Искаженный помехами голос с Земли не замолкал:
   — «Джефферсон», спасательная экспедиция отменена. Надлежащим образом составленного плана вашего разгона, направленного в сторону Юпитера, не существует. Вам приказано немедленно прекратить ускорение! «Джефферсон»! Вы слышите меня? — После продолжительной паузы голос добавил: — Конец связи!
   Кэтлин слышала раздражение в голосе, передававшем сообщение на удалявшийся корабль, и понимала, что человек не знает, что еще сказать, чем убедить ее, прежде чем начнется бесконечное ожидание ответа.
   Она еще раз взглянула на Маршала и пожала плечами:
   — Я практически не слышу его… А вы, капитан?
   — На кораблях с постоянной тягой всегда так, — ответил тот. — Земля находится сзади, и мы пытаемся принять сигнал, проходящий сквозь облако наших выхлопов. Горячая плазма крайне негативно влияет на прием.
   Кэтлин взяла микрофон:
   — Центр управления, говорит «Джефферсон». Практически не слышу ваше сообщение.
   Отвечать Центру должен Рейнольдс или капитан, но она настояла на том, что будет отвечать сама. В конце концов, это была ее затея, и она не собиралась перекладывать ответственность на кого-нибудь другого.
   Тем более за ложь.
   — Центр управления! — продолжала она. — Говорит полковник Кэтлин Гарроуэй, первый полк Космических экспедиционных сил морской пехоты. Корабль производит сложные… маневры. Мы используем наше право свободного использования космического пространства в соответствии с действующими международными договорами. Мы не производим каких-либо действий, связанных со спасением, у нас нет намерений предпринимать враждебные действия по отношению к какому-либо судну или военному кораблю, если такие действия не будут предприняты по отношению к нам… Колорадо-Спрингс! Не могу расшифровать ваш слабый и прерывистый сигнал. Не слышу вас, повторяю, не слышу. Конец связи!
   Она посмотрела на часы. Ответ можно было ожидать не раньше, чем через пять минут.
   «Джефферсон», на котором находилось сто семьдесят пять морских пехотинцев из рот «Альфа» и «Дельта» Космических экспедиционных сил морской пехоты, разгонялся с ускорением 1 g уже в течение двадцати семи часов. Они удалились от Земли на три десятых астрономической единицы, и скорость корабля составляла девятьсот пятьдесят километров в секунду. Радио или лазерному сигналу требовалось порядка двух с половиной минут на преодоление расстояния от «Джефферсона» до Земли, такое же время требовалось ответному сигналу.
   Расстояние увеличивалось с каждой секундой.
   Кэтлин знала, что страшно рискует; скорее всего, ее карьеру можно было считать завершившейся. Сейчас она могла играть с Колорадо-Спрингс в прятки, но после возвращения на Землю ее ждет разбирательство, на котором будут изучены радиожурналы «Джефферсона» и память устройств связи.
   Она лишь надеялась, что отвечать придется ей одной. Наихудшим следствием этого карьерного самоубийства было то, что пострадать придется и другим. Ведь капитан Маршал тоже положил голову на плаху. Черт, существовала возможность, что пострадает даже Роб…
   Но настоящей проблемой был, конечно, капитан Стив Маршал — долговязый техасец с ежиком светлых волос на голове. Со Стивом она познакомилась через Роба лет десять назад на одной из вечеринок в Александрии, штат Виргиния. С тех пор он стал близким другом семьи и, по крайней мере, по его словам, пробился сквозь бюрократические баррикады в Пентагоне, добившись, чтобы подготовка к спасательной экспедиции на Европу была поручена именно «Джефферсону», а не «Вашингтону», «Рейгану» или «Доулу».
   Он прилетел в Куонтико, как только узнал о Робе-младшем, сидел вместе с ними всю ночь, плакал вместе с ними.
   — У тебя… грустный вид, — заметил Стив.
   — Не люблю тянуть за собой друзей, — ответила Кэтлин. — Не могу сказать, что жалею о твоем участии в этом, капитан, потому что без тебя бы мы вообще ничего не смогли сделать. Но я ненавижу себя за то, что ты можешь оказаться из-за меня под трибуналом. Стив, ты можешь лишиться всего! Ты не должен был соглашаться.
   Стив только улыбнулся:
   — Полковник, во-первых, я не способен сказать «нет» красивой женщине. А во-вторых, у меня были друзья и на «Рузвельте», и на «Кеннеди». Я вырос в Сан-Антонио вместе с Джереми Митчеллом, а потом женился на его сестре. И не забывай о… Робе-младшем. Либо эти люди погибли не зря, либо… Я предпочитаю первый вариант.
   — Но…
   Он поднял руку:
   — И в-третьих, полковник… Не только морские пехотинцы способны на поступки. Я считаю, что эти ребята на Европе не заслужили к себе такого пренебрежительного отношения, и сделаю все, чтобы их не повесили там на веревочку и не оставили болтаться на ветру!
   — На Европе нет ветра.
   — Хорошо, не оставили сублимироваться в потоке протонов.
   Кэтлин улыбнулась:
   — Ты всегда можешь заявить, что я заставила тебя подчиниться под дулом пистолета.
   — Сказать, что морпехи захватили космический корабль стоимостью двадцать миллиардов долларов и отправились на Юпитер участвовать в незаконной войне? Такое им вряд ли понравится.
   — Не больше, чем твое участие в моем маленьком мятеже. А это — именно мятеж, сам знаешь. В лучшем случае, нас обвинят в том, что мы попытались по-своему трактовать внешнюю политику США. В худшем — признают пиратами!
   — Йо-хо-хо! — прорычал Стив боевой клич пирата. — Всегда мечтал стать космическим пиратом!
   Кэтлин рассмеялась.
   — Послушай, полковник, обо мне не волнуйся. Разгон был запланирован, и я всего лишь пренебрег тем, что космическое командование объявило задержку и не дало на него окончательного разрешения. — Стив пожал плечами. — Я послал запрос в диспетчерскую «Лагранжа-три» и получил разрешение на разгон. Вопрос закрыт. В худшем случае меня могут обвинить в том, что я не перезапросил разрешение, а в остальном я не вышел за рамки полномочий. Кроме того, пока никто не удосужился проверить, что план полета зарегистрирован. Нам предстоит провести учения по пути к Юпитеру и в его пространстве.
   — На ускорении один «же»? Не слишком дешевые учения!
   На полет в один конец им предстояло израсходовать такое количество антивещества, которого хватило бы на снабжение энергией всей Северной Америки в течение нескольких месяцев.
   — Да, но хочется побыстрее вернуться на Землю, знаешь ли. Я должен быть дома на День благодарения. Все Маршалы собираются в Техасе на вечеринку, и…
   — Стив, ты невыносим.
   — Вполне выносим, но в малых дозах. В любом случае, нам обоим не о чем волноваться.
   — Почему ты так считаешь?
   — Очень просто. Если нам удастся спасти пехотинцев, значит, мы победим, верно? Для этого мы угрохаем второй китайский крейсер, спасем базу ВКГ, установим контакт с инопланетянами. Если победа над китайцами будет убедительной, она повлияет на ситуацию на Земле. Они заключат мир, мы дадим им концессию на использование технологий инопланетян, все будут счастливы. И наши начальники не отдадут нас под трибунал за то, что мы одержали победу! Не посмеют, потому что люди будут считать нас героями.
   — Просто замечательно, но зависит от слишком многих факторов. А если мы проиграем?
   А если они проиграют?.. Именно эта мысль не давала Кэтлин покоя последние два дня.
   — Если мы проиграем, полковник, то будем мертвы. И нам будет совершенно наплевать на то, что о нас говорят.
 
   Район кратера Кадмус, Европа;
   09:56 по времени гринвичского меридиана.
 
   Лаки нажал пусковую кнопку большим пальцем. Защитная перчатка сделала движение неуклюжим. Впереди, метрах в пятидесяти, лед взорвался, выбросив огромное облако осколков и ледяной пыли, но не нарушив гробовой тишины. Лед под Лаки коротко вздрогнул от взрывной волны, и это было единственным признаком того, что заряд сработал.
   Положив дистанционный взрыватель в сумку на поясе, Лаки схватил М-580 и пополз вперед. Справа его прикрывала из положения лежа Лисса Картрайт.
   Местность к востоку от «Кадмуса» представляла собой нагромождение зазубренных глыб, выдавленных из ледяной толщи колоссальным давлением. Настоящий многокилометровый лабиринт!.. Пройти через него можно было только по узким извилистым тропинкам между стенами сверкающего льда. Китайцы использовали эту местность для того, чтобы скрытно приблизиться к гребню кратера. За последнее время одиночные солдаты и небольшие отряды несколько раз подкрадывались к склону кратера, обходя или уничтожая часовых, и производили по базе лазерные или ракетные залпы.
   Морпехи отвечали им тем, что посылали группы из двух-четырех человек, чтобы установить ловушки или устроить засады. Гранаты, замаскированные в ледяных стенах и взрывающиеся при срабатывании датчиков давления или индуктивности, были занесены в память Чести и отображались на дисплеях пехотинцев в виде красных флажков. Более эффективными были взрываемые вручную заряды, предназначенные для уничтожения завлеченных в ловушку вражеских солдат.
   Судя по слухам, Боевой Конь планировал взять в плен языка, который располагал бы какими-либо сведениями о приближающемся китайском корабле. Лаки считал идею полной глупостью. У них и так не хватало места для уже взятых в плен солдат, которые совсем не горели желанием поговорить. Лаки несколько раз охранял пленных, видел мрачные или ничего не выражающие лица этих самоуверенных уродов, которые не удостаивали победителей даже взглядом. По его мнению, еще один пленный ничего, кроме неприятностей, дать не мог.
   Впрочем, раз приказ взять еще одного косоглазого поступил, Лаки ничего не оставалось делать, как выполнить его. Сегодня была его очередь играть в прятки среди уродливых айсбергов и ледяных надолбов к востоку от кратера. Ему и Лиссе удалось обнаружить недавно проложенную противником тропу, они заложили заряды, чтобы отрезать солдатам путь к отступлению и принялись ждать под нависшим над горизонтом Юпитером.
   Шансы встретить врага были незначительными — слишком много троп было проложено в этом лабиринте. Впрочем, Чести составил карту местности и отметил на ней с полдюжины наиболее вероятных маршрутов между кратером и посадочным аппаратом китайцев, все еще стоявшим на равнине к востоку от ледяного хаоса. Заблокировать все шоссе (так они прозвали маршруты), с первого по шестое, было явно недостаточно, оставалось слишком много ответвлений, по которым противник мог скрыться. Больших успехов пехотинцы добивались, когда пытались устроить засаду на приближавшегося противника.
   Лаки пополз по крутому склону и едва не сорвался с карниза, расположенного на высоте человеческого роста над тропой. Буквально несколько секунд назад он видел на ней двух солдат. Взорвав заряд, он преградил им путь к отступлению и теперь ждал, когда они появятся снова. Прислонившись спиной к ледяному наросту, он навел М-580 на тропу.
   Через две минуты, судя по показаниям таймера, к нему по склону спустилась Лисса. Она была так близко, что он почувствовал прикосновение ее шлемного стекла.
   — Есть что-нибудь?
   Она говорила по персональному каналу на минимальной мощности. По приказу они должны были соблюдать строгую дисциплину связи, чтобы излучение передатчиков не засек китайский сканер, но здесь, в этом лабиринте ледяных стен и тоннелей, слабый сигнал не распространялся дальше пределов прямой видимости. Лаки поражало то, что они стараются перешептываться даже тогда, когда их никто не может услышать.
   — Ничего, — ответил он, не отрывая взгляда от прицела, направленного на особенно узкую, не более метра в ширину, часть Пятого шоссе. — Либо они мертвы, либо…
   — Притаились, — подсказала Лисса, — и ждут нас точно так же, как мы ждем их.
   — Что будем делать?
   — Пойдем и посмотрим.
   — Гм, — сказал он. — Не слишком удачная мысль. Мне казалось, мы их выманиваем.
   — У тебя остались гранаты?
   — Две. Прикрой меня.
   Опустив винтовку, он достал из висевшей на поясе сумки серо-стальную сферу с кнопкой и чекой. Чуть помедлил, прикидывая расстояние. Рассчитать его было сложно — граната летела гораздо дальше, чем на Земле. На Луне Лаки прошел подготовку в условиях пониженной силы тяжести, как и все морские пехотинцы, допущенные к ведению боевых операций в космосе, но было чертовски трудно отключить годами отработанные на Земле рефлексы лишь для того, чтобы бросить какой-то шарик.
   Он выдернул чеку, установил таймер на пять секунд, отвел руку назад, нажал кнопку и бросил гранату по высокой дуге над ледяной поверхностью. Граната потерялась из виду за поворотом тропинки, и через пять секунд он ощутил, как вздрогнул лед под ногами.
   Прошло еще несколько секунд.
   — Ну и что? — спросила Лисса.
   — Проклятье, как я ненавижу эту игру в прятки.
   — Прикрой меня, пойду проверю.
   — Нет… погоди.
   Он вдруг почувствовал, сам не понимая почему, что их кто-то ждет, причем именно за поворотом тропинки.
   Лаки был морским пехотинцем, и ему приходилось участвовать в боях. Пусть это случилось всего неделю назад, но сейчас он чувствовал себя ветераном, а из таких в живых оставались лишь те, кто научился доверять этому странному чувству, этому внутреннему предупреждению. Многие мужчины и женщины, побывавшие в бою, заявляли, что верят в чувства, которые официальная наука отказывалась признавать и называла, в лучшем случае, экстрасенсорным восприятием. Лаки не был убежден, что это было настоящее шестое чувство. Он придерживался теории, пользующейся не меньшей популярностью, что человеческий мозг фиксирует незначительные детали и намеки и обрабатывает их способом, который самому человеку кажется волшебным или сверхъестественным.
   Лаки также не мог избавиться от мысли, что на месте китайцев, перед которыми внезапно выросла в узком проходе ледяная стена, он бы не побежал тупо назад, прямо под стволы поджидавших охотников. Нет… он занял бы удобную позицию за выступом, прицелился и стал ждать.
   Он достал вторую гранату и установил таймер на три секунды. Резким броском послал стальную сферу по тоннелю. Граната ударилась об ледяную стену, отскочила и исчезла за поворотом.
   На этот раз лед вздрогнул гораздо сильнее, а из-за поворота вылетели осколки льда и облако инея. Осколки еще сыпались на тропу, а впереди появилась качающаяся фигура, на мгновение четко выделившаяся на фоне белоснежного облака инея. Солдат попытался поднять винтовку. Лисса мгновенно нажала спусковую кнопку своей М-580, на груди солдата ярко вспыхнуло, он упал, и его мгновенно припорошило инеем и мелкими осколками льда.
   Осторожно, короткими перебежками, они двинулись вперед, по очереди прикрывая друг друга. Китайский солдат был мертв, его товарищ со снайперской винтовкой типа 105 лежал в нескольких метрах от него. Взрывом гранаты ему разорвало скафандр на ногах.
   — Они нас ждали, — сказала Лисса. — Черт возьми, Лаки, как ты догадался?
   — Пленных сегодня не будет, — ответил он. — Пора возвращаться на базу.
   — Роджер вас!
   Они направились по Пятому шоссе назад к «Кадмусу». Лаки шел первым.
   — Слушай… кроме нас здесь никого нет, — сказала вдруг Лисса. — Правду говорят, что ты занимаешься этим только с виртуальными моделями?
   — Не знаю. — Лаки не хотелось говорить об этом. Особенно с нею.
   — Перестань. Или занимаешься, или нет. В чем дело, Лаки?
   Он не знал, стоит ли говорить ей об этом. Черт!.. Ведь Лисса нравилась ему. Очень нравилась. Она не была красавицей, похожей на тех, страстных, запрограммированных на выполнение малейших прихотей красоток, принадлежащих борделю «Мистер Виртуал», зато была милой, с короткими каштановыми волосами, маленькой грудью и глазами, которые могли зажечь тебя одним единственным взглядом. Как прекрасно было бы… Впрочем, не стоит…
   — Да, это — правда, — наконец ответил он. — Без обид, Лисса, виртуальные девушки в постели гораздо приятней реальных.
   — Перестань, — со смехом ответила Лисса. — Ты ведь со мной не пробовал.
   Он не был уверен, можно ли считать ее слова предложением. Пусть даже так, но он все равно ничего не сможет сделать, пока они не вернутся на Землю. На объекте «ЕвроГИС» уединиться было практически невозможно. Конечно, здесь было не так тесно, как на борту «Рузи», но все равно он представить себе не мог, где можно перепихнуться, и чтобы никто не помешал.
   Даже если бы он решился.
   — Беда реальных женщин в том, — начал было Лаки…
   … и не успел закончить. Датчик давления, припорошенный ледяной крошкой, сработал под ногой, и взрывом гранаты Лаки отшвырнуло влево. Он отлетел к стене, сполз по ней, ноги ему завалило несколькими ледяными глыбами размером в ящик для консервов.
   Лаки закричал, скорее от страха и шока, чем от боли. Он лежал на спине и смотрел сквозь красный туман. Шлем изнутри был забрызган кровью. Лаки не сразу понял, что в момент взрыва голова дернулась вперед, и он разбил губы о кромку запорного кольца. Во рту ощущался соленый вкус крови.
   Лаки попытался пошевелиться и не смог.
   Он хотел было связаться с Лиссой, но сквозь красный туман светились индикаторы, которые сообщили ему о выходе из строя источника питания, радиостанции, обогревателя, о трещине в ранцевой ПСЖО…
   Болела правая нога, не слишком сильно, не так, как при переломе, но все-таки ныла и была как-то неудобно вывернута. Другой ногой он тоже не мог пошевелить.
   А кроме того, Лаки стало холодно.
   Дьявол, куда подевалась Лисса? Она шла за ним, когда сработала ловушка. Смешно… Кто бы мог подумать, что китайцы в лабиринте поставят ловушку на американцев, ставящих ловушки на них?
   Он попытался переключиться на другие каналы связи. Частота взвода… Частота роты… Частота командира… Гробовое молчание!..
   Время… Который сейчас час? Он с трудом мог сконцентрировать взгляд на дисплее. Вроде одиннадцать… Но ведь этого не может быть!.. Значит, он почти час валяется здесь с ледяной горой на ногах. А ведь все случилось всего несколько мгновений назад… или нет?
   Или он провалялся без сознания все это время?
   Движение… Тень…
   Он увидел чей-то силуэт на фоне мрачного оранжево-охрового юпитерианского диска.
   И узнал скафандры. Китайцы!
   Лаки замер, наблюдая, как они переступают через него, лишь один равнодушно глянул на лежащего. Прошло еще несколько солдат, потом один наклонился, повернул голову Лаки и попытался увидеть его лицо сквозь забрызганный кровью шлем.
   Лаки видел, как шевелились губы китайца, но ничего не слышал. Потом солдаты исчезли, и он решил, что его посчитали мертвым или умирающим.
   «Так и есть, — подумал он. — Ты умираешь».
   Холод пробирался от ног к телу. Скафандры «Марк ПБ» неплохо защищали, но ведь он лежал на голом льду, температура которого была не выше минус ста сорока, и тепло, которое могло еще сохраниться внутри, быстро уходило. Впрочем, возможно, быстро замерзнуть стало бы лучшим выходом? Как нелепо!.. Он начинал жалеть, что скафандр настолько эффективен.
   «Быть или не быть?» — спросил он себя и истерически рассмеялся. [17]
   Индикаторы не сообщали, сколько воздуха оставалось. Что убьет его первым: удушье или холод?
   Жаль, что не удастся узнать Лиссу получше. Приятная девушка, полная энергии и веселья…
   «Почему же тебе больше нравятся виртуальные девушки?» — спросила она.
   Странно, но Лаки никогда не задавал себе этот вопрос. Он всегда полагал, что ответ дала Бекка, отменившая свадьбу, когда до нее оставалось всего две недели, сказав, что ненавидит его за высокомерие и деспотичность, считает помешанным на порядке уродом и не желает больше видеть.
   Да, он был помешан на порядке и именно поэтому пошел служить в Корпус. Потому что хотел, чтобы все было так, как хотел он сам, верно?..
   Он засмеялся от этой мысли и тут же охнул от пронзившей ногу и бок боли.
   Ему не стало легче, когда всего через месяц она вышла замуж за его лучшего друга.
   Может быть, давно следовало признать, что он и Бекка совсем не подходили друг другу. Если он был слишком высокомерным, она была слишком требовательной. И в постели все происходило не как хотелось ему, а как хотелось ей. Она руководила малейшим его движением. Нет, она была права, одумавшись и бросив его, — ведь ничего, кроме несчастий, такая семейная жизнь принести не могла…
   Что это? Ему показалось, будто лед слегка дрогнул.
   Только показалось?..
   Может быть, и нет. Эти китаезы явно куда-то спешили. Может быть, в этот момент они атакуют базу… Он снова попытался пошевелиться, превозмогая боль.
   Снова толчки и дрожь. Да, определенно где-то что-то взрывают. Но кто одерживает победу?..
   После Бекки он старался избегать общения с женщинами. Да и зачем они были нужны, если красотки в «Мистере Виртуале» всегда доступны и готовы на все? Черт, можно было полностью уйти в эти изысканные эротические мечты, потеряться там и никогда не вернуться в реальную жизнь. Самым лучшим было то, что партнерши никогда не ныли и ничего не требовали. Боссом был ты, и они делали все, что им приказано.
   Да, конечно, им было на тебя наплевать. Но иллюзия была достаточно убедительной. Фантазии всегда сильны…
   А что имела в виду Лисса, сказав, что он никогда с нею не пробовал? Неужели он действительно заинтересовал ее? Или ей просто вдруг захотелось?
   Нет, все женщины одинаковы. Требовательны. Капризны. И всегда готовы бросить тебя, стоить им встретить другого, который, как им кажется, станет более выгодной партией. Его лучший друг учился на юридическом. Вот почему Бекка бросила Лаки и схватилась за него, верно?
   И без нее было лучше…
   Мысли путались в голове от недостатка кислорода и холода, а кроме того, он давно уже не заходил в «Мистер Виртуал», и это тоже не способствовало ясности мышления. С момента старта с Земли приходилось довольствоваться видеоклипами в ПАДе, а они не могли заменить нежное и любящее прикосновение реальной женщины.
   Да нет же, вовсе не реальной…
   Черт, ну где же Лисса? Убежала и бросила его? Или попалась в руки косоглазым?..
   Дьявол, если бы работало радио!..
   Он больше не чувствовал толчков и не очень ясно понимал, сколько времени прошло. Он даже подумал, что еще раз терял сознание, но не был в этом уверен.
   Лисса не могла его бросить. Да, она была женщиной. Во вторую очередь. А в первую — морским пехотинцем. А морские пехотинцы никогда не бросают своих…
   Что же случилось? Может быть, она лежит убитая или раненая совсем рядом, а он ее не видит? Черт, если бы он мог встать. Он чувствовал себя гораздо лучше, ему стало тепло и уютно. Снова включились обогреватели скафандра? Может быть, скафандр поврежден не так уж и сильно? Может быть…
   Он почувствовал толчок, и мгновенно ногу пронзила боль. Кто-то пытался поднять его сзади, но кто именно, он увидеть не мог.
   Китайцы! Вернулись и хотят вытащить его из-под груды льда. Правой рукой он попытался вытащить нож из висевших на груди ножен. Рука не слушалась.
   Он скорее почувствовал, чем увидел, как кто-то наклонился над ним. Услышал щелчок, когда этот «кто-то» вставил в гнездо внутренней связи скафандра штекер.
   — Лаки! Лаки! Ты в порядке?
   Это была Лисса.
   Он знал, что это будет Лисса. Она — морской пехотинец, а морские пехотинцы никогда не бросают своих.
   — Лаки! Это — я, капрал Картрайт! Ты потерял сознание, и я не смогла вытащить тебя из-под этих глыб! Мне пришлось сбегать за помощью! Ты слышишь меня? Очнись!
   — Я… очнулся.
   Он не чувствовал рук и ног, но ему было тепло. Он видел ее лицо сквозь заляпанный кровью шлем.
   Видел блестевшие на ее щеках слезы. Она была… прекрасна.
   — Хелло, Лисса, я скучал по тебе.
   — Ты же не подумал, что я брошу тебя! Я не могла вытащить тебя и сбегала за помощью. Потом началась атака китайцев. Пришлось немного повоевать. Мы пришли, как только перебили ублюдков. Ты же знаешь, я бы никогда не оставила тебя.
   — Да, — прошептал он. — Морпехи никогда… не бросают… своих…
   И потерял сознание.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

   25 октября 2067 года.
 
   Отсек С-3, объект «ЕвроГИС»;
   полярная станция «Зебра», Европа;
   13:11 по времени гринвичского меридиана.
 
   — Итак, джентльмены, я считаю, настало время нанести удар по врагу.
   В отсеке С-3 находились все старшие офицеры, некоторые сидели вокруг стола, остальные выстроились вдоль стен. Все наблюдали за Джеффом ввалившимися глазами на изможденных лицах — последние несколько дней атаки врага стали особенно частыми и яростными, словно командир китайцев во что бы то ни стало пытался захватить базу ВКГ до прибытия подкреплений.
   Возможно, думал Джефф, он пытался спасти свою репутацию. Возможно, дело было совсем в другом… например, он действовал по графику, о котором майор Уорхерст не имел ни малейшего представления.
   — Положение на сегодняшний день таково, — сказал Джефф. — Осталось тридцать два прошедших боевую подготовку морских пехотинца и четыре «котика». Четверо лежат в лазарете с ранениями. Общий моральный настрой нельзя признать плохим, но нам отчаянно не хватает боеприпасов, провианта и оборудования, особенно тракторов. Мы не имеем понятия о потерях противника или моральном духе китайских солдат. Тем не менее мы знаем, что второй вражеский корабль прибудет через два дня, вернее, через сорок два часа. Мы, несомненно, подвергнемся бомбардировкам, а враг получит подкрепление и, возможно, значительное. Атаки превосходящих сил противника можно ожидать через три-четыре дня. С учетом превосходства китайцев в живой силе, технике и господства в воздухе, командование, если говорить честно, не надеется удержать позиции. Однако есть луч света в этом царстве мрака и уныния. Как вы знаете, американский корабль, а именно «Томас Джефферсон» идет нам помощь. Два дня назад, примерно в девятнадцать тридцать по Гринвичу, он начал разгон. — Джефф оглядел присутствующих и продолжил: — Штаб довольно туманно высказался о происходящем. Нам сообщили, что на «Джефферсоне» возникли какие-то проблемы со связью, но открытым текстом было передано сообщение, что никаких спасательных действий не предполагается. Это может означать, что «Джефферсон» либо пытается обмануть китайцев и убедить их в том, что направляющийся сюда военный корабль не имеет к нам никакого отношения, во что китайцы, конечно, не поверят, либо поступает на свой страх и риск, во что трудно поверить нам. Пока мотивы «ТД» не станут очевидными, мы возлагать большие надежды на помощь не будем.