Джоансен Айрис. Лик бесчестья

   «Я не хотел, чтобы, глядя на меня, ты видела Фрейзера…»
   Она отрицала саму возможность такой реакции, но не эта ли мысль посетила ее, когда она услышала от Логана об убийствах, совершенных Джо? Иррационально, несправедливо и тем не менее…
   Еще одна зарубка, сделанная Логаном на ее истерзанной душе. Вернее, не зарубка, а волна, способная сбить с ног, погубить…
   Не думать об этом! У нее и без того есть о чем беспокоиться… Легко сказать! Она не могла не вспоминать обозленного Джо.
   Что, если это не только злость? Что, если она его серьезно оскорбила? При всей своей суровости Джо чрезвычайно раним. Господи, только не это! У нее и в мыслях не было его обижать, не говоря об оскорблении…
   Ева не могла запретить себе думать об этом, но усилием воли заставила себя отложить выводы на потом. Джо играл в ее жизни слишком важную роль. Если начать тревожиться из-за него, у нее совсем опустились бы руки.
   Лучше пойти проверить, не нужна ли ее помощь Гэри. Довести это дело до конца, чтобы спокойно вернуться к нормальной жизни, нормальным проблемам.
   Она поплелась по коридору в лабораторию.
   При приближении Евы Кесслер поднял глаза.
   – Тебе нездоровится?
   – Нет, просто захотелось подышать свежим воздухом. Как успехи?
   – Никак. – Он указал на коренной зуб, который пытался выпилить из челюсти. – Пока я наберу достаточно материала для образца, наш красавчик превратится в беззубое чудище. Это уже третий зуб.
   – Тебе нужна моя помощь?
   – Хочешь погреться в лучах моей славы?
   – Клянусь, я никому не проболтаюсь, что помогала тебе, – произнесла она с улыбкой.
   – Знала бы ты, сколько раз я слышал такие клятвы! Убирайся!
   – Как скажешь. – Она осталась стоять рядом, наблюдая, как Кесслер аккуратно удаляет зубную эмаль. – У меня есть предложение: может быть, получив образец ДНК, ты поступишь правильно, если на время уедешь? Например, в свой дом на побережье?
   – Пытаешься меня уберечь, Дункан? Чувствуешь себя виноватой?
   – Вроде того.
   – Отлично! Чувство вины полезно для спасения души. – Он внимательно осматривал зуб. – Только не льсти себя надеждой, что я занимаюсь этим ради тебя. Эта работа превратит меня в звезду первой величины. Мне всегда хотелось оказаться в центре внимания.
   – Конечно! То-то ты вкалываешь как одержимый и живешь затворником.
   – Потерпи еще полсотни лет – и ты тоже переселишься в лабораторию и станешь питаться холодной пиццей.
   – И врать, будто мое единственное желание – прославиться? Признайся, тебе просто любопытно.
   – Отчасти. – Он принялся колоть зуб.
   – А другая часть?
   – Ты знаешь, где я провел детство? В Мюнхене тридцатых годов.
   Она удивленно покачала головой.
   – Ты никогда об этом не рассказывал…
   – Конечно! Мы же обсуждаем только работу: кости, мертвецов… – Он поправил очки на носу. – Моя мать была еврейкой, отец – полноценным арийцем со связями в высоких сферах. Нацисты оказывали на него давление, чтобы он развелся, но он отказывался. У него была маленькая пекарня, в окнах которой он на протяжении двух месяцев ежедневно заменял разбитые стекла на целые. Но он все равно держался. Однажды он не вернулся домой. Нам сказали, что он попал под грузовик. Он потерял ногу и девять месяцев пролежал в больнице, а когда вышел, все было кончено: пекарни больше не существовало, евреям тоже скоро должен был настать конец. Нам повезло: мы сумели перебраться в Швейцарию, оттуда – в Америку.
   – Господи, Гэри, какой ужас!
   – Я был в бешенстве. Как я ненавидел этих мерзавцев, шатавшихся по нашему району и колотивших каждого, кто попадался им на пути! Эти типы лишали жизнь всякого смысла. – Он указал на череп. – Люди, сделавшие это, похожи на проклятых нацистов: будь их воля, они никому не дали бы проходу. Меня от них тошнит. Пускай я буду проклят, если в этот раз им удастся выкрутиться.
   Ева глотнула, но ком, стоявший в горле, по-прежнему мешал дышать.
   – Не ожидала от тебя такого благородства, Гэри!
   – Да, я такой. Кроме того, это, быть может, моя лебединая песня, и я хочу исполнить ее громко и чисто.
   – Ты собираешься на пенсию?
   – Возможно. Я уже давно превысил пенсионный возраст. Обрати внимание, Ева: я стар.
   – Я этого не замечаю, Гэри.
   – А вообще-то ты права: я молод! Знаешь, кого я вижу в зеркале? Двадцатилетнего молодца! Разве что морщин прибавилось, но я их не замечаю. Это похоже на твое любимое наложение. Каким бы ни был верхний слой, под ним остается юноша, уж я-то знаю! Думаешь, все старичье пробавляется самообманом?
   – Это не самообман. Человек видит то, что хочет увидеть. Каждый представляет себя по-своему. – Она попыталась улыбнуться. – Черт возьми, никакой ты не старик! Хватит болтать о пенсии! Ты мне нужен.
   – Только очень снисходительный человек способен смириться с твоим напором и твоими вопиющими недостатками. Наверное, я как раз такой человек. Пожалуй, Я потяну немного, чтобы сделать тебе приятное… Черт! Снова пусто… Брысь отсюда! У тебя дурной глаз.
   – Вот он, истинно научный подход! Если понадоблюсь, зови.
   – Это вряд ли. – И он снова озабоченно склонился над черепом.
   – Как результаты? – осведомился Логан, карауливший Еву на противоположном конце лаборатории.
   – Пока никак.
   – Тут, за дверью, есть койка. Хотите вздремнуть?
   Она отрицательно покачала головой.
   – Я должна остаться здесь: вдруг он передумает и попросит меня о помощи? – Ева села рядом с Логаном и уперлась затылком в стену. – Ответственность лежит на мне: это я втравила его в столь паршивую историю.
   – Кажется, он наслаждается происходящим, – заметил Логан, поглядывая на Кесслера.
   – Конечно! Воображает себя то ли Шварцкопфом, то ли Элиотом Нессом, то ли Ланселотом. – Ее тон посуровел. – А вы, Логан, позаботьтесь, чтобы с ним ничего не случилось. Надо было обратиться к вашему знакомому из университета Дьюка, а не к бедняге Гэри. Я думала только о способностях человека, к помощи которого мы прибегнем, и не учитывала, как это опасно для него самого.
   – Как только у нас будет образец ДНК, мы выведем его из игры.
   – По примеру моей матери?
   – Я обещал, что она будет в безопасности. У вас есть какие-то сомнения? Вы ведь с ней разговаривали.
   – Какая там безопасность! Пока все это не кончится, ее жизнь останется под угрозой. Как и жизни всех остальных… – Ева не могла себе простить, что из-за нее рискуют собой Джо, Гэри, ее мать.
   – Согласен, степень ее безопасности не так велика, как я хотел, – признал Логан. – Но это все, что сейчас возможно. – После паузы он добавил:
   – Кесслер чем-то вас огорчил. Что он вам наговорил?
   Нацисты, «лебединая песня», юноша в зеркале…
   – Ничего особенного.
   В действительности жизнь Гэри была ценностью, подлежавшей сохранению любой ценой. Это ли не важно? Ее никогда не интересовало прошлое Гэри Кесслера, а оказалось, что от коротенького рассказа о нем сжимается сердце и душат слезы – и это тоже не важно?
   Ночь приносила открытие за открытием, откровение за откровением: Логан, Джо, теперь Гэри… Ева зажмурилась.
   – Позаботьтесь о его безопасности, хорошо?
 

Белый дом, 19.20

 
   – Кесслер! – сказала Лайза ответившему на ее звонок Тимвику. – Проверьте Кесслера из университета Эмори.
   – Я свое дело знаю, Лайза. Кесслер никуда не денется: вот он, в моем списке.
   – Займитесь им в первую очередь. Дункан сотрудничала с ним много раз.
   – Как и с другими людьми. – Лайза слышала, как Тимвик шуршит бумагами. – Она не обращалась к нему больше двух лет.
   – Зато он был первым антропологом, с которым она работала. Их связывает давняя дружба. Это должно многое для нее значить.
   – Почему тогда она перестала к нему обращаться? Логан наводил справки о специалистах из университета Дьюка…
   – Они там появились?
   – Нет, но еще рано…
   – Рано? Вы уже должны были их сцапать! Время уходит. Считайте Кесслера главным подозреваемым. – И Лайза бросила трубку.
   Напрасно она была так резка с Тимвиком: чем больше он отчаивался, тем чаще принимал оборонительную стойку. Непонятно, как такой умный человек может быть так обделен воображением! Как он не видит, что ключевой персонаж – Дункан, а не Логан?
   Лайза попыталась успокоиться. Только без паники! Самообладание – залог успеха. Задача состоит из двух частей. Первая – вернуть череп Бена: без черепа все обвинения лишатся смысла. Вторая – устранить Логана и
   Дункан и уничтожить все оставшиеся улики. Тимвик опаздывает с тем и с другим. После роковой ошибки, допущенной им в похоронной конторе Доннелли, она поняла, что он недопустимо слаб, и стала готовить альтернативные варианты. Наступало время претворить один из них в жизнь.
   Другого выхода уже не оставалось. Опасность возрастала не по дням, а по часам. Лайза чувствовала необходимость взять командование на себя.
   Как такое могло произойти? У нее не было ни малейшего желания допускать столь обильное кровопролитие. Почему судьба обходится с ней так жестоко?
   Потому, видимо, что весь мир зиждется на несправедливости. Отдельному человеку остается выполнять свое предназначение. Сделанное не воротить назад, зато можно защитить себя и не дать пропасть достигнутому.
   Лайза нашла в записной книжке имя и телефон, продиктованные Тимвиком тремя неделями раньше, набрана номер. Три гудка – и на звонок ответил мужской голос.
   – Мистер Фиск? Нам с вами еще не приходилось беседовать. Кажется, пришло время познакомиться.

16

Колледж Кеннсоу, 11.50

 
   – Есть! – Ева прижала к себе термос, в колбе которого содержался образец ДНК. – Теперь – скорее бежать отсюда! Материал скоропортящийся, времени у нас в обрез.
   – Как насчет количества? – осведомился Логан.
   – В самый раз. – Ева обернулась к Кесслеру. – Куда бы ты на нашем месте с этим направился?
   – Наверное, крупные и широко известные центры вам не подходят? При этом вам подавай хорошо зарекомендовавшее себя местечко… До чего же ты требовательная женщина, Дункан! Тебе везет: случилось так, что я могу удовлетворить самые завышенные требования. – Для большего эффекта Гэри понизил голос:
   – Я знаю одного такого человека.
   – Мне нужен не просто человек, а целая лаборатория.
   – Крис Теллер! – провозгласил Гэри.
   – Кто это такой?
   – Бывший мой студент, доросший до члена совета университета Макартура. Блестящая голова! Он как раз занимается медицинскими аспектами применения ДНК. Дохода такая деятельность пока что не приносит, поэтому в прошлом году Крис открыл в Бейнбридже, штат Джорджия, небольшую лабораторию. Они работают там втроем и не собираются расширяться. Лаборатория зарегистрирована как научная, а не судебно-медицинская.
   – Звучит заманчиво.
   – Более того! О лучшем не приходится мечтать. Я сам себе удивляюсь: можно подумать, что я всю жизнь занимался конспирацией… Крис берется за опознание по ДНК, только когда у него появляется сильная нужда в деньгах, но работает безупречно. Нам нужен именно такой специалист: сомневаюсь, что смогу получить от нашего красавчика еще один образец.
   – Бейнбридж так Бейнбридж, – согласилась Ева. – Я поеду туда сама и…
   Гэри остановил ее решительным жестом.
   – Поручи это мне. Ты говорила, что вам дорог каждый час. Мне будет легче его уговорить.
   – Я возьму с собой Джо. Теллер не откажется от сотрудничества с полицией.
   – Если он занят важной научной проблемой и не захочет прерываться, то откажется, помяни мое слово! Твоему Квинну он предложит обратиться к кому-нибудь еще, а то и просто пошлет подальше. У меня шансов больше.
   – Ты сделал свое дело, – возразила Ева. – Теперь уноси ноги. Поезжай куда-нибудь на пляж. Я больше не могу тебя эксплуатировать, Гэри.
   – Какая эксплуатация? Ты ни о чем меня не просишь. Я сам определю, когда моя работа будет завершена. Или ты хочешь лишить меня моего кусочка славы? Кто-то что-то говорил о книге…
   – Просто я хочу сохранить тебе жизнь.
   Гэри отнял у нее термос и бросился к двери.
   – Вот только заеду домой за кое-какой одеждой и спальным мешком.
   – Гэри, это безумие! Я все тебе…
   – Хочешь мне помочь? Раздобудь образцы ДНК других членов его семьи, чтобы у Теллера был материал для сравнения. Хочешь поехать со мной в Бейнбридж – пожалуйста. Но за образец отвечаю я.
   – Послушай, Гэри… – Но он уже покинул лабораторию. Ева поспешила за ним.
   – В чем дело? – крикнул Джо, бросаясь им наперерез. – Куда он торопится?
   – В лабораторию в Бейнбридже. Он забрал образец. Я пыталась его вразумить, но ему хочется закончить работу самостоятельно.
   – Упрямец! Ничего, я с ним разберусь.
   – Не надо! – остановил Квинна подоспевший к ним Логан. – Мы с Евой поедем следом за Кесслером в Бейнбридж, а вы навестите сестру Чедберна, Миллисенту Бэбкок.
   – Хотите получить образец ее ДНК?
   – Да. Хотя даже в случае совпадения суд не примет это как исчерпывающее доказательство. Нам потребуется ДНК, принадлежность которой Бену Чедберну ни у кого не вызовет сомнений. Они с сестрой были очень близки. Он несколько раз ночевал у нее во время своей избирательной кампании, наверняка слал ей поздравительные открытки, на которых должны оставаться частички его слюны. Если в ее доме осталась его одежда, то на ней должны быть волоски или…
   – Одним словом, я должен все это собрать?
   – Примерно так.
   – Где живет сестра Чедберна?
   – В Ричмонде, штат Виргиния.
   – И вы будете утверждать, что не руководствуетесь желанием меня спровадить?
   – В этот раз буду. Нам нужен материал для сравнения. Чем быстрее он у нас появится, тем быстрее закончится вся эта свистопляска.
   – Понятно, – произнес Джо, помявшись. – С ДНК Чедберна все более-менее ясно. Но что вы хотите от его сестры? Крови?
   – Нет, достаточно просто слюны, – успокоила его Ева. – Только образец подлежит немедленному замораживанию и переправке.
   – Я доставлю его тебе лично, – пообещал Джо. – Вы не припомните, Логан, Миллисента курит?
   Логан пожал плечами.
   – Ладно, ее слюна в любом случае не проблема, – сказал Джо. – Если не курит, то уж кофе пьет обязательно, как подавляющее большинство американцев. Зато ДНК Чедберна – задача посерьезнее. Если я нападу на клад из заклеенных им конвертов, то считайте, что дело в шляпе, но обычно конверты не хранят… – Он уже бежал вниз по ступенькам. – Ничего, как-нибудь выкручусь. Вы и оглянуться не успеете, как я вас догоню. Главное, не давайте в обиду Еву, Логан!
   – Окажи мне еще одну услугу: нагони Гэри и побудь с ним, пока не подъедем мы, – попросила Ева. – Мне еще надо упаковать череп Бена и бумаги. Не хочу, чтобы Гэри все это время оставался один. – Она смотрела на Гэри, заводящего свою машину. – Постереги его, Джо!
   – Пускай не забудет побывать у юриста и заверить свои показания! – напутствовал Логан Джо. Заметив удивление Евы, он объяснил:
   – Вы сочтете это проявлением черствости, но я знаю, насколько полезно иметь дополнительные доказательства. На всякий случай.
   Ева догадалась, что под «случаем» Логан подразумевает гибель Гэри. Ей стало нехорошо.
   – Будут вам и заверенные показания, и проклятая ДНК! – крикнул Джо на бегу. – Уберите Еву с глаз долой, Логан!
   – Охотно! – Логан схватил Еву за локоть и втащил в дверь. – Такие приказы Квинна я исполняю с радостью.
   Он упаковал череп, Ева собрала фотографии и дискеты.
   – Самолеты в Бейнбридж не летают, – предупредила она. – Придется ехать.
   – Машина – более надежное средство транспорта, чем самолет. Вы готовы?
   Скоростью сборов она уже могла соперничать с солдатом, напрашивающимся на вынесение благодарности перед строем. Минута промедления – и ей пришлось бы догонять Логана, а это было бы для нее унизительно. Унижаться ей не хотелось, отставать – тем более.
   – Почему бы вам не поспать? – в который раз предложил Еве Логан. – Вы проработали всю ночь. Я не свалюсь в канаву, даю слово!
   – Не хочу спать. Мы столько времени в пути, скоро совсем стемнеет. Долго еще?
   – Примерно час.
   Она и так сидела как на иголках. Целый час – как это нестерпимо долго!
   – Что слышно от Джила?
   – Мы говорили вчера вечером. Пока что результатов нет. Чтобы добиться конфиденциальной беседы с Мареном, требуется время. Уверен, что он страшно занят: препарирует мой обгоревший труп.
   – Не смешно.
   – Я не собирался шутить, но все равно предпочел бы, чтобы вы улыбнулись. Смех – лучший способ сохранить здравый рассудок.
   – С этим трудно поспорить. – Ева смотрела на габаритные огни машины Гэри впереди на дороге. – Вы утверждаете это на основании собственного опыта? Разве вам когда-нибудь грозило помешательство?
   – Представьте себе!
   – Я не удовлетворюсь уклончивыми ответами. Где справедливость? Вы знаете всю мою подноготную, а я о вас – сущие крохи.
   – Что-то сомнительно, что вы полностью передо мной раскрылись. Вы многолики, Ева. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что у вас остаются кое-какие секреты.
   – Хватит ходить вокруг да около! Выкладывайте!
   – Что именно?
   – Самое сокровенное.
   – Желаете полюбоваться моими шрамами?
   – Вы видели мои.
   – Когда-то я был женат, – начал Логан после длительного молчания. – Давно, в ранней молодости. Тогда я жил в Японии. Она была азиаткой. Женщины красивее ее я еще не видел. Ее звали Чен Ли.
   – Вы развелись?
   – Она умерла от лейкемии. – Логан усмехнулся. – Ничего похожего на вашу драму: никакого насилия, если не считать моего желания расквитаться со всем миром. Я не мог ей помочь и был зол на весь свет. Я был страшно самоуверен, считал, что нет вершины, которую не сумел бы покорить. Но эта вершина так и осталась непокоренной. Она угасала больше года, у меня на глазах. Ну, как вам шрам? Устраивает глубина?
   Ева отвернулась и уставилась в темноту.
   – В самый раз.
   – Теперь вы знаете меня лучше?
   – Вы ее любили? – ответила она вопросом на вопрос.
   – О да! – Он покосился на нее. – Лучше бы вы меня не расспрашивали. У вас отзывчивое сердце. Вам было бы проще негодовать по моему поводу, не зная, что я такой же человек, как все остальные.
   Он был, конечно, прав: понимание понижает градус антагонизма.
   – Я никогда не сомневалась в вашей принадлежности к человеческой породе.
   – Это как сказать… – Он сменил тему. – Вдруг лаборатория Теллера окажется в этот поздний час на замке? Придется нам остановиться в мотеле и ждать утра.
   – Почему не попробовать ему позвонить? Гэри мог бы…
   – Оказывать на Теллера избыточное давление – значит вызвать подозрение. Просить его не закрывать лавочку до нашего приезда было бы перебором.
   С этим нельзя было не согласиться, но для Евы на первом месте стояла скорость.
   – Вы не понимаете всю серьезность ситуации. Иногда результата анализа ДНК приходится ждать неделями. Гэри попросит Теллера уложиться в несколько дней. Частные лаборатории могут работать быстрее. Но нам все равно дорога каждая минута.
   – Быть может, звон презренного металла усилит его трудовой энтузиазм?
   – Вряд ли. Настоящие профессионалы не так меркантильны.
   – Но аренду платят даже бессребреники. Кесслер тоже считает, что Теллеру нужны денежки.
   Возможно, она заблуждается, и миром действительно правят только деньги. Даже она клюнула на приманку, которой ее поманил компьютерный король.
   – Предоставим первую попытку Гэри.
   – Не обижайтесь, – сказал Логан. – Я думаю только о том, чтобы ускорить дело.
   – Знаю и не обижаюсь. Да и какие могут быть обиды? В деньгах нет ничего обидного. Он удивленно посмотрел на нее.
   – Просто мне не нравится, когда туго набитый кошелек превращается в орудие принуждения.
   – А как вы относитесь к подкупу?
   – В некоторых случаях – положительно.
   – Яркий пример – Фонд Адама.
   – Совершенно верно.
   – Вас не смущает, что я вас обманул?
   – Конечно, я возмущена! – Ева не боялась смотреть ему прямо в глаза. – Но я позволила вам меня обманывать. Я не дурочка и чувствую подвох, просто было бы грешно не воспользоваться такой блестящей возможностью. Мне были нужны деньги, и я с открытыми глазами пошла на риск. Если бы я с вами не поехала, ничего этого не случилось: я жила бы спокойно, матери никто не угрожал бы. Я бы с удовольствием продолжала вас корить, но каждый должен сам отвечать за свои поступки.
   – У меня сложилось другое впечатление, – возразил Логан сухо. – Вы были готовы перерезать мне глотку.
   – У меня до сих пор сохранилось это желание. Вы поступили плохо, но и я была вам под стать и должна пожинать посеянное. Просто очень не хочется, чтобы из-за моих ошибок страдали другие.
   – Как вы великодушны!
   – Великодушие здесь ни при чем, – отозвалась она устало. – Я пытаюсь смотреть на вещи здраво. Я уже давно поняла, что проще свалить вину на других, чем страдать от осознания собственной вины. Но расплата все равно неизбежна.
   – Бонни? – спросил Логан тихо.
   – Это было на школьном пикнике в соседнем парке. Ей захотелось купить в киоске мороженое. Я беседовала с учительницей и отпустила ее одну. Вокруг было полно детей и их родителей, а до киоска рукой подать… Я не сочла ситуацию опасной – и ошиблась.
   – Господи, как можно себя в этом винить? – воскликнул он.
   – Я должна была пойти с ней. Убийство было так просто предотвратить…
   – И вы все эти годы не перестаете терзаться?
   – Такую колоссальную ошибку невозможно забыть.
   – Зачем вы мне это рассказываете? – спросил он после долгой паузы.
   Действительно, зачем? Обычно она избегала разговоров про тот роковой день, боясь, что не зажившая рана снова начнет кровоточить.
   – Не знаю… Я заставила вас рассказать мне о жене. Вам было больно. Вот я и решила восстановить равновесие.
   – Как я погляжу, равновесие – ваш конек.
   – Скорее, справедливость. Иногда у меня не получается. Иногда приходится закрывать глаза и прятаться в темноте.
   – Как в случае с Квинном?
   – Я не пряталась… – Зачем лгать ему и себе? Конечно, она сознательно закрывала глаза на жизнь Джо. Слишком важен был для нее образ друга, созданный воображением. – Хорошо, иногда я выбираю самообман. Но чаще смотрю на вещи здраво.
   – Я вам верю.
   Она помолчала.
   – Что будет с Миллисентой Бэбкок? Если они узнают о цели посещения Джо, ей тоже будет грозить опасность?
   – Чего они добьются, если причинят вред еще и ей? У Чедберна есть тетка и трое двоюродных братьев. Перебить их всех было бы неосмотрительно. К тому же исчерпывающим доказательством станет ДНК самого Бена. Миллисенте вряд ли грозит опасность.
   Вряд ли… Так же сомнительна была безопасность ее матери и Гэри.
   Ева утомленно закрыла глаза. Только бы прекратились убийства! Больше она этого не вынесет.
 

Вашингтон, 23.05

 
   – Мистер Фиск? – Лайза Чедберн наклонилась к окну машины и улыбнулась. – Позвольте, я к вам подсяду. Здесь слишком людно.
   Фиск обвел взглядом улицу.
   – Не вижу ни души.
   – Поэтому я и предложила встретиться здесь. Все федеральные учреждения, расположенные вокруг, закрываются в пять. – Она села рядом с Фиском и захлопнула дверцу. – Но я, как вы, надеюсь, понимаете, обязана избегать малейшего риска. Меня все знают в лицо.
   Во избежание узнавания она надвинула на глаза капюшон коричневого плаща. Сейчас, в машине, она его сняла.
   – Это действительно вы, – сказал Фиск с облегчением.
   – Спасибо, что поторопились в Вашингтон по моему звонку.
   – Меня подстегивало любопытство. К тому же вы обмолвились о каком-то заманчивом предложении…
   – Наверное, вам к тому же польстило то, что я обратилась к вам напрямую, минуя Тимвика?
   – Нет, не польстило. – Эта тщеславная сучка воображает, что может им помыкать только потому, что именуется первой леди! – Вы значите для меня не больше любой прохожей. Вы мне не нужны, зато я нужен вам. Иначе меня бы здесь не было.
   – Вы правы, – произнесла она с улыбкой. – У вас уникальный талант, достойный восхищения. Я говорила Тимвику, что поражена тем, как блестяще вы решили проблему с Барретт-Хаус. Увы, Тимвику недостает вашей расторопности, он проявляет нервозность и ведет себя иррационально. Он меня разочаровывает. Вы отдаете себе отчет, что он был всего лишь передаточным звеном, доводящим до вас мои приказы?
   – Не президента, а ваши?
   – Президент здесь совершенно ни при чем.
   Настал его черед испытать разочарование. А он еще гордился, что работает на могущественнейшего человека свободного мира….
   – В таком случае я должен запросить прибавку.
   – Где логика?
   – Если он не знает, чем вы занимаетесь, значит, от него исходит потенциальная угроза. Если бы он был во всем этом замешан, то мог бы меня защитить. Вы в этом отношении бессильны.
   – Вы хотите защиты, Фиск? Что-то не верится. Я ознакомилась с вашим личным делом и не могу представить, чтобы это вас волновало. Вы привыкли полагаться только на самого себя.
   Он уставился на нее с новым интересом. А она не глупа!
   – Лучшая защита – деньги.
   – Вы и так гребете огромные суммы. У вас скопилось в швейцарском банке состояние, способное обеспечить по-царски роскошную жизнь.
   – Я стою этих денег.
   – Безусловно. Я просто хочу подчеркнуть то обстоятельство, что вы давно могли бы отойти от дел. Зачем вы продолжаете рисковать жизнью?