Джоансен Айрис. Полночный воин

   - Если что-то важное и есть, так Бринн делает это. - Он взглянул на неподвижные тела под одеялом. - Тебя мучает чувство вины, что он ранил Гейджа. Ричард преследовал не свою жену, а сокровища.
   - Знаю. - Она понимала низменные помыслы Ричарда, но за долгие годы он приучил ее к мысли, что во всем всегда виновата женщина. - Просто... Я люблю Бринн. Но не было бы беды, не появись она в Редферне, когда я болела. И если бы не помогла мне...
   - Если бы комета не пролетела в небе, то и Вильгельм не принял бы решения идти в поход на Англию, да если бы я не позволил саксам ранить себя. - Малик невесело улыбнулся. - Видишь ли, можно без конца упрекать себя, оглядываясь на прошлое. Прими все как неизбежное, Эдвина.
   - Если я смирюсь, то, значит, я бессильна. Я слишком долго жила в покорности. - Она помолчала. - Как ты думаешь, мы должны отвезти тело Ричарда в Англию?
   - Нет, и я не собираюсь выкапывать этого мерзавца!
   Эдвина бросила взгляд на лес, где Малик захоронил останки Ричарда, прежде чем пришел за ней.
   - Тогда, может, позовем отца Тома из деревни, чтобы похоронить его в освященной земле?
   - И дать жителям повод начать охоту на Селбара и позволить им убить спасителя Бринн? - Малик покачал головой. - Я выбираю волка вместо скудной души твоего мужа. Зверь стоит больше.
   Эдвина не спорила. Ричард в своей жизни загубил слишком много людей и мог погубить еще этой ночью.
   Снова взглянув на Бринн и Гейджа, прижавшихся друг к другу, Эдвина вдруг поняла, что, несмотря на их кажущуюся застывшую неподвижность, в них проявилось что-то живое. От земли шел шум, земля колебалась и вздрагивала.
   - Что происходит, Малик? - в испуге прошептала она.
   До Малика тоже донесся шум битвы.
   - Мне кажется, она сражается с драконами. Боже, не покидай ее!
   ***
   "Он не послушается меня!" - Отчаяние овладело Бринн.
   А ей для его спасения необходимо было слиться с ним до проникновения в его память, хотя бы частично.
   ...Трепетные воспоминания о Гейдже-ребенке, одиноком, дерзком, упрямом мальчишке. Она почувствовала, как ожесточается сердце и крепнет воля Гейджа-юноши. Как умело скрывает он от всех и прячет от себя собственную боль и нужду в материнской ласке!
   Хардраада. Его родной отец, избегающий сына, не доверяющий ему. Отец, примите меня! Я стану всем, чем вы хотите.
   Я люблю вас, я хочу походить на вас.
   Пылающие города, кровь, насилие. Мне больно. Хватит? Примите меня. Я верю вам.
   Отказ. Боль. Усталость. Тогда я пойду своей дорогой. Вы не нужны мне. Любовь-ненависть к отцу.
   Византия. Слишком другая. Привыкни к ней. Она не более чужая, чем мир Хардраады.
   Шелк и корица, темнокожие рабы, бескрайняя пустыня, палящее солнце, верблюды... Малик.
   Воспоминания кружились, сменяли друг друга слишком быстро, чтобы их можно было осмыслить. Бринн в отчаянии пробивалась сквозь них, стараясь ухватить их, заставить его слушать ее и услышать.
   Прими меня, Гейдж! Я - часть тебя, тебя прошлого, настоящего... и навеки. Пока ты слаб, я сильная. Тебе нужна моя сила, моя жизнь. Возьми ее. Поверь в меня. Воспользуйся мной.
   Господь милостивый, услышь меня!
   ***
   - Твои руки... горячие. Голос Гейджа.
   Бринн пробила себе дорогу обратно, вернулась из его прошлого, из тьмы и приподняла налитые тяжестью веки. Он смотрел ей в глаза.
   - Горячо... убери... их!
   Она вдруг ощутила свои руки: они стали горячими, закрывая его раны, их покалывало, они лечили! Благодарю тебя, Господи!
   - Бринн?
   - Ш-ш! - Она растопырила пальцы, чувствуя силу, протекавшую сквозь нее. - Это хорошее тепло. Закрой глаза и засни опять.
   Он закрыл глаза и через мгновение снова заснул.
   Малик наклонился над ней. Она смутно, как в тумане, видела его летучие очертания. Она думала только о Гейдже и о силе, которую перекачивала в него.
   - Как Гейдж? - спросил Малик. - Я должен знать, Бринн.
   - Лучше. - Она закрыла глаза, погружая свою силу в Гейджа. - Уйди. Дорога каждая минута.
   - Как скажешь, - согласился Малик. - Все, что пожелаешь. - Бринн услышала его удаляющиеся шаги и радостное бормотание: "Лучше, она так сказала, Эдвина! Гейдж будет жить!"
   15.
   Она сидела на каменной приступке у камина и расчесывала волосы.
   Гейджу всегда нравилось смотреть, как Бринн проводила гребнем по блестящей их копне. Вспомнилась ночь в палатке в Гастингсе, когда она, смеясь, расчесывала бороду Малику. Огонь отбрасывал золотые отблески на ее светло-каштановые волосы, и в них вспыхивали огненные искорки, в них светилась жизнь и...
   Очаг? Камин?
   Он помнил только лес и... боль, сильную боль в спине...
   - Волк... - Господи, его горло пересохло, шершавый язык еле ворочался, и он почти квакал, как лягушка. Он сделал еще одну попытку и прошипел:
   - Селбар...
   Она замерла с гребнем в руке, а потом посмотрела на него с лучезарной улыбкой.
   - Тебе уже пора было очнуться. Ты лежишь уже три недели, и мне нужна помощь. Я уже не могу справиться сама. - Нагнувшись, она налила воды в деревянный кубок. - Попей, и тебе будет легче говорить. Я смачивала тебе губы и заставляла выпивать немного бульона, твое горло еще болит, оно сильно пересохло, но это мелочи. - Она приподняла его голову и, поддерживая ее, помогла ему напиться. - Лучше?
   Он кивнул, огляделся. Зал заседаний военных советов. Он лежал здесь на кровати.
   - Как...
   - Мы принесли тебя сюда, как только можно было тронуть с места без риска для жизни. В лесу нам нельзя было оставаться. Стало холодно. Но вначале я в этом убедилась, хотя и знала, что пройдет еще немало времени, прежде чем ты выздоровеешь. - Бринн бросила взгляд на гобелен с изображением Гевальда, посвящающего в рыцари молодого воина. - И подумала, что здесь мне хотя бы немного помогут стены этого зала, сам знаменитый Гевальд.
   Но как, черт побери, получилось, что он ранен? Гейдж не мог вспомнить.
   - Селбар?
   - Нет, не волк. Ричард. Он кинжалом ударил тебя в спину.
   Господи, надо было помнить об опасности! Он слишком увлекся преследованием волка и потерял бдительность.
   - Глупец... Какой же я дурак!
   - Ты не глупец! - яростно запротестовала она. - Ты хотел помочь мне.
   - Я должен был хотя бы остерегаться кустарников.
   - Упрямец! - настаивала она. - И не желаешь слушать ничье мнение, считаешься только с собой. Надо было помнить урок, полученный при Свенгарде, когда ты чуть головы не лишился за свою настырность. - Она поставила кубок. - Больше я с тобой не спорю. Ведь это бесполезно. Только подумать, ты решил обмануть меня и скрылся в поисках Селбара! Что бы ты сделал с ним? Ведь он мой друг, что он и доказал, спас меня от неминуемой гибели. Да ты не слушаешь?
   Сонным облаком окутала его темнота. Через силу он все-таки спросил:
   - А Малик?
   - С ним все в порядке. Я отправила его в Гастингс вместе с Лефонтом.
   - В Гастингс?
   - Чтобы доставить твои корабли сюда. Длинного переезда по суше ты бы не перенес.
   Он нахмурился.
   - Его... слишком долго... не будет.
   - Нет, совсем недолго. Он должен появиться здесь весной. - Она отвела его волосы с лица. - А ты до той поры и не окрепнешь.
   - Не правда...
   - Буду рада ошибиться. Докажи, что я не права.
   Он еще слишком слаб даже для спора, подумал Гейдж о себе с горечью.
   - Докажу... потом.
   - Надеюсь. - Она заботливо укутала его поплотнее одеялом и поднялась, облегченно вздохнув впервые за эти долгие недели. - А пока отдохни. Пойду обрадую Эдвину и Алису, что ты наконец-то проснулся и окончательно вернулся к нам.
   Он почти засыпал, как ему вспомнились ее слова, он их чуть было не упустил в потоке новостей.
   Она говорила о Свенгарде. Он точно знал, что никогда и никому не рассказывал о бое в Норвегии, в котором участвовал еще мальчишкой. Откуда она узнала...
   ***
   - Эдвина! Алиса! Он очнулся! - Бринн вихрем ворвалась в комнату Эдвины.
   Эдвина подняла на нее глаза из-за ткацкого станка.
   - Что ты вдруг так обрадовалась? Ведь ты же не сомневалась? Ты же постоянно уверяла меня, что его выздоровление - всего лишь вопрос времени.
   - Но ему понадобилось так долго... Три недели... Я не могла понять. Я знала, что он набирается сил. - Впервые Бринн позволила себе расслабиться и поделиться той болью, которую скрывала от самой себя. - Мне следовало бы знать, что ему понадобится больше времени, чем обычно. Я так переволновалась. - Бринн сняла с крючка накидку. - Не могу оставаться в доме. Хочешь прогуляться со мной?
   - На дворе идет снег.
   - Ерунда! Я должна подышать воздухом. Снег пошел всего несколько часов тому назад. Алиса, может, ты пойдешь?
   - Да еще по этим скользким камням во дворе? Не хочу месить эту непогоду. - Алиса снисходительно улыбнулась. - Иди. Гуляй сколько захочешь. Ты не отходила от него несколько недель. Я присмотрю за ним.
   - Не беспокойся. Он заснул и проспит немало времени. Я скоро.
   Бринн вышла из комнаты и сбежала по ступенькам во двор через парадную дверь. Остановившись, она глубоко вдохнула воздух, пропахший фиалковой свежестью первого снега. Казалось, все травы Гвинтала пропитали воздух, который хотелось пить и пить. В холодном безветренном небе кружили снежинки, падая на землю хлопьями. Почти спустились сумерки, все стало серо-белым, камни во дворе покрыл толстый слой снега.
   Красивый снег. Красивый Гвинтал. Прекрасный мир.
   Он очнулся и снова был с ней. Она почувствовала такое счастье, что ей захотелось, подобно снежинкам, кружить по двору. Но она очень осторожно ступила на мост через ров. Алиса права, под снегом может быть лед.
   Она почти дошла до ворот, когда заметила следы на снегу. Четыре лапы, ошибиться нельзя. Она остановилась затаив дыхание. Следы лап. Селбар.
   Она не спеша пошла дальше, пытаясь по следам угадать, куда же устремился ее любимец. Он остановился в нескольких ярдах от ворот, мог притаиться и где-нибудь поблизости, наблюдая за замком. Следы его лап на снегу пересекались, словно он вернулся, потом оглянулся и снова побежал к мосту. Быть может, он увидел, как она выходила из замка?
   Бринн пошла к мосту. Он не может быть здесь, успокаивала она себя. Возможно, воспоминания о собственном детстве заманили его во двор замка, где они прежде проводили столько часов вместе. Ей не стоит надеяться. Он не помнит ее, хотя и спас от Ричарда. Он не верит ей, иначе он бы пришел к ней. Он, наверное, уже давно в лесу со своей стаей.
   Она шагнула за ворота. Селбар стоял на краю моста, глядя на замок, словно поджидая ее.
   Она остановилась, не сводя глаз с его диких золотистых зрачков, в упор смотревших на нее.
   Так они стояли, глядя друг на друга, а снежинки тихо опускались на землю, снежная пелена мягко стелилась перед ними, как покрывало лет, унесенных ветром.
   - Спасибо тебе, Селбар! - поклонилась она волку.
   На ее голос Селбар наклонил голову. Он как будто вслушивался в ее слова, пытаясь понять их. Какое-то время он еще постоял, а потом исчез в лесной чаще.
   На мгновение она испытала горечь сожаления. Ей хотелось общения с ним, как было раньше. И тут же радостное возбуждение теплом охватило ее. Он вернулся к ней. Она понимала, что прошлое не повторится, ничто не бывает одинаковым в разное время. Жизнь изменила их, но не разлучила. Селбар для нее то же самое, что Гвинтал, вдруг поняла она. Она улыбнулась своим наивным представлениям, своей несбыточной надежде увидеть все теми же глазами, что и в детстве. Она должна принять изменения, что произошли в Гвинтале, как приняла нового Селбара. И тогда однажды, если ей повезет, они оба снова станут принадлежать ей, неразделимо.
   ***
   Следующие три дня Гейдж только и делал, что ел, спал и снова ел. Так обычно и бывает на этой стадии выздоровления, но Бринн не могла не удивляться приливу сил и энергии в его теле с каждым часом. Гейдж выздоравливал с тем же упорством, с каким он привык жить. Похоже, он и вправду встанет на ноги еще до возвращения Малика весной.
   На третью ночь, когда Бринн по-прежнему сидела у его постели, он спросил:
   - Откуда ты узнала о Свенгарде?
   Она не сразу поняла, о чем это он говорит, и уже открыла рот, чтобы переспросить, как вспомнила о своем мимолетном упоминании.
   - Должно быть, ты рассказывал мне.
   - Ричард проткнул мне кинжалом спину, но не голову. Даже если бы я только упомянул об этом, я бы помнил.
   - Давай поговорим об этом позже.
   - Нет. Мне надо знать. И потом, я очень расстроился... Мне надо знать.
   - Из-за чего?
   - Скажи мне, откуда ты знаешь, ведь я сражался там еще мальчишкой?
   - Тебе не понравится. - Она глубоко вздохнула. - Я не могла догнать тебя, и мне пришлось привязать себя к тебе.
   Он нахмурился.
   - Привязать? Что это значит?
   Она безнадежно махнула рукой.
   - Не знаю. Я никогда этого раньше не делала. Я чувствовала то же, что и ты, и шла рядом с тобой. Лечить тебя, как Малика, было невозможно. Единственное, что мне удалось, - придумать, чем пожертвовать и...
   Она замолчала.
   - Чем?
   - Я стала тобой, - прошептала она. - Частью тебя. И мне необходимы были твои воспоминания, твоя память, я должна была знать твою прошлую жизнь.
   Он широко раскрыл глаза.
   - Ты имеешь в виду, что...
   - Я не хотела делать этого. Я знаю, что такое вмешательство недопустимо! - в отчаянии проговорила она. - Это был единственный способ...
   - Ты права, вторжение для тебя действительно должно было быть ужасным, если... я поверю, что такое могло быть. - Он помолчал. - Докажи мне.
   - Свенгард, - начала она. - Ты сказал, что...
   - Не надо об этом. Расскажи мне о Делмасе и о том вечере на конюшне.
   Ей следовало догадаться, что он прежде всего подумает об этом.
   - Ты очень рассердился и хотел убить его. - Ее передернуло. - Ты думал об этом. Знал, что он на конюшне. Дверь оказалась приоткрытой, и, войдя внутрь, ты услышал стон. - Бринн закрыла глаза, перед ней возникла страшная картина случившегося. - Он висел, пригвожденный к стене вилами. И уже начал обмякать. Ты решил было оставить его на вилах, но знал, что он умирает. Тогда ты взялся за конец вил и выдернул их из стены...
   - Но если убийца не я, то кто?
   - Ты подозревал Ричарда, считая, что Делмас в ярости пришел к нему и Ричард убил его, желая использовать содеянное в своих целях.
   - Господи, так ты и правда узнала!
   Она открыла глаза и прошептала:
   - Прости. Я не верила тебе. Больше такого не случится. Теперь я понимаю, ты никогда не лгал и не солжешь мне.
   - И уж никто теперь не знает меня лучше, чем ты, и помнишь ты обо мне больше, чем я, - задумчиво сказал Гейдж, отведя от нее глаза. - Господи!
   - Я предупреждала, тебе это будет не по душе. - Бринн постаралась успокоить его и как-то защитить себя. - Но это не значит, что мне неинтересны твои мысли и воспоминания. Они волнуют меня, а кое-какие из них просто смутили.
   Он снова перевел на нее взгляд.
   - Какие?
   На ее щеках выступил густой румянец.
   - Проститутка в доме в Зенваре.
   - Господи!..
   - Уму непостижимо, что там происходило. Я думала, то, что ты делал со мной, греховно, но то, что случилось там, - такого и быть не должно.
   - Просто... по-другому. - Он вдруг громко рассмеялся. - Какая досада, что тебе пришлось узнать такое! Не могу поверить. - Он покачал головой. Бринн, ты волшебница.
   Раздражение покинуло его, с облегчением вздохнула она. Все оказалось не так уж страшно, как она думала. Она решила проверить.
   - В конце концов, я узнала, что ты не виноват в смерти Делмаса, и это уже хорошо.
   - Да.
   - И потом, ты бы умер, не проникни я в тебя, в твою прошлую жизнь.
   - Убедительно, - нахмурился он, - если не считать того, что теперь перед тобой я чувствую себя... словно голым, прозрачным. Весь на виду.
   - Знаю. - Она помолчала. - Это тяжело, но тебе ничего не остается, как смириться с таким состоянием. Вспомни, не веря в твою невиновность, я приняла смерть Делмаса на себя. Для этого потребовалось время, но я так и сделала. - И мягко добавила:
   - Потому что я люблю тебя всем сердцем.
   Жесткие черты лица Гейджа смягчились, он нежно ей улыбнулся.
   - Подойди ко мне, - мягко позвал он. - Я не могу дотянуться до тебя.
   Радость охватила ее, когда она легла рядом с ним и тесно прижалась к его телу.
   - Я думала, ты разозлишься.
   - Так и было бы, если бы не одно обстоятельство.
   - Какое?
   Его губы коснулись ее щеки.
   - Мне кажется, я кое-что вспомнил сам.
   Она сжалась.
   - Что именно?
   - По сравнению со мной ты жила самой невинной жизнью, но все-таки кое-что, как мне думается, тебе не хотелось бы никому говорить.
   - Что ты хочешь этим сказать? - тревожно спросила она.
   - В основном о чувствах, которые тебя обуревали, когда ты пересказывала случай в Зенваре с проституткой.
   Не думал я, что увиденное тобой мое прошлое вызовет у тебя такой восторг.
   - Не правда, я просто... - Она замолчала, а потом задумчиво произнесла:
   - Ревновала...
   - Ревность - один из самых страшных смертных грехов. Когда я наберусь сил, мы это исправим.
   - Какие еще воспоминания тебе кажутся неприятными?.. Нет, не буду спрашивать. Лучше об этом не говорить.
   - По крайней мере, безопаснее.
   - Мне очень неловко, ведь я увидела самое тайное, запретное в потемках твоей души, самое потаенное. Я чувствовала себя очень виноватой.
   - Опять это проклятое чувство вины! С этим нам тоже придется бороться. Отказываюсь брать в жены верблюда.
   - Они и в самом деле самые странные существа на свете! - резко заметила она. - Я взглянула на них твоими глазами и должна сказать тебе, что не собираюсь походить на этих уродливых животных.
   Он застонал.
   - Прости, - прижалась она теснее к нему. - Я вовсе не имела в виду... Я знаю, мы договорились не обсуждать...
   - Тихо! - Он прильнул к ней. - Со мной случилось необычное. Прыжок к твоему дару.
   - Так ты и правда поверил мне?
   - А что я могу поделать? - хрипло сказал он. - Не могу сказать, что я верю в магию, но я верю в тебя. Ты не ведьма. - Он губами дотронулся до ее затылка. - Но если и есть волшебство в мире, так это ты, Бринн. Ты волшебница.
   Она спрятала лицо у него на груди, скрывая слезы. Она не могла говорить - ее душили счастливые рыдания. Она не одна. Она никогда больше не останется одна. Он вошел в ее круг.
   10 апреля, 1067
   Гвинтал
   - Бринн! - нетерпеливо позвал Гейдж, входя в зал. - Где ты там, черт побери?
   - Здесь! - Бринн спустилась с лестницы. - Хотя с какой стати я должна терпеть такую грубость...
   Он обхватил ее за талию, приподнял и покружил вокруг себя.
   - Я видел вдали Лефонта. Они всего в нескольких милях отсюда. Пошли встретим их.
   Они приехали. Буря смешанных чувств захлестнула ее. Она всегда знала, что этот момент настанет, и думала, что готова к нему. А сейчас ей захотелось просто убежать и спрятаться где-нибудь. Отстранив его, она через силу улыбнулась.
   - Иди. Я побегу и обрадую Эдвину и Алису. Гейдж направился к двери, но внезапно остановился и повернулся к ней.
   - Что случилось?
   Она должна была догадаться, что он почувствует ее состояние, несмотря на свою большую радость. Чем дольше они были вместе, тем более чутким он становился к каждому ее душевному всплеску. Как же ей объяснить ему, если она сама не разобралась еще в своих ощущениях?
   - Новое... все теперь изменится.
   Он изучающе смотрел ей в лицо.
   - Мы уже обсуждали это. - Он бережно поднял ее и поставил на лестницу. - Говори.
   - Но ты же хотел пойти и встретить...
   - У меня еще есть время. - Он вновь снял ее со ступеньки, подтолкнул к залу и закрыл за собой дверь. - Ну, теперь рассказывай, что случилось.
   Она задумчиво оглядела торжественный зал заседаний военных советов. Этой зимой они провели здесь так много счастливых часов. Дни тянулись медленно, перемежаясь в сладкой истоме страстными длинными ночами. Теперь все станет прошлым. Ну а на что она, собственно, надеялась? Не появись тут даже Малик и Лефонт, чудесному времени рано или поздно пришел бы конец. Гейдж выздоравливал, и с каждым днем ему становилось все скучнее и скучнее сидеть на месте. Она это видела. Он не из тех, кто любит нежиться в райском саду.
   - Мне будет тоскливо без этого дома. Когда мы уедем, я буду скучать по нему.
   - Я тоже, - улыбнулся он. - Впрочем, надеюсь, мы часто будем возвращаться сюда.
   - Правда? - обрадовалась она.
   - А чему ты так удивляешься? Глупо бросать столь прекрасный замок в запустении. Мы непременно поручим Лефонту заняться его ремонтом.
   - Вряд ли его это обрадует. - Бринн обняла его и спрятала лицо у него на груди. - Я поеду с тобой, куда ты захочешь. Тебе не надо... Я хочу, чтобы ты был счастлив.
   - Тогда не делай из меня мученика. Ты же прекрасно знаешь, как я буду страдать, видя, что ты изнываешь по Гвинталу. - Он взял ее лицо в свои ладони и невесело улыбнулся. - Ты убедилась, что я теперь чувствую все, что происходит в тебе, чего бы это ни касалось.
   - Я не хотела становиться частью тебя. Так получилось, - в который раз принялась объяснять она ему свое вынужденное вторжение. Она вскинула подбородок. - Иначе ты умер бы. Я сделала все, чтобы вернуть тебя обратно. - Бринн посмотрела на него. - Мне от этого тоже не по себе. Отдельные годы твоего прошлого очень нелегки и для меня, но теперь они часть меня. Если бы я порой не обуздывала себя и не заставляла думать о другом, то, наверное, не удержалась бы от ужасных поступков, какие совершал ты.
   - Не могу представить себе такое. - Он провел губами по ее брови. - Но вижу, мне придется остерегаться твоего гнева.
   - Очень мудрое решение. - Она едва сдерживала слезы. - Со временем ты научишься заботиться обо мне. Тебе повезло, что я полюбила тебя.
   - Я не могу стать абсолютно таким, каким ты хочешь меня видеть, Бринн, - тихо сказал он. - Я не такой доблестный воин, как твой Гевальд, счастливо проживший здесь остаток своих дней. А для меня в мире всегда найдется, что посмотреть и что сделать. Ты ведь тоже не захочешь задерживаться здесь. В последнее время ты тоже заскучала. Признайся хотя бы себе.
   - Я всю жизнь хотела вернуться сюда, - возразила она. - С какой стати мне отказываться от своей заветной мечты?
   - Я не могу ответить за тебя. Ты сама скажешь мне. Она уже думала об этом.
   - У меня есть дар, а в Гвинтале он почти не нужен. Жители деревни не болеют, а войн здесь нет.
   - Верно. Не каждый день наткнешься на солдата, который настолько глуп, что позволил убийце напасть на себя в таком райском саду.
   Не опровергнув замечания Гейджа о его собственной глупости, она говорила ему о своем, заветном:
   - И я задумалась: почему моя мать решила покинуть остров, последовав за моим отцом? Похоже, здесь ей тоже стало не хватать простора.
   - Может быть. - Он ласково погладил ее по волосам. - Хорошо, когда душа просит пространства. Нам всегда будет не хватать чего-то, что можно найти в другом месте. Мы всегда будем стремиться к новому, неизвестному, но где бы мы ни оказались, мы постараемся быть довольными своей жизнью и не очень сердиться на себя.
   Хорошая участь. Великолепная доля. Бринн едва слышно рассмеялась.
   - Господи, какой же ты умный и хитрый! Ты не только незаметно уговорил меня, покинуть Гвинтал, но и убедил в том, что это моя собственная идея.
   Он лукаво усмехнулся.
   - А почему бы нет? В хорошей сделке выигрывают обе стороны. Я не могу жениться на святой мученице. - Его лицо стало серьезным. - Я хочу сделать тебя счастливой, Бринн. Что нужно для этого от меня? Хочешь, чтобы наш первый ребенок родился здесь, в Гвинтале?
   Она подняла глаза на гобелен с изображением Гевальда, жена которого так и не родила ему, и улыбнулась.
   - Думается, мы все очень хотели бы этого.
   ***
   Прошло немного времени. Гейдж, Бринн, Алиса и Эдвина вышли навстречу колонне солдат, вступившей во двор замка.
   Малик вернулся! Загорелый и улыбающийся, он был так красив, что глазам становилось больно смотреть на это совершенство природы. Эдвина изо всех сил старалась не показать своей радости и нетерпения.
   Поймав взгляд Гейджа, Малик широко улыбнулся.
   - Отлично выглядишь, дружище! Окреп за то время, пока меня не было здесь.
   - Что нового от Вильгельма?
   - На Рождество его короновали на трон Англии, и с тех пор он весь в делах, раздает земли своим сторонникам. Если тебе что-то интересно знать, то я готов ответить на любые твои вопросы.
   - Вряд ли. На будущей неделе я собираюсь отплыть в Англию. Так что у нас достаточно времени, чтобы приготовиться к путешествию.
   Малик повернулся к Эдвине.
   - А как вы, миледи? Надеюсь, в добром здравии?
   - Спасибо, хорошо! - Ее голос дрожал от волнения, как ни старалась она справиться с ним. - Как вы?
   - Хорошо, особенно сейчас. - На его лице появилось хитрое выражение. Впрочем, возможно, станет еще лучше, но мы это увидим попозже.
   Она не могла оторвать от него глаз.
   - Ты снова отрастил бороду.
   - Решил смилостивиться над теми, кто не так красив, как я.
   Господи, ей так не хватало его! Другого такого нет на всем белом свете. Никто в мире не способен на такие шутки. А кто еще так обходителен и благороден? И найдется ли на всей земле такой безумец, к которому бы ей так хотелось броситься и коснуться хотя бы руки?!
   - Думаю, мы все благодарны вам за вашу любезность, - перешла она снова на "вы".
   - О, я не имел в виду вас! Вы столь же красивы, что и я.
   Эдвина рассмеялась.
   - Благодарю. Это дает мне право думать...
   - Эдвина, скорее!
   Эдвина обернулась на крик Бринн, спешившей через весь двор к Алисе, ее поддерживал Лефонт. Капитан был еще бледнее Алисы.
   Эдвина поспешила вслед за Бринн.
   - Что случилось? - спросил Малик.
   - Если бы твой ум был столь же хорош, как и твое лицо, то сам понял бы, - бросила через плечо Эдвина. - Она слишком переволновалась. У нее начались потуги.
   ***
   На следующий день у Алисы, после мучительных схваток ночью, родилась дочь. В эти тяжелые часы Эдвине не раз казалось, что Алиса умрет или потеряет ребенка. Ничего не случилось, и младенец родился здоровым, крепким, огласив громким криком свое вступление в этот мир.