Джейкс Брайан. Колокол Джозефа

   Рэб улыбнулся Муте:
   — Я займусь ею. Никто не скроется от выдры в воде!
   Вынув из ножен меч, Рэб нырнул в ров с зубцов замка Флорет, он вошел в воду почти без брызг. Мута долго смотрела на спокойную воду во рву, по которой не пробегала ни малейшая рябь. И вот барсучиха увидела наконец, как Рэб вынырнул и уселся на берегу. Минуту спустя на поверхности воды показалось тело лисицы. Ряб говорил правду — в воде от выдры не скроется никто… Сильваморта больше не навредит никому, кроме разве что водорослей, среди которых она сейчас плавала.
   Крысы в замке Флорет были разбиты наголову. Команда «Жемчужной королевы» и выдры Быстробега помогли Мэриел и ее друзьям. Отряды победителей осматривали палаты, залы и коридоры, разыскивая последних крыс. Мэриел и Дандин вошли в коридор и заметили, что занавеска тихонько шевельнулась.
   — Похоже, там прячется парочка каких-то тварей. Давай-ка поприветствуем их по-рэдволльски! — прошептала мышка и приготовила Чайкобой.
   Из-под ткани высовывалась чья-то лапа — Мэриел взмахнула Чайкобоем.
   — Ой-ой-ой! Полегче!
   Дандин откинул занавеску и обнаружил там Рози, с недовольным видом потиравшую ушибленное место.
   — Ну наконец-то! Где вы болтались, интересно знать? — воскликнула она.
   Мэриел незаметно спрятала Чайкобой за спину.
   — Привет, Рози! Думаю, это мы должны спросить, где ты была.
   Зайчиха отпихнула в сторону дохлую крысу и уселась прямо на пол.
   — Ну вот, я могу рассказать, малыши! Я изображала из себя крота — блуждала по всем этим туннелям, пока у меня голова не закружилась. Слушайте, неужели я пропустила все сражение? Нет, как все-таки замечательно оказаться вдали от акул и кораблекрушений!
   Финбар стоял в Банкетном Зале, глядя, как под конвоем выдр Быстробега отправляются в подземелье побежденные крысы. Их оружие было грудами свалено на полу. Он повернулся к Джозефу, который беспокойно осматривал сверху долину, и спросил:
   — Ну что там, Литейщик?
   Джозеф пристально вглядывался в дальний конец долины.
   — Битва! По-моему, там нужна наша помощь. Взгляни-ка!
   К ним подошел Мельдрам. Старый заяц точно оценил ситуацию:
   — Хм-м-м, это, должно быть, Лисоволк со своей бандой, а те парни под деревьями, наверное, южноземцы. Похоже, Лисоволк собирается устроить им ловушку. Посмотрите на те два отряда, которые обходят их сзади, — проскользнут под деревьями и возьмут южноземцев в клещи.
   Джозеф схватился за сук:
   — Собирай команду, капитан, и пошли на выручку! Мельдрам, ты с небольшим отрядом остаешься здесь стеречь пленников. Где Мэриел и Дандин? Не хватало, чтобы они исчезли именно сейчас!

ГЛАВА 36

   Положение Острохвоста и Холодноцапа изменилось с головокружительной быстротой. На них волной нахлынули воины, окружившие плато с обеих сторон. Крысы, которых не закололи при атаке, побросали оружие и легли на землю, чтобы показать, что сдаются. Холодноцап свалился от удара обожженного сука Джозефа. Дандин замахнулся кинжалом на Острохвоста, но тот увернулся и удрал обратно к Нагру.
   Лисоволк как раз приказывал крысам поддерживать заградительный огонь — стрелы, дротики и камни так и сыпались на южноземцев, притаившихся за деревьями. Он наслаждался писком белок, которые упали с рябин, пронзенные стрелами, когда к его лапам в низину скатился Острохвост и крикнул:
   — Господин, они приближаются!
   Гаэль Белкинг указал в долину, на воинов, прибывших на помощь осажденным южноземцам:
   — Шари, Годжан, смотрите!
   К королю подошел Добродел — командир белок:
   — Когда они подойдут поближе, мы пойдем в атаку — мы ударим с двух сторон!
   И вот отовсюду раздались крики атакующих:
   — Рэдво-о-олл!
   Долина содрогнулась от топота лап, в низину, на войско Нагру, словно волны, хлынули обе армии. Гаэль Белкинг упал на землю — камень, пущенный из пращи, попал ему в голову. Колючка Шари нагнулся над бесчувственным королем и поднял метлу. Крысы окружили Лисоволка и выставили пики, чтобы защитить его, а он кричал, перекрывая грохот битвы:
   — В круг, и сражайтесь!
   Чайкобой Мэриел обвился вокруг одной из крысиных пик, мышка сильно дернула, и тут на нее с обнаженными мечами бросились еще три крысы. Джозеф стоял рядом с ней и своим суком поверг двоих на землю, на третьего врага обрушила дубинку Глазодика. Рози сражалась бок о бок с Лог-а-Логом, то и дело в воздухе мелькали рапира и копье. Зайчиха приметила Шари и четверых племянников Мельдрама, которые храбро сражались с окружившими их крысами. Рози пробилась к ним и взяла их «под свое крылышко».
   — Держитесь поближе к тетушке Рози, малыши!
   Древко копья ударило Шари по голове, и он повалился на четверых зайчат, все еще пытаясь поднять штандарт их армии. В пылу сражения Кротоначальник объединился с кротами Южноземья — во главе кротового племени, умело орудовавшего деревянными молотками, он проложил себе дорогу к Шари, подхватил метлу, высоко поднял ее и устремился в драку.
   — За нами, кротами!
   Внезапно Гаэль поднялся. Он потер внушительных размеров шишку между ушами и, взглянув на свою спасительницу, радостно воскликнул:
   — Мута!
   Огромная барсучиха уставилась на него, припоминая, затем, решительно заслонив короля, она принялась награждать ударами сильных лап тех крыс, которые подходили слишком близко.
   Джозеф оказался далеко от центра боя. Какую-то минуту он отдыхал — рэдволльцы и южноземцы одолевали противника. Рядом, тяжело дыша, появился Финбар.
   — Все идет отлично, Литейщик! — сказал он и вытер обе сабли о траву. — Но Лисоволк все еще силен. Смотри, мерзавец выставил вокруг себя крыс с пиками, они пытаются прорваться к лесу!
   Джозеф схватил свой сук и побежал к лесу:
   — Нагру надо остановить! Если он доберется до леса — сбежит!
   Однако мысль о побеге крепко засела в голове Нагру. Он-то знал, что южноземцы сражаются за свободу своей родины, а его крысы — всего лишь из страха перед ним, а этого было явно недостаточно, чтобы победить. Некоторые уже стали сдавать оружие, они уходили с поля боя и садились на землю.
   Нагру оглянулся — его преследовал Финбар. Лисоволк видел, как капитан орудует двумя саблями, и ему не слишком хотелось встречаться с ним.
   К Джозефу и Финбару присоединилась Мэриел со своим отрядом — они пробирались к лесу по краю долины. Этого уж Нагру и его копьеносцы ожидали меньше всего: на изумленных крыс обрушился тяжеленный сук Джозефа, обе сабли Финбара и Чайкобой Мэриел. Джозеф упал — его ударила древком копья какая-то крыса, Мэриел бросилась к нему и отбивалась от наседающих крыс Чайкобоем, пока ее отец не встал. Кольцо охраняющих Лисоволка крыс было разорвано, раздался рев, и послышался глухой удар — Финбар настиг Ургана Нагру!
   Крысы и южноземцы расступились, освобождая место для смертельной схватки. Финбар схватил Нагру и повалил его на землю. Лисоволк вцепился железными когтями в противника, зубами он пытался добраться до его горла и кричал своим охранникам:
   — Помогите мне! Убейте его!
   Острохвост вонзил копье в спину Финбара — оно сломалось. Оба противника катались по земле, вздымая пыль и выдирая траву. Острохвост потянулся за другим копьем, но не успел он взять его в лапы, как Дандин пронзил крысу длинным кинжалом.
   Земля окрасилась в красный цвет, а Финбар и Лисоволк все сражались. В те мгновения, когда пыль рассеивалась, видно было, как мелькают лапы с выпущенными когтями и щелкают клыки. Вот Финбар поднялся, схватил лиса за шею и хвост и пронес своего врага через поляну. Нагру вертел головой и беспомощно махал лапами. Последним, что он услышал, был воинственный клич капитана:
   — Финба-а-а-ар!
   Бац! С глухим звуком голова ненавистного Лисоволка ударилась о ствол дуба. Так погибли Урган Нагру и его мечты о завоевании Южноземья.
   Джозеф ринулся к Финбару:
   — Ты справился, старина!
   Капитан опустился на землю и улыбнулся:
   — И ты бы покончил с ним, если бы добрался до него первым, Литейщик!
   Джозеф пожал покрытую шрамами и татуировкой лапу Финбара:
   — Мы победили! Пошли, теперь отыщем местечко, я перевяжу твои раны.
   Но капитан остался сидеть на земле.
   — Оставь меня, — сказал он. — Я никуда не пойду.
   Джозеф опустился на колени перед другом.
   — Ты в порядке? Финбар покачал головой:
   — В меня всажено полкопья. Я никуда не уйду отсюда. Дай мне мои сабли.
   Мэриел и Дандин подняли сабли, Джозеф взял их и вложил в лапы Финбара. Теперь Литейщик понял, что произошло, — копье Острохвоста сделало свое дело: его друг умирал.
   Джозеф обнял Финбара за плечи и прошептал:
   — Хочешь что-нибудь еще? Финбар прищурил единственный глаз:
   — Поверни меня на запад — ведь море там? Литейщик молча кивнул и осторожно повернул друга, куда он просил.
   — Спасибо, — проговорил Финбар. — Посиди со мной, пока я не отплыву в свое последнее плавание.
   Джозеф крепко держал друга за лапу, пока глаза Финбара Риска не закрылись. Финбар улыбнулся, звуки вокруг него становились все тише и тише… И вот по голубому, как аквамарин, морю капитан отправился к далекому горизонту. Он стоял у руля своей любимой «Жемчужной королевы», а ветерок надувал паруса и уносил его прочь…

ГЛАВА 37

   Флаги и цветные вымпелы развевались на башнях замка Флорет. Внизу в долине сидели южноземцы и пировали. Ступени, ведущие к замку, были украшены зелеными ветками и гирляндами цветов. Белки пели, малыши играли и плясали, а старики мирно дремали на солнышке.
   И Мута плясала, у нее на плечах сидел маленький беличий принц Трюфэн, он смеялся и хлопал в ладоши. Королева Сирина, сидя на ступеньках с Рабом и Айрис, наблюдала за сыном и барсучихой.
   — Мута с самого рассвета таскает Трюфэна на плечах.
   Лог-а-Лог и Быстробег привели свои отряды к замку и теперь, сидя с Кротоначальником и Доброделом, попивали ежевичный напиток.
   Командир землероек отцепил рапиру от пояса и отложил ее в сторону.
   — Ну вот крысы и отправились восвояси — мы посадили их на корабли и отпустили на все четыре стороны. Я сказал, что они не должны возвращаться сюда под страхом смерти.
   Эгберт Ученый сидел на несколько ступенек выше, рядом с Кротоначальником, в окружении Ферпа и его рода. Все они внимательно изучали большущую медаль, висевшую на его шее.
   — Бур-р, хорошая, это самое… вещь, очень хорошая, — сказал наконец Ферп. — А для чего она?
   Эгберт чувствовал свою значимость, объясняя простым кротам:
   — Это символ моих обязанностей. Согласно королевскому назначению, я теперь — Библиотекарь и Архивариус замка Флорет, Государственный Летописец Южноземья и Геральдист дома Гаэля.
   Ферп потер кончик носа копательным когтем:
   — Я бы, это самое… и заснуть не смог с такой тяжелой медалью и с таким длиннющим именем.
   Четверо зайчат и Колючка Шари уничтожали огромный пирог со сливами, слушая, как дядюшка Мельдрам и Хон Рози беседуют о родословных и связях их семейств.
   Джозеф улегся на траву в тени рябины. Он смотрел, как Дарри и несколько молодых землероек утащили у Мэриел Чайкобой и теперь устроили себе отличные качели, подвесив веревку к веткам платана. Раф Кисточка, с красными от слез глазами, сидел возле Джозефа. Литейщик подтолкнул бельчонка локтем:
   — Ну, Раф, улыбнись старику Джозефу!
   Раф уставился на маргаритки, тут и там выглядывающие из травы.
   — Не могу выкинуть Фетча из головы, я его никогда не забуду!
   — Он был храбрецом и отдал за тебя жизнь. И я уверен, где бы он сейчас ни был, ему не очень-то нравится, как ты рыдаешь! Фетч отдал жизнь, чтобы ты жил и радовался.
   К концу дня на долину спустился туман. Гаэль Белкинг смотрел, как опускают подъемный мост, который уже починили Глазодика и Добродел. Король сидел с усыновленными Бенджи, Винси и Фиггс, они пускали «блинчики» в ров — кто дальше.
   Сумерки укрыли землю бархатным одеялом, долину освещали тысячи фонарей. Мэриел поглядела в низину, где произошло последнее сражение.
   — Здесь будет памятник, — объявила она. Джозеф, Годжан и Быстробег стояли перед собравшейся толпой. Годжан показал на холм:
   — На вершине холма мы поставим большой валун. Эгберт придумает надпись, и мы выбьем ее в камне.
   Джозеф смотрел на валун.
   — А я останусь здесь и сделаю колокол. Каждое утро он будет звонить в честь храбрецов, отдавших жизнь за свободу Южноземья. И память об этих героях будет жить вечно в легендах.

ГЛАВА 38

   Листья на деревьях зазолотились и, опадая, пышным ковром покрывали тропинку, ведущую в аббатство Рэдволл. Фрукты и виноград собрали, уже пора было варить октябрьский эль. Аббат Сакстус и слепой Симеон стояли у ворот.
   Сакстус спрятал лапы в широких рукавах сутаны.
   — Да, друг мой, отличная из нас вышла парочка — стоим здесь и ждем погоды. Вообще-то, мы должны быть на кухне, помогать варить варенье, желе и все остальное…
   Симеон незрячими глазами смотрел, как ветер играет сухими листьями в Лесу Цветущих Мхов. Сверху послышался щебет и хлопанье крыльев.
   — Птицы улетают вслед за солнцем туда, где зреет новый урожай, — промолвил Симеон. — А нам, ходящим по земле, только и остается, что стоять здесь и разговаривать, отец Сакстус. Ты испортишь все удовольствие, если появишься на кухне. В присутствии аббата всем придется быть паиньками. Кстати, когда мы устроим пир в честь матушки Меллус?
   Сакстус провел лапой по стене.
   — Надеюсь, что скоро!
   — Когда из похода вернутся наши друзья?
   — Я этого не говорил, Симеон.
   — Знаю, что не говорил, зато подумал.
   — От тебя ничего не скроешь, дружище!
   Усы Симеона дрогнули, он наклонился вперед, прислушиваясь.
   — А вон и гонец, если не ошибаюсь… Сакстус вгляделся в осеннюю дымку.
   — Ничего не вижу, — сказал он.
   Симеон показал лапой туда, где из Леса Цветущих Мхов выныривала тропа:
   — Сюда спешит Хвастопуз.
   И точно, вскоре уже можно было различить толстяка, переваливающегося с боку на бок. Сакстус с изумлением покачал головой:
   — Как ты узнал, что это Хвастопуз?
   Они спустились вниз, к главным воротам, и Симеон ответил:
   — Он не слишком любит умываться, я чую его раньше, чем другие видят. Только не говори ему об этом — зверю с добрым сердцем можно простить этот маленький недостаток.
   Хвастопуз уселся в сторожке и, попивая из кубка сидр, начал рассказывать:
   — Вчера вечером, прямо перед тем, как стемнело, я видел «Жемчужную королеву», отец Сакстус. Я знаю этот корабль. Он приближался с юга. Я спрятался за скалами и стал наблюдать за судном. Когда команда увидела землю, они начали кричать: «Рэдволл!» Я решил, что это, должно быть, ваши друзья, которые отправились на поиски Мэриел и Дандина. Короче говоря, я помчался прямо сюда, чтоб рассказать вам об этом. Надеюсь, вы меня простите, но я не хочу, чтоб они меня увидели, — они-то не знают, кто я, и чего доброго убьют!
   Сакстус вновь наполнил кубок Хвастопуза.
   — Ты хорошо поступил. Если зайдешь на кухню, встретишь своих друзей — мышонка и Фертил. Я велю брату Маллену положить тебе в мешок всякой еды, я-то знаю, как ты любишь все, что готовят в Рэдволле.
   Хвастопуз почтительно кивнул Сакстусу:
   — Спасибо, ничего в мире нет вкуснее здешней еды!
   Утром дул ветер, светило солнце, по небу стремительно неслись облака. Рядом с Сакстусом и Симеоном на тропинке из Рэдволла стояли мышонок и Фертил, они махали на прощание лапами Хвасто-
   пузу, который с мешком на плечах плелся к себе домой.
   — Прощай! Не ешь, это самое… все сразу!
   — До свидания, Хвастопуз! Спасибо за то, что починил мою лодку!
   Хвастопуз обернулся и плутовато подмигнул:
   — Счастливого плавания! До скорой встречи! — И он исчез среди деревьев.
   Симеон обратился к аббату:
   — Как насчет пира, Сакстус? Аббат принял строгий вид и ответил:
   — Можно стоять здесь весь день, а можно отправиться на кухню и сказать поварам, чтобы они начали готовиться!
   Симеон почувствовал, что малыши схватили его за обе лапы и бегом потащили на кухню, вопя во весь голос:
   — Праздник! У нас будет праздничный пир!
   Большой колокол Джозефа пробил девять часов вечера. Тарквин выглянул за ворота — их специально оставили открытыми — и сразу увидел то, чего так долго ждал. Заяц помчался к аббатству. Он ворвался в Большой Зал.
   — Э-ге-гей! Они идут по тропе! — завопил он. Сакстус оглядел накрытые для пира столы:
   — Все готово, сестра Шалфея?
   — Почти готово, отец Сакстус. Вот поспеет Осенний овощной суп… Ага! Вот и он!
   Брат Фингл о несколькими помощниками вкатили сервировочный стол с огромной дымящейся миской.
   Поставив все напротив главного стола, брат Фингл с гордостью поклонился:
   — Мы готовили Осенний овощной суп с самого полудня. Он просто совершенство: там отборный сельдерей, морковка, капуста, грибы, лук и репа!
   Тарквин сбросил плащ и отсалютовал:
   — В кладовых все готово к пиру — первая бочка октябрьского эля, клубничный морс, мятный чай, лимонад из одуванчиков и лопуха, бочонок с вином из черной смородины. Все готово!
   Сакстус дважды обошел все столы, накрытые к возвращению его друзей. Главное место на столе занимал фруктовый торт, украшенный засахаренными кленовыми листьями и разноцветным мармеладом: ярко-красным — из смородины, зеленым — из крыжовника, светло-розовым — из лепестков розы и нежно-лиловым — из лесной фиалки. А еще там стояли караваи хлеба с хрустящей корочкой, булочки с тмином, овсяные лепешки и множество всякой всячины.
   В дверь Большого Зала громко постучали, Сакстус бросился к стулу и поднес лапу к губам, чтобы все замолчали. Рэдволльцы тихо сидели за украшенными столами, глядя на дверь блестящими от нетерпения глазами.
   Стук повторился вновь, уже громче, но за пиршественным столом никто не проронил ни звука. Малыши зажали ладошками рты, чтобы не рассмеяться, им ужасно нравилась шутка, которую устроили старшие.
   Бум! Бум! Бум! Бум!
   Четыре обрушившихся на дверь удара были подозрительно похожи на удары Чайкобоя, а раздавшийся за ними голос, несомненно, принадлежал Дандину:
   — Эй, кто-нибудь дома?
   Мышонок уже корчился от смеха и запихал в рот уголок скатерти, чтобы не рассмеяться во весь голос. Тяжелая дверная ручка повернулась — все уставились на медленно открывающуюся дверь.
   Хон Рози просунула в щель голову:
   — Ху-ха-ха!
   Она распахнула дверь, и в Большой Зал ворвались вернувшиеся домой путешественники. Рэдволльцы вскочили со своих мест, встречая друзей.
   — Рози, дорогая! Ты — дома!
   — Тарквин! Детки мои, идите сюда!
   — Дандин, разбойник, ты ничуть не изменился!
   — Да и ты тоже, Сакстус! Ух ты, какой животик! Слепой Симеон тем временем ощупывал стоящего перед ним.
   — Мэриел, воительница Рэдволла, добро пожаловать домой!
   Мышка крепко обняла старого травника:
   — Ради того, чтобы увидеть тебя, стоило пройти через все приключения!
   — Да неужели это старина Кротоначальник?
   — Бур-р, точно так, брат Маллен. Смотрите, вот — Колючка Шари и землеройки, и все мы, это самое… голодные!
   — Лог-а-Лог, мы играли в землероек и плавали на лодках по пруду!
   Предводитель землероек, смеясь, склонился под тяжестью повисшей на нем оравы малышей.
   Наконец приветствия закончились, и все уселись за пиршественный стол. Аббат хотел позвонить в колокольчик, как вдруг сестра Шалфея жалобно заплакала. Все обступили ее, чтобы узнать, что случилось. Мышь в отчаянии покачала головой: ¦
   — Стихи, стихи… неужели вы не помните?
   Ревущий поток суждено нам пройти, Вернуться дано четырем из пяти…
   Воцарилось молчание, слышно было, как Том перечислял тех, кто вернулся:
   — Раф Кисточка, Дарри Дикобраз, Хон Рози и Кротоначальник. Четверо!
   Сестра Шалфея поднялась с места и, рыдая, подошла к Мэриел:
   — С), Мэриел, бедный твой папа, какой он был храбрый…
   Сакстус лишь в ужасе пробормотал:
   — Нет, нет, только не Джозеф!
   Среди всеобщего хаоса раздался голос разума, то есть голос Симеона:
   — Тише! В стихах говорится, что вернутся четверо, но там ничего нет о смерти. Мэриел, расскажи нам, что с твоим отцом!
   Мэриел с благодарностью посмотрела на Симеона:
   — Я все объясню. Джозеф Литейщик вовсе не собирается умирать. Вот письмо, которое он просил передать аббату Сакстусу.
   Развернув маленький свиток, Сакстус громко прочел:
   — »Моему дорогому другу отцу Сакстусу и всем рэдволльцам. Я нужен в Южноземье, поэтому я решил остаться здесь помочь им восстановить их страну. Сейчас я отливаю колокол, чтобы он звонил над этой землей в честь тех, кто погиб в Великой битве, и напоминал мне о друзьях в Рэдволле.
   Думаю, у вас пир горой. Как бы мне хотелось быть с вами! Будьте счастливы, растите большими и сильными, заботьтесь друг о друге и о нашем прекрасном аббатстве. Не волнуйтесь, когда-нибудь настанет день, и мы встретимся.
   Все вы живете в моем сердце.
   Джозеф Литейщик».
   Мэриел нежно улыбнулась и добавила:
   — Джозеф награжден титулами Королевского советника, Почетного командующего армией Южноземья и назначен губернатором замка Флорет. Но вы же знаете моего отца — он хочет, чтобы его знали только как Джозефа Литейщика. Поднимите кубки, друзья, и выпьем за моего отца!
   Стропила задрожали от дружного крика рэдволльцев:
   — За Литейщика!
   Они выпили, и Сакстус позвонил наконец в колокольчик:
   — Все рассказы, веселые и печальные, подождут до завтра. Час уже поздний, а мы еще не ели. Давайте же воздадим должное этой трапезе, но только после того, как я прочту благодарственную молитву:
   Уже собрали урожай — Скорее лето провожай! Стучится осень у ворот, Стрижи отправились в полет… Друзья вернулись к нам опять — Теперь давайте пировать.
   Рэдволльцы сидели и пировали, пока в витражные окна Большого Зала не заглянуло солнце. Спать никто не ложился, даже малыши. Еда, песни и стихи, радость и слезы — все смешалось, когда приветствовали возвращение друзей и вспоминали матушку Меллус.
   Сакстус зажмурился, когда луч солнца отразился от ярко начищенного колокольчика, — аббат представлял, что он запишет в летопись аббатства: «Самый великолепный пир, который все запомнят надолго».
   Целых три дня малыши слушали сказку о Литейщике, целых три дня не стихала буря. В сторожку принесли еду и одеяла, и каждую ночь там спали двое друзей и малыши. На четвертый день они проснулись и увидели голубое небо и яркое солнце.
   — Интересно, а в аббатстве появилась новая барсучиха?
   Старик белка улыбнулся и покачал головой:
   — А это уже совсем другая история! Мышонок Джеррил слез с подлокотника кресла.
   — А что стало с Мэриел и Дандином? — спросил он.
   Из своего глубокого кресла отозвался еж:
   — Они остались в Рэдволле на зиму, а однажды утром Мэриел, Дандин и Колючка Шари сели на «Жемчужную королеву» и отчалили, чтобы посмотреть, что же там, за горизонтом.
   Я тоже хотел отправиться с ними, но в конце концов остался.
   Вытирая слезинку, кротенок басом сказал:
   — Ужасно жалко, что убили этого капитана Финбара Риска. Я бы хотел встретиться с ним!
   Белка и еж переглянулись. Они медленно встали со своих кресел и подошли к шкафу. Старик рылся среди хранимых им сокровищ и говорил:
   — Финбар Риск был настоящим воином, может, хотите взглянуть на его сабли?
   Он вытащил из шкафа пару сабель и передал одну из них ежу. Над толпой малышей пронесся вздох восхищения, они с открытыми ртами смотрели на блестевшее в лучах солнца оружие. Кротенок вскарабкался в кресло, в котором раньше сидел еж.
   — Откуда ты их взял? Старик гордо выпрямился:
   — Их подарил нам Джозеф Литейщик, когда мы уезжали из Южноземья. Он сказал, что это нам в награду за проявленную в сражении храбрость, правда, Дарри?
   Дарри Дикобраз взмахнул над головой саблей:
   — Правда, Раф. Я никогда не забуду тот день. Я назвал свою саблю Финбаром!
   Раф Кисточка смахнул слезинку — на его сабле было выгравировано другое, дорогое ему имя.
   — А моя называется Фетч!
   Малыши с визгом выбежали на солнышко. Раф и Дарри стояли в дверях и смотрели на малышей, к ним подбежал мышонок Джеррил, чтобы задать последний вопрос:
   — А кто-нибудь вернулся потом в наше аббатство? Дарри облокотился на косяк двери и кивнул:
   — Конечно, я же говорил, они возвращались несколько раз. Лог-a-Лог, Хвастопуз, даже Джозеф Литейщик и трое его друзей, хотя я едва узнал Винси, Бенджи и Фиггс — так они выросли. Но ты знаешь, что мы всегда говорим?
   Кротенок, вооруженный палкой, изображающей меч, сражался с двумя бельчатами.
   — Нет, а что ты всегда говоришь? За Дарри ответил Раф:
   — Мы всегда говорим, что Рэдволл примет любого зверя с добрым сердцем, наша дверь всегда открыта для друзей — лишь позвоните в колокольчик.
   Кротенок подумал минутку и ответил:
   — Хур-р, очень хорошо, но знаете, что я всегда, это самое… говорю?
   Раф улыбнулся ему:
   — Ну скажи, что ты всегда говоришь? Взмахнув в воздухе палкой, кротенок завопил:
   — Рэдво-о-о-олл!