Дихтярев Виктор. Вся жизнь - поход

   - Может быть, возьмете деньги? - спрашиваю хозяина.
   - Разве можно! Вы - гости. Кушайте, пожалуйста. Отдыхайте.
   На горных переходах всякий раз, увидев кошару, я сходил с тропы и поворачивал к ней. Сначала ребята удивлялись: зачем?
   - Нельзя проходить мимо. Путники здесь редки. Надо подойти, поздороваться, рассказать новости.
   Мы выкладываем на кошму свои угощения, чабаны - свои. Начинается неторопливый вежливый разговор. А наши врачи осматривают ребятишек, оставляют таблетки и лекарства. И никто никогда не спрашивал нас о национальности. Зато нужная помощь оказывалась всегда. За все годы путешествий - на Кавказе, на Памире или Тянь-Шане - я ни разу не слышал от ребят неуважительных слов в адрес местного народа: здесь мы с Людмилой Яковлевной свою задачу выполнили.
   Но до Памира и Тянь-Шаня нам еще шагать и шагать. А пока полным ходом идет подготовка к поездке на Алтай. Мы изучаем историю гражданской войны в горно-таежных районах, пишем в музеи Барнаула и Горно-Алтайска и просим прислать адреса бывших красногвардейцев и партизан. По этим адресам отмечаем флажками на карте села, с жителями которых началась переписка. Каждый участник путешествия имеет свой флажок.
   Писем приходило много. Отвечали нам и участники гражданской войны, и родственники их. Присылали фотографии, документы, приглашали в гости, обещая рассказать о том, что не умещалось в письмах. Я не тещил себя мыслю, что ребята сразу и с великим энтузиазмом бросятся изучать историю далекого Алтайского края. Вкус к поисковой работе надо еще привить. Для этого и понадобились переписка и флажки на карте. Вот когда начали приходить письма, когда ребята сели за ответы и получали новые адреса, а следовательно, и новые флажки - тогда и появился интерес к делу. У одних уже была стопка писем - эти сидели над картой, рассматривая места партизанских боев; другие сетовали на то, что ответов мало, и выпрашивали у товарищей лишний флажок. Самые удачливые даже получили московские адреса и ходили в гости к бывшим красногвардейцам. Удивительно, как пожилые люди сохранили документы и фотографии пятидесятилетней давности. И эти дорогие для них реликвии они передавали новому поколению, возможно, впервые заинтересовавшемуся делами их молодости.
   Я постоянно остерегал наших краеведов от праздных вопросов.
   - Нехорошо, если вы напишете: "Расскажите, как вы воевали". Так поисковая работа не ведется. Кроме того, помните, что это старые люди, им трудно и непривычно рассказывать о себе, да еще в письмах. Поэтому сначала объясните, от кого получен адрес, что вы знаете о гражданской войне в этих местах и на что бы хотели получить ответ при личной встрече.
   Теперь ребята сидели за книгами, присланными из алтайских музеев, их знания становились все основательней, а мне, чтобы не ударить лицом в грязь, приходилось образовываться ночами.
   Конечно, ребят интересовал и таежный маршрут путешествия. Разработку его я отдал на откуп всем желающим, предупредив, чтобы учитывали длительность переходов, вес рюкзаков и силы участников. Надо было продумать и запасные варианты кратчайшего выхода к населенным пунктам на случай ЧП.
   За этой работой карта путешествия была изучена досконально. Я безжалостно "зарубал" любые предложения за малейшие огрехи.
   Мы много спорили, возвращались к уже отвергнутому, соединяли несколько вариантов в один, и ребята учились видеть карту как бы с птичьего полета: жирные линии и пунктиры превращались в заросшие лесами хребты и таежные тропы. Реки, пересекавшие путь, становились непреодолимым препятствием - к веревочным переправам я четырнадцатилетних туристов еще не
   подпускал. В общем, гладко было на бумаге, да забыли про овраги - а по ним ходить.
   Такую подготовку я считал и считаю необходимой. Пусть будут ошибки, даже самые несуразные, но ребята не должны идти за руководителем вслепую и, вернувшись домой, не знать толком, где были. А ведь такие случаи не так уж и редки.
   Спрашиваешь школьников, где они путешествовали.
   - На Кавказе.
   - А конкретнее - в каком месте, через какие перевалы ходили?
   И бывает, что, кроме Пятигорска, куда они приехали, и Баксанского ущелья, откуда начинался маршрут, такие горе-туристы ничего не могут назвать.
   Уж если ребятам повезло и их вывезли в далекие незнакомые места, то и готовиться к встрече с этими местами надо заранее. Тогда будет узнавание того, с чем знакомились дома по книгам и картам, будет представление о том, что находится за пределами видимости, а не бездумное перетаскивание рюкзаков из одной точки в другую. Ведь не зря же кто-то придумал определение для таких путешественников: "Турист есть существо, старающееся унести возможно больше пищи как можно дальше, чтобы там ее съесть".
   Всем хороши дальние путешествия, но без денег никуда не уедешь. Группа у нас была значительно больше, чем оговаривалось для получения городской дотации, и чтобы пополнить свою казну, мы взялись сколачивать по заказу почты ящики для посылок. Работали все, без различия пола и возраста, и намеченный план перевыполнялся почти ежемесячно.
   Но я видел, что денег на такую дальнюю поездку будет в обрез, и какими-то совершенно немыслимыми теперь путями добрался до самых верхов Министерства гражданской авиации, и нам разрешили продать билеты на самолет за четверть стоимости!
   Директор Горно- Алтайского музея Зоя Ерофеевна Панова собрала для встречи с нами ветеранов гражданской войны из окрестных деревень. Пришли они в военной форме 20 - х годов, с крестами и орденами на бантах. В клубе при музее мы пели для ветеранов и читали стихи, нам благодарно хлопали, и ребята довольно подмигивали мне. А потом встала Зоя Ерофеевна и, обращаясь к ветеранам, задорно крикнула:
   - А ну, пионеры, на сцену!
   Выстроились старики в три ряда, расправили седые бороды - и вдруг свистнули, гикнули и обрушили на нас незнакомые казачьи песни. С дроботом, с переплясом, вприсядку и с шашками над головой. А Зоя Ерофеевна подзадоривает:
   - Давай, молодежь, давай! Знай наших!
   Разве забудешь такое?
   Ребят растащили по деревням на день, на два - ведь у всех были знакомые еще по зимней переписке. Возвращались с тетрадями, полными записей, и новыми документами. Материалов было столько, что пришлось отправлять их бандеролями в Москву. Нас пригласили на радио, рассказали о юных краеведах в газете "Звезда Алтая" - ребята видели, что их поисковая работа полезна и волнует многих.
   Все собранное в путешествии мы передали в музей Вооруженных Сил СССР, кое-что выставлялось в залах, и ребята гордились этим больше, чем очередной грамотой за первое место среди экспедиционных отрядов школьников столицы.
   Потом о нашей работе рассказал журнал "Пионер" и даже такой серьезный орган, как "Наука и жизнь".
   Ребятам уже не надо было объяснять всю важность подготовки к будущим экспедициям, и приходящие к нам новые воспитанники включались в работу с не меньшим азартом, чем опытные краеведы. Это стало традицией, и значит, не обсуждалось.
   Но мне алтайское путешествие запомнилось не только поисковой работой.
   В Горно-Алтайске мы познакомились с группой старшеклассников из Магнитогорска. Вечером собрались в школе, где они ночевали. Вместе пели, делились впечатлениями. А когда распрощались, я спросил наших заметили они, какие отношения в магнитогорской группе.
   - Заметили, - сказали ребята. - Там две девушки вошли, так парни им сразу места уступили. А когда девушка взяла чайник, у нее тоже парень забрал. И вообще они очень вежливые.
   - А почему же вы себя так не ведете?
   - Мы ведем, только не всегда получается.
   Да, с уходом из интерната старших классов уровень общения между воспитанниками заметно понизился. Больше стало крикливости и ничем не оправданных повелительных интонаций. Мы с Людмилой Яковлевной не раз указывали ребятам на излишнюю горячность по незначащим поводам. Ребята соглашались с нами, обещали контролировать себя, но то и дело приходилось охлаждать их пыл.
   - Куда рукавицу подевала? - разраженно кричит мальчишка своей напарнице. - Видишь, сейчас каша убежит!
   - Вон она у тебя под ногами валяется, слепой что ли? - в тон ему отвечает дежурная.
   - А чего на землю кидаешь? Вот же пенек рядом!
   - Тебя не спросила!
   Вроде бы проехали. Никто не ссорится - просто деловой разговор. Но это для ребят. А для руководителей?
   - Какой прекрасный диалог! - говорю я. - И какая экспрессия!
   Давайте повторим. Как у вас начинается - "Куда рукавицу подевала?" А может быть лучше: "Оля, ты не видела рукавицу?"
   Оленька, подавай реплику!
   Оленька понимает куда я клоню и вступает в игру:
   - Вон она у тебя под ногами лежит. Извини, уронила.
   - Реплику! - кричу я, обращаясь к мальчишке, видя что у костра собираются любопытные зрители.
   - Благодарю, - говорит мальчишка и приподнимает картуз.
   - Не стоит благодарности, - отвечает Оленька и делает книксен.
   - Ну что ты, что ты, очень даже стоит. А я - то думаю, какая дур.., какая рассеянная девочка руковицу на пенек забыла положить!
   Зрители аплодируют и предлагают свои варианты диалога.
   Так изо дня в день - поправляя, упрекая и высмеивая мы учили ребят правилам хорошего тона.
   Уже под Москвой, после алтайской экспедиции, мы подошли к костру взрослых туристов. Люди слаженно и негромко пели. Мужчина вытащил из угольев палку, прикурил и бросил палку в костер. А она отскочила от бревна и упала на колени одному из туристов. Тот не прекращая пения, взял ее за необугленный конец и аккуратно подкинул к костру.
   И все ребята заметили этот незначительный эпизод! И возвратившись к своим палаткам, говорили какой бы поднялся хай, если бы такое случилось у нас.
   Я пытался продолжить разговор, но ребята остановили меня:
   - Не надо, Вэ-Я. Мы уже взрослые и все прекрасно понимаем. Ну, срываемся иногда, так с кем не бывает?
   Стиль отношений старших воспитанников постепенно вернулся в нашу группу, и теперь ребята сами одергивали новичков, рассказывая им и о магнитогорских школьниках, и о попавшей на колени туриста горящей палке.
   Была у нас на Алтае еще одна встреча.
   На старте таежного маршрута к нам подошла группа московских старшеклассников. Как обычно, поговорили, пораспрашивали кто и куда. И тут руководитель отвела меня в сторонку:
   - Вы не поможете нам? Взяла на свою голову хулигана, он всех ребят терроризирует. Делать ничего не хочет, и никакой управы на него нет. У нас еще экскурсии по городам, а с ним - хоть сейчас на поезд. Помогите.
   - Чем же мы можем помочь?
   - Возьмите его к себе. Группа у вас, я вижу, дружная - может быть, он поутихнет.
   Я посоветовался со своими. Посмотрели мы издали на парня - здоровый, длиннее всех наших.
   - Сколько же ему в рюкзак можно нагрузить ... - задумчиво говорит командир группы.
   В общем, ребята не против, Людмила Яковлевна - тоже.
   - Давайте вашего хулигана!
   Пришел нахмуренный парень, сбросил рюкзак и буркнул:
   - Алик меня зовут.
   - Нас не запомнишь сразу, - сказал я. - Так что не стесняйся, спрашивай. А вот с этими девочками познакомься, у них как раз одно место в палатке свободно. Народ они тихий, стеснительный, ты уж не обижай их.
   Несколько дней я приглядывался к Алику. Нормальный, работящий парень. Увидит пустое ведро, сразу к реке. Придем на бивак - вместе со всеми за дровами. Песни наши с ребятами разучивает, и девочки его хвалят:
   - Палатку ставит, проверяет, чтобы спальники застегнуты были, и старается часть наших продуктов к себе в рюкзак положить.
   - А как насчет шаловливых ручек? Не распускает?
   - Да что вы! Он к стенке прижимается. Мы даже пригрозили, что между собой его положим.
   Наконец я не вытерпел и, выбрав паузу в разговорах у костра, спросил:
   - Так за что же тебя подкинули к нам ?
   - А, - рассмеялся Алик, - и вспоминать не хочется.
   - Ты все-таки вспомни, интересно же, - зашумели ребята, предчувствуя, что рассказ будет веселым. - Тебя вроде как на перевоспитание нам отдали, так что давай, колись!
   - В общем так, - улыбнулся Алик. - Приехали мы в деревню, где с вами встретились. Пошли по тайге, чтобы через пять дней вернуться. Ну и сразу девчонки заныли, что рюкзаки тяжелые. А парни разгружать их не хотят. Не могу же я за всех нести. Сказал одному - он ни в какую. Сказал другому - он вроде не слышит. Ну, я ему врезал. А потом дождь пошел. Анна Петровна за дровами посылает, я начал таскать, гляжу - все по палаткам сидят. Зову парней, а они не идут. Заглянул в палатку, говорю - что же вы ? А один меня послал...
   - А ты ему врезал, - развеселились ребята.
   - Ну, врезал... Нос разбил...
   - А тебе - втык! - ребята хохотали, как на цирковом представлении.
   - Попало, конечно, - улыбнулся Алик. - А на другой день трое со мной потолковать хотели...
   - И ты врезал! - ребята валились друг на друга от смеха. - А тебе опять втык!
   Ага, - рассмеялся Алик. - Вот я и решил ни во что не вмешиваться. Никто не идет за дровами, и я не иду. А Анна Петровна говорит, что я самый здоровый и должен вкалывать. А я говорю, что если все будут, то и я...
   - А тебе сказали, что ты - хулиган.
   - Да ну вас! - Алик смеется вместе со всеми. - Хорошо, что с вами встретились. Вот теперь с какими красавицами живу! - Алик прижимает к себе девчонку. - И поход настоящий, а не туда-сюда-обратно.
   Мы славно повеселились, а потом я долго разговаривал с Людмилой Яковлевной.
   Она сразу сказала, что дело не в плохой или хорошей руководительнице, а в неподготовленности группы к таким походам. Уже то, что женщина одна вывезла ребят так далеко от дома, говорит, что в туризме она не новичок. Видимо, она не раз ходила с этой группой, но по простым маршрутам, а тут тайга, непогода, вот ребята и раскисли.
   - А как же она проглядела такого хорошего парня, как Алик?
   - Ну, по-разному может быть. Представляешь: один подойдет с синяком, другой... Девчонки наговорят всякого. По результатам он действительно виноват. А тут еще отказывается работать. Как ты на это посмотришь?
   Мне все-таки казалось, что подготовленность группы и действия руководителя - вещи взаимосвязанные. Причем подготовленность группы не в физическом плане - что тоже важно - а в плане отношений между участниками путешествия.
   К этому времени я уже достаточно наслушался разговоров о великой воспитывающей силе туризма, когда школьники попадают в условия, изолированные от негативных внешних влияний, и сами обстоятельства походной жизни формируют у них в короткий срок необходимые нравственные качества.
   С тайной завистью я слушал рассказы учителей, как, взяв в путешествие достаточно разболтанный класс, они приводили домой сплоченный коллектив такая сказочная метаморфоза мне никогда не удавалась, и я дотошно выспрашивал, что же такое делали мои коллеги для достижения столь блистательных результатов. На личном опыте я, к сожалению, нередко убеждался в обратном: в лучшем случае - какую группу выводил на многодневный маршрут, такую и приводил. Кто-то сдружился в пути, кто-то рассорился - обычная ситуация, какая бывает при смене обстановки, например, при выезде в пионерские лагеря.
   Но бывает, что класс возвращается из путешествия со значительно худшими показателями, чем имелись до выхода на маршрут. Поэтому я давно уже не уповал на хождение под рюкзаками как на воспитательный момент, полностью соглашаясь с А. С . Макаренко, что любое средство само по себе нейтрально к процессу воспитания и становится действенным только при правильном его использовании.
   Бесспорно, условия социальной изоляции, а если точнее - условия относительной социальной изоляции, накладывают отпечаток на отношения и действия людей. Можно привести огромный список литературы, включая и мемуарную, о жизни групп вдали от привычных условий - в тайге, в горах, на полярных станциях, на кораблях, в космосе - подтверждающей возможность значительных изменений в психике и оценках действительности у тех, кто надолго остается в замкнутой среде без возможности выхода из нее.
   И чем лучше подготовлены люди к предстоящей работе, тем вероятность таких изменений меньше. Это же относится и к школьным путешествиям.
   Дело в том, что, помимо рюкзаков, туристы несут с собой груз представлений, ценностей, установок, сформированных под влиянием общества и личной жизнедеятельности.
   Соответственно и поведение их будет определяться опытом, сложившимся еще до выхода на маршрут.
   Если нравственные качества школьников еще не сформированы или не получили достаточной устойчивости, нет никаких гарантий, что они будут укрепляться в путешествии. Может случиться, что встреча с трудностями как раз и приведет к деформации нравственных представлений, и каждый участник путешествия начнет искать наиболее комфортных условий только для себя, пусть даже за счет товарищей. Уровень дружеских связей и общественной активности при такой ситуации будет, естественно, стремиться к своему нижнему пределу. Постоянные вынужденные контакты с членами группы могут создать состояние напряженности, переходящей в открытые конфликты. А сложившаяся нездоровая обстановка, если ее не удастся изменить педагогическими средствами, неминуемо приведет к образованию нейтральных или враждующих между собой микрогрупп, что, конечно же, не способствует формированию положительных качеств у школьников. Поэтому обольщаться какой-то волшебной воспитывающей силой туризма вряд ли стоит.
   Если же нравственные качества школьников и уровень отношений между ними сформированы еще до выхода на маршрут, то можно надеяться, что трудности путешествия укрепят жизненные позиции членов группы и помогут правильно действовать даже в экстремальных ситуациях.
   В этом сложнейшем вопросе человеческого взаимодействия не может быть однозначных решений. Не исключен вариант, когда в силу сложившихся обстоятельств у людей формируются новые качества и новые отношения, противоположные изначальным. Здесь большую роль играют индивидуальные особенности членов группы - характер, темперамент, уровень воспитанности, интеллект, понимание долга. Еще большее значение имеет степень воздействия на группу ее руководителя и наиболее авторитетных туристов.
   Но опять же: новые качества и отношения не формируются на пустом месте - они возникают в результате сложной и противоречивой борьбы старых и новых представлений, а значит, соотносятся с тем нравственным багажом, который был у школьников перед началом путешествия. Поэтому и говорят, что полной изоляции от мира не бывает. Даже Робинзон на своем необитаемом острове использовал те знания и умения, которые получил раньше, живя среди людей. Точно так же и в путешествиях, вдали от большого общества, руководитель начинает свою работу не с нуля. Он должен хорошо представлять, каким жизненным опытом уже располагают его туристы, и чего можно достигнуть в работе с ними, находясь много дней в пути. Тогда условия относительной социальнлй изоляции могут сыграть положительную роль.
   Этот разговор можно было бы и продолжить. Наш опыт путешествий с группой школьников разных возрастов привел к казалось бы парадоксальному выводу: нравственный климат в смешанных группах создается легче, чем в одновозрастных. Правда, при одном "пустячном" условии: старшие ребята должны обладать достаточным уровнем воспитанности.
   Правильная организация путешествия позволяет преодолеть сопротивление отдельных туристов общегрупповым требованиям, и анализ различных ситуаций убедительно показывает всем, что нравственное поведение каждого - это действия, наиболее выгодные для группы. Как для межличностных отношений, так и для успешного прохождения маршрута. Если носителем групповых норм выступает не только руководитель, но и авторитетные школьники, эти требования обычно принимаются (вынужденно, рационально или внутренне) всеми участниками путешествия. В данном случае отсутствие посторонних влияний и невозможность выхода из ситуации существенно облегчают работу носителей нравственных норм.
   Естественно, что при разновозрастном составе носителем требований будут старшие члены группы. От того, какие нормы и каким способом они привнесут в группу, в значительной степени будет определяться ее социальная характеристика. Пример старших становится эталоном, которому младшие стараются подражать. С другой стороны, старшие вынуждены подавлять в себе даже спонтанно вспыхнувшие негативные поведенческие проявления, чтобы оставаться на уровне отведенной им роли и не разрушать того образа, который уже создан в представлении о них у младших товарищей. Отсюда и поддержка сложившейся структуры, и безусловная помощь нуждающимся, и соответствующий стиль отношений между участниками путешествия. Но все это достигается отнюдь не на маршруте, а только при длительной подготовке к нему. Если такая подготовка не проведена, отношения старших и младших в путешествии могут стать непредсказуемыми.
   Предварительная работа необходима и с группами одного возраста, но там есть ряд моментов, затрудняющих ее. Это борьба за лидерство между сверстниками, отсутствие нужного нравственного опыта у школьников среднего звена и критическое отношение к распоряжениям товарища у старших.
   Как уже говорил, работа с группой школьников одного возраста не предполагает сроков более пяти-шести лет - до момета их выпуска из школы, в то время как в структуре разновозрастной группы заложена преемственность поколений.
   Но с какой бы группой ни шел руководитель, психолого- педагогические вопросы должны постоянно находиться в центре его внимания.
   Скорее всего такая работа не велась в группе, передавшей нам "хулигана Алика". После Алтая он еще год ходил с нами, но окончив школу, потерялся из виду, оставив по себе самые теплые воспоминания.
   Десять дней мы шли по тайге. Один раз сбились с маршрута - я завел группу в болото, и ночевка была не из приятных, но даже поставив палатки на кочках и подмокая снизу, ребята не ныли, а только незлобиво посмеивались надо мной. На последнем спуске с хребта в долину реки Чулушман, вдоль которой шла тропа к Телецкому озеру - конечному пункту нашего путешествия девочка подвернула ногу. Не то чтобы серьезно, но идти не могла. Ее тут же разгрузили, она проковыляла немного и села. Такую ситуацию мы проигрывали на тренировках. Теперь опустошили мой рюкзак, усадили девочку в лямки и, страхуя меня на крутых местах, двинулись дальше. Правда, на тренировках "пострадавшего" носили ребята, но им все-таки по 14-15 лет, и я посчитал, что лучше им наблюдать за спуском со стороны. Меня радовало, что старшие постоянно предлагали пересадить девочку к себе за спину, в крайнем случае нести ее почередно - это был тот уровень взаимоотношений, который необходим в каждом путешествии.
   Мы спустились к реке и, по счастью, встретили пастуха на лошади, едущего на стойбище как раз в нужном нам направлении. Договорившись, что пострадавшая переночует у него - это километрах в тридцати от нашей стоянки, - усадили девочку позади пастуха и, распрощавшись, пораньше улеглись. Во второй половине дня пришли на стойбище - девочка уже могла неторопко ходить, и мы, не задерживаясь, снова встали в походную колонну. Продукты были на исходе, а катер на турбазу ходил от нашего края Телецкого озера через день, так что надо было спешить. Я видел, что ребят шатало от усталости, но вел группу до темноты. На ночном привале только вскипятили чай - есть никто не хотел, - и ребята сразу повалились на палатки: устанавливать их не было сил. Поднял группу, едва рассвело. У всех ноют плечи, а походка - ноги врозь и вперевалочку. Приказал самостоятельно разминаться. Начали приседать, наклоняться - стонут, кряхтят и смеются друг над другом.
   Мы с санитаром выкладываем на пенек аптечку:
   - Кому нужна помощь, становитесь в очередь.
   Первым к нам дохромал семиклассник. Из одного кеда выглядывает носок, а другой прибинтован к натертой ноге.
   - Болит?
   - Ох, болит.
   - Пройдет. Следующий!
   Грохнул смех. Очередь распалась: наши интернатские мало обращали внимание на всякие ссадины и болячки.
   После построения и сдачи рапорта я сказал:
   - До озера всего десять километров. Катер отходит через два с половиной часа. Надо успеть. Пойдете по этой тропе, каждый в своем темпе. Я с Людмилой Яковлевной выйду последним через десять минут. И сделайте так, чтобы мы никого не догнали. Все понятно? Тогда вперед.
   Вчерашний сорокакилометровый переход вымотал ребят, но я надеялся, что они выдержат и к пристани придут вовремя. Иначе сутки придется сидеть на полуголодном пайке.
   Идем мы с Людмилой Яковлевной - и видим отдыхающих старших.
   - Вы-то почему отстаете?
   - Так задумано. Сейчас догоним последних, немного разгрузим, еще посидим, потом новые отстающие появятся.
   - Выдержите?
   - А то!
   Впереди две девушки ведут за руки пацана. Сейчас-то он бизнесмен, на "Мерсе" ездит, а тогда - 12 лет и самый тщедушный в группе. Девушки уже разгрузили его - сняли с плеча фотоаппарат. Мы идем рядом, я киваю, что надо ускориться, девушки понимающе улыбаются и говорят мальчишке:
   - А давай в ногу шагать, под счет: раз, два, раз, два - левой! А хочешь, мы тебе песни петь будем?
   Мальчишке уже все равно, лишь бы дойти. Но ведь идет!
   Мы успели к приходу катера, а на вечернем отчете дежкома ребята не очень понимали, за что я хвалю их: надо дойти - значит, надо, обычное дело. А помочь товарищу - так разве можно иначе?
   Была у нас такая традиция - в удобный для группы день мы с Людмилой Яковлевной брали отпуск и уходили из лагеря: пусть ребята пораспоряжаются сами. На этот раз мы ушли в туристский лагерь "Медвежонок", куда приезжают школьники со своими учителями. Их водят по достаточно сложным маршрутам, обучают туристской технике, чтобы потом они могли ходить в походы самостоятельно. Накануне наша группа встретилась с туристами лагеря. Ребята рассказывали о своей поисковой работе и о таежных переходах. Им задавали много вопросов о группе и ее делах - получилась долгая и непринужденная беседа. И начальник лагеря, фанатично преданный своему делу, пригласил нас, руководителей, продолжить беседу следующим вечером у него в домике. До двух ночи мы просидели за всякими педагогическими разговорами, а когда утром вернулись к своим палаткам, стоявшие рядом взрослые туристы-москвичи сказали: