Эддингс Дэвид. Часовые Запада

   — Ну вот, испортила всю сделку, — грустно произнес Ярблек.
   Белдин, однако, подарил черноволосой женщине коварную кривую улыбку.
   — Ты заинтересовала меня, девочка, — сказал он ей, — а такого я давно не припомню. Хотя тебе надо еще поучиться ругаться и проклинать. А пока у тебя не очень складно выходит. — Он повернулся к Полгаре. — Думаю, надо посмотреть, что там затевают драснийские копейщики. Мне кажется, нам совсем не надо, чтобы они подкрадывались к нам со спины. — Он развел руки в стороны, пригнулся и принял образ ястреба.
   Когда он улетел, Велла ошеломленно посмотрела ему вслед.
   — Как это он делает? — восторженно спросила она.
   — Он много чего умеет, — ответил Шелк.
   — И то верно. — Она обратила к Ярблеку пламенный взор. — Почему ты позволил мне так с ним разговаривать? — требовательно спросила она. — Ты же знаешь, как важно первое впечатление. Теперь он никогда не сделает мне выгодного предложения.
   — Ты и сама сказала, что у него нет денег.
   — Кроме денег есть еще кое-что, Ярблек. Ярблек покачал головой и отошел, бормоча себе под, нос надракийские ругательства.
   Глаза Сенедры напоминали зеленые агаты.
   — Гарион, — сказала она зловеще тихим голосом, — боюсь, очень скоро нам придется поговорить об этих тавернах, о танцующих девушках и некоторых других вещах…
   — Это же так давно было, дорогая, — поспешно ответил он.
   — Похоже, не очень давно, раз ты все так прекрасно помнишь.
   — Есть у кого-нибудь еда? — спросила Велла, глядя по сторонам. — Я голодна, как волчица, у которой десять волчат.
   — Я могу что-нибудь для тебя поискать, — предложила Полгара.
   Велла посмотрела на нее, и видно было, как от удивления расширяются ее глаза.
   — Ты — та, какой я тебя считаю? — спросила она благоговейно.
   — Это зависит от того, кем ты меня считаешь, моя дорогая.
   — Я так поняла, вы танцуете, — ледяным голосом сказала Сенедра.
   Велла пожала плечами.
   — Все женщины танцуют. Я просто лучше всех, вот и все.
   — Кажется, вы очень уверены в себе, госпожа Велла.
   — Я просто говорю то, что есть. — Велла с любопытством разглядывала Сенедру. — Ой, какая ты маленькая! — воскликнула она.
   — Я королева Ривская, — ответила Сенедра, выпрямляясь, чтобы быть повыше.
   — Молодец, девочка, — тепло сказала Велла, похлопывая ее по плечу, — мне всегда нравится, когда женщина чего-то добивается в жизни.
   Серым пасмурным утром Гарион взобрался на холм и через неглубокую долину устремил взгляд на величественные укрепления Реона. Город стоял на возвышенном месте, и его стены вырастали прямо из колючих зарослей можжевельника, покрывавших склоны.
   — Ну, вот и он, — тихо сказал Бэрак, присоединившись к Гариону.
   — Я и не думал, что стены такие высокие, — признался Гарион.
   — Над ними хорошо поработали, — сказал Бэрак, указывая на стену. — Видишь, вон там, на парапете, новая каменная кладка?
   Над городом вызывающе реял алый флаг Медвежьего культа — кроваво-красное полотнище с черным контуром медведя на задних лапах в центре; оно хлопало под порывами холодного ветра. Почему-то вид этого флага вызвал гнев в душе Гариона.
   — Хочу, чтобы его там не было, — сказал он сквозь зубы.
   — За этим мы и пришли, — отозвался Бэрак. К ним подъехал Мандореллен в сияющих доспехах.
   — Непросто будет взять его, да? — спросил их Гарион.
   — Но и не так уж трудно, — ответил Бэрак, — когда к нам подойдет Хеттар.
   Мандореллен взглядом профессионала оглядывал городские укрепления.
   — Не предвижу никаких непреодолимых трудностей, — уверенно провозгласил он. — Немедленно по возвращении нескольких сотен человек, коих я отрядил заготовить бревен в лесу, лежащем в нескольких милях к северу отсюда, я начну сооружение осадных машин.
   — Ты и вправду можешь запустить достаточно большой камень, чтобы пробить стены такой толщины? — с сомнением спросил Гарион.
   — Капля камень не силой долбит, Гарион, — ответил рыцарь, — но падением частым. Я окружу город осадными машинами и обрушу град камней на их стены. Не сомневаюсь, что к часу появления Хеттара появится в стене брешь-другая.
   — А люди в городе не будут заделывать бреши сразу, как только ты пробьешь их? — спросил Гарион.
   — Нет, если другие катапульты будут метать в них горящую смолу, — сказал ему Бэрак. — Очень трудно делать что-то, когда горишь.
   Гарион поморщился.
   — Не люблю использовать огонь против людей, — сказал он, сразу вспомнив Ангарак.
   — Другого способа нет, Гарион, — рассудительно проговорил Бэрак. — Иначе ты потеряешь много хороших воинов.
   Гарион вздохнул:
   — Ну, хорошо. Тогда давайте начнем.
   Ривская армия и примкнувшие к ней охотники Ярблека окружили город со всех сторон. Хотя объединенных сил было недостаточно, чтобы штурмовать высокие мрачные стены, все же их хватило, чтобы обложить город со всех сторон и вести длительную осаду в ожидании подкрепления. Сооружение осадных катапульт отняло у Мандореллена несколько дней; как только они были закончены и установлены, звук туго натягиваемых веревок, высвобождающихся с ужасной силой, и тяжелые удары больших камней, бьющих в стены Реона, стали почти непрерывными.
   Гариону с вершины близлежащего холма хорошо было видно, как камень за камнем взмывают в небо и ударяются о кажущиеся неприступными стены.
   — Печальная картина, — заметила королева Поренн, приближаясь к Гариону. Сильный ветер трепал ее черное платье и развевал льняные волосы, а она грустно смотрела, как катапульты Мандореллена непрерывно бомбардируют стены города. — Реон стоит тут почти три тысячи лет. Он — как утес, охраняющий границу. Очень неприятно нападать на собственный город, да еще если вспомнить, что половину нашей армии составляют надракийцы, люди, от которых Реон и был призван защищать нас в первую очередь.
   — Войны всегда немного бессмысленны, Поренн, — согласился Гарион.
   — Совершенно бессмысленны. Да, Полгара просила передать, что вернулся Белдин. Он хочет что-то сказать тебе.
   — Хорошо. Тогда, пожалуй, вернемся? — Он протянул руку королеве Драснии.
   Белдин, расположившись на траве возле палаток, отгрызал куски мяса от большой кости и переругивался с Веллой.
   — У тебя небольшие затруднения, Белгарион, — сказал он. — Эти драснийские копейщики снялись с места и сейчас маршируют в нашем направлении.
   Гарион нахмурился.
   — Как далеко от нас Хеттар? — спросил он.
   — Достаточно далеко, — ответил горбун. — И вообще, это война или гонки? Я так понимаю, исход дела зависит от того, чья армия придет сюда первой.
   — Но ведь драснийцы не будут на нас нападать? — спросила Сенедра.
   — Трудно сказать, — ответила Поренн. — Если Хальдар убедил их, что Гарион взял меня в плен, могут и напасть. Дротик поехал выяснить, что же там происходит.
   Гарион начал ходить взад-вперед, от беспокойства кусая ноготь.
   — Не грызи ногти, мой дорогой, — сказала ему Полгара.
   — Да, тетушка, — механически ответил он, по-прежнему погруженный в размышления. — А Хеттар быстро движется? — спросил он у Белдина.
   — Погонять лошадей сильнее, чем он погоняет, уже не получится.
   — Если бы как-нибудь можно было остановить этих копейщиков!
   — Есть у меня пара мыслишек, — проговорил Белдин. Он взглянул на Полгару. — Как насчет того, чтобы полетать немного, Пол? — спросил он ее. — Мне может понадобиться помощь.
   — Я бы не хотела, чтобы вы причинили вред этим людям, — твердо сказала королева Поренн. — Это мои подданные, обманутые бесчестным предателем.
   — Если то, что я задумал, пройдет гладко, никто не пострадает, — заверил ее Белдин. Он поднялся на ноги и отряхнул свою засаленную тунику. — Рад был с тобой поболтать, девочка, — сказал он Велле.
   Она ответила ему такими ругательствами, что Сенедра побледнела.
   — Уже лучше, — одобрил Белдин. — Кажется, ты начинаешь преуспевать в этом. Ну, летим, Пол?
   Когда Велла увидела, как ястреб с синими отметинами на крыльях и снежно-белая сова круто взмыли ввысь, на ее лице было написано выражение крайнего удивления и негодования.

Глава 23

   В тот же день Гарион выехал, чтобы посмотреть, как продвигается осада Реона. Бэрак, Мандореллен и Дарник о чем-то спорили. — Дело в том, как построены стены, Мандореллен, — пытался объяснить ему Дарник. — Городская стена рассчитана на то, чтобы противостоять тому, чем ты сейчас занимаешься.
   Мандореллен пожал плечами.
   — Значит, добрый человек, это становится состязанием — посмотрим, что сильнее, их стены или мои машины.
   — Такое состязание может отнять у нас не один месяц, — заметил Дарник. — Но если, вместо того чтобы швырять камни в наружную часть стены, ты бы подавал их так, чтобы они поражали внутреннюю сторону дальней от нас стены, можно было бы добиться того, чтобы стены упали наружу.
   Мандореллен, нахмурив брови, задумался.
   — Он может быть прав, Мандореллен, — сказал Бэрак. — Городские стены обычно изнутри укреплены подпорками. Они строятся для того, чтобы не пускать людей внутрь. Если бомбардировать камнями внутреннюю часть стены, подпорки не устоят. А потом, если стены упадут наружу, они обеспечат нам возможность легко подняться в город. Тогда нам и лестницы не понадобятся.
   К ним подошел Ярблек в лихо сдвинутой набок меховой шапке. Когда Дарник объяснил ему, что он задумал, надракиец задумчиво сузил свои раскосые глаза.
   — В этом что-то есть, арендиец, — обратился он к Мандореллену. — А после того, как вы отбомбите стены изнутри, можно будет забросить несколько абордажных крючьев. Если стены будут достаточно ослаблены, то мы сможем их разрушить.
   — Не могу не признать вероятную осуществимость сих весьма нетривиальных подходов к искусству осады, — сказал Мандореллен. — Хотя они прямо противоречат давно устоявшейся традиции, тем не менее оба выказывают обещание вероятности сокращения обременительной процедуры разрушения стен. — Он с интересом посмотрел на Ярблека. — Мне никогда не доводилось размышлять о таком использовании абордажных крючьев, — признал он.
   Ярблек хрипло рассмеялся.
   — Это, наверное, оттого, что ты не надракиец. Мы — люди нетерпеливые, так что строим не очень крепкие стены. В свое время я из тех или иных соображений обрушил таким образом несколько весьма крепко выглядевших домов.
   — Думаю, однако, с разрушением стен не будем очень торопиться, — предостерег их Бэрак. — Сейчас люди в городе численно нас превосходят, и не стоит давать им повод выскакивать оттуда толпой, а если разбить человеку стену, он обычно бывает этим очень недоволен.
   Еще два дня осада Реона шла тем же порядком, а потом верхом на изможденной лошади вернулся Дротик.
   — Хальдар поставил своих людей на большинство важных должностей в своей армии, — доложил он, когда они в очередной раз собрались в большом серо-коричневом шатре, служившем штабом их армии. — Они повсюду рассказывают, как Гарион захватил королеву Поренн в плен. Они убедили войска, что необходимо срочно ее спасать.
   — Есть ли какие-нибудь новости от Брендига и сендарийцев? — спросил его Гарион.
   — Я сам их не видел, но Хальдар двигает войска очень быстро, и позади у него множество дозорных. Я думаю, он считает, что Брендиг наступает ему на пятки. Возвращаясь назад, я встретил госпожу Полгару и волшебника Белдина. Они, кажется, решили что-то сделать, но у меня не было времени выяснять. — Он откинулся в кресле; лицо его было крайне утомленным.
   — Ты устал, Хендон, — проговорила королева Поренн. — Почему бы тебе не поспать немного, а вечером мы опять соберемся.
   — Со мной все в порядке, ваше величество, — поспешно сказал он.
   — Иди спать, Дротик, — твердо сказала она. — Ты немного сможешь добавить к нашим разговорам, если уснешь прямо в кресле.
   — Делай, как она говорит, — посоветовал Шелк. — Она собирается нянчить тебя независимо от того, нравится тебе это или нет.
   — Хватит, Шелк, — сказала Поренн.
   — Но ведь это правда, тетушка. Ты известна повсюду как мать Драснии.
   — Я сказала, хватит.
   — Да, матушка.
   — Кажется, ты ступил на очень тонкий лед, Шелк, — сказал Ярблек.
   — Я всегда хожу по тонкому льду. Это придает жизни остроту.
   Мрачный день перешел в еще более мрачный вечер, когда Гарион и его друзья собрались еще раз большом шатре в центре лагеря. Ярблек принес с собой множество скатанных ковров и несколько железных жаровен, придавших их штабу вид какой-то кричащей, даже варварской роскоши.
   — А где Шелк? — спросил, оглядываясь, Гарион, когда все расселись вокруг пылающих жаровен.
   — Думаю, он опять пошел что-нибудь разнюхать, — ответил Бэрак.
   Гарион поморщился.
   — Хоть бы раз он оказался там, где его ждут!
   После недолгого сна Дротик выглядел гораздо бодрее. Лицо его тем не менее было по-прежнему мрачным..
   — У нас нет времени, — сказал он своим друзьям, — скоро здесь сойдутся три армии — господин Хеттар идет с юга, а генерал Брендиг — с запада. К несчастью, драснийские копейщики, кажется, будут здесь первыми.
   — Если только Полгара и Белдин не задержат их, — прибавил Дарник.
   — Я совершенно уверен в госпоже Полгаре и уважаемом Белдине, — сказал Дротик, — но я думаю, мы должны решить, что делать, если у них ничего не получится. Всегда лучше быть готовым ко всему.
   — Мудро сказано, господин мой, — пробормотал Мандореллен.
   — Так вот, — продолжал начальник драснийской разведки, — нам совсем ни к чему сражаться с копейщиками. Во-первых, они не являются нашими настоящими врагами; во-вторых, бой с ними ослабит наши силы и атака из укрепленного города может разбить нас.
   — К чему ты клонишь, Дротик? — спросила Поренн.
   — Думаю, нам придется войти в город.
   — У нас не хватит людей, — сказал Бэрак.
   — Да и стены свалить можно будет только через несколько дней, — прибавил Мандореллен. Дротик поднял руку.
   — Если мы соберем осадные машины у одной части стены, то сможем свалить стену за один день, — сказал он.
   — Но сразу будет понятно, куда мы нацеливаем удар, — возразил Лелдорин. — Городская армия соберется там, чтобы отогнать нас прочь.
   — Нет, если весь город будет гореть, — ответил Дротик.
   — Ни в коем случае, — резко сказал Гарион. — Мой сын может оказаться в городе, а я не собираюсь подвергать его жизнь риску, подпалив все вокруг.
   — Я еще раз говорю вам, что у нас недостаточно людей для штурма города, — настаивал Бэрак.
   — Нам вовсе не надо занимать весь город, господин Трелхеймский, — сказал Дротик. — Все, что нам надо, — это поместить наших людей в городе. Если мы займем один квартал города и укрепим его, то сможем сдерживать нападение воинов Медвежьего культа из города и армии Хальдара снаружи. Нам останется только сидеть и поджидать господина Хеттара и генерала Брендига.
   — Это вполне возможно, — сказал Ярблек, — потому что сейчас мы оказались между двух огней. Если копейщики первыми окажутся здесь, то вашим друзьям, когда они придут сюда, останется только собрать наши останки.
   — Никаких пожаров, — непреклонно повторил Гарион.
   — Имею изрядные опасения, что, как бы мы ни преуспели в атаке, в город нам не попасть, пока стены стоят, — заметил Мандореллен.
   — Стены — это ерунда, — тихо произнес Дарник. — Стена не крепче, чем ее основание.
   — Это совершенно невозможно, добрый человек, — сказал ему Мандореллен. — На основании стены покоится весь ее вес. Ни одна катапульта в мире не может сдвинуть такую массу.
   — Я ничего не говорил о катапультах, — заметил Дарник.
   — Что ты придумал, Дарник? — спросил Гарион.
   — Это будет совсем нетрудно, Гарион, — сказал Дарник. — Я тут немного осмотрелся. Стены стоят не на скальном основании, а на наносном грунте. Нам надо лишь немного размочить этот грунт. В этих местах много подземных вод. Если мы с тобой объединим усилия, то сможем подвести воду под одну часть стены, и никто в городе не догадается, что мы делаем. Как только земля достаточно размокнет, нескольких дюжин абордажных крюков Ярблека окажется достаточно, чтобы свалить часть стены.
   — Возможно это, Гарион? — с сомнением спросил Лелдорин.
   Гарион подумал.
   — Это вполне можно сделать, — заключил он — вполне возможно.
   — А если мы сделаем это ночью, то войдем в город, как только упадет стена, — сказал Гарион. — Мы сможем попасть в Реон, не потеряв ни одного человека.
   — Свежее решение, — заметил Шелк, входя. Немного, может быть, необычное, но весьма интересное.
   — Где ты был, маленький пролаза? — спросил Ярблек.
   — В Реоне, — ответил Шелк.
   — Ты был в городе? — недоверчиво переспросил Бэрак.
   Шелк пожал плечами.
   — Я подумал, что прежде, чем мы разнесем Реон на куски, было бы неплохо забрать оттуда вашего человека. — С насмешливым поклоном он отступил в сторону и представил взглядам графиню Лизелль.
   — Какая изумительная молодая особа, — восхищенно выдохнул Ярблек.
   Лизелль улыбнулась всем, и на щеках ее появились задорные ямочки.
   — Как ты попал внутрь? — спросил Гарион маленького узколицего человечка.
   — Тебе бы не понравилось, если бы ты узнал, Гарион, — сказал ему Шелк. — Всегда есть возможность попасть в город и выйти из него, если очень захотеть.
   — Что-то вы оба не очень хорошо пахнете, — заметил Ярблек.
   — Обратный путь пролег не через благоуханные долины, — ответила Лизелль, наморщив носик.
   — Ты хорошо выглядишь, — приветливо сказал Дротик своей племяннице, — принимая во внимание все условия…
   — Спасибо, дядюшка, — ответила она и повернулась к Гариону. — Слухи, которые ходят по городу, соответствуют действительности? — спросила она. — Вашего сына украли, Белгарион?
   Гарион мрачно кивнул.
   — Это случилось после того, как мы взяли Ярвиксхольм. Поэтому мы здесь.
   — Но, кажется, принца Гэрана нет в Реоне, — сказала Лизелль.
   — Ты уверена? — спросила Сенедра.
   — Я так думаю, ваше величество. Приверженцы Медвежьего культа в городе пребывают в замешательстве. Кажется, они просто не представляют, кто взял вашего сына.
   — Ульфгар может держать это в тайне, — сказал Дротик, — и только немногие знают об этом.
   — Может быть, но не похоже, чтобы это было именно так. У меня не было возможности подобраться к Ульфгару достаточно близко, чтобы удостовериться в этом, но он произвел впечатление человека, чьи планы были нарушены. Мне кажется, он не ожидал наступления на Реон. Его укрепления не столь неприступны, как это может показаться снаружи. Северная стена непрочна. Мне кажется, укрепление фортификаций — отчаянный шаг. Ульфгар не ожидал осады. Если бы он стоял за этим похищением, то хорошо подготовился бы к вашему приходу, хотя, возможно, Ульфгар надеялся, что вы его не выследили.
   — Это самая главная новость, госпожа моя, — радостно заявил Мандореллен. — Теперь, зная, что северные укрепления слабы, мы можем сосредоточить наши усилия там. Если план Дарника сработает, ослабевший фундамент северной стороны поможет нам свалить стену очень быстро.
   — Что ты можешь рассказать нам про Ульфгара? — спросил Бэрак девушку.
   — Я видела его недолго и издалека. Большую часть времени он проводит в своем доме, и только его ближайшие сподвижники допущены к нему. Однако он произнес речь, как раз перед тем, как выслать свои отряды вам навстречу. Он говорит очень страстно и держит толпу под полным контролем. Хотя одну вещь я могу вам о нем сказать. Он не алориец.
   — Нет? — Бэрак выглядел огорошенным.
   — По его лицу нельзя сказать, к какому народу он принадлежит, но говорит он не как алориец.
   — Как же культ допустил, чтобы чужой человек стал во главе? — спросил Гарион.
   — Они не осознают, что он чужак. Он произносит неправильно всего несколько слов — по правде говоря, два-три, не больше, и только тренированное ухо может уловить их. Если бы мне удалось оказаться к нему поближе, я бы подстроила так, что он произнес бы слова, которые выдали бы его происхождение. Жаль, что я не могла помочь больше.
   — Каково его влияние в культе? — спросил Дротик.
   — Он безраздельный владыка, — ответила она. — Приверженцы культа делают все, что он говорит. Они относятся к нему как к богоподобному существу.
   — Нам надо будет взять его живым, — сказал Гарион мрачно. — Я должен допросить его.
   — Это может оказаться чрезвычайно трудно, ваше величество, — сообщила Лизелль. — В Реоне многие верят, что он волшебник. Я вообще-то сама не видела, но разговаривала со многими людьми, которые видели или говорили, что видели, как он колдует.
   — Вы сослужили нам хорошую службу, графиня, — с благодарностью сказала ей королева Поренн.
   — Спасибо, ваше величество, — просто ответила Лизелль, присев в реверансе. Потом она снова повернулась к Гариону: — Насколько мне удалось разузнать, силы культа в городе не так сильны, как мы думали. Количество воинов действительно велико, но среди них много молодых мальчиков и пожилых людей. Кажется, они очень рассчитывают на войско, которое приближается к городу под командованием тайного приверженца культа.
   — Это Хальдар, — сказал Бэрак. Лизелль кивнула.
   — И это снова возвращает нас к необходимости попасть в город, — добавил Дротик. Он взглянул на Дарника: — Как ты думаешь, сколько тебе понадобится времени, чтобы земля под северной стеной достаточно размокла и можно было бы обрушить стену?
   Дарник откинулся на стуле, задумчиво глядя в потолок шатра.
   — Нам надо захватить их врасплох, — произнес он, — так что не нужно, чтобы вода забила струей из-под земли — сначала по крайней мере. Постепенное набухание будет гораздо менее заметно. Понадобится некоторое время, чтобы напитать почву водой.
   — И необходимо быть очень осторожными, — прибавил Гарион. — Если этот Ульфгар действительно волшебник, он услышит нас, если мы будем очень шуметь.
   — Когда стена упадет, будет очень шумно, — сказал Бэрак. — А почему бы тебе просто не выбить ее, как ты это сделал в Ярвиксхольме?
   Гарион покачал головой:
   — Не все так просто. После того как ты ударил, собрав всю свою силу, ты становишься абсолютно уязвим для человека, владеющего таким же даром. А мне бы хотелось найти своего сына и быть при этом живым и здоровым.
   — Сколько времени потребуется, чтобы размочить землю под стеной? — спросил Дротик. Дарник почесал щеку.
   — Ночь и день, — ответил он. — К полуночи завтрашнего дня стена будет уже достаточно хорошо подмыта. Потом, прямо перед нападением, мы с Гарионом усилим течение воды. К тому времени почва и так уже должна быть сырой и мягкой, и хороший поток воды вынесет землю из-под стены. Если мы бросим камни с дальней стороны города, чтобы они упали внутрь стены, да еще запустим пару дюжин крючьев, тогда сможем быстро обрушить ее.
   — Тебе надо будет все время обстреливать город, — сказал Ярблек Мандореллену. — Пусть они привыкнут, что камни непрестанно падают с неба. Тогда они не особенно обеспокоятся, когда ты начнешь бомбардировку завтра ночью.
   — Значит, завтра в полночь? — спросил Бэрак.
   — Да, — уверенно ответил Гарион. Дротик посмотрел на племянницу.
   — Ты представляешь себе план северной части города? — спросил он. Она кивнула.
   — Сделай набросок. Нам надо знать, где ставить заграждения, когда мы попадем внутрь.
   — После того как я приму ванну, дядюшка.
   — Нам очень нужен план, Лизелль.
   — Не так сильно, как мне нужна ванна.
   — Да и тебе тоже, Хелдар, — твердо сказала Поренн.
   Шелк задумчиво посмотрел на Лизелль.
   — Не беспокойся, Хелдар, — сказала она. — Я сама могу помыть себе спину.
   — Пойдем посмотрим, как там вода, Дарник, — обратился к другу Гарион, вставая. — Я хочу сказать, под землей.
   — Хорошо, — ответил кузнец.
   Луны, конечно, не было. Облака, которые собирались всю неделю, казалось, совершенно закрыли небо. Ночной воздух был холодным; Гарион и Дарник шагали через плоскую долину к городу.
   — Холодная ночь, — заметил Дарник, стуча зубами, когда они пробирались сквозь густые заросли можжевельника.
   — Угу, — согласился Гарион. — Как ты думаешь, вода глубоко залегает?
   — Не очень глубоко, — ответил Дарник. — Я спросил Лизелль, глубокие ли в Реоне колодцы. Она сказала, что все они весьма мелкие. Я думаю, мы найдем воду на глубине футов двадцати пяти.
   — Как тебе это пришло в голову? Дарник тихонько рассмеялся в темноте.
   — Когда я был совсем молодым, то работал у одного фермера, который очень задирал нос. Он решил, что на соседей произведет огромное впечатление колодец, вырытый прямо в доме. Мы копали его всю зиму и открыли артезианский пласт. Через три дня дом был смыт. Хозяин очень расстроился.
   — Могу себе представить.
   Дарник взглянул на нависшие над ними стены.
   — Думаю, ближе подходить не надо, — сказал он. — Трудно будет сосредоточиться, если они начнут пускать в нас стрелы. Давай-ка испытаем северную сторону.
   — Давай.
   Они продвигались теперь еще осторожнее, стараясь избежать даже незначительного шелеста можжевельника.
   — Здесь, — прошептал Дарник. — Посмотрим, что там, внизу.
   Гарион скользнул мысленно вниз, сквозь крепко спрессованную землю под северной стеной города. Сначала продвигаться было трудно — ему все время встречались кроты и дождевые черви. В одном месте по сердитому лопотанью он догадался, что потревожил барсука. Потом он наткнулся на скалу и внутренним зрением прошелся по ее плоской поверхности, выискивая трещины.