Страница:
Перед тем как заснуть, Матиас, Орландо и Джабез встали над каменной ступенью с изображением. Они сложили свои лапы вместе и произнесли торжественную клятву:
— Когда загорится рассвет, мы сойдем по этим ступеням в чрево земли. Мы не вернемся на свет без наших детей и покуда живет и дышит проклятый лис!
Орландо повернулся к пятерым дрожащим от страха пленникам-ласкам и направил на них топор:
— Приготовьтесь, потому что вы сойдете вниз первыми.
44
45
46
— Когда загорится рассвет, мы сойдем по этим ступеням в чрево земли. Мы не вернемся на свет без наших детей и покуда живет и дышит проклятый лис!
Орландо повернулся к пятерым дрожащим от страха пленникам-ласкам и направил на них топор:
— Приготовьтесь, потому что вы сойдете вниз первыми.
44
Грачи были напуганы до смерти. Вначале им даже нравилось сидеть и, поеживаясь, вести разговоры о призраке, пока никто из них всерьез не верил в его существование. Но теперь они увидели его собственными глазами — ужасающий фантом, который изрек страшное предупреждение. Сам Железноклюв ничего не смог с ним сделать — призрак растворился без следа в одно мгновение.
Всю ночь сторожевой пост оставался брошенным, пока грачи совещались в темной спальне, понизив голоса до еле слышного шепота.
Когтегреб и Трепокрыл были правы, как и мудрый Мангиз. Краснокаменный дом — дурное место. Наступление утра мало изменило ход их мыслей.
Железноклюв выстроил свое войско:
— Йаг-га! Вы, сброд с кукушечьими мозгами! Неужели вы не видите, что все это спектакль, который земнолапые разыграли перед нами?
Грачи неуклюже топтались, изучая свои перья или таращась на свои когти. Некоторые поглядывали на Мангиза, но вещун отделился от остальных, сидя на буфете с закрытыми глазами.
— Ка-ах! Я слетел вниз, чтобы атаковать это так называемое привидение, и что, нанесло оно мне смертельный удар? Атаковало меня? Встало хотя бы на защиту своего аббатства? Нет. Оно спряталось! Оно одурачило вас всех, но не смогло сбить с толку меня, Железноклюва, — даже не испугало. Я — величайший воин северных земель. Земнолапая мышь не может напугать меня. Я готов встретиться с этим призраком хоть сейчас, хоть посреди самой черной ночи. Мангиз, правду я говорю?
Вещун открыл один глаз. Он был не так глуп, чтобы вступать в спор с Генералом.
— Могущественный Железноклюв не боится ни единой живой твари. Он говорит правду.
Вдали от этих мест, на Западной Равнине, огромная темно-красная птица, выбившись из сил, упала на землю. Она лежала как глыба красного песчаника среди желтых цветов. Тело ее было налито тяжестью, грудь судорожно вздымалась. Ее карие с бирюзовыми крапинками глаза грозно распахивались и вновь бессильно закрывались, когда она обводила взглядом небо над собой, чтобы убедиться в отсутствии хищников.
Одно ее крыло было сложено на спине, другое безвольно повисло. Разбежавшись, она снова поднялась в воздух. Птица летела еле-еле, махи поврежденного крыла были судорожными и слабыми. Лететь становилось невыносимо больно. Пришлось снова приземлиться. На этот раз, ударившись о землю, птица перекатилась красным клубком перьев по траве, осыпая вокруг лепестки лютиков. Птица чуть передохнула, отдуваясь. С трудом поднявшись на лапы, она еще некоторое время шла. Ее громадный кривой клюв был широко раскрыт, взгляд устремлен на красный дом, видневшийся вдали, у кромки леса. Она хотела добраться туда до заката солнца. Там было не такое открытое место, и должны были найтись укромные уголки, где она могла бы отдохнуть и набраться сил. Ее любимые горы остались далеко позади, ей нужно было найти себе убежище на ночь. Открытая равнина делала ее уязвимой. В полете она была гордым охотником и бойцом, но в таком жалком положении легко могла стать добычей хищных птиц, не упустивших бы шанса атаковать ее.
Над просторами южного плато мирно всходило солнце. Матиас поднялся и взял свой меч.
— Хороший день для того, чтобы начать наше дело, Орландо.
Барсук поднял топор на плечо.
— Мы проделали такой долгий путь, чтобы увидеть этот восход. Хороший день.
Вокруг них землеройки надевали боевое снаряжение. Когда Бэзил тащил ласок-пленников на поводке к лестнице, они жалобно вопили:
— Нет, нет! Не заставляйте нас спускаться туда! Бэзил дернул за поводок:
— Полезайте живее! Вы жили как трусы — постарайтесь умереть героями.
Пленники вырвали веревку из лап Бэзила и бросились Матиасу в ноги, забыв всякое достоинство:
— Сжальтесь над нами, сжальтесь! Сэр Гарри слетел с ольхи:
— Знаешь, Матиас, кажется, у нас с этими мерзавцами ничего не получится. Они только все испортят своими воплями и нытьем. Заткнитесь, вы, сопливые, не то я прикончу вас прямо сейчас!
Ласки затихли. Матиас оперся на меч, поглаживая усы.
— В том-то все и дело, Орландо, но что же нам делать с ними?
Орландо взвесил на лапе свой топор:
— Позволь мне прикончить их на месте, это избавит нас от лишних хлопот. Ласки снова заскулили.
— Прекратите выть! — нетерпеливо гаркнул Матиас. — Вот что мы с ними сделаем, Орландо. Я не могу позволить тебе хладнокровно убить их. Это не в наших правилах. Мы отправим их на юг. Сэр Гарри, вы сможете проводить их, чтобы они ненароком не пошли в другую сторону? Я очень сожалею, но там, внизу, будет недостаточно просторно, чтобы вы могли летать, — еще попадете в беду.
Сэр Гарри пожал плечами:
— Как угодно, как угодно, Матиас.
Маленькая армия собралась в роще вокруг Матиаса. Он встал на верхнюю ступень лестницы старой Глинобитной Обители и обратился ко всем
— Во-первых, я хочу поблагодарить всех вас за помощь, за то, что пришли сюда, в такую даль, со мной Вы оставили свои дома и родные земли далеко позади. У Орландо, Джесс, Джабеза и у меня веские причины рисковать жизнью Мы спасаем своих детей. Вас же я не могу просить принести в жертву свои жиши, помогая нам Ведь это не ваши дети томятся там, внизу
Бэзил встал!
— Извини, старина, но юные Тим и Тэсс там, в плену Что скажет мои закадычный друг Джон и его добрая жена миссис Черчмаус, если я возвращусь назад с пустыми лапами, без их детей? Попробуйте только остановить меня — зайца Бэзила Оленя, эсквайра!
Щекач встал рядом с зайцем.
— Я — с Бэзилом Он старый брюзга, но я его люблю. Вот так!
Бэзил и Щекач подошли к Матиасу и встали рядом. Лог-а-Лог вытащил свои короткий меч:
— Землеройки — друзья Рэдволла. Никогда я не начинал еще дела, которого не доводил до конца. Я иду с вами.
Весь Гуосим как один, следуя за Лог-а-Логом, встал рядом с Матиасом.
Орландо поднял свой громадный топор. Его голос был полон страсти, когда он воскликнул. — Идем же, Воин, что мы медлим?!
Всю ночь сторожевой пост оставался брошенным, пока грачи совещались в темной спальне, понизив голоса до еле слышного шепота.
Когтегреб и Трепокрыл были правы, как и мудрый Мангиз. Краснокаменный дом — дурное место. Наступление утра мало изменило ход их мыслей.
Железноклюв выстроил свое войско:
— Йаг-га! Вы, сброд с кукушечьими мозгами! Неужели вы не видите, что все это спектакль, который земнолапые разыграли перед нами?
Грачи неуклюже топтались, изучая свои перья или таращась на свои когти. Некоторые поглядывали на Мангиза, но вещун отделился от остальных, сидя на буфете с закрытыми глазами.
— Ка-ах! Я слетел вниз, чтобы атаковать это так называемое привидение, и что, нанесло оно мне смертельный удар? Атаковало меня? Встало хотя бы на защиту своего аббатства? Нет. Оно спряталось! Оно одурачило вас всех, но не смогло сбить с толку меня, Железноклюва, — даже не испугало. Я — величайший воин северных земель. Земнолапая мышь не может напугать меня. Я готов встретиться с этим призраком хоть сейчас, хоть посреди самой черной ночи. Мангиз, правду я говорю?
Вещун открыл один глаз. Он был не так глуп, чтобы вступать в спор с Генералом.
— Могущественный Железноклюв не боится ни единой живой твари. Он говорит правду.
Вдали от этих мест, на Западной Равнине, огромная темно-красная птица, выбившись из сил, упала на землю. Она лежала как глыба красного песчаника среди желтых цветов. Тело ее было налито тяжестью, грудь судорожно вздымалась. Ее карие с бирюзовыми крапинками глаза грозно распахивались и вновь бессильно закрывались, когда она обводила взглядом небо над собой, чтобы убедиться в отсутствии хищников.
Одно ее крыло было сложено на спине, другое безвольно повисло. Разбежавшись, она снова поднялась в воздух. Птица летела еле-еле, махи поврежденного крыла были судорожными и слабыми. Лететь становилось невыносимо больно. Пришлось снова приземлиться. На этот раз, ударившись о землю, птица перекатилась красным клубком перьев по траве, осыпая вокруг лепестки лютиков. Птица чуть передохнула, отдуваясь. С трудом поднявшись на лапы, она еще некоторое время шла. Ее громадный кривой клюв был широко раскрыт, взгляд устремлен на красный дом, видневшийся вдали, у кромки леса. Она хотела добраться туда до заката солнца. Там было не такое открытое место, и должны были найтись укромные уголки, где она могла бы отдохнуть и набраться сил. Ее любимые горы остались далеко позади, ей нужно было найти себе убежище на ночь. Открытая равнина делала ее уязвимой. В полете она была гордым охотником и бойцом, но в таком жалком положении легко могла стать добычей хищных птиц, не упустивших бы шанса атаковать ее.
Над просторами южного плато мирно всходило солнце. Матиас поднялся и взял свой меч.
— Хороший день для того, чтобы начать наше дело, Орландо.
Барсук поднял топор на плечо.
— Мы проделали такой долгий путь, чтобы увидеть этот восход. Хороший день.
Вокруг них землеройки надевали боевое снаряжение. Когда Бэзил тащил ласок-пленников на поводке к лестнице, они жалобно вопили:
— Нет, нет! Не заставляйте нас спускаться туда! Бэзил дернул за поводок:
— Полезайте живее! Вы жили как трусы — постарайтесь умереть героями.
Пленники вырвали веревку из лап Бэзила и бросились Матиасу в ноги, забыв всякое достоинство:
— Сжальтесь над нами, сжальтесь! Сэр Гарри слетел с ольхи:
Орландо пнул одну из ласок в бок, остановившись над распростертыми ниц бандитами.
Для труса пуще нет боязни,
Чем смерти страх и его пути, —
Узрит ли ночь еще до казни,
Удастся ль дух перевести?
— Знаешь, Матиас, кажется, у нас с этими мерзавцами ничего не получится. Они только все испортят своими воплями и нытьем. Заткнитесь, вы, сопливые, не то я прикончу вас прямо сейчас!
Ласки затихли. Матиас оперся на меч, поглаживая усы.
— В том-то все и дело, Орландо, но что же нам делать с ними?
Орландо взвесил на лапе свой топор:
— Позволь мне прикончить их на месте, это избавит нас от лишних хлопот. Ласки снова заскулили.
— Прекратите выть! — нетерпеливо гаркнул Матиас. — Вот что мы с ними сделаем, Орландо. Я не могу позволить тебе хладнокровно убить их. Это не в наших правилах. Мы отправим их на юг. Сэр Гарри, вы сможете проводить их, чтобы они ненароком не пошли в другую сторону? Я очень сожалею, но там, внизу, будет недостаточно просторно, чтобы вы могли летать, — еще попадете в беду.
Сэр Гарри пожал плечами:
— Как угодно, как угодно, Матиас.
Сэр Гарри подцепил клювом конец веревки-повода и полетел, волоча за собой пять спотыкающихся, не поспевающих за ним ласок.
У каждого свое предназначенье,
И ваше я исполню порученье.
Попробуйте лишь вякнуть — острым клювом
Бежать желанье тотчас отобью вам!
Маленькая армия собралась в роще вокруг Матиаса. Он встал на верхнюю ступень лестницы старой Глинобитной Обители и обратился ко всем
— Во-первых, я хочу поблагодарить всех вас за помощь, за то, что пришли сюда, в такую даль, со мной Вы оставили свои дома и родные земли далеко позади. У Орландо, Джесс, Джабеза и у меня веские причины рисковать жизнью Мы спасаем своих детей. Вас же я не могу просить принести в жертву свои жиши, помогая нам Ведь это не ваши дети томятся там, внизу
Бэзил встал!
— Извини, старина, но юные Тим и Тэсс там, в плену Что скажет мои закадычный друг Джон и его добрая жена миссис Черчмаус, если я возвращусь назад с пустыми лапами, без их детей? Попробуйте только остановить меня — зайца Бэзила Оленя, эсквайра!
Щекач встал рядом с зайцем.
— Я — с Бэзилом Он старый брюзга, но я его люблю. Вот так!
Бэзил и Щекач подошли к Матиасу и встали рядом. Лог-а-Лог вытащил свои короткий меч:
— Землеройки — друзья Рэдволла. Никогда я не начинал еще дела, которого не доводил до конца. Я иду с вами.
Весь Гуосим как один, следуя за Лог-а-Логом, встал рядом с Матиасом.
Орландо поднял свой громадный топор. Его голос был полон страсти, когда он воскликнул. — Идем же, Воин, что мы медлим?!
45
Была середина жаркого дня. В Пещерном Зале царило уныние Казалось, жара проникала сквозь камни, добираясь даже сюда, в Пещерный Зал, где обычно бывало прохладно.
Василика, которая тайком выходила на разведку, в спешке пробиралась по кротовьему лазу обратно в Пещерный Зал. Вбежав, даже не отряхнувшись от пыли, она принялась трясти задремавшего аббата:
— Проснись, проснись, отец аббат! Они атаковали ее, бедняжку' Они убьют ее, если мы не поможем.
Аббат заморгал и подскочил в кресле:
— А? Что? Какую бедняжку атаковали? Где?
— Большая птица цвета ржавчины, больше любого воина Железноклюва. Она лежит там, у пруда, и грачи нападают на нее. О, я уверена, она не разбойница. Мы должны помочь ей!
Аббат немедленно приступил к действию:
— Быстро разыщите Констанцию. Приведите кротов, кого сможете отыскать.
Минутой позже с кухни вбежала Констанция, вся в муке, с пучком зеленого лука в лапе. Она пролезла в туннель, раздавая приказания:
— Все оставайтесь здесь, со мной — только кроты. Я разберусь.
Перед прудом и впрямь лежала огромная рыжая птица. Последним усилием воли она заставила себя перелететь через внешнюю стену и тяжело приземлилась на мягкую землю садика у привратного дома. Увидев блестевшую в полуденных лучах воду, она с трудом потащилась к пруду, собираясь напиться. В горле у нее пересохло, язык запекся, перед глазами плыли круги. Она как одержимая тянулась к воде. Внезапно на нее напали три грача. Они яростно клевали и когтили ее. Почти потеряв сознание, не в силах сопротивляться, она лежала неподвижно, отдавшись во власть хищникам.
Констанция стрелой выскочила из туннеля и напала на грачей раньше, чем те осознали происходящее.
Одного из них она сильно поддала лапой, и он шлепнулся в пруд. Другой, кувыркаясь, полетел бесформенным комком высоко в воздух. Третьему еле удалось удрать, оставив большую часть хвоста в зубах барсучихи.
Констанция немедленно принялась затаскивать птицу в туннель. Та, с трудом приподняв голову, пыталась клюнуть барсучиху. Констанции едва удалось увернуться от удара страшного кривого клюва, но птица поцарапала ее своими сильными когтями. Пришлось ударить почти потерявшую сознание птицу между глаз.
— Извини, это для твоей же пользы, глупая громадина. Эй, Кротоначальник, с какого конца за нее браться?
Кротоначальник вылез из туннеля, оставив троих кротов внутри, чтобы принять ношу.
— Ур-р, Мямля, когда будем тащить ее за голову, следи, чтобы перья не подвернулись. Чак, обвяжи ей лапы веревкой. Я обвяжу клюв. Десятник, приготовь жир, смажем ее, если она не пролезет.
Железноклюв и Мангиз вылетели из окна спальни с несколькими грачами. Они приземлились на том месте, где лежала птица. Генерал был в особенно дурном расположении духа оттого, что прервали его дневной отдых.
— Йак-ка! Сначала призрак мыши, теперь громадная птица, которая проваливается как сквозь землю. Где она, идиоты? Как давно это было?
— Всего минуту назад. Мы стояли у окна спальни, когда увидели эту большую ржавую птицу, перелетевшую через стену. Она, должно быть, была больная.
— И вы убили ее?
— Д-да… э… нет. Я хочу сказать, мы собирались, но тут появилась эта полосатая зверюга.
— Ка-ах! Прочь с глаз моих, дырявые головы! Ваши мозги протухли от жары. Сначала вы видите огромную птицу, затем на вас нападает полосатая зверюга — и все это за какое-то мгновение. И что сейчас? Никаких признаков земнолапой, большая птица как испарилась! Может, они прыгнули в пруд и сидят там, под водой? Не швырнуть ли мне и вас туда же, чтобы вы поискали их на дне?
Огромную рыжую птицу втащили в винный подвал Амброзия Пики. Там было просторно и прохладно.
Джон Черчмаус ходил вокруг, разглядывая ее с благоговейным ужасом:
— Вот это и называется — большая птица. Я никогда такой не видывал. Что за порода, а, Мордальфус?
— Не знаю, Джон. Это не лесная птица и не обитатель равнины, иначе мы бы видели таких со стен нашего аббатства. Интересно, что привело ее сюда?
Сестра Мей хлопотала с другого боку. Она накладывала на раны примочки с лекарственными травами.
Птица дернула лапой и попыталась поднять голову. Огромные крапчатые глаза с темными радужными оболочками внезапно раскрылись.
Констанция отослала прочь лишних наблюдателей.
— Сестра Мей, аббат, не продолжить ли вам лечение? Остальные ступайте в Пещерный Зал. Василика, дай мне ножницы.
Она перерезала веревки, которыми были связаны лапы и клюв птицы.
— Ты — среди друзей. Лежи тихо, — произнесла она мягко.
Птица застонала и снова положила голову.
— Где моя оказалась? — спросила она на странном наречии.
Аббат узнал язык:
— Она говорит на языке горных ястребов и орлов. Но я уверен, она понимает нас. Привет тебе, меня зовут аббат. Это — сестра Мей, это — Констанция. Место, где ты находишься, называется Рэдволл. Мы вылечим тебя. Кто ты?
Сестра Мей обрабатывала глубокую рану на бедре птицы.
— Здесь надо зашить. Лежи спокойно. Я хочу помочь тебе.
Птица лежала терпеливо, разглядывая сестру Мей.
— Я бтица бо имени Стрик Грасный Горшун, я из горного грая, из горного грая.
Аббат отер жир с перьев на шее птицы.
— А, красный коршун, горная птица. Я читал о них в наших старых летописях, но никогда не видел до сих пор. Хорошо, Стрик Красный Коршун, лежи смирно, мы постараемся вылечить тебя.
— Стрик нуждаедся бидь.
— А, конечно, Констанция, попроси Василику принести воды. Стрик, твое крыло сломано?
Медленно, превозмогая боль, коршуниха встала. Она возмущенно поглядела на старого аббата.
— Стрик Грасный Горшун — могучий ледун! Сестра Мей увещевающе замахала на птицу лапой:
— Стрик Красный Коршун — могучая вруша. Посмотрите на это крыло. Оно никуда не годится. Уверяю тебя, оно будет еще хуже, если ты попытаешься взлететь.
Коршуниха угрюмо отползла в угол и нахохлилась там кучей рыжих перьев.
— Гороздвиг, гнездопад — фьюик! Кому деберь ледадь? Оздадься деберь здесь зреди друзей, з Габбадом, з Зиздрамей.
Сестра Мей взяла воду, принесенную Василикой, и подала ее огромной птице.
— Все это хорошо, но тебе следует вести себя благоразумнее. И мое имя — сестра Мей. Повтори: сестра Мей.
— Зиздрамей хорошая, но очень грозная!
Василика, которая тайком выходила на разведку, в спешке пробиралась по кротовьему лазу обратно в Пещерный Зал. Вбежав, даже не отряхнувшись от пыли, она принялась трясти задремавшего аббата:
— Проснись, проснись, отец аббат! Они атаковали ее, бедняжку' Они убьют ее, если мы не поможем.
Аббат заморгал и подскочил в кресле:
— А? Что? Какую бедняжку атаковали? Где?
— Большая птица цвета ржавчины, больше любого воина Железноклюва. Она лежит там, у пруда, и грачи нападают на нее. О, я уверена, она не разбойница. Мы должны помочь ей!
Аббат немедленно приступил к действию:
— Быстро разыщите Констанцию. Приведите кротов, кого сможете отыскать.
Минутой позже с кухни вбежала Констанция, вся в муке, с пучком зеленого лука в лапе. Она пролезла в туннель, раздавая приказания:
— Все оставайтесь здесь, со мной — только кроты. Я разберусь.
Перед прудом и впрямь лежала огромная рыжая птица. Последним усилием воли она заставила себя перелететь через внешнюю стену и тяжело приземлилась на мягкую землю садика у привратного дома. Увидев блестевшую в полуденных лучах воду, она с трудом потащилась к пруду, собираясь напиться. В горле у нее пересохло, язык запекся, перед глазами плыли круги. Она как одержимая тянулась к воде. Внезапно на нее напали три грача. Они яростно клевали и когтили ее. Почти потеряв сознание, не в силах сопротивляться, она лежала неподвижно, отдавшись во власть хищникам.
Констанция стрелой выскочила из туннеля и напала на грачей раньше, чем те осознали происходящее.
Одного из них она сильно поддала лапой, и он шлепнулся в пруд. Другой, кувыркаясь, полетел бесформенным комком высоко в воздух. Третьему еле удалось удрать, оставив большую часть хвоста в зубах барсучихи.
Констанция немедленно принялась затаскивать птицу в туннель. Та, с трудом приподняв голову, пыталась клюнуть барсучиху. Констанции едва удалось увернуться от удара страшного кривого клюва, но птица поцарапала ее своими сильными когтями. Пришлось ударить почти потерявшую сознание птицу между глаз.
— Извини, это для твоей же пользы, глупая громадина. Эй, Кротоначальник, с какого конца за нее браться?
Кротоначальник вылез из туннеля, оставив троих кротов внутри, чтобы принять ношу.
— Ур-р, Мямля, когда будем тащить ее за голову, следи, чтобы перья не подвернулись. Чак, обвяжи ей лапы веревкой. Я обвяжу клюв. Десятник, приготовь жир, смажем ее, если она не пролезет.
Железноклюв и Мангиз вылетели из окна спальни с несколькими грачами. Они приземлились на том месте, где лежала птица. Генерал был в особенно дурном расположении духа оттого, что прервали его дневной отдых.
— Йак-ка! Сначала призрак мыши, теперь громадная птица, которая проваливается как сквозь землю. Где она, идиоты? Как давно это было?
— Всего минуту назад. Мы стояли у окна спальни, когда увидели эту большую ржавую птицу, перелетевшую через стену. Она, должно быть, была больная.
— И вы убили ее?
— Д-да… э… нет. Я хочу сказать, мы собирались, но тут появилась эта полосатая зверюга.
— Ка-ах! Прочь с глаз моих, дырявые головы! Ваши мозги протухли от жары. Сначала вы видите огромную птицу, затем на вас нападает полосатая зверюга — и все это за какое-то мгновение. И что сейчас? Никаких признаков земнолапой, большая птица как испарилась! Может, они прыгнули в пруд и сидят там, под водой? Не швырнуть ли мне и вас туда же, чтобы вы поискали их на дне?
Огромную рыжую птицу втащили в винный подвал Амброзия Пики. Там было просторно и прохладно.
Джон Черчмаус ходил вокруг, разглядывая ее с благоговейным ужасом:
— Вот это и называется — большая птица. Я никогда такой не видывал. Что за порода, а, Мордальфус?
— Не знаю, Джон. Это не лесная птица и не обитатель равнины, иначе мы бы видели таких со стен нашего аббатства. Интересно, что привело ее сюда?
Сестра Мей хлопотала с другого боку. Она накладывала на раны примочки с лекарственными травами.
Птица дернула лапой и попыталась поднять голову. Огромные крапчатые глаза с темными радужными оболочками внезапно раскрылись.
Констанция отослала прочь лишних наблюдателей.
— Сестра Мей, аббат, не продолжить ли вам лечение? Остальные ступайте в Пещерный Зал. Василика, дай мне ножницы.
Она перерезала веревки, которыми были связаны лапы и клюв птицы.
— Ты — среди друзей. Лежи тихо, — произнесла она мягко.
Птица застонала и снова положила голову.
— Где моя оказалась? — спросила она на странном наречии.
Аббат узнал язык:
— Она говорит на языке горных ястребов и орлов. Но я уверен, она понимает нас. Привет тебе, меня зовут аббат. Это — сестра Мей, это — Констанция. Место, где ты находишься, называется Рэдволл. Мы вылечим тебя. Кто ты?
Сестра Мей обрабатывала глубокую рану на бедре птицы.
— Здесь надо зашить. Лежи спокойно. Я хочу помочь тебе.
Птица лежала терпеливо, разглядывая сестру Мей.
— Я бтица бо имени Стрик Грасный Горшун, я из горного грая, из горного грая.
Аббат отер жир с перьев на шее птицы.
— А, красный коршун, горная птица. Я читал о них в наших старых летописях, но никогда не видел до сих пор. Хорошо, Стрик Красный Коршун, лежи смирно, мы постараемся вылечить тебя.
— Стрик нуждаедся бидь.
— А, конечно, Констанция, попроси Василику принести воды. Стрик, твое крыло сломано?
Медленно, превозмогая боль, коршуниха встала. Она возмущенно поглядела на старого аббата.
— Стрик Грасный Горшун — могучий ледун! Сестра Мей увещевающе замахала на птицу лапой:
— Стрик Красный Коршун — могучая вруша. Посмотрите на это крыло. Оно никуда не годится. Уверяю тебя, оно будет еще хуже, если ты попытаешься взлететь.
Коршуниха угрюмо отползла в угол и нахохлилась там кучей рыжих перьев.
— Гороздвиг, гнездопад — фьюик! Кому деберь ледадь? Оздадься деберь здесь зреди друзей, з Габбадом, з Зиздрамей.
Сестра Мей взяла воду, принесенную Василикой, и подала ее огромной птице.
— Все это хорошо, но тебе следует вести себя благоразумнее. И мое имя — сестра Мей. Повтори: сестра Мей.
— Зиздрамей хорошая, но очень грозная!
46
Надаз подвел Слэгара к идолу на уступе. Лис в маске стоял, напряженно ожидая решения Малькарисса. Снизу, из бездны, доносились звуки работ, стоны и вздохи рабов, занятых непосильным трудом. Хитрейший внимательно разглядывал белую статую хоря, гадая, что за существо обитает внутри. Хорек или лисица, как он сам? Слэгару хотелось думать, что это был лис. Он считал лисиц самыми ловкими животными. Голос, раздавшийся из монумента, прервал его мысли:
— Надаз, скажи ему, что я принял решение. Ему дадут восемьдесят крыс и право исполнять мои повеления в землях, расположенных над моим царством. Скажи ему, что за ним будут внимательно следить. У меня очень много крыс, ждущих моего слова, чтобы исполнить его, — больше, чем гонимых ветром листьев осенью. Если лис поведет со мной нечестную игру, он будет убит, он и все его восемьдесят бойцов. Если же в точности исполнит все, что я прикажу, то к первому снегопаду я увеличу его армию в десять раз и пошлю своих рабов строить для него крепость над землей. Из нее он сможет управлять всеми землями от крутых утесов до южных глубинных районов. Малькарисс сказал. Ступайте!
Слэгар задрожал от волнения. Он расслышал каждое слово. Его шелковая маска трепетала от участившегося дыхания, вздымавшего узкую грудь. Лис упивался сознанием только что полученной власти.
По знаку костяного скипетра Надаза восемьдесят крыс вышли на уступ по каменной винтовой лестнице и встали позади своего нового командира. Множество мыслей проносилось в воспаленном воображении Слэгара, пока он во главе своего отряда шел бок о бок с Надазом по извилистым ходам старой Глинобитной Обители — к землям, что ждали его в свете утреннего солнца: его землям!
«Малькарисс не дурак, — думал он. — Восемьдесят умрут вместе со мной, если я окажусь изменником. Так он обеспечил себя двойной защитой. Все крысы в моем отряде будут тщательно следить за мной, и, несомненно, Малькарисс дал им секретный приказ убить меня в случае, если я попытаюсь пойти против него. Я покажу ему, кто из нас на самом деле Хитрейший. Когда я стану главнокомандующим огромного войска с собственной крепостью, я заставлю Малькарисса пожалеть о том, что он встретился со Слэгаром. Я запру его в ловушке, в его же собственном подземном царстве, и не пройдет и сезона, как он либо умрет, либо будет кормиться от моих милостей. Что до Надаза, то он всего лишь служит статуе. Слэгар не служит статуям. Хитрейший служит только самому себе».
Планы Слэгара никак не могли предусмотреть того, что произошло в следующий момент. Заворачивая по изгибу прохода, он нос к носу столкнулся с Орландо.
Барсук грозно зарычал и взмахнул топором, но не было на свете зверя проворнее лиса в минуту опасности. Он мгновенно нырнул в ряды своих крыс, толкнув двух ближайших под падающий топор. Матиас ударом меча перерубил пику. Низко пригнувшись, он пробивал себе путь через ряды крыс; его меч сверкал, настигая врага. Лог-а-Лог закричал, и Гуосим обрушил на крыс град камней и ливень стрел. Надаз упал навзничь и быстро откатился к стене. Пружинисто вскочив на лапы, он снял со стены факел и швырнул в атакующих с криком:
— Назад! На уступ!
Среди шума схватки резко выделялся звон топора Орландо, когда он, задевая оружием за стены туннеля, неистово рубил вокруг себя пытающихся скрыться крыс.
Матиас пробился сквозь крысиные ряды, но потерял из виду Слэгара. Он повернулся к крысам, пытавшимся проскочить мимо него к выходу на уступ.
Преградив им путь, рубя и коля, он начал пробиваться навстречу Орландо, пока они не сошлись. Лог-а-Лог промчался мимо них во главе землероек Гуосима.
— За ними!
Они двинулись, спотыкаясь о тела поверженных врагов. В переходе стало темно: Надаз, отступая, снимал по пути все факелы. Толкаясь и натыкаясь на стены, лесные жители ринулись сквозь мрак на звук отходящих перед ними крыс. Из-за колонны показался свет, и они продолжали свой путь уже за Щекачом, который предусмотрительно подобрал факел, брошенный в них Надазом. Теперь, когда стало видно, куда идти, они бросились вперед очертя голову, минуя проходы и заброшенные залы, не заметив в спешке одну плотно закрытую дверь.
Маттимео приподнялся и сел в темноте.
— Слышите, что это? — взволнованно проговорил он. Пленники столпились у двери, крича и колотя в нее лапами:
— Сюда! Сюда! Помогите нам, мы из Рэдволла! Но крики их разносились уже по пустому коридору. Звуки погони замерли вдали.
Преследуемые крысы высыпали на уступ во главе со Слэгаром и Надазом.
— Враги! Барсук и мышь с бандой лесных! Они уже близко!
Голос идола загромыхал в ответ:
— Это твоих лап дело, лис! Они пришли сюда вслед за тобой. Я рассчитаюсь с тобой позднее. Надаз, скажи своим бойцам, чтобы окружили статую. Бейте тревогу, бросьте всю мощь моего воинства против дерзких пришельцев!
Крысы образовали около идола защитное кольцо, выставив пики. Надаз бросился к дальнему краю уступа и забил в большой круглый барабан. Слэгар не стал дожидаться появления атакующих и, крадучись, быстро начал спускаться по винтовой лестнице, указывая поднимавшимся ему навстречу по сигналу тревоги крысам:
— Все на уступ! Спешите, Малькарисс зовет вас!
— Рэдволл! Страна Цветущих Мхов! Логалогалогало-галог!
Лесные жители с ревом выбегали из прохода на уступ. Землеройки атаковали крыс, защищавших статую, но атака была быстро отбита фанатично преданными бойцами с их короткими пиками.
Крыс на уступе становилось все больше. Матиас открыл рот от удивления и ужаса. Бессчетная орда, теснясь, хлынула по лестнице из провала. Он и не подозревал, сколько тут крыс. Как черная кипящая лавина муравьев, они выскакивали из зеленой туманной бездны. Матиас не раздумывая бросился на ближайшую группу врагов. Орландо и Джесс прибежали к нему на подмогу, белка прихватила с собой короткий меч землероек.
— Тесните их назад. Нельзя дать им взойти на уступ! — кричал Матиас.
Одна из стрел чиркнула Орландо по морде, нос его залила кровь.
— Е-е-евла-а-али-и-иа-а-а!
Взбешенный барсук вклинился в ряды врагов, как стенобитный таран. Крыс, пытавшихся увернуться, Орландо перебрасывал через край площадки, и они с визгом летели в зеленую бездну. Матиас был охвачен пылом сражения. При этом он, как истинный воин-меченосец, старался сохранить холодную голову. Он работал, как машина, крысы рядами ложились под ударами его меча. Джесс действовала иначе. Она скакала, коля направо и налево, — кровь алой лентой стекала по ее хвосту. Хотя пики были непригодны для дальнего боя, они вполне подходили для рукопашной схватки. Никто из черных крыс не разговаривал и не кричал, они формировали летучие клинья и набрасывались на одиночных бойцов, заключая их в ощеренное остриями кольцо.
Лог-а-Лог был дважды оттеснен назад. Во время второй попытки к наступлению он упал, раненный ударом пики в горло. Заяц Бэзил прыгнул и занял его место:
— Ну-ка, парни Гуосима, постройтесь в три ряда, вот здесь. Только луки и пращи. Огонь! Пригнулись, перезарядили. Все время наступать — вот в чем тактика. Огонь, пригнись, заряжай! Добрая потеха!
Под натиском землероек крысы были вынуждены отойти к статуе, защищая ее от действий Бэзила. Заяц был опытным воином. Он собрал небольшой отряд землероек с метательными копьями:
— Щекач, твой первый шанс показать себя в качестве командира. Возьми этих парней и веди к краю уступа. Пробейтесь вон там, в обход статуи, и займите позицию позади крыс, что против нас. Всыпьте им оттуда пару горячих!
Щекач браво отдал честь. Страх его почти исчез в пылу битвы.
— Есть, старина Бэзил!
Битва бушевала с переменным успехом. Гулкие удары барабана эхом отдавались в скалах, летели стрелы, камни из пращей, кололи пики. Матиас, дико вращая глазами, осмотрелся: он стоял посреди рукопашной схватки. Силы крыс намного превосходили силы рэдволльцев, и еще множество крыс теснилось на каменной лестнице, на подходе к сражению. С трудом выбравшись из этого скопления дерущихся, Воин выкрикнул во весь голос:
— Назад, назад, берите раненых и отступайте к проходу, по которому мы шли!
Гуосим, пробиваясь назад к арке прохода, выносил из боя Лог-а-Лога. Орландо, Джесс и Джабез, стоя бок о бок с Щекачом и Бэзилом, неистово отбивались, прикрывая отступление. Матиас сновал туда-сюда, помогая управиться с ранеными.
Наконец им удалось добраться до прохода, и они вошли в него. Дробь барабана прекратилась, и крысы отхлынули назад, до половины очистив площадку и защищая лестницу, по которой поднимались новые полчища. По мере поступления новых сил они снова начали заполнять всю площадь уступа. Посреди них стоял Надаз и, потрясая гремящим черепом на своем скипетре, указывал им на рэдволльцев, словно насылая на них какое-то заклятие.
Орландо отер топор и принялся затачивать его о камень стены.
— Славно мы с ними схватились, хоть нас и мало, — сказал он ободряюще.
Воин сел, прислонившись спиной к стене и тяжело дыша.
— Да, если бы мы нашли наших детей, мы могли бы уже подняться на поверхность. Беда в том, что я нигде их не видал.
Барсук полизал раненую лапу.
— И я не видел их, и лиса, кстати, тоже. Я не уйду отсюда, пока он жив. Даже если я не найду мою Ауму, то хоть буду уверен, что он больше никого не продаст в рабство.
Щекач стоял у входа в туннель и строил гримасы черным крысам, собравшимся неподалеку.
— Эй вы, крыски-огрызки! Эта старая дурацкая статуя не стоит и раздавленного желудя. Ей нужна целая орда крыс, чтобы потягаться с настоящими бойцами, — насмехался он.
Бэзил и Джесс пытались перевязать ужасающую рану Лог-а-Лога. Она была глубокой и очень опасной. Бэзил покачал головой:
— Послушайте этого молодого задиру! Нам того и гляди пустят кровь, а он раздает им прозвища, как служанка на чайной вечеринке. Ха-ха, маленький сорванец, чтоб ему пусто было! Говорю тебе, Лог-а-как-тебя, лежи тихо. Ты разбередишь свою рану.
Предводитель землероек держался за промокшую от крови повязку на горле. Он тяжело дышал.
— Плохая рана, друг. Она вывела меня из строя. Бэзил ободряюще помахал ушами:
— Чепуха, старина. Вскоре ты опять будешь как новенький.
Лог-а-Лог, сделав огромное усилие, поднялся и повернулся к Матиасу:
— Где Флагг? Мне он нужен, Матиас. Я хочу выйти на свет дневной, чтобы не умирать здесь, во мраке.
Матиас сжал лапу друга:
— Я понимаю тебя, Лог-а-Лог. Поднимайся наверх и отдохни там. Все будет хорошо. Флагг, возьми еще несколько ребят, выведите Лог-а-Лога на дневной свет.
— Матиас, погляди! — Вытянув шею, Орландо стоял на камне, выступающем из стены. — Они перекинули веревку через край уступа. На ней подвешена какая-то большая корзина. Думаю, они что-то спускают. Интересно, что это?
Матиас пожал плечами:
— Я знаю не больше тебя. Скоро они возобновят свои атаки. Я это чувствую. Мы можем выдержать их натиск какое-то время, но рано или поздно они одолеют нас. У меня есть план, как нам выиграть время. Тогда, если даже мы потерпим поражение, остальные по крайней мере успеют уйти и спасутся.
Встав снаружи, у входа в туннель, Матиас направил свой меч на Надаза.
— Крыса, я вызываю тебя на поединок! — крикнул он. Надаз продолжал потрясать своим ужасным скипетром, монотонно выпевая какие-то заклинания. Воин обратился к нему снова:
— Ты боишься принять вызов! Ты спокоен, лишь когда у тебя за спиной твоя орда! Жалкий трус! Пошли тогда кого-нибудь из своих. Я — Матиас из Рэдволла. Я — воин, не знающий страха. Есть ли среди вас кто-нибудь, равный мне, или вы все — жалкие червяки?
Черные крысы глядели на Надаза, ожидая, что он ответит.
— Не все твоими желудями отбиваться, Воин! Я останусь с тобой до конца, — горячо прошептал Орландо. — Я сражусь с их защитником!
Матиас, улыбнувшись, кивнул:
— Орландо, ты самый храбрый воин из всех, кого я видел. Нет, мой друг, они знают, что ты можешь одолеть любого из них. Вот почему я бросаю им вызов. Среди них не много найдется тварей, которые рискнут потягаться с таким, как я. Если ты все же считаешь, что должен остаться, пусть так. Когда я паду, ты будешь защищать вход в туннель, дашь нашим друзьям еще немного времени, чтобы спастись.
— Надаз, скажи ему, что я принял решение. Ему дадут восемьдесят крыс и право исполнять мои повеления в землях, расположенных над моим царством. Скажи ему, что за ним будут внимательно следить. У меня очень много крыс, ждущих моего слова, чтобы исполнить его, — больше, чем гонимых ветром листьев осенью. Если лис поведет со мной нечестную игру, он будет убит, он и все его восемьдесят бойцов. Если же в точности исполнит все, что я прикажу, то к первому снегопаду я увеличу его армию в десять раз и пошлю своих рабов строить для него крепость над землей. Из нее он сможет управлять всеми землями от крутых утесов до южных глубинных районов. Малькарисс сказал. Ступайте!
Слэгар задрожал от волнения. Он расслышал каждое слово. Его шелковая маска трепетала от участившегося дыхания, вздымавшего узкую грудь. Лис упивался сознанием только что полученной власти.
По знаку костяного скипетра Надаза восемьдесят крыс вышли на уступ по каменной винтовой лестнице и встали позади своего нового командира. Множество мыслей проносилось в воспаленном воображении Слэгара, пока он во главе своего отряда шел бок о бок с Надазом по извилистым ходам старой Глинобитной Обители — к землям, что ждали его в свете утреннего солнца: его землям!
«Малькарисс не дурак, — думал он. — Восемьдесят умрут вместе со мной, если я окажусь изменником. Так он обеспечил себя двойной защитой. Все крысы в моем отряде будут тщательно следить за мной, и, несомненно, Малькарисс дал им секретный приказ убить меня в случае, если я попытаюсь пойти против него. Я покажу ему, кто из нас на самом деле Хитрейший. Когда я стану главнокомандующим огромного войска с собственной крепостью, я заставлю Малькарисса пожалеть о том, что он встретился со Слэгаром. Я запру его в ловушке, в его же собственном подземном царстве, и не пройдет и сезона, как он либо умрет, либо будет кормиться от моих милостей. Что до Надаза, то он всего лишь служит статуе. Слэгар не служит статуям. Хитрейший служит только самому себе».
Планы Слэгара никак не могли предусмотреть того, что произошло в следующий момент. Заворачивая по изгибу прохода, он нос к носу столкнулся с Орландо.
Барсук грозно зарычал и взмахнул топором, но не было на свете зверя проворнее лиса в минуту опасности. Он мгновенно нырнул в ряды своих крыс, толкнув двух ближайших под падающий топор. Матиас ударом меча перерубил пику. Низко пригнувшись, он пробивал себе путь через ряды крыс; его меч сверкал, настигая врага. Лог-а-Лог закричал, и Гуосим обрушил на крыс град камней и ливень стрел. Надаз упал навзничь и быстро откатился к стене. Пружинисто вскочив на лапы, он снял со стены факел и швырнул в атакующих с криком:
— Назад! На уступ!
Среди шума схватки резко выделялся звон топора Орландо, когда он, задевая оружием за стены туннеля, неистово рубил вокруг себя пытающихся скрыться крыс.
Матиас пробился сквозь крысиные ряды, но потерял из виду Слэгара. Он повернулся к крысам, пытавшимся проскочить мимо него к выходу на уступ.
Преградив им путь, рубя и коля, он начал пробиваться навстречу Орландо, пока они не сошлись. Лог-а-Лог промчался мимо них во главе землероек Гуосима.
— За ними!
Они двинулись, спотыкаясь о тела поверженных врагов. В переходе стало темно: Надаз, отступая, снимал по пути все факелы. Толкаясь и натыкаясь на стены, лесные жители ринулись сквозь мрак на звук отходящих перед ними крыс. Из-за колонны показался свет, и они продолжали свой путь уже за Щекачом, который предусмотрительно подобрал факел, брошенный в них Надазом. Теперь, когда стало видно, куда идти, они бросились вперед очертя голову, минуя проходы и заброшенные залы, не заметив в спешке одну плотно закрытую дверь.
Маттимео приподнялся и сел в темноте.
— Слышите, что это? — взволнованно проговорил он. Пленники столпились у двери, крича и колотя в нее лапами:
— Сюда! Сюда! Помогите нам, мы из Рэдволла! Но крики их разносились уже по пустому коридору. Звуки погони замерли вдали.
Преследуемые крысы высыпали на уступ во главе со Слэгаром и Надазом.
— Враги! Барсук и мышь с бандой лесных! Они уже близко!
Голос идола загромыхал в ответ:
— Это твоих лап дело, лис! Они пришли сюда вслед за тобой. Я рассчитаюсь с тобой позднее. Надаз, скажи своим бойцам, чтобы окружили статую. Бейте тревогу, бросьте всю мощь моего воинства против дерзких пришельцев!
Крысы образовали около идола защитное кольцо, выставив пики. Надаз бросился к дальнему краю уступа и забил в большой круглый барабан. Слэгар не стал дожидаться появления атакующих и, крадучись, быстро начал спускаться по винтовой лестнице, указывая поднимавшимся ему навстречу по сигналу тревоги крысам:
— Все на уступ! Спешите, Малькарисс зовет вас!
— Рэдволл! Страна Цветущих Мхов! Логалогалогало-галог!
Лесные жители с ревом выбегали из прохода на уступ. Землеройки атаковали крыс, защищавших статую, но атака была быстро отбита фанатично преданными бойцами с их короткими пиками.
Крыс на уступе становилось все больше. Матиас открыл рот от удивления и ужаса. Бессчетная орда, теснясь, хлынула по лестнице из провала. Он и не подозревал, сколько тут крыс. Как черная кипящая лавина муравьев, они выскакивали из зеленой туманной бездны. Матиас не раздумывая бросился на ближайшую группу врагов. Орландо и Джесс прибежали к нему на подмогу, белка прихватила с собой короткий меч землероек.
— Тесните их назад. Нельзя дать им взойти на уступ! — кричал Матиас.
Одна из стрел чиркнула Орландо по морде, нос его залила кровь.
— Е-е-евла-а-али-и-иа-а-а!
Взбешенный барсук вклинился в ряды врагов, как стенобитный таран. Крыс, пытавшихся увернуться, Орландо перебрасывал через край площадки, и они с визгом летели в зеленую бездну. Матиас был охвачен пылом сражения. При этом он, как истинный воин-меченосец, старался сохранить холодную голову. Он работал, как машина, крысы рядами ложились под ударами его меча. Джесс действовала иначе. Она скакала, коля направо и налево, — кровь алой лентой стекала по ее хвосту. Хотя пики были непригодны для дальнего боя, они вполне подходили для рукопашной схватки. Никто из черных крыс не разговаривал и не кричал, они формировали летучие клинья и набрасывались на одиночных бойцов, заключая их в ощеренное остриями кольцо.
Лог-а-Лог был дважды оттеснен назад. Во время второй попытки к наступлению он упал, раненный ударом пики в горло. Заяц Бэзил прыгнул и занял его место:
— Ну-ка, парни Гуосима, постройтесь в три ряда, вот здесь. Только луки и пращи. Огонь! Пригнулись, перезарядили. Все время наступать — вот в чем тактика. Огонь, пригнись, заряжай! Добрая потеха!
Под натиском землероек крысы были вынуждены отойти к статуе, защищая ее от действий Бэзила. Заяц был опытным воином. Он собрал небольшой отряд землероек с метательными копьями:
— Щекач, твой первый шанс показать себя в качестве командира. Возьми этих парней и веди к краю уступа. Пробейтесь вон там, в обход статуи, и займите позицию позади крыс, что против нас. Всыпьте им оттуда пару горячих!
Щекач браво отдал честь. Страх его почти исчез в пылу битвы.
— Есть, старина Бэзил!
Битва бушевала с переменным успехом. Гулкие удары барабана эхом отдавались в скалах, летели стрелы, камни из пращей, кололи пики. Матиас, дико вращая глазами, осмотрелся: он стоял посреди рукопашной схватки. Силы крыс намного превосходили силы рэдволльцев, и еще множество крыс теснилось на каменной лестнице, на подходе к сражению. С трудом выбравшись из этого скопления дерущихся, Воин выкрикнул во весь голос:
— Назад, назад, берите раненых и отступайте к проходу, по которому мы шли!
Гуосим, пробиваясь назад к арке прохода, выносил из боя Лог-а-Лога. Орландо, Джесс и Джабез, стоя бок о бок с Щекачом и Бэзилом, неистово отбивались, прикрывая отступление. Матиас сновал туда-сюда, помогая управиться с ранеными.
Наконец им удалось добраться до прохода, и они вошли в него. Дробь барабана прекратилась, и крысы отхлынули назад, до половины очистив площадку и защищая лестницу, по которой поднимались новые полчища. По мере поступления новых сил они снова начали заполнять всю площадь уступа. Посреди них стоял Надаз и, потрясая гремящим черепом на своем скипетре, указывал им на рэдволльцев, словно насылая на них какое-то заклятие.
Орландо отер топор и принялся затачивать его о камень стены.
— Славно мы с ними схватились, хоть нас и мало, — сказал он ободряюще.
Воин сел, прислонившись спиной к стене и тяжело дыша.
— Да, если бы мы нашли наших детей, мы могли бы уже подняться на поверхность. Беда в том, что я нигде их не видал.
Барсук полизал раненую лапу.
— И я не видел их, и лиса, кстати, тоже. Я не уйду отсюда, пока он жив. Даже если я не найду мою Ауму, то хоть буду уверен, что он больше никого не продаст в рабство.
Щекач стоял у входа в туннель и строил гримасы черным крысам, собравшимся неподалеку.
— Эй вы, крыски-огрызки! Эта старая дурацкая статуя не стоит и раздавленного желудя. Ей нужна целая орда крыс, чтобы потягаться с настоящими бойцами, — насмехался он.
Бэзил и Джесс пытались перевязать ужасающую рану Лог-а-Лога. Она была глубокой и очень опасной. Бэзил покачал головой:
— Послушайте этого молодого задиру! Нам того и гляди пустят кровь, а он раздает им прозвища, как служанка на чайной вечеринке. Ха-ха, маленький сорванец, чтоб ему пусто было! Говорю тебе, Лог-а-как-тебя, лежи тихо. Ты разбередишь свою рану.
Предводитель землероек держался за промокшую от крови повязку на горле. Он тяжело дышал.
— Плохая рана, друг. Она вывела меня из строя. Бэзил ободряюще помахал ушами:
— Чепуха, старина. Вскоре ты опять будешь как новенький.
Лог-а-Лог, сделав огромное усилие, поднялся и повернулся к Матиасу:
— Где Флагг? Мне он нужен, Матиас. Я хочу выйти на свет дневной, чтобы не умирать здесь, во мраке.
Матиас сжал лапу друга:
— Я понимаю тебя, Лог-а-Лог. Поднимайся наверх и отдохни там. Все будет хорошо. Флагг, возьми еще несколько ребят, выведите Лог-а-Лога на дневной свет.
— Матиас, погляди! — Вытянув шею, Орландо стоял на камне, выступающем из стены. — Они перекинули веревку через край уступа. На ней подвешена какая-то большая корзина. Думаю, они что-то спускают. Интересно, что это?
Матиас пожал плечами:
— Я знаю не больше тебя. Скоро они возобновят свои атаки. Я это чувствую. Мы можем выдержать их натиск какое-то время, но рано или поздно они одолеют нас. У меня есть план, как нам выиграть время. Тогда, если даже мы потерпим поражение, остальные по крайней мере успеют уйти и спасутся.
Встав снаружи, у входа в туннель, Матиас направил свой меч на Надаза.
— Крыса, я вызываю тебя на поединок! — крикнул он. Надаз продолжал потрясать своим ужасным скипетром, монотонно выпевая какие-то заклинания. Воин обратился к нему снова:
— Ты боишься принять вызов! Ты спокоен, лишь когда у тебя за спиной твоя орда! Жалкий трус! Пошли тогда кого-нибудь из своих. Я — Матиас из Рэдволла. Я — воин, не знающий страха. Есть ли среди вас кто-нибудь, равный мне, или вы все — жалкие червяки?
Черные крысы глядели на Надаза, ожидая, что он ответит.
— Не все твоими желудями отбиваться, Воин! Я останусь с тобой до конца, — горячо прошептал Орландо. — Я сражусь с их защитником!
Матиас, улыбнувшись, кивнул:
— Орландо, ты самый храбрый воин из всех, кого я видел. Нет, мой друг, они знают, что ты можешь одолеть любого из них. Вот почему я бросаю им вызов. Среди них не много найдется тварей, которые рискнут потягаться с таким, как я. Если ты все же считаешь, что должен остаться, пусть так. Когда я паду, ты будешь защищать вход в туннель, дашь нашим друзьям еще немного времени, чтобы спастись.