Стены комнаты для гостей сияли в лунном свете. Цап лежал уставившись в потолок и вслушиваясь в тишину. В голове у него один за другим рождались все новые и новые планы. Он был полностью одет и к тому же вооружен ножом, который успел стащить со стола. На другой кровати громко сопел Хвастопуз; в это мгновение он повернулся на спину, и сопение превратилось в оглушительный храп. Цап швырнул ему в голову подушку — бывший боцман «Жемчужной королевы» проснулся:
— В чем дело, капитан? Чего это ты будишь меня посреди ночи, я так сладко спал.
Цап презрительно посмотрел на своего боцмана:
— Слушай внимательно, у меня есть план. Совершенно ясно, что где-то здесь спрятаны сокровища. — Хвастопуз молча кивнул, и Цап продолжил: — Значит, мы будем искать их по ночам, а днем — держать ухо востро. Ну, пошли!
— Куда, капитан?
— Маргаритки собирать, бестолковый! Мы начинаем поиски сокровищ!
Крысы нашли свечку и зажгли ее от факела, торчавшего в стене Большого Зала. Они обшаривали все ниши и щели.
— А что мы ищем, капитан? — прошептал Хвастопуз, который как раз приподнимал угол гобелена.
Капитан слегка постучал в стену:
— Что-то вроде потайной двери или секретной панели. Я бы спрятал награбленное добро как-нибудь так.
Хвастопуз поднес свечу к гобелену и осветил фигуру Мартина Воителя.
— Посмотри на этого парня, капитан. Не хотел бы я скрестить шпаги с этаким воином — настоящий бандит!
— Глупец, это всего лишь картина. Посвети вниз! Поиски продолжались, но безрезультатно. Крысы дошли до Пещерного Зала, но ничего не нашли, зато Хвастопуз почуял запах пищи.
— Сокровищ здесь нет, капитан. Может, зайдем туда — так хорошо пахнет.
— На кухню? Да ты спятил! Кто прячет сокровища на кухне?
Хвастопуз пожал плечами:
— Почему бы и нет.
Цап как-то странно посмотрел на него:
— А в этом что-то есть. Никто не додумается искать здесь спрятанную добычу. Пошли!
Полумрак кухни рассеивал лишь неяркий красноватый свет от печей. Хвастопуз схватил теплый хлебец с подноса и зачавкал.
Цап обжег лапу о дверцу печи и тихонько ругнулся. В раздражении он выхватил из лап боцмана свечу, и та упала. Цап шарил по полу, пытаясь найти ее, когда в него вцепился Хвастопуз:
— Нас заметили, капитан. Смотри!
В красноватом свете печей к ним приближалась закутанная в черное фигура. Таинственный незнакомец немного помедлил на пороге. Казалось, он явился посмотреть на нарушителей его спокойствия. Цап и Хвастопуз пригнулись и замерли в невыразимом ужасе, а черная фигура вдруг исчезла так же внезапно, как и появилась.
С подавленным криком Хвастопуз подпрыгнул, уронил кувшин, и тот разбился о каменный пол. Цап уже выпрямился и толкнул боцмана в сторону. Тот споткнулся и врезался в полку с горшками и кастрюлями, которые с грохотом посыпались на пол. Крысы вылетели из кухни, промчались через Пещерный Зал, взбежали по ступенькам и через секунду были уже в комнате для гостей. Из спален выходили рэдволльцы, чтобы выяснить, что это за шум. Цап тихо прикрыл дверь дрожащими лапами.
— Быстро в кровать — и храпи! — хрипло сказал он.
Хвастопузу не надо было приказывать дважды. Он бросился в кровать, натянул на голову простыню и захрапел. Цап сделал то же самое. В ту же минуту дверь отворилась, и он услышал голос аббата Сакстуса:
— Что бы там ни было, эти двое тут ни при чем — храпят, как объевшиеся свиньи.
Ему вторил брат Фингл:
— Да, отец аббат, свиньи — за столом, и в кровати — свиньи. Пойдем проверим малышей!
Дверь закрылась, послышались удаляющиеся по коридору шаги. Цап уселся на кровати, он уже совсем было приготовился сказать, что он думает о тех, кто назвал его свиньей, как неожиданно вспомнил нечто странное:
— Хвастопуз, когда ты только что запрыгнул в кровать, она была в беспорядке, как ты ее и оставил?
— Нет, капитан, она была заправлена.
Пока они бродили внизу, кто-то приходил в их комнату и застлал кровати!
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
ГЛАВА 25
— В чем дело, капитан? Чего это ты будишь меня посреди ночи, я так сладко спал.
Цап презрительно посмотрел на своего боцмана:
— Слушай внимательно, у меня есть план. Совершенно ясно, что где-то здесь спрятаны сокровища. — Хвастопуз молча кивнул, и Цап продолжил: — Значит, мы будем искать их по ночам, а днем — держать ухо востро. Ну, пошли!
— Куда, капитан?
— Маргаритки собирать, бестолковый! Мы начинаем поиски сокровищ!
Крысы нашли свечку и зажгли ее от факела, торчавшего в стене Большого Зала. Они обшаривали все ниши и щели.
— А что мы ищем, капитан? — прошептал Хвастопуз, который как раз приподнимал угол гобелена.
Капитан слегка постучал в стену:
— Что-то вроде потайной двери или секретной панели. Я бы спрятал награбленное добро как-нибудь так.
Хвастопуз поднес свечу к гобелену и осветил фигуру Мартина Воителя.
— Посмотри на этого парня, капитан. Не хотел бы я скрестить шпаги с этаким воином — настоящий бандит!
— Глупец, это всего лишь картина. Посвети вниз! Поиски продолжались, но безрезультатно. Крысы дошли до Пещерного Зала, но ничего не нашли, зато Хвастопуз почуял запах пищи.
— Сокровищ здесь нет, капитан. Может, зайдем туда — так хорошо пахнет.
— На кухню? Да ты спятил! Кто прячет сокровища на кухне?
Хвастопуз пожал плечами:
— Почему бы и нет.
Цап как-то странно посмотрел на него:
— А в этом что-то есть. Никто не додумается искать здесь спрятанную добычу. Пошли!
Полумрак кухни рассеивал лишь неяркий красноватый свет от печей. Хвастопуз схватил теплый хлебец с подноса и зачавкал.
Цап обжег лапу о дверцу печи и тихонько ругнулся. В раздражении он выхватил из лап боцмана свечу, и та упала. Цап шарил по полу, пытаясь найти ее, когда в него вцепился Хвастопуз:
— Нас заметили, капитан. Смотри!
В красноватом свете печей к ним приближалась закутанная в черное фигура. Таинственный незнакомец немного помедлил на пороге. Казалось, он явился посмотреть на нарушителей его спокойствия. Цап и Хвастопуз пригнулись и замерли в невыразимом ужасе, а черная фигура вдруг исчезла так же внезапно, как и появилась.
С подавленным криком Хвастопуз подпрыгнул, уронил кувшин, и тот разбился о каменный пол. Цап уже выпрямился и толкнул боцмана в сторону. Тот споткнулся и врезался в полку с горшками и кастрюлями, которые с грохотом посыпались на пол. Крысы вылетели из кухни, промчались через Пещерный Зал, взбежали по ступенькам и через секунду были уже в комнате для гостей. Из спален выходили рэдволльцы, чтобы выяснить, что это за шум. Цап тихо прикрыл дверь дрожащими лапами.
— Быстро в кровать — и храпи! — хрипло сказал он.
Хвастопузу не надо было приказывать дважды. Он бросился в кровать, натянул на голову простыню и захрапел. Цап сделал то же самое. В ту же минуту дверь отворилась, и он услышал голос аббата Сакстуса:
— Что бы там ни было, эти двое тут ни при чем — храпят, как объевшиеся свиньи.
Ему вторил брат Фингл:
— Да, отец аббат, свиньи — за столом, и в кровати — свиньи. Пойдем проверим малышей!
Дверь закрылась, послышались удаляющиеся по коридору шаги. Цап уселся на кровати, он уже совсем было приготовился сказать, что он думает о тех, кто назвал его свиньей, как неожиданно вспомнил нечто странное:
— Хвастопуз, когда ты только что запрыгнул в кровать, она была в беспорядке, как ты ее и оставил?
— Нет, капитан, она была заправлена.
Пока они бродили внизу, кто-то приходил в их комнату и застлал кровати!
ГЛАВА 22
Глоккпод снова полетел из долины в башню. Айрис смотрела, как он исчезает в темной пелене дождя, и беспокойно качала головой:
— Уже четвертая попытка. Веревка слишком тяжелая.
Рыбинг всмотрелся в туман — не приближаются ли крысы.
— Для пленников эта птица — последняя надежда. Если Глоккпод не донесет веревку — они погибли.
Сорокопут уже был на полпути к башне, когда стало казаться, что силы оставляют его. Он заколебался и немного снизился. Три веревки, связанные в одну и накрученные вокруг его шеи, тянули его к земле. Он неуклюже хлопал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.
Дандин прикусил губу.
— Веревки слишком тяжелые, они тянут его вниз, — встревоженно произнес он.
Гаэль Белкинг потерял всякую надежду и упавшим голосом сказал:
— Он никогда не доберется сюда. Слишком высоко. Мельдрам налег животом на перекладину и теперь следил за Глоккподом.
— У меня есть идея. Только вы молчите, что бы я ни говорил. — И старый заяц во весь голос стал ругать сорокопута: — И ты еще называешь себя птицей? Червяк и то летает лучше тебя! Наверное, твоим отцом был дохлый селезень, а матерью — хромая кукушка! Давай-давай, спускайся, тебе никогда не долететь! Ты, бесполезный комок перьев, хвастун кривоклювый!
— Рэк-качаккк! Я убью тебя!
Глаза сорокопута кровожадно блеснули, и он снова начал набирать высоту. Мельдрам подкрутил обвисшие от дождя усы и продолжал:
— Ты и муху-то не сможешь прибить, не то что меня! Если бы у меня были крылья, я бы пятьдесят раз облетел вокруг тебя, пока ты тут кувыркаешься!
— Ки-ир-рр! Я убью тебя, жирный заяц! — Не обращая больше внимания на дождь, усталость и тяжелые веревки, Глоккпод рванул вверх.
Хлопая крыльями, сорокопут оказался наконец рядом с беглецами. Мэриел, Дандин и Гаэль бросились между разъяренным Глоккподом и Мельдрамом. Заяц держался на расстоянии, пытаясь утихомирить птицу:
— Успокойся, старина! Я тебя специально дразнил, чтобы ты добрался сюда.
Но Глоккпод не унимался. Он придвигался к Мельдраму все ближе и ближе, угрожая ему клювом:
— Считай себя мертвецом, длинноухий! Я тебя убью!
Мэриел ничего не оставалось, как снять с шеи сорокопута веревку и толкнуть его изо всех сил. Глоккпод потерял равновесие, упал с крыши, взмыл вверх и стал описывать круги вокруг башни, зловеще крича:
— Трус длинноухий! Трус!
К одной веревке привязали другую, Дандин перекинул конец через самую прочную балку и проверил, достает ли веревка до зубцов западной стены. Гаэль схватил ее и полез вниз, объясняя изумленным товарищам:
— Позвольте мне быть первым. Если уж белка не сможет спуститься, то никто не сможет!
Проклинай проскользнул в дверь и склонился в почтительном поклоне перед горой подушек, которая служила ложем его господину. Наверху показалась голова Нагру.
— Ну что на этот раз, сплетник?
— Господин, я стоял у двери в башню и слушал — сорокопут принес им веревку. Они хотят спуститься на зубцы западной стены. Оттуда они смогут спрыгнуть в ров. Гаэль уже спускается, а сорокопут поссорился с зайцем и улетел. Вряд ли он вернется! Нагру соскользнул с подушек:
— Скажи госпоже Сильваморте, что я хочу поговорить с ней.
Гаэль не лазил с ранней юности. Теперь он постарел, но белка всегда остается белкой, и вскоре он висел, ухватившись за веревку и раскачиваясь туда-сюда. Вот сквозь туман и дождь он увидел западную стену, зубцы становились все ближе и ближе.
А внизу сидела Айрис и думала о том, что беглецам нужна помощь, иначе план не удастся.
— Рыбинг, возьми половину отряда, поднимайтесь к замку и смотрите, когда опустят мост. Если крысы попробуют выйти — задержите их. Гринбек, оставайся здесь, помоги нашим друзьям, чем сможешь. Я пойду с Рыбингом. Когда Нагру обнаружит, что пленники пытаются сбежать, — начнется бой.
Нагру сообщил Сильваморте о побеге, и она презрительно фыркнула:
— Что, по-твоему, должна сделать я? Ты же воин!
— Вот что. С небольшим отрядом ты могла бы спуститься в долину и поймать беглецов, когда они слезут со стены.
Сильваморта холодно сказала:
— Это в твоем стиле, у меня идея получше. Почему бы не послать крыс двадцать на зубцы западной стены и не перехватать пленников одного за другим, пока они будут спускаться?
— Прекрасно! — сказал Лисоволк, улыбнувшись. — Но меня удивляет, почему ты не хочешь спуститься в долину. Ты что, уже побывала там?
Сильваморта бросила злобный взгляд на Проклиная и повернулась к Нагру:
— У тебя везде глаза и уши!
Пока они шли к крысиным казармам, чтобы набрать добровольцев, к Сильваморте подошла Сикант. Лисица прошептала ей на ухо:
— Твоего мужа Серотрава убил Проклинай.
Веревка коснулась стены, Гаэль лапами и хвостом вцепился в выступающие камни и отпустил конец. Сверху долетел голос Мэриел:
— Гаэль, ты в порядке?
Приложив лапы рупором ко рту, Белкинг крикнул в ответ:
— Да, я на зубцах! Мэриел, мне не нужна веревка, я могу спуститься на плато по стене, а там перебраться через ров.
Тут же донесся голос мышки:
— Тогда не жди нас. Беги, а мы — за тобой. Гаэль полез вниз. Он двигался ловко и уверенно — ведь впереди его ждала свобода!
Мэриел кивнула Дандину:
— Твоя очередь.
— Нет уж, только после тебя. Я полезу последним!
— Старший офицер здесь я, вот я и пойду последним! — обиделся Мельдрам. — Так что не спорьте.
Мэриел в отчаянии всплеснула лапами:
— Мы не можем спорить до бесконечности! Ну, кто следующий?
Мельдрам и Дандин твердо указали на нее:
— Ты!!!
Вооруженные пиками и луками, тридцать крыс во главе с Нагру и Сильвамортой крадучись пробирались вдоль крепостной стены. Они прятались в тени, Сильваморта шепнула Нагру:
— Мы изловим их, когда они слезут, да? Лисоволк накинул на себя волчью шкуру, чтобы укрыться от дождя. Увиливая от ответа, он заявил:
— Твоя идея, красавица. Так что действуй! Вооруженная какой-то особой пикой с изогнутым в виде крюка острием, Сильваморта медленно двинулась вперед. Затем она вручила пику Проклинаю.
— Зацепишь их этим за лапы, — прошипела она, — а мы будем наготове и схватим их.
Мэриел уже добралась до конца веревки и раскачивалась на ней. Сквозь стену дождя она пыталась разглядеть западную стену.
— Госпожа, это не Белкинг, а мышь!
Из-под волчьей шкуры Нагру донеслось сердитое ворчание:
— Все равно, кто это! Хватай, и все! Проклинай приготовился. Он стоял во весь рост, ухватившись одной лапой за зубец, а в другой держал пику с крюком.
Мэриел видела крысу, которая стояла на стене и целилась в нее пикой, но остановиться мышка уже не могла. Она сильно оттолкнулась от стены и, избежав удара пики, перелетела через голову Проклиная, затем ударилась о стену и выпустила веревку из лап. Сзади донесся свист — и стрела вонзилась Проклинаю между глаз, он свалился, а Мэриел приземлилась прямо на макушку Нагру. От неожиданности Лисоволк упал, мышка спрыгнула с него и помчалась вдоль стены. От удара волчья голова сползла Нагру на лоб, волчьи клыки оставили глубокие царапины на его щеках, он лежал на камнях и рычал:
— Убейте мерзавку!
Первую же крысу, бросившуюся исполнять приказ, настигла стрела. Сильваморта опустилась на все четыре лапы и помчалась за Мэриел. За ней побежали и остальные крысы.
Дандин, перегнувшись через стропила, вглядывался в туман, но из-за дождя и темноты ничего не было видно.
— Внизу что-то случилось. Может, Мэриел нужна помощь — я должен идти!
Без дальнейших объяснений он ухватился за веревку и прыгнул с башни.
— Уже четвертая попытка. Веревка слишком тяжелая.
Рыбинг всмотрелся в туман — не приближаются ли крысы.
— Для пленников эта птица — последняя надежда. Если Глоккпод не донесет веревку — они погибли.
Сорокопут уже был на полпути к башне, когда стало казаться, что силы оставляют его. Он заколебался и немного снизился. Три веревки, связанные в одну и накрученные вокруг его шеи, тянули его к земле. Он неуклюже хлопал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.
Дандин прикусил губу.
— Веревки слишком тяжелые, они тянут его вниз, — встревоженно произнес он.
Гаэль Белкинг потерял всякую надежду и упавшим голосом сказал:
— Он никогда не доберется сюда. Слишком высоко. Мельдрам налег животом на перекладину и теперь следил за Глоккподом.
— У меня есть идея. Только вы молчите, что бы я ни говорил. — И старый заяц во весь голос стал ругать сорокопута: — И ты еще называешь себя птицей? Червяк и то летает лучше тебя! Наверное, твоим отцом был дохлый селезень, а матерью — хромая кукушка! Давай-давай, спускайся, тебе никогда не долететь! Ты, бесполезный комок перьев, хвастун кривоклювый!
— Рэк-качаккк! Я убью тебя!
Глаза сорокопута кровожадно блеснули, и он снова начал набирать высоту. Мельдрам подкрутил обвисшие от дождя усы и продолжал:
— Ты и муху-то не сможешь прибить, не то что меня! Если бы у меня были крылья, я бы пятьдесят раз облетел вокруг тебя, пока ты тут кувыркаешься!
— Ки-ир-рр! Я убью тебя, жирный заяц! — Не обращая больше внимания на дождь, усталость и тяжелые веревки, Глоккпод рванул вверх.
Хлопая крыльями, сорокопут оказался наконец рядом с беглецами. Мэриел, Дандин и Гаэль бросились между разъяренным Глоккподом и Мельдрамом. Заяц держался на расстоянии, пытаясь утихомирить птицу:
— Успокойся, старина! Я тебя специально дразнил, чтобы ты добрался сюда.
Но Глоккпод не унимался. Он придвигался к Мельдраму все ближе и ближе, угрожая ему клювом:
— Считай себя мертвецом, длинноухий! Я тебя убью!
Мэриел ничего не оставалось, как снять с шеи сорокопута веревку и толкнуть его изо всех сил. Глоккпод потерял равновесие, упал с крыши, взмыл вверх и стал описывать круги вокруг башни, зловеще крича:
— Трус длинноухий! Трус!
К одной веревке привязали другую, Дандин перекинул конец через самую прочную балку и проверил, достает ли веревка до зубцов западной стены. Гаэль схватил ее и полез вниз, объясняя изумленным товарищам:
— Позвольте мне быть первым. Если уж белка не сможет спуститься, то никто не сможет!
Проклинай проскользнул в дверь и склонился в почтительном поклоне перед горой подушек, которая служила ложем его господину. Наверху показалась голова Нагру.
— Ну что на этот раз, сплетник?
— Господин, я стоял у двери в башню и слушал — сорокопут принес им веревку. Они хотят спуститься на зубцы западной стены. Оттуда они смогут спрыгнуть в ров. Гаэль уже спускается, а сорокопут поссорился с зайцем и улетел. Вряд ли он вернется! Нагру соскользнул с подушек:
— Скажи госпоже Сильваморте, что я хочу поговорить с ней.
Гаэль не лазил с ранней юности. Теперь он постарел, но белка всегда остается белкой, и вскоре он висел, ухватившись за веревку и раскачиваясь туда-сюда. Вот сквозь туман и дождь он увидел западную стену, зубцы становились все ближе и ближе.
А внизу сидела Айрис и думала о том, что беглецам нужна помощь, иначе план не удастся.
— Рыбинг, возьми половину отряда, поднимайтесь к замку и смотрите, когда опустят мост. Если крысы попробуют выйти — задержите их. Гринбек, оставайся здесь, помоги нашим друзьям, чем сможешь. Я пойду с Рыбингом. Когда Нагру обнаружит, что пленники пытаются сбежать, — начнется бой.
Нагру сообщил Сильваморте о побеге, и она презрительно фыркнула:
— Что, по-твоему, должна сделать я? Ты же воин!
— Вот что. С небольшим отрядом ты могла бы спуститься в долину и поймать беглецов, когда они слезут со стены.
Сильваморта холодно сказала:
— Это в твоем стиле, у меня идея получше. Почему бы не послать крыс двадцать на зубцы западной стены и не перехватать пленников одного за другим, пока они будут спускаться?
— Прекрасно! — сказал Лисоволк, улыбнувшись. — Но меня удивляет, почему ты не хочешь спуститься в долину. Ты что, уже побывала там?
Сильваморта бросила злобный взгляд на Проклиная и повернулась к Нагру:
— У тебя везде глаза и уши!
Пока они шли к крысиным казармам, чтобы набрать добровольцев, к Сильваморте подошла Сикант. Лисица прошептала ей на ухо:
— Твоего мужа Серотрава убил Проклинай.
Веревка коснулась стены, Гаэль лапами и хвостом вцепился в выступающие камни и отпустил конец. Сверху долетел голос Мэриел:
— Гаэль, ты в порядке?
Приложив лапы рупором ко рту, Белкинг крикнул в ответ:
— Да, я на зубцах! Мэриел, мне не нужна веревка, я могу спуститься на плато по стене, а там перебраться через ров.
Тут же донесся голос мышки:
— Тогда не жди нас. Беги, а мы — за тобой. Гаэль полез вниз. Он двигался ловко и уверенно — ведь впереди его ждала свобода!
Мэриел кивнула Дандину:
— Твоя очередь.
— Нет уж, только после тебя. Я полезу последним!
— Старший офицер здесь я, вот я и пойду последним! — обиделся Мельдрам. — Так что не спорьте.
Мэриел в отчаянии всплеснула лапами:
— Мы не можем спорить до бесконечности! Ну, кто следующий?
Мельдрам и Дандин твердо указали на нее:
— Ты!!!
Вооруженные пиками и луками, тридцать крыс во главе с Нагру и Сильвамортой крадучись пробирались вдоль крепостной стены. Они прятались в тени, Сильваморта шепнула Нагру:
— Мы изловим их, когда они слезут, да? Лисоволк накинул на себя волчью шкуру, чтобы укрыться от дождя. Увиливая от ответа, он заявил:
— Твоя идея, красавица. Так что действуй! Вооруженная какой-то особой пикой с изогнутым в виде крюка острием, Сильваморта медленно двинулась вперед. Затем она вручила пику Проклинаю.
— Зацепишь их этим за лапы, — прошипела она, — а мы будем наготове и схватим их.
Мэриел уже добралась до конца веревки и раскачивалась на ней. Сквозь стену дождя она пыталась разглядеть западную стену.
— Госпожа, это не Белкинг, а мышь!
Из-под волчьей шкуры Нагру донеслось сердитое ворчание:
— Все равно, кто это! Хватай, и все! Проклинай приготовился. Он стоял во весь рост, ухватившись одной лапой за зубец, а в другой держал пику с крюком.
Мэриел видела крысу, которая стояла на стене и целилась в нее пикой, но остановиться мышка уже не могла. Она сильно оттолкнулась от стены и, избежав удара пики, перелетела через голову Проклиная, затем ударилась о стену и выпустила веревку из лап. Сзади донесся свист — и стрела вонзилась Проклинаю между глаз, он свалился, а Мэриел приземлилась прямо на макушку Нагру. От неожиданности Лисоволк упал, мышка спрыгнула с него и помчалась вдоль стены. От удара волчья голова сползла Нагру на лоб, волчьи клыки оставили глубокие царапины на его щеках, он лежал на камнях и рычал:
— Убейте мерзавку!
Первую же крысу, бросившуюся исполнять приказ, настигла стрела. Сильваморта опустилась на все четыре лапы и помчалась за Мэриел. За ней побежали и остальные крысы.
Дандин, перегнувшись через стропила, вглядывался в туман, но из-за дождя и темноты ничего не было видно.
— Внизу что-то случилось. Может, Мэриел нужна помощь — я должен идти!
Без дальнейших объяснений он ухватился за веревку и прыгнул с башни.
ГЛАВА 23
Но Мэриел не так-то легко было поймать. Мышка слышала, как по длинным, запутанным коридорам замка Флорет на ней мчатся преследователи, в спешке спотыкаясь и запинаясь. Ловко спрыгнув с высоченной лестницы, она побежала дальше. И, конечно, столкнулась с крысой. Та с испуганным писком отскочила в сторону, упала и кубарем скатилась с лестницы. Крыса, съежившись, лежала у подножия лестницы без сознания.
Мэриел задержалась всего на секунду, чтобы снять с пояса крысы секиру. Сильваморта и ее отряд уже бежали по лестнице. Выбежав из коридора, Мэриел бросилась налево, потом направо, пытаясь найти место, чтобы спрятаться.
Нагру спускался другим путем, на ходу приказывая крысам следовать за ним:
— Хватайте оружие! За мной!
Мэриел слышала, что враги — с обеих сторон. Пока они были еще далеко, но приближались с каждой минутой. Она приготовила секиру и в отчаянии огляделась по сторонам — это была маленькая комнатка без окон. Единственное, что оставалось, — закрыть двери на защелку. Мэриел прикрыла дверь и увидела, что нет ни щеколды, ни замка. Она находилась в ловушке, и бежать было уже поздно. Тогда она сжала в лапе секиру и решила, что дорого отдаст свою жизнь.
Благополучно добравшись до зубцов, Дандин подобрал брошенную Проклинаем пику. Следом за ним спустился Мельдрам, крепко зажмурившись от страха.
Привязав веревку к одному из зубцов, они потихоньку ее спустили.
Дандин посмотрел вниз — ров был едва виден.
— Где Мэриел? Как она могла спуститься в ров без веревки?
Мельдрам пробормотал себе в усы:
— Спрыгнула, конечно! Она уж не раздумывала, прыгать ей или нет.
Дандин решил не тратить время на разговоры и начал спускаться в ров.
Мэриел стояла в темной комнате совершенно одна, и вдруг до нее донесся голос:
— Следуй за мной, мышка! — сказал крот, дружески кивнув Мэриел.
Выход на свободу оказался для Мэриел небольшой черной дырой в углу комнаты, но, когда мышка пролезла туда и увидела, что крот закрывает за ними отверстие, она поняла, что это искусно сделанная каменная дверь на петлях, которая сливается со стенами. Мэриел была спасена! Она шла за кротом по темным пыльным туннелям, держась за его плечо, чтобы не потеряться в темноте. Они спускались вниз, в молчащий подземный мир. Иногда они проходили через пещеры и кладовые, иногда передвигаться приходилось чуть ли не ползком, и вот они остановились перед маленькой деревянной дверцей, крот достал ключ и открыл ее:
— Я — Эгберт, ученый, а ты, насколько я понимаю, сбежавшая пленница Мэриел.
Вопросы уже вертелись у Мэриел на кончике языка, и, пожимая лапу Эгберта, она одновременно говорила:
— Рада познакомиться, Эгберт! Но откуда ты знаешь, как меня зовут?
Эгберт уселся на кушетку, поставил над масляной лампой жестяную тарелку и стал разогревать два толстых овощных пирога. Наполнив кубок, он протянул его Мэриел:
— Напиток из одуванчиков — сам варил! Выпей, еда скоро будет готова. Что касается твоих вопросов, Мэриел, то я знаю и твое имя, и имена твоих друзей. Ничто в замке Флорет не ускользает от меня. А кто я и почему я такой — это длинная история. Я взял себе имя Эгберт. Когда-то и я был таким же кротом, как все остальные, и говорил на кротовьем диалекте. Припоминаю, что звали меня как обычного крота — Землебурр. Я жил простой и счастливой жизнью своего племени, к востоку отсюда, но я жаждал учиться, хотел стать образованным. И вот я оставил отчий дом, пришел сюда, прорыл туннель в замок и стал жить здесь. Никто не знал, что я живу в замке Флорет, ни Гаэль, ни Сирина, ни парочка этих варваров — Нагру и Сильваморта.
Мэриел взяла протянутый ей пирог, впилась острыми зубками в ароматное тесто и стала жадно есть, не обращая внимания на горячий соус, стекавший по лапам. Набив рот горячим пирогом, она проговорила:
— М-м-м, как вкусно! Но что ты тут делаешь? Эгберт взмахом лапы указал на груды книг и свитков, громоздившихся вдоль стен его маленькой комнатки:
— Я учился, углублял свои познания — у меня ведь не было образования. Ты знаешь, что Белкинг и его семья унаследовали прекрасную библиотеку? Да, истинные сокровища литературы — и все в одной громадной комнате. Теперь моя жизнь посвящена спасению этой библиотеки. Ты не поверишь, но эти гнусные крысы разжигают огонь бесценными манускриптами и редчайшими книгами! При всякой возможности я захожу в библиотеку и уношу с собой драгоценные материалы, хотя, боюсь, мое жилище слишком мало, чтобы вместить их все. — Эгберт замолчал и виновато улыбнулся. — Прости мою болтовню, Мэриел. Я, должно быть, до смерти надоел тебе своими разговорами. Понимаешь, одиночество располагает к долгим разговорам с самим собой, а уж когда заходит гость — говорю я еще больше. Может, поспишь — ты выглядишь усталой…
Мэриел покончила с пирогом, встала и взяла секиру:
— Я должна идти — помочь друзьям. Они остались наверху — в северной башне.
Эгберт нацепил на нос огромные очки и принялся изучать план замка Флорет, прикрепленный к стене.
— Так… северная башня… высоко и очень опасно. Вот, значит, куда вы забрались, я-то думал, что вы потерялись или попали в лапы к часовым, когда сбежали из тюрьмы. Хм-м, северная башня… боюсь, туда нелегко добраться. Вот если отвлечь крыс, твои друзья беспрепятственно сбегут.
Мэриел подбросила в лапе секиру:
— Что ты предлагаешь?
— Давай рассуждать логично, — сказал ученый, усаживаясь на кушетку и отщипывая кусочек пирога. — Значит, так: если твои союзники — выдры за стенами замка, то… Ага! Подъемный мост! Надо забраться в сторожку над мостом и испортить механизм, перерезать веревки. Ваши союзники смогут войти, ведь мост упадет, и тогда Лисоволку придется защищать его. Думаю, в этот момент ему будет не до пленников.
Мэриел уже открывала дверь:
— Веди, Эгберт, — где мост?
— Сразу видно — воин, привыкший действовать! — Ученый отложил пирог и встал. — Но ты не можешь идти одна, а из меня воин никудышный. Иди за мной, я приведу тебя к другим воителям.
И Мэриел снова поспешила вслед за Эгбертом по туннелям и подземным палатам, в которые никогда не проникал дневной свет. Они попетляли еще немного, перебрались через груду камней и валунов и оказались в большой пещере. Слышно было, как идет дождь, — где-то недалеко находился выход наружу, правда, его невозможно было увидеть: добрая половина пещеры терялась в тумане, который приполз сюда из долины. Эгберт присел на валун и довольно кивнул:
— Вот мы и добрались. Здравствуйте, друзья!.. Кто-нибудь дома?
Кто-то вырвал секиру из лап Мэриел и швырнул ее на землю. Мышка вскрикнула от изумления, но в то же мгновение две огромные лапы подхватили ее с земли, как пушинку, и сжали ей горло. Мэриел беспомощно болталась в воздухе, глядя в чьи-то сумасшедшие, кровожадные глаза…
Мэриел задержалась всего на секунду, чтобы снять с пояса крысы секиру. Сильваморта и ее отряд уже бежали по лестнице. Выбежав из коридора, Мэриел бросилась налево, потом направо, пытаясь найти место, чтобы спрятаться.
Нагру спускался другим путем, на ходу приказывая крысам следовать за ним:
— Хватайте оружие! За мной!
Мэриел слышала, что враги — с обеих сторон. Пока они были еще далеко, но приближались с каждой минутой. Она приготовила секиру и в отчаянии огляделась по сторонам — это была маленькая комнатка без окон. Единственное, что оставалось, — закрыть двери на защелку. Мэриел прикрыла дверь и увидела, что нет ни щеколды, ни замка. Она находилась в ловушке, и бежать было уже поздно. Тогда она сжала в лапе секиру и решила, что дорого отдаст свою жизнь.
Благополучно добравшись до зубцов, Дандин подобрал брошенную Проклинаем пику. Следом за ним спустился Мельдрам, крепко зажмурившись от страха.
Привязав веревку к одному из зубцов, они потихоньку ее спустили.
Дандин посмотрел вниз — ров был едва виден.
— Где Мэриел? Как она могла спуститься в ров без веревки?
Мельдрам пробормотал себе в усы:
— Спрыгнула, конечно! Она уж не раздумывала, прыгать ей или нет.
Дандин решил не тратить время на разговоры и начал спускаться в ров.
Мэриел стояла в темной комнате совершенно одна, и вдруг до нее донесся голос:
В полумраке она с трудом разглядела толстого крота в одеянии из шагреневой кожи. Он стоял возле двери и смотрел на нее.
Ты храбро сражалась,
Взгляни же вокруг,
Доверься, беглянка,
Не враг я, а друг!
— Следуй за мной, мышка! — сказал крот, дружески кивнув Мэриел.
Выход на свободу оказался для Мэриел небольшой черной дырой в углу комнаты, но, когда мышка пролезла туда и увидела, что крот закрывает за ними отверстие, она поняла, что это искусно сделанная каменная дверь на петлях, которая сливается со стенами. Мэриел была спасена! Она шла за кротом по темным пыльным туннелям, держась за его плечо, чтобы не потеряться в темноте. Они спускались вниз, в молчащий подземный мир. Иногда они проходили через пещеры и кладовые, иногда передвигаться приходилось чуть ли не ползком, и вот они остановились перед маленькой деревянной дверцей, крот достал ключ и открыл ее:
С этими словами он вошел, зажег масляную лампу, и комната озарилась желтым светом. В ней стояли кушетка, служившая хозяину кроватью, стол и большой деревянный шкаф. Все было завалено книгами, свитками и рукописями. Толстый крот вежливо склонил голову и протянул ухоженный копательный коготь:
Перед жилищем скромным мы стоим,
Но я считаю этот дом своим.
— Я — Эгберт, ученый, а ты, насколько я понимаю, сбежавшая пленница Мэриел.
Вопросы уже вертелись у Мэриел на кончике языка, и, пожимая лапу Эгберта, она одновременно говорила:
— Рада познакомиться, Эгберт! Но откуда ты знаешь, как меня зовут?
Эгберт уселся на кушетку, поставил над масляной лампой жестяную тарелку и стал разогревать два толстых овощных пирога. Наполнив кубок, он протянул его Мэриел:
— Напиток из одуванчиков — сам варил! Выпей, еда скоро будет готова. Что касается твоих вопросов, Мэриел, то я знаю и твое имя, и имена твоих друзей. Ничто в замке Флорет не ускользает от меня. А кто я и почему я такой — это длинная история. Я взял себе имя Эгберт. Когда-то и я был таким же кротом, как все остальные, и говорил на кротовьем диалекте. Припоминаю, что звали меня как обычного крота — Землебурр. Я жил простой и счастливой жизнью своего племени, к востоку отсюда, но я жаждал учиться, хотел стать образованным. И вот я оставил отчий дом, пришел сюда, прорыл туннель в замок и стал жить здесь. Никто не знал, что я живу в замке Флорет, ни Гаэль, ни Сирина, ни парочка этих варваров — Нагру и Сильваморта.
Мэриел взяла протянутый ей пирог, впилась острыми зубками в ароматное тесто и стала жадно есть, не обращая внимания на горячий соус, стекавший по лапам. Набив рот горячим пирогом, она проговорила:
— М-м-м, как вкусно! Но что ты тут делаешь? Эгберт взмахом лапы указал на груды книг и свитков, громоздившихся вдоль стен его маленькой комнатки:
— Я учился, углублял свои познания — у меня ведь не было образования. Ты знаешь, что Белкинг и его семья унаследовали прекрасную библиотеку? Да, истинные сокровища литературы — и все в одной громадной комнате. Теперь моя жизнь посвящена спасению этой библиотеки. Ты не поверишь, но эти гнусные крысы разжигают огонь бесценными манускриптами и редчайшими книгами! При всякой возможности я захожу в библиотеку и уношу с собой драгоценные материалы, хотя, боюсь, мое жилище слишком мало, чтобы вместить их все. — Эгберт замолчал и виновато улыбнулся. — Прости мою болтовню, Мэриел. Я, должно быть, до смерти надоел тебе своими разговорами. Понимаешь, одиночество располагает к долгим разговорам с самим собой, а уж когда заходит гость — говорю я еще больше. Может, поспишь — ты выглядишь усталой…
Мэриел покончила с пирогом, встала и взяла секиру:
— Я должна идти — помочь друзьям. Они остались наверху — в северной башне.
Эгберт нацепил на нос огромные очки и принялся изучать план замка Флорет, прикрепленный к стене.
— Так… северная башня… высоко и очень опасно. Вот, значит, куда вы забрались, я-то думал, что вы потерялись или попали в лапы к часовым, когда сбежали из тюрьмы. Хм-м, северная башня… боюсь, туда нелегко добраться. Вот если отвлечь крыс, твои друзья беспрепятственно сбегут.
Мэриел подбросила в лапе секиру:
— Что ты предлагаешь?
— Давай рассуждать логично, — сказал ученый, усаживаясь на кушетку и отщипывая кусочек пирога. — Значит, так: если твои союзники — выдры за стенами замка, то… Ага! Подъемный мост! Надо забраться в сторожку над мостом и испортить механизм, перерезать веревки. Ваши союзники смогут войти, ведь мост упадет, и тогда Лисоволку придется защищать его. Думаю, в этот момент ему будет не до пленников.
Мэриел уже открывала дверь:
— Веди, Эгберт, — где мост?
— Сразу видно — воин, привыкший действовать! — Ученый отложил пирог и встал. — Но ты не можешь идти одна, а из меня воин никудышный. Иди за мной, я приведу тебя к другим воителям.
И Мэриел снова поспешила вслед за Эгбертом по туннелям и подземным палатам, в которые никогда не проникал дневной свет. Они попетляли еще немного, перебрались через груду камней и валунов и оказались в большой пещере. Слышно было, как идет дождь, — где-то недалеко находился выход наружу, правда, его невозможно было увидеть: добрая половина пещеры терялась в тумане, который приполз сюда из долины. Эгберт присел на валун и довольно кивнул:
— Вот мы и добрались. Здравствуйте, друзья!.. Кто-нибудь дома?
Кто-то вырвал секиру из лап Мэриел и швырнул ее на землю. Мышка вскрикнула от изумления, но в то же мгновение две огромные лапы подхватили ее с земли, как пушинку, и сжали ей горло. Мэриел беспомощно болталась в воздухе, глядя в чьи-то сумасшедшие, кровожадные глаза…
ГЛАВА 24
Финбар с беспокойством смотрел, как к «Жемчужной королеве» приближается треугольный плавник. Раф дернул капитана за лапу:
— Это акула? Финбар мрачно кивнул.
— Она самая, малыш. Акула! Не говори громко и не делай резких движений, — тихо пробормотал он. — Не надо привлекать внимание этих рыбин — они топят суда, чтобы всех сожрать!
Раф не удержался на лапах, когда «Жемчужная королева» покачнулась от носа до кормы. Он подполз к Финбару.
— Акула атакует наш корабль? — спросил он с ужасом.
Капитан наблюдал за маневрами гигантской акулы.
— Нет, она просто играет с нами.
Они крепко вцепились в перила, когда тупая акулья морда снова ударила в борт корабля. Теперь акулу видели все. Длиной она была не меньше «Жемчужной королевы». Акула ударила по воде хвостом и поплыла прочь.
Рози помахала ей вслед:
— Смотрите, уплывает! Славно она нас напугала, а? Ху-ха-ха!
Финбар заскрежетал зубами и взглянул на Джозефа:
— Не мог бы ты заткнуть рот этой длинноухой сирене? Акула никуда не уплывает, она хочет разогнаться, чтобы потопить наш корабль. Держитесь!
Акула неумолимо приближалась к «Жемчужной королеве», треугольный плавник пенил воду. Финбар налег на руль и повернул корабль навстречу акуле. Раздался удар. Бу-у-у-умммм!
Лог-а-Лог пришел Финбару на помощь, и вместе они опять развернули корабль.
— Славно, капитан! Ты погасил этот удар. Что будем делать дальше?
Дарри побежал на нос, взобрался на бушприт и оттуда крикнул:
— Акула теперь под водой, я ее не вижу!
«Жемчужная королева» содрогнулась.
— Она под нами, слышу, как она царапает киль, — сказал Джозеф, показывая вниз.
Финбар снова встал к рулю:
— Скажите, где она всплывет и как будет двигаться.
Дарри стоял на носу, Джозеф — на корме, а Раф и Фетч взобрались на снасти, один с левого, а другой с правого борта. День клонился к закату, тени на палубе еще удлинились, дул легкий ветерок, корабль тихонько продвигался вперед, четверо наблюдателей оглядывали море. Вдруг Дарри пронзительно закричал:
— Вон она, плывет прямо на нас!
Финбар и Лог-а-Лог действовали быстро — они повернули руль и были вознаграждены радостным воплем ежа:
— Ур-ра! Она промахнулась!
Рози завязали рот полотенцем, теперь она молча сидела и только зыркала глазами по сторонам. Джозеф ухватился за перила и крикнул:
— Смотрите, она подплывает сзади… Нет, подождите! Опять ушла в глубину…
Раф зацепился хвостом за рангоут и заверещал:
— Акула! Справа, метит в середину борта!
И снова рулевые повернули штурвал. Финбар пробормотал:
— Не очень-то повернешь, когда эта дрянь метит в борт!
Бу-у-уммм! Последовал новый удар.
— Ой, Дарри за бортом! — крикнул кто-то.
Акула отплыла недалеко и, услышав, как Дарри колотит лапами по воде, стрелой устремилась к нему. Джозеф крикнул:
— Бросьте ему веревку! — и тут же кинулся к перилам.
Он понял, что еще немного — и будет поздно. Не задумываясь, он схватил первое, что попалось ему под руку, — Кротоначальника. Крепко сжав его задние лапы, Литейщик перекинул крота через перила и закричал:
— Протяни ему лапу! Дарри, хватайся, быстро! Еж почти выпрыгнул из воды и вцепился в копательные когти Кротоначальника.
Из волн показалась страшная морда с разинутой пастью, акула бросилась на Дарри. Джозеф, словно тисками, сдавил задние лапы Кротоначальника, откинул голову назад, дернул изо всех сил.
И так велика была сила рывка, что Кротоначальник и Дарри перелетели через голову Джозефа и рухнули на палубу. Джозеф тоже упал на спину и крикнул:
— Осторожнее!
Гигантская акула выпрыгнула из воды и, ударившись головой о перила, застряла в них. «Жемчужная королева» накренилась. Лог-а-Лог схватил пику, Финбар вытащил из ножен свои сабли, и вдвоем они пошли на акулу. Стараясь не подходить слишком близко к щелкающим челюстям, Финбар свирепо размахивал саблями, кромсая акулью голову. Судно снова закачалось, когда чудище стало извиваться.
Финбар поскользнулся и упал на залитую водой палубу. Лог-а-Лог увидел это и, чтобы акула не смогла схватить капитана, с воинственным криком вонзил в акулью морду свою пику.
Раздался треск, какой-то свистящий звук, и чудовище, сломав перила, плюхнулось в море. Освободившись от такой тяжести, «Жемчужная королева» скакнула вперед, из планширов хлынула вода. Команда уже разразилась радостными криками, когда Фетч заорал:
— Финбар! Сзади еще одна акула!!!
И точно — к кораблю, разрезая воду, приближался треугольный плавник.
К удивлению всей команды, Финбар начал отплясывать:
— Мы спасены! Хо-хо-хо, чудесная акула! Рози сняла со рта полотенце:
— Бедняга спятил!
Финбар облокотился на штурвал:
— Спятил, да? Смотрите за этой акулой! Другая акула совершенно не обратила внимания на корабль и направилась к раненому чудовищу, почуяв в воде запах крови. Хищники набросились друг на друга, под ударами их хвостов вода покрылась кровавой пеной.
Джозеф отвернулся:
— Теперь я знаю, почему ты смеялся, Финбар. Акулы пожирают друг друга!
Капитан снова встал у руля:
— Ну, Литейщик, теперь моли судьбу, чтобы счастье нам не изменило и мы поскорее причалили к какому-нибудь берегу.
— Причалили? Зачем? спросил озадаченный Джозеф.
Капитан мрачно усмехнулся:
— Что-то не так с рулем — я не смог повернуть «Королеву» в последний раз, когда акула ударила в борт. Похоже, она откусила нам руль.
— Ты хочешь сказать, что не можешь управлять кораблем?
— Ну да. Мы в открытом море, приятель, земля покажется, наверное, только ночью. Когда увидим землю, надо будет грести, чтобы помочь бедняжке «Королеве» добраться до суши.
— Это акула? Финбар мрачно кивнул.
— Она самая, малыш. Акула! Не говори громко и не делай резких движений, — тихо пробормотал он. — Не надо привлекать внимание этих рыбин — они топят суда, чтобы всех сожрать!
Раф не удержался на лапах, когда «Жемчужная королева» покачнулась от носа до кормы. Он подполз к Финбару.
— Акула атакует наш корабль? — спросил он с ужасом.
Капитан наблюдал за маневрами гигантской акулы.
— Нет, она просто играет с нами.
Они крепко вцепились в перила, когда тупая акулья морда снова ударила в борт корабля. Теперь акулу видели все. Длиной она была не меньше «Жемчужной королевы». Акула ударила по воде хвостом и поплыла прочь.
Рози помахала ей вслед:
— Смотрите, уплывает! Славно она нас напугала, а? Ху-ха-ха!
Финбар заскрежетал зубами и взглянул на Джозефа:
— Не мог бы ты заткнуть рот этой длинноухой сирене? Акула никуда не уплывает, она хочет разогнаться, чтобы потопить наш корабль. Держитесь!
Акула неумолимо приближалась к «Жемчужной королеве», треугольный плавник пенил воду. Финбар налег на руль и повернул корабль навстречу акуле. Раздался удар. Бу-у-у-умммм!
Лог-а-Лог пришел Финбару на помощь, и вместе они опять развернули корабль.
— Славно, капитан! Ты погасил этот удар. Что будем делать дальше?
Дарри побежал на нос, взобрался на бушприт и оттуда крикнул:
— Акула теперь под водой, я ее не вижу!
«Жемчужная королева» содрогнулась.
— Она под нами, слышу, как она царапает киль, — сказал Джозеф, показывая вниз.
Финбар снова встал к рулю:
— Скажите, где она всплывет и как будет двигаться.
Дарри стоял на носу, Джозеф — на корме, а Раф и Фетч взобрались на снасти, один с левого, а другой с правого борта. День клонился к закату, тени на палубе еще удлинились, дул легкий ветерок, корабль тихонько продвигался вперед, четверо наблюдателей оглядывали море. Вдруг Дарри пронзительно закричал:
— Вон она, плывет прямо на нас!
Финбар и Лог-а-Лог действовали быстро — они повернули руль и были вознаграждены радостным воплем ежа:
— Ур-ра! Она промахнулась!
Рози завязали рот полотенцем, теперь она молча сидела и только зыркала глазами по сторонам. Джозеф ухватился за перила и крикнул:
— Смотрите, она подплывает сзади… Нет, подождите! Опять ушла в глубину…
Раф зацепился хвостом за рангоут и заверещал:
— Акула! Справа, метит в середину борта!
И снова рулевые повернули штурвал. Финбар пробормотал:
— Не очень-то повернешь, когда эта дрянь метит в борт!
Бу-у-уммм! Последовал новый удар.
— Ой, Дарри за бортом! — крикнул кто-то.
Акула отплыла недалеко и, услышав, как Дарри колотит лапами по воде, стрелой устремилась к нему. Джозеф крикнул:
— Бросьте ему веревку! — и тут же кинулся к перилам.
Он понял, что еще немного — и будет поздно. Не задумываясь, он схватил первое, что попалось ему под руку, — Кротоначальника. Крепко сжав его задние лапы, Литейщик перекинул крота через перила и закричал:
— Протяни ему лапу! Дарри, хватайся, быстро! Еж почти выпрыгнул из воды и вцепился в копательные когти Кротоначальника.
Из волн показалась страшная морда с разинутой пастью, акула бросилась на Дарри. Джозеф, словно тисками, сдавил задние лапы Кротоначальника, откинул голову назад, дернул изо всех сил.
И так велика была сила рывка, что Кротоначальник и Дарри перелетели через голову Джозефа и рухнули на палубу. Джозеф тоже упал на спину и крикнул:
— Осторожнее!
Гигантская акула выпрыгнула из воды и, ударившись головой о перила, застряла в них. «Жемчужная королева» накренилась. Лог-а-Лог схватил пику, Финбар вытащил из ножен свои сабли, и вдвоем они пошли на акулу. Стараясь не подходить слишком близко к щелкающим челюстям, Финбар свирепо размахивал саблями, кромсая акулью голову. Судно снова закачалось, когда чудище стало извиваться.
Финбар поскользнулся и упал на залитую водой палубу. Лог-а-Лог увидел это и, чтобы акула не смогла схватить капитана, с воинственным криком вонзил в акулью морду свою пику.
Раздался треск, какой-то свистящий звук, и чудовище, сломав перила, плюхнулось в море. Освободившись от такой тяжести, «Жемчужная королева» скакнула вперед, из планширов хлынула вода. Команда уже разразилась радостными криками, когда Фетч заорал:
— Финбар! Сзади еще одна акула!!!
И точно — к кораблю, разрезая воду, приближался треугольный плавник.
К удивлению всей команды, Финбар начал отплясывать:
— Мы спасены! Хо-хо-хо, чудесная акула! Рози сняла со рта полотенце:
— Бедняга спятил!
Финбар облокотился на штурвал:
— Спятил, да? Смотрите за этой акулой! Другая акула совершенно не обратила внимания на корабль и направилась к раненому чудовищу, почуяв в воде запах крови. Хищники набросились друг на друга, под ударами их хвостов вода покрылась кровавой пеной.
Джозеф отвернулся:
— Теперь я знаю, почему ты смеялся, Финбар. Акулы пожирают друг друга!
Капитан снова встал у руля:
— Ну, Литейщик, теперь моли судьбу, чтобы счастье нам не изменило и мы поскорее причалили к какому-нибудь берегу.
— Причалили? Зачем? спросил озадаченный Джозеф.
Капитан мрачно усмехнулся:
— Что-то не так с рулем — я не смог повернуть «Королеву» в последний раз, когда акула ударила в борт. Похоже, она откусила нам руль.
— Ты хочешь сказать, что не можешь управлять кораблем?
— Ну да. Мы в открытом море, приятель, земля покажется, наверное, только ночью. Когда увидим землю, надо будет грести, чтобы помочь бедняжке «Королеве» добраться до суши.
ГЛАВА 25
За два часа до рассвета Джозеф разбудил Дарри, Рафа и Фетча. Раф зевнул и сладко потянулся: — По-моему, мы всю ночь проболтались на одном месте.
Фетч перебросил через борт лот и сказал:
— Нет, дружок, все в порядке, мы двигаемся, — правда, медленно.
Дарри принюхался:
— С камбуза потянуло дымком, скоро завтрак.
Словно услышав эти слова, как по мановению волшебной палочки появился Финбар.
— Перекусите-ка немного.
Никого не пришлось просить дважды. Пока они ели, Финбар заметил в предрассветной дымке землю:
Фетч перебросил через борт лот и сказал:
— Нет, дружок, все в порядке, мы двигаемся, — правда, медленно.
Дарри принюхался:
— С камбуза потянуло дымком, скоро завтрак.
Словно услышав эти слова, как по мановению волшебной палочки появился Финбар.
— Перекусите-ка немного.
Никого не пришлось просить дважды. Пока они ели, Финбар заметил в предрассветной дымке землю: