру какого-то биолога с его микроскопами и пробирками, то возможно бы он и объяснил, что трава, густым ковром растилавшаяся под ногами обладала удивительными свойствами гробить все ростки, не принадлежащие к ее виду, но биологи на Отстойнике К3/09 не водились, и объяснить это было некому, так что друзья обошлись и без объяснений.
– Вот здесь меня и сцапали, – показал пальцем Керон на ближайшее дерево. – Стреляли вон из тех кустов.
Роберт посмотрел в ту сторону. Действительно, в кустарнике были выжжены
сквозные каналы, сантиметров десять в диаметре, начинающие зарастать свежими, салатовыми листочками. На стволе дерева белели свежие глубокие рытвины, оставленные разорвавшимися пулями.
– Доброе утро, – соврал Роберт. – Как спалось?
– Спасибо, плохо. Плохо и очень долго, я успел устать валяться, к тому же эти видения, эти постоянные паскудные сны. От этих кошмаров я устал больше, чем если бы не спал месяц.
– Ну ничего, я уже по тебе вижу, что твои дела идут на поправку. Если тебе повезет, то скоро будешь с улыбкой вспоминать все случившееся в тобой, да и то, только тогда, когда увидишь на себе шрамы.
– Было бы неплохо. – Мечтательно произнес Сальс и опять занял на своем ложе горизонтальное положение.
Ничего особенного не происходило целую неделю. Время текло размеренно и успокаивающе, как неспешные воды равнинной реки. Беглецов никто не тревожил, да и они старались особо не обнаруживать своего присутствия в этом неспокойном участке джунглей, покидая свое убежище только поздним вечером и рано утром.
Правда, когда Роберт вернулся от охотников на беглецов, на север, в джунглях что-то происходило. Яркие вспышки, отражаясь на низкой, плотной облачности и далекие, глухие раскаты грохота, явно свидетельствовали о применении мощного оружия, происходившем совсем недалеко, но не смотря на близость происходящего пересеченная местность и плотная растительность настолько искажали восприятие, что Роберту едва удалось определить направление, в котором это происходило. Он сидел на трехметровом валуне и прислушивался к происходящему. К середине ночи все стихло, хотя зарево на облаках еще просматривалось некоторое время. В последующие дни ничего подобного не происходило.
Сальс поправлялся удивительно быстро. Находящийся еще в неплохом состоянии организм, быстро восстанавливался, поглощая при этом и приличную часть концентратов из припасов Роберта. Раны на ногах быстро затягивались. Сложнее было со сквозным ранением в спину. Этой то раны Роберт поначалу и не заметил, да и трудно в спешке заметить на грязном, истерзанном человеке, пятимиллиметровое входное и такое же выходное отверстие, пробитое пулей с очень большой скоростью, тем более, что Роберту не приходилось раньше сталкиваться с огнестрельным оружием, ну а тем более с ранениями, которые оно производило.
Когда Роберт спросил, где это его подстрелили, то тот только отмахнулся:
– Ночью в лесу обстреляли какие-то сволочи, но я убежал.
Большую часть времени Сальс спал. Как только он просыпался, Роберт запихивал в него кусок концентрированного сублимата, а затем сразу вкалывал лекарство, в состав которого явно входили какие-то наркотики, так как он еще не успевал уложить дешевый, пластиковый инъектор в футляр, как раненый уже спал глубоким, спокойным сном. Лекарства делали свое дело. Даже хрипы простреленного легкого с каждым днем становились все тише. Состояние беглеца явно улучшалось. Роберт не мог дождаться, когда случайно появившийся у него товарищ по несчастью встанет на ноги. То, что их теперь было двое, гораздо повышало шансы обеих на успех. Хотя этот самый успех Роберт никак себе представить не мог, теперь их было двое.
Через неделю, наркотическая составляющая вводимых Сальсу инъекций закончилась. После введения препарата, он как обычно не провалился в сон, а оставался лежать с открытыми глазами.
– Сколько я уже здесь лежу? – Спросил он плохо слушающимся голосом.
– Неделю.
– А ты кто? – Совершенно искренне поинтересовался Сальс.
– Ты что, ничего не помнишь? – Вопросом на вопрос ответил ему Роберт.
– Знаешь, за эту как ты говоришь неделю, я насмотрелся столько разных видений, что уже не знаю чему мне верить, а что было просто причудами моей фантазии.
Роберту пришлось рассказать все, что произошло за последнюю неделю. Сев на своей охапке листьев, Сальс с вниманием слушал его рассказ, особенно когда он подошел к Холдексу. Когда Роберт рассказывал о том, как его принимали местные охотники за головами, Керон смотрел в корявую стену пещеры отстраненным взглядом и думал о чем-то своем, давно утраченном. О чем-то, что можно только вспоминать, но нельзя вернуть и смириться со случившемся.
Роберта несколько озадачило такое отношение Керона к его самым сильным переживаниям за последнюю неделю, но он не стал лезть к нему в душу со своими вопросами, решив для себя, как-нибудь при случае, в этом разобраться.
Еще через пару дней лекарства кончились. Керон Сальс чувствовал себя все лучше и лучше, стал уже выходить из пещеры. Поначалу его прогулки были короткими и недалекими, но восстанавливался он удивительно быстро. В один прекрасный день, он отбросил свою палку, на которую опирался во время ходьбы и сделал несколько самостоятельных шагов. Нестерпимо болели икроножные мышцы, но не обращая внимания на боль, он тренировал себя столько, насколько у него хватало силы воли. После нескольких дней такой шоковой терапии, он уже вполне сносно ходил, хотя при этом заметно прихрамывал на правую ногу, которой досталось больше всего.
Сублимированное мясо, которым Роберт запасся среди руин одного из поселков Мердлока, густо разбросанных на этом участке непролазных джунглей, давно кончилось. Последние полторы недели они оба, словно кролики, питались сочными, хрустящими красными плодами, которыми был буквально облеплен росший метрах в семистах от пещеры, густой, но низкий кустарник. Роберт ходил туда каждое утро и приносил полную рубашку этих плодов. Судя по всему, никакой существенной энергетической ценности этот продукт не имел, но иллюзия принятия и переваривания пищи складывалась полная.
За время, которое новые друзья провели вместе, они неплохо узнали друг друга, и хотя были совершенно разными людьми, и по возрасту, и по мировозрению, настолько близко сошлись, что теперь в планах каждого присутствовал его собрат по несчастью. Надо сказать, что пережитые вместе трудности, роднили и не таких непохожих друг на друга людей.
Когда Керон окреп настолько, что мог долго держаться на ногах, они решили покинуть это место и направиться к Вольному городу, о котором Сальс узнал от своего давнего компаньона, заправлявшего теперь отловом беглых с плантаций рабов на этом участке.
В путь отправились, как и полагается, поутру. Накануне вечером они набрали плодов, сколько могли унести, запаслись водой, наполнив ею пластиковый мешок Роберта. Как только в лесу мрак стал терять свое ночное могущество и в округе едва стали различимыми предметы, собрав свои нехитрые пожитки они двинулись в дорогу.
Впереди шел Сальс, вооруженный неким подобием копья, которое он соорудил за несколько дней до этого, из длинной, срубленной неподалеку от пещеры жерди, примотав к более толстому ее концу, полоской мешочного пластика, нож. Его сверкающее лезвие первым касалось отодвигаемых ветвей кустарника и кое-где возвышающихся зарослей невероятно высоких лопухов, центральный побег которых, был много выше головы человека. Роберт, сгорбившись под тяжестью более увесистой ноши плелся сзади – учитывая болезнь Сальса он добровольно нагрузил себя более основательно. В руке у него был импульсный излучатель, готовый по первому требованию зажарить каждого, кто неосмотрительно высунется из зарослей.
Время от времени, маленький отряд останавливался и тогда, затаив дыхание, и Керон, и Роберт вслушивались в звуки леса, пытаясь определить нет ли среди них посторонних, не свойственных этим зарослям. Не обнаружив таковых они несколько успокаивались и продолжали движение. Переговаривались между собой редко и тихо.
– Слышишь, Роберт, – нарушил Керон ставшую уже давить на уши тишину, – давай немного отклонимся от маршрута, я тут припрятал одну штуковину и ее нужно забрать.
– И что же это за штука, – от напряжения спросил Роберт громче, чем это было нужно, пролезая со своей ношей под рухнувшим, видимо во время недавней грозы стволом дерева, но тут же поняв свою ошибку, продолжил тише, – и ради чего мы должны подходить так близко к поселению твоего знакомого. Может быть в третий раз он не будет так добр, как в первые два?
– Это ранец с ядерным зарядом, мощностью 0.5 килотонн, – даже не моргнув глазом сообщил Керон.
Роберту даже в голову не могло прийти зачем им может пригодиться этот заряд и что они с ним будут делать Первой его мыслью было то, что ему прийдеться тащить еще и этот ранец.
– А зачем он нам нужен? – После того как справился со своим первым порывом спросил Роберт.
– Я еще пока не знаю, но хорошая вещь в хозяйстве никогда не помешает,
– глубокомысленно ответил Керон.
– Хорошо, – согласился Роберт, – сходим, заберем.
Они резко изменили маршрут, направившись почти на север. Заросли стали немного гуще. Подлесок порос кустарником, с покрученными, сучковатыми побегами, которому было плевать на практически полное отсутствие света. Он рос и здравствовал даже в таких отвратительных условиях.
Двое друзей долго петляли, обходя заросли кустарника и неизменно при этом отклонялись на восток. Через несколько часов у обоих появилось смутное чувство, что они уже здесь когда-то были. Роберт первым высказал свои подозрения вслух:
– Мне кажется, что я уже здесь когда-то был, очень уж здесь все для меня знакомое.
Керон ничего не ответил, но по его настороженному поведению было видно, что он испытывает точно такие же чувства.
За следующим массивом зарослей кустарника, который они обогнули слева, им открылся вид на поселок Холдекса. Увидев его оба застыли, как вкопанные.
– Не даром Холдекс хвастался, что мимо его лагеря пройти невозможно. – Сказал Роберт.
Друзья подошли поближе. То, что они увидели, поразило их. Лагерь был уже совсем не тот, в котором они оба побывали около трех недель назад, с перерывом в сутки, над его внешним видом кто-то уже конкретно потрудился. Частокола, могущего с непривычки показаться даже неприступным, уже не существовало. Вокруг беспорядочно валялись разбросанные ударной волной обугленные бревна. Лишь в одном месте небольшой участок ограждения сохранил вертикальное положение, хотя и состоял из обгорелых головешек. Хижин на месте не было. Лишь черные кострища указывали на места, где они недавно стояли. Почва в самом поселке и за пределами уже не существующей ограды, была буквально перепахана небольшими воронками, полуметровой глубины. Среди них выделялись несколько глубоких ям, диаметром около четырех метров, оставшихся после взрывов довольно мощных зарядов. Внутри периметра поселка уцелело одно единственное дерево, все остальные были буквально разобраны в щепки. Обгорелые обрубки, которые заканчивались уже успевшими завять, но все еще зелеными листьями, валялись повсюду. Ствол устоявшего дерева был сильно посечен осколками, в некоторых местах не было на мете больших участков коры, которая обуглилась метров на пятнадцать в высоту. Не смотря на все это, крона была живая и терялась где-то вверху, среди необозримого, зеленого моря.
Керон, перепрыгивая по между воронками, первым добрался до пепелища.
– Ничего себе, – только и сказал он. Он испытывал смешанные чувства и не знал еще толком, как ему относиться к этому происшествию. С одной стороны, поймавшие его головорезы, получили здесь хорошее возмездие, с другой, ему было жаль своего старого компаньона, или может он жалел безвозвратно ушедшее время своей молодости, встреча с которым уже была невозможна в принципе. Он не мог разобраться в своих собственных чувствах и от этого его смутная грусть становилась еще более непонятной для него самого.
Ломая тоненькие стебельки молодой поросли, во множестве рванувших вверх к неожиданно появившемуся среди зеленого моря, лоскуту ослепительно-голубого неба, подошел Роберт, по косточки проваливаясь в разрыхленный грунт, под тяжестью своей ноши с трудом перепрыгивая с бруствера на бруствер воронок. Везде валялись пожитки бывших жильцов лесного лагеря, хотя сохранилось только то, что не было не способно гореть.
– Все, кто был в это время в поселке, без сомнения погибли, – высказал свое мнение Роберт.
Они сбросили в пепел свои рюкзаки и немного побродили по пепелищу. Роберту на глаза попалась торчащая из углей форсунка плазмомета. Он нагнулся и потянул оружие на себя, но оно не поддавалось, тогда он взялся за нее двумя руками и что было силы потянув на себя, вырвал оружие из завала прибитых дождем, обгорелых головешек. Взглянув на оружие он обнаружил, что оно безвозвратно повреждено – осколок раздробил нагнетатель и еще какие-то важные системы, назначение которых фирма-изготовитель держала в секрете, но то, что его поразило, находилось несколько ниже – рукоятку плазмомета все еще сжимала обугленная до неузнаваемости, кисть человеческой руки, вцепившегося в оружие действительно мертвой хваткой. Роберт брезгливо отбросил плазмомет прочь. Если бы было чем, то его бы стошнило.
– Не переживай так, – заметив его состояние, Керон попытался успокоить Роберта, – кто бы это ни был, ему уже все равно.
– Наверное это произошло ночью, после того, как меня отсюда отпустили. Ты лежал без сознания, но я видел зарево и слышал грохот взрывов, как раз в этой стороне. Кстати, – продолжил взяв себя в руки, – это уже второй штурм с воздуха, последствия которого я наблюдаю в этом мире.
Керон отряхнул испачканные сажей руки и сказал:
– Среди этих зарослей, это самый удобный способ, вот только я никак не могу понять, зачем они это делают. Наверное, кланы не ладят между собой и у них здесь тоже идет война, война сильно растянутая во времени.
Друзья удовлетворили свое любопытство и помогли один другому взвалить на себя свои мешки. На трехнедельном пожарище делать было нечего. Не сохранилось ничего, чем бы можно было поживиться.
– А жаль, – сказал Керон, – что не удалось найти никакого оружия.
– Да, – согласился Роберт и они двинулись дальше. Лес опять принял их в свои тенистые объятья. О кошмаре, постигшем лесных охотников напоминал только смолистый запах паленной древесины на ладонях.
Керон шел впереди быстро, насколько позволяло ему его состояние, по едва различимой тропке и был похож на собаку, взявшую след и сильно боявшуюся его потерять. Время от времени он поворачивался и смотрел на тропинку так, как он ее запомнил, когда его вели ловцы. Находя знакомые приметы он успокаивался и шел дальше. Приметно через минут сорок он сошел с тропы и пошел просто сквозь заросли. Каким образом ему удалось распознать дорогу, для Роберта так и осталось загадкой, но вскоре они вдвоем оказались на обширной поляне, поросшей густой, высокой травой. Посреди поляны, на открытом месте привольно росли несколько одиноких деревьев. Почему больше ни одно дерево не смогло вырасти на этом месте не знал никто. Наверное, если бы удалось затянуть в эту дыру какого-то биолога с его микроскопами и пробирками, то возможно бы он и объяснил, что трава, густым ковром растилавшаяся под ногами обладала удивительными свойствами гробить все ростки, не принадлежащие к ее виду, но биологи на Отстойнике К3/09 не водились, и объяснить это было некому, так что друзья обошлись и без объяснений.
– Вот здесь меня и сцапали, – показал пальцем Керон на ближайшее дерево. – Стреляли вон из тех кустов.
Роберт посмотрел в ту сторону. Действительно, в кустарнике были выжжены
сквозные каналы, сантиметров десять в диаметре, начинающие зарастать свежими, салатовыми листочками. На стволе дерева белели свежие глубокие рытвины, оставленные разорвавшимися пулями.