Дихтярев Виктор. Вся жизнь - поход

   И тут раздается крик нашего капитана: "Назад! Мы сами!"
   Презрев правила, без всякой страховки капитан наклоняется над стеной, хватает спасательницу за шиворот:
   - Девчонки, взяли!
   Бесформенный куль медленно тянется по перегибу и выволакивается на площадку, к линии финиша. Девчонки бегут строится перед судьями. Секундомеры останавливаются - все закончено! А спасательница лежит на траве, придавленная "пострадавшей", и не может освободиться от задравшейся на голову штормовки...
   Соревнования идут до вечера. Мы пообедали, навспоминались, напереживались - мы все еще там, на стене...
   Девчонки не выдерживают и маслятся к судьям: улыбочки, глазки - ну, кто устоит перед нашими красавицами? И судьи тихонько говорят, что пока у нас лучшее время, но есть и штрафные очки за то, что капитан вытаскивала спасательницу, не пристегнувшись к веревке.
   Когда стемнело над поляной разнеслось: "В соревнованиях по спасательным работам первое место заняла команда педагогического колледжа"
   - Ура!!! - несется в ответ от нашего костра.- Ура!!!
   Ведь это не только первое место за спасработы - это первое место за все соревнования!
   - Как вас теперь называть? - смеется Николай Николаевич. - Знаете вы кто? Вы - чемпионки Москвы по скалолазанию среди мужских школьных команд! Марсовна, Вэ-Я, представляете, кто сидит рядом с нами?
   Мы поздравляем девушек и просим извинить за нашу тиранию в Крыму.
   - Да что там! - смеются девчата. - Все правильно. Вам спасибо!
   Это было последнее выступление Вэ-Яков на городских соревнованиях. Зимой мы еще приняли участие в юбилейной туристской выставке московских школьников и наши стенды тоже заняли первое место. Как говорится - ушли непобежденными...
   Ответственность и конфликты
   Со временем я перестал придавать слишком большое значение нашим победам на различных соревнованиях. Просто мы готовились к ним серьезней других команд. Кроме того, мы всегда имели значительную фору: сначала школьники, а потом студентки колледжа тренировались вместе со взрослыми, а это не только дополнительные инструктора, это, прежде всего, иной стиль отношений, иная мера ответственности. Не случайно на городских слетах к нашему вечернему костерку собирались многие руководители соседних групп. Привлекали наши разговоры, стихи и песни. Мы долго беседовали после отбоя, и руководители говорили, что наша команда чем-то неуловимо отличается от других. Может быть, отсутствием криков и перебранок у палаток, может быть, самостоятельностью.
   - Мы рядом с вами стоим, - сказала одна руководительница. - Я вижу, что днем вас почти не бывает ни у палаток, ни у примусов. Но порядок везде полнейший. А мне то на соревнования бежать, то в лагерь. Только приберутся в палатках, глядишь - рюкзак опять распакован, на спальнике вещи разбросаны. А тут как на грех судьи идут, оценки за беспорядок снижают... Вроде бы взрослые ребята, все понимают, но без догляда за ними не получается.
   Мне трудно объяснять коллегам, почему у нас несколько по другому. Здесь и опыт туристов, и многолетние традиции. А поведение ребят на слете - это лишь продолжение того, что накоплено раньше. Ну вот, приходят на слет семиклассники. Для них здесь полно развлечений - специальная игровая площадка с атракционами, аккордионист, массовик- затейник... Интересно? Конечно.
   Но нашим ребятам все это ни к чему. Из года в год, словно по незримой эстафете, передается от одного возраста к другому понимание, что на слет приходят бороться за победу, а не веселиться и отвлекаться по пустякам. Поэтому у костра ни соринки - посуда прибрана, поленница сложена. И дежурные всегда на месте. Не раз видел: вызывают иную команду на старт, а руководитель бегает, ищет где-то заигравшегося участника - разве можно так?
   Но как воспитать чувство ответственности? Ну, да - требовательность руководителя, ну, да - осуждение со стороны товарищей - все это необходимо. Но без того, чтобы у всей группы и у каждого туриста, что называется, в печенках сидело понимание, что не выполнить порученное невозможно, и что в нужный момент надо брать инициативу на себя - без такого понимания ответственность будет ситуативной: в одних случаях она есть, в других ее нет. Да и не получится так - упереться руководителю и воспитывать одну ответственность. Очень многое зависит от межличностных отношений в группе и от заинтересованности ребят делом, ради которого они собрались. А на формирование стиля отношений и значимости деятельности уходят годы...
   Мы беседуем с руководителями и они огорченно вздыхают: какие там традиции - каждый раз новая группа...
   - А связь с предыдущими?
   - Как вам сказать... Постольку, поскольку...
   А у нас даже новички знают, что было в группе и двадцать, и тридцать лет назад. И поседевшие ветераны - победители первых слетов - тоже у нашего костра.
   Случился у нас такой неприятный момент: участились пропуски воскресных беговых тренировок. Я попросил "старичков" придти в ближайший поход. И они устроили молодежи грандиозный скандал.
   - Да для нас не то что воскресную тренировку, самостоятельный ежедневный бег пропустить в голову не приходило! - возмущалась тридцатилетняя учительница. - Госы на носу, а я еду к девчонкам в общежите, чтобы вместе побегать. А это минут сорок езды! И не только потому, что боялись нормативы не сдать. Ведь мы в горы собирались, понимаете - в горы! А быть там в тягость товарищам - вы хоть представляете, что это значит?!
   - А мы, семиклассницы, боялись вечерами в парке бегать. Так нас Сережа Ильин собирал. Придет с работы, позвонит всем и гоняет до одурения...
   - В общем, так, - подвели итог "старички". - Мы знаем, что Вэ-Я заинтересован в каждом человеке. И не потому, что вы такие прекрасные, а потому, что он хочет показать вам такие места, которых вне группы вы никогда не увидете. И он тратит на вас каждое воскресенье. А вы оказались неблагодарным и безответственным народом. Поэтому, мы попросим Вэ-Я не брать в горы того, кто с сегодняшнего дня пропустит две тренировки. Даже нормативы не принимать у таких.
   - Крутовато немного, - осадил я "старичков"
   - Не крутовато. Помните, вы говорили, что можно взять в горы одного-двух человек, если они и не уложатся в нормативы, но регулярно тренируются? А теперь на это расчитывают все. Да и не в нормативах дело. Ну, сдадут они их на последнем издыхании, а толку что? Себя они через перевалы, быть может и перетащат, а помочь товарищу - силенок не хватит. Речь ведь идет не о нормативах, а о безответственности, а ее надо пресекать в зародыше.
   И вопрос был исчерпан. Так все аккуратненько разобъяснили новичкам, что пропускать тренировки не решался никто. В крайнем случае звонили командиру группы или мне, предупреждая о сверхуважительной причине неявки. Великое это дело - связь времен!
   Наверное, каждый учитель может припомнить случаи ответственного отношения школьников к поручениям. И рассказать об этом нынешним своим ученикам. Но ценность таких воспоминаний заметно снижается из-за того, что нынешние ученики понятия не имеют о героях прошлых лет. Где-то, когда-то, кто-то выполнил нечто, о чем в назидание рассказывают и сегодня. Можно послушать, даже восхититься, но это когда было! А сейчас перед учителем сидит другая группа со своими нормами отношений - что ей до замшелой старины?
   Но если речь заходит о людях, которые рядом с новичками или о которых новички прекрасно наслышаны, это уже не абстракция, а разговор о естественных для группы поступках, порой неординарных, но все-таки естественных, потому что иначе поступать нельзя.
   Знакомя новичков с историей группы, мы вспоминаем как распрощались с двумя туристами, только из-за того, что один пару раз не пришел в поход и не принес числящийся за ним примус, хотя должен был любыми способами передать его группе, а другой исчез на два месяца с комплектом ведер, каждый раз по телефону обещая вернуть их.
   - Это были случайные люди, и мы не могли позволить, чтобы их поведение стало примером для других, - объясняли "старички".
   А я рассказывал, как перед давней поездкой в Крым медсестра одной из больниц пообещала нам собрать аптечку и принести ее к поезду. И не пришла. Я метал громы и молнии, но ребята сказали, что девушка ответственная, вернемся домой - разберемся. И вот, едва мы начали разбивать лагерь в горах, как на тропе замаячила наша медсестра.
   - Извините, ребята, - сказала она. - Меня неожиданно оставили на внеочередное дежурство. Даже к телефону не могла подойти.
   Пришлось догонять вас самолетом. Вечером у меня снова дежурство, а рейс на Москву через три часа. Вот аптечка. И еще раз извините.
   - Да ты хоть перекуси...
   - Спасибо, не успею. До встречи! И не болейте тут без меня!
   Или такая история:
   Сидим мы в Баксанском ущелье под Эльбрусом и ожидаем приезда нашего студента, чтобы утром выйти на маршрут. Студент по каким-то причинам должен был приехать позже, но обещал, что сегодня к 16 часам будет у наших палаток. А уже 18 часов. Уходить без него мы не можем, решаем утром позвонить домой и выяснить в чем там дело. И тут является нам вылепленная из глины фигура. Только лицо чуть отмыто.
   - Ты откуда такой красивый? - удивляются ребята.
   - Да понимаете, дорогу сель перекрыл. Автобус остановился - что делать никто не знает. А с вашей стороны тоже автобус подошел.
   Так и стоят автобусы друг против друга, а между ними - сплошное мессиво метров в десять шириной. Ну шофера поперекрикивались и решили возвращаться обратно. Пассажиры, конечно, протестуют, но что тут сделаешь...
   И тогда я сказал, что все можно устроить. "Давайте, - говорю, перенесу вещи из одного автобуса в другой, а потом тем же манером и пассажиров. И каждый поедет в нужную сторону, только на другом автобусе".
   - А глубоко было?
   - Это вы по моим брюкам судите, - смеется студент. - С чемоданами несколько раз падал, но людей не ронял.
   Я рассказываю и вижу, что новички хотя и заходятся в смехе, но с восхищением смотрят на спортивного вида мужчину, теперь уже отца двоих детей.
   - Сколько же ты перенес людей? - интересуются новички.
   - Не считал, но человек тридцать прокатил. Тетки тяжелыми оказались куда их так разносит, не понимаю.
   - А на другой день приехать нельзя было?
   - Но я же обещал, что буду сегодня, - улыбается нынешний учитель. - А раз обещал, что нужно делать?
   - Держать слово! - нестройным хором отвечают новички.
   - Какой народ у нас подрастает! - посмеиваются ветераны...
   А через несколько лет я указал на карте Тянь-Шаня точку, на которую должны были придти в указанный срок недавние новички, задержавшиеся в Москве, а это уже двухдневный переход по горам. И ничего, притопали, точнее, доползли. Пошли за своим командиром, а у нее случился острый приступ топографического критинизма, и полезла она на ближайшую вершинку, вместо того, чтобы идти по четко выраженной тропе.
   Потерянное время пришлось наверстывать за счет отказа от коротких привалов. Видя, что все равно не успевают, ребята отправили к нам человека без рюкзака, предупредить, что задерживаются на полтора часа.
   - Подобрал я приличный камень, чтобы такого командира навечно успокоить, да сил тюкнуть ее не было. Теперь долго жить будет, - мрачно сказал здоровый парень, впервые забравшийся под ледники.
   Мне казалось, что надо совсем потерять совесть, чтобы зная о таких случаях, рискнуть подвести товарищей. Но, бывало, подводили. Пусть в мелочах, пусть в ни на что не влиявших пустяках. Но я знал по первым годам своей работы, что эти пустяковинки, накапливаясь, могут оказаться страшнее серьезного проступка. Я постоянно напоминал об этом и устраивал разносы за двухминутные опоздания к месту общего сбора или за не принесенную в поход поварежку. И постоянно искал возможность лишний раз показать ребятам как должен поступать ответственный человек. А такими возможностями группа не была обделена.
   Собираемся мы у привокзального метро на давно условленном месте для отъезда в загородный поход. А нашего врача, солидного человека, кандидата наук нет. Без врача мы обойдемся - аптечка есть в каждом отделении, но у него весь запас вермишели на ужин, так что приходится ждать.
   И тут подходит к нам женщина в белом халате под накинутым на плечи пальто.
   - Кто здесь Виктор Яковлевич?
   - Здравствуйте. Я - Виктор Яковлевич.
   -Здравствуйте. Володя Доценко просил передать, чтобы вы уезжали. Он знает куда ехать и приедет через час.
   - Простите, а вы кто будете?
   - А я в булочной работаю. Ваш Володя позвонил и так просил, чтобы вам передали, так просил... Ну, счастливо вам!
   Вечером Володя поведал, что в клиннике оказалось какое-то срочное дело, и понимая, что к общему сбору не успеть, он взял телефонный справочник, нашел ближайшую к метро булочную и умолил заведующую послать человека предупредить нас. Как ему это удалось, не знаем, тем более, что ближайшая булочная была очень не близко от метро.
   Обо всем этом я рассказывал руководителям туристских групп школьников, хотя и понимал, что для моих коллег это только отдельные любопытные эпизоды, которые не могут стать традиционными в командах, собранных к одному конкретному случаю. Там, где нет приемственности поколений, не может быть и прочных традиций.
   - Можно простить человеку такое преступление как заикание,
   говорил я ребятам, - можно даже простить, что он рыжий, но прощать безответственность нельзя. Ни в крупном, ни в мелочах. Потому что на ответственности держится любое дело.
   Но все наши разговоры растворялись бы в вздухе, не определи мы, что же, в конечном счете, притягивает ребят к группе и что удерживает в ней.
   Проще всего сказать: личностная значимость и эмоциональная привлекательность деятельности. И поставить точку. Но для практической работы это ровным счетом ничего не дает.
   Хорошо психологам: они располагают экспериментальной базой, они могут, не торопясь, провести тестирование, моделировать ситуацию, использовать аппаратуру, определяющую дружескую или деловую совместимость людей.
   А что у педагогов? Объективных характеристик личности у них нет, мгновенной обратной связи при воздействии на личность - тоже не имеется. Педагогам остается только пожинать результаты своего труда. Да только ли своего - ведь жизнедеятельность их подопечных проходит в разных средах обитания, и какая среда окажется превалирующей, остается только гадать. Каков же выход? Видимо, на современном уровне науки только один: располагая объемом знаний в области психологии и педагогики, ниже которого опускаться неприлично, использовать в работе интуицию и личные качества.
   Я, например, не имею возможности даже приближенно знать, по каким причинам приходит человек в туристскую группу. Допустим, его привлекает романтика походов или желание принять участие в горном путешествии. Но в первом же загородном выходе он получает этой самой романтики выше ушей: он может сверхмеры устать на маршруте, может стереть до крови ноги, промокнуть под дождем, замерзнуть ночью, его могут даже невзначай обидеть опытные туристы - да мало ли что может еще случиться! И человек без сожаления уходит из группы, а для меня он уходит из сферы дополнительного педагогического воздействия.
   Но ведь мотивов приобщения к туризму немало: желание изменить привычную форму досуга, желание провести время с любимой девушкой, вырваться хотя бы на сутки из под опеки родителей, желание испытать себя в трудных условиях можно перечислять еще и еще. Как мне, руководителю, определить в этом множестве главные побудители, вместо стандартного объяснения новичков: "Я тоже хочу заниматься туризмом"?
   И что мне с этими побудителями нужно делать?
   Не располагая точным знанием мотивов, приведших человека в нашу группу, я все-таки могу постараться удержать в ней новичков. И первое, что для этого надо - адаптировать человека в новой среде. Это уже практическая и чисто педагогическая сторона вопроса.
   Максимум внимания новичкам - они должны сразу почувствовать, что находятся среди людей, искренне радующихся их приходу. Прикрепление к новичкам шефов из опытных туристов, которые обеспечат им наиболее комфортные условия на ночлеге и на маршруте. Постоянное общение с новичками - они не должны ощущать себя одинокими среди незнакомых людей. Организация вечера у костра, чтобы он понравился и надолго запомнился. Если такая работа проведена, можно надеятся, что в следующий поход новички придут. Разумеется, и между походами необходимо частое общение с ними.
   Я всегда внимательно и с удовольствием слушаю как ветераны вспоминают свой первый приход в группу. Сколько раз давал себе слово записывать эти рассказы, чтобы сохранить неповторимый и чуть ироничный их стиль, да все откладывал "на потом", а жаль - теперь многое стерлось в памяти. Осталась только суть воспоминаний, те глубоко личные моменты, о которых рассказывали бывшие новички.
   - Меня поразило, что еще в электричке, когда я хотела сесть в сторонку, меня тут же втиснули между незнакомыми людьми и каждый сказал как его зовут. А потом в лесу ко мне подходили ребята и, прежде чем заговорить, называли себя по имени. Я за один вечер узнала человек двадцать. И не чувствовала себя чужой среди них.
   - Знаете, что больше всего запомнилось? Как после ужина новички должны были вставать и рассказывать о себе. И еще как мне назначили шефа, и он взял мою миску и принес ужин. И показывал как стелиться для ночлега. А я все думала, как же я лягу среди мальчишек. А шеф обнял меня, и так хорошо и тепло стало, вы не поверите, но у меня даже слезы выступили...
   - Я до нашей группы была несколько раз в походах. Там к ночи все перепьются, орут, к девчонкам пристают... Ну, и здесь ждала, когда бутылки появятся... Народу - даже не знаю, сколько было, и все трезвые... А когда начались песни, а потом еще и стихи... Это сейчас все привычно, а тогда... Такого вечера у меня в жизни не было, и я дни считала до следующего похода.
   Мужчины вспоминали о приходе в группу посдержанее, но тоже говорили, что не чувствовали себя неприкаянными: быстро знакомились в электричке и на заготовке дров.
   Я упоминал уже о магнитофонной записи нашего Придворняжного поэта Володи Борисова и, думаю, он лучше других рассказал о своем первом походе. Опуская Володины переживания из-за того, что он ждал группу не в указанном ему месте, и как его отыскала студентка пединститута Ольга Ощепкова, начнем с выхода на перон:
   "Мы сели в электричку, и я поехал в первый в моей жизни туристский поход. Все время со мной была рядом Оля Ощепкова. У Виктора Яковлевича как всегда было много работы: его одолевали люди, которые, как я потом узнал, назывались командирами отделений, дежкомами. Он организовывал игры, а Оля Ощепкова сидела рядом со мной. Она рассказывала, объясняла... Потом мы шли по какому-то чудесному месту в лесу, и я впервые чувствовал свою сопричастность к лесу... Рядом со мной шла Оля Ощепкова и рассказывала, рассказывала...
   Стемнело, и тогда я впервые в жизни увидел лесной костер, и это зрелище я запомнил на всю жизнь и, думаю, не забуду уже никогда... Костер объединял всех, кто сидел вокруг него... Шел тихий неторопливый разговор. Кипели котлы на огне, и рядом со мной сидела Ощепкова и, указывала на освещенные шевелящимися языками костра лица: : "Вот это - Коля Щетвин, его зовут Боцман, он, наверное, самый добрый человек в группе, а это Лариса Талаконина, а это Саша Радионов... Она называла мне имена людей и я запоминал их... Виктора Яковлевича я уже знал и она мне рассказывала, что давным-давно, почти двадцать лет назад, он выдвинул идею о том, что в туристкой группе не обязательно должны быть люди одного возраста, что в ней могут быть люди разных возрастов, и что при этом они могут быть одним коллективом и жить единой семьей... И в течении долгих лет он ходит с этой группой. которая не имеет никаких прецедентов по длительности существования, и группа живет, и все, кто входили в нее когда либо, и те, кто по каким-то причинам перестали, ее не забывают, и приходят раз в год на загадочный праздник, который называется Обжираловка... Все эти рассказы звучали как сказка в осеннем лесу...
   А потом Оля Карпова взяла в руки гитару и я впервые услышал, что такое - туристские песни у костра. Исчезло совсем уже все, исчезли даже лица, исчезли даже деревья... Костер остался- это я помню точно. И еще был ее голос. Удивительный голос, я даже не помню пела она одна или хором, кажется хором. Ее голос не только не мешал хору - наоборот: каждого человека поднимал до хорового пения, и тем не менее, слышался ясно, четко, чисто, неся каждую ноту, каждое слово до самых глубин сердца... И каждые две недели повторялось это немыслимое, невозможное невероятное чудо: и костер, и песни... Уже через несколько походов я познакомился со всеми и даже с теми легендарными личностями, которые в походы не ходили, но о которых очень много говорилось. Я уже привык к тому, что группа - это теплая дружная семья, действительно, семья, наверное, лучшего слова подобрать невозможно совершенно особые взаимоотношения царили в этом коллективе.
   Но это все было потом, а тогда, в первый раз, подошло время ночлега...
   Ночлег тоже был совершенно непонятен, он был без палаток. Люди укрывались какими-то одеялами... Я ужасно испугался, что умру, но мне объяснили,что я не умру, заставили раздеться, как говорили, до пределов приличия, я был настолько ошеломлен, что почти не сопротивлялся... Наутро был поход и Ощепкова мне рассказывала еще что-то... Я понял, что в этом походе, за эту субботу и воскресенье прикоснулся к совершенно неведомому мне до толе миру, что это совершенно не похоже ни на мой дом, ни на школу... Я прикоснулся к миру, имя которому лес, костер, культура костра. Я почувствовал, что произошло в моей жизни нечто очень важное, хотя даже тогда я недооценивал, что для меня произошло..."
   Так пресное слово "адаптация" неожиданно расцветает тончайшими нюансами, притягивающими человека к группе. А это уже тропочка на пути к ответственности.
   "Делай как мы!" - и не нужно здесь ни понуждений, ни контроля - только помощь не всегда скорым на догадку новичкам. И таскают новички дрова к зачинающемуся костру, и приносят ведра с водой - не потому что дежурные, а потому что кто-то из новых знакомых кивнул им: сходим, ребята...
   В первом походе новичков еще не записывают в отделения
   пусть приглядятся к группе, может не понравится у нас, может не придут в следующий поход, а в отделениях повиснут мертвые души. Но я тихонько говорю новичкам, что к ним тоже присматриваются, а через месяц поставят на торг, и как хорошо, если отделения будут спорить за них, и какое постыдство, если их никто не захочет взять. Правда, командиры отделений - народ понимающий, и, хотя редко случается, поворотят про меж себя носами, покривятся, но договорятся, кто приберет уж совсем неприглядного новичка. И новички с тревогой ждут своего часа, потому что как не старайся, далеко им до старожилов, и на какие-то промашки им непременно укажут на торгах. А потом с еще большей тревогой будут ждать назначения дежкомами, но это уже внутреннее дело отделений и мы в него не вмешиваемся.
   Конечно, прекрасно, если новичкам группа с первого раза понравится. Но еще надо, чтобы они были связаны с группой общими делами, а не только любовались ею со стороны. Войдя в отделения, новички принимают участие в дежурствах по "кухне", им поручается закупать продукты, они хранят дома инвентарь, который должны принести в очередной поход. А тут еще репетиции спектаклей, и тренировки, и обсуждение летнего путешествия. В постоянных делах и общении с новыми товарищами новички довольно быстро находят применение своим талантам: кто-то неплохо фотографирует или рисует, кто-то может рифмовать - их тут же привлекают для оформления выставок, выпуску газет или написанию сценариев. Кто-то оказывается гитаристом и певцом теперь он ведет вечер у костра. А уж если у парня золотые руки, так ему вообще цены нет: чини примуса и протекающие канистры, запаивай банки с бензином для длительных перевозок - такая работа у нас не переводится. Очень ценится умение работать с топором и пилой в лесу - завалить сушину, чтобы она не зависла на ближайших деревьях, запалить костер в любую погоду. Здесь уже недалеко и до ситуативного лидерства, когда все признают, что какое-то дело человек выполнит лучше других. Привели как-то в группу женщину, мать двоих детей. Ну, веселая, энергичная, дежурит по "кухне" прекрасно - так у нас таких не пересчитать. А в Крыму оказалось, что она и по скалам ходит лучше многих старожилов. Никогда до этого не бывала в горах, но никакой боязни высоты и на крутизне держится как приклеенная. Я даже отпустил своего помощника в старшее отделение, зачем он, когда рядом такая скалолазка. И оценка новичка в глазах всей группы сразу подскочила на несколько порядков. Приятно это человеку? Конечно, приятно. И можно ли после этого сделать ( или не сделать) что-нибудь, зная что увидишь укоризненные взгляды товарищей? Такие ситуативные лидеры появляляются у нас часто: одни умеют доставать транспорт в дальних путешествиях, другие наводить переправы через реки или провести разведку пути в горах. И ронять свой престиж из-за какого-нибудь безответственного поступка никому не хочется. Быть на уровне принятых в группе требований становится привычным как утренний туалет, это уже потребность человека, и чтобы разрушить ее, надо очень постараться. Вот на этих трех мостках: