Страница:
Белинде требуется некоторое время, чтобы понять это послание. Сокращения, сленг и орфографические ошибки ее смущают а просьба о скидке шокирует.
«Дорогие Берт, Дженни, Эдам и Джоджо, отвалите. Ваша Белинда Смит», – пишет она и уже готова нажать на кнопку «Отправить», как вдруг ей в голову приходит вариант получше
«Дорогие Берт, Дженни, Эдам и Джоджо,
к сожалению, вследствие эксклюзивного характера моего заведения я не могу принимать группы туристов. Однако в той же долине есть одно местечко – «Casa Padronale», – которым управляет американка, и она, я уверена, будет счастлива принять вас. Ее контактную информацию вы найдете ниже.
Ваша миссис Смит»
Белинда откидывается на спинку кресла, отсылает письмо и встает. Снова ставит компакт-диск Рассела Уотсона и идет на террасу, потягиваясь. В тот момент, когда она уже готова броситься в волны хора «Мост над бурными водами», звонит телефон. Два коротких монотонных звонка, потом замолкает. Очень странно, думает Белинда. Телефон продолжает звонить. Но Рассел отвлекает ее. Мысли о том, который «падет к твоим ногам», достаточно, чтобы пленить воображение женщины d'un certain age 110, тем более что для Белинды этого никто не делал уже какое-то время. Пожалуй, года три. Или даже четыре? А тот раз, когда она зажала в холле довольно симпатичного фермера из Сайрен сестера после того, как выпила слишком много граппы, – он на самом деле считается? Он по правде трогал ее за груди, в конце-то концов?
Снова звонит телефон.
– Я подойду! – кричит Мэри, прыгая вниз по лестнице из своей комнаты. – Не отвлекайся, – говорит она, и это звучит удивительно по-светски. – Pronto, – поет она в трубку. – Si… si… certo 111. – Она кладет трубку.
– Кто это был? – кричит Белинда с террасы.
– Ошиблись номером, – отвечает Мэри.
– Правда? – говорит Белинда, оборачиваясь, чтобы посмотреть на дочь.
Мэри кажется в последнее время какой-то другой. Она не может точно определить, в чем дело. Но дочь определенно выглядит по-другому. Светится и сияет. Возможно, это просто загар.
– Кажется, в последнее время это часто происходит.
– Что именно? – спрашивает Мэри рассеянно.
– Ошибаются номером.
– А-а, – говорит Мэри, – ну, это нормально.
– Держу пари, это как-то связано с americana, – говорит Белинда, грозя пальцем в небо.
– Почему ты так говоришь? – спрашивает Мэри, глядя в пол.
– О, все мои проблемы от этой коровы, – говорит Белинда. – Весь Festa-комитет встречается сегодня днем у нее в доме. Чем не подходит траттория Джованны или этот дом, понятия не имею. Нам придется всей толпой переться в ее чудовищное жилище. Но в любом случае, – улыбается Белинда, – сегодня утром я свое получила. Я переадресовала ей еще несколько запросов.
– Мам!
– А что? Я просто помогаю ей устроиться, дорогая. У нас нет мест, и я всего лишь веду себя как великодушная соседка. Тот факт, что они бюджетные студенты из Калифорнии, не моя вина. Я просто подумала, что она с удовольствием пообщается со своими сородичами-американцами.
– Ну вот честно, мам… – говорит Мэри, качая головой. – Я пойду погуляю.
– Сейчас? – говорит Белинда. – В этом новом топе?
– Нужно же его когда-нибудь надевать.
– Ну, если ты настаиваешь, – Белинда пожимает плечами. – Но ты ведь попрощаешься с майором? Они с женой скоро уезжают.
– Уверена, они и не заметят, что меня нет дома, – отвечает дочь, направляясь к двери.
– Не глупи, Мэри, майор очень нежно к тебе относится.
– Да, но мне правда нужно идти.
– Делай как знаешь, – говорит Белинда, помахав рукой. – Мне нужно подумать кое о чем важном. – Она вздыхает. – Но впрочем, я рада, что ты нашла для себя такое милое и дешевое хобби.
Когда Мэри с удивительным энтузиазмом отправляется на прогулку, Белинда, которой предстоит пережить отъезд майора и приезд шотландской пары в тот же день, решает, что ей нужно предпринять что-нибудь, компенсирующее нехватку интересных гостей. Она звонит Хоуарду.
– Pronto, Хоуард. Это Контесса.
– А, привет, Белинда.
– Я ведь тебя не разбудила? – спрашивает она. – Сейчас одиннадцать часов, – оправдывается она.
– Нет, – говорит Хоуард. – Я встал в шесть.
– По голосу не похоже, что ты с шести часов на ногах.
– Ну, я пытался немного писать свою книгу, выпил бутылку красного вина и снова лег в постель, но я действительно встал в шесть, и это самое главное, – настаивает Хоуард со всей логикой писателя, припертого к стенке.
– Хорошо, – говорит Белинда. – Так, значит, я разбудила тебя?
– В общем, да, – зевает Хоуард. – Я спал. Но я проснулся еще до твоего звонка.
– Ладно, – соглашается Белинда. – Все равно я рада, что тебя застала. Я просто хотела проконсультироваться с тобой, попросить un po d'adviso 112.
– О'кей, – говорит Хоуард. – Правда, я не уверен, что могу быть особо полезным.
– Ну, видишь ли, я ищу пути расширения своей клиентской базы, – начинает она. – У меня в самом деле все под завязку, номера зарезервированы на все лето. По правде сказать, я отказываю людям… У меня все занято, занято, занято.
– Та-ак, – говорит Хоуард, подумывая, не открыть ли ему еще одну бутылку красного вина, – просто чтобы пробраться через этот разговор.
– Короче говоря, Хоуард, – продолжает Белинда, чувствуя, как ослабевает его внимание, – я хочу знать, какого рода журналы ты читаешь.
– А-а, – говорит Хоуард, явно удивленный этим вопросом. – Какие журналы я читаю?
– Да, Хоуард, – подтверждает Белинда. – Я ищу интеллектуальные ресурсы. Где мне найти их?
– Интересно, – говорит Хоуард. – Интеллектуальные ресурсы, говоришь? Проблема интеллектуалов, Белинда, как раз в том, что у них обычно мало ресурсов.
– Ох! – говорит Белинда, и в голосе ее звучит крайнее разочарование. – Что, совсем никаких?
– Немного и, конечно же, мало свободных.
– А-а.
– Боюсь, что так.
– Но они должны же где-то отдыхать.
– Дома.
– Все?
– Или друг у друга– в гостях.
– Хоуард, от тебя вообще никакой помощи.
– Прости, Белинда, но я не знаю, каких слов ты от меня ждешь.
– Перечисли мне названия журналов, которые ты выписываешь, вот и все.
– Ну, тут проблема все та же. Журналы дороги, и я не много их выписываю.
– Ох!
– Но я подписываюсь на «Ти-эл-эс», – добавляет он с оптимизмом.
– «Ти-эл-эс», – повторяет Белинда, записывая название.
– Это литературное приложение к «Тайме» 113, – говорит Хоуард.
– Я это и так знала, – говорит она.
– Конечно.
– Еще что-нибудь?
– «Новый гуманист».
– Да? – говорит Белинда не очень уверенно. – «Новый гуманист»… Что такое гуманисты? Нужны ли мне гуманисты в доме?
– Э-э… я не знаю, – отвечает Хоуард присвистнув. – Они ужасно против власти.
– Да? – говорит Белинда. – Значит ли это, что они будут выступать против моей власти в моем доме?
– Возможно.
– Ну, в таком случае какой-нибудь другой журнал.
– Не знаю, право, – говорит Хоуард. – «Рэззл» ?
– «Рэззл»? – повторяет Белинда, записывая название. – Что это за журнал?
– Это журнал для джентльменов, – говорит Хоуард, пытаясь сдержать смех.
– Правда? – спрашивает Белинда: ей понравилась эта идея, и она заинтригована. – Звучит замечательно. Для какого рода джентльменов?
– Ну… – Хоуард начинает хохотать.
– Хоуард Оксфорд! – вопит Белинда. – Ты что, дразнишь меня?
– Немножко, – фыркает Хоуард.
– Ну, в таком случае, – заявляет она, – я вешаю трубку.
– О, прости, Белинда, – говорит он. – Я просто пытаюсь добавить чуть-чуть красок скучному и грустному утру.
– Эх вы, творческие люди! – смеется Белинда.
– Да, но…
– Мы еще увидимся?
– Зачем?
– На собрании по поводу festa.
– О Боже, это… Я думал, мне можно пропустить его. Сроки поджимают и все такое.
– Хоуард, ты не можешь, – протестует Белинда. – Мне нужен союзник.
– Союзник?
– Я имею в виду – друг.
– Но я и так твой друг. Дерек и Барбара – твои друзья. Мы все – твои друзья.
– Я просто хотела бы, чтобы именно ты пришел, – говорит она, по-детски капризничая.
– Зачем, скажи на милость?
– Ну, просто на случай, если…
– На случай, если что ?
– Господи! – фыркает она. – На случай споров, Хоуард, споров. Я бы хотела знать, что могу рассчитывать на твою поддержку и преданность. Я бы хотела знать, что ты меня прикроешь.
– Понятно, – говорит Хоуард. – Гм…
– Так мы еще увидимся ? – спрашивает она.
– Я подумаю.
– Я рассчитываю на тебя, Хоуард, – говорит она. – Я буду ждать твоего прихода. Arrivadeary.
– Arrivadeary, – отвечает Хоуард бесцветным, смиренным тоном.
Громкий скребущий звук чемодана, который майор тащит по каменным ступенькам лестницы и дальше, в холл, возвещает об отъезде Честеров.
– Прошу вас, пожалуйста, постарайтесь поднять ваш чемодан, майор, – просит Белинда, направляясь к нему с приятной улыбкой, сжимая в руках гостевую книгу в цветочек с подходящей по цвету ручкой. – От этого ужасно портится пол.
– Простите, Белинда, – пыхтит майор, лицо у него розовое и потное. – Это все посуда, которую Пэт накупила на рынке в Серрано, – она целую тонну весит.
– Правда? – удивляется Белинда. – Она что, накупила кучу этого сине-белого хлама?
– Судя по весу вот этого, она скупила весь прилавок.
– Понятно, – говорит Белинда с натянутой полуулыбкой. – Это очень популярно у туристов.
– Она показывала вам кое-что из посуды на днях, – говорит майор.
– Да? – отзывается Белинда с приличествующей случаю неопределенной интонацией. – Такие вещи стараешься забыть.
За спиной майора показывается Пэт в фисташковых дорожных брюках и подходящей к ним блузке в цветочек.
– Осторожно с фарфором, дорогой, – говорит она, моргая в сторону чемодана.
– Хорошо, дорогая, – отвечает майор. – Никак не могу понять, зачем тебе понадобилось так много покупать.
– Во всяком случае, – вкрадчиво перебивает Белинда, – пожалуйста, распишитесь в книге для гостей.
– Конечно, ничего не имею против, – говорит майор, ставя свой чемодан на пол. – Интересно будет посмотреть, что мы написали в прошлом году.
– Да, – соглашается Пэт, идя за ним следом к маленькому столику перед зеркалом в холле, который у Белинды служит исключительно для таких подписей.
– Смотри, – говорит майор, пролистывая список имен, адресов и коротких bon mots 114, оставленных другими гостями. – А вот и мы. «Чудесный дом, чудесная еда, чудесный плавательный бассейн, чудесная хозяйка – спасибо. С любовью, майор и миссис Честер. P.S. Не забудьте купить какую-нибудь чудесную посуду на рынке в Серрано!»
– Ну, в этом году вы не забыли, – говорит Белинда.
– О нет! – говорит Пэт, испуская смешок. – Полагаю, мы укомплектовались так, словно были здесь в последний раз.
– Да-а, так и есть, – отвечает Белинда. – Так оно и есть.
– Вот хорошая запись, – говорит майор, все еще читающий книгу отзывов. – «Розы красные, фиалки синие, это место великолепно, и вы тоже! С любовью, Дэвид и Анджела из Саутхемптона. P.S. Сходите в англоязычный ресторан в Поджибонси». И, судя по записи ниже, они туда сходили, – продолжает майор. – «Спасибо за совет: англоязычный ресторан был превосходный – отличные чипсы!» Это здорово, – говорит майор, глядя на Белинду. – Вам следует сохранить эту книгу на долгие времена, чтобы люди могли просматривать ее и получать оттуда нужные сведения.
– На самом деле она существует не для удобства и не для пользы гостей, – говорит Белинда. – Это просто маленькое напоминание для меня – о тех, кто здесь был, и о том, что они думали. Я стараюсь, чтобы ее не листали посторонние.
– О, – замечает майор, – но было бы неплохо, например, чтобы постояльцы знали об англоязычном ресторане.
– А-а, – говорит Белинда, и в голосе ее звучит глубокое разочарование. – Я бы не подумала, что такое место может быть вам по душе, майор, – такому культурному человеку, как вы. Если бы я только знала…
– Нет-нет, возможно, вы правы, – говорит он, прочищая горло. – А теперь где бы вы хотели, чтобы мы с Пэт расписались?
– Где хотите, майор, но быстренько, – говорит она, глядя на часы. – Тик-так, тик-так – уже почти двенадцать, и вам уже действительно пора уезжать из пансиона, и вообще уезжать.
– О Господи, сейчас действительно так поздно? Пожалуй, я лучше буду грузить вещи в машину, а Пэт пока распишется. Давай, Пэт, поторопись, – говорит он, передавая ей цветастую ручку.
Майор ходит туда-сюда, грузя чемоданы и многочисленные пластиковые мешки, сгибаясь под тяжестью многочисленного багажа.
Пэт наклоняется и, быстро моргая за толстыми стеклами своих очков, пытается придумать что-нибудь интересное или умное.
– О Боже! – говорит она, сгорбившись над столом, парализованная собственной творческой нерешительностью. – Гм…
– Просто скажите что-нибудь вроде: «Спасибо, я замечательно провела время», – говорит Белинда. Она наклонилась над столиком в ожидании, скрестив руки на груди.
– Я уверена, что смогу придумать что-нибудь получше такой фразы.
– Хорошо, но вам лучше поторопиться с этим делом, – говорит Белинда. – Простите меня, но у меня действительно полно дел. Сегодня днем я должна посетить одно собрание, и принять новых постояльцев, и объяснить Мэри, как убраться в вашей комнате.
– Конечно, идите, дорогая, через минуту меня здесь уже не будет.
После еще нескольких поторапливающих замечаний Белинды и еще нескольких фраз насчет того, что время «тик-так», майор и миссис Честер уезжают. Их перегруженная машина еле ползет по подъездной дорожке, а потом дальше – через туннель под Монбланом и прямо в Соединенное Королевство. Стоя на крыльце и помахивая им своим особенным отъездно-возвратным-десятипроцентноскидочным жестом (это такое движение, будто аккуратно моешь окно, она отрепетировала его сегодня утром перед зеркалом), Белинда задается вопросом: стоит ли утруждать себя тем, чтобы принять их в следующем году? В конце концов, Честеры ее слегка разочаровали. Майор оказался гораздо менее способным к Искусству, чем раньше. За все время им удалось устроить всего две акварельные сессии, и на вторую прогулку он согласился только после множества увещеваний со стороны Белинды. Кроме того, в прошлом году он был гораздо живее и радостнее. Белинда навоображала немало интересного насчет случайных столкновений в разнообразных привлекательных и плодотворных местах дома и его окрестностей, но майор с большим занудством продемонстрировал, что целиком и полностью увлечен своей женой. В прошлом году Мэри жаловалась на то, что он щиплется, и в этом году он также придерживался старых хулиганских привычек, так что его сексуальный заряд еще не истощился. Это самое странное, по мнению Белинды, и это даже несколько раздражает. Какой смысл принимать у себя майора, если он не собирается ни флиртовать, ни рисовать с ней? Не могло же ей показаться, что он положил глаз на нее год назад? Нет, эти взгляды, взгляды украдкой, – они определенно были реальностью. Она возвращается в дом и берет в руки гостевую книгу: ей не терпится увидеть длинный перечень штампов, написанных Пэт. «Спасибо, мы чудесно провели время, – значится там. – Майор и миссис Честер».
– Мне определенно нужны более престижные постояльцы, – бормочет Белинда, убирая свою книгу в особый ящик. – Это единственный путь вперед.
Вернувшись в гостиную, чтобы просмотреть электронную почту и разработать новый план, она слышит шорох хорошо накачанных шин по гравию, который ни с чем нельзя спутать: какая-то машина въехала на ее подъездную дорожку. Белинда вздыхает и поправляет волосы перед зеркалом. Потом она одергивает красно-бело-синюю юбку и белую майку, успокаивается и выходит из дома. Новые постояльцы прибыли слишком рано. Как передать возмущение их прибытием и в то же время некоторым образом поддержать гостеприимный облик хозяйки при встрече? Она выходит из дому с натянутой улыбкой:
– Buon giorno.
Вдруг широкая ухмылка перерезает все ее лицо и освещает его вплоть до радужных оболочек глаз. Ее взору предстает большой черный «мерседес» с тонированными стеклами. Правое заднее стекло опускается, и оттуда высовывает голову темноволосый, средних лет мужчина с короткой стрижкой, в узких черных очках.
– Здравствуйте, buon giorno, – говорит он с выраженным американским акцентом. – Я ищу дом Лорен Мак-Магон. Вы знаете, где он? Это новый пансионат, который тут открылся.
– Come? 115 – говорит Белинда на своем лучшем итальянском.
Лорен Мак-Магон, – говорит он снова. Белинда изо всех сил старается выглядеть озадаченной. – «Casa Padronale». Americano!
– О, si, – отвечает она. – Americana! – Она кивает, улыбается и делает подходящий итальянский жест, чтобы выразить свое удивление и понимание.
– Где? – спрашивает мужчина. Белинда снова выглядит озадаченной. Он достает маленький разговорник. – Dove?
– Dove americana? – предполагает Белинда.
– Si, si. – Мужчина кивает, улыбаясь с надеждой. – Dove americana?
– Qui, qui! – Белинда сходит с крыльца, идет туда, где заканчивается подъездная дорожка, указывает, что машине следует развернуться и ехать обратно.
– А, понятно, – говорит мужчина с некоторым колебанием. – Я готов был поклясться, что это здесь. Она сказала, что мне нужно проехать маленькую современную виллу на вершине холма, – то есть вас, правильно? – и спускаться дальше вниз…
– No'e qui 116, – говорит Белинда, указывая на дорогу к «Casa Padronale». – Si, qui, даа, зъдэсс, – добавляет она на очень ломаном английском, чтобы выглядеть убедительнее, и показывает налево.
– Отлично, спасибо, grazie, – отвечает он. Он снова прячется в прохладном, освеженном кондиционером кожаном салоне. – Поворачивайте, шофер, – говорит он. – Grazie, – повторяет он, снова высунув голову через тонированное оконное стекло.
– Prego, – отвечает Белинда. – Ргеgо, ргеgо. – Она слегка машет ему рукой, на дорогу.
Белинда возвращается в гостиную: на лице ее ухмылка, в походке – весна. Первому постояльцу Лорен дан от ворот поворот. Дела, кажется, идут на поправку, думает она, сидя со скрещенными ногами за компьютером и болтая ступней. Расположение ее дома – первое жилье в долине, когда едешь по главной дороге, по шоссе, – идеально подходит для того, чтобы дезориентировать, давать неверную информацию и вообще заниматься саботажем. Это просто замечательно. Все, что ей нужно делать, – это отрицать существование americana, и ее досадный бизнес лопнет. Навсегда. Они будут ездить в своих машинах по кругу и наконец вернутся к Белинде, потому что захотят где-нибудь остановиться. Возможно, она сумеет переманить их. Ее дом – идеальное сочетание: rustica 117-плюс-немного-английского-колорита, – американцам понравится. Возможно, стоит вывесить снаружи дома табличку «Пансионат», чтобы, появившись у нее, они знали, куда потом вернуться.
– Привет, мам! – Веселый голос Мэри объявляет о том, что она вернулась с прогулки.
– Заходи сюда, – говорит Белинда. – Ну, что скажешь? – продолжает она, отрываясь от своих бумаг. – О Господи. – Она выпрямляется. – Что с тобой случилось?
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Мэри, глядя на свое отражение в окне балкона.
– Ты выглядишь такой сияющей и розовой и… я даже не знаю… хорошо, – говорит она. – Ты выглядишь хорошо.
– Я просто гуляла, – объясняет Мэри, застегивая верхнюю пуговицу на своей блузке.
– И это все? – спрашивает Белинда, подозрительно глядя на свою дочь. – Ты уверена, что ничего не пила или что-нибудь в этом роде?
– Нет, конечно, нет! – Мэри смеется с облегчением. – Хочешь, я дыхну на тебя?
– У-у, – говорит Белинда, морща свой короткий носик. – Нет уж, спасибо. Я скорее понюхаю дохлую собаку в жаркий день, чем твой тухлый рот. Куда ты ходила?
– Я ходила к дому Хоуарда, мимо дома Дерека и Барбары, мимо… гм… «Casa Padronale»…
– Что-нибудь видела?
– Что, например?
– Ну, знаешь, может быть, кто-то приехал, уехал, события какие-нибудь, ну хоть что-нибудь?
– Нет, вообще-то нет. Но я знаю, что они сегодня ожидают голливудского сценариста.
– Да, правда? А откуда? – спрашивает Белинда.
– Ты мне сказала, – говорит Мэри, стараясь не смотреть матери в глаза.
– Я сказала? – спрашивает Белинда. – Ах, думаю, они могут еще очень долго его прождать – например, до конца жизни, – говорит она, задыхаясь от взрывов детского смеха.
– Что? – спрашивает Мэри, глядя сверху вниз на мать, которая по-прежнему сидит в кресле.
– Я отправила его восвояси, – заявляет Белинда с довольной улыбкой, покачав головой.
– Что ты сделала?
– Я отправила его восвояси, – повторяет она с удовольствием.
– Как?
– Я сказала ему, что «Casa Padronale» в другой долине. О, как же радостно было видеть, как этот шикарный «мерседес» разворачивается и уезжает!
– Мам, ты этого не сделала!
– Сделала, – ухмыляется она. – Правда, здорово?
– Лорен узнает, – говорит Мэри.
– Да кого волнует, что думает americana? – смеется Белинда. – В любом случае она недолго задержится в этой долине.
– Я думаю, она – противник, с которым нужно считаться в гораздо большей степени, чем ты думаешь, – качает головой Мэри. – Она была знаменитой «охотницей за головами» на Уолл-стрит и специализировалась на захвате компаний-конкурентов.
– О-о-о… Очень страшно, дорогая, – отвечает Белинда с притворной дрожью. – Одно можно сказать наверняка: она не знает эту долину так, как я. Она не знает людей так, как я, и она не станет тратить силы на то, чтобы все это узнать. Мое преимущество – культурное, вот в чем дело. Она – захватнические силы, а я – незаметный местный житель. Я буду вести партизанскую войну. Вот увидишь.
– Но, мама, – говорит Мэри, – она знает про все твои делишки.
– Как? – переспрашивает Белинда, сидя неподвижно в своем кресле.
– Да. Она знает, что ты звонила в Bell'Arti и пыталась сделать так, чтобы ее закрыли.
– Ну, это уже не новость, – заверяет ее Белинда. – И в любом случае она ничего не может доказать. Ведь я не очень-то продвинулась со своей жалобой и всем остальным.
– Она знает, что ты отменила ее объявление в «Спектейторе» и пыталась поместить свое собственное над ее рекламой. Она знает, что ты продолжаешь посылать к ней неподходящих постояльцев, и она также узнает о том, что ты отправила восвояси голливудского сценариста.
Белинда выглядит ошеломленной и несколько напуганной. Ее розовая ручка сжимает подлокотник кресла. Суставы пальцев побелели.
– Она точно обо всем этом знает? – спрашивает она.
– Да. – Мэри медленно кивает.
– А ты откуда это знаешь? – спрашивает Белинда, впиваясь маленькими голубыми глазками в лицо дочери.
– Гм… – говорит Мэри, отступая на шаг назад и поворачиваясь к открытым окнам балкона. – Ну, я… гм… слышала кое-что и… гм… ну… Кайл сказал мне, когда ты разрешила мне поужинать с ним, прежде чем сказала, чтобы я с ним не виделась, вот оттуда… вот оттуда я и знаю про все это… – бормочет она, теребя мочку правого уха.
– А-а, – говорит Белинда. – Но кое-что из этого произошло после твоего ужина.
– Я знаю, – отвечает Мэри упрямо веселым голосом, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, знаешь, я кое-что слышу…
– И ты только теперь решила рассказать мне? – говорит Белинда, вставая.
– А что бы изменилось, если бы я сказала раньше? – спрашивает Мэри, смыкая руки на талии.
– Гм… – хмыкает Белинда, пытаясь думать. Лорен знает. Но откуда Мэри знает, что Лорен знает? Кто рассказал ей? С кем она разговаривала? Кто знал о том, что Лорен обо всем узнала? Это все так туманно.
– Аа-уу! – доносится из холла голос с сильным кельтским акцентом. – Это мы! Извините, что мы так рано, но в аэропорту Глазго возникли кое-какие проблемы, и мы приземлились раньше, а вести машину по правой стороне оказалось гораздо легче, чем мы думали, поэтому… вот и мы.
Белинда сворачивает за угол и идет в холл, чтобы поздороваться с двумя большими белокожими шотландками в одинаковых черных майках и черных обрезанных шортах из денима, которые заканчиваются непосредственно у промежности. На обеих черные босоножки и одинаковые, непроницаемо черные солнцезащитные очки, которые заставляют думать, что собаки-поводыри все еще сидят в машине.
– Мораг, – произносит одна из них, с волосами цвета оранжевого гримирующего карандаша, и делает шаг вперед, чтобы пожать Белинде руку.
– Морин, с ударением на «и», – кивает темноволосая. Шорты на ней сидят так высоко и так плотно облегают ягодицы, что кажется, будто ее наливали, как в стакан, и кто-то забыл сказать «достаточно».
– Мы не лесбиянки, но живем в одной комнате, – заявляет Мораг, волоча за собой по полу большой ярко-красный мешок. – Это если мы вас несколько смущаем.