Страница:
…Я горько усмехнулся – бессмертных так мало, горстка сухих листьев на холодном осеннем ветру. Мы, практически неуязвимые, медленно уничтожали друг друга сами, невзирая ни на какие принципы. С моей точки зрения, это было ужасно глупо…
…Внезапная и трагическая смерть Кнута на некоторое время выбила меня из колеи, но я сумел взять себя в руки и заставить действовать. Сомневаясь, что Юлиану и вызванному на подмогу Александру удастся выяснить, кто убийца, а главное, доказать это, я отправился за разгадкой к всевидящему Оракулу. По дороге я случайно столкнулся с Эрсином и в приступе ярости рассказал ему об убийстве Кнута…
Оказавшись в Грезах, я обнаружил, что на этот раз вести меня за ручку никто не собирается и придется находить способ передвижения по ирреальным мирам самому. Я справился с этой задачей, просто восстанавливая в памяти ключевые образы Грез, по которым шел к Оракулу когда-то. Таким путем я вновь очутился в одном малоприятном мире, где все живое было окружено странным синеватым свечением, и внезапно заметил, что рукоять моей Шпаги тоже очень слабо светится… Да, в первый момент разгадка показалась мне сумасбродной, но все же я попытался найти Грезу, в которой проходил бой призраков. Я нашел ее (а точнее, создал), и со мной заговорил тот самый призрак, державший мою Шпагу…
…Принц Гэлдор. Как хотел бы я вновь поговорить с ним, ведь, право же, это был один из самых приятных собеседников, которых я знал, но увы…
…Разговор с Гэлдором получился крайне интересным, хотя я не узнал ничего нового, поэтому, пользуясь маленькой подсказкой принца, отправился прямиком к Оракулу. Но там меня тоже поджидало разочарование…
Мы поговорили о психологии, истории, принципах работы Доски Судеб, но Оракул, к сожалению, не был всеведущ, как любой биологический мозг, и не знал, кто же убил Кнута. Правда, он сообщил мне, что в заговоре участвуют по крайней мере двое – Диана и Эрсин, встречавшиеся с Альфредом и действовавшие заодно… И еще Оракул довершил печальное повествование пятнадцатитысячелетней давности…
После гибели Яфета Эгрис едва уцелел, чуть не разрушенный внезапным обрывом энергетического канала, затем на него начали действовать центробежные силы. Однако этого оказалось явно недостаточно, и сканки прибегли к прямому вторжению, используя все что угодно: диких кочевников, болезни, чудовищных монстров… Сплотившиеся ректифаи победили в одной войне, другой, но шли века, и они не выстояли, исчезнув из истории… Но и сканкам Галактика не досталась. Благодаря Оракулу последние правители Эгриса Энгебард и Гиорд нашли-таки базу своих противников и уничтожили ее, погибнув вместе с ними…
Глубоко разочарованный, я вернулся в замок, обнаружив, что у Чертога Оракула меня дожидается Эрсин. Обычно хладнокровный, он был словно не в себе…
…Вспоминая тот разговор, я до сих пор не перестаю удивляться Эрсину – это уникальный Человек, ведь Люди редко становятся предателями, а уж чтобы самого себя выдать…
…По словам Эрсина, заговор сложился так: в середине мая неожиданно возникший Альфред встретился с Дианой и предложил ей безобидное, на первый взгляд, сотрудничество: помочь молодым нациям этой планеты, чтобы через века Эгрис стал новым галактическим центром. Идея казалась благородной, и Диана, а вслед за ней и Эрсин, согласились, хотя Альфред и утверждал, что бессмертные в целом, а Клуб в особенности, мешают нормальному развитию планеты, и, следовательно, их необходимо нейтрализовать… В результате попытки помешать действиям Клуба вылились в кражу, а затем в убийство, чего Эрсин принять не мог никак…
Итак, заговор был раскрыт. Сообщив об этом Александру и Юлиану, я отправился отдыхать.
На следующий день общее собрание Клуба приговорило Диану к смерти, и в отнюдь не веселом состоянии духа мне пришлось отнести ей бокал с ядом…
После этих двух смертей в Клубе осталось двенадцать Человек, для освобождения же Гроссмейстера требовалось тринадцать… Совершенно неожиданно этот пробел восполнил Джарэт. Как ни удивительно, но серьезных разногласий по поводу новой Фигуры в Клубе не возникло…
Затем последовали полтора полных приключений дня, когда мы с Вотаном опытным путем выясняли недостающее поле в расстановке Фигур. В Форпост мы вернулись на похороны…
Я часто встречался со смертью, но никогда она не потрясала меня сильнее, чем трагедии Дианы и Кнута. Я знаю, что мне никогда не удастся вытравить из памяти лицо Дианы, такое прекрасное в спокойствии смерти, и за одно это сканкам не было прощения в моей душе…
Ну а затем наступила развязка, то есть мы приступили к освобождению Гроссмейстера и Вайара. Сразу же возник вопрос: кто будет осуществлять этот ритуал в Грезах? Претендовали на это Александр и Яромир, но, так как обряд был невозможен без Шпаги, решать пришлось мне. По ряду причин я предоставил выбор случаю… В итоге мы с Александром обменялись оружием, и Джарэт, используя лишь ему ведомые силы, начал расставлять Фигуры по Доске…
Волею случая я оказался на опушке леса на Богом забытой планете, где вскоре, оправдав мои ожидания, появился Альфред. Он был полон решимости уничтожить меня, разрушив тем самым наш замысел… В общем-то я желал его смерти не меньше, поэтому бой получился долгим, однако… Он был лучшим бойцом и правильнее распределил силы, я получил удар кинжалом в правый бок, и от смерти меня отделяло лишь мгновение. В этот миг я с безумной надеждой воззвал к своей Шпаге, и она пришла ко мне… Я убил Альфреда, пронзив ему горло, а потом потерял сознание…
Придя в себя, я отдал Шпагу Джарэту, дабы тот передал ее Александру – и вскоре на 12-м поле появилась Фигура Гроссмейстера…
…Тот момент до сих пор вызывал у меня чувство триумфа. Это была величайшая победа в моей жизни. Тем горше оказалось разочарование…
…По моей просьбе Джарэт переправил меня в Дагэрт, где, располагая гостеприимством Императора, я намеревался подлечиться и отдохнуть. Шли день за днем, со мной связывались практически все члены Клуба, они поздравляли меня, справлялись о здоровье, заверяли в дружбе… Меня вызывали все, кроме Гроссмейстера и его племянников. Наконец я не выдержал и поговорил с Александром сам. Он был предельно вежлив, но, когда я поинтересовался своей Шпагой, стушевался и принялся объяснять, что отдал ее дяде, следовательно, мне надо поговорить с ним… Ну, я, конечно, могу пользоваться его оружием, раз получилось так нехорошо… Послав его ко всем чертям, я связался с Илайджем, но и тот лишь извинялся и улыбался. Не сдержавшись, я попросил его передать, что посылаю подальше весь этот маразматический Клуб, а сам отправился в путешествие по приморским городам Пантидея…
…И вот теперь вновь попытка убийства, которая означает только одно: кому-то надо устранить меня до того, как случится нечто, что заставит меня снова вступить в игру!
Глава 2
Глава 3
…Внезапная и трагическая смерть Кнута на некоторое время выбила меня из колеи, но я сумел взять себя в руки и заставить действовать. Сомневаясь, что Юлиану и вызванному на подмогу Александру удастся выяснить, кто убийца, а главное, доказать это, я отправился за разгадкой к всевидящему Оракулу. По дороге я случайно столкнулся с Эрсином и в приступе ярости рассказал ему об убийстве Кнута…
Оказавшись в Грезах, я обнаружил, что на этот раз вести меня за ручку никто не собирается и придется находить способ передвижения по ирреальным мирам самому. Я справился с этой задачей, просто восстанавливая в памяти ключевые образы Грез, по которым шел к Оракулу когда-то. Таким путем я вновь очутился в одном малоприятном мире, где все живое было окружено странным синеватым свечением, и внезапно заметил, что рукоять моей Шпаги тоже очень слабо светится… Да, в первый момент разгадка показалась мне сумасбродной, но все же я попытался найти Грезу, в которой проходил бой призраков. Я нашел ее (а точнее, создал), и со мной заговорил тот самый призрак, державший мою Шпагу…
…Принц Гэлдор. Как хотел бы я вновь поговорить с ним, ведь, право же, это был один из самых приятных собеседников, которых я знал, но увы…
…Разговор с Гэлдором получился крайне интересным, хотя я не узнал ничего нового, поэтому, пользуясь маленькой подсказкой принца, отправился прямиком к Оракулу. Но там меня тоже поджидало разочарование…
Мы поговорили о психологии, истории, принципах работы Доски Судеб, но Оракул, к сожалению, не был всеведущ, как любой биологический мозг, и не знал, кто же убил Кнута. Правда, он сообщил мне, что в заговоре участвуют по крайней мере двое – Диана и Эрсин, встречавшиеся с Альфредом и действовавшие заодно… И еще Оракул довершил печальное повествование пятнадцатитысячелетней давности…
После гибели Яфета Эгрис едва уцелел, чуть не разрушенный внезапным обрывом энергетического канала, затем на него начали действовать центробежные силы. Однако этого оказалось явно недостаточно, и сканки прибегли к прямому вторжению, используя все что угодно: диких кочевников, болезни, чудовищных монстров… Сплотившиеся ректифаи победили в одной войне, другой, но шли века, и они не выстояли, исчезнув из истории… Но и сканкам Галактика не досталась. Благодаря Оракулу последние правители Эгриса Энгебард и Гиорд нашли-таки базу своих противников и уничтожили ее, погибнув вместе с ними…
Глубоко разочарованный, я вернулся в замок, обнаружив, что у Чертога Оракула меня дожидается Эрсин. Обычно хладнокровный, он был словно не в себе…
…Вспоминая тот разговор, я до сих пор не перестаю удивляться Эрсину – это уникальный Человек, ведь Люди редко становятся предателями, а уж чтобы самого себя выдать…
…По словам Эрсина, заговор сложился так: в середине мая неожиданно возникший Альфред встретился с Дианой и предложил ей безобидное, на первый взгляд, сотрудничество: помочь молодым нациям этой планеты, чтобы через века Эгрис стал новым галактическим центром. Идея казалась благородной, и Диана, а вслед за ней и Эрсин, согласились, хотя Альфред и утверждал, что бессмертные в целом, а Клуб в особенности, мешают нормальному развитию планеты, и, следовательно, их необходимо нейтрализовать… В результате попытки помешать действиям Клуба вылились в кражу, а затем в убийство, чего Эрсин принять не мог никак…
Итак, заговор был раскрыт. Сообщив об этом Александру и Юлиану, я отправился отдыхать.
На следующий день общее собрание Клуба приговорило Диану к смерти, и в отнюдь не веселом состоянии духа мне пришлось отнести ей бокал с ядом…
После этих двух смертей в Клубе осталось двенадцать Человек, для освобождения же Гроссмейстера требовалось тринадцать… Совершенно неожиданно этот пробел восполнил Джарэт. Как ни удивительно, но серьезных разногласий по поводу новой Фигуры в Клубе не возникло…
Затем последовали полтора полных приключений дня, когда мы с Вотаном опытным путем выясняли недостающее поле в расстановке Фигур. В Форпост мы вернулись на похороны…
Я часто встречался со смертью, но никогда она не потрясала меня сильнее, чем трагедии Дианы и Кнута. Я знаю, что мне никогда не удастся вытравить из памяти лицо Дианы, такое прекрасное в спокойствии смерти, и за одно это сканкам не было прощения в моей душе…
Ну а затем наступила развязка, то есть мы приступили к освобождению Гроссмейстера и Вайара. Сразу же возник вопрос: кто будет осуществлять этот ритуал в Грезах? Претендовали на это Александр и Яромир, но, так как обряд был невозможен без Шпаги, решать пришлось мне. По ряду причин я предоставил выбор случаю… В итоге мы с Александром обменялись оружием, и Джарэт, используя лишь ему ведомые силы, начал расставлять Фигуры по Доске…
Волею случая я оказался на опушке леса на Богом забытой планете, где вскоре, оправдав мои ожидания, появился Альфред. Он был полон решимости уничтожить меня, разрушив тем самым наш замысел… В общем-то я желал его смерти не меньше, поэтому бой получился долгим, однако… Он был лучшим бойцом и правильнее распределил силы, я получил удар кинжалом в правый бок, и от смерти меня отделяло лишь мгновение. В этот миг я с безумной надеждой воззвал к своей Шпаге, и она пришла ко мне… Я убил Альфреда, пронзив ему горло, а потом потерял сознание…
Придя в себя, я отдал Шпагу Джарэту, дабы тот передал ее Александру – и вскоре на 12-м поле появилась Фигура Гроссмейстера…
…Тот момент до сих пор вызывал у меня чувство триумфа. Это была величайшая победа в моей жизни. Тем горше оказалось разочарование…
…По моей просьбе Джарэт переправил меня в Дагэрт, где, располагая гостеприимством Императора, я намеревался подлечиться и отдохнуть. Шли день за днем, со мной связывались практически все члены Клуба, они поздравляли меня, справлялись о здоровье, заверяли в дружбе… Меня вызывали все, кроме Гроссмейстера и его племянников. Наконец я не выдержал и поговорил с Александром сам. Он был предельно вежлив, но, когда я поинтересовался своей Шпагой, стушевался и принялся объяснять, что отдал ее дяде, следовательно, мне надо поговорить с ним… Ну, я, конечно, могу пользоваться его оружием, раз получилось так нехорошо… Послав его ко всем чертям, я связался с Илайджем, но и тот лишь извинялся и улыбался. Не сдержавшись, я попросил его передать, что посылаю подальше весь этот маразматический Клуб, а сам отправился в путешествие по приморским городам Пантидея…
…И вот теперь вновь попытка убийства, которая означает только одно: кому-то надо устранить меня до того, как случится нечто, что заставит меня снова вступить в игру!
Глава 2
Не знаю, насколько утро мудренее вечера, но браться за дело не выспавшись в мои привычки не входило, поэтому, только когда солнце уже приблизилось к полудню, я вернулся к обдумыванию очередного покушения на мою довольно прозаическую жизнь. Однако думать, собственно, оказалось не о чем, потому как я не располагал информацией по поводу последних действий Клуба или его врагов. Из тех же, кто мог бы мне помочь что-либо узнать, наиболее подходящим казался Юлиан, за внешней легкомысленностью которого скрывался острейший логический ум…
На какое-то мгновение у меня вновь возникло желание не ввязываться и лишь убраться подальше, но предчувствие подсказывало, что даже небольшое промедление может стать роковым, и, раскрыв Доску, я прикоснулся к Фигуре Шута. Контакт был быстрым, буквально через секунду туманный кокон преобразился в Юлиана, завтракающего в такой же гостиничной комнате, как и моя. Узрев меня, Юлиан на мгновение застыл с открытым ртом, но затем его лицо расплылось в улыбке.
– Рад вас видеть, Рагнар! Прошло немало времени после того, как Илайдж сообщил… э-э… о вашем решении покинуть Клуб, и я уж было думал…
– Полагаю, так бы оно и оказалось, – отрезал я. – Однако, как выяснилось, я все еще кому-то мешаю.
– Что-нибудь случилось? – Юлиан выглядел обеспокоенным.
Я коротко пересказал события вечера и поинтересовался:
– Не будет ли у вас каких-либо соображений по этому поводу?
Юлиан не отвечал слишком долго, поэтому я не удержался и добавил:
– Хоть что-нибудь: чье-то странное поведение или фраза…
Он рассмеялся.
– Вы меня не уважаете, Рагнар! Неужели за несколько месяцев я мог поглупеть настолько, чтобы не понять вас сразу? – И вновь замолчал.
Минуты через две-три он, видимо, пришел к какому-то выводу и сказал:
– Видите ли, с одной стороны, все вроде бы идет нормально – Гроссмейстер с жаром взялся за дело и отдает приказы, которые, как и прежде, – Юлиан весьма цинично усмехнулся, – выполняются беспрекословно. А с другой стороны, лично мне приказов не отдают.
– Хотите сказать, что так-таки ничего и не знаете?
Юлиан чуть не вспылил, но мгновенно взял себя в руки.
– Рагнар, я хочу сказать только то, что хочу сказать!
– Ну так и говорите! – Я был не в лучшем настроении, и эта игра словами мне поднадоела.
– Въедливый вы человек… Впрочем, вам явно не до шуток. Понимаете, мой милый, в данный момент мне просто хочется увидеть в событиях нечто, ускользнувшее ранее, потому как в противном случае… Судите сами, внешних врагов у Клуба сейчас нет, внутри Клуба командует один, совершенно определенный Человек. Случайность же или козни местных царьков в вашем случае просто отпадают…
– А Джарэт?
Юлиан пожал плечами.
– Наши с ним отношения изначально строились по принципу: он терпит мое присутствие, а я не сую нос в его дела. Но он отпадает… Вы, Рагнар, для него, грубо говоря, Человек его уровня, сравнимой с ним силы, а потому он никогда не унизится до того, чтобы подсылать к вам наемных убийц.
С этим трудно было не согласиться, и, на мой взгляд, в уравнении оставалось лишь одно неизвестное.
– Вайар?
– Ничего не знаю, ни разу не видел. Но на Эгрисе он вроде как не появлялся.
– Значит, все-таки Гроссмейстер, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заметил я.
Обычно спокойное, даже безмятежное лицо Юлиана перекосило так, будто у него все зубы заболели разом.
– Да не верю я в это, черт возьми! Я очень хорошо помню все эти разговоры о том, что он мог переродиться, подчиниться сильнейшему разуму… И тем не менее это не так!
Я позволил себе усмехнуться:
– Как бы то ни было, если он пытался меня убить, то я и пытаться не стану. Я его просто…
– Вот что, – перебил меня Юлиан, – разберитесь в этом получше, а потом делайте выводы. Я постараюсь помочь вам… По крайней мере, в этом можете не сомневаться.
– Договорились.
Юлиан явно собрался прервать контакт, но вдруг передумал и с завидным хладнокровием заметил:
– Знаете, поговаривают, что Гроссмейстер очень интересовался вами… и Марцией. До встречи!
Марция! Я почувствовал себя идиотом. Действительно, пожалуй, единственное, что могло заставить меня вернуться в эту игру, была ее гибель. Следовало немедленно вернуться в Дагэрт!
Быстро открыв Доску, я уже совсем было прикоснулся к Всаднице Джейн, как вдруг, поддавшись безотчетному порыву, сомкнул пальцы на стоящей рядом Фигуре Гроссмейстера. Наверное, я все же не ожидал ответа, ибо, когда передо мной возникла мощная и прекрасно сложенная фигура, я невольно вздрогнул.
Несколько секунд мы молча изучали друг друга – Гроссмейстер и в самом деле был незаурядной личностью. Мужественное лицо с крупными правильными чертами, черные как смоль волосы, зачесанные назад, высокий лоб, глубоко посаженные глаза со странно пронзительным взглядом. Я невольно почувствовал к нему симпатию, ведь казалось, что даже от его изображения веет необычной силой и спокойствием. Неожиданно он заговорил:
– Что вам угодно, Рагнар?
– Не знаю. Наверное, я просто хотел взглянуть на вас, – честно ответил я, добавив про себя: «Своих врагов надо знать в лицо».
Он кивнул, словно я подтвердил какие-то его мысли, и заметил:
– Мне тоже интересно с вами познакомиться. Летние подвиги сделали вас легендой.
– Ага, – согласился я, – именно поэтому кто-то решил, что, как и всякая легенда, я буду хорош в прошлом.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь левая бровь недоуменно поползла вверх.
– О чем вы?
– Неважно. – Я вежливо улыбнулся. – Раз уж мы повстречались, не расскажете ли, чем сейчас занимается Клуб?
– Насколько я понял, вас это не интересует. – Ничего, ни единой эмоции. Этот Человек определенно нравился мне все больше и больше…
– Времена меняются.
– Что ж, извольте. В последний месяц на планете происходит что-то непонятное: неожиданно активизировались все варварские и полуцивилизованные народы, создается впечатление, что намечается широкомасштабная агрессия. Мы пытаемся разобраться в этом и предотвратить кровопролитие, если возможно.
Так вот, просто и понятно. Не сдержав иронии, я заметил:
– Дело, безусловно, хорошее. Может быть, я мог бы чем-нибудь вам помочь?
Секунду он раздумывал, вроде собираясь что-то сказать, и у меня уже промелькнула надежда на интересную информацию, но Гроссмейстер лишь покачал головой:
– Нет, Рагнар, я не хочу и не могу давать вам указания. Действуйте сами, как считаете нужным.
Разговор был исчерпан, но мне уж очень хотелось задать один вопросик.
– Простите, Гроссмейстер, мое любопытство, но как же вы сами оцениваете то, что не вернули мне Шпагу?
Как ни странно, даже это его не задело. Все тем же ровным звучным голосом он ответил:
– Скажите, если бы вы вдруг узнали, что некто имеет неоспоримое право на эту Шпагу и желает немедленно получить ее, вы бы ее отдали?
– Думаю, что нет. – Лукавить мне почему-то не хотелось.
– Тогда вы меня понимаете!
Это было ребячеством, но все же я заявил:
– Как бы то ни было, если мне понадобится эта Шпага, я заберу ее у вас!
Впервые за весь разговор слабая улыбка тронула его губы, и, пробормотав:
– Быть может… – он исчез.
Теперь настала очередь Джейн – в Дагэрт явно следовало поторопиться. Удача сопутствовала мне – Джейн ответила сразу.
– О, Рагнар, это вы! – с редкой приветливостью воскликнула она, но, очевидно, Выражение моего лица не способно было никому внушить радужных чувств, потому как – следующий ее вопрос прозвучал тревожно: – Что-нибудь произошло?
– Пока нет, – пессимистически заметил я и неожиданно для себя добавил: – Я рад вас видеть!
Она улыбнулась. Казалось, на ее бледных щеках даже проступил румянец.
– Замечательно, что вы все же решили вернуться, Рагнар. Эта история со Шпагой… О, простите, я не хотела вас задеть, – поспешила извиниться она, заметив мою нехорошую усмешечку. – Наверное, я могла бы быть чем-нибудь полезна вам?
– Мне надо как можно скорее оказаться в Дагэрте. – К сожалению, эту фразу мне не удалось произнести достаточно беззаботно, и Джейн опять занервничала.
– Вы опять никому не доверяете, Рагнар, – не без грусти проронила она. – Подождите секунду!
Ее образ растаял, но уже через мгновение она стояла передо мной. Поднявшись из-за стола и застегивая пояс с мечом, я заметил:
– Началась вторая серия, Джейн.
– Опять сканки?
Я взглянул ей в глаза и… промолчал. С «доверять» и в самом деле было плоховато… Отведя взор, Джейн раскрыла Доску и поинтересовалась:
– Полагаю, вы хотели бы переместиться к Фигуре Марции?
– Совершенно точно.
Она кивнула и протянула мне руку. Наши пальцы соприкоснулись, и через мгновение я оказался в роскошно обставленном кабинете Императора Пантидея. Правда, ни самого Генриха, ни Марции здесь не было.
– Прежде чем мы расстанемся, я хотела бы сказать вам, – неожиданно серьезно начала Джейн и вдруг замялась: – В общем, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь… Я очень благодарна вам…
– За что же?
– Вы заставили меня поверить в свои силы…
Она не стала дожидаться моего ответа, а потому свое недоумение я мог теперь переваривать в одиночку. Все это плохо вязалось с моими представлениями о Джейн, но сейчас передо мной явно стояли проблемы поважнее – с первого мгновения пребывания во дворце я почувствовал буквально висящую в воздухе угрозу…
Выходя из кабинета, я столкнулся с камердинером Генриха. Он, молниеносно справившись с изумлением, сообщил, что Император и его приближенные обедают. Уже через минуту я был в трапезном зале.
Похоже, мое появление посреди пира, да еще из августейших покоев, вызвало молчаливый шок, который нарушил лишь безудержный смех Марции. Однако Генрих, как и подобает бывалому монарху, быстро сориентировался.
– Приветствую, Рагнар! Я рад твоему возвращению. Присаживайся рядом.
– Привет! – отозвался я и уселся в заботливо подставленное кресло по правую руку от Генриха, еще больше постаревшего за последние два месяца.
Такой поворот событий меня вполне удовлетворил: пока все было спокойно, и можно было не торопясь перекусить. Кормили у Императора Пантидея по традиции отменно…
Генрих во время обеда имел обыкновение выслушивать своих многочисленных министров. Таким образом, через часок я мог хорошо представить себе положение этого крупнейшего и наиболее развитого государства на планете. И положение это было, по моим понятиям, предынфарктным. Результатом летних событий стал договор о дружбе и взаимопомощи между Пантидеем и Местальгором, вследствие чего всяческие угрозы с запада отпали, но на севере и юге тучи сгущались. И фанатичные кочевники Дахета, и короли северных варваров, очевидно, готовились к войне, силы же самой Империи были основательно подточены подавлением недавнего восстания в северных колониях…
– А что ты думаешь об этом, Рагнар? – вдруг спросила Марция с невинной улыбкой.
От неожиданности у меня кусочек жареной птички в горле застрял. Я, конечно, был неплохим, более того, хорошо известным полководцем, но в политике не разбирался по определению, и даже юная Марция не могла не знать об этом. Я глянул на Генриха, но тот с явным интересом ждал моего ответа.
– Если уж вы хотите знать мое мнение, – буркнул я, – то надо изо всех сил готовиться к войне.
Генрих промолчал, но я услышал, как один из его министров пробормотал:
– У этих бессмертных всегда одно на уме – кровь и война…
Я пропустил это оскорбление мимо ушей, подумав, что интересно было бы узнать, чем занимается в Дагэрте Лоуренсия, один из старейших членов Клуба и опытнейший воин… Пожалуй, пора было задать Генриху парочку вопросов с глазу на глаз.
Не дожидаясь официального конца обеда, я предложил:
– Генрих, пойдем поболтаем где-нибудь в тишине. Кивнув, он поднялся, и мы отправились в малую библиотеку. Марция уверенно двинулась следом за нами.
Когда мы уютно устроились у камина, я поинтересовался:
– Марция, ты что, стала интересоваться политикой?
Она образцово-показательно надула губки.
– Нет, я последнее время увлекаюсь астрономией… Но отец говорит, что из меня получится хорошая Императрица.
Генрих рассмеялся, я тоже, но про себя отметил, что ведь есть еще и старший сын…
– Ты понимаешь, что происходит на планете, Рагнар? – неожиданно резко спросил Император.
– Я даже не понимаю, что ты имеешь в виду.
Генрих посмотрел на меня, как казалось, с легкой укоризной.
– Рагнар, моя жизнь коротка, не чета твоей, и я не обладаю столь колоссальными знаниями, как ты, но всю жизнь я занимаюсь политикой, которой ты пренебрегаешь. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам…
Нехорошее ощущение, что я опять очутился в центре пренеприятной заварухи, достигло своего максимума. Тем временем Генрих продолжал:
– Я совершенно исключаю возможность того, что разрушительные тенденции возникли сейчас на Эгрисе самопроизвольно. Все эти варварские народы явно действуют под диктовку чужой, навязанной им извне, воли. Причем, как сообщает разведка, то же самое происходит и в Местальгоре, и на Западном континенте, и даже в самом Дагэрте…
Пока он говорил, я мысленно представил себе поле Доски и заметил, что во всех названных критических точках находится как минимум одна Черная Фигура. Закончил Генрих именно тем, что я и предполагал услышать:
– Я думаю, ты помнишь, что рассказывал Джарэт о сканках, и сумеешь сопоставить это с нынешней ситуацией. Разделяй и властвуй в классическом исполнении!
Я призадумался. Конечно, новое появление сканков многое объясняло, но ведь не мог же Оракул не заметить их возвращения, а тогда на Доске появилась бы Большая Белая Фигура. Да и с Клубом, это я чувствовал точно, не все в порядке.
– Что делает в Дагэрте Лоуренсия, Генрих? Он не смог сдержать удивления.
– Я вообще не знал, что в Дагэрте есть кто-то из Клуба. К тому же мы не имеем привычки следить за бессмертными…
– Проследите! – отрезал я.
– Это приказ? – с ироничной улыбкой поинтересовался монарх.
Не знаю, что бы я ответил, но в этот момент Марция, рассматривавшая в окно дворцовый парк, поднялась и с милой улыбкой заметила:
– С вами, конечно, очень интересно, но я лучше пойду, посмотрю за прохождением кометы…
Генрих очень по-доброму улыбнулся, и юная принцесса, проскользнув по кабинету, как легкий порыв бриза, скрылась в дверях.
Наверное, не прошло и пяти секунд, как сердце у меня защемил прямо-таки могильный холод, и, вскочив с кресла, я бросился вслед за ней…
На какое-то мгновение у меня вновь возникло желание не ввязываться и лишь убраться подальше, но предчувствие подсказывало, что даже небольшое промедление может стать роковым, и, раскрыв Доску, я прикоснулся к Фигуре Шута. Контакт был быстрым, буквально через секунду туманный кокон преобразился в Юлиана, завтракающего в такой же гостиничной комнате, как и моя. Узрев меня, Юлиан на мгновение застыл с открытым ртом, но затем его лицо расплылось в улыбке.
– Рад вас видеть, Рагнар! Прошло немало времени после того, как Илайдж сообщил… э-э… о вашем решении покинуть Клуб, и я уж было думал…
– Полагаю, так бы оно и оказалось, – отрезал я. – Однако, как выяснилось, я все еще кому-то мешаю.
– Что-нибудь случилось? – Юлиан выглядел обеспокоенным.
Я коротко пересказал события вечера и поинтересовался:
– Не будет ли у вас каких-либо соображений по этому поводу?
Юлиан не отвечал слишком долго, поэтому я не удержался и добавил:
– Хоть что-нибудь: чье-то странное поведение или фраза…
Он рассмеялся.
– Вы меня не уважаете, Рагнар! Неужели за несколько месяцев я мог поглупеть настолько, чтобы не понять вас сразу? – И вновь замолчал.
Минуты через две-три он, видимо, пришел к какому-то выводу и сказал:
– Видите ли, с одной стороны, все вроде бы идет нормально – Гроссмейстер с жаром взялся за дело и отдает приказы, которые, как и прежде, – Юлиан весьма цинично усмехнулся, – выполняются беспрекословно. А с другой стороны, лично мне приказов не отдают.
– Хотите сказать, что так-таки ничего и не знаете?
Юлиан чуть не вспылил, но мгновенно взял себя в руки.
– Рагнар, я хочу сказать только то, что хочу сказать!
– Ну так и говорите! – Я был не в лучшем настроении, и эта игра словами мне поднадоела.
– Въедливый вы человек… Впрочем, вам явно не до шуток. Понимаете, мой милый, в данный момент мне просто хочется увидеть в событиях нечто, ускользнувшее ранее, потому как в противном случае… Судите сами, внешних врагов у Клуба сейчас нет, внутри Клуба командует один, совершенно определенный Человек. Случайность же или козни местных царьков в вашем случае просто отпадают…
– А Джарэт?
Юлиан пожал плечами.
– Наши с ним отношения изначально строились по принципу: он терпит мое присутствие, а я не сую нос в его дела. Но он отпадает… Вы, Рагнар, для него, грубо говоря, Человек его уровня, сравнимой с ним силы, а потому он никогда не унизится до того, чтобы подсылать к вам наемных убийц.
С этим трудно было не согласиться, и, на мой взгляд, в уравнении оставалось лишь одно неизвестное.
– Вайар?
– Ничего не знаю, ни разу не видел. Но на Эгрисе он вроде как не появлялся.
– Значит, все-таки Гроссмейстер, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заметил я.
Обычно спокойное, даже безмятежное лицо Юлиана перекосило так, будто у него все зубы заболели разом.
– Да не верю я в это, черт возьми! Я очень хорошо помню все эти разговоры о том, что он мог переродиться, подчиниться сильнейшему разуму… И тем не менее это не так!
Я позволил себе усмехнуться:
– Как бы то ни было, если он пытался меня убить, то я и пытаться не стану. Я его просто…
– Вот что, – перебил меня Юлиан, – разберитесь в этом получше, а потом делайте выводы. Я постараюсь помочь вам… По крайней мере, в этом можете не сомневаться.
– Договорились.
Юлиан явно собрался прервать контакт, но вдруг передумал и с завидным хладнокровием заметил:
– Знаете, поговаривают, что Гроссмейстер очень интересовался вами… и Марцией. До встречи!
Марция! Я почувствовал себя идиотом. Действительно, пожалуй, единственное, что могло заставить меня вернуться в эту игру, была ее гибель. Следовало немедленно вернуться в Дагэрт!
Быстро открыв Доску, я уже совсем было прикоснулся к Всаднице Джейн, как вдруг, поддавшись безотчетному порыву, сомкнул пальцы на стоящей рядом Фигуре Гроссмейстера. Наверное, я все же не ожидал ответа, ибо, когда передо мной возникла мощная и прекрасно сложенная фигура, я невольно вздрогнул.
Несколько секунд мы молча изучали друг друга – Гроссмейстер и в самом деле был незаурядной личностью. Мужественное лицо с крупными правильными чертами, черные как смоль волосы, зачесанные назад, высокий лоб, глубоко посаженные глаза со странно пронзительным взглядом. Я невольно почувствовал к нему симпатию, ведь казалось, что даже от его изображения веет необычной силой и спокойствием. Неожиданно он заговорил:
– Что вам угодно, Рагнар?
– Не знаю. Наверное, я просто хотел взглянуть на вас, – честно ответил я, добавив про себя: «Своих врагов надо знать в лицо».
Он кивнул, словно я подтвердил какие-то его мысли, и заметил:
– Мне тоже интересно с вами познакомиться. Летние подвиги сделали вас легендой.
– Ага, – согласился я, – именно поэтому кто-то решил, что, как и всякая легенда, я буду хорош в прошлом.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь левая бровь недоуменно поползла вверх.
– О чем вы?
– Неважно. – Я вежливо улыбнулся. – Раз уж мы повстречались, не расскажете ли, чем сейчас занимается Клуб?
– Насколько я понял, вас это не интересует. – Ничего, ни единой эмоции. Этот Человек определенно нравился мне все больше и больше…
– Времена меняются.
– Что ж, извольте. В последний месяц на планете происходит что-то непонятное: неожиданно активизировались все варварские и полуцивилизованные народы, создается впечатление, что намечается широкомасштабная агрессия. Мы пытаемся разобраться в этом и предотвратить кровопролитие, если возможно.
Так вот, просто и понятно. Не сдержав иронии, я заметил:
– Дело, безусловно, хорошее. Может быть, я мог бы чем-нибудь вам помочь?
Секунду он раздумывал, вроде собираясь что-то сказать, и у меня уже промелькнула надежда на интересную информацию, но Гроссмейстер лишь покачал головой:
– Нет, Рагнар, я не хочу и не могу давать вам указания. Действуйте сами, как считаете нужным.
Разговор был исчерпан, но мне уж очень хотелось задать один вопросик.
– Простите, Гроссмейстер, мое любопытство, но как же вы сами оцениваете то, что не вернули мне Шпагу?
Как ни странно, даже это его не задело. Все тем же ровным звучным голосом он ответил:
– Скажите, если бы вы вдруг узнали, что некто имеет неоспоримое право на эту Шпагу и желает немедленно получить ее, вы бы ее отдали?
– Думаю, что нет. – Лукавить мне почему-то не хотелось.
– Тогда вы меня понимаете!
Это было ребячеством, но все же я заявил:
– Как бы то ни было, если мне понадобится эта Шпага, я заберу ее у вас!
Впервые за весь разговор слабая улыбка тронула его губы, и, пробормотав:
– Быть может… – он исчез.
Теперь настала очередь Джейн – в Дагэрт явно следовало поторопиться. Удача сопутствовала мне – Джейн ответила сразу.
– О, Рагнар, это вы! – с редкой приветливостью воскликнула она, но, очевидно, Выражение моего лица не способно было никому внушить радужных чувств, потому как – следующий ее вопрос прозвучал тревожно: – Что-нибудь произошло?
– Пока нет, – пессимистически заметил я и неожиданно для себя добавил: – Я рад вас видеть!
Она улыбнулась. Казалось, на ее бледных щеках даже проступил румянец.
– Замечательно, что вы все же решили вернуться, Рагнар. Эта история со Шпагой… О, простите, я не хотела вас задеть, – поспешила извиниться она, заметив мою нехорошую усмешечку. – Наверное, я могла бы быть чем-нибудь полезна вам?
– Мне надо как можно скорее оказаться в Дагэрте. – К сожалению, эту фразу мне не удалось произнести достаточно беззаботно, и Джейн опять занервничала.
– Вы опять никому не доверяете, Рагнар, – не без грусти проронила она. – Подождите секунду!
Ее образ растаял, но уже через мгновение она стояла передо мной. Поднявшись из-за стола и застегивая пояс с мечом, я заметил:
– Началась вторая серия, Джейн.
– Опять сканки?
Я взглянул ей в глаза и… промолчал. С «доверять» и в самом деле было плоховато… Отведя взор, Джейн раскрыла Доску и поинтересовалась:
– Полагаю, вы хотели бы переместиться к Фигуре Марции?
– Совершенно точно.
Она кивнула и протянула мне руку. Наши пальцы соприкоснулись, и через мгновение я оказался в роскошно обставленном кабинете Императора Пантидея. Правда, ни самого Генриха, ни Марции здесь не было.
– Прежде чем мы расстанемся, я хотела бы сказать вам, – неожиданно серьезно начала Джейн и вдруг замялась: – В общем, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь… Я очень благодарна вам…
– За что же?
– Вы заставили меня поверить в свои силы…
Она не стала дожидаться моего ответа, а потому свое недоумение я мог теперь переваривать в одиночку. Все это плохо вязалось с моими представлениями о Джейн, но сейчас передо мной явно стояли проблемы поважнее – с первого мгновения пребывания во дворце я почувствовал буквально висящую в воздухе угрозу…
Выходя из кабинета, я столкнулся с камердинером Генриха. Он, молниеносно справившись с изумлением, сообщил, что Император и его приближенные обедают. Уже через минуту я был в трапезном зале.
Похоже, мое появление посреди пира, да еще из августейших покоев, вызвало молчаливый шок, который нарушил лишь безудержный смех Марции. Однако Генрих, как и подобает бывалому монарху, быстро сориентировался.
– Приветствую, Рагнар! Я рад твоему возвращению. Присаживайся рядом.
– Привет! – отозвался я и уселся в заботливо подставленное кресло по правую руку от Генриха, еще больше постаревшего за последние два месяца.
Такой поворот событий меня вполне удовлетворил: пока все было спокойно, и можно было не торопясь перекусить. Кормили у Императора Пантидея по традиции отменно…
Генрих во время обеда имел обыкновение выслушивать своих многочисленных министров. Таким образом, через часок я мог хорошо представить себе положение этого крупнейшего и наиболее развитого государства на планете. И положение это было, по моим понятиям, предынфарктным. Результатом летних событий стал договор о дружбе и взаимопомощи между Пантидеем и Местальгором, вследствие чего всяческие угрозы с запада отпали, но на севере и юге тучи сгущались. И фанатичные кочевники Дахета, и короли северных варваров, очевидно, готовились к войне, силы же самой Империи были основательно подточены подавлением недавнего восстания в северных колониях…
– А что ты думаешь об этом, Рагнар? – вдруг спросила Марция с невинной улыбкой.
От неожиданности у меня кусочек жареной птички в горле застрял. Я, конечно, был неплохим, более того, хорошо известным полководцем, но в политике не разбирался по определению, и даже юная Марция не могла не знать об этом. Я глянул на Генриха, но тот с явным интересом ждал моего ответа.
– Если уж вы хотите знать мое мнение, – буркнул я, – то надо изо всех сил готовиться к войне.
Генрих промолчал, но я услышал, как один из его министров пробормотал:
– У этих бессмертных всегда одно на уме – кровь и война…
Я пропустил это оскорбление мимо ушей, подумав, что интересно было бы узнать, чем занимается в Дагэрте Лоуренсия, один из старейших членов Клуба и опытнейший воин… Пожалуй, пора было задать Генриху парочку вопросов с глазу на глаз.
Не дожидаясь официального конца обеда, я предложил:
– Генрих, пойдем поболтаем где-нибудь в тишине. Кивнув, он поднялся, и мы отправились в малую библиотеку. Марция уверенно двинулась следом за нами.
Когда мы уютно устроились у камина, я поинтересовался:
– Марция, ты что, стала интересоваться политикой?
Она образцово-показательно надула губки.
– Нет, я последнее время увлекаюсь астрономией… Но отец говорит, что из меня получится хорошая Императрица.
Генрих рассмеялся, я тоже, но про себя отметил, что ведь есть еще и старший сын…
– Ты понимаешь, что происходит на планете, Рагнар? – неожиданно резко спросил Император.
– Я даже не понимаю, что ты имеешь в виду.
Генрих посмотрел на меня, как казалось, с легкой укоризной.
– Рагнар, моя жизнь коротка, не чета твоей, и я не обладаю столь колоссальными знаниями, как ты, но всю жизнь я занимаюсь политикой, которой ты пренебрегаешь. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам…
Нехорошее ощущение, что я опять очутился в центре пренеприятной заварухи, достигло своего максимума. Тем временем Генрих продолжал:
– Я совершенно исключаю возможность того, что разрушительные тенденции возникли сейчас на Эгрисе самопроизвольно. Все эти варварские народы явно действуют под диктовку чужой, навязанной им извне, воли. Причем, как сообщает разведка, то же самое происходит и в Местальгоре, и на Западном континенте, и даже в самом Дагэрте…
Пока он говорил, я мысленно представил себе поле Доски и заметил, что во всех названных критических точках находится как минимум одна Черная Фигура. Закончил Генрих именно тем, что я и предполагал услышать:
– Я думаю, ты помнишь, что рассказывал Джарэт о сканках, и сумеешь сопоставить это с нынешней ситуацией. Разделяй и властвуй в классическом исполнении!
Я призадумался. Конечно, новое появление сканков многое объясняло, но ведь не мог же Оракул не заметить их возвращения, а тогда на Доске появилась бы Большая Белая Фигура. Да и с Клубом, это я чувствовал точно, не все в порядке.
– Что делает в Дагэрте Лоуренсия, Генрих? Он не смог сдержать удивления.
– Я вообще не знал, что в Дагэрте есть кто-то из Клуба. К тому же мы не имеем привычки следить за бессмертными…
– Проследите! – отрезал я.
– Это приказ? – с ироничной улыбкой поинтересовался монарх.
Не знаю, что бы я ответил, но в этот момент Марция, рассматривавшая в окно дворцовый парк, поднялась и с милой улыбкой заметила:
– С вами, конечно, очень интересно, но я лучше пойду, посмотрю за прохождением кометы…
Генрих очень по-доброму улыбнулся, и юная принцесса, проскользнув по кабинету, как легкий порыв бриза, скрылась в дверях.
Наверное, не прошло и пяти секунд, как сердце у меня защемил прямо-таки могильный холод, и, вскочив с кресла, я бросился вслед за ней…
Глава 3
Вылетев из кабинета и помчавшись по коридору в направлении покоев Марции, я внезапно сообразил, что понятия не имею, где принцесса могла оборудовать себе обсерваторию. Остановившись, я прислушался, но в этом крыле дворца было тихо, как в омуте… Я занервничал, буквально всей кожей чувствуя, что еще немного промедления – и случится непоправимое. Чертыхнувшись, я наугад бросился вперед, устремившись в поисках выхода на крышу дворца. Несмотря на все возрастающее волнение, натренированная за долгие годы память в нужный момент подсказала мне, как побыстрее найти ближайшую лестницу, ведущую на чердак.
Когда я наконец добрался до узенькой винтовой лестницы, то заметил, как в лучах солнца, бьющих через стрельчатое окно под самой крышей, промелькнуло кремовое платье Марции. И в тот же миг сердце у меня захолонуло так, что я замер, не в силах перевести дыхания. Спустя мгновение я кинулся вверх по ступенькам, практически уже не различая ничего вокруг себя…
Небольшая деревянная дверь была полуоткрыта, и, рывком распахнув ее, я увидел картину, показавшуюся мне кошмарным сном наяву. Метрах в семи впереди, почти у самого выхода на крышу, на дощатом полу лежало распростертое тело Марции, над которым нависала фигура, похожая на тень, с зажатым в руке кинжалом… Этого единственного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять – Марцию уже не спасти, и все же с безумным криком я бросился вперед. Убийца на мгновение дрогнул, но все же нанес удар и опрометью вылетел на крышу. На долю секунды я задержался подле Марции, но струйка крови, стекавшая по ее тонкой шее, не давала никакой надежды… Больше ни одной мысли у меня в голове не оставалось. Я был охвачен только неистовой жаждой мести и, позабыв об осторожности, ринулся на крышу.
Однако мой враг оказался далеко не прост. Он спокойно поджидал меня, притаившись справа от двери. Ну, и когда я вынесся из полумрака чердака на залитую солнцем медную крышу, он хладнокровно нанес мне удар саблей практически в спину… Как я ни старался впоследствии вспомнить, каким чудом успел развернуться и отразить клинок, мне так это и не удалось. Пожалуй, именно тогда я был максимально близок к внезапному окончанию своей жизни…
Но в тот момент на все эти тонкости мне было глубоко наплевать. Я хотел лишь самым изощренным способом вынуть жизнь из тела своего противника. Но не тут-то было. Бешеная ярость мешала мне сосредоточиться. Я наносил серии страшных ударов со всех позиций, но они не были точны. И все же хладнокровие изменило убийце – он испугался. Иначе я не могу объяснить того, что когда я поскользнулся и едва не потерял равновесие, он бросился бежать, вместо того чтобы зарубить меня уже наверняка.
Наш бой завязался в самом конце левого крыла дворца, и мой противник устремился к центральному куполу. Я напрягался изо всех сил, но расстояние между нами неуклонно увеличивалось. Я уже начал всерьез беспокоиться, что он может уйти, когда из двери под центральным куполом на крышу высыпали личные гвардейцы Императора. Мгновенно сориентировавшись, убийца бросился к краю и, мельком глянув вниз, спрыгнул. Через пару секунд я уже смотрел вниз, ожидая увидеть переломанное тело, однако каким-то чудом убийце удалось уцепиться за перила балкона на третьем этаже. Еще немного, и он уже заберется на балкон… Поддавшись мгновенному импульсу, я в одно движение прикинул в руке баланс тяжелого меча и метнул его с высоты пяти метров в незащищенную спину врага, перелезавшего через перила. Угодив под правую лопатку, клинок прошиб его насквозь. На невыносимо долгое мгновение он застыл, а затем последним усилием поднял голову и, выкрикнув что-то на неизвестном мне языке, сорвался вниз. Досматривать, как он приземлится, мне уже почему-то расхотелось, и я побрел обратно к чердаку, совершенно опустошенный. Смерть Марции была полной катастрофой для Клуба, я даже удивлялся, почему еще жив…
Когда я наконец добрался до узенькой винтовой лестницы, то заметил, как в лучах солнца, бьющих через стрельчатое окно под самой крышей, промелькнуло кремовое платье Марции. И в тот же миг сердце у меня захолонуло так, что я замер, не в силах перевести дыхания. Спустя мгновение я кинулся вверх по ступенькам, практически уже не различая ничего вокруг себя…
Небольшая деревянная дверь была полуоткрыта, и, рывком распахнув ее, я увидел картину, показавшуюся мне кошмарным сном наяву. Метрах в семи впереди, почти у самого выхода на крышу, на дощатом полу лежало распростертое тело Марции, над которым нависала фигура, похожая на тень, с зажатым в руке кинжалом… Этого единственного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять – Марцию уже не спасти, и все же с безумным криком я бросился вперед. Убийца на мгновение дрогнул, но все же нанес удар и опрометью вылетел на крышу. На долю секунды я задержался подле Марции, но струйка крови, стекавшая по ее тонкой шее, не давала никакой надежды… Больше ни одной мысли у меня в голове не оставалось. Я был охвачен только неистовой жаждой мести и, позабыв об осторожности, ринулся на крышу.
Однако мой враг оказался далеко не прост. Он спокойно поджидал меня, притаившись справа от двери. Ну, и когда я вынесся из полумрака чердака на залитую солнцем медную крышу, он хладнокровно нанес мне удар саблей практически в спину… Как я ни старался впоследствии вспомнить, каким чудом успел развернуться и отразить клинок, мне так это и не удалось. Пожалуй, именно тогда я был максимально близок к внезапному окончанию своей жизни…
Но в тот момент на все эти тонкости мне было глубоко наплевать. Я хотел лишь самым изощренным способом вынуть жизнь из тела своего противника. Но не тут-то было. Бешеная ярость мешала мне сосредоточиться. Я наносил серии страшных ударов со всех позиций, но они не были точны. И все же хладнокровие изменило убийце – он испугался. Иначе я не могу объяснить того, что когда я поскользнулся и едва не потерял равновесие, он бросился бежать, вместо того чтобы зарубить меня уже наверняка.
Наш бой завязался в самом конце левого крыла дворца, и мой противник устремился к центральному куполу. Я напрягался изо всех сил, но расстояние между нами неуклонно увеличивалось. Я уже начал всерьез беспокоиться, что он может уйти, когда из двери под центральным куполом на крышу высыпали личные гвардейцы Императора. Мгновенно сориентировавшись, убийца бросился к краю и, мельком глянув вниз, спрыгнул. Через пару секунд я уже смотрел вниз, ожидая увидеть переломанное тело, однако каким-то чудом убийце удалось уцепиться за перила балкона на третьем этаже. Еще немного, и он уже заберется на балкон… Поддавшись мгновенному импульсу, я в одно движение прикинул в руке баланс тяжелого меча и метнул его с высоты пяти метров в незащищенную спину врага, перелезавшего через перила. Угодив под правую лопатку, клинок прошиб его насквозь. На невыносимо долгое мгновение он застыл, а затем последним усилием поднял голову и, выкрикнув что-то на неизвестном мне языке, сорвался вниз. Досматривать, как он приземлится, мне уже почему-то расхотелось, и я побрел обратно к чердаку, совершенно опустошенный. Смерть Марции была полной катастрофой для Клуба, я даже удивлялся, почему еще жив…