– Замысел неплох, – невозмутимо отозвался Торвард. – Там только две вещи не срастаются. Во-первых, Элит, дочь Форгала, я смогу не отдать ему, а отпустить, если она сама пожелает стать женой Брикрена. Я не распоряжаюсь ее судьбой, поэтому говорите с ней.
– Но где же она?
– В грианане. – Торвард глазами показал наверх. – И второе: брать в жены Тейе я не буду.
– Но она живет в твоем доме…
– Она живет в моем доме, но не со мной, если ты об этом. Я ее не трогал и передам обратно отцу, разве что за приличную награду моей воздержанности. – Торвард усмехнулся. – Пять кумалов даст? Если обычная рабыня стоит три, за выкуп невинности королевской дочери пять не много!
Тейне-Де покраснела от досады и потупилась, поджимая губы. Сейчас она ненавидела Торварда – и за то, что он назначает цену ее невинности, как любому заурядному товару, и даже за то, что ему самому этот «товар» не потребовался.
– Так что, за исключением этих вещей, условия мне подходят, – закончил он. – Пусть риг Брикрен приезжает, забирает свою дочь, и обсудим остальное.
– Но от условия насчет Элит, дочери Форгала, он едва ли сможет отступить. – Дейсиль покачал головой.
– Это нетрудно понять, – сказал риг Миад, сидевший на своем ложе и наблюдавший за этой беседой, от исхода которой зависела судьба его рода и владений. – Ведь риг Брикрен был побежден моими доблестными воинами. Его старший сын был убит на поединке моим сыном Бьярни, и сам Брикрен был моим пленником. Он дал обет никогда больше не поднимать оружие на людей Дома Клионн и только при этом условии получил свободу из моих рук. Если он не хочет оказаться клятвопреступником и навлечь на себя тяжкий гнев богов, у него нет иного способа подчинить себе мою землю, кроме как стать мужем Элит. Если он не получит ее, то не получит и Каменный Трон. А дочь моя Элит и прежде не желала стать его женой. Теперь же, я думаю, – старик печально и выразительно посмотрел на Торварда, – она еще менее расположена ко всем, кроме одного.
Торвард встретил его взгляд и опустил глаза. Помолчав, он непроницаемым взглядом посмотрел на Дейсиля.
– Вы слышали речь рига Миада. Возвращайтесь к ригу Брикрену и передайте ему то, что слышали. Элит Элга сама распоряжается своей судьбой, но я не буду возражать, если Брикрен еще раз попытается посвататься к ней, как принято у благородных людей. Если же она ему откажет – я никому не позволю ее принуждать. И позабочусь, чтобы ни у кого не было такой возможности. Это все.
Назавтра, немного передохнув, послы отбыли обратно к побережью, откуда лежал их недолгий путь на остров Голуг. Элит не пожелала к ним выйти, но, разумеется, домочадцы бруга Айлестар за вечер раскрыли им глаза на истинное положение дел. Послы Брикрена приняли это спокойно: будучи нынешним хозяином Клионна, Торвард одновременно как бы занимал место мужа его хозяйки Элит, раз уж она сама посчитала его достойным и сама к нему явилась. Судьба острова и ей не оставляла иной судьбы. Но сам Брикрен, связанный клятвой, тот же путь избрать не мог. А Торвард в этом помогать ему отказался. Таким образом, своей главной цели – Каменного Трона – Брикрен достичь уже не мог. Удовлетворится ли он меньшим – захватом Ивленна, – пока оставалось неизвестным.
Даохан, бывший в это время у себя на Банбе, немедленно явился в бруг Айлестар, как только узнал новости. И был он весьма недоволен.
– Мы заключили с тобой союз не для того, чтобы ты теперь называл рига Брикрена своим лучшим другом! – возмущался он.
– А я его пока никак и не называл, – невозмутимо отвечал Торвард. – Это он хочет дружить со мной. Как и ты сам.
– Но ты обещал мне! Не могу поверить, что конунг фьяллей возьмет назад свое слово!
– А что я тебе обещал?
– Каменный Трон! И Элит, дочь Форгала, ты тоже обещал мне!
– Ничего подобного. – Торвард усмехнулся. – Это ты обещал мне, что дашь попользоваться, когда мы ее захватим. Я тебе ничего не обещал. И мы ее не захватили. Она сама пришла. Ко мне, а не к тебе. А захочет – уйдет. И ни я, ни ты, ни какой другой тролль не будет ей мешать. И Каменного Трона я тебе не обещал. Мы вместе собирались захватить Снатху и Клионн. Мы их захватили. Добычей я с тобой поделился. Если теперь Буада предлагает мне сходить на Ивленн, отчего же не сходить?
– Но и я мог бы предложить тебе сходить на Ивленн!
– А чего так долго думал?
– Послушай, Торвард конунг! – Даохан с трудом смог удержать себя в руках. – Мы с тобой союзники или нет?
– А как хочешь. – Торвард пожал плечами. – Мне от тебя больше ничего не надо.
Даохан, белый от ярости, молчал, чтобы не сорваться. Торварду от него ничего не было нужно, но ему, как и Брикрену, нужна была Элит.
– Позволь мне поговорить с ней, – вымолвил он наконец.
– С кем?
– С Элит, дочерью Форгала. У меня есть что сказать ей.
– Хорошо. Я ей передам, что ты хочешь с ней поговорить.
Однако Элит, когда Торвард вечером поднялся к ней, отказалась говорить с Даоханом.
– Сначала он должен снять проклятье, которое наложил на землю Клионн именем Каладболга, – сказала она. – Пока проклятье не снято, нет на земле Клионн ни доброго урожая, ни мира, ни процветания. И я не отдам свою руку тому, кто причинил моей земле это зло, пока он его не исправит. Даже лица моего он не увидит.
– А он скажет, что не снимет проклятье, пока не получит тебя.
– Я не из тех, кто позволяет заставлять себя силой. Насилием он добьется лишь того, что ему во владение достанется бесплодная земля, сухая и мертвая. Чтобы она ожила, ей нужна свобода.
Торвард сел на лежанку, задумчиво глядя перед собой. Элит присела у него за спиной, распустила ему волосы и стала ласково перебирать их.
– Надо что-то решать, – сказал Торвард. – Обоим этим козлам нужна ты. А я не могу оставаться здесь вечно. Меня уже опять начало… беспокоить. – Он потер шрам на груди, но знал, что в томительном чувстве тоски и боли, снова временами наполняющем сердце, повинна не эта, уже зажившая рана. – Мне скоро придется куда-то уехать. Скорее всего, обратно в Морской Путь. Добычу продам, посмотрю, как там во Фьялленланде дела. Чуть не год дома не был – страшно подумать, что там могло за это время произойти. А как только я с Зеленых островов исчезну, эти уроды сюда набегут. А у вас от Дома Клионн не так уж много народу осталось. Сперва Брикрен постарался, потом я… Бьярни был бы здесь, он вроде толковый парень… Может, и зря я его отпустил.
– Он вернется, как только узнает, что нужен мне, – безмятежно заверила Элит.
– Брикрен уже обещал с вами не воевать. Даохан еще не обещал. Даже проклинать вон пытается, недоносок. Я могу взять его за горло и заставить снять проклятье. И стребовать клятву вести себя смирно. А откажется – повешу на том священном дубе, что у ворот! Но скорее он согласится. А когда меня тут уже не будет, пусть Брикрен усмиряет Даохана. Ему ведь тоже не надо, чтобы тот залез на Каменный Трон. А пока эти двое будут бодаться, ты почти в безопасности. Но я бы на твоем месте к Брикрену пригляделся. Он вроде мужик крепкий, и не старый еще. Если бы не я, он бы точно тут всех завоевал.
– Я бы предпочла, чтобы мой брат Бьярни взял в жены его дочь. Тогда он тоже станет нашим родичем и будет обязан помогать нам против наших врагов.
– Ну, с Бьярни ты уж сама разбирайся. А ему нравилась Тейе?
– Не знаю. Никогда не видела их вместе.
– Если бы она ему нравилась, я бы ее точно с собой забрал. Даже того… – Торвард оглянулся через плечо на Элит, не зная, склонна ли она к ревности. – Мне сейчас нужно, чтобы он меня ненавидел.
– Зачем? – Элит в изумлении заглянула ему в лицо.
– Затем, что чем сильнее меня ненавидит сильный противник, тем сильнее становлюсь я! Поэтому мне приходится все время воевать. Сейчас меня ненавидят и Брикрен, и Даохан, но один далеко, а другой вынужден при встречах кроить сладкие улыбочки. Да и силы у него – одно название. Твой Бьярни – он другой. Он тебе рассказывал, как крышу над нами поджег? Вот в этом он весь. Упрямый парень. Когда делать нечего, он пытается сделать хоть что-то. Боги таких любят. И у него сильная удача.
– Это верно.
– Ненависть таких людей как бы вымывает мое проклятье, понимаешь? Но тебе я уже ничего плохого сделать не могу, чтобы побудить его к мести…
– Ты можешь сделать мне много хорошего, – заверила его Элит, распутывая длинный конец его кожаного пояса. – И прямо сейчас…
Дальше Торвард уже не расположен был думать об уладских ригах и Каменном Троне. Но Даохан все это время думал только о нем. И под вечер он снова подсел к Тейне-Де.
– Вот видишь, Дева Снатхи, все вышло так, как я тебе и предсказывал, – тихо заговорил он, обернувшись и убедившись, что рядом нет ушей, способных разобрать уладскую речь. – Твой отец снова набрал силу и дал о себе знать. И он сам желает твоего брака с Торвардом конунгом, он сам объявил об этом!
– А Торвард конунг объявил, что не желает об этом слышать! – со злостью ответила Тейне-Де. – Даже когда мой отец обладает сильным войском, ему не нужен такой союз! Разговоры об этом только причиняют мне напрасное унижение, и я буду тебе благодарна, если ты никогда больше их не заведешь!
– У нас есть возможность отплатить ему за все унижения и даже сделать так, чтобы ничего подобного не повторялось!
– О чем ты говоришь? – Тейне-Де недоверчиво покосилась на него.
– Я привез сюда достаточно много моих людей. Фьялли не ждут от меня ничего дурного для себя и позволили нам высадиться. Ты должна будешь всего лишь сказать Торварду конунгу, что хочешь поговорить с ним, и попросить его прийти в рощу на закате. А вместо тебя там буду я. Я убью его, и мои люди перебьют его людей. Прочие сэвейги не станут нам мешать – они сами его не любят, потому что он забрал слишком много власти над ними.
– Тебе стоило бы заранее договориться с прочими их вождями.
– Возможно, но все же я не могу рисковать. Если о наших замыслах узнает хоть один из сэвейгов, могут узнать и другие. Мне трудно решить, кому из них можно полностью доверять и кто не предпочтет сохранить верность своему вождю.
– Любую верность можно купить богатыми подарками.
– Да, но все наши сокровища и так в руках Торварда конунга.
– Но что ты думаешь делать дальше? – подумав, спросила Тейне-Де. – Ведь ты так же хочешь занять Каменный Трон, как и мой отец. Не выйдет ли так, что я, помогая тебе, выращиваю соперника для моего отца?
– Если все получится, как я хочу, я сам возьму тебя в жены. Для тебя это будет наилучшим выходом – тогда ты будешь женой ард-рига, королевой Каменного Трона.
– Ты возьмешь меня в жены? – Тейне-Де с недоверчивым изумлением округлила глаза. – Если мне не изменяет память, – не изменила ли она тебе? – ты зовешься мужем королевы Хелиген, Девы Банбы! И именно на этом основании даже Торвард считается с тобой.
– Я согласился стать мужем Хелиген, уступая просьбам несчастной женщины, которая, овдовев, осталась одна наедине с фьяллями, лишенная мужской поддержки и защиты, – с неудовольствием ответил Даохан. – Я не мог отказать королеве, вдове моего отца, которая уже поэтому имеет первое право на мою помощь. Но для меня самого не много радости в том, чтобы занять в ее постели место моего отца. К тому же она, как я подозреваю, бесплодна – я у нее уже третий муж, но она ни разу не была беременна. В способностях же моего отца иметь здоровое потомство сомневаться глупо. – Даохан усмехнулся, намекая, что сам и является живым и неоспоримым доказательством. – Я же… кхм, смею надеяться, и меня богини не оставят своей милостью.
– Но ты же не собираешься быть мужем для нас обеих одновременно? Я ни в коем случае не намерена делить своего мужа с этой тощей козой!
– Нет, конечно, нет, как ты могла подумать?
– Но что ты собираешься с ней делать?
– Я уже все продумал, не беспокойся. Мы предложим ее руку твоему отцу.
– Моему отцу?
– Разумеется. Она знатна, молода и вполне хороша собой, чтобы этот брак был его достоин. Таким образом, под властью нашего союза окажутся четыре острова из пяти – ведь Голуг, как тебе известно, риг Брикрен уже подчинил себе. А то, что Хелиген бесплодна, даже хорошо для нас – не будет лишних наследников.
– А как же Элит? – Тейне-Де с подозрением покосилась на него.
– Эта фьялльская потаскуха пусть живет на своем Клионне и платит нам дань. Я ведь не обещал не воевать с Домом Клионн, но мне не нужна женщина, которая столько времени служила подстилкой чужаку. Моей женой и королевой может стать лишь истинно чистая дева!
Тейне-Де молчала. Замысел выглядел не слишком надежным, скорее довольно опасным. Но непосредственно ей он ничем не грозил – она всегда могла сказать, что ничего не знала о коварных намерениях Даохана. К тому же она была обижена, разгневана и жаждала отплатить Торварду за пренебрежение не только ее рукой, но даже тем, что он мог бы получить без женитьбы. Не питая к нему ничего похожего на страсть, она тем не менее не могла смириться с мыслью, что он не питает страсти к ней. Королевская дочь и наследница власти над островом, она с детства привыкла к мысли, что является желанной наградой для всякого героя. Но тот, кто одолел всех героев, этой наградой просто пренебрег, заставил Деву Снатхи подавать ему пиво или полотенце, прислуживать себе и своей любовнице, которая живет наверху в грианане, как настоящая королева! Будучи равной Элит по происхождению, Тейне-Де не могла смириться с тем, что под властью Торварда их положение так различается.
– Хорошо, я попробую, – пробормотала она наконец. – Но не вини меня, если все это обернется против тебя!
На следующий день Тейне-Де, выбрав время, приблизилась к Торварду, ведя за собой Хавгана. К этому времени она уже понимала почти все, о чем разговаривали между собой сэвейги, но не хотела ставить себя в неловкое положение, пытаясь подбирать и неумело выговаривать слова на чужом языке.
– Эта дева хочет поговорить с тобой, конунг, – пояснил Хавган.
– Давай, говори. – Торвард согласно махнул рукой и откинулся на спинку королевского кресла.
– Я хочу просить тебя, чтобы ты сегодня вечером встретился со мной в роще, что возле священного источника, – не поднимая глаз, сказала Тейне-Де. – Я должна побеседовать с тобой без посторонних ушей.
– А здесь чем нехорошо? – Торвард поднял брови. – Могу народ отогнать подальше, чтобы не подслушивали.
– Нет, мне трудно будет говорить с тобой об этом в бруге Айлестар. Здесь все напоминает мне о… о многом, что неприятно мне. В роще, где свидетелями нашей беседы будут только боги, мне будет легче поведать тебе…
– Ну, хорошо. – Торвард пожал плечами. – Чего ей от меня надо, ты не знаешь? – спросил он у Хавгана, когда Тейне-Де отошла.
– Видимо, она хочет спросить, почему ты не желаешь взять ее жены, – предположил бард. – И ей неловко говорить об этом тут, где… – Он показал глазами на потолок, то есть туда, где в грианане ждала та значительная причина, из-за которой Торварда не занимали другие женщины.
– А я-то ей зачем? – искренне удивился Торвард. – Я думаю, она только о том дне и мечтает, когда ее отец заберет, и чтобы никогда больше меня не видеть. Или я не замечаю, что она вся бесится от злости, когда на меня смотрит?
– Ей будет не много чести, если ты передашь ее назад отцу. Тот, кому посчастливится завладеть девой такого высокого рода, воплощением Красного Напитка Власти, не отсылает ее от себя, как ненужную вещь. Таких жен если завоевывают, то теряют лишь вместе с жизнью или свободой.
– Так что же мне ее теперь, всю жизнь на шее носить, как вон Эйнар свои гривны? А честь ее не пострадала – я ее не тронул. Какой нашел, такой и возвращаю.
– Однако она была твоей пленницей и жила в твоем доме. После этого ей трудно будет найти себе достойного мужа.
– То есть никакой другой мужик на моем месте воздержаться не смог бы, об этом даже мысли не будет? – Торвард усмехнулся. – А если она мне просто не нравится? Что же я, уже и выбора не имею – захватил, так изволь… Ничего, не пропадет она без женихов. Вон Элит со мной живет, и все об этом знают, да и я у нее не первым был, а Даохан весь слюной исходит, так хочет ее заполучить, и Буада тоже. Так что и рыжая себе найдет кого-нибудь – она ведь наследница своего папаши, за ней в приданое всю Снатху дают.
– Но ты мог бы и получше отблагодарить ее за то, что она вылечила тебя и спасла от смерти, – намекнул Хавган.
– Она сама меня чуть до кургана не довела. А что вылечила потом, так я ее и отблагодарил. Не обижал особо, в рабство продавать не собираюсь и даже отцу возвращаю. А то мог бы и забрать – хоть она и не красотка, но дочь рига в доме держать желающие найдутся, трех марок не пожалеют. Еще передерутся за такую честь… Так что не вижу, какой еще благодарности ей от меня надо. Я уж точно не думаю, будто еще чем-то обязан!
Привыкнув, что Тейне-Де постоянно обретается где-то рядом, Торвард не считал ее опасной и не ждал от нее ничего плохого – видимо, полагая, что все плохое она ему уже сделала в день их первой встречи. Но его хирдманы относились к «рыжей ведьме» с большой настороженностью. Всем хорошо запомнился тот ужас, когда Торвард лежал в окровавленных лохмотьях своей одежды, с зияющей кровавой раной на груди, а они напряженно прислушивались, дышит ли он еще. Проклятье Тейне-Де фьялли в основном считали причиной той раны и не могли этого простить дочери Брикрена. Ее отца, окажись он тут, они простили бы гораздо быстрее, несмотря на то что именно его меч нанес тот страшный удар. Опасность, исходящая от оружия в руках мужчин, для всех была привычным и понятным делом. Как говорил сам Торвард, сегодня я их, завтра меня кто-то. Но женская ворожба всегда относилась к чему-то загадочному, непонятному, как сами эти существа, дочери лунной богини. Поэтому Тейне-Де, которая бесшумно и молчаливо скользила по дому то с блюдом, то с кувшином, делая вид, что никого не замечает, сэвейги провожали опасливыми и брезгливыми взглядами, будто это была не женщина, а змея. Ее хмурый и недружелюбный вид настолько их отталкивал, что даже самые изголодавшиеся по любви дренги не пытались к ней приставать, и добродетель этой юной девы находилась в такой же безопасности, как если бы она была уродливой горбатой старухой.
– Чего эта тварь у конунга выпрашивала? – Едва Торвард отпустил Хавгана, как того цепко схватил за руку Ормкель, провожая девушку подозрительным взглядом. – Чего ей еще надо?
– Да вроде как на свидание пригласила, – неохотно ответил Хавган, которого никто не обязывал хранить тайну.
– На свидание? – Ормкель выпучил глаза. – Эта стерва? Какое ей свидание – и так весь день конунгу глаза мозолит, чтоб ее тролли драли! Асбьёрн! Поди сюда, железная твоя башка! Слышал, какие новости?
– Ну и что? – Асбьёрн Поединщик не углядел в этом ничего особенного. – Что ты всполошился, старый тролль? Как будто с ним это в первый раз!
– Должно быть, ревность заела! – хмыкнул Эйнар и указал глазами в потолок.
– Но в рощу-то зачем? Нечисто это дело!
– Ну, скажи ему. – Асбьёрн кивнул на Торварда.
– Скажи! А что я знаю? Пойти, что ли, прижать ее… – Ормкель огляделся, выискивая Тейне-Де.
– Не надо, – твердо сказал Эйнар. – Ты прав, медведь косоглазый, что дело нечисто, но девушку мы трогать не будем. Если она чего задумала, то нам не скажет. Лучше мы тоже пойдем… на свидание.
– А если она ничего не задумала? – Асбьёрн ухмыльнулся.
– Ну, полюбуешься на голые ноги и пойдешь восвояси.
– Да разве у нее ноги? – ворчал Ормкель. – Небось у этой твари под подолом утиные лапы, как у никсы!
– Ага, и хвост под платьем! – насмешливо подхватил Эйнар.
Ближе к закату Торвард вышел на поляну, где впервые встретил Элит. Все было как тогда: мягкий вечерний свет, ласковая летняя зелень, блеск воды в священном источнике, окруженном серыми гладкими камнями. Вспоминая тот день, Торвард улыбался, отчасти жалея, что сейчас ему предстоит увидеть не Элит, прекрасную в своем зеленом шелке, как свежая ветка в листве, усыпанная росой, а всего лишь Тейне-Де – вечно сердитого огненного духа.
Насчет предмета «разговора» у него почти не было сомнений, и он даже не взял с собой Хавгана. Скорее всего Тейне-Де, ревнуя к Элит и обиженная пренебрежением, все же хочет попытаться склонить его к предложенному браку. Имея возле себя Элит, скромными достоинствами Тейне-Де Торвард прельщаться не собирался, и лучше покончить с этим сейчас, пока не явился сам Брикрен, чтобы больше не заговаривать об этом деле.
Поляна оказалась пустой. Торвард думал, что девушка уже здесь, – она исчезла из бруга довольно давно. Однако ее не было, и он прислонился к дереву, даже довольный, что никто не мешает ему вспоминать Элит.
В последнее время мысли о ней, хоть и не лишены были приятности, стали его смущать. Он не мог ни остаться с ней, ни забрать ее с собой. Уже вскоре ему предстояло уехать и оставить ее почти наедине со всеми трудностями – проклятием острова Клионн, Брикреном и Даоханом, которые оба жаждали завладеть Девой Клионна. Торварду предстояло решить, что делать со своими союзниками, чтобы лишить их возможности навредить той единственной, к кому он здесь, на Зеленых островах, почувствовал привязанность. Но при этом так извернуться, чтобы ее брат Бьярни по-прежнему жаждал с ним сразиться…
Задумавшись, Торвард сам не понял, что произошло и что он делает, опомнился он, уже катясь по траве и мысленно продолжая слышать свист копья, рассекающего воздух. Причем копий оказалось два и оба были брошены в него одновременно – первое воткнулось в землю совсем рядом, а второе ударилось о дерево, и Торвард тут же схватил его, разворачиваясь туда, откуда они прилетели.
И сразу увидел хозяев этих копий – из-за деревьев к нему бежали сразу несколько человек, в том числе риг Даохан – с длинным клинком, в кольчуге, с большим овальным щитом. Почти опережая рига, на Торварда мчался Мрехт мак Неарт – без доспехов, с секирой и маленьким уладским щитом.
В него Торвард мгновенно метнул схваченное копье – скользнув по щиту, острие вонзилось в живот. Мощный бросок отшвырнул тело назад; мельком отметив, что попал, Торвард больше на него не смотрел.
Оставался Даохан. Краем глаза Торвард отмечал суматоху по всей поляне, замечал своих людей, бьющихся с уладами, слышал шум, крики, лязг, но думать, что случилось и откуда все эти люди здесь взялись, ему было некогда. Да и не слишком он удивился – Даохану Торвард не доверял никогда и сейчас смотрел на него как на противника по смертельному поединку. Ибо намерения Даохана были ясны – снарядившись как следует, тот был почти уверен, что одолеет Торварда, имеющего при себе только меч, без которого тот вообще из бруга не выходил. И сейчас конунгу фьяллей предстояло испытать на себе все то, что испытывали его противники-улады, выходя в одних рубашках против сэвейгов, защищенных стегачами, кольчугами, шлемами и щитами.
Торвард тоже понимал, что дела его плохи. Человек без щита – почти готовый покойник. Отскочив к зарослям, он успел подобрать первое копье. Даохан в кольчуге уступал ему в быстроте движений, а его довольно большой щит цеплялся за ветки и стволы, и это дало Торварду несколько драгоценных мгновений.
Но теперь он мог хотя бы немного уравнять их положение. С силой брошенное им копье застряло в щите, и Даохану пришлось его выпустить из рук. Однако самому Торварду по-прежнему было нечем прикрыться, и он встал возле дерева, чтобы оно защищало его с левого бока.
С устрашающим воплем Даохан пошел на противника, вращая клинок над головой, – пришло наконец время и ему показать, что он тоже знатный уладский воин. Напугать Торварда ему не удавалось, но, с силой раскрутив клинок, он нанес мощный удар сверху вниз, целя в голову. Торвард уклонился, надеясь, что с размаху Даохан воткнет меч в землю и тогда его можно будет быстро добить. Но риг Банбы оказался достаточно опытен, чтобы суметь совладать с собственным оружием, – он остановил клинок, не дав ему коснуться земли. Торвард в свою очередь успел нанести удар, стараясь не зацепить ветки, и теперь Даохану пришлось уклоняться.
Они обменивались ударами, причем Торвард все время уходил за ствол, служивший ему вместо щита, и наконец дождался – клинок Даохана наткнулся на дерево. Торвард тут же ударил по нему сверху, сбивая вниз, а сам, не дав врагу времени снова поднять оружие, нанес ему быстрый удар по шее.
Наткнувшись на шейную гривну из толстого золотого прута, клинок немного изменил направление и не снес Даохану голову, на что рассчитывал Торвард, но повредил вены. Риг Банбы рухнул, обливая кровью зеленую траву.
Торвард снова отступил за дерево и прислонился к стволу, чтобы перевести дыхание и оглядеться. С поляны еще слышался шум. Подобрав овальный щит Даохана, он с усилием выдернул из него копье и шагнул из-под ветвей.
И тут же в щит ударило уже знакомое копье – то самое, которое он в самом начале этой схватки метнул в Мрехта. Тот сумел-таки вырвать его из своего живота и метнуть во врага, однако бросок с земли, сделанный рукой тяжелораненого, получился слишком слабым и щита не пробил. Подойдя, Торвард одним ударом клинка прикончил Мрехта – все равно тот был не жилец.
На опушке оказалось полно людей, но почти все это были его люди: четверо телохранителей и прочие хирдманы, человек двадцать. Среди них виднелось несколько уладов, уже обезоруженных и связанных. Еще человек десять лежали на траве – убитые.