Эддингс Дэвид. Огненные купола (Тамули - 1)

   Мелидира издала какой-то сдавленный звук и с неприкрытым ужасом воззрилась на невозмутимую атану.
   - Он хотел закричать, - продолжала Миртаи все тем же леденяще деловитым тоном, - но я захлестнула свою цепь вокруг его шеи, чтобы утихомирить его. Мне хотелось изрезать его на мелкие кусочки, но приходилось крепко держать цепь обеими руками, чтобы не дать ему закричать. Он стал вырываться, но я лишь сильнее стягивала цепь.
   - Так! - На сей раз, ко всеобщему изумлению, это хриплое одобрение выкрикнула тишайшая камеристка Эланы, и объятия, в которые она заключила ошеломленную атану, были непривычно крепки и порывисты.
   Миртаи нежно погладила девушку по щеке и продолжала:
   - Пелазер вначале сопротивлялся, но скоро затих. Он опрокинул свечу, и комнатка погрузилась во тьму, так что я не могла быть уверена, что он мертв. Я крепко стягивала цепь на его шее, и просидела так до утра. Когда взошло солнце, лицо у него было совсем черное.
   - Отменное убийство, дочь моя, - с гордостью сказал Энгесса.
   Миртаи улыбнулась и наклонила голову.
   - Когда обнаружили, что я совершила, я думала, что меня убьют, но южные даконы очень странный народ. Пелазера не любили в Вереле, и, я думаю, многие тайно забавлялись тем, что один из детей, над которыми он всегда измывался, в конце концов прикончил его. Его наследником был племянник по имени Гелан. Он был очень благодарен мне за то, что я убила его дядю и сделала его богачом, а потому вступился за меня перед властями. - Миртаи смолкла и взглянула на принцессу, которая все так же уютно сидела у нее на коленях, разглядывая ложку-кинжал.
   - Может, принесешь мне воды, Даная? - спросила она. - Я не привыкла так много говорить.
   Даная послушно соскользнула с ее колен и направилась к дальним кострам, на которых стряпали ужин.
   - Она слишком мала, чтобы слушать о некоторых вещах, - пробормотала Миртаи. - Гелан был славный юноша, но у него были особенные вкусы. Он любил не женщин, а других юношей.
   Сэр Бевьер задохнулся.
   - Ох, Бевьер, - сказала Миртаи, - неужели ты и вправду так наивен? Такое, знаешь ли, встречается нередко. Так или иначе, с Геланом мне было хорошо. Во всяком случае, он не пытался взять меня силой. Он любил поговорить, а потому научил меня говорить по-эленийски и даже немного читать. Такие, как он, ведут довольно сложный образ жизни, и он нуждался в постоянном друге. Меня учили всегда выслушивать то, что говорят старшие, так что постепенно Гелан открыл мне всю свою душу. Когда я немного подросла, он купил мне красивые платья и сам даже иногда надевал их, хотя, мне кажется, только шутки ради. Некоторые его друзья одевались в женские наряды, но это все было так, не всерьез. Они просто веселились. Именно тогда для меня наступило то трудное время, когда девочка превращается в женщину. Гелан был очень добр и все понимал; он разъяснил мне, что происходит, и я не испугалась. Он хотел, чтобы я надевала самые красивые свои платья, и всегда брал меня с собой на встречи с людьми, которые не знали о его предпочтениях. Дакония ведь эленийское королевство, а у эленийцев какие-то странные взгляды на таких, как Гелан. Почему-то они вмешивают в это дело религию. Так или иначе, то, что при Гелане всегда была молодая рабыня, приглушало подозрения.
   Бевьер потрясенно уставился на нее.
   - Может, тебе нужно помочь принцессе принести воды? - почти нежно спросила у него Миртаи. - Это часть моего детства, так что я должна рассказать и о ней. Если тебя так смущает эта тема, можешь не слушать. Я пойму.
   Лицо Бевьера потемнело.
   - Я твой друг, Миртаи, - сказал он. - Я останусь.
   Миртаи улыбнулась.
   - Он такой милый мальчик, - сказала она почти тем же тоном, каким всегда говорила эти слова Сефрения. Спархок был слегка озадачен тем, насколько проницательна и восприимчива оказалась эта молодая атана.
   Миртаи вздохнула.
   - Гелан и я любили друг друга, но не той любовью, которую обычно имеют в виду люди, когда говорят о мужчине и женщине. Любовь ведь бывает самая разная как и люди. У него, однако, было много врагов - очень много. Гелан был напористым торговцем и почти всегда заключал выгодные сделки. В мире немало мелких людишек, которых задевает такая удачливость. Однажды один эдомский купец так разозлился, что хотел убить Гелана, и мне пришлось применить свою ложку, чтобы защитить его. Как я уже сказала, ее черенок недостаточно длинный, чтобы убивать чисто, так что грязи и крови было немало. В тот вечер я испортила очень красивое шелковое платье. Я сказала Гелану, чтобы он купил мне хорошие кинжалы, и тогда я смогу убивать, не портя одежды. Идея сделать двенадцатилетнюю рабыню своим телохранителем вначале застала его врасплох, но потом он увидел все ее преимущества. Он купил мне вот это. - Миртаи коснулась одного из кинжалов с серебряными рукоятями, которые она всегда носила на поясе. - Я всегда высоко ценила и берегла их. Я изобрела способ прятать их под одеждой, когда мы выходили в город. После того как я этими кинжалами убила нескольких людей, обо мне разошлись слухи, и враги Гелана больше не пытались убить его.
   В Вереле были еще юноши, подобные Гелану, и они часто ходили друг другу в гости, потому что в своих домах могли не скрывать своих наклонностей. Все они были очень добры ко мне. Они давали мне советы и покупали красивые безделушки. Они мне очень нравились, потому что все они были вежливые и умные, и от них всегда хорошо пахло. Я терпеть не могу, когда от мужчин плохо пахнет. - Миртаи со значением глянула на Кринга.
   - Я моюсь, - запротестовал он.
   - Не слишком часто, - слегка критическим тоном заметила она. - Ты много ездишь верхом, Кринг, а у коней очень резкий запах. Мы поговорим о частых купаниях после того, как я наложу на тебя свое клеймо. - Миртаи рассмеялась. Я бы не хотела пугать тебя раньше времени.
   Спархок вдруг осознал, что весь рассказ Миртаи - это часть обряда Перехода, что, скорее всего, она уже никогда больше не будет так открыта и откровенна. Только сегодня, на одну ночь, она опустила свои защитные барьеры, столь типичные для атанов. Он был всем сердцем горд, что Миртаи пригласила его выслушать ее воспоминания.
   Миртаи вздохнула, и лицо ее погрустнело.
   - У Гелана был особый друг, которого он очень любил, - некий смазливый юнец по имени Маджен. Мне не нравился Маджен. Он пользовался любовью Гелана и говорил ему всякие гадости. Он был легкомыслен, себялюбив и весьма, весьма дорожил своей смазливой внешностью. Кроме того, он был неверен, а это омерзительно. Со временем Гелан ему надоел, и он влюбился в другого безмозглого красавчика. Мне, наверно, следовало убить их обоих, еще когда я только узнала об этом. Я всегда потом жалела, что не сделала этого. Гелан по глупости разрешил Маджену пользоваться красивым домиком на окраине Верела и сказал при этом, что в своем завещании отписал этот дом Маджену на случай, если с ним что-то случится. Маджен и его новый приятель хотели заполучить этот дом и сговорились против Гелана. Как-то ночью они заманили его в этот дом и настояли на том, чтобы он пришел один. Там они убили его и бросили тело в реку. Когда это случилось, я несколько дней плакала, потому что очень любила Гелана. Один из его друзей рассказал мне, что случилось на самом деле, но я молчала и не спешила ничего предпринимать. Я хотела, чтобы эти двое чувствовали себя в безопасности и решили, будто вышли сухими из воды. Меня унаследовала сестра Гелана - вместе с остальным его имуществом. Она была славная женщина, но очень религиозная. Она не знала, что делать со мной, как со мной обращаться. Она сказала, что хочет быть моим другом, но я посоветовала ей продать меня. Я сказала, что знаю убийц ее брата и собираюсь поквитаться с ними и что лучше продать меня тому, кто собирается покинуть Верел, чтобы избежать толков о мертвецах, убийстве и тому подобном. Я думала, что ее трудно будет уговорить, но она быстро согласилась. Она очень любила своего брата, а потому одобрила мой замысел. Она продала меня эленийскому купцу, который собирался отплыть в Варденаис, и сказала, что отдаст меня ему в день отплытия. Она предложила выгодную цену, так что он не особо спорил.
   В ночь перед отплытием моего нового хозяина я оделась мальчиком и пошла в дом, где жили Маджен и его дружок. Я выждала, пока Маджен уйдет из дома, и постучала в дверь. Мне открыл дружок Маджена, и я сказала, что влюблена в него. Я шесть лет прожила с Геланом и знала, как нужно себя вести, чтобы этот смазливый болван мне поверил. Он очень возбудился, когда услышал мои слова, и несколько раз поцеловал меня. - Миртаи фыркнула с глубочайшим презрением. Некоторые люди просто не способны хранить верность. Поцелуи возбудили его еще больше, и он приступил к более активным действиям. Он обнаружил кое-что, очень его удивившее. Но еще больше удивился он, когда я вспорола ему живот над самыми бедрами.
   - Вот эта часть мне нравится! - объявил Телэн с горящими глазами.
   - Не удивляюсь, - сказала Миртаи. - Чем больше крови пролито в истории, тем больше она тебе нравится. Так или иначе, после того, как я вспорола красавчику живот, все его содержимое вывалилось наружу. Он доковылял до кресла и попытался запихнуть свои внутренности обратно. Человеческие кишки, впрочем, очень скользкие, так что он не добился особого успеха.
   Элана поперхнулась.
   - А ты этого не знала? - спросила Миртаи. - Попроси Спархока, пусть он тебе как-нибудь расскажет. Наверняка он видел много внутренностей. Я оставила юнца в кресле и спряталась за дверью. Скоро пришел Маджен и ужасно разволновался, увидев, в каком состоянии его приятель.
   - Могу себе представить! - хохотнул Телэн.
   - Однако он взволновался еще сильнее, когда я подобралась к нему сзади и точно так же вспорола ему живот.
   - Это не смертельные ранения, атана, - критически заметил Энгесса.
   - Именно так я и задумала, отец-атан, - ответила Миртаи. - Я еще не покончила с этими двумя. Я сказала им, кто я такая, и прибавила, что мой поступок - прощальный дар им от Гелана: Это были лучшие минуты за весь вечер. Я усадила Маджена в кресло напротив его дружка, чтобы они могли любоваться смертью друг друга. Затем я запустила руки в их животы и вытащила по нескольку ярдов этих скользких штук, о которых я вам уже говорила.
   - А потом ты так и оставила этих двоих сидеть там? - жадно спросил Телэн.
   Миртаи кивнула.
   - Да, только вначале я подожгла дом. Ни Маджен, ни его дружок так и не сумели собрать достаточно своих кишок, чтобы выбраться наружу. Они кричали громко и долго.
   - Боже милосердный! - выдавил Эмбан.
   - Отличная месть, атана, - сказал Энгесса. - Мы опишем ее детям в учебных лагерях - как пример достойного поведения.
   Миртаи склонила голову, затем подняла глаза.
   - Так что же, Бевьер? - сказала она. Несколько мгновений Бевьер боролся с собой.
   - Грехи твоего хозяина касаются только его самого. Это дело между ним и Богом. То, что ты совершила, - истинно дружеский поступок. Я не вижу греха в содеянном тобой.
   - Я так рада, - пробормотала она. Бевьер чуть смущенно рассмеялся.
   - Это вышло немного напыщенно, верно?
   - Все в порядке, Бевьер, - заверила она. - Я все равно люблю тебя - хотя ты должен иметь в виду, что мне свойственно любить весьма и весьма странных людей.
   - Хорошо сказано, - одобрил Бевьер. Вернулась Даная и протянула Миртаи кубок с водой.
   - Ты уже закончила рассказывать им то, о чем я не должна была слышать? спросила она.
   - Да, думаю, что закончила. Спасибо тебе за понимание - и за воду. Миртаи трудно было смутить. Зато Элана покраснела до корней волос.
   - Уже поздно, - сказала Миртаи, - и я буду рассказывать кратко. Эленийский купец, мой новый хозяин, привез меня в Варденаис и продал Платиму. Я притворилась, будто не говорю по-эленийски, а поскольку я очень высокая, Платим неверно оценил мой возраст. Платим очень хитер и умен, но в некоторых вещах он совершенно невежествен. Он просто не мог понять, что атанскую женщину очень трудно к чему-то принудить, и отправил меня в один из своих борделей. Кинжалы он у меня забрал, но ведь при мне оставалась ложка. Я убила не всех, кто приходил ко мне, но всех покалечила, и довольно серьезно. Пошли слухи, и прибыли борделя сильно упали. Платиму пришлось забрать меня оттуда, но что со мной делать, он не знал. Я не стала бы ни воровать, ни клянчить милостыню, и он был очень разочарован, когда узнал, что людей я убиваю только по личным причинам, а потому наемного убийцы из меня тоже не выйдет. Затем во дворце случились известные вам события, и он отдал меня Элане - вероятно, с огромным облегчением. - Миртаи нахмурилась и взглянула на Энгессу. - Это был первый случай, когда меня просто отдали, а не продали, отец-атан. Может быть, Платим оскорбил меня? Должна ли я вернуться в Симмур и убить его? Энгесса задумался.
   - Нет, дочь моя. Это был совершенно особый случай. Можешь даже считать его похвальным для себя. Миртаи улыбнулась.
   - Я рада слышать это, отец-атан. Мне нравится Платим. Он бывает очень забавен.
   - А что ты думаешь об Элане-королеве?
   - Я люблю ее. Она невежественна и не умеет говорить на правильном языке, но по большей части слушается меня. Она красивая, хорошо пахнет и очень добра ко мне. У меня не было лучшего хозяина, чем она. Да, я люблю ее.
   Элана негромко вскрикнула и обвила руками шею золотокожей великанши.
   - И я тоже люблю тебя, Миртаи, - проговорила она дрожащим от полноты чувств голосом. - Ты мой самый дорогой друг. - С этими словами Элана поцеловала Миртаи.
   - Это особый случай, Элана, - сказала атана, - так что на сей раз все в порядке. - Она мягко отстранила руки королевы. - Но проявлять прилюдно свои чувства неприлично, а кроме того, девушкам не стоит целоваться друг с другом, а то еще люди невесть что подумают.
   ГЛАВА 19
   - Чтоб мне провалиться, атан Энгесса, - говорил Келтэн, - ты ведь, как и все мы, слышал ее рассказ. Она сказала, что еще и не начала обучения, когда ее схватили арджунские работорговцы. Где же она научилась так драться? Мы со Спархоком обучались с пятнадцати лет, и с тех пор я тренировался более или менее регулярно, но она в любой момент может швырнуть меня наземь, как тряпичную куклу.
   Энгесса чуть заметно улыбнулся. Было раннее утро, и редкий рассветный туман призрачной завесой окутывал деревья, размывая четкие очертания стволов. Они выехали в путь на заре, и Энгесса шагал рядом с конными пандионцами.
   - Я видел вас в бою, Келтэн-рыцарь, - сказал рослый атан и, протянув руку, постучал костяшками пальцев по доспехам Келтэна. - Ваша тактика почти целиком зависит от вашего снаряжения.
   - Пожалуй, что так.
   - И потому ваше обучение заключается в том, чтобы уметь пользоваться своим снаряжением, верно?
   - Ну, до некоторой степени. Мы упражняемся с оружием и учимся использовать преимущества доспехов.
   - И массивность наших боевых коней, - добавил Вэнион. Для этого путешествия он облачился в черные доспехи, что вызвало оживленный спор между ним и его возлюбленной. Освободившись от сдерживающего присутствия эленийцев, Сефрения стала куда более громогласной и во время разговора проявила недюжинный талант к скандалам. Хотя они с Вэнионом выясняли отношения с глазу на глаз, Спархок довольно ясно расслышал ее комментарии. Впрочем, их могли слышать во всем доме, да и, пожалуй, во всем Сарсосе.
   - По крайней мере, половина нашего обучения, Келтэн, отводится искусству верховой езды, - продолжал Вэнион. - Рыцарь в доспехах без своего коня напоминает черепаху, которую перевернули на спину.
   - Примерно то же, лорд Вэнион, я говорю своим друзьям-послушникам, вежливо вставил Халэд. - Почти все, услышав это, обижаются, и мне приходится наглядно доказывать свою правоту. Почему-то это обижает их еще сильнее.
   Энгесса хохотнул.
   - Итак, Келтэн-рыцарь, вы обучаетесь владеть своим снаряжением. Мы тоже. Разница в том, что наше снаряжение - это наши тела. Наш способ боя основан на скорости, подвижности и силе, а их можно упражнять где угодно, и для этого не нужно учебного плаца или больших полей, как для упражнений с конями. Мы тренируемся постоянно, и в своем родном селении атана Миртаи видела, как ее родители и их друзья все время совершенствуются в воинском искусстве. Дети учатся, подражая своим родителям. Наши трех-четырехлетние ребятишки постоянно меряются силой и устраивают различные состязания.
   - Одного этого недостаточно, - не уступал Келтэн.
   - Быть может, дело в природном даре, сэр Келтэн? - предположил Берит.
   - Я же не настолько неуклюж, Берит.
   - Была ли твоя мать воином, Келтэн-рыцарь? - спросил Энгесса.
   - Разумеется, нет.
   - А твоя бабушка? Или прапрапрабабушка? На протяжении пятидесяти поколений? Келтэн явно смешался.
   - Атана Миртаи происходит от воинов как по отцовской, так и по материнской линии. Воинское искусство у нее в крови. Она весьма одарена и может учиться, наблюдая за воинами. Она овладела по меньшей мере полудюжиной различных боевых искусств.
   - Интересная мысль, атан Энгесса, - отозвался Вэнион. - Если нам удастся подобрать ей подходящего по росту коня, из нее может получиться недурной рыцарь.
   - Вэнион! - потрясение воскликнул Келтэн. - В жизни не слыхал более противоестественного предложения!
   - Это только теория, Келтэн. - Вэнион сурово взглянул на Спархока. Однако, магистр Спархок, нам бы следовало подумать о том, чтобы включить в обучение наших послушников побольше приемов рукопашного боя.
   - Пожалуйста, Вэнион, не зови меня так, - страдальчески морщась, попросил Спархок. - Покуда Курия не решила иначе, магистром ордена остаешься ты. Я всего лишь временный магистр.
   - Хорошо, временный магистр Спархок, когда мы доберемся до Атана, обрати побольше внимания на их боевые приемы. Мы ведь не всегда деремся конными.
   - Я поручу это Халэду, - сказал Спархок.
   - Халэду?
   - Его обучал Кьюрик, а Кьюрик был лучшим знатоком рукопашного боя, которого я когда-либо знал.
   - Да, это верно. Хорошая идея, временный магистр Спархок.
   - Это обязательно? - осведомился Спархок.
   Они доехали до города Атана за двенадцать дней - по крайней мере, так им казалось. Спархок уже давно перестал ломать голову над различием между временем реальным и тем, которое они воспринимали. Что бы он ни говорил и ни делал, Афраэль все равно плутовала со временем, так к чему же попусту беспокоиться об этом? Спархок гадал, способен ли Заласта почувствовать ухищрения Богини-Дитя. Наверное, нет, решил он. Как бы искушен ни был стирикский маг, он, в конце концов, только человек, а Афраэль - божество. Впрочем, как-то ночью Спархока посетила странная мысль. Он задумался над тем, может ли его дочь сделать так, чтобы реальное время не только замедлялось, но и ускорялось. Однако, поразмыслив над этим, Спархок решил не задавать ей вопросов. От одной этой идеи у него начинала болеть голова.
   Атана, довольно обыденного вида город, располагалась в глубокой зеленой долине. Город был обнесен стенами, не слишком, впрочем, высокими и внушительными. Непобедимой свою столицу делали сами атаны.
   - Все в этом королевстве зовется "атан", - заметил Келтэн, когда отряд въезжал в долину. - Само королевство, его столица, люди и даже титулы.
   Улаф пожал плечами.
   - По-моему, "атан" - это больше идея, чем просто название.
   - Отчего они все такие высокие? - спросил Телэн. - Они принадлежат к тамульской расе, но ведь другие тамульцы не вырастают такими великанами.
   - Оскайн объяснил мне, в чем тут дело, - сказал Стрейджен. - Судя по всему, атаны - это результат опыта.
   - Магического?
   - Понятия не имею, - сознался Стрейджен, - но, сдается мне, то, что сотворили атаны, не под силу никакой магии. Еще в доисторические времена атаны заметили, что рослые люди выигрывают куда больше драк, чем маленькие. Это было как раз в то время, когда родители сами выбирали супругов своим детям. Выбор определялся в основном ростом будущего спутника жизни.
   - И что же стало с низкорослыми детьми? - спросил Телэн.
   - Видимо, то же, что у нас происходит с уродливыми детьми, - пожал плечами Стрейджен. - Они так и остались без пары.
   - Это же нечестно! Стрейджен усмехнулся.
   - Если быть откровенным, Телэн, так ведь и то, что мы крадем вещи, которые кто-то заработал своим трудом и потом, - тоже не слишком честно.
   - Это другое дело.
   Стрейджен откинулся в седле и расхохотался. Затем он продолжал:
   - Атаны ценили также и другие качества - ловкость, силу, агрессивность, мстительность и умение убивать. Просто удивительно, что вышло из сочетания этих признаков. Если задуматься, то понимаешь, что Миртаи - милая девушка. Она ласкова и чувствительна, она страстно любит своих друзей, и к тому же она потрясающе красива. Но где-то глубоко в ней сидит несколько спусковых крючков, и стоит кому-то задеть один из этих крючков, как она превращается в убийцу. Искусственный отбор атанов, насколько я понимаю, в конце концов зашел слишком далеко. Атаны стали настолько агрессивны, что принялись убивать друг друга, а поскольку эта агрессивность не ограничивалась только сильным полом, женщины были еще хуже мужчин. Дошло до того, что в Атане невозможно стало существование такой вещи, как легкое несогласие. Атаны убивали друг друга, споря о предсказаниях погоды. - Стрейджен усмехнулся. - Оскайн рассказал мне, что мир узнал, каковы бешеные женщины атанов, в двенадцатом столетии. Большая шайка арджунских работорговцев напала на учебный лагерь для девочек-подростков - в Атане мальчики и девочки обучаются раздельно во избежание нежелательных осложнений. Как бы там ни было, эти атанские девочки - по большей части шести с небольшим футов ростом - перебили почти всех арджунов, а уцелевших продали в Тамул в качестве евнухов.
   - Работорговцы были евнухами? - с некоторым удивлением спросил Келтэн.
   - Нет, Келтэн, - терпеливо пояснил Стрейджен, - они не были евнухами до того, как попали в руки юных атан.
   - И это сделали маленькие девочки? - На лице Келтэна отразился неподдельный ужас.
   - Они не были маленькими, Келтэн. Они были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что делают. Как бы то ни было, в пятнадцатом веке у атанов был очень умный король. Он понимал, что его народ на грани самоуничтожения. Тогда он связался с тамульским правительством и отдал своих подданных в вечное рабство чтобы спасти им жизнь.
   - Это уж немного через край, - заметил Улаф.
   - Рабство бывает разное, Улаф. Здесь, в Атане, рабство носит государственный характер. Тамульцы говорят атанам, куда пойти и кого убить, и обычно находят удачные отговорки, чтобы отказать отдельным атанам в праве убивать друг друга. Так ведется с тех времен и до сих пор. Это весьма удобное соглашение. Народ атанов уцелел, а тамульцы получили лучшую в мире пехоту.
   Телэн задумался, хмурясь.
   - Ты говоришь, атаны ценят высокий рост?
   - Ну да, - кивнул Стрейджен, - помимо прочего, и рост.
   - Тогда почему же Миртаи согласилась стать женой Кринга? Кринг хороший воин, но ростом он не выше меня, а ведь я еще расту.
   - Должно быть, она оценила в нем еще какие-то качества, - пожал плечами Стрейджен.
   - И что же, по-твоему?
   - Понятия не имею, Телэн.
   - Кринг - поэтическая натура, - сказал Спархок. - Может быть, дело именно в этом.
   - Вряд ли это могло произвести впечатление на такую, как Миртаи. Вспомни, она ведь вспорола животы двоим мужчинам и бросила их гореть заживо. По мне, так она не слишком похожа на девушку, которая без ума от поэзии.
   - Меня не спрашивай, Телэн, - рассмеялся Стрейджен. - Я неплохо знаю жизнь, но даже и пытаться не стану угадать, почему женщина выбирает именно этого, а не другого мужчину.
   - Неплохо сказано, - одобрительно пробормотал Улаф.
   Посланцы Энгессы известили город об их приближении, и у ворот королевский кортеж встречала группа рослых атанов в официальных одеяниях - каковыми по атанскому обычаю были гладкие плащи из темной шерсти длиной до лодыжек. Посреди этих великанов затесался низкорослый, изысканного вида тамулец в золотистом одеянии, с черными, тронутыми сединой волосами.
   - Что мы должны делать? - шепотом спросил Келтэн у Оскайна.
   - Держаться официально, - ответил тот. - Атаны обожают церемонии. А, Норкан, - приветствовал он тамульца в золотистом одеянии, - как приятно вновь увидеться с тобой. Фонтен посылает тебе свои наилучшие пожелания.
   - Как поживает старый негодяй? - отозвался коллега Оскайна.
   - Весь сморщился, но не растерял своего острословия.
   - Рад слышать это. Почему мы говорим по-эле
   нийски?
   - Чтобы ты мог ввести нас в курс местных дел. Что здесь творится?
   - Неладное. Наши дети слегка недовольны. Где-то начинаются беспорядки, мы посылаем их утихомирить смутьянов, а смутьяны никак не желают утихомириваться. Наших детей это раздражает безмерно. Ты ведь знаешь, каковы они.
   - Еще бы! А что, сестра императора простила тебя? Норкан вздохнул.
   - Боюсь, что нет, старина. Я уже смирился с тем, что завершу свою карьеру в этих краях.
   - Ты же знаешь, как при дворе любят разносить сплетни. Что тебя дернуло отпустить эту шуточку? Согласен, ножки у ее высочества великоваты, но "большеногая корова" - это уже звучит как-то невежливо.
   - Я был пьян и немного не в себе. Уж лучше торчать в Атане, чем спасаться в Материоне от ее чрезмерного внимания. У меня нет никакого желания становиться членом императорской фамилии, если это означает всю жизнь трусить вслед за ее высочеством, когда она бодро топает по дворцу.
   - Ну ладно, ладно. Что нам здесь предстоит?
   - Формальности. Официальные приветствия. Речи. Церемонии. Словом, обычная чушь.