Страница:
Иногда юмор Бо выходил за границы смешного. Аркелл нахмурился. Старик на носилках тоже не улыбнулся.
– Полагаю, лорд Вассайл желает идти дальше, – сказал Оук.
Вассайл покачал головой и попытался ухмыльнуться. Первая за неделю попытка закончилась неудачей.
– Я обеспокоен. Новостей из Скиррии почти нет. Полагаю, его величество не отправил бы нас сюда, если бы услышал все эти рассказы о царе. Мы знали, что он обманывает купцов, но не думали, что ему ничего не стоит нарушить слово, данное своим же князьям. Что делать, если прекрасная принцесса окажется хромой каргой? Что, если царь потребует новых уступок? На мне лежит ответственность и за вас, и за людей Диксона. Я приказал капитану Бомону не идти дальше, если он считает, что опасность слишком велика.
Вассайл закрыл глаза, как будто, речь утомила его.
Да, совсем другие песни пела птичка в Айронхолле. Что же это задумал Лорд-без-чести? Озадаченный услышанным, Оук посмотрел на своих друзей, но не нашел ответа. Неужели они всерьез ждут его мнения. Но он привык видеть себя надежным арьергардом, защищающим тыл, и никак не стратегом.
– Вы можете без труда притвориться больным, милорд, остаться в Звонограде и попросить, чтобы принцессу лорды везли сюда.
Не открывая глаз, Вассайл буркнул «нет» и тут же закашлялся, да так, что все его тело затряслось и заскрипело. Оук сочувственно вздохнул.
– Есть один недостаток в твоем предложении, брат, – объяснил Бо. – Царь выслал нам навстречу немалое войско. Если верить Басманову, эти люди не вернутся назад с пустыми руками. Для них это равноценно…
– Самоубийству.
– Вот именно. Попав в Скиррию, нам так или иначе придется идти в Кинск.
Вассайл хватил воздуха открытым ртом и утих. По его лицу струился пот.
Если Бо действительно ждал мнения Оука, это означало, что с Аркеллом они разошлись. Как Старший, он мог не принимать в расчет пожелания двух других, но Бо никогда бы так не поступил. Аркелл всегда способен обнаружить проблему: очевидно, и в этом случае он счел за лучшее повернуть назад. Чтобы заставить Бо принять решение, Оук должен был голосовать за продолжение миссии.
– Думаю, нам надо идти дальше.
– Почему? – резко бросил Старший, совсем как Великий Магистр на уроке.
Хм. Ясно одно – путешествие убивает их подопечного. Повернуть назад – значит прикончить его быстрее. До Радомкла Вассайл просто не дотянет. Но высказать эту мысль вслух Оук не мог – старик обиделся бы.
– Дело чести, Старший. Таков наш долг. Бо вздохнул и молча отъехал.
И только тогда Оук все понял, как будто в голове у него вспыхнул свет. Бо не шутил. Он согласился с Аркеллом. Им действительно нужен хороший повод, чтобы повернуть назад, но старик Вассайл мог не выдержать дороги до Радомкла и нуждался в лечении в Звонограде. Они прошли тот пункт, откуда еще можно было вернуться, Теперь – поздно.
– Если только мои старческие глаза не врут, – сказал Бо, – сюда направляется большой отряд. Похоже, они хотят перехватить нас.
Аркелл оценил, что скиррианцев больше раз в двести. Они настороженно приближались друг к другу из затопленных рекой Звон долин и, как собаки, пытающиеся взять след неприятеля, нюхали воздух.
Зачем честной гвардии столько людей?
Гостям царя действительно необходима такая защита или он просто охраняет свои границы от чужеземных войск?
Это была беспорядочно двигавшаяся толпа стрелков, копейщиков и мечников. Аркелл уже смог различить маленького человека в повязке на косматом пони, рыжих великанов, как Бо, хорошо вооруженных. Некоторые были в шлемах и латах и даже в древних кольчугах, других вообще не было видно в свете летнего солнца. Они двигались двумя флангами, но из-за ветра Клинок не мог различить эмблем.
Вожди приказали остановиться на расстоянии полета стрелы. Советник Динвидди и исилондские герольды выехали вперед для переговоров со скиррианцами.
– Ты сошел с ума, если доверяешь этой толпе! – крикнул Басманов, подъезжая к паланкину Вассайла.
Аркелл остановился. Он не верил скиррианскому перебежчику.
– Почему?
– Это сам дьявол Вяземский!
Лицо Басманова перекосилось от ярости или страха. Он был неприятным человеком, без чувства юмора, с очень скверной репутацией.
– У тебя превосходное зрение.
– Я знаю его флаг. Вы вспомните мое предупреждение, когда он перережет вам всем горло!
Басманов рассерженно пришпорил лошадь и помчался назад. Очаровательный парень!
Переговоры прошли на удивление быстро. Послы вернулись к лорду Вассайлу с докладом, советник прокричал:
– Радостные новости, ваше сиятельство! Их предводитель – князь Дмитрий Темкин, свояк царя.
Для советника это поручение было проявлением королевской милости, и он мечтал о похвале короля.
– Кто еще? – требовательно спросил Вассайл. Советник покраснел и сверкнул глазами сквозь запыленные стекла очков, но сдержался.
– Воевода Вяземский, адъютант его величества. Они хотят поговорить с вами и с милордом Ваанским.
– Надеюсь, вы не забыли про нас? – сказал Оук. Оскорбленный Динвидди опустил голову, что подчеркнуло его безвольный подбородок.
– Конечно, нет. Князь также приведет трех гвардейцев. Ваше сиятельство, там присутствовал мастер Хаклют. Его представили как шивиальского посла, но я не уверен, что его величество еще не объявил официального уполномоченного в Скиррии. Это правильно, не так ли? – нервна спросил он.
Бедный советник не будет спать месяцы, если невольно обидит посла.
– Он просто консул, – прорычал Вассайл. – Хьюберт Хаклют из Бримиарда, торговец, которому поручили говорить за других. А что он здесь делает?
– Скиррианцы привели Хаклюта в качестве переводчика. Но услуги его, конечно, не потребовались.
– Это не его посылали с депешами из дворца во дворец в прошлом году, мой господин? – спросил Аркелл.
Теперь он заведовал перепиской Вассайла и знал все имена.
– Скиррианцы льстят ему и себе, приписывая торговцу дипломатический ранг.
– Хорошо, теперь он может вернуться к торговле рыбой, – сказал Вассайл. – Советник, посмотрите, готов ли его светлость встретиться с князем.
Через несколько минут подъехав за предводителем, Аркелл в ярости обнаружил, что противники Клинков в скиррианской команде были стрелками – низкие, безобразные мужчины на таких же мерзких пони, вооруженные смертельными луками. Он отметил для себя, что следует избавиться от общества советника, если Бо не сделает это первым.
Скиррианцев вел жирный молодой человек с длинной бородой песочного цвета. Сам по себе он не впечатлял, и одежда его была хорошей, но не исключительной – льняные бриджи, расшитая рубашка и плащ из шелка в три четверти длиной с серебряными пуговицами. Блеск брильянтов на нем везде – от красных кожаных ботинок до меховой шапки – заставил Аркелла присвистнуть; сабля и лошадь тоже кричали о богатстве. Это был Дмитрий, свояк Ательгара.
Рядом с ним ехал солдат в черных латах и шлеме, который потерял левую руку до локтя, в его бороде блестела седина, но он все еще выглядел мужчиной, способным постоять за себя. Должно быть, это пресловутый Вяземский. Больше половины войска составляли стрельцы в черном и с эмблемой собачьей головы. Безрукий сухопарый мужчина, чья подрезанная борода выдавала в нем чужестранца, был мастер Хаклют, и он мог послужить полезным источником информации.
Посланцы остановились на нейтральной территории, обменялись замысловатыми любезностями и стали решать некоторые недоразумения, для начала исключив Хаклюта из обсуждения.
К счастью, никто не спросил мнения Аркелла о князе Дмитрии, который вскоре проявил свое невежество и глупость – он удивлялся, что чужестранцы могут понимать скиррианцев, подтверждая высказывания Басманова о национальных заклинаниях; также сконфузился при упоминании об отношениях между Шивиалем и Исилондом – хотя и король Ательгар никогда не. имел медали по географии. Дмитрий согласился и с тем, что его сестра – племянница царя, а не кузина, как ее представили раньше, а другая сестра – царица. Лорд Вассайл не сказал, что не одобряет подобные браки, но сильно нахмурился и на несколько минут забыл о лести перед князем.
Вяземский более твердо соблюдал приличия. Он сидел невозмутимо, изучая армию Исилонда, казался безразличным к разговорам вокруг. Вожжи были привязаны к культе, оставляя саблю в свободной руке и позволяя контролировать лошадь.
– Мне сказали «неделя»! – выкрикнул Вассайл, возвращая внимание Аркелла к переговорам.
Он был болен и слаб и пытался вести разговор из носилок, подняв лицо к небу. Его дипломатические манеры поистрепались в пути.
Воевода Вяземский поторопился скрыться, бросив на князя предупреждающий взгляд.
– Источники вашего сиятельства могли быть дезинформированы, – прошептал Дмитрий. – Отсюда до Кинска – целый месяц.
– Сэр Аркелл?
Как географ экспедиции Аркелл обшарил все библиотеки в Лавилле в поисках информации о Скиррии. С тех пор как он сдал экзамен, обязательный для каждого путешественника, не было никого, кто знал бы об этой стране больше, включая некоторых нарзанианских солдат, которые дошли почти до ворот Кинска в прошлой войне. Возможно, Аркелл знал о западной Скиррии так же много, как и любой другой, кто никогда там не бывал, но рассказывал он очень убедительно о географии государства и членах королевской семьи.
Клинок повернулся к торговцу, расположившемуся неподалеку.
– Как долго, по вашим подсчетам, мастер Хаклют? – спросил он по-шивиальски.
Консул нервно взглянул на стрельцов и ответил на скиррианском языке:
– Скорость зависит от тех, кто путешествует, сэр Клинок. Курьер, спешащий с радостными вестями о вашем прибытии к его величеству, несомненно, достигнет земель быстрее, чем огромная свита, такая, как у вашего сиятельства.
– Так курьер, – проворчал лорд Вассайл, – должен был упомянуть о нашей срочной необходимости вернуться в Звоноград до наступления зимы.
Князь выглядел смущенным.
– Я не планировал…
– Это огромная страна, – резко сказал Вяземский, демонстрируя, кто здесь действительно главный. – Пропитание и жилье – серьезные вопросы для большого количества людей. Ожидайте, что достигнете столицы не раньше, чем в конце Восьмой луны. Дмитрий возразил:
– Мне не меньше, чем вам, не терпится добраться до Кинска. У меня есть дочь, которую я даже никогда не видел, так как ждал вас здесь два месяца, и Звоноград – не самое мое любимое место. Мы можем устроиться, – добавил он, осторожно взглянув на однорукого помощника, – завтра, если звезды помогут нам!
– Все будет улажено, – уступил воевода.
Скиррианские посланцы опять помчались в город, чтобы привести носильщиков и побольше повозок, но разделение шивиальцев и исилондцев было сложным делом, которое, похоже, обсуждалось уже давно. Прощания оказались тяжелыми. За два месяца их припасы и снаряжение безнадежно перемешались.
Курьер исилондцев уже отбывал, тогда как Аркелл должен был отдать последний доклад Вассайлу. Он опустился на гальку, пытаясь разборчиво написать депешу вопреки разыгравшемуся ветру, думая, что может случиться так, что лорд Вассайл никогда не пребудет в Звоноград без ловкой вербовки Бо вспомогательных войск Сабреурса. Возможно ли для Клинка быть слишком хорошим во имя благополучия его подопечного? Также подошли около дюжины мужчин, спросить, сможет ли он написать для них письма домой.
Аркелл как раз закончил свои поспешные каракули, когда появился Бо, бодро сидящий в седле:
– Время идти, брат! Вяземский доложил, что в городе предоставят лечение. Мы спустимся вниз к переходу через реку и оставим носильщиков с грузом.
– Дай мне кого-нибудь, чтобы перенести мои вещи из этого проклятого ящика! – Аркелл взглянул на собакопо-добную лошадь. – Что случилось с Триплетсом?
– Его забрал предыдущий хозяин. При всем одобрении, замечу, что он неблагодарное животное!
– Ты опять продал ему коня, это имеешь в виду? Надеюсь, получил выгоду?
– Я получил привлекательный выкуп, – самодовольно усмехнулся Бо.
Когда паланкин и его сопровождение исчезли из поля зрения, появился мастер Хаклют, надеясь на встречу с послом. Он оглядывался вокруг в поисках опасности, когда к нему подошли два мечника.
Один из них обезоруживающе улыбнулся:
– Консул, я Бомон, мой друг Аркелл и предводитель Клинков сир Оук.
Консул нахмурился:
– Мне надо поговорить с милордом.
– Это можно устроить. Могу я поинтересоваться вашим делом?
По всему было видно, что Хаклюту хотелось сказать «нет». Но осторожность пересилила.
– Я намерен просить его о возмещении.
Во взгляде Бо отразилась безграничная симпатия.
– Поверьте, сегодня не самый лучший день для этого, мастер. В чем ваша жалоба?
– Я должен был добраться до Кинска этим летом, но меня отправили сюда, в Звоноград; чтобы переводить послу. Похоронили заживо!
– Нам не нужны переводчики.
– Я говорил это, но царь все равно приказал.
– Мне очень жаль, что вам причинили неудобства.
– Как и мне! – Разъяренный торговец почти кричал: – Я потерял целый сезон торговли! Если мой корабль уйдет без меня, мне придется зимовать в Кинске, что приведет к гибели моего дела. Король должен возместить мне потери!
– Советую потерпеть, – спокойно сказал Бо. – Как говорят скиррианцы, звезды сегодня не благоприятствуют решению финансовых вопросов. Вы знакомы со Скиррией?
– Это мое восьмое лето здесь, – угрюмо произнес купец. – Если мне не позволят поговорить с послом…
– Вы женаты, мастер?
Аркелл предполагал, что это должно подействовать в любом случае.
«Так, понятно», – подумал Хаклют.
– Да, а что?
– Ваша дорогая жена дома, заботится обо всех ваших детях в Бримиарде?
– Да.
– Как ей понравится быть леди Хаклют? Внезапный румянец купца был красноречивее слов. Если такой подарок мистресс Хаклют возможен, то она будет счастлива прорваться в верхушку своего провинциального городка: «Это?.. Его величество?..»
– Его величество действительно наградит тех, кто поможет ему в организации брака. Это традиционно. Его светлость привез письма, рекомендующие вас в Орден Рено в знак признания ваших услуг в Крауне.
Аркелл поборол усмешку. Ящик с почтой Вассайла содержал несколько подобных документов, запечатанных и ожидающих подписи – честь ничего не значит для короля, – но Вассайла хватит удар от одной мысли сделать рыцарем купца. С другой стороны, он никогда не станет спорить с Бо, особенно теперь.
– Это действительно честь.
– Они нуждаются только в подписи. У меня есть несколько вопросов о местных обычаях, касающихся безопасности милорда.
Лицо торговца, усталое и изборожденное морщинами, как кора дерева, осветилось улыбкой, когда он увидел, что предложение реально.
– Как я могу помочь, сэр Бомон?
– Я ожидал здесь увидеть пограничников.
– Охранный Патруль ушел, – усмехнулся купец, – хотя Вяземский и его стрельцы больше храбрятся, чем есть на самом деле. Уверен, они вернутся. Их называют Белыми Колпаками по разным причинам. Обычно шлемы Патруля грязно-серого цвета.
Бо кивнул:
– Колдовство. Это безопасно?
– Сам бы я не рискнул, но воевода проделывал это, как вы видели. Колдуны никогда не рискуют злить стрельцов.
– Если это не причинит вреда. Излечат ли они болезни нашего подопечного? – спросил Аркелл. – У них хорошие заклинания?
– Конечно, они отличаются от тех, что мы знаем в Шивиале. – Хаклют говорил, как Оук, с мягкими гласными. – Заклинатели очень искусны, и некоторые их трансформации невероятны. Царь приказал нанять постоянный штат чародеев и испытать их в страшных опытах колдовства в Царицыне. Но истории о том, было ли что-то в Царицыне или нет…
– Колдуны? – переспросил Бо. – Колдовство? Почему «колдуны»?
– Скиррианцы не верят и боятся чародейства. Они терпят его только ради исцеления – как в вашем случае, – но связывают все неожиданные несчастья со злонамеренным колдовством. По их мнению, никто даже не умирает от естественных причин, только от колдовства.
– Нам говорили, что скиррианцы суеверны. Они верят в астрологию?
– Боюсь, да, – кивнул Хаклют. – Все, даже дворяне, которые должны быть более сведущи. Ничего не делается в день, когда звезды не благоприятствуют этому!
– Но шанс минимален! – протестовал Аркелл. – Звезды – огонь и воздух, они не могут влиять на другие объекты!
– Вы и я знаем это, сэр Аркелл, но скиррианцы – нет. Могу я спросить, благородные господа, что нового в Шивиале? – Купец придерживался правила: око за око, зуб за зуб.
Бо улыбнулся с благодарностью:
– В последние три месяца у нас было очень мало новостей, и ничего важного. Мы уехали в Четвертую луну. А когда вы приплыли?
– В Третью луну. Из Бримиарда.
– А в Скиррию? – спросил Аркелл.
– В третью неделю Пятой луны. Очень быстрое путешествие.
Аркелл возмутился:
– Почему целый месяц отсюда до Кинска? Когда следователь Деламаре прибыл сюда сто лет назад, ему потребовалось только три дня, чтобы доплыть вниз по Звону до Моркуты. Оттуда еще три дня на лошади до Кинска.
– Река как раз спала. Когда тот человек был здесь?
– В Восьмую луну, как сейчас. Торговец взглянул сквозь него.
– Вы хорошо информированы, сэр Аркелл.
– Это моя работа.
Неужели он считает Клинков просто натренированными убийцами?
– Но за триста лет многое изменилось. Недавние войны разорили западную Скиррию. Большинство земель совсем уничтожено. Царь… – Хаклют нахмурился под их улыбками. – Я сказал что-то смешное, сэр Бомон?
– Нет, это личное, мастер. Простите и продолжайте. Ваша информация чрезвычайно ценна для нас и нашего подопечного.
– Вы упомяните об этом его величеству?
– Он обязательно услышит о вашем вкладе, обещаю. Процессия оказалась уже около реки, поэтому расспросы следовало ускорить.
– Царь решил, что незнакомцы не должны знать, как сильно Скиррия была ослаблена. Множество иностранных торговцев и неприятелей жаждут оказаться за стенами Трейдена. Даже тех, кто имеет пропуск, как я, проводят от Кинска до сего места окольными путями. Только однажды мы остановились в иностранном анклаве и прошли от городских стен не дальше дневного похода. Вы пойдете к царю любой дорогой, разрешенной или нет.
Клинки погрустнели. Теперь им, конечно, придется зимовать в Скиррии.
– Спасибо, мастер, – сказал Бо. – Нам надо будет еще поговорить. Брат, иди и разведай почву. Оук и я перенесем его светлость через реку.
Аркеллу в спутники дали Хаклюта, и, когда они загнали своих лошадей в воду, Клинок спросил:
– Если царь безумен, мастер, объясните, почему люди не свергнут его?
– Думаю, я смогу, сэр Аркелл. – Консул горел желанием заслужить рыцарский чин. – Может быть, он сумасшедший, но не глупец. Никогда не стоит недооценивать его хитрость. Он занял трон на долгое время.
– Но охота на людей с собаками? С гончими, которые раздирают их на куски?
Вода поднялась почти до стремени Аркелла.
– Царь Игорь не очень преуспел в ведении войны с соседями, – сказал торговец. – Но он должен был как-то объяснить свой провал – по крайней мере вначале – противникам со стороны князей. Все, что он пытался сделать, в войне или мире, было в руках князей или бояр или их вместе. Его также убедили, что они убили его детей и первых двух жен с помощью колдовства.
Если неприятный Басманов типичный боярин, то отношение к ним царя, должно быть, благоразумно.
– Поэтому он объявил войну собственным людям? Спутники прошли середину реки, и вода понизилась. Носилки нужно было перенести, не замочив хозяина.
– Просто ему надо было усмирить дворянство. Власть царя в государстве никогда не была прочнее, и в этом смысле его правление можно считать успешным. Преемникам Игоря придется подождать более подходящего времени.
Когда лошадь добралась до берега, Аркелл оглянулся и увидел, как медленно продвигаются вперед носилки посла, паря над серебряной водой, словно лодка, не желающая намокнуть. Дюжины добровольцев создавали волны на мили вокруг, крича во все горло. Клинок с Хаклютом продолжали идти вперед, загораживая носилки.
«Все города отвратительны, но Звоноград еще хуже», – Решил Аркелл. Если бы тысячи или больше бревен упали с высоты в выгребную яму, получилось бы что-то получше, чем Звоноград. Правда, свиньи разгуливали и по улицам Грандона и Лавилля, но здесь они барахтались в грязи, ибо сквозь сточные воды можно было проехать только на лошади.
В воздухе висел такой густой туман, что пришлось остановиться. Вокруг никого не было видно. Свиньи, собаки и зловещие черные птицы, но людей нет.
– Где, – спросил он, – кто-нибудь еще?
– С нами стрельцы, Местные прячутся от них.
– Неужели стрельцы действительно так страшны, как о них говорят?
Купец повернулся:
– Не знаю, что вы слышали. Можете представить что-то хуже, чем это?
– Нет.
– Тогда они так страшны, как вам говорили.
– Пожар?
Они ехали сквозь пустые кварталы, покрытые пеплом; остывшие каменные дымоходы напоминали о былых домах.
– Да. Случился зимой.
– Но все выглядит таким старым!
– Говорю вам – люди ушли. Нет необходимости все восстанавливать. Многие города полностью брошены.
Думая о пожаре в Шивиале и даже о горящем Исилонде, Аркелл мог понять, почему другие правители не хотели иметь проблем с Игорем. Но вскоре они с проводником добрались до открытого болота, очевидно, центра города, Многие дома, окружающие его, были больше и лучшей формы, чем лачуги, мимо которых они проходили, и купец опознал один из них на дальней стороне как Палату Стихий.
Аркелл посмотрел вниз, когда его лошадь дернулась, пытаясь уклониться от жужжащей массы в тине.
– Что это? – воскликнул Клинок, указывая на грязь. Голос его прозвучал на октаву выше, чем он рассчитывал. – И то, другое?
– Тела, – пожал плечами купец. – Вы увидите их и в Кинске. Вы привыкнете. Скиррия не изменится, сэр Клинок. Придется вам самому измениться, и чем быстрее, тем лучше.
От последнего открытия Аркелла чуть не стошнило.
– Никто не прикасается к ним, – добавил Хаклют. – Их, должно быть, оставили для собак и личинок.
– Но кто? В чем они провинились?
– Эти люди просто раздражали стрельцов. Некоторые из приспешников были размещены здесь на два месяца. Изнасилования, драки, разбои продолжались все время. Что еще сделать?
Лорда Вассайла сняли с носилок и пронесли внутрь Палаты Стихий. Это было однокомнатное бревенчатое помещение с октаграммой, нарисованной белыми камнями на грязном полу. При матовом освещении она выглядела опрятной, если не смотреть на то, что шелестело на балках.
Дальше в поле зрения оказались заклинатели. Их было трое вместо обычных восьми. Один выглядел как женщина; все волосатые, почти голые дикари – разрисованные, украшенные четками и костями животных. Аркелл хотел воспрепятствовать знакомству своего подопечного с этими магами, сомневаясь, что они вообще могут что-либо сделать. Надеясь, что никто уважающий себя не осмелится бросить вызов таким чудовищам, он прислонился к стене позади Бо и стал ждать.
Первые несколько минут чародеи действовали словно шуты, как Аркелл и ожидал. Они встали вокруг октаграммы, воя, крича и гремя побрякушками. Клинок размышлял, из каких деревьев сделаны такие странные бревна, когда что-то нереальное чуть не сбило его с ног. Все волосы на его теле встали дыбом, руки дрожали, и стучали зубы. Бо бросил на него удивленный взгляд и указал на дверь.
Аркелл убежал. Его обостренное восприятие было хорошо известно, и никто не стыдил его за это. Но Клинка всегда смущало одно и то же. Он мог остановить чародеев, если надо, в Айронхолле Аркелл уцелел во многих передрягах, не таких, как эта.
Он вышел на свет и остановился, вытер лоб и проклял «свежий воздух» Звонограда. Клинок все еще мог слышать и чувствовать, что происходит внутри, но участвовать не мог. Это сможет или не сможет помочь. Просто то, что скиррианские чародеи могли вызывать духов, еще не значит, что духи сделают то, что им скажут.
– Чувствительный?
Аркелл оказался около стрельцов. Человек, который говорил, был сам Вяземский, Спешившись, он оказался неожиданно высоким.
– Очень.
– Я тоже.
Неприятная усмешка промелькнула в его спутанной бороде, на искалеченный нос лучше было не смотреть. Его оруженосцы фыркнули от смеха. Один сказал:
– Чувствительный, как ребенок на сосок.
– Никогда не слышал, что чувствительный значит изнеженный, – заметил Аркелл, допуская, что такие головорезы могут перерезать им горло до того, как Клинки узнают, чувствительны ли те к лезвиям.
– Ты один из Клинков, – спросил Вяземский, – заклятый верностью?
– Точно.
– Не хочешь показать нам какие-нибудь причудливые упражнения с мечом?
– Нет. Я не ярмарочный акробат.
Вяземский пристально смотрел на него несколько минут с очевидным презрением, и все его люди улыбались, с радостью ожидая начала. Аркелл пожелал вырасти монстром с черной бородой, как Оук, чтобы никто не мог назвать его малышом, повесившим меч с неправильной стороны.
– Полагаю, мне следует приказать Саше немного порезать тебя?
Саша с яростной радостью послушался, Это был долговязый юнец в латах и шлеме, с изогнутой саблей на левом бедре.
– Полагаю, лорд Вассайл желает идти дальше, – сказал Оук.
Вассайл покачал головой и попытался ухмыльнуться. Первая за неделю попытка закончилась неудачей.
– Я обеспокоен. Новостей из Скиррии почти нет. Полагаю, его величество не отправил бы нас сюда, если бы услышал все эти рассказы о царе. Мы знали, что он обманывает купцов, но не думали, что ему ничего не стоит нарушить слово, данное своим же князьям. Что делать, если прекрасная принцесса окажется хромой каргой? Что, если царь потребует новых уступок? На мне лежит ответственность и за вас, и за людей Диксона. Я приказал капитану Бомону не идти дальше, если он считает, что опасность слишком велика.
Вассайл закрыл глаза, как будто, речь утомила его.
Да, совсем другие песни пела птичка в Айронхолле. Что же это задумал Лорд-без-чести? Озадаченный услышанным, Оук посмотрел на своих друзей, но не нашел ответа. Неужели они всерьез ждут его мнения. Но он привык видеть себя надежным арьергардом, защищающим тыл, и никак не стратегом.
– Вы можете без труда притвориться больным, милорд, остаться в Звонограде и попросить, чтобы принцессу лорды везли сюда.
Не открывая глаз, Вассайл буркнул «нет» и тут же закашлялся, да так, что все его тело затряслось и заскрипело. Оук сочувственно вздохнул.
– Есть один недостаток в твоем предложении, брат, – объяснил Бо. – Царь выслал нам навстречу немалое войско. Если верить Басманову, эти люди не вернутся назад с пустыми руками. Для них это равноценно…
– Самоубийству.
– Вот именно. Попав в Скиррию, нам так или иначе придется идти в Кинск.
Вассайл хватил воздуха открытым ртом и утих. По его лицу струился пот.
Если Бо действительно ждал мнения Оука, это означало, что с Аркеллом они разошлись. Как Старший, он мог не принимать в расчет пожелания двух других, но Бо никогда бы так не поступил. Аркелл всегда способен обнаружить проблему: очевидно, и в этом случае он счел за лучшее повернуть назад. Чтобы заставить Бо принять решение, Оук должен был голосовать за продолжение миссии.
– Думаю, нам надо идти дальше.
– Почему? – резко бросил Старший, совсем как Великий Магистр на уроке.
Хм. Ясно одно – путешествие убивает их подопечного. Повернуть назад – значит прикончить его быстрее. До Радомкла Вассайл просто не дотянет. Но высказать эту мысль вслух Оук не мог – старик обиделся бы.
– Дело чести, Старший. Таков наш долг. Бо вздохнул и молча отъехал.
И только тогда Оук все понял, как будто в голове у него вспыхнул свет. Бо не шутил. Он согласился с Аркеллом. Им действительно нужен хороший повод, чтобы повернуть назад, но старик Вассайл мог не выдержать дороги до Радомкла и нуждался в лечении в Звонограде. Они прошли тот пункт, откуда еще можно было вернуться, Теперь – поздно.
– Если только мои старческие глаза не врут, – сказал Бо, – сюда направляется большой отряд. Похоже, они хотят перехватить нас.
Аркелл оценил, что скиррианцев больше раз в двести. Они настороженно приближались друг к другу из затопленных рекой Звон долин и, как собаки, пытающиеся взять след неприятеля, нюхали воздух.
Зачем честной гвардии столько людей?
Гостям царя действительно необходима такая защита или он просто охраняет свои границы от чужеземных войск?
Это была беспорядочно двигавшаяся толпа стрелков, копейщиков и мечников. Аркелл уже смог различить маленького человека в повязке на косматом пони, рыжих великанов, как Бо, хорошо вооруженных. Некоторые были в шлемах и латах и даже в древних кольчугах, других вообще не было видно в свете летнего солнца. Они двигались двумя флангами, но из-за ветра Клинок не мог различить эмблем.
Вожди приказали остановиться на расстоянии полета стрелы. Советник Динвидди и исилондские герольды выехали вперед для переговоров со скиррианцами.
– Ты сошел с ума, если доверяешь этой толпе! – крикнул Басманов, подъезжая к паланкину Вассайла.
Аркелл остановился. Он не верил скиррианскому перебежчику.
– Почему?
– Это сам дьявол Вяземский!
Лицо Басманова перекосилось от ярости или страха. Он был неприятным человеком, без чувства юмора, с очень скверной репутацией.
– У тебя превосходное зрение.
– Я знаю его флаг. Вы вспомните мое предупреждение, когда он перережет вам всем горло!
Басманов рассерженно пришпорил лошадь и помчался назад. Очаровательный парень!
Переговоры прошли на удивление быстро. Послы вернулись к лорду Вассайлу с докладом, советник прокричал:
– Радостные новости, ваше сиятельство! Их предводитель – князь Дмитрий Темкин, свояк царя.
Для советника это поручение было проявлением королевской милости, и он мечтал о похвале короля.
– Кто еще? – требовательно спросил Вассайл. Советник покраснел и сверкнул глазами сквозь запыленные стекла очков, но сдержался.
– Воевода Вяземский, адъютант его величества. Они хотят поговорить с вами и с милордом Ваанским.
– Надеюсь, вы не забыли про нас? – сказал Оук. Оскорбленный Динвидди опустил голову, что подчеркнуло его безвольный подбородок.
– Конечно, нет. Князь также приведет трех гвардейцев. Ваше сиятельство, там присутствовал мастер Хаклют. Его представили как шивиальского посла, но я не уверен, что его величество еще не объявил официального уполномоченного в Скиррии. Это правильно, не так ли? – нервна спросил он.
Бедный советник не будет спать месяцы, если невольно обидит посла.
– Он просто консул, – прорычал Вассайл. – Хьюберт Хаклют из Бримиарда, торговец, которому поручили говорить за других. А что он здесь делает?
– Скиррианцы привели Хаклюта в качестве переводчика. Но услуги его, конечно, не потребовались.
– Это не его посылали с депешами из дворца во дворец в прошлом году, мой господин? – спросил Аркелл.
Теперь он заведовал перепиской Вассайла и знал все имена.
– Скиррианцы льстят ему и себе, приписывая торговцу дипломатический ранг.
– Хорошо, теперь он может вернуться к торговле рыбой, – сказал Вассайл. – Советник, посмотрите, готов ли его светлость встретиться с князем.
Через несколько минут подъехав за предводителем, Аркелл в ярости обнаружил, что противники Клинков в скиррианской команде были стрелками – низкие, безобразные мужчины на таких же мерзких пони, вооруженные смертельными луками. Он отметил для себя, что следует избавиться от общества советника, если Бо не сделает это первым.
Скиррианцев вел жирный молодой человек с длинной бородой песочного цвета. Сам по себе он не впечатлял, и одежда его была хорошей, но не исключительной – льняные бриджи, расшитая рубашка и плащ из шелка в три четверти длиной с серебряными пуговицами. Блеск брильянтов на нем везде – от красных кожаных ботинок до меховой шапки – заставил Аркелла присвистнуть; сабля и лошадь тоже кричали о богатстве. Это был Дмитрий, свояк Ательгара.
Рядом с ним ехал солдат в черных латах и шлеме, который потерял левую руку до локтя, в его бороде блестела седина, но он все еще выглядел мужчиной, способным постоять за себя. Должно быть, это пресловутый Вяземский. Больше половины войска составляли стрельцы в черном и с эмблемой собачьей головы. Безрукий сухопарый мужчина, чья подрезанная борода выдавала в нем чужестранца, был мастер Хаклют, и он мог послужить полезным источником информации.
Посланцы остановились на нейтральной территории, обменялись замысловатыми любезностями и стали решать некоторые недоразумения, для начала исключив Хаклюта из обсуждения.
К счастью, никто не спросил мнения Аркелла о князе Дмитрии, который вскоре проявил свое невежество и глупость – он удивлялся, что чужестранцы могут понимать скиррианцев, подтверждая высказывания Басманова о национальных заклинаниях; также сконфузился при упоминании об отношениях между Шивиалем и Исилондом – хотя и король Ательгар никогда не. имел медали по географии. Дмитрий согласился и с тем, что его сестра – племянница царя, а не кузина, как ее представили раньше, а другая сестра – царица. Лорд Вассайл не сказал, что не одобряет подобные браки, но сильно нахмурился и на несколько минут забыл о лести перед князем.
Вяземский более твердо соблюдал приличия. Он сидел невозмутимо, изучая армию Исилонда, казался безразличным к разговорам вокруг. Вожжи были привязаны к культе, оставляя саблю в свободной руке и позволяя контролировать лошадь.
– Мне сказали «неделя»! – выкрикнул Вассайл, возвращая внимание Аркелла к переговорам.
Он был болен и слаб и пытался вести разговор из носилок, подняв лицо к небу. Его дипломатические манеры поистрепались в пути.
Воевода Вяземский поторопился скрыться, бросив на князя предупреждающий взгляд.
– Источники вашего сиятельства могли быть дезинформированы, – прошептал Дмитрий. – Отсюда до Кинска – целый месяц.
– Сэр Аркелл?
Как географ экспедиции Аркелл обшарил все библиотеки в Лавилле в поисках информации о Скиррии. С тех пор как он сдал экзамен, обязательный для каждого путешественника, не было никого, кто знал бы об этой стране больше, включая некоторых нарзанианских солдат, которые дошли почти до ворот Кинска в прошлой войне. Возможно, Аркелл знал о западной Скиррии так же много, как и любой другой, кто никогда там не бывал, но рассказывал он очень убедительно о географии государства и членах королевской семьи.
Клинок повернулся к торговцу, расположившемуся неподалеку.
– Как долго, по вашим подсчетам, мастер Хаклют? – спросил он по-шивиальски.
Консул нервно взглянул на стрельцов и ответил на скиррианском языке:
– Скорость зависит от тех, кто путешествует, сэр Клинок. Курьер, спешащий с радостными вестями о вашем прибытии к его величеству, несомненно, достигнет земель быстрее, чем огромная свита, такая, как у вашего сиятельства.
– Так курьер, – проворчал лорд Вассайл, – должен был упомянуть о нашей срочной необходимости вернуться в Звоноград до наступления зимы.
Князь выглядел смущенным.
– Я не планировал…
– Это огромная страна, – резко сказал Вяземский, демонстрируя, кто здесь действительно главный. – Пропитание и жилье – серьезные вопросы для большого количества людей. Ожидайте, что достигнете столицы не раньше, чем в конце Восьмой луны. Дмитрий возразил:
– Мне не меньше, чем вам, не терпится добраться до Кинска. У меня есть дочь, которую я даже никогда не видел, так как ждал вас здесь два месяца, и Звоноград – не самое мое любимое место. Мы можем устроиться, – добавил он, осторожно взглянув на однорукого помощника, – завтра, если звезды помогут нам!
– Все будет улажено, – уступил воевода.
Скиррианские посланцы опять помчались в город, чтобы привести носильщиков и побольше повозок, но разделение шивиальцев и исилондцев было сложным делом, которое, похоже, обсуждалось уже давно. Прощания оказались тяжелыми. За два месяца их припасы и снаряжение безнадежно перемешались.
Курьер исилондцев уже отбывал, тогда как Аркелл должен был отдать последний доклад Вассайлу. Он опустился на гальку, пытаясь разборчиво написать депешу вопреки разыгравшемуся ветру, думая, что может случиться так, что лорд Вассайл никогда не пребудет в Звоноград без ловкой вербовки Бо вспомогательных войск Сабреурса. Возможно ли для Клинка быть слишком хорошим во имя благополучия его подопечного? Также подошли около дюжины мужчин, спросить, сможет ли он написать для них письма домой.
Аркелл как раз закончил свои поспешные каракули, когда появился Бо, бодро сидящий в седле:
– Время идти, брат! Вяземский доложил, что в городе предоставят лечение. Мы спустимся вниз к переходу через реку и оставим носильщиков с грузом.
– Дай мне кого-нибудь, чтобы перенести мои вещи из этого проклятого ящика! – Аркелл взглянул на собакопо-добную лошадь. – Что случилось с Триплетсом?
– Его забрал предыдущий хозяин. При всем одобрении, замечу, что он неблагодарное животное!
– Ты опять продал ему коня, это имеешь в виду? Надеюсь, получил выгоду?
– Я получил привлекательный выкуп, – самодовольно усмехнулся Бо.
Когда паланкин и его сопровождение исчезли из поля зрения, появился мастер Хаклют, надеясь на встречу с послом. Он оглядывался вокруг в поисках опасности, когда к нему подошли два мечника.
Один из них обезоруживающе улыбнулся:
– Консул, я Бомон, мой друг Аркелл и предводитель Клинков сир Оук.
Консул нахмурился:
– Мне надо поговорить с милордом.
– Это можно устроить. Могу я поинтересоваться вашим делом?
По всему было видно, что Хаклюту хотелось сказать «нет». Но осторожность пересилила.
– Я намерен просить его о возмещении.
Во взгляде Бо отразилась безграничная симпатия.
– Поверьте, сегодня не самый лучший день для этого, мастер. В чем ваша жалоба?
– Я должен был добраться до Кинска этим летом, но меня отправили сюда, в Звоноград; чтобы переводить послу. Похоронили заживо!
– Нам не нужны переводчики.
– Я говорил это, но царь все равно приказал.
– Мне очень жаль, что вам причинили неудобства.
– Как и мне! – Разъяренный торговец почти кричал: – Я потерял целый сезон торговли! Если мой корабль уйдет без меня, мне придется зимовать в Кинске, что приведет к гибели моего дела. Король должен возместить мне потери!
– Советую потерпеть, – спокойно сказал Бо. – Как говорят скиррианцы, звезды сегодня не благоприятствуют решению финансовых вопросов. Вы знакомы со Скиррией?
– Это мое восьмое лето здесь, – угрюмо произнес купец. – Если мне не позволят поговорить с послом…
– Вы женаты, мастер?
Аркелл предполагал, что это должно подействовать в любом случае.
«Так, понятно», – подумал Хаклют.
– Да, а что?
– Ваша дорогая жена дома, заботится обо всех ваших детях в Бримиарде?
– Да.
– Как ей понравится быть леди Хаклют? Внезапный румянец купца был красноречивее слов. Если такой подарок мистресс Хаклют возможен, то она будет счастлива прорваться в верхушку своего провинциального городка: «Это?.. Его величество?..»
– Его величество действительно наградит тех, кто поможет ему в организации брака. Это традиционно. Его светлость привез письма, рекомендующие вас в Орден Рено в знак признания ваших услуг в Крауне.
Аркелл поборол усмешку. Ящик с почтой Вассайла содержал несколько подобных документов, запечатанных и ожидающих подписи – честь ничего не значит для короля, – но Вассайла хватит удар от одной мысли сделать рыцарем купца. С другой стороны, он никогда не станет спорить с Бо, особенно теперь.
– Это действительно честь.
– Они нуждаются только в подписи. У меня есть несколько вопросов о местных обычаях, касающихся безопасности милорда.
Лицо торговца, усталое и изборожденное морщинами, как кора дерева, осветилось улыбкой, когда он увидел, что предложение реально.
– Как я могу помочь, сэр Бомон?
– Я ожидал здесь увидеть пограничников.
– Охранный Патруль ушел, – усмехнулся купец, – хотя Вяземский и его стрельцы больше храбрятся, чем есть на самом деле. Уверен, они вернутся. Их называют Белыми Колпаками по разным причинам. Обычно шлемы Патруля грязно-серого цвета.
Бо кивнул:
– Колдовство. Это безопасно?
– Сам бы я не рискнул, но воевода проделывал это, как вы видели. Колдуны никогда не рискуют злить стрельцов.
– Если это не причинит вреда. Излечат ли они болезни нашего подопечного? – спросил Аркелл. – У них хорошие заклинания?
– Конечно, они отличаются от тех, что мы знаем в Шивиале. – Хаклют говорил, как Оук, с мягкими гласными. – Заклинатели очень искусны, и некоторые их трансформации невероятны. Царь приказал нанять постоянный штат чародеев и испытать их в страшных опытах колдовства в Царицыне. Но истории о том, было ли что-то в Царицыне или нет…
– Колдуны? – переспросил Бо. – Колдовство? Почему «колдуны»?
– Скиррианцы не верят и боятся чародейства. Они терпят его только ради исцеления – как в вашем случае, – но связывают все неожиданные несчастья со злонамеренным колдовством. По их мнению, никто даже не умирает от естественных причин, только от колдовства.
– Нам говорили, что скиррианцы суеверны. Они верят в астрологию?
– Боюсь, да, – кивнул Хаклют. – Все, даже дворяне, которые должны быть более сведущи. Ничего не делается в день, когда звезды не благоприятствуют этому!
– Но шанс минимален! – протестовал Аркелл. – Звезды – огонь и воздух, они не могут влиять на другие объекты!
– Вы и я знаем это, сэр Аркелл, но скиррианцы – нет. Могу я спросить, благородные господа, что нового в Шивиале? – Купец придерживался правила: око за око, зуб за зуб.
Бо улыбнулся с благодарностью:
– В последние три месяца у нас было очень мало новостей, и ничего важного. Мы уехали в Четвертую луну. А когда вы приплыли?
– В Третью луну. Из Бримиарда.
– А в Скиррию? – спросил Аркелл.
– В третью неделю Пятой луны. Очень быстрое путешествие.
Аркелл возмутился:
– Почему целый месяц отсюда до Кинска? Когда следователь Деламаре прибыл сюда сто лет назад, ему потребовалось только три дня, чтобы доплыть вниз по Звону до Моркуты. Оттуда еще три дня на лошади до Кинска.
– Река как раз спала. Когда тот человек был здесь?
– В Восьмую луну, как сейчас. Торговец взглянул сквозь него.
– Вы хорошо информированы, сэр Аркелл.
– Это моя работа.
Неужели он считает Клинков просто натренированными убийцами?
– Но за триста лет многое изменилось. Недавние войны разорили западную Скиррию. Большинство земель совсем уничтожено. Царь… – Хаклют нахмурился под их улыбками. – Я сказал что-то смешное, сэр Бомон?
– Нет, это личное, мастер. Простите и продолжайте. Ваша информация чрезвычайно ценна для нас и нашего подопечного.
– Вы упомяните об этом его величеству?
– Он обязательно услышит о вашем вкладе, обещаю. Процессия оказалась уже около реки, поэтому расспросы следовало ускорить.
– Царь решил, что незнакомцы не должны знать, как сильно Скиррия была ослаблена. Множество иностранных торговцев и неприятелей жаждут оказаться за стенами Трейдена. Даже тех, кто имеет пропуск, как я, проводят от Кинска до сего места окольными путями. Только однажды мы остановились в иностранном анклаве и прошли от городских стен не дальше дневного похода. Вы пойдете к царю любой дорогой, разрешенной или нет.
Клинки погрустнели. Теперь им, конечно, придется зимовать в Скиррии.
– Спасибо, мастер, – сказал Бо. – Нам надо будет еще поговорить. Брат, иди и разведай почву. Оук и я перенесем его светлость через реку.
Аркеллу в спутники дали Хаклюта, и, когда они загнали своих лошадей в воду, Клинок спросил:
– Если царь безумен, мастер, объясните, почему люди не свергнут его?
– Думаю, я смогу, сэр Аркелл. – Консул горел желанием заслужить рыцарский чин. – Может быть, он сумасшедший, но не глупец. Никогда не стоит недооценивать его хитрость. Он занял трон на долгое время.
– Но охота на людей с собаками? С гончими, которые раздирают их на куски?
Вода поднялась почти до стремени Аркелла.
– Царь Игорь не очень преуспел в ведении войны с соседями, – сказал торговец. – Но он должен был как-то объяснить свой провал – по крайней мере вначале – противникам со стороны князей. Все, что он пытался сделать, в войне или мире, было в руках князей или бояр или их вместе. Его также убедили, что они убили его детей и первых двух жен с помощью колдовства.
Если неприятный Басманов типичный боярин, то отношение к ним царя, должно быть, благоразумно.
– Поэтому он объявил войну собственным людям? Спутники прошли середину реки, и вода понизилась. Носилки нужно было перенести, не замочив хозяина.
– Просто ему надо было усмирить дворянство. Власть царя в государстве никогда не была прочнее, и в этом смысле его правление можно считать успешным. Преемникам Игоря придется подождать более подходящего времени.
Когда лошадь добралась до берега, Аркелл оглянулся и увидел, как медленно продвигаются вперед носилки посла, паря над серебряной водой, словно лодка, не желающая намокнуть. Дюжины добровольцев создавали волны на мили вокруг, крича во все горло. Клинок с Хаклютом продолжали идти вперед, загораживая носилки.
«Все города отвратительны, но Звоноград еще хуже», – Решил Аркелл. Если бы тысячи или больше бревен упали с высоты в выгребную яму, получилось бы что-то получше, чем Звоноград. Правда, свиньи разгуливали и по улицам Грандона и Лавилля, но здесь они барахтались в грязи, ибо сквозь сточные воды можно было проехать только на лошади.
В воздухе висел такой густой туман, что пришлось остановиться. Вокруг никого не было видно. Свиньи, собаки и зловещие черные птицы, но людей нет.
– Где, – спросил он, – кто-нибудь еще?
– С нами стрельцы, Местные прячутся от них.
– Неужели стрельцы действительно так страшны, как о них говорят?
Купец повернулся:
– Не знаю, что вы слышали. Можете представить что-то хуже, чем это?
– Нет.
– Тогда они так страшны, как вам говорили.
– Пожар?
Они ехали сквозь пустые кварталы, покрытые пеплом; остывшие каменные дымоходы напоминали о былых домах.
– Да. Случился зимой.
– Но все выглядит таким старым!
– Говорю вам – люди ушли. Нет необходимости все восстанавливать. Многие города полностью брошены.
Думая о пожаре в Шивиале и даже о горящем Исилонде, Аркелл мог понять, почему другие правители не хотели иметь проблем с Игорем. Но вскоре они с проводником добрались до открытого болота, очевидно, центра города, Многие дома, окружающие его, были больше и лучшей формы, чем лачуги, мимо которых они проходили, и купец опознал один из них на дальней стороне как Палату Стихий.
Аркелл посмотрел вниз, когда его лошадь дернулась, пытаясь уклониться от жужжащей массы в тине.
– Что это? – воскликнул Клинок, указывая на грязь. Голос его прозвучал на октаву выше, чем он рассчитывал. – И то, другое?
– Тела, – пожал плечами купец. – Вы увидите их и в Кинске. Вы привыкнете. Скиррия не изменится, сэр Клинок. Придется вам самому измениться, и чем быстрее, тем лучше.
От последнего открытия Аркелла чуть не стошнило.
– Никто не прикасается к ним, – добавил Хаклют. – Их, должно быть, оставили для собак и личинок.
– Но кто? В чем они провинились?
– Эти люди просто раздражали стрельцов. Некоторые из приспешников были размещены здесь на два месяца. Изнасилования, драки, разбои продолжались все время. Что еще сделать?
Лорда Вассайла сняли с носилок и пронесли внутрь Палаты Стихий. Это было однокомнатное бревенчатое помещение с октаграммой, нарисованной белыми камнями на грязном полу. При матовом освещении она выглядела опрятной, если не смотреть на то, что шелестело на балках.
Дальше в поле зрения оказались заклинатели. Их было трое вместо обычных восьми. Один выглядел как женщина; все волосатые, почти голые дикари – разрисованные, украшенные четками и костями животных. Аркелл хотел воспрепятствовать знакомству своего подопечного с этими магами, сомневаясь, что они вообще могут что-либо сделать. Надеясь, что никто уважающий себя не осмелится бросить вызов таким чудовищам, он прислонился к стене позади Бо и стал ждать.
Первые несколько минут чародеи действовали словно шуты, как Аркелл и ожидал. Они встали вокруг октаграммы, воя, крича и гремя побрякушками. Клинок размышлял, из каких деревьев сделаны такие странные бревна, когда что-то нереальное чуть не сбило его с ног. Все волосы на его теле встали дыбом, руки дрожали, и стучали зубы. Бо бросил на него удивленный взгляд и указал на дверь.
Аркелл убежал. Его обостренное восприятие было хорошо известно, и никто не стыдил его за это. Но Клинка всегда смущало одно и то же. Он мог остановить чародеев, если надо, в Айронхолле Аркелл уцелел во многих передрягах, не таких, как эта.
Он вышел на свет и остановился, вытер лоб и проклял «свежий воздух» Звонограда. Клинок все еще мог слышать и чувствовать, что происходит внутри, но участвовать не мог. Это сможет или не сможет помочь. Просто то, что скиррианские чародеи могли вызывать духов, еще не значит, что духи сделают то, что им скажут.
– Чувствительный?
Аркелл оказался около стрельцов. Человек, который говорил, был сам Вяземский, Спешившись, он оказался неожиданно высоким.
– Очень.
– Я тоже.
Неприятная усмешка промелькнула в его спутанной бороде, на искалеченный нос лучше было не смотреть. Его оруженосцы фыркнули от смеха. Один сказал:
– Чувствительный, как ребенок на сосок.
– Никогда не слышал, что чувствительный значит изнеженный, – заметил Аркелл, допуская, что такие головорезы могут перерезать им горло до того, как Клинки узнают, чувствительны ли те к лезвиям.
– Ты один из Клинков, – спросил Вяземский, – заклятый верностью?
– Точно.
– Не хочешь показать нам какие-нибудь причудливые упражнения с мечом?
– Нет. Я не ярмарочный акробат.
Вяземский пристально смотрел на него несколько минут с очевидным презрением, и все его люди улыбались, с радостью ожидая начала. Аркелл пожелал вырасти монстром с черной бородой, как Оук, чтобы никто не мог назвать его малышом, повесившим меч с неправильной стороны.
– Полагаю, мне следует приказать Саше немного порезать тебя?
Саша с яростной радостью послушался, Это был долговязый юнец в латах и шлеме, с изогнутой саблей на левом бедре.