Эфендиев Ильяс. Повесть о Сарыкейнек и Валехе

   На этот раз следователь Юсифов выглядел не так официально. Он был не при галстуке, а в водолазке, которая его молодила, и в модной джинсовой куртке. Причем сидел за столом как-то боком, закинув ногу за ногу. При виде меня он приветственно махнул рукой, как старой знакомой. Вскочил. Усадил меня не на стул, а в кресло, стоящее возле журнального столика, и сам сел рядом.
   Что ж, подумала я, видимо, следователи иногда прибегают и к такому методу работы. К доверительному разговору, без протокола, с глазу на глаз...
   Разговор и вправду поначалу шел доверительно. Следователь не мерил меня оценивающим взглядом, говорил просто. Спрашивал о работе. О том, как мы живем в поселке. Деликатно подвел разговор к стычке с Ровшаном возле столовой. Я чистосердечно рассказала все, как было, сказала, что тот подлец мне предложил и как я его огрела, когда он обозвал всех нас тягловым скотом.
   - С какого времени вы в близких отношениях с Валехом? - как бы между прочим спросил следователь. Я вспыхнула.
   - Как не стыдно спрашивать такое?
   - Следователя, как и врача, не надо стесняться... - он не договорил. Зазвонил телефон.
   - Поверьте мне, Валех не виноват, - проговорила я, когда Юсифов положил трубку. - Помогите нам.
   Следователь какое-то время молча смотрел мне в глаза. От этого его пристального неулыбчивого взгляда му-.рашки пробежали у меня по спине.
   - Что ж,- наконец проговорил он. - Все зависит от тебя. Ты должна помочь своему жениху...
   - Я и так делаю все, что могу. Если нужно еще что...
   В это время опять зазвонил телефон, и следователь1 Юсифов опять с кем-то говорил, - как мне показалось, с тем же человеком и по тому же поводу, потому что в голосе его появились нотки нетерпения.
   - Ладно, - сказал он, бросив трубку. - Раз так, то будь спокойна. Даю слово, что все уладится.
   Я не совсем поняла его, но вышла обнадеженная.
   Его взгляды - взгляды мужчины, отдающего дань моей девичьей привлекательности, - были для меня не внове. В конце концов, он мужчина, и ничего противоестественного нет в том, что он лишний раз дал мне понять, что я красива, молода, привлекательна.
   Как бы то ни было, его обещание окрылило меня.
   Я вернулась в гостиницу. Купила в фойе ворох газет, свежий номер журнала "Улдуз" и поднялась к себе в номер.
   После всех треволнений последнего времени я решила позволить себе отдохнуть. Но только легла на диван, как зазвонил телефон.
   - Да, слушаю! Кто вам нужен? - сказала я в трубку, будучи уверенной, что ошиблись номером: мне здесь еще никто не звонил и не мог позвонить, как думала я.
   - Сарыкейнек-ханум, это ты?
   - Да, я.
   - Не узнала?
   Голос вроде был знакомый.
   - Простите, не узнала.
   - Значит, разбогатею... Это Юсифов.
   - Кто-кто? - не сразу поняла я.
   - Ты что, плохо слышишь? - с ноткой обиды прозвучало в трубке. - Твой следователь, - он так и сказал "твой следователь". - Как дела?
   - Спасибо, товарищ Юсифов. Извините... Я не ждала, что мне кто-то позвонит... Слушаю вас.
   Сердце у меня колотилось. Уж не добрую ли весть хочет сообщить мне следователь в этот вечерний час? Вдруг дело уже решено в пользу Валеха и его допустим на минуту, такое! - завтра освобождают из тюрьмы! .. А я, бестолочь, даже не узнала следователя по голосу..>
   - Вы не обижайтесь, что я не сразу сообразила, что это вы звоните, извинилась я еще раз. - Слушаю... Следователь хохотнул в трубку.
   - Ну-ну, не извиняйтесь, бывает... Значит, так. Я сейчас еду в тюрьму, мне надо допросить Валеха..,
   И... ваше присутствие необходимо. Заодно повидаете жениха. У вас никаких планов на вечер?
   - Нет.
   - Через двадцать минут спускайтесь вниз. За вами приедет машина.
   - Хорошо, - послушно сказала я и повесила трубку, Я взглянула на часы. Было около восьми. Торопливо одевшись, я спустилась в вестибюль. На какое-то мгновение мелькнула мысль, не поздно ли Юсифов устраивает допрос? Но тут же эта мысль исчезла - ведь рабочий день следователя ненормирован, он может работать круглые сутки, даже ночью, - об этом я читала и видела кино. Тут я вспомнила, что Юсифов не назвал номера машины, которую он послал за мной. Я уже выходила на улицу, озабоченно думая, как мне разыскать ее среди десятков машин, стоявших у гостиницы, как в дверях столкнулась с самим Юсифовым. Он поздоровался со мной за руку и распахнул дверцу "Жигулей". Машина была такого же ярко-желтого цвета, как и машина Ровшана.
   - Прошу! - Юсифов галантно подождал, пока я сяду на переднее сиденье, захлопнул за мной дверцу и сел, обойдя машину, рядом со мной.
   Когда мы помчались по ярко освещенным улицам города, мне стало не по себе. Вновь мелькнула мысль: а не поздновато ли для допроса? Тем более что, когда Юсифов, захлопывая за мной дверцу, наклонился ко мне, мне показалось, от него пахнуло спиртным.
   - Вы всегда сами водите служебную машину?
   - Это машина не служебная. Моя...
   - Вы и по делам на ней разъезжаете?
   - Ага. В таких случаях за бензин мне платит государство. .. - И он рассмеялся, откинувшись на спинку сиденья.
   Еще у него в кабинете я обратила внимание на эту его манеру смеяться выпячивая живот и откидываясь назад всем телом.
   Мы уже выехали за город, и машина помчалась в темноту. Мое беспокойство усилилось.
   - Очень скучаешь по Валеху? - спросил Юсифов, включая фары. - Ничего. Все уладится.
   - Большое спасибо, - механически ответила я.
   - Это же бессовестно - сажать жениха такой красавицы, как ты.
   Он включил радио. Зейнаб Ханларова пела "сейгях".
   При первых звуках этой печальной мелодии, которую так любил Валех, я вздрогнула. Валех сидит сейчас в тюрьме, а я еду с посторонним мужчиной, правда, следователем, но.. .Куда мы едем в столь поздний час?
   Видно почувствовав мою тревогу, Юсифов пояснил:
   - Мы едем в тюрьму. А тюрьма находится за городом, в Раманах.
   Зейнаб пела, и с каждым новым переливом мугама я все с большей остротой чувствовала, что мы с Валехом разлучены.
   - Здорово поет, бестия, а? - сказал Юсифов размякшим голосом.
   - Что так долго? Разве мы не в Раманы едем? - через некоторое время спросила я.
   - В Раманы. Куда же еще? - Он повернулся ко мне. - Только вчера я один документ на даче оставил. Заедем за ним и - в Раманы... К твоему милому, повторил он и, помолчав, добавил: - Не спеши. Все будет так, как скажешь. Только приказывай...
   - Извините, а дача далеко?
   - Близко. Не волнуйся... Ах, какая нетерпеливая!
   Мы и вправду вскоре въехали в дачный поселок на берегу моря - в темноте моря не было видно, но я слышала, как оно шумит где-то совсем рядом. Машина, шелестя галькой, подъехала к железным воротам. Когда Юсифов отпер ворота и распахнул створки, чтобы заехать внутрь, сердце у меня екнуло от недоброго предчувствия.
   - А зачем мы заезжаем внутрь?
   - Здесь жуликов полно, - объяснил Юсифов, выруливая поближе к веранде двухэтажного дома, расположенного в глубине. - Не успеешь глазом моргнуть, как машину раскулачат или украдут.
   Чувствуя, как в моей душе поднимается страх, я вышла из машины. Закрыв ворота, товарищ Юсифов подошел ко мне, взял за руку:
   - Пошли.
   - Ничего, я подожду тут, - сказала я, высвобождая руку. - Вы идите за документом, а я постою здесь...
   - Зачем? На дачу посмотришь. Стаканчик боржоми выпьешь...
   - Нет, я лучше постою здесь. Подышу свежим воздухом.
   Но он решительно взял меня под руку и повел к лестнице.
   - Ей-богу, я не хочу пить! - упиралась я в растерянности. Мне казалось, что какое-то злое чудище из сказок тащит меня в свой заколдованный замок. Я старалась вырвать руку из его жаркой ладони. - Куда вы меня тащите?
   - Странная ты девушка, - сказал он с обиженным видом и отпустил меня. Ведь не людоед же я... Ради твоего Валеха бросил свои дела, еду в столь поздний час на допрос... Если ты так будешь себя вести, то, скажу тебе прямо, многого не добьешься. Как сидит твой Валех, так и будет сидеть...
   Упираться и вправду теперь было глупо. Мы стояли на веранде. Он открыл дверь и ввел меня в комнату. Когда вспыхнул свет, я сразу заметила в водянисто-голубых его глазах те самые льдинки, которые так не вязались с любезными его манерами.
   - Заходи, чувствуй себя как дома. Садись, - он показал на плюшевый диван.
   Я безвольно села, куда мне указали. Силы, казалось, покинули меня. Теперь я уже не сомневалась, что мы приехали сюда не ради документа. А он, сняв легкую куртку, швырнул ее на диван, и я заметила прикрепленную к его поясу кобуру с пистолетом. Кобура была маленькая, размером с папиросную коробку. Поймав мой взгляд, он игриво рассмеялся и вытащил маленький, поблескивающий черным лаком пистолет.
   - Хороша игрушка, а?! - сказал он, ловко подбросил пистолет, поймал его на лету.
   Я сделала вид, что пистолет меня заинтересовал, протянула руку, чтобы посмотреть, но он, отрицательно покачав головой, вложил пистолет назад в кобуру.
   - Детям и женщинам такого рода игрушки ни к чему.
   Я осмотрелась. Комната, в которой мы находились, была небольшой. Единственное узкое окно было зарешечено, а единственную дверь, ведущую на веранду, прикрывал собой Юсифов. Сильный мужчина, да еще с пистолетом. Вырваться отсюда было нельзя. Заметив, что я оглядываюсь, он понял это по-своему.
   - Ну что, хороша дача?
   - Ага, - кивнула я, хотя только теперь, после его слов, обратила внимание на полированную "стенку", люстру, свисающую к журнальному столику.
   Он открыл бар и выставил на столик бутылку шампанского, вазу с фруктами, баночку черной икры, еще что-то.
   - Товарищ Юсифов, а мы не опоздаем туда, куда ехали? - спросила я.
   Он хмыкнул, умелым движением бесшумно откупорил шампанское, разлил в два бокала.
   - Успеем... Вот выпьем боржомчика, - он протянул мне бокал.
   Я механически приняла бокал. Сердце колотилось в груди. Мысли мешались... Что делать? Что предпринять? Ведь надо же найти какой-то выход из положения...
   - Товарищ Юсифов, вижу, мы тут немножко задержимся,- сказала я, стараясь придать своему лицу как можно более легкомысленное выражение.
   - Думаю, что да, - игриво посмотрел он на меня и сел рядом.
   - Потом меня в гостиницу не пустят, а...
   - Пусть только посмеют!.. Захочешь, я велю, чтобы директор встал перед тобой на колени!.. Для меня, запомни, закрытых дверей нет. Я что хочешь могу! - Он чокнулся со мной. - Требуй от меня чего хочешь...
   - Вы же знаете: для меня главное, чтобы Валех..,
   - Через неделю твой жених будет с тобой, - он положил мне руку на плечо.
   - Смотрите, я вам верю! - бросила я на него короткий взгляд.
   - Верь! Я тебя не обману... Я умираю по тебе! - Он потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но я, через силу улыбнувшись, отстранила его.
   - Минутку, - сказала я. - Где тут у вас можно привести себя в порядок?
   - Ты и без того в порядке, - сказал он, хватая меня за талию. - Не нужно.
   - Нет, нужно, - повторила я, отстраняясь и еле сдерживаясь, чтобы не влепить ему пощечину. - Где у вас... туалет?
   - А-а-а, - протянул он с понимающим видом. - Что ж, туалет во дворе. Пойдем.
   - Нет, я сама.
   - Тебе будет страшно, - с тем же бесстыдством продолжал он. - Туалет в дальнем углу двора. Во дворе темно...
   - Вы меня обижаете. Разве я не деревенская девушка? Чего мне бояться?
   - Хорошо, хорошо, - довольно рассмеялся он.- Только не сердись, это тебе не подходит.., Иди.
   Я вышла во двор. Постояла несколько мгновений, пока глаза не привыкли к темноте, и, утопая в песке, побежала в ту часть двора, которую он мне показал. Нащупав дощатую дверь, я громко хлопнула ею, чтобы он услышал. Оглянулась - не идет ли следом. Подбежала к забору. Забор был высокий, моя рука не дотянулась до верха, ногти скользнули по камню. Я разбежалась, подпрыгнула. С тем же результатом. Я осмотрелась. Невдалеке, как раз возле забора, темнели ветви инжира, Я вскарабкалась по шершавому стволу, перекинула ногу через забор, ища опору, но опоры не было. В это время дверь комнаты открылась.
   - Сарыкейнек! Долго ты?! - услышала я его голос и при первых же звуках этого ненавистного голоса разжала пальцы и рухнула вниз.
   Я упала на песок, не удержавшись на ногах, откатилась в сторону, больно стукнувшись обо что-то головой. Вскочила, и помчалась как угорелая. Никогда в жизни я не бегала так быстро. Я бежала, не чувствуя под собой ног, в сторону от дороги, где в любую минуту могла появиться его машина. Бежала, падала, вскакивала на ноги и снова бежала. Главное - удалиться подальше от проклятой дачи. Но вот в очередной раз я споткнулась и полетела куда-то вниз, обдирая колени и локти. Не успела встать на ноги, как послышался шум мотора. Нащупав ствол дерева, я спряталась за ним. Совсем рядом проехал грузовик. Оказывается, дорога делала петлю, и, убегая от нее, я снова приблизилась к ней... Обессиленная, я привалилась к стволу дерева. Села. Тишину нарушал только звон цикад. Огни поселка, редкие в столь поздний час, остались позади. Отдохнув, я хотела было бежать дальше, но сообразила, что только дорога может привести меня к городу, и, держась обочины, пошла тем скорым размеренным шагом, каким ходят деревенские жители. Хотя меня прикрывали придорожные кусты и деревья, каждый раз, когда на дороге появлялась машина, я испуганно приседала - вдруг это он? Так я шла, наверное, часа полтора-два... Ноги гудели от усталости. И каждый раз, когда мне приходилось приседать при виде машины, нужно было делать усилие, чтобы выпрямиться и заставить себя идти дальше. Иногда в траве раздавался какой-то шорох, - быть может, змеи? Змей я с детства ужасно боюсь, но сейчас так устала, что бояться просто не было сил. Все мои помыслы были направлены на то, чтобы идти. Идти, идти...
   Горизонт вдали посветлел. Я поначалу решила, что ночь подошла к концу, что уже светает. Но потом увидела, что горизонт посветлел только впереди, сзади все по-прежнему обволакивала густая ночная тьма. И я поняла: впереди показался Баку... Сотни тысяч огней, мерцающих под темным небом, словно бы говорили мне: "Не бойся, Сарыкейнек! Все будет хорошо. Иди вперед... Скоро ты будешь у цели!" Я представила себе, как сейчас мечется одураченный мной Юсифов, и неожиданно для себя расхохоталась. Я смеялась громко и с ужасом чувствовала, что не могу остановиться. Смех так и рвался у меня из груди, сотрясая все тело. Хохоча, я каталась по земле, хватаясь за траву и вырывая ее с корнем. Такого со мной прежде никогда не было. Не схожу ли я с ума?! Я не заметила, как смех перешел в рыданья. Я долго плакала, слезы текли ручьем. Я плакала, мне постепенно становилось легче. Наконец я нашла в себе силы подняться и продолжить путь.
   Когда я вошла в город, его многочисленные огни померкли в наступающем рассвете. Вот уже солнце окрасило край неба, где-то в утренней тишине, громыхая на стрелках, пронесся первый трамвай. На улицах появились прохожие. Идти в гостиницу в такое время неудобно, решила я. Что дежурная подумает, если я явлюсь туда ни свет ни заря? Но, с другой стороны, бродить по городу еще час-другой у меня просто не было сил. Я плелась, не чувствуя под собою ног. Но не только усталость меня мучила. Мне хотелось высказать кому-нибудь все, что накопилось в душе за эту страшную ночь, посоветоваться, как быть дальше. Ведь ждать добра от Юсифова теперь не приходится. Он стал мне врагом.
   Он сделает все, чтобы навредить мне. А значит, и Валеху... Как быть? В этом городе я не знала никого, с кем можно было бы поговорить по душам, посоветоваться. Ни одного близкого человека!.. И тут я вспомнила тетушку Джейран, ее приглашение зайти к ней... Адрес я помнила наизусть, без бумажки.
   Прямо возле меня мигнул зеленый огонек такси. Я подняла руку.
   .. .На втором этаже большого нового дома я нажала на кнопку звонка и услышала за дверями знакомый голос: "Кто там?" Я еле пролепетала в ответ: "Это я, Сарыкейнек. Помните, в поезде?.." Дверь отворилась, и я увидела тетушку Джейран. Во мне что-то надломилось, я пошатнулась на пороге, схватилась за косяк, чтобы не упасть.
   - Что случилось, дочка? - испуганно вскрикнула тетушка Джейран. - На тебе лица нет!
   Усадив меня на кровать, она налила мне стакан воды.
   - Пей! И бога ради, скажи, что случилось?! Выпив воды, я вдруг почувствовала себя такой усталой, что не в силах была вымолвить ни слова. Голова моя сама опустилась на подушку, и я... провалилась в сон.
   Я спала и видела во сне сверкающие колючими льдинками глаза Юсифова, он смеялся, но зубы у него хищно скалились, в углах рта вскипала пена. Вот-вот укусит... Передо мной стоял волк и смотрел на меня большими водянисто-голубыми глазами, на самом дне которых тле ли искры бешенства... Я бегу, а мои ноги обвивает клубок змей, они скользят все выше, выше по моему телу, и от их холодного страшного прикосновенья меня бьет озноб...
   Я закричала и проснулась.
   На мгновение я с ужасом подумала, что нахожусь на даче Юсифова. Но, увидев тетушку Джейран, сидящую у меня в ногах, успокоилась.
   - Ну, как ты? Тебе лучше?
   Я молчала, приходя в себя.
   - А впрочем, расскажешь потом. Давай сюда ноги...
   Тетушка Джейран принесла таз с теплой водой, вымыла мне ноги, потом принесла йод, вату и стала смазывать ссадины.
   Когда раны защипало от йода, я очнулась окончательно.
   - Я вас побеспокоила... Простите.
   - О чем ты, дочка? - удивилась тетушка Джейран.- Я же сказала, в любой час дня и ночи приходи. Я тебе рада. Что стряслось?
   Я ей рассказала все. Сбивчиво, прерывающимся голосом. То и дело останавливаясь, чтобы не заплакать снова.
   Тетушка Джейран слушала, не произнося ни слова. Было видно, что вся эта история ее прямо-таки ошеломила.
   - Каков подлец! - только и сказала она, когда я кончила.
   - Нет, вы только подумайте, - продолжала я, - в районе Меджидов, пользуясь положением, деньгами, ни за что отдает Валеха под суд, а здесь, в городе, Юсифов такое вытворяет!..
   - Ну-ну, успокойся. Сейчас попьем чайку, а там что-нибудь придумаем... Иди умойся.
   Я прошла в ванную комнату. Но даже холодная вода не помогла. Возбужденная своим рассказом, как бы заново пережившая все, что произошло со мной ночью, я вся дрожала.
   - Нет, тетушка Джейран, я этого так не оставлю. Я обращусь в самые высокие инстанции!
   - Не спеши, - ответила добрая женщина. - Всему свое время... Пока пей чай.
   Она накрыла на стол, налила мне чаю, а потом подошла к телефону.
   - Алло! Девушка, здравствуйте! Скажите, пожалуйста, товарищу Мурадзаде, пусть возьмет трубку. - Она выслушала ответ секретарши и добавила: - Скажите, что звонит Джейран-ханум, проводница, он знает... - После короткой паузы тетушка Джейран сказала в трубку: - Здравствуйте, товарищ Мурадзаде, как ваше здоровье? Давненько вы не ездили в нашем направлении... Спасибо. У меня все в порядке. Товарищ Мурадзаде, я вот по какому поводу. Из района приехала одна девушка. Я вас прошу принять ее и выслушать. Дело настолько удивительное, что я не могу говорить о нем по телефону... Да, девушка рядом, - тетушка Джейран назвала ему мое имя. - Нет, мы случайно познакомились в вагоне... Да... Да. Большое спасибо!
   Положив трубку, она сказала мне:
   - Сегодня в три часа ты пойдешь в республиканскую прокуратуру к товарищу Мурадзаде. Расскажешь ему все как есть. Начиная с событий в районе и кончая вчерашней ночью.
   - Вы думаете, он поможет?
   - Ты сходи. Там посмотрим.
   - А он не поступит со мной так же, как Юсифов?
   - Ну, знаешь... - сердито нахмурилась тетушка Джейран. - Неужели ты думаешь, что весь мир состоит из одних мерзавцев?!
   - Нет, конечно. Но..,
   - Делай, как я говорю.
   Сказав это, тетушка Джейран достала из сумочки два ключа и протянула мне один.
   - Оставайся у меня... Сегодня вечером я уезжаю в рейс, вернусь послезавтра. Чувствуй себя как дома.
   И вообще, рассчитайся в гостинице и живи здесь. Места хватит.
   Честно говоря, гостиница меня тяготила, тем более после всего, что произошло. И я искренне обрадовалась предложению тетушки Джейран.
   - Будешь спать вон на той кровати, - показала тетушка Джейран. - Это кровать дочки. Она по-прежнему спит на ней, когда приезжает... Ну, хозяйничай тут. Не скучай...
   Тетушка Джейран давно ушла, а я все слонялась по квартире, не находя себе места. Попробовала было заснуть, но, несмотря на страшную усталость, сон не шел. Только закрывала глаза как в голову лезли разные кошмары и я испуганно вскакивала, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
   Странно, у тетушки Джейран я была впервые, и вообще городская квартира была для меня внове, но я чувствовала себя здесь свободно. Даст бог, будет у меня свой дом, где все будет так же красиво, по-городскому.
   Это чувство, видимо, было связано с тем, что тетушка Джейран отнеслась ко мне как к родной. И я доверилась ей, открыла ей свое сердце. Хотя мы с Валехом и были сиротами, но мы знали, что такое близкий человек, что такое любовь, верность, что такое настоящее товарищество. Мы выросли одни, но мы не были одинокими, обиженными на судьбу, замкнутыми в себе, нет! У нас были друзья, такие, как Сарвар, Эльдар, Зейнал, другие ребята на стройке, к нам проявляли живое участие и Джамал-муаллим, и Гюллюбеим-хала, и вот теперь тетушка Джейран. Как знать, быть может, этот товарищ Мурадзаде, которого я увижу сегодня, тоже войдет в наше положение, поможет нам...
   До назначенных трех часов оставалось еще много времени. Чтобы занять себя, я до блеска вымыла и без того чистые полы, оконные стекла. Прошлась тряпкой по мебели. Затем припудрила ссадины на лице, вычистила щеткой платье, обувь... Когда я, одевшись, посмотрела на себя в зеркало, висевшее в прихожей, на лице почти не видно было следов минувшей ночи, только глаза запали и на виске выделялась легкой припухлостью ссадина.
   .. .В приемной оказалось много людей. Я назвала себя секретарше, та, улыбнувшись, попросила подождать и вошла в кабинет.
   Я присела на единственный свободный стул и приготовилась к долгому ожиданию, думая тем временем успокоиться, привыкнуть к этим казенным стенам, собраться с мыслями.
   - Прошу вас,- сказала девушка, выходя из кабинета.
   - Вы мне?.. - спросила я, хотя девушка смотрела прямо на меня, и мой вопрос прозвучал нелепо.
   - Да-да, пожалуйста. - Девушка посторонилась, пропуская меня, и вполголоса, чтобы услышала только я, добавила: - Вы успокойтесь. Все будет хорошо!
   Эта доброжелательная, красивая девушка в приемной, совсем не похожая на равнодушных грубых секретарш, мне показалась доброй приметой.
   Смело я вошла в кабинет. Но когда увидела просторную комнату, широкий дубовый стол, до которого от двери надо было идти по красивому ковру, я оробела. Все здесь, в кабинете, - неброская, но явно дорогая мебель, кондиционеры на окнах, шелковые шторы, - все дышало солидностью, строгостью. После некоторой заминки не без опасливости я ступила ногой на ковер и только тут разглядела человека, сидевшего за столом. Вопреки моим ожиданиям - товарищ Мурадзаде мне представлялся пожилым, солидным, чем-то похожим на того мужчину, которого я встретила в приемной Верховного суда в день приезда, - за столом сидел молодой красивый парень лет тридцати, модно одетый. На нем была замшевая куртка, рубашка из джинсовой ткани. Когда я вошла, он что-то быстро писал, прижав плечом трубку телефона к уху. Подняв на меня глаза, он взглядом пригласил сесть и продолжил разговор. "Да... да... нет... когда?" - коротко бросал он в трубку и записывал что-то на бумаге.
   Я робко присела на край стула. Ив моем сердце снова проснулись страх и томящее ощущение неопределенности. Когда на задний план отступает суть дела, все необходимые и важные детали, и ты ждешь любого, самого непредвиденного вопроса, могущего направить разговор не так, как ты того ожидаешь, выпятить на первый план какую-нибудь малозначащую мелочь, а в итоге повернуть дело так, что твоя правота обернется прямой противоположностью... И вот ты уже ловишь себя на том, что все смешалось - правда, ложь, факты, вымысел, все перепуталось, и ты вынужден уже не требовать наказания виновного, а... оправдываться в чем-то, доказывать собственную невиновность... В какой-то книге я вы
   130
   читала: там, где логика, там и софистика; на словах можно доказать все что угодно...
   - Слушаю вас, - сказал товарищ Мурадзаде, положив трубку.
   Я не знала, с чего начинать.
   - Из какого вы района? - спросил он и подбадривающе улыбнулся мне.
   Боже, как улыбка его похожа на улыбку нашего Сарвара, подумала я, отвечая на вопрос. И тут же тягостные мысли, робость покинули меня.
   - Учитесь, работаете?
   - После десятилетки пошла на стройку. Работаю.
   - Кем?
   - Крановщицей.
   - На какой стройке? Я сказала.
   - Так... Слышал об этой стройке. В газетах о ней часто пишут.
   В это время зазвонил телефон. Он поднял трубку, несколько секунд слушал, что ему говорят, а потом - как отрезал: "Нет, не могу. Суд вынес правильное решение. И этому гражданину придется отвечать за свои поступки!" Он опустил трубку на рычаг, и его глаза сверкнули непримиримым блеском.
   - Ну что ж. Я слушаю, - обратился он ко мне.- Говорите все, что хотели мне сказать... Наступила короткая пауза.
   - Вам сколько лет?
   - Восемнадцать, - для солидности я прибавила себе несколько месяцев.
   - И что же, все эти восемнадцать лет вы страдаете неразговорчивостью?
   - Нет, - возразила я. - Иной раз как начну говорить, остановиться не могу!
   - Вы вот что, - сказал он, улыбнувшись. - Рассказывать о себе трудно. Вы лучше изложите все по порядку. Начиная с того, что произошло раньше, ну, скажем, с вашего дня рождения и... кончая вчерашним днем. - Про вчерашний день он скорее всего ничего не знал, вышло простое совпадение. Но я уже прониклась доверием к нему.
   Рассказать о себе оказалось и на самом деле непросто.
   Сама по себе моя жизнь, как и жизнь Валеха, не богата событиями. Родилась там-то, воспитывалась в детском доме, училась в школе, работаю на стройке. Все умещается в одной фразе. Жизнь вполне заурядная. Но вот наша с Валехом общая жизнь, наше чувство... Это уже нечто совсем иное. Целый мир, наполненный грустью, радостью, волнением, слезами, смехом, расставаниями, встречами... Что ни день - в этом мире случалось то, что делало нашу жизнь необыкновенно наполненной стремительной, по-особому значительной, - разумеется, для нас с Валехом. Двоих. Но как передать этот мир? Простыми словами его не передашь. Разве что с сазом в руке, как ашуг передает сказание...