Эддингс Дэвид. Келльская пророчица (Маллореон - 5)

   Обстановка показалась такой знакомой Гариону, что голова у него пошла кругом. Казалось, вот-вот навстречу ему выйдет Мандореллен в сверкающих доспехах, сопровождаемый рыжебородым Бэраком и страстным любителем коней Хеттаром. И вновь странное ощущение поразило Гариона. Все это уже происходило с ним прежде. И ему вдруг открылось нечто важное: рассказывая Закету о прошлом, он сам как бы переживал его вновь. И было это не что иное, как духовное очищение в преддверии уже ставшей неизбежной встречи в Месте, которого больше нет.
   - Соблаговолите, господа рыцари, приблизиться к трону короля Ольдорина, дабы мог я представить вас его величеству, - сказал барон Астеллиг. - Я сам поведаю ему о некоторых ограничениях, кои накладывает на вас ваша великая миссия.
   - Ваша учтивость и предусмотрительность делают вам честь, господин Астеллиг, - сказал Гарион. - Мы сердечно рады будем приветствовать государя.
   И они втроем двинулись по мраморному полу к покрытому ковром тронному возвышению. Король Ольдорин оказался еще более дюжим молодцом, чем даже Кородуллин Арендийский, но в глазах его не было заметно даже слабого проблеска интеллекта.
   Высокий, крепкого сложения рыцарь неожиданно заступил путь Астеллигу.
   - Сие непочтительно, господин барон. Вели спутникам поднять забрала свои, дабы король мог видеть лики тех, кто приближается к нему!
   - Я сам объясню его величеству причину сей скрытности, господин рыцарь, решительно ответил Астеллиг. - Уверяю вас, что сии рыцари, коих смею я именовать друзьями, вовсе не желают выказать неуважения к нашему государю.
   - Искренне скорблю, барон Астеллиг, - упрямился рыцарь, - но я не могу этого дозволить! Барон потянулся к рукояти меча.
   - Спокойно! - Рука Гариона в тяжелой перчатке опустилась на плечо Астеллига. - Как ведомо всем в подлунном мире, обнажать оружие в присутствии короля строжайше запрещено.
   - Вы весьма искушены в придворном этикете, господин рыцарь.
   Голос придворного звучал уже далеко не так уверенно.
   - Мне доводилось представать пред многими государями мира, господин, и я поднаторел в придворной учтивости. Уверяю вас, что мы никоим образом не желали оскорбить его величество, приблизившись к его трону с опущенными забралами. Поступать так велит нам наш долг и великая миссия, кою призваны мы исполнить.
   Рыцарь уже явно колебался.
   - Речь ваша весьма учтива, господин рыцарь...
   - Так не будете ли и вы учтивы в ответ, господин рыцарь? Соблаговолите проводить нас с другом и барона Астеллига к трону его величества. Вне сомнения, столь доблестный воин, как вы, сможет предотвратить любую неожиданность, однако, заверяю вас, ничего непредвиденного не произойдет.
   - Да будет так, господин рыцарь, - решился наконец упрямец.
   Они вчетвером приблизились к тронному возвышению и склонились в поклоне.
   - Да пребудет в добром здравии мой король, - сказал Астеллиг.
   - Приветствую, барон, - рассеянно ответил монарх.
   - Имею честь представить вам двух странствующих рыцарей, прибывших сюда издалека. Они направляются туда, где судьбой назначено им совершить великий подвиг.
   В глазах короля затлел слабый огонек интереса. Слово "подвиг" для мимбрийца звучит сладчайшей музыкой.
   - Как видите, ваше величество, - продолжал Астеллиг, - друзья мои не поднимают забрал. Но не воспримите это как жест неуважения - это всего лишь необходимая предосторожность в преддверии их доблестного подвига. В большом мире царствует зло, а рыцари эти со спутниками своими должны противостоять ему. Оба они стяжали славу в большом мире, и ежели бы открыли они лики свои, то в тот же миг были бы узнаны, и злобный враг их, коего они преследуют, был бы предупрежден об их приближении и воспрепятствовал бы им. Посему забрала их должны пребывать опущенными.
   - Разумная предосторожность, - согласился король. - Приветствую вас, господа рыцари. Добро пожаловать.
   - Вы добры, ваше величество, - произнес Гарион. - И мы благодарны вам за то, что со столь мудрым пониманием отнеслись вы к обстоятельствам, побуждающим нас скрывать свои лица. Подвиг наш труден, и подстерегают нас на пути чары и заклятия - и случись нам быть узнанными, мы были бы побеждены, от чего пострадал бы весь мир.
   - Вполне понимаю вас, господин рыцарь, и не стану далее расспрашивать о вашем подвиге. У стен любого дворца есть уши, а здесь вполне может оказаться некто из приспешников вашего недруга.
   - Мудро сказано, мой король, - раздался скрипучий голос за их спинами. Как мне самому довелось убедиться, сила кудесников весьма велика, и даже доблесть сих двух отважных рыцарей может оказаться бессильной перед нею.
   Гарион обернулся. Глаза у говорящего были совершенно белыми.
   - Се - кудесник, про которого я говорил, - прошептал барон Астеллиг. Берегитесь его, господин рыцарь, ибо король - послушная игрушка в его руках.
   - О, добрый Эрезель! - Лицо короля озари лось радостью. - Будь любезен, приблизься к трону. Возможно, ты со столь свойственной тебе мудростью присоветуешь сим двум отважным воинам, как им избежать ловушек, расставленных на их пути злобными колдунами.
   - Служить вам - счастье для меня, - ответил Нарадас.
   - Ты знаешь этого типа? - спросил Закет у Гариона.
   - Да.
   Нарадас подошел к трону.
   - Осмелюсь кое-что предложить вам, господа рыцари, - елейным голосом начал он. - Вскоре при дворе состоится великий турнир. Ежели вы не примете в нем участия, то прихлебатели недруга вашего, кои несомненно следят за вами, могут насторожиться. Вот первый совет мой: соблаговолите выйти на ристалище, дабы избежать беды.
   - Мудрый совет, Эрезель, - закивал пустоголовый монарх. - Господа рыцари, се Эрезель, великий волшебник и ближайший мой советник. Прислушайтесь к его речам, ибо мудрость их безгранична. Мы же с нашей стороны будем весьма польщены, если два столь доблестных воина примут участие в предстоящем развлечении.
   Гарион стиснул зубы. Одно невинное с первого взгляда предложение - и Нарадас преуспел в своем намерении задержать их, чего долго и безуспешно добивался. И теперь выхода у них просто не было.
   - Мы почтем за честь разделить с вашими могучими рыцарями предстоящее удовольствие, ваше величество, - ответил он. - А позвольте полюбопытствовать, когда начнется турнир?
   - Ровно через десять дней, господин рыцарь.
   Глава 13
   Покои, куда их препроводили вскоре, вновь оказались на удивление знакомыми. Арендийцы, разлученные с родиной два тысячелетия тому назад, с благоговейной любовью, в мельчайших деталях воссоздали королевский дворец в Во-Мимбре. Даже неудобства тут были точно те же. Практичный Дарник тотчас же это заметил.
   - Сдается мне, они вполне могли бы кое-что усовершенствовать.
   - Но ведь в архаизме есть свое очарование, дорогой, - ответила мужу Польгара.
   - Виной всему, вероятно, острая ностальгия, Пол, и все же, если бы они кое-что тут модернизировали, было бы только лучше. Ведь ты заметила, что ванные комнаты находятся в подвале?
   - Точно так, госпожа Польгара, - подтвердила наблюдательная Бархотка.
   - В Мал-Зэте было куда удобнее, - вздохнула Сенедра. - Ванные комнаты там находятся прямо в покоях - можно вволю веселиться и шалить...
   У Гариона даже уши сделались пунцовыми.
   - Похоже, я опять проворонил самое интересное, - хитровато произнес Закет.
   - Ничего подобного, - быстро ответил Гарион.
   И тут явились королевские портные. Польгару и остальных женщин тотчас же как ветром сдуло. Гарион и прежде замечал, что искусство портных в чем-то сродни колдовству, поскольку завладевает сердцами даже самых достойных женщин.
   Вслед за портными появились швеи, которые, подобно портным, работали в духе седой старины. Бельдин, разумеется, был непоколебим - он тотчас же со всей решительностью отверг их услуги. Одному особенно настойчивому портному ему даже пришлось показать корявый большой кулак, и тот понял наконец, что горбун вполне удовлетворен своим внешним видом.
   Гарион же и Закет пребывали во власти запрета, наложенного на них прорицательницей из Келля, и оставались в доспехах.
   Когда же наконец их оставили в покое, Бельгарат сурово насупился.
   - Предупреждаю вас двоих: будьте предельно осторожны во время турнира. Нарадасу известно, кто мы такие, - видели, как легко ему удалось нас задержать? Он вполне может пойти и несколько дальше. - Старый волшебник пристально посмотрел в сторону дверей. - Куда это ты направляешься? - спросил он у Шелка.
   - Хотел немного погулять, принюхаться, - с невинным видом отвечал маленький мошенник. - Никогда не вредно знать, что нас ожидает.
   - Ну ладно, но будь осторожен. И гляди, чтобы что-нибудь чужое ненароком не перекочевало в твой карман. Если тебя застукают, нам всем не поздоровится.
   - Ты обижаешь меня, Бельгарат! - возмутился Шелк. - Никто никогда еще не видел, чтобы я что-то украл!
   И удалился, все еще возмущенно бормоча что-то себе под нос.
   - Как думаешь, этим он хотел сказать, что красть вообще не в его привычке? - спросил Закет.
   - Нет, - вдруг раздался голос Эрионда. - Он сказал лишь то, что сказал, никто никогда не заставал его за воровством. - Юноша ласково улыбнулся. - У него есть несколько дурных привычек, но ведь мы пытаемся его перевоспитать...
   Впервые за очень долгое время Гарион услышал голос своего юного друга. Эрионд делался все более молчаливым, все глубже уходил в себя. И это беспокоило Гариона. Эрионд всегда был странным мальчиком и умел предчувствовать грядущие напасти даже тогда, когда все остальные оставались безмятежно спокойными. Гарион с ужасом вспомнил роковые слова Цирадис, прозвучавшие в Реоне: "Путь твой исполнен будет великих опасностей, Бельгарион, и один из друзей твоих сложит голову в этом пути".
   И тут, словно в ответ на его безмолвную мысль, из комнаты, где дамы совещались с портными, явилась келльская прорицательница с повязкой на глазах. Вслед за нею выпорхнула Сенедра, облаченная в одну лишь сорочку, притом весьма короткую.
   - Но это же такое роскошное платье, Цирадис! - умоляющим тоном воскликнула королева.
   - Оно хорошо для тебя, королева Ривы, - ответила пророчица. - Но эта роскошь не для меня.
   - Сенедра! - Гарион задохнулся от возмущения. - Ты же не одета!
   - Да ну тебя! - отмахнулась Сенедра. - Кто из вас не видал голых женщин? Важнее то, что я никак не могу сладить с моей загадочной подружкой. Цирадис, если ты не наденешь это платье, я очень, очень рассержусь на тебя! К тому же нам срочно нужно соорудить тебе подходящую прическу.
   Пророчица же, словно на глазах у нее и не было повязки, приблизилась к Сенедре и нежно заключила ее в объятия.
   - Дорогая, дорогая моя Сенедра, - ласково заговорила она, - сердце твое больше, чем ты сама, моя крошка, а твоя заботливость согревает мне душу. Но я вполне удовлетворена моим незатейливым нарядом. Возможно, со временем вкусы мои и переменятся - тогда я с радостью прибегну к твоим любезным услугам.
   - С нею решительно невозможно разговаривать! - всплеснула руками маленькая королева. И грациозно скользнула в двери дамской комнаты - только взметнулся коротенький подол.
   - Ты должен получше ее кормить, - заявил Бельдин Гариону. - Не пойму, в чем душа держится...
   - Она и такой мне нравится, - ответил Гарион. Потом взглянул на Цирадис. Не желаешь ли присесть, великая прорицательница?
   - Если позволишь.
   - Разумеется!
   Гарион жестом отклонил помощь Тофа и сам подвел девушку с завязанными глазами к мягкому креслу.
   - Благодарю тебя, Бельгарион, - сказала она. - Ты столь же добр, сколь и отважен. - Улыбка ее была словно луч солнца в ненастный день. Рукой она коснулась своих волос. - Неужели это и впрямь столь безобразно?
   - Это прекрасно, Цирадис, - чистосердечно ответил Гарион. - Сенедра частенько преувеличивает, к тому же обожает выводить из себя людей - меня, в частности.
   - Разве тебе это столь уж неприятно, Бельгарион?
   - Н-нет. Я, наверное, заскучал бы по этим ее выходкам, если бы она вдруг сделалась благоразумной.
   - Ты попался в любовные сети, король Бельгарион. Ты могущественный волшебник, но, смею думать, твоя маленькая королева при помощи еще более сильных чар околдовала тебя и держит сердце твое на своей маленькой ладошке.
   - Это правда, но, знаешь, я ничего не имею против.
   - Если вы не прекратите этой слащавой тягомотины, меня вырвет! - ворчливо заявил Бельдин. И тут воротился Шелк.
   - Ну как, клюнуло? - спросил Бельгарат.
   - Нарадас обставил тебя и с библиотекой. Я заглянул туда, и тот, кто ведает книгами...
   - Библиотекарь, - рассеянно уточнил Бельгарат.
   - Хоть черт в ступе. Так вот, он сказал, что, как только Нарадас появился в замке, он тотчас же перевернул все вверх дном в библиотеке.
   - Это уже кое-что, - сказал Бельгарат. - Значит, Зандрамас нет на острове. Она послала сюда Нарадаса, чтобы он выполнил ее поручение. И что, он все еще разыскивает карту?
   - Похоже, нет.
   - Значит, он ее нашел.
   - И, скорее всего, уничтожил, чтобы мы до нее не добрались, - прибавил Бельдин.
   - Нет, добрый Бельдин, - вмешалась Цирадис. - Та карта, что вы ищете, все еще существует, но она вовсе не там, где вы намеревались ее искать.
   - Но, разумеется, нечего и ожидать, что ты намекнешь, где именно она сейчас находится? - без всякой надежды спросил Бельгарат.
   Цирадис отрицательно покачала головой.
   - Не стоит, уважаемый Бельгарат.
   - Погоди-погоди, ты сказала "карта"? - Бельдин, как всегда, атаковал лоб в лоб. - Значит ли это, что она существует в единственном экземпляре?
   Цирадис кивнула.
   Горбун передернул плечами.
   - Ну да ладно. Поиски карты заполнят наш вынужденный досуг - нам все равно нечего делать, покуда двое наших героев не начнут пробовать на зуб доспехи своих противников.
   - Кстати, чуть не забыл! - воскликнул Гарион, пристально глядя на Закета. - Ты ведь не умеешь орудовать копьем, я правильно понял?
   - Честно признаться, не умею.
   - Тогда завтра утречком мы с тобой куда-нибудь подадимся, и я дам тебе несколько добрых советов.
   - Мне это представляется вполне разумным.
   Наутро оба друга поднялись рано и верхом выехали из дворца.
   - Думаю, нам лучше отправиться за городские стены, - сказал Гарион. Конечно, неподалеку от дворца есть учебное ристалище, но там наверняка практикуются другие рыцари. Я, конечно, не хочу тебя обидеть, но несколько первых ударов новичка обычно бывают просто уморительны. А ведь мы с тобой великие доблестные рыцари и не можем никому позволить заподозрить в нас щенков.
   - Весьма признателен, - сухо отвечал Закет.
   - Но, может быть, тебе по вкусу публичный позор?
   - Совсем нет.
   - Тогда пусть будет по-моему, ладно? Миновав городские стены, они направились на луг в нескольких милях от города.
   - Ты взял два щита, - заметил Закет. - Так принято?
   - Другой предназначается для нашего противника.
   - Для кого-о?
   - Это будет какой-нибудь пень или дерево. Нам нужна мишень. - Гарион натянул поводья. - Кстати, учти, что турнир, в котором мы собираемся участвовать, чисто формальный. Никто никого не намеревается убивать - это считается дурным тоном. Скорее всего, мы будем сражаться при помощи копий с тупыми наконечниками. Это помогает предотвратить несчастные случаи.
   - Но ведь кто-то порой все-таки гибнет?
   - И такое случается, но крайне редко. Цель поединка считается достигнутой, если один из сражающихся вылетел из седла. Тогда ты подъезжаешь к нему и упираешь кончик своего копья в самый центр его щита.
   - Разумеется, ежели наземь лечу я, он делает то же самое...
   - Верно.
   - Но это же, наверное, больно!
   - Так оно и есть. После нескольких ударов соперника ты покроешься синяками с головы до ног.
   - И они тут так развлекаются?
   - Это не только забава. Это своего рода состязание. Оно выявляет сильнейших.
   - Хоть это я могу понять...
   - Полагаю, это состязание должно тебе понравиться.
   Они прикрепили щит на пружинистую ветвь кедра.
   - Как раз нужная высота, - сказал Гарион. - Сперва я покажу тебе, как это делается. Смотри внимательно. А потом попробуешь сам.
   Гарион, уже изрядно поднаторевший в боевом искусстве, с каждой попытки попадал в цель.
   - А зачем ты в последнюю секунду привстаешь в стременах? - спросил внимательный Закет.
   - Я не столько привстаю, сколько наклоняюсь вперед. Суть в том, чтобы получше упереться ногами в стремена, наклониться вперед и напрячь все мускулы. Таким образом к твоему весу прибавится еще и вес лошади, что значительно увеличит силу удара.
   - Умно. Дай-ка я попробую.
   С первой попытки Закет блистательно промазал.
   - И что же я сделал не так? - обиженно спросил он.
   - Когда ты приподнялся и наклонился вперед, конец твоего копья ушел вниз. Надо поточнее целиться.
   - А, теперь понятно. Ладно, давай-ка еще разок. Со второй попытки он нанес по цели скользящий удар, и щит волчком завертелся вокруг своей оси.
   - Ну как, уже лучше? - спросил он. Гарион отрицательно покачал головой.
   - Считай, ты убил противника. Ты ударил в самый верх щита. Теперь копье твое чересчур задрано вверх - так ты угодишь рыцарю прямо в забрало и сломаешь ему шею.
   - Тогда я еще попрактикуюсь.
   К полудню Закет сделал значительные успехи.
   - На сегодня довольно, - сказал Гарион. - Становится чересчур жарко.
   - А я прекрасно себя чувствую! - возразил окрыленный Закет.
   - Признаться, я пекусь вовсе не о тебе, а о твоей лошади.
   - А-а-а... Да, она уже в мыле - слегка...
   - Не слегка, Закет. К тому же лично я уже нагулял прекрасный аппетит.
   День турнира выдался очень солнечным. Толпы празднично разодетых горожан тянулись по улицам к ристалищу, где должны были состояться поединки.
   - Знаешь, мне кое-что пришло в голову, - сказал Закету Гарион, когда они вышли из дворца. - И мне, и тебе, в сущности, наплевать, кто выйдет победителем в турнире, правда?
   - Что-то я тебя не пойму.
   - У нас есть дела поважнее, а ушибы и переломы были бы для нас только досадной помехой. Так что достаточно нанести несколько ударов, повергнуть наземь пару рыцарей, а затем беспрепятственно позволить другим выбить нас из седел. Честь наша останется таким образом незапятнанной, да и серьезных ранений мы избежим.
   - Ты предлагаешь нам сдаться добровольно? И это ты, Гарион?
   - Но это разумно.
   - Я в жизни еще не проигрывал сражения!
   - С каждым днем ты все больше и больше делаешься похожим на Мандореллена, - вздохнул Гарион.
   - Кстати, - продолжал Закет, - ты забываешь кое о чем. Мы ведь назвались доблестными рыцарями и сверх того сообщили, что нам предстоит великий подвиг. Если мы не сделаем все, что в наших силах, Нарадас напоет королю всякой всячины и заронит в его сердце подозрение. Ну, а если мы победим, то вырвем у змеи жало.
   - Победим? - фыркнул Гарион. - Конечно, ты многому научился за эту неделю, но ведь нам предстоит сразиться с теми, кто орудует копьем всю жизнь! Так что, думаю, победа нам не грозит.
   - Тогда идем на компромисс? - хитренько прищурился Закет.
   - Да что у тебя на уме?
   - Если мы выйдем победителями в турнире, король не сможет ни в чем нам отказать, правда?
   - Обычно так и происходит.
   - Тогда, возможно, он с радостью позволит Бельгарату взглянуть на вожделенную карту? Уверен, он прекрасно знает, где она находится, или вынудит Нарадаса показать ее.
   - Слова твои не вполне лишены здравого смысла...
   - Ты ведь волшебник. Так устрой, чтобы мы выиграли!
   - Да ведь это же мошенничество!
   - Ты удивительно непоследователен, Гарион. Сперва ты предлагаешь нам свалиться с коней, словно кули с мукой, но ведь и это мошенничество, не так ли? Вот что я тебе скажу, друг мой. Я, император Маллореи, даю тебе свое императорское соизволение: можешь мошенничать сколько влезет. Ну как, теперь ты согласен?
   Гарион с минуту поразмышлял и кое о чем вспомнил.
   - Помнишь, я рассказывал тебе, как прекратил войну, чтобы дать возможность Мандореллену и Нерине без помех пожениться?
   - Ну да. А что?
   - Вот как я это сделал. Любое копье рано или поздно ломается. К концу турнира лошади будут разгуливать по колено в щепках. Мое же копье стало прочнее стали. Это великолепно сработало. В тот день ни один из самых доблестных рыцарей во всем Мимбре не усидел в седле.
   - А мне казалось, ты говорил, будто обрушил на их головы бурю...
   - Это было несколько позднее. Тогда две огромные армии сошлись лицом к лицу на равнине. Даже мимбрийцы не могут сражаться на поле, которое то и дело дырявят кошмарные молнии. Они не настолько глупы.
   - Прекрасная военная карьера, мой юный друг, - засмеялся Закет.
   - Да, забавный выдался денек, - признался Гарион. - Нечасто удавалось мне в одиночку обратить в бегство сразу две армии. Правда, потом я долго выпутывался из того, что сам нагородил. Когда портишь погоду, никогда не знаешь, каковы окажутся последствия. Бельгарат и Бельдин потом полгода шныряли туда-сюда по свету, усмиряя стихию. Дедушка был невероятно зол, когда вернулся. Среди прозвищ, которыми он щедро меня одаривал, "болван" было самым ласковым.
   - Кстати, ты вскользь упоминал о каких-то "заграждениях". Что это за штука?
   - В землю в самом центре ристалища вбивают нечто вроде свай, между которыми укрепляют длинные шесты - примерно на высоте лошадиной груди. Противники с противоположных сторон съезжаются как раз к этому шесту. Полагаю, это делается для того, чтобы лошади не налетели друг на друга. Добрые кони нынче в большой цене. Кстати, это мне кое о чем напомнило. На нашей стороне еще одно преимущество - и, надо сказать, немалое. Кони наши крупнее и сильнее здешних.
   - Правда твоя - и все же я чувствовал бы себе спокойнее, ежели б ты прибег к хитрости.
   - Одно другого не исключает. В честном бою мы с тобой оба нахватали бы столько синяков и ссадин, что потом неделю не смогли бы подняться с постели. Но нам предстоит важное свидание - если, разумеется, удастся дойти до места, где оно назначено.
   В преддверии поединка ристалище щедро украсили яркими флагами и вымпелами, а для короля, придворных дам и тех, кто в силу почтенного возраста уже не мог принимать участия в состязании, возвели трибуну. Простолюдины плотным кольцом окружили ристалище - они глазели на двух шутов, развлекавших толпу, покуда рыцари заканчивали последние приготовления. В противоположных концах поля высились яркие полосатые шатры - они предназначались для рыцарей, которым могло понадобиться починить доспехи или вволю пострадать вдали от посторонних глаз: ведь стоны и зубовный скрежет поверженных могли бы испортить всеобщее веселье.
   - Я сейчас вернусь, - сказал другу Гарион. - Хочу потолковать с дедушкой.
   Он спешился и двинулся к тому краю трибуны, где восседал Бельгарат, облаченный в белоснежное одеяние, нимало не согласующееся с сердитым выражением лица.
   - Как ты элегантен! - оценил его наряд Гарион.
   - Вероятно, таково у здешних портных представление о шутках, - буркнул Бельгарат.
   - Твое высокое чело изобличает почтенный возраст, старина, - довольно дерзко вставил Шелк, сидевший у Бельгарата за спиной. - Они бессознательно попытались придать тебе - если, конечно, это возможно - еще более импозантный вид.
   - А тебя это задевает? Что у тебя, Гарион?
   - Мы с Закетом решили немножко схитрить. Если мы выйдем победителями на турнире, король осыплет нас милостями - к примеру, даст взглянуть на карту.
   - Знаешь, это может сработать.
   - А как ты собираешься схитрить во время турнира? - спросил Шелк.
   - Н-ну, есть способы...
   - А ты уверен, что вы победите?
   - Могу это гарантировать.
   Шелк стремительно вскочил на ноги.
   - Куда ты собрался? - спросил Бельгарат.
   - Пойду сделаю ставки. - И маленький человечек поспешил прочь.
   - Он верен себе, - отметил Бельгарат.
   - И еще кое-что, дедушка. Здесь присутствует Нарадас - он гролим и, вне сомнений, поймет, что к чему. Прошу, дедушка, возьми его на себя. Я вовсе не хочу, чтобы он помешал мне в решительный момент.
   - Я придержу его, - уныло сказал Бельгарат. - А ты отправляйся и сделай все, что в твоих силах, но помни об осторожности.
   - Хорошо, дедушка.
   И Гарион отправился к Закету, который поджидал его около лошадей.
   - Мы с тобой - вторые или даже третьи, - сказал ему Гарион. - В соответствии с обычаем первыми состязаются победители предыдущих турниров. Такая позиция сохранит нашу репутацию скромняг - к тому же ты успеешь понять, как правильно приближаться к заграждению. - Он огляделся. - Нам придется перед началом поединка отдать оруженосцам наши копья, а они выдадут нам вон те, с тупыми наконечниками, которые стоят на подставке. Я позабочусь о копьях сразу же, как только они окажутся у нас в руках.
   - Ты - хитер, хоть и молод, Гарион. А что поделывает Хелдар? Смотри, мечется в толпе, словно заправский карманник.
   - Прослышав про то, что мы задумали, он тотчас же побежал делать ставки.
   Закет оглушительно расхохотался.
   - Я мог бы догадаться! Я сам дал ему несколько монет, чтобы он поставил на меня.