Страница:
Когда однажды во время подземных испытаний в Неваде не взорвалась водородная бомба, правительство решило созвать конференцию душ для конфиденциального и откровенного обмена мнениями. Кроме докладчика, министра обороны, и нейтринного бокса для выступлений душ, в зале не было ни одного живого человека. Сто кресел были заняты приглашёнными душами. Фамилии душ были известны. Некогда они принадлежали очень умным и лояльным гражданам, занимавшим важные государственные посты. Двери в конференцзал охраняли специально отобранные команды, по десять человек у каждой двери. Были отключены телефон, водопровод и электричество. Совещание проходило при свечах.
Подробности никому не известны, но люди, обладающие способностью дедуктивно мыслить, сразу догадались, что министр открыл перед душами все карты, показал им расположение хранилищ с атомными и водородными бомбами, дислокацию реакторов для производства плутония, раскрыл перед ними маршруты атомных самолётов и подводных лодок и в общих чертах разъяснил основные принципы стратегии и тактики будущей войны. Просьба к душам была одна: не скапливаться в районах расположения перечисленных объектов больше, чем сто штук на один квадратный метр.
После совещания души разошлись по Земле и в течение нескольких дней вели разъяснительную работу. Трудности были колоссальными, особенно когда нужно было втолковать смысл требований правительства душам, которые родились в каменном веке или тем, кто прибыл на Землю с других галактик. Только через две недели, на фоне очень больших шумов, профессор Коннован принял успокоительное сообщение следующего содержания: «Обещаем не вмешиваться в нормальное течение вашей человеческой жизни».
Может быть, все бы и наладилось, и люди как-нибудь приспособились бы жить в условиях нейтринного переуплотнения, если бы не совершенно ошеломляющее событие.
Канадец сообщил, что время жизни нейтронов достигло четырех месяцев. Математическая обработка этого результата показала, что количество скопившихся на земле душ, значительно превысило количество протонов и электронов, вместе взятых во всей видимой вселенной. Значит, нужно было предположить, что заявить о своём существовании на Землю слетались души внегалактических областей. Но это никак не вязалось с постулатом теории относительности о предельном значении скорости света… Для того чтобы за такой короткий срок долететь до Земли, души должны были перемещаться со скоростью, большей «С». Прав или не прав Эйнштейн? — вот к какому драматическому вопросу привело катастрофическое заселение Земли душами из глубин вселенной.
Второе событие произошло в небольшом провинциальном городке Санта-Моника, на базарной площади, где приехавший из центра делец выставил свой спирит-бокс и за доллар предсказывал желающим будущее. Дело в том, что уже длительное время, в нарушение правительственных инструкций, фирмы стали выпускать небольшие переносные измерители жизни нейтронов и продавать их нелегально по заявкам желающих. В приборе содержался источник нейтронов и автоматический счётчик времени их жизни. В прилагавшейся инструкции объяснялось, как нужно переводить на английский язык колебания стрелки. Вначале спиритбоксы приобретали для личного потребления, а потом, спекулируя на жажде простых людей передать привет умершим или узнать у них своё будущее, владельцы начали принимать заказы со стороны. Особенно их много развелось в провинции, где государственный надзор не находился на должном уровне.
Так вот, во время общения с душами на базарной площади в Санта-Моника, к владельцу спирит-бокса подошёл небольшого роста пухленький толстенький человек и бросив в ящик доллар попросил, чтобы ему рассказали о его будущем. Стрелка вскоре задвигалась и оператор, открыв инструкцию, прочитал:
«— Согласно совершенно точным и неопровержимым сведениям от вашего внука по линии второй жены у вас в ближайшем будущем состоится следующее счастливое бракосочетание…»
Но оператор недокончил своего предсказания.
Толстяк заорал во всю глотку: «Полиция, шарлатанство!» В присутствии полицейского и многочисленных свидетелей, выяснилось, что толстенький господин по национальности был турком, что он пел в хоре мальчиков итальянской оперы города Санта-Барбара, и что он принципиально не мог иметь внуков, не говоря уже о жёнах, да ещё нескольких.
Тогда по требованию толпы разломали спирит-бокс и обнаружили, что вместо радий-бериллиевого источника нейтронов там находился кусок кирпича, покрашенный серебряной краской, а стрелка приводилась в движение небольшим часовым механизмом.
Общественность потребовала немедленной проверки опытов по измерению времени жизни нейтронов…
Профессор Коннован внезапно ушёл на пенсию, а опыты, поставленные его ассистентом, вдруг показали, что время жизни нейтронов нормальное, всего одиннадцать и восемь десятых секунды. Вскоре пришли сообщения и из других лабораторий. Никто нигде не обнаружил ничего противоестественного. Казалось, все души, как по мановению волшебной палочки, покинули Землю…
Пошли комиссии и подкомиссии, расследования и суды, следствия и оправдания. Из пещер и святых мест начали возвращаться одичавшие грешники. Начали выздоравливать сумасшедшие. Только старые девы продолжали настаивать на том, что их женихи остались при них.
Страсти постепенно угасли и нашествие душ забылось. Только однажды в захудалой провинциальной газетке проскользнула крохотная карикатура. На рисунке был изображён очень толстый человек в кардинальской сутане, с крестом на шее, а возле него человек во фраке, чем-то очень напоминавший профессора Коннована. «Сколько стоит одна минута жизни?…»
Слово «нейтрона» цензура вычеркнула.
Мир, в котором я исчез
Подробности никому не известны, но люди, обладающие способностью дедуктивно мыслить, сразу догадались, что министр открыл перед душами все карты, показал им расположение хранилищ с атомными и водородными бомбами, дислокацию реакторов для производства плутония, раскрыл перед ними маршруты атомных самолётов и подводных лодок и в общих чертах разъяснил основные принципы стратегии и тактики будущей войны. Просьба к душам была одна: не скапливаться в районах расположения перечисленных объектов больше, чем сто штук на один квадратный метр.
После совещания души разошлись по Земле и в течение нескольких дней вели разъяснительную работу. Трудности были колоссальными, особенно когда нужно было втолковать смысл требований правительства душам, которые родились в каменном веке или тем, кто прибыл на Землю с других галактик. Только через две недели, на фоне очень больших шумов, профессор Коннован принял успокоительное сообщение следующего содержания: «Обещаем не вмешиваться в нормальное течение вашей человеческой жизни».
Может быть, все бы и наладилось, и люди как-нибудь приспособились бы жить в условиях нейтринного переуплотнения, если бы не совершенно ошеломляющее событие.
Канадец сообщил, что время жизни нейтронов достигло четырех месяцев. Математическая обработка этого результата показала, что количество скопившихся на земле душ, значительно превысило количество протонов и электронов, вместе взятых во всей видимой вселенной. Значит, нужно было предположить, что заявить о своём существовании на Землю слетались души внегалактических областей. Но это никак не вязалось с постулатом теории относительности о предельном значении скорости света… Для того чтобы за такой короткий срок долететь до Земли, души должны были перемещаться со скоростью, большей «С». Прав или не прав Эйнштейн? — вот к какому драматическому вопросу привело катастрофическое заселение Земли душами из глубин вселенной.
Второе событие произошло в небольшом провинциальном городке Санта-Моника, на базарной площади, где приехавший из центра делец выставил свой спирит-бокс и за доллар предсказывал желающим будущее. Дело в том, что уже длительное время, в нарушение правительственных инструкций, фирмы стали выпускать небольшие переносные измерители жизни нейтронов и продавать их нелегально по заявкам желающих. В приборе содержался источник нейтронов и автоматический счётчик времени их жизни. В прилагавшейся инструкции объяснялось, как нужно переводить на английский язык колебания стрелки. Вначале спиритбоксы приобретали для личного потребления, а потом, спекулируя на жажде простых людей передать привет умершим или узнать у них своё будущее, владельцы начали принимать заказы со стороны. Особенно их много развелось в провинции, где государственный надзор не находился на должном уровне.
Так вот, во время общения с душами на базарной площади в Санта-Моника, к владельцу спирит-бокса подошёл небольшого роста пухленький толстенький человек и бросив в ящик доллар попросил, чтобы ему рассказали о его будущем. Стрелка вскоре задвигалась и оператор, открыв инструкцию, прочитал:
«— Согласно совершенно точным и неопровержимым сведениям от вашего внука по линии второй жены у вас в ближайшем будущем состоится следующее счастливое бракосочетание…»
Но оператор недокончил своего предсказания.
Толстяк заорал во всю глотку: «Полиция, шарлатанство!» В присутствии полицейского и многочисленных свидетелей, выяснилось, что толстенький господин по национальности был турком, что он пел в хоре мальчиков итальянской оперы города Санта-Барбара, и что он принципиально не мог иметь внуков, не говоря уже о жёнах, да ещё нескольких.
Тогда по требованию толпы разломали спирит-бокс и обнаружили, что вместо радий-бериллиевого источника нейтронов там находился кусок кирпича, покрашенный серебряной краской, а стрелка приводилась в движение небольшим часовым механизмом.
Общественность потребовала немедленной проверки опытов по измерению времени жизни нейтронов…
Профессор Коннован внезапно ушёл на пенсию, а опыты, поставленные его ассистентом, вдруг показали, что время жизни нейтронов нормальное, всего одиннадцать и восемь десятых секунды. Вскоре пришли сообщения и из других лабораторий. Никто нигде не обнаружил ничего противоестественного. Казалось, все души, как по мановению волшебной палочки, покинули Землю…
Пошли комиссии и подкомиссии, расследования и суды, следствия и оправдания. Из пещер и святых мест начали возвращаться одичавшие грешники. Начали выздоравливать сумасшедшие. Только старые девы продолжали настаивать на том, что их женихи остались при них.
Страсти постепенно угасли и нашествие душ забылось. Только однажды в захудалой провинциальной газетке проскользнула крохотная карикатура. На рисунке был изображён очень толстый человек в кардинальской сутане, с крестом на шее, а возле него человек во фраке, чем-то очень напоминавший профессора Коннована. «Сколько стоит одна минута жизни?…»
Слово «нейтрона» цензура вычеркнула.
Мир, в котором я исчез
Меня купили мёртвым и вывезли к Удроппу из морга. В этом нет ничего удивительного, как нет ничего странного и в том, как я попал в морг. Просто перерезал себе вены в ванной комнате гостиницы «Новый свет». Если бы не долги за номер, меня не нашли бы так скоро, вернее, нашли бы слишком поздно. Но долги были, и частично из-за них я сделал неудачную попытку отправиться в лучший мир. Мне очень хотелось встретиться там с моими недальновидными родителями и сказать им, что я думаю про них и вообще про всех тех, кто плодит детей для нашего цивилизованного государства.
Как мне сейчас известно, Удропп купил меня за 18 долларов 09 центов, причём 3 доллара 09 центов у него взяли за одеяло, в которое он меня упаковал. Так что круглая мне цена 15 долларов.
Представляете, с какой скоростью Удропп прокатил меня от морга до своего коттеджа в Грин-Вэли! Если бы не эта скорость, плакали бы его денежки. Вместо меня ему досталось бы несвежее одеяло плюс расходы на мои похороны!
Меня оживили по всем правилам: влили три литра крови, впрыснули адреналин, куда-то накачали глюкозу с рыбьим жиром, обложили грелками и опутали электрическими проводами. Затем Удропп выключил электрический ток, и я начал дышать без посторонней помощи, а сердце забилось как ни в чем не бывало.
Я открыл глаза и увидел Удроппа и рядом с ним девушку.
— Как самочувствие? — спросил Удропп, тип в белом халате, с физиономией человека, занимающегося ради собственного удовольствия убоем крупного рогатого скота.
— Спасибо, сэр. Хорошо, сэр. Кто вы такой, сэр?
— Я не сэр, а Удропп, Гарри Удропп, доктор медицины и социологии, почётный член Института радиоэлектроники, — прорычал Гарри. — Есть хотите?
Я кивнул головой.
— Принесите ему тарелку супа.
Девушка вспорхнула со стула и скрылась. Гарри Удропп бесцеремонно задрал кверху мою рубаху и при помощи шприца влил в меня какое-то химическое вещество.
— Теперь вы совсем живой, — сказал он.
— Да, сэр.
— Гарри Удропп.
— Да, сэр Гарри Удропп.
— Я надеюсь, у вас не очень развиты интеллектуальные способности?
— Надеюсь, нет.
— Где вы учились?
— Почти нигде. Кончил что-то вроде университета. Но это так, между прочим.
Про себя я решил, что Гарри меньше всего нуждается в людях с высшим образованием.
— Гм. Чему вы там учились? Я решил, что в моих интересах ничему там не учиться.
— Играть в гольф, танцевать, ловить рыбу, ухаживать за девушками.
— Это хорошо. Только не вздумайте ваши знания применять к Сюзанне.
— А кто это? — Девушка, которая пошла за вашим ужином.
— Уже ночь?
— Нет, уже позавчерашний день. И вообще какого черта вы задаёте вопросы!
Я решил, что бывшему мертвецу неприлично задавать много вопросов Гарри Удроппу, доктору и так далее, почётному члену Института радиоэлектроники.
Сюзанна сказала:
— Вы будете участвовать в испытании модели «Эльдорадо». Кстати, как ваше имя?
— Гарри.
— Плохо Босс не любит, когда, кроме него, есть ещё какой-нибудь Гарри. Вы не ошиблись? После смерти это бывает.
— А что такое «Эльдорадо»? — спросил я.
— Это мир счастья и процветания, достатка и социального равновесия, мир без коммунистов и безработных.
— У вас это здорово получается! Как у дикторши из «Нейшнл видео».
— В «Эльдорадо» вам отводится важная роль.
— Вот как. Какая же?
— Вы будете рабочим классом,
— Кем, кем?
— Не кем, а чем. Пролетариатом.
Я подумал и спросил:
— Вы уверены, что я воскрес?
— Вполне.
—А какую роль в «Эльдорадо» отводят вам?
— Я буду обществом предпринимателей.
Сюзанна вышла, и вошёл Гарри Удропп.
— С сегодняшнего дня мы вас кормить не будем. Вам придётся поголодать!
— Чудесно! Вы исследуете процесс умирания от голода? — спросил я.
— Старо.
— И все же как я буду питаться?
— Вам нужно будет поступить на работу.
— Вы ещё не выбросили одеяло, в котором меня можно увезти обратно?
— В моем высокоорганизованном обществе найти работу не будет проблемой.
— Мне придётся долго ходить и искать. Я не выдержу.
— Вам никуда не придётся ходить.
— А как же?
— Вам нужно будет нажимать только кнопки. Когда вас примут на работу, появится зарплата, а появится зарплата, появится еда.
— Ведите скорее меня к этой кнопке!
— У вас ещё не подготовлен психологический фактор. Вы не сможете нажимать кнопку с должным энтузиазмом.
— Я буду её нажимать с любым энтузиазмом!
— Для чистоты опыта нужно поголодать ещё пару часиков.
— Я буду жаловаться!
— Вы не будете жаловаться, потому что вас нет.
— Как так?
— Вы же умерли.
«Эльдорадо» — это три огромные машины в разных углах обширного зала. Они соединены между собой проводами и кабелями. Одна машина отделена стеклянной перегородкой. Гарри Удропп сел за пульт в центре зала и сказал:
— Шизофреники, профессора и сенаторы пытаются усовершенствовать наше общество при помощи комиссий и подкомиссий, докладов добровольных комитетов и фондов, экономических конференций и министерства социальных проблем. Все это чепуха. Достаточно четырехсот двух триодов, тысячи пятисот семидесяти шести сопротивлений и двух тысяч четырехсот девяноста одной ёмкости, и вся задача решается. Вот схема организации нашего общества на сегодняшний день.
Гарри Удропп развернул передо мной и Сюзанной синьку с радиосхемой.
— Справа — блок «производства», слева — блок «потребления». Между ними положительная и отрицательная обратная связь. Заменяя радиолампы и прочие детали «общества», можно добиться того, что система не будет попадать ни в режим сверхрегенерации, ни в режим затухающих колебаний. Когда я этого добьюсь, проблема будет раз и навсегда решена!
Объясняя свой гениальный замысел, Гарри Удропп размахивал руками и вертел головой — такая у него, видно, была привычка.
— Но я предусмотрел нечто большее, — продолжал он. — Я ввёл в схему человеческий элемент, который нерационально и слишком дорого заменять эквивалентным электронным роботом с ограниченной памятью. Эту функцию будете выполнять вы. — Гарри показал пальцем на меня. — И вы, — сказал он, обращаясь к Сюзанне.
Затем он заложил, наконец, руки за спину и четыре раза обошёл вокруг пульта.
— Здесь, — он грохнул кулаком по крышке пульта, — мозг нашего «общества», его «правительство». Наверху неоновая лампа выполняет функции президента, то есть стабилизирует напряжение. Вот и все.
Мы с умилением посмотрели на президента, который светился розовым огоньком.
— А теперь за работу! Вы марш в «производство», вы — в «потребление».
«Оригинальный случай увлечения электронным моделированием, — подумал я. — В университете профессора нам говорили, что при помощи радиоэлектроники можно построить модели чего угодно: черепах, станков, межпланетных кораблей и даже модель человека. Гарри Удропп построил электронную модель нашего государства. И не только построил, но решил его усовершенствовать, предложить „гармоническую“ структуру нашего общества. Интересно, что у него из этого получится?»
Я подошёл к машине справа, Сюзанна скрылась за стеклянной перегородкой в блоке «потребления».
— Что я должен делать? — спросил я.
— То, что и в жизни. Работать.
— Это здорово! Я голоден, как гиена!
— Прежде всего в сфере производства нужно получить работу.
— Как?
— Нажимай белую кнопку справа.
— А что будет делать она? — я кивнул в сторону Сюзанны.
— То, что делают предприниматели.
Я застыл перед огромным металлическим шкафом. На передней стенке блестели шкалы приборов, в разных местах выступали разноцветные кнопки, рубильники и рычаги. Здесь с помощью электрической энергии создавались «модели» материальных ценностей, и эти ценности циркулировали по проводам между «сферой производства» и «сферой потребления».
Я нажал белую кнопку.
— Ваша специальность? — рявкнула машина. «Ого, совсем как в жизни! Машина даже интересуется моей специальностью!»
— Художник…
— Не требуется.
Я в недоумении посмотрел на Удроппа.
— Мне тоже нажать белую кнопку? — спросила Сюзанна.
— Конечно.
— И что будет?
— Получите «прибавочную стоимость», запасённую в схеме.
У Сюзанны щёлкнуло реле. Я опять нажал белую кнопку.
— Ваша специальность?
— Зубной врач.
— Не требуется.
В это время Сюзанна нажала свою кнопку, и автомат выдал ей пакет. —
— Специальность? — тупо спросила меня машина.
— Механик.
— Зайдите через месяц.
Электронное «производство» работало отлично. Сколько раз до того, как я попал к Удроппу, я ходил в поисках работы и слышал такие же вопросы и такие же ответы.
— Так дело не пойдёт, босс, — Обратился я к Удроппу.
— Отвернитесь, я надену новое платье! — крикнула Сюзанна.
— Босс, я не могу ждать месяц!
—Попробуйте ещё. Я уменьшил отрицательное смещение на сетку генераторной лампы «спроса на рабочую силу».
Сюзанна нажала кнопку, но автомат ей ничего не выдал.
— В чем дело? — запротестовала она.
— Когда он, — Гарри кивнул на меня, — создаст «прибавочную стоимость», ваш автомат снова включится. Сейчас наступила фаза «накопления капитала». Устраивайтесь поживее на работу!
Я нажал белую кнопку.
— Специальность?
— Грузчик.
— Берём!
Из машины прямо мне в живот вылез рычаг.
— Работайте! — крикнул Гарри из-за пульта.
— Как?
— Ворочайте рычагом вверх и вниз. Я нажал белую кнопку.
— И сколько времени я должен это делать?
— До получения зарплаты.
— Как это?
— В ящик под вашим носом вывалятся жетоны. На них вы сможете есть, пить и развлекаться.
Я ворочал рычагом, пока рука не заныла. На секунду я остановился.
— Что вы делаете? — заорал Гарри.
— Хочу отдохнуть. — Вас уволят!
Я схватился за рычаг и стал лихорадочно нагонять упущенное.
Мысленно я представил себе электронный блок, который мог меня «уволить». Наверное, двигая рычагом, я создавал электрические заряды, которые при помощи реле удерживали его в рабочем состоянии. Стоило мне прекратить работу, как срабатывал механизм, который убирал рычаг внутрь шкафа.
— Ага! Мой автомат заработал! — сказала Сюзанна.
— Босс, когда же зарплата? Удропп возился с президентом. Не глядя на меня, он проворчал:
— Я слежу за приборами. Прибыль должна быть максимальной.
— Когда я получу свои жетоны? — повторил я.
— Когда анодное напряжение, которое вы создаёте на конденсаторе, отопрёт тиратрон.
— Есть хочется…
— Плохо работаете. Каждый взмах всего полтора вольта. Быстрее качайте.
Сюзанна снова включила свой автомат. Ей досталось второе платье.
— Я не хочу больше платьев, — сказала она.
— А что?
— А то, что вы обещали. Нейлоновую шубу.
— Сейчас я прибавлю ещё отрицательное смещение на сетку и сниму часть напряжения с его конденсатора на ваш автомат.
Так я и знал! В схеме Удроппа роль капитала выполняет электроэнергия. Она-то и перекачивается из моей «сферы производства» в «сферу потребления», в карманы «общества предпринимателей». Моделями карманов были конденсаторы и аккумуляторы.
— Ну, это слишком! Какого черта все только для неё!
Автомат щёлкнул. В ящике перед моим потным носом затарахтели жетоны.
— Берите свою «зарплату».
Я достал пять медных жетонов.
— Что я должен с ними делать?
— Идите в «сферу потребления» и пользуйтесь автоматом.
Я забежал за перегородку.
— Пролетариат! — весело воскликнула Сюзанна. — Вам вон в тот автомат, рядом.
Я получил миску супа, холодную котлету и кружку пива.
И то слава богу!
Мой первый рабочий день кончился. Сюзанна с ворохом тряпок пошла спать.
Что-то будет завтра!
Когда утром я прошёл в «сферу производства», моего рычага не было. Сюзанна сидела в кресле рядом с «президентом» и пила пиво.
— В чем дело? — удивился я.
— Вас уволили, — сказала она и кивнула на стенные часы.
Они показывали пять минут девятого.
— За что меня уволили?
— За опоздание. Попытайтесь снова получить работу.
— Откуда у вас пиво?
— Это за ваши жетоны. Они теперь мои. Никогда не видел подобной наглости!
— Специальность? — спросила машина.
— Грузчик, — не думая, ответил я.
— Плохая рекомендация, — сказала машина и умолкла.
Машина, оказывается, обладает памятью! Она взяла на заметку факт моего увольнения за опоздание на работу. Опять все как в жизни. Может быть, в этих электронных моделях экономических и социальных структур и есть какой-то разумный смысл? И все же я не мог согласиться с тем, что такое чрезвычайно сложное явление, как жизнь многих миллионов живых людей в обществе, можно достаточно точно изобразить при помощи радиоламп, транзисторов, сопротивлений и реле…
Я стал думать, что мне делать. Мой взгляд упал на электронный мозг.
Если в нем сосредоточено все управление электронной моделью, почему бы не попытаться «усовершенствовать» её по-своему?
— Вы не ябеда? — спросил я Сюзанну.
— А что?
— Я хочу попытаться усовершенствовать «общество».
— Пожалуйста.
Я подошёл к пульту управления и наобум повернул первую попавшуюся ручку. После ещё и ещё. Их здесь было около сотни. Машины дико взревели. До этого едва теплившийся «президент» стал пылать, как стеариновая свечка. В надежде, что мой рычаг все-таки вылезет, я вытащил «президента» из гнёзда я спрятал в карман. В этот момент вошёл Удропп.
— Ага, бунт! Это хорошо! Покушение на правительство! Чудесно! А где стабилизатор напряжения? Ликвидация верховной власти? Прекрасно! Верните «президента».
Я возвратил неоновую лампу.
— Мы предусмотрим и этот человеческий элемент. Я заэкранирую правительство сеткой и подведу к ней высокое напряжение. Две тысячи вольт хватит. «Президента» мы спрячем в колпак и подведём к нему пять тысяч вольт. Вот так. Таким образом, государство будет гарантировано от внутренних беспорядков.
Я стоял уничтоженный. Гарри Удропп подводил к электронному мозгу высокое напряжение.
— Дайте хоть какую-нибудь работу, — взмолился я.
— А ну-ка попробуйте сейчас, пока я не установил все потенциометры в прежнее положение.
Я нажал кнопку спроса рабочей силы. Репродуктор ни с того ни с сего запел голосом Джонса Паркерса «Как счастливо ты умирала в объятьях моих голубых…». Из машины вылез не один, а сразу три рычага, и они сами, без посторонней помощи, стали качаться вверх и вниз. Жетоны посыпались в коробку, как из рога изобилия!
— Босс, вот удача! Кажется, «Эльдорадо» получилось! — воскликнул я, выгребая медные кругляшки из коробки.
— Черта с два, — прохрипел Гарри. — В сфере потребления ничего нет. Пусто.
Я помчался за перегородку к автомату и сунул жетон. Никакой реакции. Сунул второй. Молчание.
— Н-да. Производство просто сошло с ума. Электроника Гарри Удроппа, видно, работала только в строго определённом режиме. Модели производства и потребления балансировали на точке неустойчивого равновесия. Стоило машину вывести из этого режима, и она превращалась в нелепый клубок радиосхем, который делал что попало..
Гарри установил потенциометры как нужно, и все рычаги, кроме одного, упрятались в машину. Джонс Паркерс перешёл на контральто, затем на колоратурное сопрано и умолк на ноте «ля» седьмой октавы. Я ухватился за оставшийся рычаг и стал его усердно качать, чтобы восстановить свою добрую репутацию.
— Отдайте жетоны, — сказал Гарри.
— Зачем?
— Они достались вам даром. Так не полагается.
— А почему ей все достаётся даром? — указал я на Сюзанну, которая уснула в кресле.
— Не задавайте глупых вопросов и отдайте жетоны.
Два жетона я все же припрятал!
Весь рабочий день Сюзанна проспала, а я к вечеру заработал ещё семь медяшек. Удропп обезопасил за это время «правительство» и несколько раз снимал напряжение с моего конденсатора. Вообще он возился со своей машиной очень усердно. Впоследствии Сюзанна мне сказала, что за проект «Эльдорадо» Гарри отхватил хороший куш.
Теперь я был умнее и на еду истратил только два жетона. Это был почти голодный паёк, но я понял, что нужно думать и о чёрном дне!
Утром следующего дня я застал Сюзанну с заплаканными глазами.
— Почему ревёт общество предпринимателей? — съехидничал я.
На работу я вышел рано. Позвякивавшие в кармане жетоны оказывали благотворное влияние на моё настроение.
— Это свинство! — сказала Сюзанна.
— Что?
— Он все у меня отобрал. И платье, и бельё, и шубу.
— Кто?
— Удропп.
— Почему?
— Чтобы все начать сначала. Он их снова упрятал в автомат.
Я бросил рычаг и подошёл к Сюзанне. Мне стало её жалко.
— Мне не очень нравится эта игра, — сказал я.
— Ничего, Гарри добьётся, что будет гармония.
— Я не знаю, что это такое. Но только свинство отбирать то, что тебе дали. Вошёл Удропп.
— Что это за идиллия? Марш по местам! Я, кажется, слишком увеличил потенциал на тиратроне. Вы ничего не делаете, и вас не уволили.
— Одну секундочку, босс!
Я кинулся к рычагу, но поздно. Он исчез. Довольный Удропп захихикал.
— Черт с тобой, на сегодня у меня есть жетоны.
Сюзанна насупилась и больше не пользовалась своим автоматом. Я нехотя нажимал белую кнопку, перебирая разные специальности. Никто не нужен. Неужели наше общество насытилось и врачами, и педагогами, и техниками, и поварами? Я ещё раз нажал белую кнопку.
— Специальность?
— Журналист.
— Берём.
Я остолбенел. Из машины вылез стол с пишущей машинкой. Ну и Гарри! Даже до этого додумался!
— Пресса в нашем обществе доходное дело, — сказал Удропп. — Вы будете получать тем больше, чем с большей охотой Сюзанна будет читать ваши сочинения. Итак, начинайте.
Удропп вышел.
Я сел за машинку и задумался. Затем я начал:
«Экстренное сообщение! Небывалая сенсация! В результате радиоактивных мутаций появились новые виды животных! Говорящие ослы! Собаки-математики! Обезьяны-гомеопаты! Поющие свиньи! Петухи, играющие в покер!»
— Чушь какая-то, — сказала Сюзанна, вытаскивая из своего автомата лист бумаги. — Если так будет продолжаться, я не буду читать, и вы умрёте с голоду.
— Не нравится? — спросил я.
— Нет.
— Хорошо, я попробую другое.
«Небывалая сенсация! 18 миллиардеров и 42 миллионера отказались от своих миллиардов и миллионов в пользу рабочих…»
— Послушайте, Сэм, или как вас там! Я больше читать вашу белиберду не буду.
— Ещё одна попытка.
— Не буду.
— Ну, пожалуйста, Сюзанна.
— Не хочу.
— Ну, Сузи!
— Не смейте меня так называть, слышите!
Я напечатал:
«Сузи, вы чудесная девушка. Я вас люблю». Она ничего не сказала.
«Я вас люблю. Вы это читаете?»
— Да, — тихо ответила она. — Продолжайте.
«Я вас полюбил с того момента, как воскрес. Все время, пока мы занимаемся этим идиотским проектом, я думаю, как нам удрать вдвоём. Вы и я. Хотите?»
— Да, — тихо ответила она, вытаскивая лист бумаги из автомата.
«И вот что я придумал. Как-никак, а у меня есть специальность. Мы уйдём от Удроппа и попытаемся найти настоящую работу, а не эту электронную чепуху. Вдвоём нам будет легче. Честное слово, после того, как я вас увидел, я пришёл к выводу, что резать вены глупо».
Как мне сейчас известно, Удропп купил меня за 18 долларов 09 центов, причём 3 доллара 09 центов у него взяли за одеяло, в которое он меня упаковал. Так что круглая мне цена 15 долларов.
Представляете, с какой скоростью Удропп прокатил меня от морга до своего коттеджа в Грин-Вэли! Если бы не эта скорость, плакали бы его денежки. Вместо меня ему досталось бы несвежее одеяло плюс расходы на мои похороны!
Меня оживили по всем правилам: влили три литра крови, впрыснули адреналин, куда-то накачали глюкозу с рыбьим жиром, обложили грелками и опутали электрическими проводами. Затем Удропп выключил электрический ток, и я начал дышать без посторонней помощи, а сердце забилось как ни в чем не бывало.
Я открыл глаза и увидел Удроппа и рядом с ним девушку.
— Как самочувствие? — спросил Удропп, тип в белом халате, с физиономией человека, занимающегося ради собственного удовольствия убоем крупного рогатого скота.
— Спасибо, сэр. Хорошо, сэр. Кто вы такой, сэр?
— Я не сэр, а Удропп, Гарри Удропп, доктор медицины и социологии, почётный член Института радиоэлектроники, — прорычал Гарри. — Есть хотите?
Я кивнул головой.
— Принесите ему тарелку супа.
Девушка вспорхнула со стула и скрылась. Гарри Удропп бесцеремонно задрал кверху мою рубаху и при помощи шприца влил в меня какое-то химическое вещество.
— Теперь вы совсем живой, — сказал он.
— Да, сэр.
— Гарри Удропп.
— Да, сэр Гарри Удропп.
— Я надеюсь, у вас не очень развиты интеллектуальные способности?
— Надеюсь, нет.
— Где вы учились?
— Почти нигде. Кончил что-то вроде университета. Но это так, между прочим.
Про себя я решил, что Гарри меньше всего нуждается в людях с высшим образованием.
— Гм. Чему вы там учились? Я решил, что в моих интересах ничему там не учиться.
— Играть в гольф, танцевать, ловить рыбу, ухаживать за девушками.
— Это хорошо. Только не вздумайте ваши знания применять к Сюзанне.
— А кто это? — Девушка, которая пошла за вашим ужином.
— Уже ночь?
— Нет, уже позавчерашний день. И вообще какого черта вы задаёте вопросы!
Я решил, что бывшему мертвецу неприлично задавать много вопросов Гарри Удроппу, доктору и так далее, почётному члену Института радиоэлектроники.
Сюзанна сказала:
— Вы будете участвовать в испытании модели «Эльдорадо». Кстати, как ваше имя?
— Гарри.
— Плохо Босс не любит, когда, кроме него, есть ещё какой-нибудь Гарри. Вы не ошиблись? После смерти это бывает.
— А что такое «Эльдорадо»? — спросил я.
— Это мир счастья и процветания, достатка и социального равновесия, мир без коммунистов и безработных.
— У вас это здорово получается! Как у дикторши из «Нейшнл видео».
— В «Эльдорадо» вам отводится важная роль.
— Вот как. Какая же?
— Вы будете рабочим классом,
— Кем, кем?
— Не кем, а чем. Пролетариатом.
Я подумал и спросил:
— Вы уверены, что я воскрес?
— Вполне.
—А какую роль в «Эльдорадо» отводят вам?
— Я буду обществом предпринимателей.
Сюзанна вышла, и вошёл Гарри Удропп.
— С сегодняшнего дня мы вас кормить не будем. Вам придётся поголодать!
— Чудесно! Вы исследуете процесс умирания от голода? — спросил я.
— Старо.
— И все же как я буду питаться?
— Вам нужно будет поступить на работу.
— Вы ещё не выбросили одеяло, в котором меня можно увезти обратно?
— В моем высокоорганизованном обществе найти работу не будет проблемой.
— Мне придётся долго ходить и искать. Я не выдержу.
— Вам никуда не придётся ходить.
— А как же?
— Вам нужно будет нажимать только кнопки. Когда вас примут на работу, появится зарплата, а появится зарплата, появится еда.
— Ведите скорее меня к этой кнопке!
— У вас ещё не подготовлен психологический фактор. Вы не сможете нажимать кнопку с должным энтузиазмом.
— Я буду её нажимать с любым энтузиазмом!
— Для чистоты опыта нужно поголодать ещё пару часиков.
— Я буду жаловаться!
— Вы не будете жаловаться, потому что вас нет.
— Как так?
— Вы же умерли.
«Эльдорадо» — это три огромные машины в разных углах обширного зала. Они соединены между собой проводами и кабелями. Одна машина отделена стеклянной перегородкой. Гарри Удропп сел за пульт в центре зала и сказал:
— Шизофреники, профессора и сенаторы пытаются усовершенствовать наше общество при помощи комиссий и подкомиссий, докладов добровольных комитетов и фондов, экономических конференций и министерства социальных проблем. Все это чепуха. Достаточно четырехсот двух триодов, тысячи пятисот семидесяти шести сопротивлений и двух тысяч четырехсот девяноста одной ёмкости, и вся задача решается. Вот схема организации нашего общества на сегодняшний день.
Гарри Удропп развернул передо мной и Сюзанной синьку с радиосхемой.
— Справа — блок «производства», слева — блок «потребления». Между ними положительная и отрицательная обратная связь. Заменяя радиолампы и прочие детали «общества», можно добиться того, что система не будет попадать ни в режим сверхрегенерации, ни в режим затухающих колебаний. Когда я этого добьюсь, проблема будет раз и навсегда решена!
Объясняя свой гениальный замысел, Гарри Удропп размахивал руками и вертел головой — такая у него, видно, была привычка.
— Но я предусмотрел нечто большее, — продолжал он. — Я ввёл в схему человеческий элемент, который нерационально и слишком дорого заменять эквивалентным электронным роботом с ограниченной памятью. Эту функцию будете выполнять вы. — Гарри показал пальцем на меня. — И вы, — сказал он, обращаясь к Сюзанне.
Затем он заложил, наконец, руки за спину и четыре раза обошёл вокруг пульта.
— Здесь, — он грохнул кулаком по крышке пульта, — мозг нашего «общества», его «правительство». Наверху неоновая лампа выполняет функции президента, то есть стабилизирует напряжение. Вот и все.
Мы с умилением посмотрели на президента, который светился розовым огоньком.
— А теперь за работу! Вы марш в «производство», вы — в «потребление».
«Оригинальный случай увлечения электронным моделированием, — подумал я. — В университете профессора нам говорили, что при помощи радиоэлектроники можно построить модели чего угодно: черепах, станков, межпланетных кораблей и даже модель человека. Гарри Удропп построил электронную модель нашего государства. И не только построил, но решил его усовершенствовать, предложить „гармоническую“ структуру нашего общества. Интересно, что у него из этого получится?»
Я подошёл к машине справа, Сюзанна скрылась за стеклянной перегородкой в блоке «потребления».
— Что я должен делать? — спросил я.
— То, что и в жизни. Работать.
— Это здорово! Я голоден, как гиена!
— Прежде всего в сфере производства нужно получить работу.
— Как?
— Нажимай белую кнопку справа.
— А что будет делать она? — я кивнул в сторону Сюзанны.
— То, что делают предприниматели.
Я застыл перед огромным металлическим шкафом. На передней стенке блестели шкалы приборов, в разных местах выступали разноцветные кнопки, рубильники и рычаги. Здесь с помощью электрической энергии создавались «модели» материальных ценностей, и эти ценности циркулировали по проводам между «сферой производства» и «сферой потребления».
Я нажал белую кнопку.
— Ваша специальность? — рявкнула машина. «Ого, совсем как в жизни! Машина даже интересуется моей специальностью!»
— Художник…
— Не требуется.
Я в недоумении посмотрел на Удроппа.
— Мне тоже нажать белую кнопку? — спросила Сюзанна.
— Конечно.
— И что будет?
— Получите «прибавочную стоимость», запасённую в схеме.
У Сюзанны щёлкнуло реле. Я опять нажал белую кнопку.
— Ваша специальность?
— Зубной врач.
— Не требуется.
В это время Сюзанна нажала свою кнопку, и автомат выдал ей пакет. —
— Специальность? — тупо спросила меня машина.
— Механик.
— Зайдите через месяц.
Электронное «производство» работало отлично. Сколько раз до того, как я попал к Удроппу, я ходил в поисках работы и слышал такие же вопросы и такие же ответы.
— Так дело не пойдёт, босс, — Обратился я к Удроппу.
— Отвернитесь, я надену новое платье! — крикнула Сюзанна.
— Босс, я не могу ждать месяц!
—Попробуйте ещё. Я уменьшил отрицательное смещение на сетку генераторной лампы «спроса на рабочую силу».
Сюзанна нажала кнопку, но автомат ей ничего не выдал.
— В чем дело? — запротестовала она.
— Когда он, — Гарри кивнул на меня, — создаст «прибавочную стоимость», ваш автомат снова включится. Сейчас наступила фаза «накопления капитала». Устраивайтесь поживее на работу!
Я нажал белую кнопку.
— Специальность?
— Грузчик.
— Берём!
Из машины прямо мне в живот вылез рычаг.
— Работайте! — крикнул Гарри из-за пульта.
— Как?
— Ворочайте рычагом вверх и вниз. Я нажал белую кнопку.
— И сколько времени я должен это делать?
— До получения зарплаты.
— Как это?
— В ящик под вашим носом вывалятся жетоны. На них вы сможете есть, пить и развлекаться.
Я ворочал рычагом, пока рука не заныла. На секунду я остановился.
— Что вы делаете? — заорал Гарри.
— Хочу отдохнуть. — Вас уволят!
Я схватился за рычаг и стал лихорадочно нагонять упущенное.
Мысленно я представил себе электронный блок, который мог меня «уволить». Наверное, двигая рычагом, я создавал электрические заряды, которые при помощи реле удерживали его в рабочем состоянии. Стоило мне прекратить работу, как срабатывал механизм, который убирал рычаг внутрь шкафа.
— Ага! Мой автомат заработал! — сказала Сюзанна.
— Босс, когда же зарплата? Удропп возился с президентом. Не глядя на меня, он проворчал:
— Я слежу за приборами. Прибыль должна быть максимальной.
— Когда я получу свои жетоны? — повторил я.
— Когда анодное напряжение, которое вы создаёте на конденсаторе, отопрёт тиратрон.
— Есть хочется…
— Плохо работаете. Каждый взмах всего полтора вольта. Быстрее качайте.
Сюзанна снова включила свой автомат. Ей досталось второе платье.
— Я не хочу больше платьев, — сказала она.
— А что?
— А то, что вы обещали. Нейлоновую шубу.
— Сейчас я прибавлю ещё отрицательное смещение на сетку и сниму часть напряжения с его конденсатора на ваш автомат.
Так я и знал! В схеме Удроппа роль капитала выполняет электроэнергия. Она-то и перекачивается из моей «сферы производства» в «сферу потребления», в карманы «общества предпринимателей». Моделями карманов были конденсаторы и аккумуляторы.
— Ну, это слишком! Какого черта все только для неё!
Автомат щёлкнул. В ящике перед моим потным носом затарахтели жетоны.
— Берите свою «зарплату».
Я достал пять медных жетонов.
— Что я должен с ними делать?
— Идите в «сферу потребления» и пользуйтесь автоматом.
Я забежал за перегородку.
— Пролетариат! — весело воскликнула Сюзанна. — Вам вон в тот автомат, рядом.
Я получил миску супа, холодную котлету и кружку пива.
И то слава богу!
Мой первый рабочий день кончился. Сюзанна с ворохом тряпок пошла спать.
Что-то будет завтра!
Когда утром я прошёл в «сферу производства», моего рычага не было. Сюзанна сидела в кресле рядом с «президентом» и пила пиво.
— В чем дело? — удивился я.
— Вас уволили, — сказала она и кивнула на стенные часы.
Они показывали пять минут девятого.
— За что меня уволили?
— За опоздание. Попытайтесь снова получить работу.
— Откуда у вас пиво?
— Это за ваши жетоны. Они теперь мои. Никогда не видел подобной наглости!
— Специальность? — спросила машина.
— Грузчик, — не думая, ответил я.
— Плохая рекомендация, — сказала машина и умолкла.
Машина, оказывается, обладает памятью! Она взяла на заметку факт моего увольнения за опоздание на работу. Опять все как в жизни. Может быть, в этих электронных моделях экономических и социальных структур и есть какой-то разумный смысл? И все же я не мог согласиться с тем, что такое чрезвычайно сложное явление, как жизнь многих миллионов живых людей в обществе, можно достаточно точно изобразить при помощи радиоламп, транзисторов, сопротивлений и реле…
Я стал думать, что мне делать. Мой взгляд упал на электронный мозг.
Если в нем сосредоточено все управление электронной моделью, почему бы не попытаться «усовершенствовать» её по-своему?
— Вы не ябеда? — спросил я Сюзанну.
— А что?
— Я хочу попытаться усовершенствовать «общество».
— Пожалуйста.
Я подошёл к пульту управления и наобум повернул первую попавшуюся ручку. После ещё и ещё. Их здесь было около сотни. Машины дико взревели. До этого едва теплившийся «президент» стал пылать, как стеариновая свечка. В надежде, что мой рычаг все-таки вылезет, я вытащил «президента» из гнёзда я спрятал в карман. В этот момент вошёл Удропп.
— Ага, бунт! Это хорошо! Покушение на правительство! Чудесно! А где стабилизатор напряжения? Ликвидация верховной власти? Прекрасно! Верните «президента».
Я возвратил неоновую лампу.
— Мы предусмотрим и этот человеческий элемент. Я заэкранирую правительство сеткой и подведу к ней высокое напряжение. Две тысячи вольт хватит. «Президента» мы спрячем в колпак и подведём к нему пять тысяч вольт. Вот так. Таким образом, государство будет гарантировано от внутренних беспорядков.
Я стоял уничтоженный. Гарри Удропп подводил к электронному мозгу высокое напряжение.
— Дайте хоть какую-нибудь работу, — взмолился я.
— А ну-ка попробуйте сейчас, пока я не установил все потенциометры в прежнее положение.
Я нажал кнопку спроса рабочей силы. Репродуктор ни с того ни с сего запел голосом Джонса Паркерса «Как счастливо ты умирала в объятьях моих голубых…». Из машины вылез не один, а сразу три рычага, и они сами, без посторонней помощи, стали качаться вверх и вниз. Жетоны посыпались в коробку, как из рога изобилия!
— Босс, вот удача! Кажется, «Эльдорадо» получилось! — воскликнул я, выгребая медные кругляшки из коробки.
— Черта с два, — прохрипел Гарри. — В сфере потребления ничего нет. Пусто.
Я помчался за перегородку к автомату и сунул жетон. Никакой реакции. Сунул второй. Молчание.
— Н-да. Производство просто сошло с ума. Электроника Гарри Удроппа, видно, работала только в строго определённом режиме. Модели производства и потребления балансировали на точке неустойчивого равновесия. Стоило машину вывести из этого режима, и она превращалась в нелепый клубок радиосхем, который делал что попало..
Гарри установил потенциометры как нужно, и все рычаги, кроме одного, упрятались в машину. Джонс Паркерс перешёл на контральто, затем на колоратурное сопрано и умолк на ноте «ля» седьмой октавы. Я ухватился за оставшийся рычаг и стал его усердно качать, чтобы восстановить свою добрую репутацию.
— Отдайте жетоны, — сказал Гарри.
— Зачем?
— Они достались вам даром. Так не полагается.
— А почему ей все достаётся даром? — указал я на Сюзанну, которая уснула в кресле.
— Не задавайте глупых вопросов и отдайте жетоны.
Два жетона я все же припрятал!
Весь рабочий день Сюзанна проспала, а я к вечеру заработал ещё семь медяшек. Удропп обезопасил за это время «правительство» и несколько раз снимал напряжение с моего конденсатора. Вообще он возился со своей машиной очень усердно. Впоследствии Сюзанна мне сказала, что за проект «Эльдорадо» Гарри отхватил хороший куш.
Теперь я был умнее и на еду истратил только два жетона. Это был почти голодный паёк, но я понял, что нужно думать и о чёрном дне!
Утром следующего дня я застал Сюзанну с заплаканными глазами.
— Почему ревёт общество предпринимателей? — съехидничал я.
На работу я вышел рано. Позвякивавшие в кармане жетоны оказывали благотворное влияние на моё настроение.
— Это свинство! — сказала Сюзанна.
— Что?
— Он все у меня отобрал. И платье, и бельё, и шубу.
— Кто?
— Удропп.
— Почему?
— Чтобы все начать сначала. Он их снова упрятал в автомат.
Я бросил рычаг и подошёл к Сюзанне. Мне стало её жалко.
— Мне не очень нравится эта игра, — сказал я.
— Ничего, Гарри добьётся, что будет гармония.
— Я не знаю, что это такое. Но только свинство отбирать то, что тебе дали. Вошёл Удропп.
— Что это за идиллия? Марш по местам! Я, кажется, слишком увеличил потенциал на тиратроне. Вы ничего не делаете, и вас не уволили.
— Одну секундочку, босс!
Я кинулся к рычагу, но поздно. Он исчез. Довольный Удропп захихикал.
— Черт с тобой, на сегодня у меня есть жетоны.
Сюзанна насупилась и больше не пользовалась своим автоматом. Я нехотя нажимал белую кнопку, перебирая разные специальности. Никто не нужен. Неужели наше общество насытилось и врачами, и педагогами, и техниками, и поварами? Я ещё раз нажал белую кнопку.
— Специальность?
— Журналист.
— Берём.
Я остолбенел. Из машины вылез стол с пишущей машинкой. Ну и Гарри! Даже до этого додумался!
— Пресса в нашем обществе доходное дело, — сказал Удропп. — Вы будете получать тем больше, чем с большей охотой Сюзанна будет читать ваши сочинения. Итак, начинайте.
Удропп вышел.
Я сел за машинку и задумался. Затем я начал:
«Экстренное сообщение! Небывалая сенсация! В результате радиоактивных мутаций появились новые виды животных! Говорящие ослы! Собаки-математики! Обезьяны-гомеопаты! Поющие свиньи! Петухи, играющие в покер!»
— Чушь какая-то, — сказала Сюзанна, вытаскивая из своего автомата лист бумаги. — Если так будет продолжаться, я не буду читать, и вы умрёте с голоду.
— Не нравится? — спросил я.
— Нет.
— Хорошо, я попробую другое.
«Небывалая сенсация! 18 миллиардеров и 42 миллионера отказались от своих миллиардов и миллионов в пользу рабочих…»
— Послушайте, Сэм, или как вас там! Я больше читать вашу белиберду не буду.
— Ещё одна попытка.
— Не буду.
— Ну, пожалуйста, Сюзанна.
— Не хочу.
— Ну, Сузи!
— Не смейте меня так называть, слышите!
Я напечатал:
«Сузи, вы чудесная девушка. Я вас люблю». Она ничего не сказала.
«Я вас люблю. Вы это читаете?»
— Да, — тихо ответила она. — Продолжайте.
«Я вас полюбил с того момента, как воскрес. Все время, пока мы занимаемся этим идиотским проектом, я думаю, как нам удрать вдвоём. Вы и я. Хотите?»
— Да, — тихо ответила она, вытаскивая лист бумаги из автомата.
«И вот что я придумал. Как-никак, а у меня есть специальность. Мы уйдём от Удроппа и попытаемся найти настоящую работу, а не эту электронную чепуху. Вдвоём нам будет легче. Честное слово, после того, как я вас увидел, я пришёл к выводу, что резать вены глупо».