Джойс Бренда. Завоеватель

   Кейдре оцепенела от страха. Двое солдат приблизились, собираясь отвести ее в тюрьму. Она отчаянно оглянулась на Рольфа, но он смотрел в сторону с самым равнодушным видом. Значит, все кончено. Кейдре из последних сил постаралась сохранить достоинство и вышла, высоко подняв голову.
   Как только ее увели, Рольф опустился перед королем на одно колено.
   — Я заслужил самое суровое наказание, сир.
   — Оно, конечно, так, — пробормотал Вильгельм, наливая себе вина, — но все же пока встань.
   Рольф поднялся.
   — Я нахожу твое поведение довольно странным. В свое время ты умолчал о том, что Моркару помогла бежать не простая рабыня, а его сводная сестра!
   — Я вел себя непростительно глупо. — Рольф был настолько подавлен, что даже не удивился столь необычной осведомленности своего короля.
   — Тогда я позволил тебе поступить по-своему, — продолжал рассуждать Вильгельм, — полагаясь на твой здравый смысл. Дальше — больше: ты выдал ее за Гая, но затащил к себе в постель. Одним ударом ты наставил рога и своей жене, и своему лучшему другу. Это верно — насчет ее глаза?
   — Да, но она не ведьма.
   — Может, она тебя чем-то опоила? Черт побери, это же надо — выбалтывать военные тайны какой-то шлюхе!
   Рольф молчал, но его синие глаза сверкали бешенством.
   — Ага, заело? Вот и хорошо! Полагаю, ты и так наказан сполна. Тебе не следовало распускать язык — тогда двенадцать твоих рыцарей остались бы живы. Твоя совесть станет для тебя лучшим палачом, и мне нет нужды вмешиваться.
   — Благодарю вас за снисходительность, ваше величество, — безжизненным голосом произнес Рольф. Никакой благодарности он не чувствовал. Вильгельм тяжело вздохнул и подытожил:
   — Если уж на то пошло, мы больше выиграли, чем проиграли. Цель похода достигнута: мятежников выкурили из их гнезда и изрядно потрепали. Хотя, конечно, такие большие потери в наши планы не входили.
   — Вы, как всегда, правы, сир.
   — Свою шлюху можешь оставить при себе — моя тюрьма и так переполнена, — и к тому же это будет справедливо. Но не забывай: отныне она моя узница, а ты всего лишь надзиратель!
   — Я с радостью возложу на себя эту обязанность! — зловеще осклабился Рольф.

Глава 54

   — Твое заключение подошло к концу, — холодно произнес Рольф с порога комнаты.
   Алис даже не сразу поверила в такое счастье — она кубарем скатилась с кровати и, на коленях приблизившись к Рольфу, поцеловала его руку.
   — Благодарю вас, милорд, — униженно пролепетала она, — и молю о прощении!
   Вместо ответа он жестом приказал ей встать и повернулся, чтобы внимательно осмотреть тяжелую дверь и задвижку с внутренней стороны. В коридоре неловко переминался с ноги на ногу пожилой плотник.
   — Задвижку нужно поставить снаружи, да так, чтобы ее нельзя было выломать. Все понятно?
   — Понятно, милорд!
   Подойдя к окну, Рольф убедился, что через узкую бойницу не протиснется даже ребенок. Алис следила за его действиями, не скрывая удивления:
   — Что происходит, милорд?
   — Ты возвращаешься в хозяйскую спальню. — Он посмотрел на нее с таким брезгливым выражением, словно не ожидал, что Алис все еще здесь. — А в этой комнате будет сидеть под замком твоя сестра.
   — Кейдре?
   Рольф, не отвечая, направился к двери.
   — Прикажи наполнить ванну.
   Алис опрометью ринулась звать слуг.
   — Твоя сестра снова запятнала себя изменой. — От его равнодушного ледяного голоса Алис пробрала дрожь. — Король приговорил ее к пожизненному заключению, а меня назначил исполнителем приговора. Она не покинет этого кабинета до самой своей смерти.
   Чтобы не выдать свое злорадство, Алис до боли закусила губу. Ей не терпелось узнать все в подробностях, но она не осмелилась приставать к Рольфу с расспросами.
   — Как раз об этом я и хотела предупредить вас, милорд, перед вашим отъездом в Йорк!
   — Вот как?
   — Она сама приходила ко мне накануне! — Алис покраснела от негодования.
   — Ну же, не тяни, выкладывай, что ты хотела сказать!
   Он нарочно вел себя так заносчиво и грубо, и Алис ненавидела его всем сердцем. Но стоило вспомнить, какую сладкую боль принесло ей однажды его огромное мужское копье, представить, что он снова бьет ее, кидает на пол и берет — грубо, жестоко, — как у Алис все обмирало внутри.
   От этих видений ее избавил громкий стук молотка — это плотник начал укреплять задвижку на двери. Алис вздернула подбородок и выпалила:
   — Ей хватило ума явиться сюда, чтобы просить прощения за то, что она обманом заползла в вашу постель, милорд. Она вполне серьезно считала это своим долгом — дескать, так ей удобнее будет помогать своим братьям!
   Рольф молча слушал, и на его суровом лице не дрогнул ни один мускул.
   — Это они уговорили ее соблазнить вас и втереться в доверие, чтобы выведать самые важные тайны. Она повторяла, что отдалась вам только ради братьев. Представляете, эта дрянь хотела оправдаться в моих глазах! — Алис коротко хохотнула, но при виде ненависти и боли, полыхнувшей в его взгляде, мигом притихла. Однако, когда норманн отвернулся, ее лицо расплылось в злорадной торжествующей улыбке.
   Слуги принесли воду для ванны, и Рольф остался наедине со своими мрачными мыслями.
   Больше он не позволит себя дурачить: проклятая изменница получит по заслугам и до конца жизни не переступит порог своей тюрьмы.
   Кейдре отвели в кабинет возле хозяйской спальни. Грохот тяжелой задвижки показался ей голосом самой судьбы.
   Она зябко повела плечами и оглянулась.
   До сих пор эта комната служила местом заточения Алис, но теперь из нее вынесли всю мебель, и спать предстояло на грубой подстилке в углу. Кроме того, здесь находился кувшин с чистой водой и ночной горшок. Пустая комната показалась ей непривычно просторной.
   Она подошла к узкой бойнице и выглянула во двор. В глазах у нее стояли слезы. В Йорке ей пришлось провести почти полдня в настоящей тюрьме. К счастью, там были другие узники, а камера оказалась не такой тесной и темной, и Кейдре сумела преодолеть приступ удушья, мучившего ее в замкнутом пространстве.
   Она сидела скорчившись в дальнем углу и оплакивала свою участь. Рольф никогда не простит ей измены. Это причиняло Кейдре бесконечную боль: она понимала, что полюбила норманна всем сердцем.
   Увы, ей слишком поздно удалось разобраться в своих чувствах.
   Кейдре пока не знала, какими будут условия нового заключения, и на всякий случай погасила оставленную стражником свечу: а вдруг ей не принесут новую? Комнату затопил мрак.
   Когда на двери подняли задвижку, узница решила, что это часовой принес ей вечернюю порцию эля и хлеба, и даже не обернулась. Но уже в следующий миг Кейдре всем телом ощутила: это он!
   Рольф молча встал на пороге, и она обратила к нему молящий, полный надежды взгляд. Зачем он пришел? Боже, Боже, помоги ей вымолить прощение! Больше ей ничего не нужно в этой жизни!
   Рольф не спеша огляделся и улыбнулся так зловеще, что у Кейдре по спине побежали мурашки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он ненавидит и презирает ее! Ей не на что надеяться!
   — Я не могла иначе! — невольно вырвалось у нее. — Ты должен меня понять!
   — И ты всерьез полагаешь, будто меня волнуют такие мелочи? — Его губы снова скривились в жестокой улыбке.
   — Разве тебе никогда не приходилось действовать вопреки собственной воле?
   — Ах, какая умилительная ложь! — Он злобно рассмеялся. — Человека судят по поступкам, а твои поступки выдают тебя с головой!
   — Ради Бога, выслушай! — взмолилась Кейдре. — У меня не было выбора! Я хотела только спасти Хереуарда и никому не желала зла!
   — Хватит! — Он подскочил к ней, схватил за плечо и швырнул о стену. — С меня довольно! Твои уста сочатся ядом — тем же ядом, которым ты отравила меня вот здесь! — Он грубо схватил ее между ног.
   — Я люблю тебя! — простонала Кейдре.
   — Вот так новость! — Он издевательски расхохотался.
   — Но это правда!
   — Ты действительно любишь меня, Кейдре?
   — Да!
   — Тогда докажи это! Поступками — не словами!
   Кейдре застыла, не понимая, чего он добивается. Как его убедить? Неужели он и в самом деле дает ей возможность оправдаться?
   Он снова рассмеялся так, что сердце ее облилось кровью, и повернулся к дверям.
   — Не уходи! — воскликнула она, метнувшись следом и обхватив его сзади за талию. — Позволь мне доказать! Позволь! Я люблю тебя! — Лихорадочно шепча, Кейдре запустила руку к нему в штаны и с радостью ощутила, как оживает его копье. По крайней мере он все еще хочет ее! — Позволь мне любить тебя! Ты сам поймешь, ты увидишь…
   Грубые руки схватили ее за плечи и оттолкнули к стене, так что Кейдре едва удержалась на ногах.
   — Попридержи свои ухватки для парней с фермы, продажная шлюха! — рявкнул Рольф и выскочил вон, хлопнув дверью.

Глава 55

   Продажная шлюха снова хотела его обмануть.
   Рольф беспокойно метался по комнате, снова и снова проклиная свое предательское тело и пытаясь оправдаться тем, что ее ласки возбудили его точно так же, как возбудили бы ласки любой другой рабыни. Здесь нет ничего удивительного.
   — Вы идете спать, милорд? — с придыханием спросила Алис.
   Он с досадой оглянулся на жену. Было совершенно очевидно, на что она намекает. Ну что ж, Рольф устроит ей нынче брачную ночь — мало не покажется. Он разделся, лег в постель, подгреб Алис под себя и мгновенно овладел ею.
   Она явно не ожидала от Рольфа такой прыти, охнула и застонала от боли.
   Рольф двигался безжалостно и грубо, зажмурив глаза и стараясь представить, что это Кейдре извивается под ним. Он рванулся еще сильнее, еще глубже — получай по заслугам, продажная шлюха! Алис с визгом вонзила ногти ему в грудь, но он схватил ее за руки и прижал их к кровати. Женщина под ним давно билась в судорогах оргазма, а Рольф все еще не удовлетворил свою жажду мести: он готов был наказывать Кейдре без конца.
   Кейдре больше не видела Рольфа у себя в комнате, а через два дня после их последней встречи он и вовсе уехал из замка с дюжиной рыцарей. Она следила за ним из окна и не могла поверить, в то, что этот угрюмый великан был тем самым Рольфом, с которым она провела столько дивных часов, полных нежности и веселья.
   Мэри два раза в день приносила ей хлеб, сыр и эль и через день опорожняла ночной горшок. Количество воды и еды было строго ограничено, и если бы Кейдре захотела умыться, ей пришлось бы израсходовать воду, оставленную для питья. Она медленно, но верно зарастала грязью — но теперь ее нисколько не волновали такие мелочи.
   Для нее не было тайной, что Мэри — самая преданная служанка ее сестры; скорее всего именно поэтому выбор пал на нее: она должна была присматривать за узницей и бесперебойно снабжать ее новостями. Мэри была завзятой сплетницей, а с подачи Алис приносимые ею слухи приобретали и вовсе зловещий характер.
   Не кто иная, как Мэри, с придыханием расписала Кейдре во всех подробностях, как норманн в первую же ночь после возвращения в замок отделал леди Алис своим большим копьем, пока та не взмолилась о пощаде — конечно, рыдая от счастья. Кейдре стоило большого труда не подать виду, что ее ранит эта новость, — ведь Алис наверняка будет с пристрастием выспрашивать у служанки, как вела себя ее сестра.
   Именно Мэри доложила Кейдре, что норманн отправился на северные границы своих владений и проведет там не меньше двух недель, чтобы присмотреть за возведением нового форта. Этот форт будет отдан в распоряжение рыцарю Бельтайну — когда тот оправится от ран. Еще Мэри сказала Кейдре, что Гай, ее муж, вернулся в Эльфгар вскоре после отъезда своего господина.
   Дни в заточении казались похожими один на другой, но в некотором смысле это было даже приятно — ведь после их памятной встречи в Кесопе ее жизнь превратилась в полный хаос. Если бы только ее не мучили горестные воспоминания и тревога за братьев!
   Через неделю после отъезда Рольфа Кейдре обратила внимание на то, что у нее задержались месячные, а груди стали болезненно тяжелыми. По утрам ее часто тошнило. Прошло еще несколько дней, и у нее пропали последние сомнения в том, что она носит под сердцем ребенка.
   Беременность Кейдре восприняла как дар Господень. Она со слезами на глазах возносила благодарственные молитвы. Теперь у нее будет ребенок — плод их любви, память о Рольфе, — которого она сможет любить и лелеять. Судя по срокам, они зачали его в первую же ночь после ее свадьбы с Гаем.
   Доставляемой ей грубой пищи было вполне довольно для взрослой женщины, но явно не хватало на двоих. Кейдре умоляла Мэри приносить ей больше, но та слишком боялась не угодить своей хозяйке.
   — Да не могу я! — хныкала она. — Она прикажет выдрать меня, если узнает!
   — Мэри, ради всего святого! — Кейдре понимала, что обязана позаботиться о новой жизни, которая зрела у нее в утробе.
   — Нет, ни за что! — Мэри бросило в дрожь. — Ты ее знаешь! С меня три шкуры сдерут!
   — Постой! — в отчаянии вскричала Кейдре. Мэри неохотно задержалась на пороге. Кейдре не хотела раньше времени ставить ее в известность о своей беременности, но что поделаешь? Рано или поздно Алис все равно узнает. У нее не было права морить голодом своего малыша, и она решилась: — Мэри, я беременна. Теперь мне требуется больше еды!
   У служанки глаза полезли на лоб от неожиданности. Наконец она пришла в себя и сказала, что теперь понимает, отчего у Кейдре столь цветущий вид. Конечно, она обещала приносить ей дополнительную порцию хлеба и сыра и вдобавок горячей воды, чтобы раз в две недели Кейдре могла помыться. Она ушла, оставив пленницу вполне умиротворенной.
   На следующий день ее навестила Алис. От нее волнами исходила душившая ее ярость. Кейдре задремала было на подстилке в углу, но моментально очнулась, готовая отразить любые нападки своей мстительной сестры.
   Как всегда, злоба и ревность не прибавили красоты этой бледной миниатюрной особе и поневоле Кейдре пожалела Алис — ей действительно есть чему завидовать!
   — Сестра, я беременна! — Кейдре счастливо улыбнулась.
   — Это ребенок от Гая! — выкрикнула Алис, побагровев от гнева.
   — Нет, это сын Рольфа!
   — Неправда! Ты только и делаешь, что врешь! Не надейся, тебе меня не одурачить, и его тоже!
   — Но Гай никогда не был со мной близок. — Кейдре возражала с поразительным спокойствием, уверенная в своей правоте. — Его отец — Рольф. У меня наверняка родится чудесный малыш с золотыми кудряшками!
   Лицо Алис исказила отвратительная гримаса.
   — Ах ты, ведьма! — заверещала она. — Ты украла у меня его семя! Черт побери, это я должна была носить его ребенка, а не ты!
   Алис набросилась на нее так стремительно, что Кейдре не сразу сообразила, что происходит. Холеные пальчики с неожиданной силой стиснули ее горло. Кейдре инстинктивно стала бороться, стараясь вырваться. Несмотря на то что Алис вцепилась в нее как бешеная, Кейдре была намного сильнее и вскоре разжала ее руки. Задыхаясь и кашляя, она не сразу смогла прийти в себя и слишком поздно заметила новую опасность: Алис занесла у нее над головой тяжелый кувшин с водой. От удара из глаз посыпались искры, но Кейдре готова была биться до последнего за своего ребенка и не потеряла сознание, хотя взор ее помутился. Пользуясь замешательством сестры, Алис выпихнула Кейдре из кабинета и потащила в хозяйскую спальню. Где-то за спиной послышался удивленный возглас Мэри.
   Голова Кейдре прояснилась в тот самый момент, когда Алис силой усадила ее на широкий каменный подоконник возле открытого окна и что было сил толкнула наружу.
   Рука, на которую опиралась Кейдре, соскользнула, и она повисла на животе на высоте третьего этажа. Затем раздался визг Мэри. Алис оторвала от подоконника вторую руку Кейдре, и та больно ударилась подбородком о стену с наружной стороны. Все с той же бешеной энергией Алис толкала ее, стараясь выпихнуть из окна.
   Медленно, но верно Кейдре скользила вперед, до крови обдирая о стену подбородок и судорожно пытаясь нащупать хоть какую-то зацепку. Бесполезно. Вот уже ее грудь перевалилась через подоконник. Еще мгновение — и она рухнет на мощеный двор и разобьется насмерть.
   Неожиданно Алис яростно взвизгнула. Чья-то рука в последний момент успела ухватить Кейдре за волосы и рывком втащить в комнату.
   — Нет! — надрывалась Алис с пеной у рта. — Нет! Нет! Нет! Дайте мне прикончить эту ведьму! Дайте! — Она выла и билась как бешеная.
   Задыхаясь и всхлипывая, Кейдре спрятала лицо на груди у мужчины, спасшего ей жизнь.
   Она услышала хлесткий звук пощечины, после чего завывания и вопли Алис мгновенно затихли. Кейдре осторожно глянула через плечо своего спасителя и увидела, что это Бельтайн помог леди Эльфгар прийти в себя. Ательстан держал Алис за локти и не давал двинуться с места.
   — Спасибо! — прошептала Кейдре, не сводя глаз со своего мужа. — Спасибо тебе!
   — Все в порядке, не бойся! — Гай погладил ее по щеке, и Кейдре, содрогнувшись, снова приникла к его груди.
   — Она… она… чуть не выкинула меня… в окно!
   — Успокойся, больше она не причинит тебе зла! — Гай повернулся к Бельтайну: — Похоже, эта бестия совсем рехнулась. Придется держать ее под замком, пока эрл не решит, что с ней делать!
   — Сам ты рехнулся! — прошипела Алис. — Я прекрасно знаю, что делаю, и давно хотела избавиться от нее раз и навсегда!
   — Придется привести плотника — пусть заколотит окно! — сказал Бельтайн. — Пожалуй, стоит запереть ее прямо здесь, а у дверей поставим часового — мало ли что ей взбредет в голову!
   Оба рыцаря старательно избегали смотреть в сторону леди Алис, и только во взгляде Ательстана промелькнуло что-то похожее на жалость.
   — Твоя жена пришла в себя? — спросил Бельтайн у Гая.
   — Да. — Обнимая Кейдре за плечи, Гай повел ее обратно в кабинет. — Тебе лучше прилечь. Мэри, сию же минуту подай вина!
   Горничная, чьи дикие вопли так вовремя привлекли мужчин, поспешно отправилась за вином.
   Кейдре, держась за Гая, едва передвигала ноги. Алис хотела ее убить. Малыш чуть не погиб.
   Как только они оказались в комнате, ставшей ее тюрьмой, она без сил опустилась на подстилку. Гай присел рядом.
   — Успокойся, больше тебе ничто не угрожает. Прости, но я даже сейчас не имею права забрать тебя отсюда!
   — Ох, Гай, — заплакала Кейдре, — она чуть не убила моего ребенка!
   Гай насторожился.
   Кейдре зарыдала во весь голос.
   — Ты носишь его ребенка? — осторожно уточнил Гай. Кейдре кивнула. — А он знает?
   Кейдре отрицательно качнула головой и тут же всполошилась:
   — Обещай, что ничего ему не скажешь!
   — Но…
   — Обещай! Гай, я люблю его! Я люблю его, а он меня ненавидит! Я сама скажу о ребенке, когда придет время! Ты ведь понимаешь, что это все равно не утаишь!
   — А вдруг он решит, что это мой ребенок?
   — Нет, я рассказала ему о нашей сделке! — В ответ на его укоризненный взгляд Кейдре добавила: — Иногда мне начинало казаться, что он тоже любит меня — совсем чуть-чуть. Но он слишком гордый и не привык делиться тем. что любит.
   — Это верно… — Гай немного подумал, потом озабоченно спросил: — Тебе хватает еды? Может, мне распорядиться на кухне?
   — Нет, уже не надо. Мэри приносит вполне достаточно, благослови ее Господь!
   — Да, теперь я это вижу, — заметил Гай. — Ты выглядишь не так, как всегда. Все-таки мне стоит самому потолковать с поварихой.
   — Ради Бога! — взмолилась Кейдре. — Я знаю, что он меня ненавидит, и не хочу его жалости! Я пока сама толком не знаю, чего хочу — но только не жалости!
   — Ты напрасно морочишь себе голову — Рольф не из тех, кто способен влюбиться по уши. Он настоящий мужчина с твердыми понятиями о чести и никогда не простит тебе предательства.
   — Да, я понимаю… — Если до сей минуты где-то в сокровенном уголке ее души еще и жила надежда на прощение, то сейчас она погасла навсегда.
   — Тебе не стоит скрывать свою беременность — хотя бы ради ребенка. Пойми, — Гай с тяжелым вздохом поднялся, — я не хочу быть жестоким, но тебе следует знать, что у него уже есть незаконнорожденные дети.
   — Чего и следовало ожидать. — Кейдре охватило странное равнодушие. Этот удар оказался совершенно неожиданным. — А где… где они сейчас?
   — Трое в Нормандии, один в Анжу и два в Суссексе, насколько мне известно. Конечно, их воспитывают матери. Все шестеро — мальчики.
   Все шестеро — мальчики. Кейдре душил горький смех. Стало быть, она сподобится родить ему седьмого!
   — Мне очень жаль, — сказал Гай, — но это чистая правда. Он, конечно, будет заботиться о тебе как о матери своего незаконнорожденного сына, но на большее рассчитывать не приходится.

Глава 56

   — Мы выступим в последний день сентября!
   — Это слишком скоро, Эд! — воскликнул Моркар. — На подготовку остается каких-то две недели!
   — Мои люди все еще не пришли в себя после Кавлидокка! — подхватил Хереуард. Этот невысокий темноволосый сакс был немного старше братьев. Разговор происходил на некотором удалении от лагеря и велся чуть ли не шепотом — опасались лазутчиков.
   — Сколько у тебя людей? — невозмутимо осведомился Эдвин.
   — Две дюжины.
   — Хорошо. — Впервые за долгое время Эдвин позволил себе улыбнуться. — Потому что у меня — три. Значит, мы превосходим де Варенна численностью. Благодаря Кейдре под Кавлидокком он потерял двенадцать самых отборных воинов!
   — Ты надеешься застать его врасплох? — поинтересовался Хереуард.
   — Да. А кроме того, я не хочу больше откладывать из-за шпионов. В наши дни скоро перестанешь доверять сам себе. Пока де Варенн не нашел замену тем, кого потерял в пустошах, у нас есть преимущество.
   — Значит ли это, милорд, что мы будем атаковать не Йорк, а Эльфгар? — подал голос Альби. Как всегда, он предпочитал держаться в тени, немного в стороне от остальных.
   — Точно, Эльфгар! — подтвердил Эдвин. — После перестройки он не менее силен, чем Йорк. Когда мы займем его, Вильгельму волей-неволей придется вступить в переговоры.
   — Но как же ты собираешься занять его, если он так силен? — удивился Хереуард.
   — Нам поможет неожиданность и предательство. Одна из горничных откроет потайную дверцу, устроенную на случай срочной нужды во время осады. — Эдвин с улыбкой покосился на Моркара: — Слабость норманна к женскому полу неожиданно оказалась полезной! Бет достаточно надежна?
   — Безусловно! — самодовольно ухмыльнулся Моркар.
   — Значит, выступаем тридцатого сентября. — С этими словами Эдвин отвернулся от костра и рассеянно уставился в усыпанное звездами небо.
   Альби с Хереуардом вернулись в лагерь, а Моркар подошел к брату:
   — Эд, я места себе не нахожу с тех пор, как Хереуард рассказал про Кейдре. Я не доверяю де Варенну и боюсь за нее.
   — С ней ничего не случится. Ее приговорили не к казни, а к пожизненному заключению. Она спаслась от веревки палача только потому, что стала женой Гая Ле Шана. Так что в каком-то смысле мы перед де Варенном в долгу.
   — А вдруг он решит выместить на ней свою злобу?
   — Вот возьмем Эльфгар — и все твои страхи останутся позади.
   Рольфу доложили о покушении сразу же по возвращении в замок.
   — Кейдре пострадала? — резко спросил он.
   — Нет, милорд, — заверил его Гай. — Конечно, испугалась до смерти, но скоро пришла в себя.
   — А что вы сделали с Алис? — При мысли о том, что его жена чуть не выкинула Кейдре из окна, у Рольфа все сжалось внутри от тревоги и боли.
   — Мы посадили ее под замок в вашей спальне и приставили часового, милорд, — сказал Гай вполголоса. — В данный момент она выглядит вполне нормально, но только сумасшедшая могла додуматься до такого. Я видел происходящее собственными глазами: Алис выла и билась как бешеная и кричала, что хочет убить Кейдре. Бельтайн и Ательстан могут это подтвердить.
   Рольф приказал Гаю оставаться в зале, а сам отправился наверх, стараясь обуздать бушевавший в груди гнев. Алис окончательно распоясалась и должна получить по заслугам.
   Войдя в спальню, он кивком отпустил часового. Алис тут же вскочила и хрипло воскликнула, заламывая руки.
   — Они нарочно возводят на меня напраслину! Я сама не знаю, что на меня нашло! Клянусь вам, милорд, у меня и в мыслях не было выбрасывать ее из окна!
   — Завтра утром ты покинешь Эльфгар, — отчеканил Рольф. — Я разрешаю тебе взять с собой все, что пожелаешь.
   — Куда вы меня отправляете? — в ужасе вскричала Алис.
   — Во Францию, миледи, в монастырь Святого Джона.
   — Это… это надолго?
   — В монастыре у тебя будет достаточно времени, чтобы раскаяться в своих поступках — если, конечно, возникнет такое желание. Если же нет… — Он равнодушно повел плечом. — По крайней мере там ты не сможешь больше пакостить ни своей сестре, ни кому-либо еще.
   — Но все-таки… как долго я там пробуду?
   — Пока не состаришься!
   — Нет, не может быть! Вы не посмеете так со мной поступить!
   — Еще как посмею! Никто не помешает мне проучить строптивую жену, отправив ее в монастырь! Я предупреждал тебя, но ты не пожелала воспринимать мои слова всерьез. Окажись на твоем месте кто-то из моих людей — он давно был бы с позором изгнан. Уложи свои вещи, Алис, и приготовься к отъезду.
   Рольф остался в своей спальне один, а Алис под конвоем перевели в старый дом. Судя по тому, что его гнев все еще не утих, он не сумел вырвать продажную шлюху из своего сердца и теперь снова и снова проклинал свою слабость. Ему нужна была женщина, и мысль о том, что пышнотелая рыжеволосая красотка находится совсем близко, за стеной, буквально сводила его с ума.