Страница:
— Он очнулся? — спросил принц.
— Очнулся, — отозвался Дэви хриплым от усталости и от едкого дыма голосом. — Входи же…
Тейн, улыбаясь во весь рот, ринулся к его кровати.
— Милорд герцог, вы пропустили самое интересное! — Принц опустился на матрас, и Дэви увидел, что лицо его горит от возбуждения. — Когда Черный Король прилетел, чтобы сражаться с папой, все солдаты дома Гуларов разбежались кто куда! Правда, дворцовая стража тоже, но это не важно.
— А как королева и Лили?
— Королева поправляется, — ответила Сандаал. — Теперь, когда ее дети в безопасности…
— Па говорит, что Орим побежден и исчез навсегда, — перебил ее Тейн. — Правда, он чуть не забрал с собой тебя. — Посмотрев на амулет, Тейн добавил: — Теперь ты колдун… настоящий.
— Пока нет, — поправил его Дэви. — Но когда-нибудь я стану им.
Потом он посмотрел на леди Д'Лелан:
— А как вы, миледи? Как ваши дела?
— Достаточно хорошо, милорд, — сдержанно ответила Сандаал и отвернулась. — Я еще могу уплыть отсюда. Все зависит от…
— Я хочу, чтобы ты осталась, — перебил Тейн решительно. — Я принц, и ты должна меня слушаться.
Дэви попробовал протянуть к ней руку, но оказалось, что его рука слишком тяжела и он не может с ней справиться.
— Я тоже хочу, чтобы ты осталась.
— После всего, что случилось, это может оказаться невозможным.
В голосе ее Дэви почудилась потаенная печаль, и ему снова захотелось прижать ее к себе, но ему снова не хватило сил. Он был уверен, что ему удастся уговорить Гэйлона и Джессмин простить Сандаал Д'Лелан. При мысли о том, что она может уплыть куда-то в дальние края, он чувствовал себя несчастным. Тейн начал подпрыгивать на краю его кровати, и герцогу вдруг захотелось остаться одному, чтобы скорее поправиться и набраться сил. Веки его отяжелели, и хотя он отчаянно боролся со сном, природа взяла свое. Герцог Госнийский провалился в глубокий сон.
21
— Очнулся, — отозвался Дэви хриплым от усталости и от едкого дыма голосом. — Входи же…
Тейн, улыбаясь во весь рот, ринулся к его кровати.
— Милорд герцог, вы пропустили самое интересное! — Принц опустился на матрас, и Дэви увидел, что лицо его горит от возбуждения. — Когда Черный Король прилетел, чтобы сражаться с папой, все солдаты дома Гуларов разбежались кто куда! Правда, дворцовая стража тоже, но это не важно.
— А как королева и Лили?
— Королева поправляется, — ответила Сандаал. — Теперь, когда ее дети в безопасности…
— Па говорит, что Орим побежден и исчез навсегда, — перебил ее Тейн. — Правда, он чуть не забрал с собой тебя. — Посмотрев на амулет, Тейн добавил: — Теперь ты колдун… настоящий.
— Пока нет, — поправил его Дэви. — Но когда-нибудь я стану им.
Потом он посмотрел на леди Д'Лелан:
— А как вы, миледи? Как ваши дела?
— Достаточно хорошо, милорд, — сдержанно ответила Сандаал и отвернулась. — Я еще могу уплыть отсюда. Все зависит от…
— Я хочу, чтобы ты осталась, — перебил Тейн решительно. — Я принц, и ты должна меня слушаться.
Дэви попробовал протянуть к ней руку, но оказалось, что его рука слишком тяжела и он не может с ней справиться.
— Я тоже хочу, чтобы ты осталась.
— После всего, что случилось, это может оказаться невозможным.
В голосе ее Дэви почудилась потаенная печаль, и ему снова захотелось прижать ее к себе, но ему снова не хватило сил. Он был уверен, что ему удастся уговорить Гэйлона и Джессмин простить Сандаал Д'Лелан. При мысли о том, что она может уплыть куда-то в дальние края, он чувствовал себя несчастным. Тейн начал подпрыгивать на краю его кровати, и герцогу вдруг захотелось остаться одному, чтобы скорее поправиться и набраться сил. Веки его отяжелели, и хотя он отчаянно боролся со сном, природа взяла свое. Герцог Госнийский провалился в глубокий сон.
21
Джессмин Д'Геррик, королева Ксенары, позволила своему супругу провести себя вдоль всей длинной залы к тронному возвышению, а затем с его помощью уселась на трон. Король Виннамира расположился в громадном мраморном кресле, установленном чуть позади трона. Его глаза пристально рассматривали собравшуюся в зале толпу, не останавливаясь, однако, ни на чьем лице в отдельности.
Полуденное солнце просачивалось внутрь сквозь забранные стальными решетками прорези в высоком сводчатом потолке, и в зале довольно скоро стало душно и жарко. Хэррен Д'Гулар и его сподвижники были разгромлены три дня назад; все, кроме одной молодой женщины, единственной оставшейся в живых представительницы семьи Д'Делан.
Несмотря на все недавние события, жители Занкоса жаждали увидеть, как прольется и ее кровь. Им было явно недостаточно всего, что уже произошло, и Джессмин вынуждена была подвергнуть суду Сандаал Д'Лелан. Только признанием ее невиновности на глазах множества своих подданных королева могла надеяться окончательно убедить последних в том факте, который лично у нее не вызывал ни малейших сомнений. Однако ее личной убежденности было недостаточно. Больше того, все собранные к настоящему моменту улики и свидетельства подтверждали прямо противоположное, и Джессмин подозревала, что после разгрома, учиненного Гэйлоном третьего дня, в живых не осталось никого, кто также мог состоять в этом заговоре.
Негромкий гул голосов затих, когда в залу вошел Великий посланник. В наступившей тишине было слышно, как его длинная шелковая мантия шуршит по выложенному изразцовой плиткой полу. Эовин Д'Ар встал за столиком, установленным у самого подножья тронного возвышения. Повернувшись лицом к собранию, он развернул лист толстого пергамента.
— Слушайте меня, жители Ксенары! Вы просили, чтобы ваша королева возглавила сегодняшнее судебное разбирательство, касающееся одного из вас. Да будет так!
Он махнул рукой стражникам, стоявшим в глубине залы у дверей.
— Приведите сюда Сандаал Д'Лелан, обвиняемую в убийстве сына королевы и в государственной измене. Пусть выйдут вперед и те, кто обладает правдивыми сведениями, касающимися этого дела, чтобы суд мог еще раз выслушать и непредвзято оценить свидетельские показания, Всем остальным приказываю вести себя достойно и терпеливо ожидать королевской воли.
От толпы собравшихся отделилась пестрая компания жителей Занкоса. Все они прошли вперед и уселись на стулья, приготовленные для них вдоль правой стены. Здесь были мужчины и женщины, лорды и слуги, но все они приветствовали друг друга как старые знакомые, и каждый из них был исполнен решимости помочь осудить обвиняемую. Разглядывая их лица, королева нетерпеливо пробарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
Похоже, что эти свидетели были заинтересованы лишь в возмездии, отнюдь не в справедливости.
Двое стражников ввели Сандаал и сопроводили ее по проходу. В толпе поднялся недовольный ропот. Мало кто сомневался в вине Сандаал, и большинство присутствующих с большей радостью пришли бы поглазеть на ее казнь.
Между тем Сандаал подвели к небольшому возвышению, огороженному невысокими деревянными перилами, напротив столика Великого посланника. Обвиняемый должен был стоять на этом возвышении на протяжении всего заседания. Глядя на то, как Сандаал занимает свое место на этом маленьком возвышении, Джессмин внутренне содрогнулась. Раны, причиненные девушке старшим дознавателем в подземелье, еще не зажили, и Сандаал была слишком слаба, чтобы простоять на ногах так долго.
На лице ее еще были видны затянувшиеся шрамы, а вокруг глаз залегли черные круги. Сандаал была одета в простое платье из серого шелка, а длинные волосы были стянуты на затылке в тугой узел. Она стояла перед посланником, низко опустив голову, и не проявляла никакого интереса к происходящему.
— Кто станет защищать леди Сандаал Д'Лелан? — громко спросил Эовин.
Никто не удивился, когда в ответ раздался голос Дэви:
— Я.
Герцог сидел на своем обычном месте по левую руку от Гэйлона, и когда он встал и спустился по ступенькам тронного возвышения, стало заметно, что после битвы с Черным Королем сам он еще нетвердо стоит на ногах. Как и лицо Сандаал, его скулы и лоб были покрыты шрамами, и Джессмин подумала, что следы эти останутся на лице герцога на всю жизнь. Между тем герцог остановился напротив конторки Великого посланника и поклонился ему.
Эовин Д'Ар удостоил герцога улыбки, а затем склонился над бумагами, стопкой лежавшими перед ним. Выбрав одну из них, он громко прочел ее:
— Сандаал Д'Лелан, последняя из рода, младшая дочь Риши и Мендал из семейства Леланов! Ты обвиняешься в следующем.
Во-первых, в том, что за плату, а также из личной неприязни к королю Гэйлону Рейссону, сообщала нанявшему тебя Хэррену Д'Гулару сведения, касающиеся королевской семьи.
Во-вторых, ты обвиняешься в том, что на третий день последней седмицы весны ты столкнула с купола башни Тейна, наследного принца Виннамирского и Ксенарского, пытаясь убить его.
В-третьих, ты обвиняешься в том, что утром пятого дня первой седмицы первого летнего месяца намеренно убила малолетнего Робина, второго принца Виннамирского и Ксенарского. За эти преступления ты предстала перед судом.
Признаешь ли ты себя виновной?
Джессмин слушала слова обвинения, намеренно оставаясь глухой к воспоминаниям о своем крошечном рыжеволосом мальчугане. В голосе Эовина, однако, ей послышалась дрожь, причиной которой не мог быть преклонный возраст посланника. Может быть, это гнев и ярость? Джессмин как-то не приходило в голову, что Д'Ар тоже может считать Сандаал виновной.
— Признаешь ли ты себя виновной? — повторил посланник.
В последовавшей тишине Сандаал Д'Лелан медленно подняла голову и сказала только одну фразу:
— Я невиновна, милорд.
Этот тихий, почти небрежный ответ так рассердил добрых граждан Ксенары на галереях, что пришлось послать стражников, чтобы успокоить самых горластых из них. Дождавшись восстановления порядка, Эовин Д'Ар снова обратился к пергаменту:
— Королева желает выслушать показания Райнарда Мэлвика, который является слугой во дворце.
Мэлвик, высокий и очень худой мужчина в ливрее, выступил вперед. Он был среднего возраста и происходил из Катая, во дворце он работал камергером королевской половины. Сохраняя на лице угрюмое выражение, он поклонился королеве, посланнику, а потом изложил свои показания. Из его показаний следовало, что леди Д'Лелан неоднократно уходила из дворца поздно ночью и возвращалась только на следующий день. Это обстоятельство вкупе с частыми визитами к ней Рафа Д'Гулара, заставило его прийти к заключению, что Сандаал является одним из действующих лиц заговора, целью которого было возвести на престол королевства Кила Д'Гулара.
Услышав это утверждение, Дэви вскочил на ноги.
— Всем известно, что Раф Д'Гулар терпеть не мог своего отца. Если его визиты к леди вообще имели политические мотивы, то, скорее всего, эти двое интриговали против Хэррена Д'Гулара, а не против королевы, — герцог оглядел толпу. — Что касается ночей, которые леди проводила вне стен дворца… она проводила их со мной. И пусть только кто-нибудь посмеет усомниться в моей преданности ее величеству.
Мэлвик хотел было оскорбиться, но в зале послышались смешки, и он промолчал. Столь открытое признание в тайных свиданиях с Сандаал застало зрителей врасплох и даже слегка их развеселило. Джессмин в раздражении бросила взгляд на Гэйлона. Судя по его лицу, король Виннамира думал о чем-то своем, рассеянно поглаживая кончиками пальцев Колдовской Камень в золотом перстне. То, что Камень отзывался на прикосновения хозяина крошечной голубой искоркой, вселило в Джессмин слабую надежду.
Между тем свидетели один за другим выходили вперед и давали свои показания, повернувшись лицом к Сандаал. По закону девушка имела право возражать и оспаривать показания каждого из них, но она молчала. Один лишь Дэви не прекращал своих попыток опровергнуть многочисленные свидетельства. Его попытки выглядели благородно и чистосердечно, хотя не всегда отличались безупречной логикой. Лорд Д'Ар же слишком близко к сердцу принимал свою роль обвинителя, так что несколько раз королева вынуждена была послать стражника, чтобы прервать беспорядочную перебранку между ним и герцогом.
Последними двумя свидетелями, вызванными для дачи показаний, были сестры Д'Ял. Катина отвечала на вопросы посланника откровенно, но с явным отчаянием в голосе. Служа королеве, фрейлины подружились, и Катина успела полюбить Сандаал, несмотря на ее подчас непредсказуемое поведение.
Затем настал черед Розы Д'Ял. Со своего возвышения Джессмин наблюдала, как младшая из сестер подходит к столику Эовина. На лице молодой леди отразилось какое-то горькое чувство, но оно быстро исчезло, и на губах Розы появилась все та же ласковая улыбка, к какой королева успела привыкнуть за все долгие месяцы. Ее рассказ оказался несколько бессвязным, и посланнику несколько раз приходилось направлять его в нужное русло. Несмотря на это, показания Розы нанесли Сандаал сокрушительный удар.
Любительница слухов и сплетен. Роза оказалась обладательницей превосходной памяти и могла пересказать содержание услышанной беседы или воспроизвести давние события в малейших подробностях. Даже Великий посланник был удивлен, услышав подробное изложение всех разговоров, которые он вел с фрейлинами ее величества по дороге в Каслкип. Джессмин прислушивалась к ее показаниям с растущим интересом и тревогой, а герцог Госнийский надулся и покраснел.
— Сандаал была моей ближайшей подругой, — громко объявила Роза. — Но я должна говорить правду, не так ли, лорд Д'Ар?
— Безусловно, дитя мое.
— Так вот, теперь я понимаю, что она работала на Д'Гуларов с самого начала, даже когда мы были в Виннамире. Вскоре после того, как мы приехали в замок, мы отправились в Киптаун за покупками, и Сандаал встретилась там с каким-то ксенарским моряком. Они разговаривали совсем недолго, а потом моряк заторопился и исчез. Еще тогда я подумала, что это выглядит как-то странно, но потом позабыла про это… и не вспомнила, даже когда герцог Госнийский вернулся в замок и я узнала о том, что ксенарские матросы напали на принца Тейна в Миллтауне.
Джессмин увидела, как потрясенный Дэви вскочил на ноги.
— Она лжет! — воскликнул герцог, недоверчиво глядя на Розу. — Ты называешь себя ее подругой и говоришь о ней такое?!
Молодая леди выглядела смущенной и подавленной.
— Но это правда, милорд, — наконец выдавила она. — Почему я должна говорить что-то иное?
— Действительно, почему? — прорычал Дэви.
— Милорд Госни, — предупредил Дэви Эовин Д'Ар, — вы ничем не поможете леди Д'Лелан, если станете вести себя подобным образом.
Дэви сел на место, не спуская глаз со смазливого личика Розы. Она не осмеливалась встретиться с ним глазами и смотрела в пол. Сандаал же не пошевелилась, ни когда услышала обвинение, ни когда Госни так резко выступил в ее защиту. Наконец Дэви не выдержал и подошел к ней, облокотившись на перила возвышения таким образом, что его голова была лишь чуть ниже головы Сандаал.
— Почему ты ничего не возразишь против этого? — спросил он. — Или то, что нам тут рассказывали о ксенарском моряке в далеком от моря Киптауне — правда?
Леди Д'Лелан продолжала молчать, низко наклонив голову, но Дэви заметил, как на серый шелк платья упала и расплылась темным пятном слеза. Сердце Дэвина бешено заколотилось в груди. Это не могло быть правдой. Он ошибся, усомнившись в Сандаал раньше, и теперь…
— Будьте любезны, леди Д'Ял, продолжайте, — проговорил посланник.
— Ну, что еще сказать… — Роза секунду раздумывала. — На пути сюда королева упала с лошади и даже могла погибнуть. Все думали, что подпруга потрескалась от времени и оттого стала непрочной, однако вскоре после этого случая я нашла в вещах Сандаал странную бутылочку с какой-то жидкостью. Я, видите ли, просто хотела позаимствовать немного краски для век…
Роза нахмурилась:
— В этой бутылочке была какая-то остро пахнущая жидкость, она пахла даже сильнее, чем уксус. Должно быть, это была какая-то кислота. Но разве не могла Сандаал хранить эту бутылочку для других целей? Кислота годится не только для того, чтобы обрабатывать ею кожаные ремни, отчего они стареют, сохнут и лопаются!
Шум в зале нарастал, но Дэви стоял неподвижно, разъяренный коварством младшей сестры Д'Ял. То, что она так хорошо осведомлена во всех преступлениях, означало только одно — она сама, прельстившись на золото Д'Гулара, согласилась шпионить за королевской семьей и убивать, как только представится такая возможность.
Герцог открыл было рот, чтобы громко объявить о своем открытии жителям Занкоса, но сдержался. Никто не поверит ему, хотя бы просто потому, что никто не захочет ему поверить. Должно быть доказательство — веское, неоспоримое, — что Роза и есть тот убийца, которого все ищут.
Роза между тем продолжила свою повесть, полную невероятных совпадений, но никто не сомневался в ее правдивости. Кроме, наверное, королевы и Гэйлона.
Дэви поднял взгляд. Все внимание Джессмин было сосредоточено на нем. Когда Джессмин поняла, что герцог заметил выражение ее лица, она сделала так, чтобы он понял и ее единственное на данный момент желание. При помощи одних только глаз она передала ему свое сожаление, свой страх и… надежду. Дэви кивнул и решительно повернулся. Двойные высокие двери, ведшие в залу, казалось, отстояли от тронного возвышения на десятки лиг. Дэви пошел было к ним, но на секунду задержался перед столиком Эовина Д'Ара.
— Милорд, — сказал Дэви, перебивая Розу. — Сделайте так, чтобы леди продолжала выливать свою грязь еще некоторое время. Я скоро вернусь.
И еще раз он задержался, но лишь для того, чтобы плюнуть под ноги леди Д'Ял. Та запнулась и в испуге отступила на шаг назад.
— Лорд Госни! — рявкнул Эовин Д'Ар с такой силой, на какую, казалось, его дряхлое тело давно не было способно.
Дэви лишь по-волчьи оскалился в его сторону и быстро зашагал к выходу. Стражники поспешно открыли перед ним одну половину и пропустили герцога в коридор. В коридоре, прямо напротив дверей, ждал Нильс Хэлдрик. Его лицо было бледно.
— Куда вы, милорд? — окликнул он Дэви. — Вы не можете покинуть ее в такой момент.
— Я и не собираюсь, — огрызнулся Дэви и быстро зашагал к своим покоям.
Нильс старался не отставать.
— Надеюсь, вы не позволите им казнить леди, — снова заговорил он, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. — У вас есть Колдовской Камень.
— Вы и вправду считаете, что это — решение всех проблем? — осведомился герцог с легким бешенством в голосе.
— Нет, просто мне кажется что дело может зайти слишком далеко.
— Но не зайдет, — отрезал Дэви. — И все же вы получите свою магию.
Ждите и смотрите.
Вдвоем они пронеслись по пустым дворцовым кухням. Наконец Дэви очутился перед дверью в свои покои. Пинком распахнув их, он ринулся внутрь.
«Книга Камней» лежала на столе так, как он ее оставил. Никто не осмелился прикоснуться к тяжелому фолианту, даже пыль не села на страницы. Книга излучала слабую энергию, достаточную для того, чтобы ее обходил стороной самый тупой из слуг.
Дэви наклонился над столом и сгреб тяжелый том в охапку. Его Колдовской Камень немедленно засветился в ответ.
— А что это вы сейчас делаете? — неожиданно вкрадчиво спросил лекарь.
— Здесь есть одно заклятье, — Дэви уже торопился обратно по коридору. — Я обнаружил его довольно давно, и теперь оно поможет мне проделать один фокус.
— Фокус? — удивился Нильс. — По-моему, у вас нет времени для фокусов.
Кстати, как вы отыщете это заклятье в такой толстой книге? Вы что, заложили страницу?
Дэви с трудом справился с раздражением и неприязнью.
— Нет. Каждое заклинание — это дар Книги. К тому же моя нужда поможет мне.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Нет, только держитесь подальше. Магия Колдовского Камня всегда небезопасна.
Под тяжестью Книги Дэви задыхался. Полностью сосредоточившись на обратном пути, он едва осознавал, что Хэлдрик следует за ним. Другой страж, завидев Дэви с Книгой, вытаращил от страха глаза, но распахнул перед ним двери, пропуская его в зал. Великий посланник все еще задавал Розе Д'Ял свои вопросы, на которые молодая леди с готовностью отвечала. Дэви не обратил на нее никакого внимания, он только крепко прижимал к груди Книгу.
При виде его с Книгой в руках и с мерцающим на груди Камнем собравшиеся в зале ксенарцы дружно ахнули. Даже посланник на мгновение онемел. Роза, проследив за его потрясенным взглядом, обернулась через плечо и побледнела. Дэви положил «Книгу Камней» на столик Эовина и, переведя дух, раскрыл.
Страницы Книги распахнулись на заклятии Правды, чем еще больше укрепили уверенность Дэви в своей магической силе. Держа мерцающий Камень над страницей, герцог быстро пробормотал формулу, взывающую к волшебным силам.
— Эй, — сердито заметил Д'Ар, наконец обретя дар речи. — Что это вы задумали?
— У меня есть способ узнать истину… среди всей лжи, которую мы сегодня услышали.
Дэви схватил Сандаал за руку и заставил ее сойти с отгороженного возвышения. Затем он приложил ее руку к страницам Книги. В другой руке он держал Колдовской Камень, который мерцал ослепительным голубым светом.
— Скажи мне, Сандаал Д'Лелан, получала ли ты деньги от Хэррена Д'Гулара в награду за твою службу?
Сандаал молчала, пока Дэви не взял ее за плечо и не встряхнул изо всех сил.
— Скажи мне! Нанял ли тебя Д'Гулар? — герцог снова приложил ее руку к страницам Книги.
— Нет, — негромко вымолвила Сандаал, не поднимая головы. Несмотря на ее тихий голос, в нем явственно слышался гнев.
— Громче.
— Нет!
Эовин Д'Ар поднялся с возмущенным видом:
— И что это доказывает, милорд? Вполне естественно, что она отрицает выдвинутые против нее обвинения.
— Это доказывает, что она действительно не совершила ничего, в чем ее обвинили, — ответил герцог не в силах скрыть свою радость. — «Книга Камней» вершит правосудие по законам еще более жестоким, чем законы Ксенары, поверьте мне. Солги она, и Книга уничтожила бы ее.
Впервые за все это время Сандаал подняла голову. В ее глазах были возмущение и негодование, но Дэви не обратил на нее внимания. Он должен довести дело до конца.
— Это вы так утверждаете, — перебил его посланник. — Но те из нас, кто не владеет магическим искусством, вряд ли поверят вам на слово, милорд.
— Я этого и не жду, — герцог посмотрел прямо в лица собравшимся. — Я докажу свою правоту тем, что найду настоящего убийцу. Мне, однако, потребуется ваше согласие на то, чтобы испробовать Книгу на всех мужчинах и женщинах, что присутствуют сегодня в зале.
— Что?
Дэви обращался только к лорду Д'Ару, но испуганный вид посланника заставил многих вскочить на ноги.
— Это невозможно! — воскликнул лорд посланник, в бессильном гневе оборачиваясь к королеве.
Джессмин расслышала просьбу Дэви и теперь величественно поднялась с трона, придерживая темно-лиловое шелковое платье. Спускаясь по ступеням тронного возвышения, она улыбалась, и улыбка ее стала еще более ослепительной, когда она положила руку на страницы Книги.
— Спросите меня, лорд Госни, — сказала Джессмин. — Только сначала скажите, одинаково ли наказывает ваша Книга за большую ложь и за маленькую?
— Я не знаю, миледи, — Дэви улыбнулся в ответ.
— Тогда лучше не искушать судьбу, — вздохнула Джессмин.
— Лучше не искушать, — согласился Дэви.
Он задал Джессмин те же самые вопросы, что он задавал леди Д'Лелан. Ответы ее величества оказались точно такими же, и Книга снова не причинила ей никакого вреда.
На Эовина это не произвело никакого впечатления.
— Ваше величество, — заявил он. — Если мы будем допрашивать таким образом всех, кто находится в зале, — а если дойдет до того, то и всех жителей города, — мы проведем здесь неделю или даже больше. Надеюсь, вы не хотите, чтобы мы…
— Именно этого я и хочу, милорд посланник. Я уверена, что в этом деле замешано несколько человек из моего окружения. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы все виновные предстали перед судом. В моем королевстве всегда найдется достаточно времени для истины, и не важно, сколько недель или месяцев может понадобиться, чтобы до нее докопаться.
Королева махнула платком в направлении свидетелей.
— Катина! Подойди сюда, дитя мое, и докажи нам, что ты говорила правду.
Страх, написанный на лице старшей из сестер, заставил было Дэви удивиться, но он быстро понял, что леди Д'Ял страшилась самой магии, а не истины, которая могла открыться. Отвергнув его помощь, Катина сама положила руку на страницу, исписанную крошечными древними рунами. Повторив свои показания, она спокойно вернулась на место, и посланник, не скрывая раздражения, вызвал Райнарда Мелвика.
Показания камердинера странным образом изменились. Он больше не был так уверен в том, где, кого и когда он видел, и Дэви почувствовал удовлетворение. Вне зависимости от того, верил ли Мэлвик в магию или нет, на сей раз он стремился быть предельно честным, хотя это и могло стоить ему благосклонности друзей и нанимателей. Окончательно сбитый с толку и испуганный, он вернулся на свое место.
Вскоре после этого Дэви отвел королеву обратно на трон.
Гэйлон наблюдал за процедурой с горящими от любопытства глазами, однако
он ничего не посоветовал Дэви. Похоже, что роль стороннего наблюдателя была ему весьма по душе. Тем временем посланник вызывал к своему столу всех свидетелей по очереди, и тут оказалось, что мало кто из них остался столь же уверен в виновности Сандаал, как в первый раз.
Когда наконец Д'Ар снова вызвал Розу, герцог сразу заметил выступившую на ее высоком лбу испарину. Она двигалась медленно и неохотно, чем вызвала новую вспышку раздражения Эовина Д'Ара.
— Давай побыстрее, детка, — проворчал посланник. — Мы еще не обедали.
И, похоже, нам это не скоро удастся.
— Ты разыгрываешь нас, Дэви? — прошептала Роза, крепко сжимая ладони. — Наверное, ничего так и не произойдет.
Дэви ухмыльнулся:
— Солги, и узнаешь.
Затем он осторожно взял ее за запястье и положил ее руку на Книгу.
— Ответь нам. Роза Д'Ял, собирала ли ты сведения и совершала ли убийства членов королевской семьи в пользу дома Гуларов?
Признаться в таких злодеяниях означало обречь себя на жестокую казнь. Должно быть. Роза предпочла выбрать неведомую ей магию, которая казалась меньшим злом. Каковы бы ни были мотивы ее поступка, но она открыла рот и отчетливо произнесла:
— Нет.
В ее голосе не было ни следа страха.
Однако когда Роза попыталась убрать руку, выяснилось, что она не может оторвать ладонь от Книги. Рука ее словно прилипла. Лицо леди внезапно исказилось бешенством и лютой злобой. Указывая пальцем свободной руки на Сандаал, она закричала высоким, визгливым голосом:
— Это она убийца! Она столкнула Теина с галереи! Она убила маленького принца Робина!
Но рука была словно прикована к странице Книги, и она попыталась высвободить ее при помощи своей левой, свободной руки. Ее ярость внезапно погасла, сменившись приступом мучительной боли.
— Нет… — Роза посмотрела куда-то в направлении свидетелей, и ее взгляд на миг задержался на Нильсе Хэлдрике.
Эовин попытался броситься ей на помощь, но герцог не пустил его. По обрезу страниц «Книги Камней» появилось слабое голубое сияние, которое медленно подбиралось к пальцам леди Д'Ял. Острая боль заставила девушку скорчиться в агонии, и Дэви увидел, как плоть ее кисти стекла с костей, как вода. А жаркое голубое пламя взбиралось по руке, по плечам Розы, все ускоряя свое движение.
Полуденное солнце просачивалось внутрь сквозь забранные стальными решетками прорези в высоком сводчатом потолке, и в зале довольно скоро стало душно и жарко. Хэррен Д'Гулар и его сподвижники были разгромлены три дня назад; все, кроме одной молодой женщины, единственной оставшейся в живых представительницы семьи Д'Делан.
Несмотря на все недавние события, жители Занкоса жаждали увидеть, как прольется и ее кровь. Им было явно недостаточно всего, что уже произошло, и Джессмин вынуждена была подвергнуть суду Сандаал Д'Лелан. Только признанием ее невиновности на глазах множества своих подданных королева могла надеяться окончательно убедить последних в том факте, который лично у нее не вызывал ни малейших сомнений. Однако ее личной убежденности было недостаточно. Больше того, все собранные к настоящему моменту улики и свидетельства подтверждали прямо противоположное, и Джессмин подозревала, что после разгрома, учиненного Гэйлоном третьего дня, в живых не осталось никого, кто также мог состоять в этом заговоре.
Негромкий гул голосов затих, когда в залу вошел Великий посланник. В наступившей тишине было слышно, как его длинная шелковая мантия шуршит по выложенному изразцовой плиткой полу. Эовин Д'Ар встал за столиком, установленным у самого подножья тронного возвышения. Повернувшись лицом к собранию, он развернул лист толстого пергамента.
— Слушайте меня, жители Ксенары! Вы просили, чтобы ваша королева возглавила сегодняшнее судебное разбирательство, касающееся одного из вас. Да будет так!
Он махнул рукой стражникам, стоявшим в глубине залы у дверей.
— Приведите сюда Сандаал Д'Лелан, обвиняемую в убийстве сына королевы и в государственной измене. Пусть выйдут вперед и те, кто обладает правдивыми сведениями, касающимися этого дела, чтобы суд мог еще раз выслушать и непредвзято оценить свидетельские показания, Всем остальным приказываю вести себя достойно и терпеливо ожидать королевской воли.
От толпы собравшихся отделилась пестрая компания жителей Занкоса. Все они прошли вперед и уселись на стулья, приготовленные для них вдоль правой стены. Здесь были мужчины и женщины, лорды и слуги, но все они приветствовали друг друга как старые знакомые, и каждый из них был исполнен решимости помочь осудить обвиняемую. Разглядывая их лица, королева нетерпеливо пробарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
Похоже, что эти свидетели были заинтересованы лишь в возмездии, отнюдь не в справедливости.
Двое стражников ввели Сандаал и сопроводили ее по проходу. В толпе поднялся недовольный ропот. Мало кто сомневался в вине Сандаал, и большинство присутствующих с большей радостью пришли бы поглазеть на ее казнь.
Между тем Сандаал подвели к небольшому возвышению, огороженному невысокими деревянными перилами, напротив столика Великого посланника. Обвиняемый должен был стоять на этом возвышении на протяжении всего заседания. Глядя на то, как Сандаал занимает свое место на этом маленьком возвышении, Джессмин внутренне содрогнулась. Раны, причиненные девушке старшим дознавателем в подземелье, еще не зажили, и Сандаал была слишком слаба, чтобы простоять на ногах так долго.
На лице ее еще были видны затянувшиеся шрамы, а вокруг глаз залегли черные круги. Сандаал была одета в простое платье из серого шелка, а длинные волосы были стянуты на затылке в тугой узел. Она стояла перед посланником, низко опустив голову, и не проявляла никакого интереса к происходящему.
— Кто станет защищать леди Сандаал Д'Лелан? — громко спросил Эовин.
Никто не удивился, когда в ответ раздался голос Дэви:
— Я.
Герцог сидел на своем обычном месте по левую руку от Гэйлона, и когда он встал и спустился по ступенькам тронного возвышения, стало заметно, что после битвы с Черным Королем сам он еще нетвердо стоит на ногах. Как и лицо Сандаал, его скулы и лоб были покрыты шрамами, и Джессмин подумала, что следы эти останутся на лице герцога на всю жизнь. Между тем герцог остановился напротив конторки Великого посланника и поклонился ему.
Эовин Д'Ар удостоил герцога улыбки, а затем склонился над бумагами, стопкой лежавшими перед ним. Выбрав одну из них, он громко прочел ее:
— Сандаал Д'Лелан, последняя из рода, младшая дочь Риши и Мендал из семейства Леланов! Ты обвиняешься в следующем.
Во-первых, в том, что за плату, а также из личной неприязни к королю Гэйлону Рейссону, сообщала нанявшему тебя Хэррену Д'Гулару сведения, касающиеся королевской семьи.
Во-вторых, ты обвиняешься в том, что на третий день последней седмицы весны ты столкнула с купола башни Тейна, наследного принца Виннамирского и Ксенарского, пытаясь убить его.
В-третьих, ты обвиняешься в том, что утром пятого дня первой седмицы первого летнего месяца намеренно убила малолетнего Робина, второго принца Виннамирского и Ксенарского. За эти преступления ты предстала перед судом.
Признаешь ли ты себя виновной?
Джессмин слушала слова обвинения, намеренно оставаясь глухой к воспоминаниям о своем крошечном рыжеволосом мальчугане. В голосе Эовина, однако, ей послышалась дрожь, причиной которой не мог быть преклонный возраст посланника. Может быть, это гнев и ярость? Джессмин как-то не приходило в голову, что Д'Ар тоже может считать Сандаал виновной.
— Признаешь ли ты себя виновной? — повторил посланник.
В последовавшей тишине Сандаал Д'Лелан медленно подняла голову и сказала только одну фразу:
— Я невиновна, милорд.
Этот тихий, почти небрежный ответ так рассердил добрых граждан Ксенары на галереях, что пришлось послать стражников, чтобы успокоить самых горластых из них. Дождавшись восстановления порядка, Эовин Д'Ар снова обратился к пергаменту:
— Королева желает выслушать показания Райнарда Мэлвика, который является слугой во дворце.
Мэлвик, высокий и очень худой мужчина в ливрее, выступил вперед. Он был среднего возраста и происходил из Катая, во дворце он работал камергером королевской половины. Сохраняя на лице угрюмое выражение, он поклонился королеве, посланнику, а потом изложил свои показания. Из его показаний следовало, что леди Д'Лелан неоднократно уходила из дворца поздно ночью и возвращалась только на следующий день. Это обстоятельство вкупе с частыми визитами к ней Рафа Д'Гулара, заставило его прийти к заключению, что Сандаал является одним из действующих лиц заговора, целью которого было возвести на престол королевства Кила Д'Гулара.
Услышав это утверждение, Дэви вскочил на ноги.
— Всем известно, что Раф Д'Гулар терпеть не мог своего отца. Если его визиты к леди вообще имели политические мотивы, то, скорее всего, эти двое интриговали против Хэррена Д'Гулара, а не против королевы, — герцог оглядел толпу. — Что касается ночей, которые леди проводила вне стен дворца… она проводила их со мной. И пусть только кто-нибудь посмеет усомниться в моей преданности ее величеству.
Мэлвик хотел было оскорбиться, но в зале послышались смешки, и он промолчал. Столь открытое признание в тайных свиданиях с Сандаал застало зрителей врасплох и даже слегка их развеселило. Джессмин в раздражении бросила взгляд на Гэйлона. Судя по его лицу, король Виннамира думал о чем-то своем, рассеянно поглаживая кончиками пальцев Колдовской Камень в золотом перстне. То, что Камень отзывался на прикосновения хозяина крошечной голубой искоркой, вселило в Джессмин слабую надежду.
Между тем свидетели один за другим выходили вперед и давали свои показания, повернувшись лицом к Сандаал. По закону девушка имела право возражать и оспаривать показания каждого из них, но она молчала. Один лишь Дэви не прекращал своих попыток опровергнуть многочисленные свидетельства. Его попытки выглядели благородно и чистосердечно, хотя не всегда отличались безупречной логикой. Лорд Д'Ар же слишком близко к сердцу принимал свою роль обвинителя, так что несколько раз королева вынуждена была послать стражника, чтобы прервать беспорядочную перебранку между ним и герцогом.
Последними двумя свидетелями, вызванными для дачи показаний, были сестры Д'Ял. Катина отвечала на вопросы посланника откровенно, но с явным отчаянием в голосе. Служа королеве, фрейлины подружились, и Катина успела полюбить Сандаал, несмотря на ее подчас непредсказуемое поведение.
Затем настал черед Розы Д'Ял. Со своего возвышения Джессмин наблюдала, как младшая из сестер подходит к столику Эовина. На лице молодой леди отразилось какое-то горькое чувство, но оно быстро исчезло, и на губах Розы появилась все та же ласковая улыбка, к какой королева успела привыкнуть за все долгие месяцы. Ее рассказ оказался несколько бессвязным, и посланнику несколько раз приходилось направлять его в нужное русло. Несмотря на это, показания Розы нанесли Сандаал сокрушительный удар.
Любительница слухов и сплетен. Роза оказалась обладательницей превосходной памяти и могла пересказать содержание услышанной беседы или воспроизвести давние события в малейших подробностях. Даже Великий посланник был удивлен, услышав подробное изложение всех разговоров, которые он вел с фрейлинами ее величества по дороге в Каслкип. Джессмин прислушивалась к ее показаниям с растущим интересом и тревогой, а герцог Госнийский надулся и покраснел.
— Сандаал была моей ближайшей подругой, — громко объявила Роза. — Но я должна говорить правду, не так ли, лорд Д'Ар?
— Безусловно, дитя мое.
— Так вот, теперь я понимаю, что она работала на Д'Гуларов с самого начала, даже когда мы были в Виннамире. Вскоре после того, как мы приехали в замок, мы отправились в Киптаун за покупками, и Сандаал встретилась там с каким-то ксенарским моряком. Они разговаривали совсем недолго, а потом моряк заторопился и исчез. Еще тогда я подумала, что это выглядит как-то странно, но потом позабыла про это… и не вспомнила, даже когда герцог Госнийский вернулся в замок и я узнала о том, что ксенарские матросы напали на принца Тейна в Миллтауне.
Джессмин увидела, как потрясенный Дэви вскочил на ноги.
— Она лжет! — воскликнул герцог, недоверчиво глядя на Розу. — Ты называешь себя ее подругой и говоришь о ней такое?!
Молодая леди выглядела смущенной и подавленной.
— Но это правда, милорд, — наконец выдавила она. — Почему я должна говорить что-то иное?
— Действительно, почему? — прорычал Дэви.
— Милорд Госни, — предупредил Дэви Эовин Д'Ар, — вы ничем не поможете леди Д'Лелан, если станете вести себя подобным образом.
Дэви сел на место, не спуская глаз со смазливого личика Розы. Она не осмеливалась встретиться с ним глазами и смотрела в пол. Сандаал же не пошевелилась, ни когда услышала обвинение, ни когда Госни так резко выступил в ее защиту. Наконец Дэви не выдержал и подошел к ней, облокотившись на перила возвышения таким образом, что его голова была лишь чуть ниже головы Сандаал.
— Почему ты ничего не возразишь против этого? — спросил он. — Или то, что нам тут рассказывали о ксенарском моряке в далеком от моря Киптауне — правда?
Леди Д'Лелан продолжала молчать, низко наклонив голову, но Дэви заметил, как на серый шелк платья упала и расплылась темным пятном слеза. Сердце Дэвина бешено заколотилось в груди. Это не могло быть правдой. Он ошибся, усомнившись в Сандаал раньше, и теперь…
— Будьте любезны, леди Д'Ял, продолжайте, — проговорил посланник.
— Ну, что еще сказать… — Роза секунду раздумывала. — На пути сюда королева упала с лошади и даже могла погибнуть. Все думали, что подпруга потрескалась от времени и оттого стала непрочной, однако вскоре после этого случая я нашла в вещах Сандаал странную бутылочку с какой-то жидкостью. Я, видите ли, просто хотела позаимствовать немного краски для век…
Роза нахмурилась:
— В этой бутылочке была какая-то остро пахнущая жидкость, она пахла даже сильнее, чем уксус. Должно быть, это была какая-то кислота. Но разве не могла Сандаал хранить эту бутылочку для других целей? Кислота годится не только для того, чтобы обрабатывать ею кожаные ремни, отчего они стареют, сохнут и лопаются!
Шум в зале нарастал, но Дэви стоял неподвижно, разъяренный коварством младшей сестры Д'Ял. То, что она так хорошо осведомлена во всех преступлениях, означало только одно — она сама, прельстившись на золото Д'Гулара, согласилась шпионить за королевской семьей и убивать, как только представится такая возможность.
Герцог открыл было рот, чтобы громко объявить о своем открытии жителям Занкоса, но сдержался. Никто не поверит ему, хотя бы просто потому, что никто не захочет ему поверить. Должно быть доказательство — веское, неоспоримое, — что Роза и есть тот убийца, которого все ищут.
Роза между тем продолжила свою повесть, полную невероятных совпадений, но никто не сомневался в ее правдивости. Кроме, наверное, королевы и Гэйлона.
Дэви поднял взгляд. Все внимание Джессмин было сосредоточено на нем. Когда Джессмин поняла, что герцог заметил выражение ее лица, она сделала так, чтобы он понял и ее единственное на данный момент желание. При помощи одних только глаз она передала ему свое сожаление, свой страх и… надежду. Дэви кивнул и решительно повернулся. Двойные высокие двери, ведшие в залу, казалось, отстояли от тронного возвышения на десятки лиг. Дэви пошел было к ним, но на секунду задержался перед столиком Эовина Д'Ара.
— Милорд, — сказал Дэви, перебивая Розу. — Сделайте так, чтобы леди продолжала выливать свою грязь еще некоторое время. Я скоро вернусь.
И еще раз он задержался, но лишь для того, чтобы плюнуть под ноги леди Д'Ял. Та запнулась и в испуге отступила на шаг назад.
— Лорд Госни! — рявкнул Эовин Д'Ар с такой силой, на какую, казалось, его дряхлое тело давно не было способно.
Дэви лишь по-волчьи оскалился в его сторону и быстро зашагал к выходу. Стражники поспешно открыли перед ним одну половину и пропустили герцога в коридор. В коридоре, прямо напротив дверей, ждал Нильс Хэлдрик. Его лицо было бледно.
— Куда вы, милорд? — окликнул он Дэви. — Вы не можете покинуть ее в такой момент.
— Я и не собираюсь, — огрызнулся Дэви и быстро зашагал к своим покоям.
Нильс старался не отставать.
— Надеюсь, вы не позволите им казнить леди, — снова заговорил он, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. — У вас есть Колдовской Камень.
— Вы и вправду считаете, что это — решение всех проблем? — осведомился герцог с легким бешенством в голосе.
— Нет, просто мне кажется что дело может зайти слишком далеко.
— Но не зайдет, — отрезал Дэви. — И все же вы получите свою магию.
Ждите и смотрите.
Вдвоем они пронеслись по пустым дворцовым кухням. Наконец Дэви очутился перед дверью в свои покои. Пинком распахнув их, он ринулся внутрь.
«Книга Камней» лежала на столе так, как он ее оставил. Никто не осмелился прикоснуться к тяжелому фолианту, даже пыль не села на страницы. Книга излучала слабую энергию, достаточную для того, чтобы ее обходил стороной самый тупой из слуг.
Дэви наклонился над столом и сгреб тяжелый том в охапку. Его Колдовской Камень немедленно засветился в ответ.
— А что это вы сейчас делаете? — неожиданно вкрадчиво спросил лекарь.
— Здесь есть одно заклятье, — Дэви уже торопился обратно по коридору. — Я обнаружил его довольно давно, и теперь оно поможет мне проделать один фокус.
— Фокус? — удивился Нильс. — По-моему, у вас нет времени для фокусов.
Кстати, как вы отыщете это заклятье в такой толстой книге? Вы что, заложили страницу?
Дэви с трудом справился с раздражением и неприязнью.
— Нет. Каждое заклинание — это дар Книги. К тому же моя нужда поможет мне.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Нет, только держитесь подальше. Магия Колдовского Камня всегда небезопасна.
Под тяжестью Книги Дэви задыхался. Полностью сосредоточившись на обратном пути, он едва осознавал, что Хэлдрик следует за ним. Другой страж, завидев Дэви с Книгой, вытаращил от страха глаза, но распахнул перед ним двери, пропуская его в зал. Великий посланник все еще задавал Розе Д'Ял свои вопросы, на которые молодая леди с готовностью отвечала. Дэви не обратил на нее никакого внимания, он только крепко прижимал к груди Книгу.
При виде его с Книгой в руках и с мерцающим на груди Камнем собравшиеся в зале ксенарцы дружно ахнули. Даже посланник на мгновение онемел. Роза, проследив за его потрясенным взглядом, обернулась через плечо и побледнела. Дэви положил «Книгу Камней» на столик Эовина и, переведя дух, раскрыл.
Страницы Книги распахнулись на заклятии Правды, чем еще больше укрепили уверенность Дэви в своей магической силе. Держа мерцающий Камень над страницей, герцог быстро пробормотал формулу, взывающую к волшебным силам.
— Эй, — сердито заметил Д'Ар, наконец обретя дар речи. — Что это вы задумали?
— У меня есть способ узнать истину… среди всей лжи, которую мы сегодня услышали.
Дэви схватил Сандаал за руку и заставил ее сойти с отгороженного возвышения. Затем он приложил ее руку к страницам Книги. В другой руке он держал Колдовской Камень, который мерцал ослепительным голубым светом.
— Скажи мне, Сандаал Д'Лелан, получала ли ты деньги от Хэррена Д'Гулара в награду за твою службу?
Сандаал молчала, пока Дэви не взял ее за плечо и не встряхнул изо всех сил.
— Скажи мне! Нанял ли тебя Д'Гулар? — герцог снова приложил ее руку к страницам Книги.
— Нет, — негромко вымолвила Сандаал, не поднимая головы. Несмотря на ее тихий голос, в нем явственно слышался гнев.
— Громче.
— Нет!
Эовин Д'Ар поднялся с возмущенным видом:
— И что это доказывает, милорд? Вполне естественно, что она отрицает выдвинутые против нее обвинения.
— Это доказывает, что она действительно не совершила ничего, в чем ее обвинили, — ответил герцог не в силах скрыть свою радость. — «Книга Камней» вершит правосудие по законам еще более жестоким, чем законы Ксенары, поверьте мне. Солги она, и Книга уничтожила бы ее.
Впервые за все это время Сандаал подняла голову. В ее глазах были возмущение и негодование, но Дэви не обратил на нее внимания. Он должен довести дело до конца.
— Это вы так утверждаете, — перебил его посланник. — Но те из нас, кто не владеет магическим искусством, вряд ли поверят вам на слово, милорд.
— Я этого и не жду, — герцог посмотрел прямо в лица собравшимся. — Я докажу свою правоту тем, что найду настоящего убийцу. Мне, однако, потребуется ваше согласие на то, чтобы испробовать Книгу на всех мужчинах и женщинах, что присутствуют сегодня в зале.
— Что?
Дэви обращался только к лорду Д'Ару, но испуганный вид посланника заставил многих вскочить на ноги.
— Это невозможно! — воскликнул лорд посланник, в бессильном гневе оборачиваясь к королеве.
Джессмин расслышала просьбу Дэви и теперь величественно поднялась с трона, придерживая темно-лиловое шелковое платье. Спускаясь по ступеням тронного возвышения, она улыбалась, и улыбка ее стала еще более ослепительной, когда она положила руку на страницы Книги.
— Спросите меня, лорд Госни, — сказала Джессмин. — Только сначала скажите, одинаково ли наказывает ваша Книга за большую ложь и за маленькую?
— Я не знаю, миледи, — Дэви улыбнулся в ответ.
— Тогда лучше не искушать судьбу, — вздохнула Джессмин.
— Лучше не искушать, — согласился Дэви.
Он задал Джессмин те же самые вопросы, что он задавал леди Д'Лелан. Ответы ее величества оказались точно такими же, и Книга снова не причинила ей никакого вреда.
На Эовина это не произвело никакого впечатления.
— Ваше величество, — заявил он. — Если мы будем допрашивать таким образом всех, кто находится в зале, — а если дойдет до того, то и всех жителей города, — мы проведем здесь неделю или даже больше. Надеюсь, вы не хотите, чтобы мы…
— Именно этого я и хочу, милорд посланник. Я уверена, что в этом деле замешано несколько человек из моего окружения. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы все виновные предстали перед судом. В моем королевстве всегда найдется достаточно времени для истины, и не важно, сколько недель или месяцев может понадобиться, чтобы до нее докопаться.
Королева махнула платком в направлении свидетелей.
— Катина! Подойди сюда, дитя мое, и докажи нам, что ты говорила правду.
Страх, написанный на лице старшей из сестер, заставил было Дэви удивиться, но он быстро понял, что леди Д'Ял страшилась самой магии, а не истины, которая могла открыться. Отвергнув его помощь, Катина сама положила руку на страницу, исписанную крошечными древними рунами. Повторив свои показания, она спокойно вернулась на место, и посланник, не скрывая раздражения, вызвал Райнарда Мелвика.
Показания камердинера странным образом изменились. Он больше не был так уверен в том, где, кого и когда он видел, и Дэви почувствовал удовлетворение. Вне зависимости от того, верил ли Мэлвик в магию или нет, на сей раз он стремился быть предельно честным, хотя это и могло стоить ему благосклонности друзей и нанимателей. Окончательно сбитый с толку и испуганный, он вернулся на свое место.
Вскоре после этого Дэви отвел королеву обратно на трон.
Гэйлон наблюдал за процедурой с горящими от любопытства глазами, однако
он ничего не посоветовал Дэви. Похоже, что роль стороннего наблюдателя была ему весьма по душе. Тем временем посланник вызывал к своему столу всех свидетелей по очереди, и тут оказалось, что мало кто из них остался столь же уверен в виновности Сандаал, как в первый раз.
Когда наконец Д'Ар снова вызвал Розу, герцог сразу заметил выступившую на ее высоком лбу испарину. Она двигалась медленно и неохотно, чем вызвала новую вспышку раздражения Эовина Д'Ара.
— Давай побыстрее, детка, — проворчал посланник. — Мы еще не обедали.
И, похоже, нам это не скоро удастся.
— Ты разыгрываешь нас, Дэви? — прошептала Роза, крепко сжимая ладони. — Наверное, ничего так и не произойдет.
Дэви ухмыльнулся:
— Солги, и узнаешь.
Затем он осторожно взял ее за запястье и положил ее руку на Книгу.
— Ответь нам. Роза Д'Ял, собирала ли ты сведения и совершала ли убийства членов королевской семьи в пользу дома Гуларов?
Признаться в таких злодеяниях означало обречь себя на жестокую казнь. Должно быть. Роза предпочла выбрать неведомую ей магию, которая казалась меньшим злом. Каковы бы ни были мотивы ее поступка, но она открыла рот и отчетливо произнесла:
— Нет.
В ее голосе не было ни следа страха.
Однако когда Роза попыталась убрать руку, выяснилось, что она не может оторвать ладонь от Книги. Рука ее словно прилипла. Лицо леди внезапно исказилось бешенством и лютой злобой. Указывая пальцем свободной руки на Сандаал, она закричала высоким, визгливым голосом:
— Это она убийца! Она столкнула Теина с галереи! Она убила маленького принца Робина!
Но рука была словно прикована к странице Книги, и она попыталась высвободить ее при помощи своей левой, свободной руки. Ее ярость внезапно погасла, сменившись приступом мучительной боли.
— Нет… — Роза посмотрела куда-то в направлении свидетелей, и ее взгляд на миг задержался на Нильсе Хэлдрике.
Эовин попытался броситься ей на помощь, но герцог не пустил его. По обрезу страниц «Книги Камней» появилось слабое голубое сияние, которое медленно подбиралось к пальцам леди Д'Ял. Острая боль заставила девушку скорчиться в агонии, и Дэви увидел, как плоть ее кисти стекла с костей, как вода. А жаркое голубое пламя взбиралось по руке, по плечам Розы, все ускоряя свое движение.