Страница:
– Недель?!
– К сожалению, быстрее мы вряд ли справимся.
– Вы можете днем присматривать за мной, сержант, – сдалась Энн. – Но ночевать вы будете за пределами моей квартиры.
– Но, мисс Ланкастер!
– Никаких «но»! Я не собираюсь губить свою репутацию из-за какого-то маньяка!
– Но ведь этому вашему Фредерику вы были готовы позволить жить с вами!
– К Фредерику я чувствую влечение. К вам – нет. Надеюсь, я доступно объяснила разницу? – Энн встала и бросила на полицейского уничижающий взгляд. – Сейчас я пойду в ванную комнату, а вы пока можете осмотреться. Вдруг найдете следы своего маньяка.
Энн залезла под душ. Начало дня ей категорически не понравилось.
Подумать только! Какой-то маньяк решил охотиться за мной! И правда, беда не приходит одна. И я еще никому не могу рассказать обо всем этом! Фредерику этот сержант запретил говорить что бы то ни было. Кэтрин не расскажу, потому что ей сейчас нельзя волноваться. Бобу не очень-то и хочется рассказывать о своих проблемах. Может, позвонить Клер? Правда, это очень нехорошо с моей стороны... Я всегда ей звоню, когда у меня что-то случается. А может быть, мне и Клер звонить нельзя? Вдруг этот Сэм прослушивает мои телефоны?
Энн поёжилась. Ей почему-то показалось, что на нее сейчас пялятся сотни невидимых глаз.
Ну и пусть смотрят! – сердито решила она. Даже если моя квартира уже напичкана аппаратурой, я не буду чувствовать себя чужой в собственном доме. Кстати, нужно будет выставить этого Гроувера до того, как ко мне придет Фредерик. Не хочу, чтобы они встречались. Не хватало еще сцен ревности!
Энн совершенно не сомневалась в двух вещах: в том, что Фредерик сегодня к ней придет, и в том, что, увидев Гроувера, он устроит ей допрос с пристрастием. Фредерик не был похож на мужчину, который потерпит рядом со своей женщиной другого самца.
Иногда я даже сожалею о том, что узнала о Бобе и Кэтрин. Как было бы хорошо, если бы всего этого не случилось! С того дня, как в мою жизнь вошел Фредерик Стрейт, она со скоростью бешеного паровоза летит под откос. Но ведь если бы я не получила наследство, если бы Боб не предал меня, если бы мистер Бернер пригласил другого искусствоведа, мы бы не встретились с Фредериком никогда. Пусть эта жизнь летит, куда ей хочется, сейчас я счастлива, счастлива так, как может быть счастлива желанная женщина.
Энн улыбнулась и выключила душ.
Когда она вышла, уже тщательно причесанная и одетая в домашние брюки и блузку, сержант Гроувер сидел на диване и удивленно смотрел на телефонную трубку.
– Вы впервые увидели радиотелефон? – не удержалась от колкости Энн.
– Только что звонил Фредерик Стрейт.
– Да? – Голос Энн был по-прежнему спокойным, но в душе у нее все перевернулось. Что мог сказать этот мальчишка Фредерику?
– Он сказал, что приедет через пятнадцать минут и выгонит меня отсюда взашей.
На лице Гроувера читалась такая растерянность, что Энн даже стало его немного жаль. Совсем чуть-чуть.
– Я бы вам советовала вести наблюдение издалека. Фредерик из тех людей, которые всегда выполняют свои обещания. Боюсь, он не обратит никакого внимания на то, что вы офицер полиции.
– Но ведь я должен постоянно следить за вами!
– Вот и следите. Издалека. И чем дальше, тем лучше. Мне нужно устраивать свою личную жизнь. Несмотря на всяких там маньяков! Я же против наблюдения, мне так даже спокойнее. Кстати, можете попробовать уговорить моих соседей отдать их квартиру под штаб.
Энн усмехнулась, вспомнив истеричную и крикливую миссис Якобс, ее мужа – бывшего боксера и их чудесного волкодава Тайсона.
– Хорошо, я уйду, только пообещайте мне, что никуда из дома не выйдете.
– Я не могу этого обещать. Я всецело доверяю Фредерику. Я уверена, что он не маньяк. Вчера вечером он был у меня дома и мог сделать со мной все, что угодно. Но, как видите, я цела и невредима.
– Ладно, – сдался сержант Гроувер. – Вижу, доводы разума на вас не действуют. Кажется, мне придется показать вам несколько снимков жертв Сэма.
– Не стоит. Я плохо буду спать, не высплюсь и потеряю бдительность. – Энн уже вполне пришла в себя. Она могла здраво рассуждать и теперь была почти на сто процентов уверена, что под бдительным оком полиции и не менее бдительным оком Фредерика ей ничто не грозит.
– Удачного дня, сержант Гроувер.
– Я буду следить за вами, мисс Ланкастер.
– Это ваша работа. – Энн пожала плечами и распахнула входную дверь, давая понять Гроуверу, что не задерживает его.
Как только за молодым полицейским захлопнулась дверь, Энн облегченно вздохнула. Все же хорошо, что Фредерик с ним не встретился. Энн никогда не имела склонности к экстриму и не хотела оказаться рядом с рассерженным Фредериком.
Но не успела она дойти до кухни, как в дверь вновь позвонили.
Неужели этот мальчишка забыл что-то? – сердито подумала Энн. Она распахнула дверь и уже собиралась отчитать сержанта Гроувера, как ее губы сами собой расплылись в улыбке.
– Фредерик! Как хорошо, что ты приехал!
– Кто это у тебя был? – сердито спросил он.
– Мог бы и поздороваться! – Энн надула губки и отступила на шаг. – Устроишь обыск? Сразу честно говорю, в шкафу и не ищи: он у меня от обилия вещей с трудом закрывается, любовник там не уместится.
Фредерик рассмеялся и покачал головой.
– Прости, пожалуйста! При одной мысли о том, что рядом с тобой может быть другой мужчина, я просто схожу с ума.
– Я заметила. – Энн старательно дулась, хотя даже и не сердилась на Фредерика.
Она прекрасно понимала, что испытала бы такой же острый приступ ревности, если бы, позвонив Фредерику, услышала в трубке женский голос, сообщающий, что Фредерик в ванной и ответить не может.
– Ну не сердись!
Фредерик нежно ее обнял и прижал к себе.
– Я просто не готов делить тебя с кем бы то ни было. И все же, кто это был?
– Это был младший брат моей подруги. Он собирается заняться менеджментом в журналистике, Боб разрабатывал эту тему, вот он и приходил взять у меня несколько книг Боба. – Энн вдохновенно врала и сама толком не понимала, зачем это делает. – Я не ожидала его визита, когда он пришел, я еще спала, вот и послала его самостоятельно искать книги, а сама отправилась в ванную. Между прочим, ты испугал мальчика.
– Да, я был не прав. Прости, но одна мысль о тебе сводит меня с ума, а уж мысль о том, что рядом с тобой может быть другой, превращает в безумца!
Энн ласково улыбнулась.
– Ладно, безумец, ты, наверное, еще не завтракал? Хочешь, я приготовлю оладьи?
– Заманчиво. – Фредерик улыбнулся, как кот, увидевший сметану. – Но мне нужно как-то заглаживать свою вину. Пойдем куда-нибудь позавтракаем?
– Отлично! – легко согласилась Энн. – Я сейчас переоденусь.
– Ты и так прекрасна.
Энн легонько шлепнула Фредерика по плечу, но комплимент приняла с радостью.
– Как погода?
– Великолепная: тепло и солнечно. Что еще нужно для прогулки поздним утром?
Энн довольно кивнула и вытащила из шкафа легкое летнее платье: на небесно-голубом фоне расцветали огромные маки. Энн знала, что в этом платье выглядит на восемнадцать, и собиралась воспользоваться всеми преимуществами красивой и подходящей одежды. Завершающим штрихом Энн набросила на плечи легкую кофточку: все же была только середина апреля. Погода будто отыгрывалась за дождливый и холодный март. За неделю почти отцвели нарциссы и тюльпаны, но ветер иногда был довольно холодным.
Она взяла сумочку и вышла из комнаты.
– Я готова.
– Я все же был прав!
– Когда? – не поняла Энн.
– Когда сказал, что ты богиня!
– Интересно, какая же я богиня? Только не говори, что Венера, это будет пошло.
– Нет, ты Афродита!
– А разве это не одно и то же?
– Но ведь ты не хочешь, чтобы я сравнивал тебя с ревнивой и склочной Герой?
– Лучше уж Афродита! – согласилась Энн.
Она весело рассмеялась и положила руки на талию Фредерика.
8
9
– К сожалению, быстрее мы вряд ли справимся.
– Вы можете днем присматривать за мной, сержант, – сдалась Энн. – Но ночевать вы будете за пределами моей квартиры.
– Но, мисс Ланкастер!
– Никаких «но»! Я не собираюсь губить свою репутацию из-за какого-то маньяка!
– Но ведь этому вашему Фредерику вы были готовы позволить жить с вами!
– К Фредерику я чувствую влечение. К вам – нет. Надеюсь, я доступно объяснила разницу? – Энн встала и бросила на полицейского уничижающий взгляд. – Сейчас я пойду в ванную комнату, а вы пока можете осмотреться. Вдруг найдете следы своего маньяка.
Энн залезла под душ. Начало дня ей категорически не понравилось.
Подумать только! Какой-то маньяк решил охотиться за мной! И правда, беда не приходит одна. И я еще никому не могу рассказать обо всем этом! Фредерику этот сержант запретил говорить что бы то ни было. Кэтрин не расскажу, потому что ей сейчас нельзя волноваться. Бобу не очень-то и хочется рассказывать о своих проблемах. Может, позвонить Клер? Правда, это очень нехорошо с моей стороны... Я всегда ей звоню, когда у меня что-то случается. А может быть, мне и Клер звонить нельзя? Вдруг этот Сэм прослушивает мои телефоны?
Энн поёжилась. Ей почему-то показалось, что на нее сейчас пялятся сотни невидимых глаз.
Ну и пусть смотрят! – сердито решила она. Даже если моя квартира уже напичкана аппаратурой, я не буду чувствовать себя чужой в собственном доме. Кстати, нужно будет выставить этого Гроувера до того, как ко мне придет Фредерик. Не хочу, чтобы они встречались. Не хватало еще сцен ревности!
Энн совершенно не сомневалась в двух вещах: в том, что Фредерик сегодня к ней придет, и в том, что, увидев Гроувера, он устроит ей допрос с пристрастием. Фредерик не был похож на мужчину, который потерпит рядом со своей женщиной другого самца.
Иногда я даже сожалею о том, что узнала о Бобе и Кэтрин. Как было бы хорошо, если бы всего этого не случилось! С того дня, как в мою жизнь вошел Фредерик Стрейт, она со скоростью бешеного паровоза летит под откос. Но ведь если бы я не получила наследство, если бы Боб не предал меня, если бы мистер Бернер пригласил другого искусствоведа, мы бы не встретились с Фредериком никогда. Пусть эта жизнь летит, куда ей хочется, сейчас я счастлива, счастлива так, как может быть счастлива желанная женщина.
Энн улыбнулась и выключила душ.
Когда она вышла, уже тщательно причесанная и одетая в домашние брюки и блузку, сержант Гроувер сидел на диване и удивленно смотрел на телефонную трубку.
– Вы впервые увидели радиотелефон? – не удержалась от колкости Энн.
– Только что звонил Фредерик Стрейт.
– Да? – Голос Энн был по-прежнему спокойным, но в душе у нее все перевернулось. Что мог сказать этот мальчишка Фредерику?
– Он сказал, что приедет через пятнадцать минут и выгонит меня отсюда взашей.
На лице Гроувера читалась такая растерянность, что Энн даже стало его немного жаль. Совсем чуть-чуть.
– Я бы вам советовала вести наблюдение издалека. Фредерик из тех людей, которые всегда выполняют свои обещания. Боюсь, он не обратит никакого внимания на то, что вы офицер полиции.
– Но ведь я должен постоянно следить за вами!
– Вот и следите. Издалека. И чем дальше, тем лучше. Мне нужно устраивать свою личную жизнь. Несмотря на всяких там маньяков! Я же против наблюдения, мне так даже спокойнее. Кстати, можете попробовать уговорить моих соседей отдать их квартиру под штаб.
Энн усмехнулась, вспомнив истеричную и крикливую миссис Якобс, ее мужа – бывшего боксера и их чудесного волкодава Тайсона.
– Хорошо, я уйду, только пообещайте мне, что никуда из дома не выйдете.
– Я не могу этого обещать. Я всецело доверяю Фредерику. Я уверена, что он не маньяк. Вчера вечером он был у меня дома и мог сделать со мной все, что угодно. Но, как видите, я цела и невредима.
– Ладно, – сдался сержант Гроувер. – Вижу, доводы разума на вас не действуют. Кажется, мне придется показать вам несколько снимков жертв Сэма.
– Не стоит. Я плохо буду спать, не высплюсь и потеряю бдительность. – Энн уже вполне пришла в себя. Она могла здраво рассуждать и теперь была почти на сто процентов уверена, что под бдительным оком полиции и не менее бдительным оком Фредерика ей ничто не грозит.
– Удачного дня, сержант Гроувер.
– Я буду следить за вами, мисс Ланкастер.
– Это ваша работа. – Энн пожала плечами и распахнула входную дверь, давая понять Гроуверу, что не задерживает его.
Как только за молодым полицейским захлопнулась дверь, Энн облегченно вздохнула. Все же хорошо, что Фредерик с ним не встретился. Энн никогда не имела склонности к экстриму и не хотела оказаться рядом с рассерженным Фредериком.
Но не успела она дойти до кухни, как в дверь вновь позвонили.
Неужели этот мальчишка забыл что-то? – сердито подумала Энн. Она распахнула дверь и уже собиралась отчитать сержанта Гроувера, как ее губы сами собой расплылись в улыбке.
– Фредерик! Как хорошо, что ты приехал!
– Кто это у тебя был? – сердито спросил он.
– Мог бы и поздороваться! – Энн надула губки и отступила на шаг. – Устроишь обыск? Сразу честно говорю, в шкафу и не ищи: он у меня от обилия вещей с трудом закрывается, любовник там не уместится.
Фредерик рассмеялся и покачал головой.
– Прости, пожалуйста! При одной мысли о том, что рядом с тобой может быть другой мужчина, я просто схожу с ума.
– Я заметила. – Энн старательно дулась, хотя даже и не сердилась на Фредерика.
Она прекрасно понимала, что испытала бы такой же острый приступ ревности, если бы, позвонив Фредерику, услышала в трубке женский голос, сообщающий, что Фредерик в ванной и ответить не может.
– Ну не сердись!
Фредерик нежно ее обнял и прижал к себе.
– Я просто не готов делить тебя с кем бы то ни было. И все же, кто это был?
– Это был младший брат моей подруги. Он собирается заняться менеджментом в журналистике, Боб разрабатывал эту тему, вот он и приходил взять у меня несколько книг Боба. – Энн вдохновенно врала и сама толком не понимала, зачем это делает. – Я не ожидала его визита, когда он пришел, я еще спала, вот и послала его самостоятельно искать книги, а сама отправилась в ванную. Между прочим, ты испугал мальчика.
– Да, я был не прав. Прости, но одна мысль о тебе сводит меня с ума, а уж мысль о том, что рядом с тобой может быть другой, превращает в безумца!
Энн ласково улыбнулась.
– Ладно, безумец, ты, наверное, еще не завтракал? Хочешь, я приготовлю оладьи?
– Заманчиво. – Фредерик улыбнулся, как кот, увидевший сметану. – Но мне нужно как-то заглаживать свою вину. Пойдем куда-нибудь позавтракаем?
– Отлично! – легко согласилась Энн. – Я сейчас переоденусь.
– Ты и так прекрасна.
Энн легонько шлепнула Фредерика по плечу, но комплимент приняла с радостью.
– Как погода?
– Великолепная: тепло и солнечно. Что еще нужно для прогулки поздним утром?
Энн довольно кивнула и вытащила из шкафа легкое летнее платье: на небесно-голубом фоне расцветали огромные маки. Энн знала, что в этом платье выглядит на восемнадцать, и собиралась воспользоваться всеми преимуществами красивой и подходящей одежды. Завершающим штрихом Энн набросила на плечи легкую кофточку: все же была только середина апреля. Погода будто отыгрывалась за дождливый и холодный март. За неделю почти отцвели нарциссы и тюльпаны, но ветер иногда был довольно холодным.
Она взяла сумочку и вышла из комнаты.
– Я готова.
– Я все же был прав!
– Когда? – не поняла Энн.
– Когда сказал, что ты богиня!
– Интересно, какая же я богиня? Только не говори, что Венера, это будет пошло.
– Нет, ты Афродита!
– А разве это не одно и то же?
– Но ведь ты не хочешь, чтобы я сравнивал тебя с ревнивой и склочной Герой?
– Лучше уж Афродита! – согласилась Энн.
Она весело рассмеялась и положила руки на талию Фредерика.
8
– Ты когда-нибудь имела дело с кокологическими тестами? – поинтересовался Фредерик.
– Какие? – От удивления Энн чуть приоткрыла рот, отчего пухлая верхняя губка слегка выдалась вперед, словно у маленькой девочки.
У нее был такой нежный и беззащитный вид, что Фредерик с трудом удержался, чтобы не обнять эту чудесную женщину. Самую чудесную женщину на свете.
– Тебе идет, – не преминул заметить он.
Энн легонько, как умеют только настоящие женщины, шлепнула его по ладони.
– Хорошо, объясняю. Слово «кокологический» образуется от сочетания японского слова «кокоро», что значит «сознание», «дух», «душа», «ощущение», и греческого «логос» – «слово», «понятие», «учение». Суть состоит в том, что, заставляя человека представлять разнообразные картинки, исследователь проникает в глубины его сущности. Для того чтобы использовать эти методики, совсем не обязательно быть профессиональным психологом.
– Эту часть я поняла. Что дальше? – Энн была заинтригована.
– Дальше я тебе сейчас задам несколько вопросов. Ответь на них быстро, не задумываясь.
– Договорились.
Энн улыбнулась и поставила чашечку с кофе на стол. Безумное утро, начавшееся с неожиданного появления полицейского с леденящими кровь историями, постепенно перетекало во вполне приличный и спокойный день.
Фредерик повел ее в небольшое, очень уютное кафе в Кенсингтон-гарден. Они пили кофе, ели воздушные булочки и болтали о всяких глупостях. Энн наслаждалась чудесным полднем, идеальным во всех отношениях: в меру жарким, в меру влажным, в меру облачным. Она уже и думать забыла о предупреждениях сержанта Гроувера! Рядом с ней был Фредерик, это Энн считала вполне достаточным для обеспечения безопасности.
Еще неделю назад она и представить не могла, что станет безоговорочно доверять мужчине, с которым практически незнакома. И не просто доверять, а доверяться. Энн чувствовала: она может рассказать Фредерику все, что угодно, и ее тайна навсегда останется тайной. А еще Энн отлично знала, что Фредерик никогда не попрекнет ее какой-то не слишком благовидной историей из прошлого. Впрочем, таких неблаговидных историй Энн за собой и не помнила.
– Так что за вопросы? – спросила она.
– Все просто. Я задам тебе четыре вопроса, ты должна будешь назвать ответ и дать ему три характеристики. Только не задумывайся, отвечай быстро. Суть в том, что ты должна говорить первое, что придет на ум. Начали?
– Я готова.
Энн поставила руку на локоть и игриво положила подбородок на кисть. В последние дни она удивляла саму себя непрестанно: вот и сейчас откуда только взялось это милое жеманство и кокетство?! Никогда ни с одним мужчиной Энн так себя не вела.
Фредерик тепло ей улыбнулся, и эта улыбка была совсем как чудесный день в середине апреля. Сегодняшний идеальный день.
– Итак. Назови любимый цвет и дай ему три характеристики.
– Красный! – выпалила Энн и удивленно посмотрела на Фредерика.
– Характеристики, – напомнил он.
– Горячий, страстный, взрывной.
– Отлично.
– Знаешь, я всю жизнь думала, что не люблю красный!
– Может быть, весна на тебя так действует? – предположил Фредерик, но не стал дожидаться ответа. – Впрочем, сам цвет не так уж и важен. Твое любимое животное?
– Лошадь. Грациозная, сильная, красивая.
– Уже лучше, – прокомментировал Фредерик.
– Чем же?
– Ты перестала думать и просто отвечаешь. А теперь представь себе водопад. Опиши его тремя словами.
– Неожиданный, сияющий, низвергающийся.
– И мы почти у цели. Представь себе белый цвет. Опиши его.
– Холодный, пугающий, бесконечный.
– Интересно! – удивленно хмыкнул Фредерик. – Ты помнишь, что ты отвечала на мои вопросы?
– У меня отличная память. – Энн сделала вид, что обиделась. – Надеюсь, она такой же сохранится в ближайшие восемьдесят лет.
– Ты хочешь жить так долго?
– Разве это долго?
– Рядом с любимым человеком – мгновение! – провозгласил Фредерик и поднял свою чашку с кофе, словно только что произнес тост.
Энн улыбнулась и осторожно чокнулась чашками.
– Так какие же результаты дал этот тест? – Врожденное женское любопытство проснулось у Энн вместе с кокетством и умением шаловливо шлепать мужчину ладошкой.
– Все просто. Любимый цвет, точнее его характеристики, это то, как ты относишься к самой себе. То есть ты – горячая, страстная и взрывная.
– Никогда бы не подумала! – воскликнула Энн. – Это все весна: всю жизнь своими достоинствами считала холодность и невозмутимость.
– Ты же отвечала на этот тест.
Энн кивнула, тяжело вздохнув.
– Что значит лошадь? – поинтересовалась она.
– Это то, как ты, по твоему мнению, выглядишь в глазах окружающих.
– Лошадью, что ли? – удивилась Энн.
Фредерик лишь развел руками и рассмеялся.
– Вообще-то, если ты еще не поняла, главное в тесте не предмет, а эпитеты. Ты думаешь, что люди видят в тебе красоту, грациозность и выносливость.
Энн задумалась, выразительно возвела глаза к потолку и наконец сказала:
– Все же люди видят во мне лошадь, как ни прискорбно это осознавать. Я ведь всю жизнь только и делаю, что работаю! И если бы не это идиотское расследование, у меня просто не было бы времени для того, чтобы встречаться с тобой.
– Я рад, что у тебя проблемы на работе.
– Это прозвучит ужасно, но я тоже рада. Что значит водопад?
– Твое отношение к сексу. Особенно меня удивило слово «неожиданный».
– Меня тоже, – призналась Энн. – Всегда была за защищенный секс.
– Защищенный секс и неожиданный секс – совершенно разные понятия. Вероятно, тебе просто не нравится рутина. Супружеские обязанности.
Энн поёжилась.
– Ужасно звучит! – сказала она, искренне удивляясь тому, что обсуждает такую интимную тему с Фредериком. Да она с Бобом никогда не говорила о сексе, а ведь они встречались много лет. – Итак, я представляю себе секс неожиданным, сияющим – ну здесь все более или менее понятно, – а вот как насчет «низвергающийся»?
– Это я у тебя хотел спросить. Может быть, поза?
На этот раз Энн все же слегка покраснела.
– Обсудим в другой раз! – предложил Фредерик. – Теперь перейдем к белому цвету. Слова, которыми ты охарактеризовала белый цвет, отражают твое отношение к смерти.
– Холодный, пугающий, бесконечный, – тихо повторила Энн и задумчиво замолчала.
Фредерик не прерывал этого молчания. Он знал, как это нелегко – познать самого себя. В кафе в полдень почти не было посетителей, только какой-то молодой человек сосредоточенно изучал уже полчаса одну и ту же страницу «Таймс». В разморенной тишине по-летнему теплого дня звонок его пейджера показался громом небесным.
Энн вздрогнула и удивленно посмотрела на Фредерика.
– Пейджер? У тебя же есть телефон.
– Клиентам я не даю номер телефона, чтобы не беспокоили понапрасну.
Энн понимающе кивнула и решила взять на заметку этот прием. Когда она работала, телефон мог зазвонить и в три часа ночи.
– Прости, мне нужно ненадолго отойти.
Энн улыбнулась Фредерику и махнула рукой.
– Пока не закончится расследование, торопиться мне некуда.
Но как только Фредерик отошел, Энн сразу же стало скучно, и она принялась разглядывать странного молодого человека с газетой. Что-то в нем показалось Энн странно знакомым, но вот что?
И только когда он излишне резким движением перевернул страницу, Энн поняла, где она уже видела эти нервные, дерганые движения тонких пальцев.
Кипящая праведным гневом Энн подошла к молодому человеку и вырвала у него из рук газету.
– Вы думаете, маньяк будет расчленять меня прямо здесь?! – уперев руки в бока, разъяренно спросила она.
– Отлично выглядите, мисс Ланкастер! – Сержант Гроувер попытался приветливо улыбнуться.
– Интересно, мне вас придется и из-под моей кровати вытягивать?
– Но ведь это делается для вашей же безопасности!
– Отлично! – Гневу Энн не было предела. – Где ваш начальник? Я хочу написать заявление, что отказываюсь от охраны. Жить в таких условиях просто невозможно!
– Не нужно так кричать, мисс Ланкастер, тем более что скоро придет ваш... хм... мистер Стрейт.
– Да, вы правы, – неожиданно согласилась Энн. – Я бы вам советовала убраться отсюда, пока он не вернулся. Поступите так же разумно, как вы поступили сегодня утром.
Гроувер тяжело вздохнул и встал. Он аккуратно сложил газету и оставил на столе чаевые.
– И если хотите поймать маньяка, научитесь вести слежку незаметно, – добавила Энн. Ей уже было жалко несчастного молодого полицейского. Наверняка его ждет выговор от начальства. – Я понимаю, что для моей безопасности ваше присутствие важно, но, сержант Гроувер...
– Можно просто Седрик.
– Отлично, Седрик, постарайтесь держаться от меня как можно дальше. Настолько далеко, чтобы не слышать, о чем я говорю на свиданиях!
– Спасибо, мисс Ланкастер.
– Просто Энн, – смилостивилась она.
Когда Фредерик вернулся, Энн уже сидела за столиком и допивала кофе. Правда, настроение у нее несколько испортилось, а кофе остыл.
– Может быть, нам уже пора отсюда двигаться? – поинтересовался Фредерик.
Энн удивленно посмотрела на него.
– Как ты угадываешь все мои желания?
– И вовсе не все! Я, например, не знаю, каким мороженым тебя лучше угостить.
– Ванильным. – Энн довольно улыбнулась: она как раз только что подумала о шарике ванильного мороженого.
– В вафлях, разумеется?
– Разумеется!
Как только мороженое было съедено, а часть вафель скормлена лебедям, плавающим в пруду, Фредерик спросил:
– У тебя были какие-то планы на сегодняшний день?
– Да, я хотела навестить сестру. А чем ты собирался заниматься?
– Сегодня я совершенно свободен.
– Только не говори, что и против тебя возбуждено служебное расследование!
– Моя профессия хороша тем, что я могу работать столько, сколько мне хочется, и тогда, когда мне хочется.
– Везунчик! – завистливо вздохнула Энн. – Но я все же предпочла бы вернуться на свою работу...
– Понимаю. Хочешь, я тебя провожу к сестре?
– Ты можешь зайти вместе со мной. Познакомишься с Кэтрин. Визит будет не долгим, больше получаса врачи не разрешают с ней общаться.
– Ну и замечательно! Я как раз успею провести еще несколько тестов и выяснить, так ли вы похожи, как мне кажется.
– О нет, мы с Кэтрин совсем разные!
– Не зарекайся. До сегодняшнего дня ты и не знала, что любишь красный цвет.
– Господи, Кэтрин, ну почему ты не хочешь нормально со мной поговорить?!
Боб возвел глаза вверх, словно надеялся на помощь неба в борьбе со строптивицей Кэтрин. Но небо было глухо, а сама виновница дурного настроения светила менеджмента журналистики закрыла уши ладонями.
– Ты ведешь себя, словно неразумный ребенок. А ведь всего-то через несколько месяцев ты станешь матерью!
– А может быть, я еще передумаю! – сердито ответила Кэтрин.
Боб вновь возвел глаза к потолку. Он уже почти потерял надежду уговорить Кэтрин выслушать его.
– Кэтрин, ты ждешь моего ребенка, я хочу, чтобы он рос с отцом.
Она даже не соизволила ответить на это.
– Мы же взрослые люди. Мне уже тридцать два, я многого добился, я смогу обеспечить тебя и ребенка без всяких проблем!
– Ты сам не понимаешь, что говоришь!
– А что ты сможешь дать ребенку, Кэтрин? Да, не спорю, у тебя есть огромный потенциал, но ты не работала ни дня. Пока ты сможешь его реализовать, пройдут годы. А ребенок? Кто все это время будет его обеспечивать? Ты хоть представляешь себе, какие это траты?!
– А ты уже все просчитал?
– Разве это плохо, уметь считать?
– И что показали твои расчеты?
– Что тебе будет выгодно выйти за меня. Кэтрин, если ты хочешь, ты сможешь пойти работать сразу же после рождения ребенка, сможешь завершить образование, сможешь делать все, что угодно. Для этого тебе достаточно стать моей женой.
– А зачем это тебе, Боб?
– Я хочу, чтобы мой ребенок был законнорожденным.
– Он был зачат незаконно.
– Господи, Кэтрин, ну сколько же можно обсуждать одно и то же! Да, мы с тобой были не правы. Я должен был сначала порвать с Энн, а уже потом начинать роман с тобой. Но Энн была далеко, а ты близко...
– Это я уже не раз слышала! – перебила его Кэтрин. – Ты так и не сказал мне, зачем тебе на мне жениться. Ребенка ты вполне можешь признать и так. Сейчас это не представляет никакой проблемы.
– Мне нужны жена, ребенок, нормальная семья, дом в престижном районе!
– Ты хочешь сказать, жена – элемент престижа?
– Можно сказать и так, – согласился Боб, радуясь тому, что Кэтрин его наконец-то поняла.
– Пошел вон, моральный урод, – совершенно спокойно, без всякого выражения сказала Кэтрин.
– Но как же так?! Я ведь все объяснил тебе! Неужели ты не понимаешь?
– Я все прекрасно понимаю, и поэтому пошел вон, подлец. Ты разбил сердце моей сестре.
– С Энн все было гораздо проще! – не подумав, брякнул Боб и едва успел увернуться от тяжелой вазы с цветами, которые сам сегодня и принес.
Уже стоя за дверью, он услышал, как в нее ударило что-то тяжелое.
– Наверное, книга, – пробормотал Боб. – Эта женщина сведет меня с ума! Можно подумать, это я с ней спал, а она со мной нет!
– Привет, что здесь происходит? – спросила удивленная Энн.
– Кэтрин вновь беснуется! – пожаловался Боб и тут же открыл рот от удивления.
– Фредерик Стрейт, друг Энн, – представился высокий широкоплечий мужчина с длинными рыжими волосами.
– Боб Гринарс... э-э-э...
– Фредерик знает, кто ты такой, – остановила его Энн, избавив от сложных объяснений. – Так что у вас случилось? И почему ты весь мокрый?
– Хорошо еще, что живой, – мрачно буркнул Боб и тяжело вздохнул.
– Какие? – От удивления Энн чуть приоткрыла рот, отчего пухлая верхняя губка слегка выдалась вперед, словно у маленькой девочки.
У нее был такой нежный и беззащитный вид, что Фредерик с трудом удержался, чтобы не обнять эту чудесную женщину. Самую чудесную женщину на свете.
– Тебе идет, – не преминул заметить он.
Энн легонько, как умеют только настоящие женщины, шлепнула его по ладони.
– Хорошо, объясняю. Слово «кокологический» образуется от сочетания японского слова «кокоро», что значит «сознание», «дух», «душа», «ощущение», и греческого «логос» – «слово», «понятие», «учение». Суть состоит в том, что, заставляя человека представлять разнообразные картинки, исследователь проникает в глубины его сущности. Для того чтобы использовать эти методики, совсем не обязательно быть профессиональным психологом.
– Эту часть я поняла. Что дальше? – Энн была заинтригована.
– Дальше я тебе сейчас задам несколько вопросов. Ответь на них быстро, не задумываясь.
– Договорились.
Энн улыбнулась и поставила чашечку с кофе на стол. Безумное утро, начавшееся с неожиданного появления полицейского с леденящими кровь историями, постепенно перетекало во вполне приличный и спокойный день.
Фредерик повел ее в небольшое, очень уютное кафе в Кенсингтон-гарден. Они пили кофе, ели воздушные булочки и болтали о всяких глупостях. Энн наслаждалась чудесным полднем, идеальным во всех отношениях: в меру жарким, в меру влажным, в меру облачным. Она уже и думать забыла о предупреждениях сержанта Гроувера! Рядом с ней был Фредерик, это Энн считала вполне достаточным для обеспечения безопасности.
Еще неделю назад она и представить не могла, что станет безоговорочно доверять мужчине, с которым практически незнакома. И не просто доверять, а доверяться. Энн чувствовала: она может рассказать Фредерику все, что угодно, и ее тайна навсегда останется тайной. А еще Энн отлично знала, что Фредерик никогда не попрекнет ее какой-то не слишком благовидной историей из прошлого. Впрочем, таких неблаговидных историй Энн за собой и не помнила.
– Так что за вопросы? – спросила она.
– Все просто. Я задам тебе четыре вопроса, ты должна будешь назвать ответ и дать ему три характеристики. Только не задумывайся, отвечай быстро. Суть в том, что ты должна говорить первое, что придет на ум. Начали?
– Я готова.
Энн поставила руку на локоть и игриво положила подбородок на кисть. В последние дни она удивляла саму себя непрестанно: вот и сейчас откуда только взялось это милое жеманство и кокетство?! Никогда ни с одним мужчиной Энн так себя не вела.
Фредерик тепло ей улыбнулся, и эта улыбка была совсем как чудесный день в середине апреля. Сегодняшний идеальный день.
– Итак. Назови любимый цвет и дай ему три характеристики.
– Красный! – выпалила Энн и удивленно посмотрела на Фредерика.
– Характеристики, – напомнил он.
– Горячий, страстный, взрывной.
– Отлично.
– Знаешь, я всю жизнь думала, что не люблю красный!
– Может быть, весна на тебя так действует? – предположил Фредерик, но не стал дожидаться ответа. – Впрочем, сам цвет не так уж и важен. Твое любимое животное?
– Лошадь. Грациозная, сильная, красивая.
– Уже лучше, – прокомментировал Фредерик.
– Чем же?
– Ты перестала думать и просто отвечаешь. А теперь представь себе водопад. Опиши его тремя словами.
– Неожиданный, сияющий, низвергающийся.
– И мы почти у цели. Представь себе белый цвет. Опиши его.
– Холодный, пугающий, бесконечный.
– Интересно! – удивленно хмыкнул Фредерик. – Ты помнишь, что ты отвечала на мои вопросы?
– У меня отличная память. – Энн сделала вид, что обиделась. – Надеюсь, она такой же сохранится в ближайшие восемьдесят лет.
– Ты хочешь жить так долго?
– Разве это долго?
– Рядом с любимым человеком – мгновение! – провозгласил Фредерик и поднял свою чашку с кофе, словно только что произнес тост.
Энн улыбнулась и осторожно чокнулась чашками.
– Так какие же результаты дал этот тест? – Врожденное женское любопытство проснулось у Энн вместе с кокетством и умением шаловливо шлепать мужчину ладошкой.
– Все просто. Любимый цвет, точнее его характеристики, это то, как ты относишься к самой себе. То есть ты – горячая, страстная и взрывная.
– Никогда бы не подумала! – воскликнула Энн. – Это все весна: всю жизнь своими достоинствами считала холодность и невозмутимость.
– Ты же отвечала на этот тест.
Энн кивнула, тяжело вздохнув.
– Что значит лошадь? – поинтересовалась она.
– Это то, как ты, по твоему мнению, выглядишь в глазах окружающих.
– Лошадью, что ли? – удивилась Энн.
Фредерик лишь развел руками и рассмеялся.
– Вообще-то, если ты еще не поняла, главное в тесте не предмет, а эпитеты. Ты думаешь, что люди видят в тебе красоту, грациозность и выносливость.
Энн задумалась, выразительно возвела глаза к потолку и наконец сказала:
– Все же люди видят во мне лошадь, как ни прискорбно это осознавать. Я ведь всю жизнь только и делаю, что работаю! И если бы не это идиотское расследование, у меня просто не было бы времени для того, чтобы встречаться с тобой.
– Я рад, что у тебя проблемы на работе.
– Это прозвучит ужасно, но я тоже рада. Что значит водопад?
– Твое отношение к сексу. Особенно меня удивило слово «неожиданный».
– Меня тоже, – призналась Энн. – Всегда была за защищенный секс.
– Защищенный секс и неожиданный секс – совершенно разные понятия. Вероятно, тебе просто не нравится рутина. Супружеские обязанности.
Энн поёжилась.
– Ужасно звучит! – сказала она, искренне удивляясь тому, что обсуждает такую интимную тему с Фредериком. Да она с Бобом никогда не говорила о сексе, а ведь они встречались много лет. – Итак, я представляю себе секс неожиданным, сияющим – ну здесь все более или менее понятно, – а вот как насчет «низвергающийся»?
– Это я у тебя хотел спросить. Может быть, поза?
На этот раз Энн все же слегка покраснела.
– Обсудим в другой раз! – предложил Фредерик. – Теперь перейдем к белому цвету. Слова, которыми ты охарактеризовала белый цвет, отражают твое отношение к смерти.
– Холодный, пугающий, бесконечный, – тихо повторила Энн и задумчиво замолчала.
Фредерик не прерывал этого молчания. Он знал, как это нелегко – познать самого себя. В кафе в полдень почти не было посетителей, только какой-то молодой человек сосредоточенно изучал уже полчаса одну и ту же страницу «Таймс». В разморенной тишине по-летнему теплого дня звонок его пейджера показался громом небесным.
Энн вздрогнула и удивленно посмотрела на Фредерика.
– Пейджер? У тебя же есть телефон.
– Клиентам я не даю номер телефона, чтобы не беспокоили понапрасну.
Энн понимающе кивнула и решила взять на заметку этот прием. Когда она работала, телефон мог зазвонить и в три часа ночи.
– Прости, мне нужно ненадолго отойти.
Энн улыбнулась Фредерику и махнула рукой.
– Пока не закончится расследование, торопиться мне некуда.
Но как только Фредерик отошел, Энн сразу же стало скучно, и она принялась разглядывать странного молодого человека с газетой. Что-то в нем показалось Энн странно знакомым, но вот что?
И только когда он излишне резким движением перевернул страницу, Энн поняла, где она уже видела эти нервные, дерганые движения тонких пальцев.
Кипящая праведным гневом Энн подошла к молодому человеку и вырвала у него из рук газету.
– Вы думаете, маньяк будет расчленять меня прямо здесь?! – уперев руки в бока, разъяренно спросила она.
– Отлично выглядите, мисс Ланкастер! – Сержант Гроувер попытался приветливо улыбнуться.
– Интересно, мне вас придется и из-под моей кровати вытягивать?
– Но ведь это делается для вашей же безопасности!
– Отлично! – Гневу Энн не было предела. – Где ваш начальник? Я хочу написать заявление, что отказываюсь от охраны. Жить в таких условиях просто невозможно!
– Не нужно так кричать, мисс Ланкастер, тем более что скоро придет ваш... хм... мистер Стрейт.
– Да, вы правы, – неожиданно согласилась Энн. – Я бы вам советовала убраться отсюда, пока он не вернулся. Поступите так же разумно, как вы поступили сегодня утром.
Гроувер тяжело вздохнул и встал. Он аккуратно сложил газету и оставил на столе чаевые.
– И если хотите поймать маньяка, научитесь вести слежку незаметно, – добавила Энн. Ей уже было жалко несчастного молодого полицейского. Наверняка его ждет выговор от начальства. – Я понимаю, что для моей безопасности ваше присутствие важно, но, сержант Гроувер...
– Можно просто Седрик.
– Отлично, Седрик, постарайтесь держаться от меня как можно дальше. Настолько далеко, чтобы не слышать, о чем я говорю на свиданиях!
– Спасибо, мисс Ланкастер.
– Просто Энн, – смилостивилась она.
Когда Фредерик вернулся, Энн уже сидела за столиком и допивала кофе. Правда, настроение у нее несколько испортилось, а кофе остыл.
– Может быть, нам уже пора отсюда двигаться? – поинтересовался Фредерик.
Энн удивленно посмотрела на него.
– Как ты угадываешь все мои желания?
– И вовсе не все! Я, например, не знаю, каким мороженым тебя лучше угостить.
– Ванильным. – Энн довольно улыбнулась: она как раз только что подумала о шарике ванильного мороженого.
– В вафлях, разумеется?
– Разумеется!
Как только мороженое было съедено, а часть вафель скормлена лебедям, плавающим в пруду, Фредерик спросил:
– У тебя были какие-то планы на сегодняшний день?
– Да, я хотела навестить сестру. А чем ты собирался заниматься?
– Сегодня я совершенно свободен.
– Только не говори, что и против тебя возбуждено служебное расследование!
– Моя профессия хороша тем, что я могу работать столько, сколько мне хочется, и тогда, когда мне хочется.
– Везунчик! – завистливо вздохнула Энн. – Но я все же предпочла бы вернуться на свою работу...
– Понимаю. Хочешь, я тебя провожу к сестре?
– Ты можешь зайти вместе со мной. Познакомишься с Кэтрин. Визит будет не долгим, больше получаса врачи не разрешают с ней общаться.
– Ну и замечательно! Я как раз успею провести еще несколько тестов и выяснить, так ли вы похожи, как мне кажется.
– О нет, мы с Кэтрин совсем разные!
– Не зарекайся. До сегодняшнего дня ты и не знала, что любишь красный цвет.
– Господи, Кэтрин, ну почему ты не хочешь нормально со мной поговорить?!
Боб возвел глаза вверх, словно надеялся на помощь неба в борьбе со строптивицей Кэтрин. Но небо было глухо, а сама виновница дурного настроения светила менеджмента журналистики закрыла уши ладонями.
– Ты ведешь себя, словно неразумный ребенок. А ведь всего-то через несколько месяцев ты станешь матерью!
– А может быть, я еще передумаю! – сердито ответила Кэтрин.
Боб вновь возвел глаза к потолку. Он уже почти потерял надежду уговорить Кэтрин выслушать его.
– Кэтрин, ты ждешь моего ребенка, я хочу, чтобы он рос с отцом.
Она даже не соизволила ответить на это.
– Мы же взрослые люди. Мне уже тридцать два, я многого добился, я смогу обеспечить тебя и ребенка без всяких проблем!
– Ты сам не понимаешь, что говоришь!
– А что ты сможешь дать ребенку, Кэтрин? Да, не спорю, у тебя есть огромный потенциал, но ты не работала ни дня. Пока ты сможешь его реализовать, пройдут годы. А ребенок? Кто все это время будет его обеспечивать? Ты хоть представляешь себе, какие это траты?!
– А ты уже все просчитал?
– Разве это плохо, уметь считать?
– И что показали твои расчеты?
– Что тебе будет выгодно выйти за меня. Кэтрин, если ты хочешь, ты сможешь пойти работать сразу же после рождения ребенка, сможешь завершить образование, сможешь делать все, что угодно. Для этого тебе достаточно стать моей женой.
– А зачем это тебе, Боб?
– Я хочу, чтобы мой ребенок был законнорожденным.
– Он был зачат незаконно.
– Господи, Кэтрин, ну сколько же можно обсуждать одно и то же! Да, мы с тобой были не правы. Я должен был сначала порвать с Энн, а уже потом начинать роман с тобой. Но Энн была далеко, а ты близко...
– Это я уже не раз слышала! – перебила его Кэтрин. – Ты так и не сказал мне, зачем тебе на мне жениться. Ребенка ты вполне можешь признать и так. Сейчас это не представляет никакой проблемы.
– Мне нужны жена, ребенок, нормальная семья, дом в престижном районе!
– Ты хочешь сказать, жена – элемент престижа?
– Можно сказать и так, – согласился Боб, радуясь тому, что Кэтрин его наконец-то поняла.
– Пошел вон, моральный урод, – совершенно спокойно, без всякого выражения сказала Кэтрин.
– Но как же так?! Я ведь все объяснил тебе! Неужели ты не понимаешь?
– Я все прекрасно понимаю, и поэтому пошел вон, подлец. Ты разбил сердце моей сестре.
– С Энн все было гораздо проще! – не подумав, брякнул Боб и едва успел увернуться от тяжелой вазы с цветами, которые сам сегодня и принес.
Уже стоя за дверью, он услышал, как в нее ударило что-то тяжелое.
– Наверное, книга, – пробормотал Боб. – Эта женщина сведет меня с ума! Можно подумать, это я с ней спал, а она со мной нет!
– Привет, что здесь происходит? – спросила удивленная Энн.
– Кэтрин вновь беснуется! – пожаловался Боб и тут же открыл рот от удивления.
– Фредерик Стрейт, друг Энн, – представился высокий широкоплечий мужчина с длинными рыжими волосами.
– Боб Гринарс... э-э-э...
– Фредерик знает, кто ты такой, – остановила его Энн, избавив от сложных объяснений. – Так что у вас случилось? И почему ты весь мокрый?
– Хорошо еще, что живой, – мрачно буркнул Боб и тяжело вздохнул.
9
– Знаешь, Энн, мне почему-то кажется, что сегодня не лучшее время для знакомства с твоей сестрой, – с сомнением сказал Фредерик.
– И мне так кажется, – согласилась Энн, встревоженная рассказом Боба.
Сам виновник очередной истерики Кэтрин поспешил откланяться и удалиться, дабы сменить костюм. Энн задумчиво смотрела вслед человеку, с которым собиралась прожить жизнь в горе и в радости, пока смерть не разлучит ну и так далее, и не понимала, что же такого она нашла в этом лысеющем, забавном мужчине.
– О чем задумалась? – поинтересовался Фредерик.
На фоне Боба даже длинный хвост рыжих вьющихся волос не казался столь шокирующим. Скорее добавлял Фредерику шарм, которого так не хватало успешному исследователю технологий менеджмента средств массовой коммуникации.
– И почему только я оставалась рядом с Бобом столько лет? – Энн не нашла ответа на этот вопрос и пожала плечами. Об этом она подумает как-нибудь в другой раз.
– Наверное, у тебя просто не было возможности остановиться и подумать, – предположил Фредерик. – А так как сейчас у тебя времени хоть отбавляй, ты можешь думать обо всем на свете столько, сколько тебе хочется. А мне пора бежать!
– Ты же никуда не собирался, – удивилась она.
– Но я же думал, что буду знакомиться с твоей сестрой. А раз знакомство отменяется, пойду немного поработаю. Не хотелось бы просить тебя расплачиваться в ресторане за нас обоих.
– Приятно осознавать, что рядом еще есть истинные джентльмены. Ты мне позвонишь?
– Обязательно!
Фредерик наклонился, чмокнул ее в щеку на прощание, хотя Энн так старательно подставляла губы, что даже встала на цыпочки, и, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, направился к выходу.
Энн ласково улыбнулась и послала ему в спину воздушный поцелуй.
Одна неделя, и я уже влюблена по уши! – подумала она и замерла, осознав, что в первый раз дала определение тем удивительным и волнующим чувствам, которые испытывала к Фредерику.
Энн недовольно фыркнула и поправила прическу.
Нет, это бред какой-то! – твердо сказала она себе. Фредерик привлекает меня просто как мужчина. Да, мне хочется с ним переспать. Буду честна с собой. Но кто говорит о любви? Я ведь о нем почти ничего не знаю! Не знаю, кто его родители, не знаю, есть ли у него братья и сестры, не знаю даже, где он живет. А вот зато Фредерик знает обо мне все. Уже и то, какое мороженое я предпочитаю. Странно все это...
Но размышлять о странностях в поведении Фредерика Энн было некогда: ее ждал серьезный разговор с сестрой.
– Привет! – преувеличенно весело воскликнула она, входя в палату Кэтрин.
– О, привет! – вяло отозвалась та.
– Как ты себя чувствуешь? – Энн села на край кровати и поцеловала сестру в лоб.
– Великолепно, вот только никак не могу доказать это врачам. Спасибо за книги, они хоть как-то развлекают...
– А что это за осколки? – удивленно спросила Энн, заметив останки вазы и поломанные тюльпаны.
– Это Боб приходил, – лаконично ответила Кэтрин.
– Никогда не замечала за Бобом привычки разбивать вазы во время визитов, – попыталась пошутить Энн, но, увидев мрачное лицо сестры, поняла, что шутка не удалась. – Ладно уж, мы с ним встретились в коридоре, он был весь мокрый. Расскажешь, что тут у вас случилось?
– Боб просил меня стать его женой, – буркнула Кэтрин.
– Это был твой ответ? – Энн кивком головы указала на осколки. – Странный ответ.
– Сказать точнее, этот мерзавец предлагал мне сделку. Описывал, что я получу, если выйду за него замуж, и рассказывал, какие выгоды приобретет он сам, женившись на мне.
– И мне так кажется, – согласилась Энн, встревоженная рассказом Боба.
Сам виновник очередной истерики Кэтрин поспешил откланяться и удалиться, дабы сменить костюм. Энн задумчиво смотрела вслед человеку, с которым собиралась прожить жизнь в горе и в радости, пока смерть не разлучит ну и так далее, и не понимала, что же такого она нашла в этом лысеющем, забавном мужчине.
– О чем задумалась? – поинтересовался Фредерик.
На фоне Боба даже длинный хвост рыжих вьющихся волос не казался столь шокирующим. Скорее добавлял Фредерику шарм, которого так не хватало успешному исследователю технологий менеджмента средств массовой коммуникации.
– И почему только я оставалась рядом с Бобом столько лет? – Энн не нашла ответа на этот вопрос и пожала плечами. Об этом она подумает как-нибудь в другой раз.
– Наверное, у тебя просто не было возможности остановиться и подумать, – предположил Фредерик. – А так как сейчас у тебя времени хоть отбавляй, ты можешь думать обо всем на свете столько, сколько тебе хочется. А мне пора бежать!
– Ты же никуда не собирался, – удивилась она.
– Но я же думал, что буду знакомиться с твоей сестрой. А раз знакомство отменяется, пойду немного поработаю. Не хотелось бы просить тебя расплачиваться в ресторане за нас обоих.
– Приятно осознавать, что рядом еще есть истинные джентльмены. Ты мне позвонишь?
– Обязательно!
Фредерик наклонился, чмокнул ее в щеку на прощание, хотя Энн так старательно подставляла губы, что даже встала на цыпочки, и, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, направился к выходу.
Энн ласково улыбнулась и послала ему в спину воздушный поцелуй.
Одна неделя, и я уже влюблена по уши! – подумала она и замерла, осознав, что в первый раз дала определение тем удивительным и волнующим чувствам, которые испытывала к Фредерику.
Энн недовольно фыркнула и поправила прическу.
Нет, это бред какой-то! – твердо сказала она себе. Фредерик привлекает меня просто как мужчина. Да, мне хочется с ним переспать. Буду честна с собой. Но кто говорит о любви? Я ведь о нем почти ничего не знаю! Не знаю, кто его родители, не знаю, есть ли у него братья и сестры, не знаю даже, где он живет. А вот зато Фредерик знает обо мне все. Уже и то, какое мороженое я предпочитаю. Странно все это...
Но размышлять о странностях в поведении Фредерика Энн было некогда: ее ждал серьезный разговор с сестрой.
– Привет! – преувеличенно весело воскликнула она, входя в палату Кэтрин.
– О, привет! – вяло отозвалась та.
– Как ты себя чувствуешь? – Энн села на край кровати и поцеловала сестру в лоб.
– Великолепно, вот только никак не могу доказать это врачам. Спасибо за книги, они хоть как-то развлекают...
– А что это за осколки? – удивленно спросила Энн, заметив останки вазы и поломанные тюльпаны.
– Это Боб приходил, – лаконично ответила Кэтрин.
– Никогда не замечала за Бобом привычки разбивать вазы во время визитов, – попыталась пошутить Энн, но, увидев мрачное лицо сестры, поняла, что шутка не удалась. – Ладно уж, мы с ним встретились в коридоре, он был весь мокрый. Расскажешь, что тут у вас случилось?
– Боб просил меня стать его женой, – буркнула Кэтрин.
– Это был твой ответ? – Энн кивком головы указала на осколки. – Странный ответ.
– Сказать точнее, этот мерзавец предлагал мне сделку. Описывал, что я получу, если выйду за него замуж, и рассказывал, какие выгоды приобретет он сам, женившись на мне.