Страница:
И все мы принялись кричать и вопить, словно одержимые.
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
111
Мультикус Прерывикус
Не могу сказать, долго ли крутился кинопроектор. Возможно, недолгую вечность, потому что мы были в еще большей степени оторваны от хода времени, чем даже в Моноблоке. Знаю только, что посмотрел – с визгами и дрожью восторга, которая прокатывалась по плечам, моим и остальных детишек, – следующие картины:
Шесть «Попаев».
Пять «Котов Феликсов».
Пятьдесят «Трех марионеток».
Пятнадцать «Лаурел и Хардис».
Пару дюжин «Маленьких мошенников».
Двенадцать «Веселых мелодий».
Восемь «Томов и Джерри».
Тридцать два «Роки и Булвинкля».
По месячному выпуску пяти других захватывающих сериалов.
Я в истерике раскачивался на скамейке, обливаясь потом. Бока у меня болели, словно высекли ремнем, – так я смеялся. Ноги болели оттого, что я ими постоянно топотал, а ладони горели от хлопанья. Горло же саднило так, словно в нем прошлись металлической щеткой.
И когда между одной серией и другой экран гас, мы, все ребята, на секунду замирали.
И вдруг кто-то выкрикнул мое имя.
– Пол! Пол! Где ты, черт возьми?
Зажегся свет (что и где служило солнцем в этом континууме? – промелькнула у меня мысль), и Рекс Трейлер встал перед экраном.
– Похоже, к нам затесался крикливый койот, мальчишки и девчонки, из-за чего шоу приостановлено. Кто-нибудь признается, что это из-за него? Мы сможем избавиться от беспокойства и продолжить веселье.
Хруст гравия заставил всех обернуться.
К нам шли Диггер и Мунчайлд.
Я поднял руку, и Рекс улыбнулся мне.
– Гм, Рекс, это вроде как мои друзья...
– Что ж, партнер, топай и переговори с ними, пусть закроют рты на замок и проглотят языки.
Я поднялся с места и, сгорая от стыда, отправился навстречу Диггеру и Мунчайлд.
Увидев меня, Мунчайлд стрелой бросилась навстречу. Она схватила меня, обвилась вокруг, принялась обнимать, тискать и покрывать мое лицо слюнявыми поцелуями. Потрясенный, я почти не чувствовал, как ее руки тискают мою задницу, а ее «там внизу» прижимается к моему.
– Ох, Пол, я так рада, что с тобой все в порядке! Я так волновалась, скучала по тебе, ты был мне нужен!
Я отстранился от нее и вытер лицо.
– Тьфу! Брр! Что за черт? Что с тобой стряслось, Мун? Ты что, не видишь, что мы тут заняты?
Она изумленно оглянулась по сторонам.
– Заняты? И дело не может подождать? Нам нужно найти местечко, где мы сможем остаться наедине, Пол!
Мун медленно водила пальцами вверх и вниз по пуговицам моей рубашки.
– Я ведь уже готова, понимаешь? Разве это не здорово? Мы отлично проведем время, стрелок, с этой твоей шестизарядной штуковиной, если ты понимаешь, о чем я...
Я в растерянности отступил назад.
– Нет, не понимаю. О чем ты? Ты не могла бы оставить меня в покое? Я хочу еще мультики посмотреть...
Наконец вмешался Рекс.
– Нужна помощь, сынок?
Мунчайлд смерила взглядом мужественную фигуру Рекса. Потом шагнула к нему и положила обе руки на его рубашку.
– Отполировать вам значок, шериф?
Шесть «Попаев».
Пять «Котов Феликсов».
Пятьдесят «Трех марионеток».
Пятнадцать «Лаурел и Хардис».
Пару дюжин «Маленьких мошенников».
Двенадцать «Веселых мелодий».
Восемь «Томов и Джерри».
Тридцать два «Роки и Булвинкля».
По месячному выпуску пяти других захватывающих сериалов.
Я в истерике раскачивался на скамейке, обливаясь потом. Бока у меня болели, словно высекли ремнем, – так я смеялся. Ноги болели оттого, что я ими постоянно топотал, а ладони горели от хлопанья. Горло же саднило так, словно в нем прошлись металлической щеткой.
И когда между одной серией и другой экран гас, мы, все ребята, на секунду замирали.
И вдруг кто-то выкрикнул мое имя.
– Пол! Пол! Где ты, черт возьми?
Зажегся свет (что и где служило солнцем в этом континууме? – промелькнула у меня мысль), и Рекс Трейлер встал перед экраном.
– Похоже, к нам затесался крикливый койот, мальчишки и девчонки, из-за чего шоу приостановлено. Кто-нибудь признается, что это из-за него? Мы сможем избавиться от беспокойства и продолжить веселье.
Хруст гравия заставил всех обернуться.
К нам шли Диггер и Мунчайлд.
Я поднял руку, и Рекс улыбнулся мне.
– Гм, Рекс, это вроде как мои друзья...
– Что ж, партнер, топай и переговори с ними, пусть закроют рты на замок и проглотят языки.
Я поднялся с места и, сгорая от стыда, отправился навстречу Диггеру и Мунчайлд.
Увидев меня, Мунчайлд стрелой бросилась навстречу. Она схватила меня, обвилась вокруг, принялась обнимать, тискать и покрывать мое лицо слюнявыми поцелуями. Потрясенный, я почти не чувствовал, как ее руки тискают мою задницу, а ее «там внизу» прижимается к моему.
– Ох, Пол, я так рада, что с тобой все в порядке! Я так волновалась, скучала по тебе, ты был мне нужен!
Я отстранился от нее и вытер лицо.
– Тьфу! Брр! Что за черт? Что с тобой стряслось, Мун? Ты что, не видишь, что мы тут заняты?
Она изумленно оглянулась по сторонам.
– Заняты? И дело не может подождать? Нам нужно найти местечко, где мы сможем остаться наедине, Пол!
Мун медленно водила пальцами вверх и вниз по пуговицам моей рубашки.
– Я ведь уже готова, понимаешь? Разве это не здорово? Мы отлично проведем время, стрелок, с этой твоей шестизарядной штуковиной, если ты понимаешь, о чем я...
Я в растерянности отступил назад.
– Нет, не понимаю. О чем ты? Ты не могла бы оставить меня в покое? Я хочу еще мультики посмотреть...
Наконец вмешался Рекс.
– Нужна помощь, сынок?
Мунчайлд смерила взглядом мужественную фигуру Рекса. Потом шагнула к нему и положила обе руки на его рубашку.
– Отполировать вам значок, шериф?
112
Звездный час Пола
Пока Мунчайлд соблазняла Рекса, я воспользовался передышкой и улизнул от них обоих, протиснулся сквозь толпу ребятишек, а оказавшись отделен ими, наддал ходу вдоль широкой улицы, окаймленной разрисованными холстами.
Вонючка Мун все разрушила! Она и ее чертовы отравленные мемы! Почему она не оставила нас в покое в мире моего детства, зачем все испортила? Вот поэтому я жаждал убраться от нее как можно дальше. И плевать я хотел, если никогда больше не увижу ее.
Я припустился трусцой по улице. Ох, если бы на мне были мои кеды «PF Flyers» вместо этих чудных пластиковых кроссовок, я бы развил скорость! Но даже в этих колодках я очень быстро покинул Бумгород. На окраине рисунок на холстах закончился, холсты стали девственно белыми, словно обозначая границу реальности. В этой пустынной стране не было ни людей, ни построек. Но где-то впереди я что-то увидел...
На земле под ногами появились опилки. Очень скоро опилки уже покрывали всю землю. На стенах появились другие картины: клетки с нарисованными львами, высоко над головой гимнасты на трапециях, голые по пояс наездники и будки с игровыми автоматами. Я шел, уже предчувствуя, что сейчас куда-то попаду.
Впереди я увидел на дороге несколько цирковых куполов и низкие загородки, на которых сидят толпы детворы. Крики восторга и радости, долетавшие оттуда, подзадорили меня. Наверно, я еще успею посмотреть представление!
Запыхавшись и отдуваясь, я пробрался через толпу детей и затормозил в пыли посреди циркового манежа. Я уперся руками в колени и попытался отдышаться. А когда наконец поднял взгляд, то увидел перед собой его.
– Бозо! – радостно воскликнул я. – Клоун Бозо!
Вонючка Мун все разрушила! Она и ее чертовы отравленные мемы! Почему она не оставила нас в покое в мире моего детства, зачем все испортила? Вот поэтому я жаждал убраться от нее как можно дальше. И плевать я хотел, если никогда больше не увижу ее.
Я припустился трусцой по улице. Ох, если бы на мне были мои кеды «PF Flyers» вместо этих чудных пластиковых кроссовок, я бы развил скорость! Но даже в этих колодках я очень быстро покинул Бумгород. На окраине рисунок на холстах закончился, холсты стали девственно белыми, словно обозначая границу реальности. В этой пустынной стране не было ни людей, ни построек. Но где-то впереди я что-то увидел...
На земле под ногами появились опилки. Очень скоро опилки уже покрывали всю землю. На стенах появились другие картины: клетки с нарисованными львами, высоко над головой гимнасты на трапециях, голые по пояс наездники и будки с игровыми автоматами. Я шел, уже предчувствуя, что сейчас куда-то попаду.
Впереди я увидел на дороге несколько цирковых куполов и низкие загородки, на которых сидят толпы детворы. Крики восторга и радости, долетавшие оттуда, подзадорили меня. Наверно, я еще успею посмотреть представление!
Запыхавшись и отдуваясь, я пробрался через толпу детей и затормозил в пыли посреди циркового манежа. Я уперся руками в колени и попытался отдышаться. А когда наконец поднял взгляд, то увидел перед собой его.
– Бозо! – радостно воскликнул я. – Клоун Бозо!
113
Нос знает
Бозо рассмеялся своим безумным смехом.
– Хик-хик-хик! Я – единственный и неповторимый! Готов поспорить на свои широкие штаны, что это я самый и есть!
– Ох, Бозо, я всегда знал, что ты единственный и неповторимый...
Бозо наморщил нос.
– Чую, не врешь. Пол, ведь ты хороший мальчик! Почему бы тебе не пойти и не сесть с остальными, чтобы мы могли начать представление?
Я направился к широкой загородке и нашел там себе свободное местечко, но сидеть пришлось так низко, что коленки у меня задрались почти к ушам. Будь я прежним старым упитанным Полом, то чувствовал бы себя неловко. Но тренировки в мире Шелдрейка прибавили мне гибкости, и я воспринимал все спокойно.
И веселье началось!
Труба заиграла мотив, под который могла бы крутиться взбесившаяся карусель. Несколько красивых девушек в блестящих брючках в обтяжку выкатили тележку, на которой была установлена машина, полосатая, как леденцовые фантики. Девушки раздали всем детям по большому липкому конусу сахарной ваты. Я пожалел, что в этом мире нет красок, иначе смог бы любоваться тем, какая она розовая. Потом появилось множество лилипутов. Они несли лотки, висящие у них на шеях, а на этих лотах лежали яблочные леденцы, с палочками, торчащими кверху, с плоскими макушками, утопленными в карамельной патоке. Потом вышли клоуны (само собой, подручные великого Бозо, блистающего в парике с торчащими волосами в милю длиной, в огромных башмаках и гриме как у сумасшедшего). Они тащили шаткие башни коробок «Крекеров Джека»! Ловко, действуя одновременно, клоуны-слуги ухитрились раздать свои бесчисленные коробки, и каждому ребенку досталась отдельная порция.
Сжав сладкую вату в одной руке, засунув леденец в рот, я вскрыл свою коробку с крекерами. Внутри обнаружился приз – книжка-раскладушка. Засунув фунтик с сахарной ватой под мышку, я стал переворачивать страницы книги. Там на фоне звездного неба великан прыгал с планеты на планету, словно это были камни, уложенные через реку. Класс!
Мордочки у всех детей, включая и меня, уже были перемазаны. Мы бросались друг в друга «Крекерами Джека», а музыка совсем обезумела! Когда веселье готово было перейти все границы, Бозо махнул рукой, и музыка смолкла.
– Всем весело? – спросил он.
Мы без слов орали в ответ, пока не заболело горло.
– Отлично! Теперь проведем маленький конкурс, а победителю достанется приз. Кто хочет участвовать?
Все до единой липкие ручонки взлетели вверх – и моя тоже. Бозо начал выбирать участников.
– Ты, вот ты и ты...
Меня выбрали. Меня выбрали! Симпатичные цирковые дамы забрали у меня мое угощение и выдали влажную салфетку, чтобы я утерся. Я торопливо привел себя в порядок и метнулся на середину арены.
Как раз прикатили игровую будку. Вперед были нацелены четыре игрушечных ружья. Внутри находились барельефные лица клоунов с открытыми ртами. Со лба у каждого из них свисал сдутый воздушный шарик.
– Итак, ребята! Вы знаете, что делать! Занимайте места!
Я присел на корточки рядом с ружьем (другие остались стоять) и пригляделся ко рту своего клоуна. Веснушчатый мальчишка рядом всадил локоть мне в бок. Я показал ему язык и сосредоточился на цели.
– Целься, готовься – пли!
Из дул брызнула вода, и шарики начали наполняться.
Я выигрывал, выигрывал!
Потом кто-то дал мне пинка под зад! Дернул за штаны вверх, и те врезались мне в пах! Струя из моего ружья ушла в сторону, и шарик того мальчишки, который пихнул меня до начала соревнования, внезапно стал больше других!
Ох! Я страшно разозлился! Мне захотелось плакать и одновременно двинуть кого-нибудь. Я обернулся, чтобы увидеть своего мучителя.
Это была гнилая старуха Мунчайлд!
– Хик-хик-хик! Я – единственный и неповторимый! Готов поспорить на свои широкие штаны, что это я самый и есть!
– Ох, Бозо, я всегда знал, что ты единственный и неповторимый...
Бозо наморщил нос.
– Чую, не врешь. Пол, ведь ты хороший мальчик! Почему бы тебе не пойти и не сесть с остальными, чтобы мы могли начать представление?
Я направился к широкой загородке и нашел там себе свободное местечко, но сидеть пришлось так низко, что коленки у меня задрались почти к ушам. Будь я прежним старым упитанным Полом, то чувствовал бы себя неловко. Но тренировки в мире Шелдрейка прибавили мне гибкости, и я воспринимал все спокойно.
И веселье началось!
Труба заиграла мотив, под который могла бы крутиться взбесившаяся карусель. Несколько красивых девушек в блестящих брючках в обтяжку выкатили тележку, на которой была установлена машина, полосатая, как леденцовые фантики. Девушки раздали всем детям по большому липкому конусу сахарной ваты. Я пожалел, что в этом мире нет красок, иначе смог бы любоваться тем, какая она розовая. Потом появилось множество лилипутов. Они несли лотки, висящие у них на шеях, а на этих лотах лежали яблочные леденцы, с палочками, торчащими кверху, с плоскими макушками, утопленными в карамельной патоке. Потом вышли клоуны (само собой, подручные великого Бозо, блистающего в парике с торчащими волосами в милю длиной, в огромных башмаках и гриме как у сумасшедшего). Они тащили шаткие башни коробок «Крекеров Джека»! Ловко, действуя одновременно, клоуны-слуги ухитрились раздать свои бесчисленные коробки, и каждому ребенку досталась отдельная порция.
Сжав сладкую вату в одной руке, засунув леденец в рот, я вскрыл свою коробку с крекерами. Внутри обнаружился приз – книжка-раскладушка. Засунув фунтик с сахарной ватой под мышку, я стал переворачивать страницы книги. Там на фоне звездного неба великан прыгал с планеты на планету, словно это были камни, уложенные через реку. Класс!
Мордочки у всех детей, включая и меня, уже были перемазаны. Мы бросались друг в друга «Крекерами Джека», а музыка совсем обезумела! Когда веселье готово было перейти все границы, Бозо махнул рукой, и музыка смолкла.
– Всем весело? – спросил он.
Мы без слов орали в ответ, пока не заболело горло.
– Отлично! Теперь проведем маленький конкурс, а победителю достанется приз. Кто хочет участвовать?
Все до единой липкие ручонки взлетели вверх – и моя тоже. Бозо начал выбирать участников.
– Ты, вот ты и ты...
Меня выбрали. Меня выбрали! Симпатичные цирковые дамы забрали у меня мое угощение и выдали влажную салфетку, чтобы я утерся. Я торопливо привел себя в порядок и метнулся на середину арены.
Как раз прикатили игровую будку. Вперед были нацелены четыре игрушечных ружья. Внутри находились барельефные лица клоунов с открытыми ртами. Со лба у каждого из них свисал сдутый воздушный шарик.
– Итак, ребята! Вы знаете, что делать! Занимайте места!
Я присел на корточки рядом с ружьем (другие остались стоять) и пригляделся ко рту своего клоуна. Веснушчатый мальчишка рядом всадил локоть мне в бок. Я показал ему язык и сосредоточился на цели.
– Целься, готовься – пли!
Из дул брызнула вода, и шарики начали наполняться.
Я выигрывал, выигрывал!
Потом кто-то дал мне пинка под зад! Дернул за штаны вверх, и те врезались мне в пах! Струя из моего ружья ушла в сторону, и шарик того мальчишки, который пихнул меня до начала соревнования, внезапно стал больше других!
Ох! Я страшно разозлился! Мне захотелось плакать и одновременно двинуть кого-нибудь. Я обернулся, чтобы увидеть своего мучителя.
Это была гнилая старуха Мунчайлд!
114
Бравурная музыка из ореховой галереи
– Исуси-мисуси, Муни! Ты что, сдурела! – заорал я. – Видишь, из-за тебя я проиграл!
Бозо уже вручал приз победителю: сверкающий велосипед Рэйли, с пластиковыми висюльками, болтающимися на ручках, с механическим звонком и фонарем на батарейках.
Мунчайлд облизнула губы, словно они у нее потрескались.
– Ох, мне ужасно жаль, Пол. Позволь, я все исправлю...
После чего засунула руку мне в штаны и принялась щупать в моих трусах!
– Катись отсюда ко всем чертям!
Я вывернулся от нее, покраснев до корней волос.
– На нас же смотрят, ради бога...
– Пусть смотрят, – ответила Мунчайлд. – От этого только слаще...
Я попытался урезонить ее:
– Послушай, Мун, я всегда считал, что ты ученая девушка, типа мистера Пибоди. Почему бы тебе не присесть где-нибудь в уголке с карандашом и бумагой и не заняться геометрией... ну или чем-нибудь еще?
Мун принялась обеими руками поглаживать мой накачанный бицепс.
– Если у тебя есть карандаш, мой милый, то у меня есть точилка...
Я стряхнул ее руки. Потом что-то привлекло мое внимание. Это был наш сын, Диггер. За то короткое время, что минуло с тех пор, как мы покинули мир Шелдрейка, у него отросли волосы и закурчавилась борода. Он стал здорово похож на Иисуса Уоррена Столлмана. А тот факт, что он проповедовал детям, которые окружили его и таскали за одежду, только прибавлял ему иконописности.
Теперь и Бозо заметил, что конкурент пытается выбить его шоу из намеченной колеи. Он рявкнул на Диггера:
– Эй, приятель, что за дела? То, что ты увидел балаган под навесом, совсем не означает, что надо немедленно спасать находящиеся в нем души!
Мунчайлд разрывалась между скандалом с Диггером и желанием приставать ко мне. В конце концов порыв встать на защиту сына победил. Она подошла к Бозо и наступила на его огромный башмак, так что тому пришлось обратить на нее внимание.
– Эх, мистер Клоун! Я так хотела с вами познакомиться! Мне всегда казалось, что мужчины с лысинами из резиновых шапочек – самые сексуальные!
– Эй, сестричка, отцепись...
Святые угодники! Парень с тем же успехом мог попробовать перестать невинно шутить на арене.
Я бросился прочь.
Когда шапито скрылся из виду, я остановился и с опаской присел возле пустой холщовой стены. Потом закрыл глаза и попытался прикинуть, куда отправиться дальше.
– Что случилось, Пол? Тебя все достало?
Я открыл глаза. Это был Худи-Дуди. Он был один, ковбоя Боба рядом не было.
Ниточки Худи, как я успел заметить, уходили вверх, вверх, далеко вверх, куда-то прямо к вершине холщового экрана.
– Что ж, Худи, в общем – да...
– Может быть, веселая песенка развеет твою печаль? Мне это всегда помогало!
– Хорошо, давай попробуем...
Глаза Худи закрылись, и он поднял руку к подбородку, видимо что-то обдумывая. Потом сказал:
– Как насчет вот этой мелодии? – Марионетка стала напевать себе под нос что-то знакомое. – Это одна из моих любимых песен!
– Тогда, может, споешь?
Худи пискливо засмеялся.
– Господи, конечно, нет! Тут для этого есть профессионалы. Эй, маэстро!
На другой стороне улицы часть холста поднялась, открыв зал, огражденный другими холстами. Там сидел в полном составе целый оркестр, а на месте дирижера стоял сам Лоуренс Велк.
– И-раз, и-два, и-три!
Оркестр заиграл. Я немедленно узнал мелодию: «Когда мечтаешь, глядя на звезды», тема Джонни Крикера.
И тут на сцену довольно симпатично вышли сестры Леннон: Кети, Пегги, Диди и Джанет. И запели:
– Когда мечтаешь, глядя на звезды, то неважно, кто ты...
Я обнаружил, что подпеваю. Настроение у меня начало подниматься. Очень скоро я поднялся и стал танцевать вальс вместе с сестрами Леннон. Худи деревянно прыгал рядом, хотя и не мог отойти от стены, где его удерживали ниточки. Мистер Велк дирижировал оркестром и после того, как песня закончилась, чтобы мы могли еще потанцевать, и мы танцевали до тех пор, пока не устали.
Когда песня наконец смолкла, я был готов двигаться дальше.
– Спасибо вам! Спасибо вам всем! – крикнул я.
– Не за что, мой мальчик.
Бозо уже вручал приз победителю: сверкающий велосипед Рэйли, с пластиковыми висюльками, болтающимися на ручках, с механическим звонком и фонарем на батарейках.
Мунчайлд облизнула губы, словно они у нее потрескались.
– Ох, мне ужасно жаль, Пол. Позволь, я все исправлю...
После чего засунула руку мне в штаны и принялась щупать в моих трусах!
– Катись отсюда ко всем чертям!
Я вывернулся от нее, покраснев до корней волос.
– На нас же смотрят, ради бога...
– Пусть смотрят, – ответила Мунчайлд. – От этого только слаще...
Я попытался урезонить ее:
– Послушай, Мун, я всегда считал, что ты ученая девушка, типа мистера Пибоди. Почему бы тебе не присесть где-нибудь в уголке с карандашом и бумагой и не заняться геометрией... ну или чем-нибудь еще?
Мун принялась обеими руками поглаживать мой накачанный бицепс.
– Если у тебя есть карандаш, мой милый, то у меня есть точилка...
Я стряхнул ее руки. Потом что-то привлекло мое внимание. Это был наш сын, Диггер. За то короткое время, что минуло с тех пор, как мы покинули мир Шелдрейка, у него отросли волосы и закурчавилась борода. Он стал здорово похож на Иисуса Уоррена Столлмана. А тот факт, что он проповедовал детям, которые окружили его и таскали за одежду, только прибавлял ему иконописности.
Теперь и Бозо заметил, что конкурент пытается выбить его шоу из намеченной колеи. Он рявкнул на Диггера:
– Эй, приятель, что за дела? То, что ты увидел балаган под навесом, совсем не означает, что надо немедленно спасать находящиеся в нем души!
Мунчайлд разрывалась между скандалом с Диггером и желанием приставать ко мне. В конце концов порыв встать на защиту сына победил. Она подошла к Бозо и наступила на его огромный башмак, так что тому пришлось обратить на нее внимание.
– Эх, мистер Клоун! Я так хотела с вами познакомиться! Мне всегда казалось, что мужчины с лысинами из резиновых шапочек – самые сексуальные!
– Эй, сестричка, отцепись...
Святые угодники! Парень с тем же успехом мог попробовать перестать невинно шутить на арене.
Я бросился прочь.
Когда шапито скрылся из виду, я остановился и с опаской присел возле пустой холщовой стены. Потом закрыл глаза и попытался прикинуть, куда отправиться дальше.
– Что случилось, Пол? Тебя все достало?
Я открыл глаза. Это был Худи-Дуди. Он был один, ковбоя Боба рядом не было.
Ниточки Худи, как я успел заметить, уходили вверх, вверх, далеко вверх, куда-то прямо к вершине холщового экрана.
– Что ж, Худи, в общем – да...
– Может быть, веселая песенка развеет твою печаль? Мне это всегда помогало!
– Хорошо, давай попробуем...
Глаза Худи закрылись, и он поднял руку к подбородку, видимо что-то обдумывая. Потом сказал:
– Как насчет вот этой мелодии? – Марионетка стала напевать себе под нос что-то знакомое. – Это одна из моих любимых песен!
– Тогда, может, споешь?
Худи пискливо засмеялся.
– Господи, конечно, нет! Тут для этого есть профессионалы. Эй, маэстро!
На другой стороне улицы часть холста поднялась, открыв зал, огражденный другими холстами. Там сидел в полном составе целый оркестр, а на месте дирижера стоял сам Лоуренс Велк.
– И-раз, и-два, и-три!
Оркестр заиграл. Я немедленно узнал мелодию: «Когда мечтаешь, глядя на звезды», тема Джонни Крикера.
И тут на сцену довольно симпатично вышли сестры Леннон: Кети, Пегги, Диди и Джанет. И запели:
– Когда мечтаешь, глядя на звезды, то неважно, кто ты...
Я обнаружил, что подпеваю. Настроение у меня начало подниматься. Очень скоро я поднялся и стал танцевать вальс вместе с сестрами Леннон. Худи деревянно прыгал рядом, хотя и не мог отойти от стены, где его удерживали ниточки. Мистер Велк дирижировал оркестром и после того, как песня закончилась, чтобы мы могли еще потанцевать, и мы танцевали до тех пор, пока не устали.
Когда песня наконец смолкла, я был готов двигаться дальше.
– Спасибо вам! Спасибо вам всем! – крикнул я.
– Не за что, мой мальчик.
115
В центре внимания
Я услышал музыку раньше, чем увидел клуб.
– Я-май-ка, и-и-ди ко мне, ско-о-о-рей ко мне!
Я бросился бежать. Это был мой самый лучший день!
Мушкетеры как раз закончили исполнение этой песни, когда я прибыл. Они с улыбкой смотрели в мою сторону, словно только меня и ждали. Я заволновался и замедлил ход.
– Эй, Пол, скорей! – подбодрил Бобби. – Мы тут столько всего для тебя задумали!
Я застенчиво подошел. Бобби выхватил из-за спины – что бы вы думали! – пару мышиных ушей! Он надел их мне на голову, и вся моя неуверенность испарилась.
– Пол, хочу познакомить тебя кое с кем особенным! На сегодня она будет твоей подругой.
Из группы мушкетеров вышла Аннет. Ее улыбка была самым жизнерадостным из всего, что я за сегодня видел. Ее свитер вздымался скромно, но заманчиво, как раз так, как я помнил.
– Аннет. Это и вправду Аннет! Исусе! Господи, вот уж никогда не думал, что доведется встретиться с тобой! У меня дома на стене висит твоя фотография...
– Как мило, Пол. Может быть, когда-нибудь я подпишу это фото. Ты бы хотел этого?
– Хотел бы я этого?Да елки-палки, а кто бы этого не хотел?
Аннет протянула мне руку, и я взялся за нее.
– Я уверена, что тебе нравятся комиксы, Пол.
– Точно!
– Что ж, тут у меня целая куча свежих комиксов, а также тарелка с печеньем и молоко. Может, пойдем, посидим и посмотрим комиксы?
– Веди скорей!
Аннет отвела меня к большой софе с густо-ворсистым покрывалом. Мы сбросили обувь и растянулись на ложе – не слишком близко друг к другу, как обычно делали с Мунчайлд. Аннет оказалась отличной девчонкой! Я засунул в рот штук шесть печений «Орео» и открыл последний номер «Детективных комиксов».
– «Два лица» и «Загадочник»! Класс!
Господи, о Господи, вот счастье-то!
– Я-май-ка, и-и-ди ко мне, ско-о-о-рей ко мне!
Я бросился бежать. Это был мой самый лучший день!
Мушкетеры как раз закончили исполнение этой песни, когда я прибыл. Они с улыбкой смотрели в мою сторону, словно только меня и ждали. Я заволновался и замедлил ход.
– Эй, Пол, скорей! – подбодрил Бобби. – Мы тут столько всего для тебя задумали!
Я застенчиво подошел. Бобби выхватил из-за спины – что бы вы думали! – пару мышиных ушей! Он надел их мне на голову, и вся моя неуверенность испарилась.
– Пол, хочу познакомить тебя кое с кем особенным! На сегодня она будет твоей подругой.
Из группы мушкетеров вышла Аннет. Ее улыбка была самым жизнерадостным из всего, что я за сегодня видел. Ее свитер вздымался скромно, но заманчиво, как раз так, как я помнил.
– Аннет. Это и вправду Аннет! Исусе! Господи, вот уж никогда не думал, что доведется встретиться с тобой! У меня дома на стене висит твоя фотография...
– Как мило, Пол. Может быть, когда-нибудь я подпишу это фото. Ты бы хотел этого?
– Хотел бы я этого?Да елки-палки, а кто бы этого не хотел?
Аннет протянула мне руку, и я взялся за нее.
– Я уверена, что тебе нравятся комиксы, Пол.
– Точно!
– Что ж, тут у меня целая куча свежих комиксов, а также тарелка с печеньем и молоко. Может, пойдем, посидим и посмотрим комиксы?
– Веди скорей!
Аннет отвела меня к большой софе с густо-ворсистым покрывалом. Мы сбросили обувь и растянулись на ложе – не слишком близко друг к другу, как обычно делали с Мунчайлд. Аннет оказалась отличной девчонкой! Я засунул в рот штук шесть печений «Орео» и открыл последний номер «Детективных комиксов».
– «Два лица» и «Загадочник»! Класс!
Господи, о Господи, вот счастье-то!
116
Быстрее, Бетти и Вероника! Убей! Убей!
Какой-то шум заставил меня оторваться от просмотра сотого комикса в тот момент, когда Арчи и его команда прибыли в Вашингтон, округ Колумбия, вместе с Пустоголовым, и четыре волосины мистера Злопчела встали дыбом от досады.
Это был Диггер в окружении смеющихся мушкетеров. Они смотрели, как он, вместо того чтобы, как обычно, изображать Христа, изображал Гуфи: выбрасывал колени и локти в стороны и дергал телом вперед-назад, издавая невнятные звуки, перемежающиеся с призывами о помощи.
В образовавшийся на мгновение прогал в толпе я увидел, что кто-то нацепил на ноги моему сыну роликовые коньки. Катание на роликах было одним из тех немногих искусств, которым я не научил Диггера через посредство морфогенного поля. Тем не менее меня слегка раздосадовало то, что мой превосходный в физическом смысле потомок не получил от меня достаточно навыков и ловкости, чтобы самостоятельно справиться с этим новым для него упражнением. Про себя я подумал, что, сколько ни учи своего отпрыска уму-разуму, все равно найдется то, чему ему придется учиться самостоятельно.
Или, может, раз неумеха, неумеха навсегда?
Я принялся неохотно подниматься с софы, когда крик Аннет заставил меня замереть.
Она держалась за щеку, на которой уже налилось яркое серое пятно. Рядом стояла Мунчайлд и с яростным лицом разминала кулак.
– Будешь знать, как уводить у меня мужика, плоская сучка! Уж я-то знаю все твои штучки, насмотрелась твоих пляжных фильмов!
– Я... я понятия не имею, о чем вы, – всхлипывала Аннет. – Мы просто присели посмотреть комиксы и выпить молока с печеньем...
– Послушай, дорогуша... единственное печеньице, какое он может съесть, – мое!
Аннет попятилась.
– Вы... вы – сумасшедшая!
– Правда? Тогда мне ничего не стоит выпотрошить твое надутое бикини, детка!
Мунчайлд бросилась через софу и повалила Аннет на землю.
По правде говоря, они были в одной весовой категории и почти одинакового размера.
Но Мунчайлд умела драться грязно.
Поэтому я поспешил дать тягу, пока мог.
Это был Диггер в окружении смеющихся мушкетеров. Они смотрели, как он, вместо того чтобы, как обычно, изображать Христа, изображал Гуфи: выбрасывал колени и локти в стороны и дергал телом вперед-назад, издавая невнятные звуки, перемежающиеся с призывами о помощи.
В образовавшийся на мгновение прогал в толпе я увидел, что кто-то нацепил на ноги моему сыну роликовые коньки. Катание на роликах было одним из тех немногих искусств, которым я не научил Диггера через посредство морфогенного поля. Тем не менее меня слегка раздосадовало то, что мой превосходный в физическом смысле потомок не получил от меня достаточно навыков и ловкости, чтобы самостоятельно справиться с этим новым для него упражнением. Про себя я подумал, что, сколько ни учи своего отпрыска уму-разуму, все равно найдется то, чему ему придется учиться самостоятельно.
Или, может, раз неумеха, неумеха навсегда?
Я принялся неохотно подниматься с софы, когда крик Аннет заставил меня замереть.
Она держалась за щеку, на которой уже налилось яркое серое пятно. Рядом стояла Мунчайлд и с яростным лицом разминала кулак.
– Будешь знать, как уводить у меня мужика, плоская сучка! Уж я-то знаю все твои штучки, насмотрелась твоих пляжных фильмов!
– Я... я понятия не имею, о чем вы, – всхлипывала Аннет. – Мы просто присели посмотреть комиксы и выпить молока с печеньем...
– Послушай, дорогуша... единственное печеньице, какое он может съесть, – мое!
Аннет попятилась.
– Вы... вы – сумасшедшая!
– Правда? Тогда мне ничего не стоит выпотрошить твое надутое бикини, детка!
Мунчайлд бросилась через софу и повалила Аннет на землю.
По правде говоря, они были в одной весовой категории и почти одинакового размера.
Но Мунчайлд умела драться грязно.
Поэтому я поспешил дать тягу, пока мог.
117
На коленях
– Господи, молодой человек! Вам нужна помощь?
Должно быть, я в конце концов уснул прямо посреди бесконечной дороги. С самого мира дауков я не отдыхал. Печенье и сахарную вату вряд ли можно было назвать обедом. Внезапно я почувствовал, что жизнь сузилась до бесконечного бегства. Все, чего я хотел, это найти укромное местечко, где можно было бы посидеть и отдохнуть. Может быть, этот человек отведет меня туда. Лицо его казалось мне знакомым...
– Кто вы? – спросил я.
– Должно быть, ты еще не проснулся, иначе бы сразу узнал мистера Грина Джинса!
Я вскочил на ноги.
– Мистер Грин Джинс! Ну конечно, я узнал вас! Просто я привык, что вы все время стоите возле Капитана...
– Знай – сам Кэп рядом, вон за той дверью, дожидается тебя...
– Так пойдемте к нему!
Меньше чем через секунду мы уже были у Капитана.
В своем кителе с огромными карманами, подстриженный «под горшок» усатый Капитан Кенгуру добродушием и весельем напоминал Санту. А поскольку я оказался здесь единственным ребенком, то получил все его внимание и солнечный свет любви.
– Привет, Пол! Мы тут как раз дожидаемся тебя, чтобы почитать книгу этого дня! Напольные Часы сказал, что мы ждем тебя уже без пяти минут вечность. Разве мы не ждем его, мистер Лось?
– Конечно, ждем, Капитан!
– Ну что ж, – продолжил Капитан, – даже Кролик Банни, и тот вел себя хорошо, так ему хотелось, чтобы ты скорей пришел.
До сих пор молчавший Кролик Банни отчаянно закивал.
– Он вел себя так хорошо, что, пожалуй, заслужил морковку...
Не успел Капитан это сказать, откуда-то сверху спустился ящик, открылся и осыпал его тысячью пинг-понговых шариков. От смеха я свалился на землю.
Капитан расстроился.
– Что ж, этого следовало ожидать... Ну хватит уже, Пол. Давай, забирайся мне на колени, и почитаем книжку.
Я быстро забрался на гостеприимные колени Капитана. Он открыл книжку с картинками, в твердой обложке. Хотя слова разобрать я не смог, картинки показались мне знакомыми.
– Это «Дайте дорогу утенку»!
– Точно, молодой человек! Итак, начнем...
Должно быть, я в конце концов уснул прямо посреди бесконечной дороги. С самого мира дауков я не отдыхал. Печенье и сахарную вату вряд ли можно было назвать обедом. Внезапно я почувствовал, что жизнь сузилась до бесконечного бегства. Все, чего я хотел, это найти укромное местечко, где можно было бы посидеть и отдохнуть. Может быть, этот человек отведет меня туда. Лицо его казалось мне знакомым...
– Кто вы? – спросил я.
– Должно быть, ты еще не проснулся, иначе бы сразу узнал мистера Грина Джинса!
Я вскочил на ноги.
– Мистер Грин Джинс! Ну конечно, я узнал вас! Просто я привык, что вы все время стоите возле Капитана...
– Знай – сам Кэп рядом, вон за той дверью, дожидается тебя...
– Так пойдемте к нему!
Меньше чем через секунду мы уже были у Капитана.
В своем кителе с огромными карманами, подстриженный «под горшок» усатый Капитан Кенгуру добродушием и весельем напоминал Санту. А поскольку я оказался здесь единственным ребенком, то получил все его внимание и солнечный свет любви.
– Привет, Пол! Мы тут как раз дожидаемся тебя, чтобы почитать книгу этого дня! Напольные Часы сказал, что мы ждем тебя уже без пяти минут вечность. Разве мы не ждем его, мистер Лось?
– Конечно, ждем, Капитан!
– Ну что ж, – продолжил Капитан, – даже Кролик Банни, и тот вел себя хорошо, так ему хотелось, чтобы ты скорей пришел.
До сих пор молчавший Кролик Банни отчаянно закивал.
– Он вел себя так хорошо, что, пожалуй, заслужил морковку...
Не успел Капитан это сказать, откуда-то сверху спустился ящик, открылся и осыпал его тысячью пинг-понговых шариков. От смеха я свалился на землю.
Капитан расстроился.
– Что ж, этого следовало ожидать... Ну хватит уже, Пол. Давай, забирайся мне на колени, и почитаем книжку.
Я быстро забрался на гостеприимные колени Капитана. Он открыл книжку с картинками, в твердой обложке. Хотя слова разобрать я не смог, картинки показались мне знакомыми.
– Это «Дайте дорогу утенку»!
– Точно, молодой человек! Итак, начнем...
118
Воробушком – быть или не быть?
Мы прочитали эту книжку раз, наверное, двенадцать. А я все никак не мог наслушаться. Ох уж эти капризные непослушные утята! Вот веселая компания! А какой приятный полицейский!
– Интересно резвиться втроем, правда, ребята?
У кого в целом свете хватило бы духуперебить Капитана, кроме Мун!Пора было смириться с тем, что мне никогда от нее не избавиться.
– Почему ты не оставишь меня в покое, Мунчайлд? Я тебе ничего не сделал...
– В том-то и проблема, милый. Разве ты не знаешь, что у девушки портится характер, если ее слишком долго оставляют одну?
Она повиляла бедрами, показывая, что имеет в виду.
Я поморщился.
– Что там у тебя, муравьи залезли в штаны?
– В штаны ко мне должен залезть ты. Или не с чем?
– У тебя грязный, мерзкий язык!
– А у тебя яйца отвалились!
Капитан опустил меня с коленей.
– Ну не надо, не надо ругаться. Все, что нам всем нужно, это как следует, вволю перекусить. Позову-ка я Человека-Банана!
Не успел он это сказать, как появился клоун. (Этот мир, похоже, был наводнен клоунами, почти как конгресс...) Из своего здоровенного кармана клоун принялся вытягивать бесконечную гроздь бананов, беззвучно раскрывая рот в криках радости.
Мунчайлд моментально отреагировала на это шутовство. Она направилась к Человеку-Банану.
– М-м-м-м-м, банан – это самый любимый, мой самый-самый любимый фрукт. Можно мне один особыйбананчик?
Она схватила Банана за интимное место. Банан коротко взвизгнул, а затем проглотил свой свисток.
Самого меня, как вы догадываетесь, к тому времени и след простыл.
В следующем обитаемом месте я первым делом увидел большую школьную доску и несколько рядов лошадок-качалок, на которых сидели детишки. Подойдя ближе, я приметил, что одна лошадка никем не занята. А у доски стояла мисс Бонни! Молодая, с залаченной прической и в аккуратном передничке. Мне она так нравилась...
Как только класс заметил меня, все принялись повторять хором.
– Ромпер, бомпер, стомпер, ду! Скажи, скажи мне прав-ду!
Я рысью бросился вперед и взгромоздился на свободную лошадку этого детского сада.
Мисс Бонни улыбнулась нам и сказала:
– Очень хорошо, мальчики и девочки. А теперь, кто хочет помочь мисс Бонни, приготовьте ножницы, бумагу и клей, и мы сделаем что-нибудь миленькое к осени. Кто мне поможет?
– Я, я помогу! – закричал я.
– Не нужно так кричать, Пол! Вот так, тихонько. Иди сюда...
Не все у меня хорошо получалось, с ножницами были проблемы, и я измазал клеем волосы. Но мисс Бонни сказала, что я все равно молодец и здорово потрудился. Потом мы все подкрепились твинкис и лимонадом. А затем мисс Бонни достала свое Волшебное зеркало.
– Итак, сейчас мы посмотрим, кто у нас лучшая рабочая пчелка...
Но не успела мисс Бонни взглянуть в свое Волшебное зеркало, как вскрикнула и уронила эту замечательную вещицу! И зеркало упало стеклом вверх.
Из зеркала высунулась настоящая рука, по самый локоть!
– Интересно резвиться втроем, правда, ребята?
У кого в целом свете хватило бы духуперебить Капитана, кроме Мун!Пора было смириться с тем, что мне никогда от нее не избавиться.
– Почему ты не оставишь меня в покое, Мунчайлд? Я тебе ничего не сделал...
– В том-то и проблема, милый. Разве ты не знаешь, что у девушки портится характер, если ее слишком долго оставляют одну?
Она повиляла бедрами, показывая, что имеет в виду.
Я поморщился.
– Что там у тебя, муравьи залезли в штаны?
– В штаны ко мне должен залезть ты. Или не с чем?
– У тебя грязный, мерзкий язык!
– А у тебя яйца отвалились!
Капитан опустил меня с коленей.
– Ну не надо, не надо ругаться. Все, что нам всем нужно, это как следует, вволю перекусить. Позову-ка я Человека-Банана!
Не успел он это сказать, как появился клоун. (Этот мир, похоже, был наводнен клоунами, почти как конгресс...) Из своего здоровенного кармана клоун принялся вытягивать бесконечную гроздь бананов, беззвучно раскрывая рот в криках радости.
Мунчайлд моментально отреагировала на это шутовство. Она направилась к Человеку-Банану.
– М-м-м-м-м, банан – это самый любимый, мой самый-самый любимый фрукт. Можно мне один особыйбананчик?
Она схватила Банана за интимное место. Банан коротко взвизгнул, а затем проглотил свой свисток.
Самого меня, как вы догадываетесь, к тому времени и след простыл.
В следующем обитаемом месте я первым делом увидел большую школьную доску и несколько рядов лошадок-качалок, на которых сидели детишки. Подойдя ближе, я приметил, что одна лошадка никем не занята. А у доски стояла мисс Бонни! Молодая, с залаченной прической и в аккуратном передничке. Мне она так нравилась...
Как только класс заметил меня, все принялись повторять хором.
– Ромпер, бомпер, стомпер, ду! Скажи, скажи мне прав-ду!
Я рысью бросился вперед и взгромоздился на свободную лошадку этого детского сада.
Мисс Бонни улыбнулась нам и сказала:
– Очень хорошо, мальчики и девочки. А теперь, кто хочет помочь мисс Бонни, приготовьте ножницы, бумагу и клей, и мы сделаем что-нибудь миленькое к осени. Кто мне поможет?
– Я, я помогу! – закричал я.
– Не нужно так кричать, Пол! Вот так, тихонько. Иди сюда...
Не все у меня хорошо получалось, с ножницами были проблемы, и я измазал клеем волосы. Но мисс Бонни сказала, что я все равно молодец и здорово потрудился. Потом мы все подкрепились твинкис и лимонадом. А затем мисс Бонни достала свое Волшебное зеркало.
– Итак, сейчас мы посмотрим, кто у нас лучшая рабочая пчелка...
Но не успела мисс Бонни взглянуть в свое Волшебное зеркало, как вскрикнула и уронила эту замечательную вещицу! И зеркало упало стеклом вверх.
Из зеркала высунулась настоящая рука, по самый локоть!
119
Барби-скандалистки
Таинственная рука с длинными накрашенными ногтями высовывалась все дальше и дальше. Потом из маленького овала волшебным образом высунулись плечо, торс, голова и тело в натуральную величину.
Перед нами теперь стояла довольно рослая и совершенно нагая дамочка. Выглядела она очень знакомо, особенно ее большие сиськи. Она повернулась, покачивая сиськами, протянула руку и вытащила из зеркала свою абсолютную двойняшку! После чего первая голая леди спросила:
– Ну и где?
Вторая ответила:
– Вот он.
И указала на меня!
– Пол, это же я! Кальпурния!
– И я, Калипсо!
Дамочки бросились ко мне. Я перепугался до смерти. Мисс Бонни, должно быть, почувствовала, что мне нужна помощь, и попыталась за меня вступиться.
– Погодите-ка минутку. Я отвечаю за этих детей...
– Отвали, сестренка!
– Во-во, заткнись!
– Как грубо! Что за пример вы подаете детям! Боюсь, мне придется попросить вас уйти... – Мисс Бонни положила руку на плечо одной из голых женщин.
Та повернулась и двинула мисс Бонни в челюсть, отчего воспитательница отлетела назад и врезалась в доску. Дети заорали от страха и разбежались по всем четырем углам этого мира, сбивая по пути лошадок.
Мисс Бонни так и осталась лежать.
Потом жуткие бабы оказались рядом со мной!
– Ладно, мальчонка, нам пора.
– Мы хотим подправить тебе мемы.
Они схватили меня за металлическую руку. Я почувствовал, как зажатый в моем кулаке йо-йо дергается и рвется. Вслед за чем кальвинии оказались в моей голове!
– Подчисть ностальгию, Каль, а я подвыправлю остальное.
– Заметано, Каль!
Через минуту мои мозги вправились обратно на место.
Я стал прежним.
Стал нормальным, хотя это чисто мифическое состояние.
Перед нами теперь стояла довольно рослая и совершенно нагая дамочка. Выглядела она очень знакомо, особенно ее большие сиськи. Она повернулась, покачивая сиськами, протянула руку и вытащила из зеркала свою абсолютную двойняшку! После чего первая голая леди спросила:
– Ну и где?
Вторая ответила:
– Вот он.
И указала на меня!
– Пол, это же я! Кальпурния!
– И я, Калипсо!
Дамочки бросились ко мне. Я перепугался до смерти. Мисс Бонни, должно быть, почувствовала, что мне нужна помощь, и попыталась за меня вступиться.
– Погодите-ка минутку. Я отвечаю за этих детей...
– Отвали, сестренка!
– Во-во, заткнись!
– Как грубо! Что за пример вы подаете детям! Боюсь, мне придется попросить вас уйти... – Мисс Бонни положила руку на плечо одной из голых женщин.
Та повернулась и двинула мисс Бонни в челюсть, отчего воспитательница отлетела назад и врезалась в доску. Дети заорали от страха и разбежались по всем четырем углам этого мира, сбивая по пути лошадок.
Мисс Бонни так и осталась лежать.
Потом жуткие бабы оказались рядом со мной!
– Ладно, мальчонка, нам пора.
– Мы хотим подправить тебе мемы.
Они схватили меня за металлическую руку. Я почувствовал, как зажатый в моем кулаке йо-йо дергается и рвется. Вслед за чем кальвинии оказались в моей голове!
– Подчисть ностальгию, Каль, а я подвыправлю остальное.
– Заметано, Каль!
Через минуту мои мозги вправились обратно на место.
Я стал прежним.
Стал нормальным, хотя это чисто мифическое состояние.
120
Что показало Зеркало
Я оглянулся по сторонам, оценивая свежим взглядом степень своего падения.
Что за бардак! В какое жалкое, ограниченное, убогое место занесли меня мои похождения. От величия Моноблока – сюда, в картонный детский сад. От бесконечного восхождения в развитии – к низвержению в бездну. И здесь – именно здесь! – я чувствовал себя словно в раю!
Вновь вернувшиеся в свои тела Барби-двойняшки, кальвинии, гордо улыбались.
– Это было несложно, мы быстро справились.
– Когда нужен настоящий результат, ищи в округе лучшего специалиста.
Вспоминая свое инфантильное поведение, я немного смущался. Пришлось отводить глаза от кальвиний. Все мои обычные желания вернулись ко мне, а кальвинии воплощали самые горячие сексуальные фантазии.
Я попробовал переключиться на нейтральную тему:
– Как я понимаю, это дрекслероиды послали вас ко мне...
– Точно.
– Мы должны кое-что сказать тебе о твоем йо-йо.
– В нем обнаружилась еще одна особенность.
– Видишь ли...
В этот момент из-за обломков школьной доски, под которыми по-прежнему лежала без чувств мисс Бонни, вышел мужчина.
Это был Род Стерлинг. Костюм, галстук, утомленная жизнью улыбка.
– Прошу вас. Позвольте мнеобъяснить. Я пытался догнать этого джентльмена с тех самых пор, как он прибыл сюда. Но он всегда опережал меня на один шаг.
– Конечно, Родди.
– Давай, объясни.
– А мы подправим, если ты где ошибешься.
Род начал объяснения.
Что за бардак! В какое жалкое, ограниченное, убогое место занесли меня мои похождения. От величия Моноблока – сюда, в картонный детский сад. От бесконечного восхождения в развитии – к низвержению в бездну. И здесь – именно здесь! – я чувствовал себя словно в раю!
Вновь вернувшиеся в свои тела Барби-двойняшки, кальвинии, гордо улыбались.
– Это было несложно, мы быстро справились.
– Когда нужен настоящий результат, ищи в округе лучшего специалиста.
Вспоминая свое инфантильное поведение, я немного смущался. Пришлось отводить глаза от кальвиний. Все мои обычные желания вернулись ко мне, а кальвинии воплощали самые горячие сексуальные фантазии.
Я попробовал переключиться на нейтральную тему:
– Как я понимаю, это дрекслероиды послали вас ко мне...
– Точно.
– Мы должны кое-что сказать тебе о твоем йо-йо.
– В нем обнаружилась еще одна особенность.
– Видишь ли...
В этот момент из-за обломков школьной доски, под которыми по-прежнему лежала без чувств мисс Бонни, вышел мужчина.
Это был Род Стерлинг. Костюм, галстук, утомленная жизнью улыбка.
– Прошу вас. Позвольте мнеобъяснить. Я пытался догнать этого джентльмена с тех самых пор, как он прибыл сюда. Но он всегда опережал меня на один шаг.
– Конечно, Родди.
– Давай, объясни.
– А мы подправим, если ты где ошибешься.
Род начал объяснения.