Страница:
Центр коммуникаций и транспорта базы «Онтарио» представлял собой большой круглый зал в самом сердце всей гигантской конструкции с пультами управления по всем стенам, кроме входных дверей в задней его части. Еще немалое число полукруглых пультов покрывало пол, смыкаясь вокруг дежурного старшины за столом в самом центре. Зал был неярко освещен голубым свечением многочисленных телеэкранов на пультах, а слышался там лишь негромкий шелест голосов.
В зале тут же появился вахтенный офицер. Торпеды с донесениями обычно посылались с кораблей, по той или иной причине терпящих бедствие. Подойдя к центру, он встал рядом с рабочим местом старшины Хайфер.
– Военный код, сэр, – сказала Луиза. Капитан-лейтенант Поттс стоял, нетерпеливо похлопывая по своему наушнику, пока запись наконец не прошла.
– ззз… ККС «Неу… ззз… уходим от мока… ззз…
– Очистить никак нельзя? – рявкнул капитан-лейтенант.
– Никак нет, сэр, – спокойно отозвалась старшина Хайфер. – Слишком далеко. И я не могу изменить законы физики, даже если мне этого очень хочется.
– Откуда оно идет? – спросил Поттс, обшаривая глазами ее пульт в поисках нужных ему ответов.
– Транзитная точка номер два, сэр. – Луиза повернулась к вахтенному офицеру. – Та, что на границе с мокаками.
Командующий базой Монтгомери внимательно слушал доклад капитан-лейтенанта, мысленно уже прикидывая, кого ему придется послать.
– Капитан Каверс, – сдержанно кивнул он человеку, стоящему перед ним по стойке «вольно». – «Неустрашимый» возвращается с рейда на перерабатывающие заводы мокаков, и у него полный трюм антиводорода. Его преследуют три мокакских истребителя и легкий ракетоносец повиан. В бою «Неустрашимый» потерял все свои «спиды» и потерпел серьезный урон. Как мы понимаем, наших товарищей так плотно преследовали на момент отправки торпеды с донесением, что они сомневались в том, что им удастся оторваться от врага даже в Транзите. Впрочем, не нужно быть гением, чтобы прикинуть, куда они направляются. Кроме как на базу «Онтарио», им деваться просто некуда. Надеюсь, вы поняли мою дилемму, капитан Каверс, – добавил Монтгомери.
– Я предлагаю послать «Дифенбакера» и «Маккензи», командующий, – уверенно сказал Каверс. – Мы еще толком не восстановились.
Монтгомери погрузился в раздумья. «Нам явно что-то посерьезней потребуется», – решил он. К несчастью, все крупные боевые корабли эскадрильи Антареса были в космосе, упреждая возможную атаку мокаков – как теперь становилось ясно, ложную. Так что «Непобедимый» становился очевидным выбором. Но его «спиды» пострадали в последней стычке, и он еще только пополнял боекомплект…
– Очевидным выбором для этой операции, сэр, будет «Каверза», – не долго думая, ляпнул капитан-лейтенант. А потом замер как вкопанный, когда лицо командующего стало наливаться краской, а глаза его засверкали. Что касалось лица Каверса, то оно было словно из стали вырезано.
– Я не потерплю подобных вольностей в своем присутствии, капитан-лейтенант! – проревел Монтгомери, привставая из кресла и стремительно подаваясь к столу. – Терпеть не могу кличек, в особенности столь неподобающих, а если вы и дальше будете ими злоупотреблять, то я дам вам хороший повод изменить ваше поведение. Я достаточно ясно выразился, капитан-лейтенант?
– Так точно, сэр. – Капитан-лейтенант стал искать спасения в стойке «смирно», этом армейском поведенческом эквиваленте защитного камуфляжа. «Просто не верится, что я такое сморозил!» – думал он.
– Капитан Каверс – один из лучших офицеров во всей армии, капитан-лейтенант. Нам повезло, что мы вместе с ним служим. И я не потерплю, чтобы какой-то нахальный младший офицер, который еще даже на палубу боевого корабля не ступал, не говоря уж о том, чтобы участие в настоящем бою принимать, пробавлялся шуточками на счет капитана Каверса или его команды. Это вам ясно, капитан-лейтенант?
– Так точно, сэр. – Вышло еще громче, чем раньше.
– Впрочем, так уж получается, что вы правы. «Непобедимый»… – тут Монтгомери сделал паузу, чтобы сверкнуть взором на теперь уже окончательно униженного капитан-лейтенанта, – представляется единственным кораблем, который мы можем послать. Мои извинения, капитан, – обратился он к Каверсу. – Других просто нет. Сделайте все от вас зависящее, чтобы как можно скорее их отправить, – рявкнул он несчастному капитан-лейтенанту. – Свяжитесь с «Дифенбакером» и «Маккензи» и оповестите их. А связь с «Непобедимым»… – еще одна ядовитая пауза, – оставьте мне. Все, вы свободны.
– Благодарю вас, сэр. – Пожалуй, никогда еще ни один подчиненный так не радовался тому, что командир его отпустил. Капитан-лейтенант отдал честь, четко развернулся и как на параде промаршировал за дверь кабинета командующего базой, до смерти обрадованный тем, что сумел пережить знаменитую вспышку гнева генерала Монтгомери.
– Еще раз мои извинения, капитан Каверс, – сказал командующий базой. – Это действительно не задание для легкого авианосца. Будь у меня пара крейсеров или, еще лучше, линейный корабль…
– Но их у вас нет, сэр. Так что «Непобедимый» будет рад с честью выполнить это задание.
Каверс решил сэкономить время и провести совещание по интеркому. Ознакомив своих офицеров с создавшимся положением он перешел к получению ответной информации.
– Коммандер Редер, – сказал капитан, – что у нас на главной
– К полету готовы двадцать пять «спидов», сэр. Четыре были уничтожены в бою с повианами, четыре мы распатронили, поскольку они были слишком тяжело повреждены для ремонта, два ожидают запчастей, и у нас по-прежнему два пилота в лазарете. – Редер немного подумал. – Горючего у нас хватит, сэр. А вот запчастей явно недостает. Если что-то существенное выйдет из строя, еще один пилот окажется не у дел.
– Принято к сведению, коммандер. – Каверс повернулся к Ларкину. – Есть возможность исправить ситуацию с запчастями? – спросил он. – У нас только три часа, однако командующий базой заверил меня, что работники Базового склада будут как никогда готовы к сотрудничеству.
– С вашего разрешения я немедленно за это примусь? – Ларкин в ожидании приподнялся.
– Вам известны потребности коммандера Редера, квартирмейстер? – спросил капитан.
– В вашем компьютере, Джон, есть копия моего списка, – сказал Редер. – И, разумеется, Базовый склад тоже должен таковой располагать. Без списка в руках я вам с ними разговаривать не рекомендую.
– Не беспокойтесь, коммандер, их привычки мне знакомы, – слегка натянуто отозвался Ларкин.
Редер ладонью прикрыл лукавую улыбку. Квартирмейстер уже двое суток так дулся. «Совсем как школьник», – подумал Питер.
– Нет нужды вам объяснять, – продолжил Каверс, отпустив Ларкина, – что нам придется нешуточно подсуетиться, чтобы подготовить «Непобедимый» к старту за тот короткий срок, который у нас есть. Так что, полагаю, самое время за это взяться.
– Капитан, – вмешался Редер, поднимая руку. – Раз нам не хватает «спидов» до полного комплекта, быть может, сделать запрос на небольшую эскадрилью из местных машин, которую мы бы у себя разместили?
– Отличная мысль, коммандер. А насколько небольшую?
– На главной палубе есть место для восьми «спидов», капитан, – сказал Редер.
– Но при этом, – вмешался командир эскадрильи, – у нас сидят без дела шесть пилотов, так что для дополнения эскадрильи нам придется только двоих занять.
«Если ты сможешь найти двух пилотов, желающих лететь в незнакомом „спиде“ на боевое задание под командой человека, которого они первый раз в жизни видят», – подумал Питер. С другой стороны, у «Непобедимого» теперь возникала постоянная нужда в четырех пилотах. Редер поежился при мысли о том, что именно его идея привела к их гибели. «Так или иначе, все это будет первым долгом расцениваться как практическая демонстрация их способностей, – подумал Питер. – Гнусно, но ничего не поделаешь». Между пилотами всегда существовало жесткое соперничество, а «Непобедимый» был желанным местом службы.
– Я подумаю, – сказал Каверс.
Редер испытал облегчение. «Поначалу все будет очень тяжело – подумал он. – Ожидаются бои за территорию между пилотами и даже между командирами эскадрилий. Но только до того момента, как они в настоящий бой вступят. А потом все они вдруг обратятся в самые безотказные военные машины, какие только на свете бывают». Он уже раньше такое наблюдал.
«Но будет столько пререканий, – подумал Питер, – что в тот момент, когда это случится, это покажется настоящим чудом. По крайней мере, так до сих пор бывало», – мысленно добавил он, постукивая по своему деревянному бруску.
– Не понимаю, почему мои люди должны свои «спиды» передвигать, – пожаловался Шелдон, наблюдая, как одну из больших машин катят вперед.
– Ваши люди их не передвигают, – отозвался Редер, наблюдая за тем, как сигнальщик направляет «спид» на новую стоянку. – Этим техники занимаются. – «И весьма неуклюже», – мрачно подумал он.
Поскольку все техники как можно тесней прижимались к «спиду», компьютеризированные направляющие механизмы, встроенные в пол главной палубы, были в данном случае бесполезны. В свое время, только еще обучаясь, все усвоили навыки старомодной работы, но поскольку с тех пор утекло много воды и никто не ожидал, что эту процедуру придется выполнять вручную, шла она мучительно медленно.
Шелдон нетерпеливо хмыкнул.
– Не цепляйтесь к словам, коммандер. Разумеется, меня интересует, почему те пилоты не могут свободные стоянки занять.
«Тебя, Шелдон, сейчас две вещи тревожат, – подумал Редер. – Во-первых, эта ерунда с территорией. Они еще сюда не прибыли, а ты уже опасаешься, как бы лицо не потерять. Что же до второй вещи, то это чистое суеверие. Никто из твоей эскадрильи, включая тебя самого, не хочет „стоянку мертвеца“ занимать, потому что все до смерти сглаза, проклятия или еще черт знает чего боятся. Но я всей этой чепухе потворствовать не намерен». Хотя, чтобы быть до конца честным, если бы Редер все еще летал, он вполне мог бы испытывать совсем иные чувства.
– Прежде всего, командир эскадрильи, здесь вопрос уважения. Не думаю, что вы и впрямь хотите незнакомым пилотам эти стоянки предложить. – Тут Редер заметил, как Шелдон неловко ежится. Такая мысль ему, очевидно, никогда в голову не приходила. «Один-ноль в мою пользу», – удовлетворенно подумал Питер. – Во-вторых, мы еще не знаем, что именно мы получим. А некоторые из старых моделей заметно крупнее современных. Я так прикидываю, что готовиться надо к худшему. Мы также не знаем, какой опыт посадки на авианосец будут иметь эти пилоты. – Он пожал плечами. – С этим можно будет при необходимости по ходу дела разобраться, но место нам нужно прямо сейчас освободить.
– Да, конечно, – задумчиво произнес Шелдон. – В таком ракурсе я об этом не думал.
Что касалось ракурса, то Редер прекрасно знал, что командир эскадрильи имеет в виду те четыре злосчастные стоянки, а вовсе не относительные размеры «спидов» разных поколений или возможную неопытность пилотов. «Но у меня уже на все это времени нет, – подумал он. – И терпения тоже».
– Где вы собираетесь тех людей разместить? – спросил Редер. Установка «спидов» была его проблемой, а вот все, связанное с пилотами, ложилось на Шелдона.
– Боже мой! – воскликнул Шелдон. – Я даже об этом не подумал!
Редер удостоил его взора, в котором ясно читалось: «Так иди и подумай». Затем, оглянувшись на оживленную палубу, он рявкнул в нашлемный микрофон:
– Голову ниже, Соуза!
Один из техников, что направляли «спид» к новому месту стоянки, резко пригнулся, едва не вписавшись головой в край припаркованной рядом машины.
Редер настроил свой интерком на общую трансляцию.
– Всем в оба смотреть. Машины сейчас не на своих местах, так что потом без претензий. – Тут он заметил, как ар-Рашид чуть ли не под руки провожает двух растерянных техников к их «спиду».
– Ладно, – проворчал Шелдон, – я лучше пойду. У меня масса работы.
«Быть не может», – с насмешкой подумал Редер.
– Тогда не позволяйте мне долее вас задерживать, – сказал он вслух. – Благодарю вас, командир эскадрильи, что нашли время со мной поговорить.
– Ничего-ничего, коммандер. Был очень рад. Желаю успешно поработать. – И Шелдон все-таки поплелся заниматься своими делами.
Питер с искренней и доброй улыбкой посмотрел ему вслед. Непомерно высокое самомнение, которое даже помешало ему расслышать в голосе Редера явную иронию, только делало командира эскадрильи человечнее. А следовательно, и симпатичнее. Затем Питер развернулся обратно и с головой ушел в бурлящий на главной палубе водоворот, надеясь разобраться с ним до появления на борту «Непобедимого» новых членов команды.
Питер, Синтия и ар-Рашид бок о бок стояли у окна в стене кабинета Редера, оглядывая главную палубу. Наружные ворота были раскрыты, и голос компьютерного диспетчера направлял подлетающую эскадрилью.
Редер настоял на развертывании магнитных грейферов, прекрасно понимая, что прибывающих пилотов возмутит такой откровенный намек. «Но лучше лишняя предосторожность, чем горькие сожаления», – сказал он себе.
Грейферы в основном использовались при обучении. Они обладали способностью хватать или отталкивать «спид», приводя его куда следует даже против воли пилота.
Первый из вновь прибывших летчиков явно в такой помощи не нуждался. Он сел с таким блеском, что ему даже сам Редер позавидовал. Особенно принимая во внимание древность той машины, на которой ему приходилось летать.
– О Господи, – негромко произнес ар-Рашид. – Это же вторая модель.
– Я думала, их теперь только в музее можно увидеть, – завороженно выдохнула Синтия.
Редер оценил выражение ее лица и улыбнулся. Девушка просто сияла. Она явно не могла дождаться того момента, когда эти машины можно будет руками потрогать. Формально они уже на вооружении не состояли, но фактически были допущены для работы с фиксированных баз и орбитальных оборонительных фортов.
– Помните, – негромко сказал он ей, – они к нам только с визитом.
– Так точно, сэр, – ответила Синтия, но было совершенно очевидно, что ни на чьи слова она уже никакого внимания не обращает.
Вторая, третья и четвертая машины прибыли без изящества первой, но вполне компетентно. Редер отвернулся от окна и принялся просматривать отчет о полученных запчастях. «Раз я их все-таки вытребовал, – подумал он, – могу на всякий случай и изучить».
– Семь штук есть, – сказал ар-Рашид. – Как удачно, что мы там гайки закрутили.
Синтия утвердительно хмыкнула.
– О Господи! – вдруг вырвалось у старшины. Редер вскочил на ноги и развернулся к окну раньше, чем успел набрать воздуха для естественного вопроса, в чем дело.
Последний из вновь прибывших «спидов» шел по такой траектории, что неизбежно должен был врезаться в борт «Непобедимого». Компьютерный диспетчер это сознавал и пытался заставить пилота либо изменить траекторию, либо сделать новый заход.
– Ваши приборы дают ошибочные показания, – сказал диспетчер. – Опустите нос на два пункта. – Последовала пауза, никакого изменения траектории Редер не заметил. – Отмените причаливание и зайдите снова, – сказал диспетчер.
Однако летчик все упорствовал. Либо упорствовал, либо оцепенел от страха и работал на автопилоте.
– Хорошо, что вы настояли на том, чтобы грейферы развернуть, – тихо произнес застывший, как статуя, ар-Рашид.
– Я приказала команде настроить их на максимальный охват, – сообщила Роббинс.
– Хорошо, – похвалил ее Редер. – А я приказал включать их при первых же признаках неувязки.
– Отмените причаливание, – настойчиво повторил диспетчер, хотя теперь было бы чудом, сумей пилот это проделать.
«Там, где любой нормальный человек уже от страха бы трясся, – подумал Питер, – компьютерный диспетчер лишь слегка голос повышает».
– Мы ведь сообщили диспетчеру, что магнитный грейфер задействуем? – спросил он.
Синтия и старшина переглянулись, затем посмотрели на Редера. И дружно помотали головами.
«Вот те на, – подумал Питер. – А „спид“ совсем рядом».
– Я уже начинаю сомневаться, дали мы грейферной команде отмашку или нет, – пробормотал он затем.
Роббинс и ар-Рашид медленно повернули к нему головы, их широко раскрытые глаза были полны страха.
– Я думал… вы им сказали, сэр, – с запинкой произнес старшина.
– Я т-тоже, – еле-еле выдавила из себя Синтия.
– Ладно, не тряситесь, – успокоил их Редер. – Я сказал. Хотя… ага, вот теперь они его зацепили.
«Спид» по крайне опасной траектории уже подходил к самому борту «Непобедимого» – но тут вдруг словно бы на мягкую стенку наткнулся. Пилот попытался отвернуть и заскользил вбок, по-прежнему стараясь вырваться из грейферной хватки.
– Чем это он там, черт возьми, занимается? – в гневном изумлении вопросила Синтия.
– Сомневаюсь, что он хочет грейфер одолеть, – качая головой, отозвался ар-Рашид.
«Интересно, – хмурясь, подумал Редер, – сможем мы его потом назад отослать, а „спид“ себе оставить?» Боевая машина по-прежнему вовсю силилась высвободиться, пока грейфер тащил ее на себя и разворачивал вбок, к главной палубе.
И тут из интеркома у себя за спиной Редер услышал нечто такое, чего он никогда в жизни услышать не ожидал.
– Выруби мотор! – вдруг проревел компьютерный диспетчер. Все трое разом повернулись и в полном изумлении воззрились на панель. А когда они повернулись обратно, то увидели, что пилот наконец-то повиновался, и грейферная команда принялась аккуратно заводить его «спид» на посадку. Огромные ворота начали закрываться. Без единого слова все трое вышли из кабинета и с одинаковыми выражениями плохо сдерживаемой ярости на лицах торопливо направились к главной палубе.
Питер уже готов был зубами прогрызть себе дорогу, когда давление наконец выровнялось и внутренние ворота начали подниматься. Прошмыгнув под ними, они с Синтией и старшиной по четкой прямой устремились к той машине, что прибыла последней.
Пилот уже поднял верх кабины и как раз оттуда выбирался.
Лейтенант Роббинс вдруг остановилась как вкопанная, насупившись и уперев подбородок в грудь.
Редер же продолжал идти бок о бок со старшиной. К тому времени, как они добрались до «спида», пилот уже спустился на палубу и снимал шлем.
– Вы когда-нибудь на авианосец садились? – свирепо вопросил Редер.
– Много раз, коммандер, – отозвался невысокий, худощавый мужчина. – На тренажере.
– Паршивый это был тренажер, – прорычал ар-Рашид.
– Вы понимаете, лейтенант, что чуть было в этот корабль своим «спидом» не врезались? – ровным голосом поинтересовался Редер.
– Только в самом конце понял, – ответил пилот. – Я понятия не имел, что с моей машиной творится, когда вы меня прихватили, а приборы показывали, что все как нельзя лучше идет.
– Как нельзя лучше? И вы им поверили? Даже когда диспетчер приказал вам осадить назад и еще раз зайти? – изумленно спросил коммандер.
– Честно говоря, – сказал пилот, выглядя немного смущенным и порядком измотанным, – чем ближе я к «Непобедимому» подходил, тем хуже диспетчера понимал.
– Но ведь вы выключили мотор, когда он вам велел, – заметил Редер.
– Это потому что он заорал. Тогда я его мигом понял. А так мне его по пять раз переспрашивать приходилось. – Пилот сердито глянул на коммандера. – Во всей этой неразберихе «Непобедимый» виноват, – добавил он.
– «Непобедимый»? – Питер ушам своим не поверил. – Мы виноваты в том, что вы, черт побери, пилотировать ни хрена не умеете? – Он с огромным трудом сдержал свою ярость. – Не потрудитесь ли объясниться, лейтенант? – с пугающим спокойствием предложил он пилоту.
– Никто даже не упомянул о том, что вы магнитный грейфер развернете, коммандер, – ответил тот. – Если бы меня предупредили, я бы сразу же попросил его отключить. Он мне все приборы запорол и компьютер загадил.
Редер какое-то время просто на него смотрел, слишком ошарашенный, чтобы заговорить. Затем он привел в порядок свою осанку и в конце концов сумел вымолвить:
– Магнитные грейферы не могут на приборы влиять. Там защита от электромагнитного импульса работает.
– На первой модели не работает, – сказала Синтия. Питер и ар-Рашид медленно переглянулись. Затем они так же медленно повернулись и посмотрели на «спид». Он был процентов на двадцать больше «спидов» четвертой модели, которыми был укомплектован «Непобедимый». Их опытные глаза тут же переметнулись к узлам датчиков и оружейным гнездам.
– Я должен был сразу это понять, – сказал старшина. – Ведь это последняя машина, из которой пилот должен был вот так выкарабкиваться.
– А что этот раритет за стенами музея делает? – в благоговейном ужасе спросил Редер.
– Вообще-то нам постоянно новые обещают, – оптимистично отозвался пилот. – Но пока что вы, ребята, все себе прикарманиваете.
Питер вздрогнул. «Да, похоже, так оно и выходит», – подумал он. Оглянувшись, он увидел, что к ним торопливо приближается Шелдон. Остальные пилоты со станции уже кружком вокруг них собрались.
– Это командир эскадрильи Шелдон, – громко объявил Питер, когда тот подошел. – Он и его люди о вас позаботятся. А когда вы обустроитесь, я буду рад вас познакомить с командами обслуживания. – Широко улыбаясь пилотам, он от всей души надеялся, что все они сейчас умотают на долгий инструктаж и дадут ему, Роббинс и ар-Рашиду шанс вдоволь поползать по этой классике.
Питер всегда мечтал летать на первой модели.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В зале тут же появился вахтенный офицер. Торпеды с донесениями обычно посылались с кораблей, по той или иной причине терпящих бедствие. Подойдя к центру, он встал рядом с рабочим местом старшины Хайфер.
– Военный код, сэр, – сказала Луиза. Капитан-лейтенант Поттс стоял, нетерпеливо похлопывая по своему наушнику, пока запись наконец не прошла.
– ззз… ККС «Неу… ззз… уходим от мока… ззз…
– Очистить никак нельзя? – рявкнул капитан-лейтенант.
– Никак нет, сэр, – спокойно отозвалась старшина Хайфер. – Слишком далеко. И я не могу изменить законы физики, даже если мне этого очень хочется.
– Откуда оно идет? – спросил Поттс, обшаривая глазами ее пульт в поисках нужных ему ответов.
– Транзитная точка номер два, сэр. – Луиза повернулась к вахтенному офицеру. – Та, что на границе с мокаками.
Командующий базой Монтгомери внимательно слушал доклад капитан-лейтенанта, мысленно уже прикидывая, кого ему придется послать.
– Капитан Каверс, – сдержанно кивнул он человеку, стоящему перед ним по стойке «вольно». – «Неустрашимый» возвращается с рейда на перерабатывающие заводы мокаков, и у него полный трюм антиводорода. Его преследуют три мокакских истребителя и легкий ракетоносец повиан. В бою «Неустрашимый» потерял все свои «спиды» и потерпел серьезный урон. Как мы понимаем, наших товарищей так плотно преследовали на момент отправки торпеды с донесением, что они сомневались в том, что им удастся оторваться от врага даже в Транзите. Впрочем, не нужно быть гением, чтобы прикинуть, куда они направляются. Кроме как на базу «Онтарио», им деваться просто некуда. Надеюсь, вы поняли мою дилемму, капитан Каверс, – добавил Монтгомери.
– Я предлагаю послать «Дифенбакера» и «Маккензи», командующий, – уверенно сказал Каверс. – Мы еще толком не восстановились.
Монтгомери погрузился в раздумья. «Нам явно что-то посерьезней потребуется», – решил он. К несчастью, все крупные боевые корабли эскадрильи Антареса были в космосе, упреждая возможную атаку мокаков – как теперь становилось ясно, ложную. Так что «Непобедимый» становился очевидным выбором. Но его «спиды» пострадали в последней стычке, и он еще только пополнял боекомплект…
– Очевидным выбором для этой операции, сэр, будет «Каверза», – не долго думая, ляпнул капитан-лейтенант. А потом замер как вкопанный, когда лицо командующего стало наливаться краской, а глаза его засверкали. Что касалось лица Каверса, то оно было словно из стали вырезано.
– Я не потерплю подобных вольностей в своем присутствии, капитан-лейтенант! – проревел Монтгомери, привставая из кресла и стремительно подаваясь к столу. – Терпеть не могу кличек, в особенности столь неподобающих, а если вы и дальше будете ими злоупотреблять, то я дам вам хороший повод изменить ваше поведение. Я достаточно ясно выразился, капитан-лейтенант?
– Так точно, сэр. – Капитан-лейтенант стал искать спасения в стойке «смирно», этом армейском поведенческом эквиваленте защитного камуфляжа. «Просто не верится, что я такое сморозил!» – думал он.
– Капитан Каверс – один из лучших офицеров во всей армии, капитан-лейтенант. Нам повезло, что мы вместе с ним служим. И я не потерплю, чтобы какой-то нахальный младший офицер, который еще даже на палубу боевого корабля не ступал, не говоря уж о том, чтобы участие в настоящем бою принимать, пробавлялся шуточками на счет капитана Каверса или его команды. Это вам ясно, капитан-лейтенант?
– Так точно, сэр. – Вышло еще громче, чем раньше.
– Впрочем, так уж получается, что вы правы. «Непобедимый»… – тут Монтгомери сделал паузу, чтобы сверкнуть взором на теперь уже окончательно униженного капитан-лейтенанта, – представляется единственным кораблем, который мы можем послать. Мои извинения, капитан, – обратился он к Каверсу. – Других просто нет. Сделайте все от вас зависящее, чтобы как можно скорее их отправить, – рявкнул он несчастному капитан-лейтенанту. – Свяжитесь с «Дифенбакером» и «Маккензи» и оповестите их. А связь с «Непобедимым»… – еще одна ядовитая пауза, – оставьте мне. Все, вы свободны.
– Благодарю вас, сэр. – Пожалуй, никогда еще ни один подчиненный так не радовался тому, что командир его отпустил. Капитан-лейтенант отдал честь, четко развернулся и как на параде промаршировал за дверь кабинета командующего базой, до смерти обрадованный тем, что сумел пережить знаменитую вспышку гнева генерала Монтгомери.
– Еще раз мои извинения, капитан Каверс, – сказал командующий базой. – Это действительно не задание для легкого авианосца. Будь у меня пара крейсеров или, еще лучше, линейный корабль…
– Но их у вас нет, сэр. Так что «Непобедимый» будет рад с честью выполнить это задание.
Каверс решил сэкономить время и провести совещание по интеркому. Ознакомив своих офицеров с создавшимся положением он перешел к получению ответной информации.
– Коммандер Редер, – сказал капитан, – что у нас на главной
– К полету готовы двадцать пять «спидов», сэр. Четыре были уничтожены в бою с повианами, четыре мы распатронили, поскольку они были слишком тяжело повреждены для ремонта, два ожидают запчастей, и у нас по-прежнему два пилота в лазарете. – Редер немного подумал. – Горючего у нас хватит, сэр. А вот запчастей явно недостает. Если что-то существенное выйдет из строя, еще один пилот окажется не у дел.
– Принято к сведению, коммандер. – Каверс повернулся к Ларкину. – Есть возможность исправить ситуацию с запчастями? – спросил он. – У нас только три часа, однако командующий базой заверил меня, что работники Базового склада будут как никогда готовы к сотрудничеству.
– С вашего разрешения я немедленно за это примусь? – Ларкин в ожидании приподнялся.
– Вам известны потребности коммандера Редера, квартирмейстер? – спросил капитан.
– В вашем компьютере, Джон, есть копия моего списка, – сказал Редер. – И, разумеется, Базовый склад тоже должен таковой располагать. Без списка в руках я вам с ними разговаривать не рекомендую.
– Не беспокойтесь, коммандер, их привычки мне знакомы, – слегка натянуто отозвался Ларкин.
Редер ладонью прикрыл лукавую улыбку. Квартирмейстер уже двое суток так дулся. «Совсем как школьник», – подумал Питер.
– Нет нужды вам объяснять, – продолжил Каверс, отпустив Ларкина, – что нам придется нешуточно подсуетиться, чтобы подготовить «Непобедимый» к старту за тот короткий срок, который у нас есть. Так что, полагаю, самое время за это взяться.
– Капитан, – вмешался Редер, поднимая руку. – Раз нам не хватает «спидов» до полного комплекта, быть может, сделать запрос на небольшую эскадрилью из местных машин, которую мы бы у себя разместили?
– Отличная мысль, коммандер. А насколько небольшую?
– На главной палубе есть место для восьми «спидов», капитан, – сказал Редер.
– Но при этом, – вмешался командир эскадрильи, – у нас сидят без дела шесть пилотов, так что для дополнения эскадрильи нам придется только двоих занять.
«Если ты сможешь найти двух пилотов, желающих лететь в незнакомом „спиде“ на боевое задание под командой человека, которого они первый раз в жизни видят», – подумал Питер. С другой стороны, у «Непобедимого» теперь возникала постоянная нужда в четырех пилотах. Редер поежился при мысли о том, что именно его идея привела к их гибели. «Так или иначе, все это будет первым долгом расцениваться как практическая демонстрация их способностей, – подумал Питер. – Гнусно, но ничего не поделаешь». Между пилотами всегда существовало жесткое соперничество, а «Непобедимый» был желанным местом службы.
– Я подумаю, – сказал Каверс.
Редер испытал облегчение. «Поначалу все будет очень тяжело – подумал он. – Ожидаются бои за территорию между пилотами и даже между командирами эскадрилий. Но только до того момента, как они в настоящий бой вступят. А потом все они вдруг обратятся в самые безотказные военные машины, какие только на свете бывают». Он уже раньше такое наблюдал.
«Но будет столько пререканий, – подумал Питер, – что в тот момент, когда это случится, это покажется настоящим чудом. По крайней мере, так до сих пор бывало», – мысленно добавил он, постукивая по своему деревянному бруску.
– Не понимаю, почему мои люди должны свои «спиды» передвигать, – пожаловался Шелдон, наблюдая, как одну из больших машин катят вперед.
– Ваши люди их не передвигают, – отозвался Редер, наблюдая за тем, как сигнальщик направляет «спид» на новую стоянку. – Этим техники занимаются. – «И весьма неуклюже», – мрачно подумал он.
Поскольку все техники как можно тесней прижимались к «спиду», компьютеризированные направляющие механизмы, встроенные в пол главной палубы, были в данном случае бесполезны. В свое время, только еще обучаясь, все усвоили навыки старомодной работы, но поскольку с тех пор утекло много воды и никто не ожидал, что эту процедуру придется выполнять вручную, шла она мучительно медленно.
Шелдон нетерпеливо хмыкнул.
– Не цепляйтесь к словам, коммандер. Разумеется, меня интересует, почему те пилоты не могут свободные стоянки занять.
«Тебя, Шелдон, сейчас две вещи тревожат, – подумал Редер. – Во-первых, эта ерунда с территорией. Они еще сюда не прибыли, а ты уже опасаешься, как бы лицо не потерять. Что же до второй вещи, то это чистое суеверие. Никто из твоей эскадрильи, включая тебя самого, не хочет „стоянку мертвеца“ занимать, потому что все до смерти сглаза, проклятия или еще черт знает чего боятся. Но я всей этой чепухе потворствовать не намерен». Хотя, чтобы быть до конца честным, если бы Редер все еще летал, он вполне мог бы испытывать совсем иные чувства.
– Прежде всего, командир эскадрильи, здесь вопрос уважения. Не думаю, что вы и впрямь хотите незнакомым пилотам эти стоянки предложить. – Тут Редер заметил, как Шелдон неловко ежится. Такая мысль ему, очевидно, никогда в голову не приходила. «Один-ноль в мою пользу», – удовлетворенно подумал Питер. – Во-вторых, мы еще не знаем, что именно мы получим. А некоторые из старых моделей заметно крупнее современных. Я так прикидываю, что готовиться надо к худшему. Мы также не знаем, какой опыт посадки на авианосец будут иметь эти пилоты. – Он пожал плечами. – С этим можно будет при необходимости по ходу дела разобраться, но место нам нужно прямо сейчас освободить.
– Да, конечно, – задумчиво произнес Шелдон. – В таком ракурсе я об этом не думал.
Что касалось ракурса, то Редер прекрасно знал, что командир эскадрильи имеет в виду те четыре злосчастные стоянки, а вовсе не относительные размеры «спидов» разных поколений или возможную неопытность пилотов. «Но у меня уже на все это времени нет, – подумал он. – И терпения тоже».
– Где вы собираетесь тех людей разместить? – спросил Редер. Установка «спидов» была его проблемой, а вот все, связанное с пилотами, ложилось на Шелдона.
– Боже мой! – воскликнул Шелдон. – Я даже об этом не подумал!
Редер удостоил его взора, в котором ясно читалось: «Так иди и подумай». Затем, оглянувшись на оживленную палубу, он рявкнул в нашлемный микрофон:
– Голову ниже, Соуза!
Один из техников, что направляли «спид» к новому месту стоянки, резко пригнулся, едва не вписавшись головой в край припаркованной рядом машины.
Редер настроил свой интерком на общую трансляцию.
– Всем в оба смотреть. Машины сейчас не на своих местах, так что потом без претензий. – Тут он заметил, как ар-Рашид чуть ли не под руки провожает двух растерянных техников к их «спиду».
– Ладно, – проворчал Шелдон, – я лучше пойду. У меня масса работы.
«Быть не может», – с насмешкой подумал Редер.
– Тогда не позволяйте мне долее вас задерживать, – сказал он вслух. – Благодарю вас, командир эскадрильи, что нашли время со мной поговорить.
– Ничего-ничего, коммандер. Был очень рад. Желаю успешно поработать. – И Шелдон все-таки поплелся заниматься своими делами.
Питер с искренней и доброй улыбкой посмотрел ему вслед. Непомерно высокое самомнение, которое даже помешало ему расслышать в голосе Редера явную иронию, только делало командира эскадрильи человечнее. А следовательно, и симпатичнее. Затем Питер развернулся обратно и с головой ушел в бурлящий на главной палубе водоворот, надеясь разобраться с ним до появления на борту «Непобедимого» новых членов команды.
Питер, Синтия и ар-Рашид бок о бок стояли у окна в стене кабинета Редера, оглядывая главную палубу. Наружные ворота были раскрыты, и голос компьютерного диспетчера направлял подлетающую эскадрилью.
Редер настоял на развертывании магнитных грейферов, прекрасно понимая, что прибывающих пилотов возмутит такой откровенный намек. «Но лучше лишняя предосторожность, чем горькие сожаления», – сказал он себе.
Грейферы в основном использовались при обучении. Они обладали способностью хватать или отталкивать «спид», приводя его куда следует даже против воли пилота.
Первый из вновь прибывших летчиков явно в такой помощи не нуждался. Он сел с таким блеском, что ему даже сам Редер позавидовал. Особенно принимая во внимание древность той машины, на которой ему приходилось летать.
– О Господи, – негромко произнес ар-Рашид. – Это же вторая модель.
– Я думала, их теперь только в музее можно увидеть, – завороженно выдохнула Синтия.
Редер оценил выражение ее лица и улыбнулся. Девушка просто сияла. Она явно не могла дождаться того момента, когда эти машины можно будет руками потрогать. Формально они уже на вооружении не состояли, но фактически были допущены для работы с фиксированных баз и орбитальных оборонительных фортов.
– Помните, – негромко сказал он ей, – они к нам только с визитом.
– Так точно, сэр, – ответила Синтия, но было совершенно очевидно, что ни на чьи слова она уже никакого внимания не обращает.
Вторая, третья и четвертая машины прибыли без изящества первой, но вполне компетентно. Редер отвернулся от окна и принялся просматривать отчет о полученных запчастях. «Раз я их все-таки вытребовал, – подумал он, – могу на всякий случай и изучить».
– Семь штук есть, – сказал ар-Рашид. – Как удачно, что мы там гайки закрутили.
Синтия утвердительно хмыкнула.
– О Господи! – вдруг вырвалось у старшины. Редер вскочил на ноги и развернулся к окну раньше, чем успел набрать воздуха для естественного вопроса, в чем дело.
Последний из вновь прибывших «спидов» шел по такой траектории, что неизбежно должен был врезаться в борт «Непобедимого». Компьютерный диспетчер это сознавал и пытался заставить пилота либо изменить траекторию, либо сделать новый заход.
– Ваши приборы дают ошибочные показания, – сказал диспетчер. – Опустите нос на два пункта. – Последовала пауза, никакого изменения траектории Редер не заметил. – Отмените причаливание и зайдите снова, – сказал диспетчер.
Однако летчик все упорствовал. Либо упорствовал, либо оцепенел от страха и работал на автопилоте.
– Хорошо, что вы настояли на том, чтобы грейферы развернуть, – тихо произнес застывший, как статуя, ар-Рашид.
– Я приказала команде настроить их на максимальный охват, – сообщила Роббинс.
– Хорошо, – похвалил ее Редер. – А я приказал включать их при первых же признаках неувязки.
– Отмените причаливание, – настойчиво повторил диспетчер, хотя теперь было бы чудом, сумей пилот это проделать.
«Там, где любой нормальный человек уже от страха бы трясся, – подумал Питер, – компьютерный диспетчер лишь слегка голос повышает».
– Мы ведь сообщили диспетчеру, что магнитный грейфер задействуем? – спросил он.
Синтия и старшина переглянулись, затем посмотрели на Редера. И дружно помотали головами.
«Вот те на, – подумал Питер. – А „спид“ совсем рядом».
– Я уже начинаю сомневаться, дали мы грейферной команде отмашку или нет, – пробормотал он затем.
Роббинс и ар-Рашид медленно повернули к нему головы, их широко раскрытые глаза были полны страха.
– Я думал… вы им сказали, сэр, – с запинкой произнес старшина.
– Я т-тоже, – еле-еле выдавила из себя Синтия.
– Ладно, не тряситесь, – успокоил их Редер. – Я сказал. Хотя… ага, вот теперь они его зацепили.
«Спид» по крайне опасной траектории уже подходил к самому борту «Непобедимого» – но тут вдруг словно бы на мягкую стенку наткнулся. Пилот попытался отвернуть и заскользил вбок, по-прежнему стараясь вырваться из грейферной хватки.
– Чем это он там, черт возьми, занимается? – в гневном изумлении вопросила Синтия.
– Сомневаюсь, что он хочет грейфер одолеть, – качая головой, отозвался ар-Рашид.
«Интересно, – хмурясь, подумал Редер, – сможем мы его потом назад отослать, а „спид“ себе оставить?» Боевая машина по-прежнему вовсю силилась высвободиться, пока грейфер тащил ее на себя и разворачивал вбок, к главной палубе.
И тут из интеркома у себя за спиной Редер услышал нечто такое, чего он никогда в жизни услышать не ожидал.
– Выруби мотор! – вдруг проревел компьютерный диспетчер. Все трое разом повернулись и в полном изумлении воззрились на панель. А когда они повернулись обратно, то увидели, что пилот наконец-то повиновался, и грейферная команда принялась аккуратно заводить его «спид» на посадку. Огромные ворота начали закрываться. Без единого слова все трое вышли из кабинета и с одинаковыми выражениями плохо сдерживаемой ярости на лицах торопливо направились к главной палубе.
Питер уже готов был зубами прогрызть себе дорогу, когда давление наконец выровнялось и внутренние ворота начали подниматься. Прошмыгнув под ними, они с Синтией и старшиной по четкой прямой устремились к той машине, что прибыла последней.
Пилот уже поднял верх кабины и как раз оттуда выбирался.
Лейтенант Роббинс вдруг остановилась как вкопанная, насупившись и уперев подбородок в грудь.
Редер же продолжал идти бок о бок со старшиной. К тому времени, как они добрались до «спида», пилот уже спустился на палубу и снимал шлем.
– Вы когда-нибудь на авианосец садились? – свирепо вопросил Редер.
– Много раз, коммандер, – отозвался невысокий, худощавый мужчина. – На тренажере.
– Паршивый это был тренажер, – прорычал ар-Рашид.
– Вы понимаете, лейтенант, что чуть было в этот корабль своим «спидом» не врезались? – ровным голосом поинтересовался Редер.
– Только в самом конце понял, – ответил пилот. – Я понятия не имел, что с моей машиной творится, когда вы меня прихватили, а приборы показывали, что все как нельзя лучше идет.
– Как нельзя лучше? И вы им поверили? Даже когда диспетчер приказал вам осадить назад и еще раз зайти? – изумленно спросил коммандер.
– Честно говоря, – сказал пилот, выглядя немного смущенным и порядком измотанным, – чем ближе я к «Непобедимому» подходил, тем хуже диспетчера понимал.
– Но ведь вы выключили мотор, когда он вам велел, – заметил Редер.
– Это потому что он заорал. Тогда я его мигом понял. А так мне его по пять раз переспрашивать приходилось. – Пилот сердито глянул на коммандера. – Во всей этой неразберихе «Непобедимый» виноват, – добавил он.
– «Непобедимый»? – Питер ушам своим не поверил. – Мы виноваты в том, что вы, черт побери, пилотировать ни хрена не умеете? – Он с огромным трудом сдержал свою ярость. – Не потрудитесь ли объясниться, лейтенант? – с пугающим спокойствием предложил он пилоту.
– Никто даже не упомянул о том, что вы магнитный грейфер развернете, коммандер, – ответил тот. – Если бы меня предупредили, я бы сразу же попросил его отключить. Он мне все приборы запорол и компьютер загадил.
Редер какое-то время просто на него смотрел, слишком ошарашенный, чтобы заговорить. Затем он привел в порядок свою осанку и в конце концов сумел вымолвить:
– Магнитные грейферы не могут на приборы влиять. Там защита от электромагнитного импульса работает.
– На первой модели не работает, – сказала Синтия. Питер и ар-Рашид медленно переглянулись. Затем они так же медленно повернулись и посмотрели на «спид». Он был процентов на двадцать больше «спидов» четвертой модели, которыми был укомплектован «Непобедимый». Их опытные глаза тут же переметнулись к узлам датчиков и оружейным гнездам.
– Я должен был сразу это понять, – сказал старшина. – Ведь это последняя машина, из которой пилот должен был вот так выкарабкиваться.
– А что этот раритет за стенами музея делает? – в благоговейном ужасе спросил Редер.
– Вообще-то нам постоянно новые обещают, – оптимистично отозвался пилот. – Но пока что вы, ребята, все себе прикарманиваете.
Питер вздрогнул. «Да, похоже, так оно и выходит», – подумал он. Оглянувшись, он увидел, что к ним торопливо приближается Шелдон. Остальные пилоты со станции уже кружком вокруг них собрались.
– Это командир эскадрильи Шелдон, – громко объявил Питер, когда тот подошел. – Он и его люди о вас позаботятся. А когда вы обустроитесь, я буду рад вас познакомить с командами обслуживания. – Широко улыбаясь пилотам, он от всей души надеялся, что все они сейчас умотают на долгий инструктаж и дадут ему, Роббинс и ар-Рашиду шанс вдоволь поползать по этой классике.
Питер всегда мечтал летать на первой модели.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Неустрашимый» вышел из Транзита в тридцати астрономических единицах от Антареса и базы «Онтарио». Капитанский мостик был сплошь залит сине-красным перемигиванием лампочек тревожной сигнализации и переливчатым мерцанием вышедших из строя компонентов; давление там по-прежнему было, но персонал командной палубы работал в скафандрах с открытыми лицевыми пластинами и без перчаток. Точно так же поступали и члены аварийных бригад контроля за повреждениями. Попеременно молясь и ругаясь, они выдергивали неисправные компоненты и ставили на их место запасные. Они также без конца латали, паяли и клеили, лихорадочно импровизируя в неистовстве организованного хаоса. В разреженном воздухе сильно пахло озоном, а от темных пятен на нескольких пультах тянулись менее приятные ароматы.
Индикатор скорости в нормальном космосе упорно держался на отметке в две сотых «цэ». Ровно столько же было перед тем, как они сделали последний отчаянный бросок в Транзит.
– Падди, – рявкнула капитан Монтойя в свой интерком. – Нам прямо сейчас эти моторы нужны!
– Ничего не выйдет, капитан, – отозвался инженер-механик.
В его низком голосе с сильным новоирландским акцентом звучала неподдельная озабоченность. Вглядываясь в экран голодисплея, Монтойя видела у него за спиной, в обширных полостях машинного отделения, хаос еще почище, чем на капитанском мостике. Когда защитные поля получили перегрузку, они дали откат через системы поддержки; там предполагалось быть стопорам и механизмам аварийной работы, но они порой тоже перегружались. Массивные сверхпроводящие магистрали разлетались точно картечь, когда выбросы энергии давали зашкал за красную черту, сея разрушение в самом сердце корабля. В одном углу под какой-то рогожей лежал ряд тел, а судовой капеллан, чье лицо наполовину скрывала окровавленная повязка, совершал над ними похоронный обряд. К несчастью, в том ряду находились почти все офицеры машинного отделения. Уцелевшие члены команды были в белых изолирующих скафандрах, и дуговой разряд, то и дело мелькавший между кабелями, наглядно демонстрировал, почему.
– Третий и четвертый реакторы пришлось заглушить, сэр. Баки получили страшную трепку при последнем выбросе, когда нас плазменным разрядом долбануло. С работающими первым и вторым нам столько «дельта-вэ» из реакционной массы просто не выжать. И мне очень не нравятся флуктуации полей в первом баке. Он не сдюжит, если я еще хоть чуть-чуть тяги добавлю.
– Сотворите мне чудо, Падди. Меньшего я от вас не приму. Все, конец связи.
Прервав связь, капитан Монтойя откинулась на спинку кресла и стала наблюдать за тем, как работают ее люди. Урон был нанесен очень серьезный. Удивительно было, как они вообще через Транзит проскочили, но она знала, что мокаки и их союзники по-прежнему сидят у них на хвосте. Внезапно интерком опять ожил.
– Сэр, я принимаю сообщение! – воскликнула молодая связистка. В ее хриплом от изнеможения голосе прозвучала надежда.
– Дайте, пожалуйста, послушать, – спокойно сказала Монтойя.
– Капитан-лейтенант Сара Джеймс с ККС «Непобедимый» запрашивает ККС «Неустрашимый». Вы на приеме?
– На приеме, капитан-лейтенант. Говорит капитан Кэтрин Монтойя.
– Капитан, я передовой разведчик с «Непобедимого». Он в двух часах позади нас. Каков ваш статус, сэр?
Прежде чем ответить, Монтойя поморщилась, словно что-то очень невкусное попробовала.
– Как вы можете судить по той скорости, которую мы развиваем, капитан-лейтенант, наш статус очень скверный. Два мотора заглушены, полетная палуба не действует… – Она с трудом сглотнула. – Все наши «спиды» потеряны. Мы также потеряли девять лазерных гнезд. У нас серьезная пробоина в корпусе, и треть отсеков разгерметизирована. Еще у нас тяжелые потери в живой силе.
Индикатор скорости в нормальном космосе упорно держался на отметке в две сотых «цэ». Ровно столько же было перед тем, как они сделали последний отчаянный бросок в Транзит.
– Падди, – рявкнула капитан Монтойя в свой интерком. – Нам прямо сейчас эти моторы нужны!
– Ничего не выйдет, капитан, – отозвался инженер-механик.
В его низком голосе с сильным новоирландским акцентом звучала неподдельная озабоченность. Вглядываясь в экран голодисплея, Монтойя видела у него за спиной, в обширных полостях машинного отделения, хаос еще почище, чем на капитанском мостике. Когда защитные поля получили перегрузку, они дали откат через системы поддержки; там предполагалось быть стопорам и механизмам аварийной работы, но они порой тоже перегружались. Массивные сверхпроводящие магистрали разлетались точно картечь, когда выбросы энергии давали зашкал за красную черту, сея разрушение в самом сердце корабля. В одном углу под какой-то рогожей лежал ряд тел, а судовой капеллан, чье лицо наполовину скрывала окровавленная повязка, совершал над ними похоронный обряд. К несчастью, в том ряду находились почти все офицеры машинного отделения. Уцелевшие члены команды были в белых изолирующих скафандрах, и дуговой разряд, то и дело мелькавший между кабелями, наглядно демонстрировал, почему.
– Третий и четвертый реакторы пришлось заглушить, сэр. Баки получили страшную трепку при последнем выбросе, когда нас плазменным разрядом долбануло. С работающими первым и вторым нам столько «дельта-вэ» из реакционной массы просто не выжать. И мне очень не нравятся флуктуации полей в первом баке. Он не сдюжит, если я еще хоть чуть-чуть тяги добавлю.
– Сотворите мне чудо, Падди. Меньшего я от вас не приму. Все, конец связи.
Прервав связь, капитан Монтойя откинулась на спинку кресла и стала наблюдать за тем, как работают ее люди. Урон был нанесен очень серьезный. Удивительно было, как они вообще через Транзит проскочили, но она знала, что мокаки и их союзники по-прежнему сидят у них на хвосте. Внезапно интерком опять ожил.
– Сэр, я принимаю сообщение! – воскликнула молодая связистка. В ее хриплом от изнеможения голосе прозвучала надежда.
– Дайте, пожалуйста, послушать, – спокойно сказала Монтойя.
– Капитан-лейтенант Сара Джеймс с ККС «Непобедимый» запрашивает ККС «Неустрашимый». Вы на приеме?
– На приеме, капитан-лейтенант. Говорит капитан Кэтрин Монтойя.
– Капитан, я передовой разведчик с «Непобедимого». Он в двух часах позади нас. Каков ваш статус, сэр?
Прежде чем ответить, Монтойя поморщилась, словно что-то очень невкусное попробовала.
– Как вы можете судить по той скорости, которую мы развиваем, капитан-лейтенант, наш статус очень скверный. Два мотора заглушены, полетная палуба не действует… – Она с трудом сглотнула. – Все наши «спиды» потеряны. Мы также потеряли девять лазерных гнезд. У нас серьезная пробоина в корпусе, и треть отсеков разгерметизирована. Еще у нас тяжелые потери в живой силе.