– Дальше я не полечу, там нашего брата не любят. Недавно был, так меня чуть колом со стены не продырявили.
Муфлон резво развернулся и с изумлением уставился на открывшуюся ему диковинную картину. Перед ним на земле сидели целых четыре красотки вместо одной, четыре одинаковых Рошель де Зева, все как одна стройные и белокожие. Муфлон даже замер на мгновение, крякнул от досады и всерьез разволновался, на темном лбу выступила испарина.
– Ой, – сказал муфлон, – ну ничего себе!
Он вытер лоб когтистой лапой, потом на его морде отразился тяжелый мыслительный процесс, который, видимо, привел его к каким-то нехорошим выводам, потому что муфлон вдруг разъярился и бешено затопал ногами:
– Ах ты гад паршивый! – закричал он. – Ты что это, обмануть меня задумал?!
Он не знал, к кому обращаться, поэтому глаза его разъехались в разные стороны, пытаясь охватить всех сразу. Он растерянно забегал возле девушек, потом остановился, внезапно ухватил меня поперек туловища и, зашвырнув себе на спину, стремительно взмыл вверх.
– Ну что, Дарт, – проорал он кому-то на земле и громко захохотал, – думал, я не разберусь, кто тут девчонка, а кто нет, да она была самой симпатичной среди вас, уродов.
Похвала муфлона мне в немалой степени польстила, а потому я поудобнее разлегся на его спине, размышляя, что надо бы увести его подальше от моих друзей и в особенности от любимой Рошель, на которую чудище положило глаз. Когда обратная трансформация произойдет, мы уже будем очень далеко отсюда, пусть тогда злится, скрипит зубами и предпринимает ответные шаги. Я подумал, что с моей стороны, возможно, опрометчиво так недооценивать своего противника, но почему-то у меня появилась стойкая уверенность, что мне удастся каким-нибудь образом избежать опасности.
«А может, прямо сейчас сигануть вниз и посмотреть, что из этого получится?»
Я осторожно подполз к краю широкой спины и увидел далеко внизу широкую речку, она разбивалась на две более мелкие, а возле стоявшего в ее излучине домика сновали маленькие фигурки людей. Я представил, как со свистом рассекаю воздух и врезаюсь в крышу этого домика, а маленькие люди начинают отчаянно суетиться, бегать вокруг домика и вскидывать вверх кулачки.
«Пожалуй, надо выбрать более подходящий момент. А еще лучше посмотреть, что он предпримет, когда поймет, что я Дарт Вейньет. Может, это его несколько образумит?»
Вскоре муфлон полетел над лесом, который постепенно стал казаться мне бесконечным. Потом он немного снизился и теперь со свистом рассекал воздух над самыми верхушками высоченных сосен и есеней. Его тень прыгала с одной кроны на другую. Через некоторое время впереди показалась прогалина – множество поваленных ураганом деревьев, их стволы отливали черным, в нее муфлон и устремился, сложив крылья. Меня едва не сдуло с его спины, я покрепче вцепился в складчатую кожу. Приземлился муфлон, вопреки всем ожиданиям, весьма осторожно: не бухнулся, как в прошлый раз, а аккуратно спружинил плоскими ступнями и подставил крыло, чтобы я мог по нему спуститься на землю.
– Слезай, моя красавица, – ласково сказал он своим бархатистым баритоном, – вот твой новый дом.
Указывал он при этом на какое-то немыслимое скопление поваленных деревьев, между которыми чернел широкий проем – вход в жилище муфлона.
– Гадюшник какой-то, – проворчал я, чтобы его разозлить. Эпитет «красавица», конечно, показался мне очень приятным, но вряд ли он мог смягчить мое сердитое настроение.
Я резво сбежал на мягкую землю, покрытую зеленым мхом, и осмотрелся. Пожалуй, отсюда я смог бы найти дорогу обратно. Не так уж далеко мы и залетели.
– Ты не очень-то… это, – свирепо вращая глазами, сказал муфлон.
– Разговаривать научись, – отрезал я, – и не слишком выступай у меня, неотесанный ты совсем.
– Чего? – зашевелилась зверюга, похоже, муфлон только сейчас начал соображать, что одиночество бывает предпочтительнее жизни с некоторыми стервозными дамами. – Чего это ты?
– «Чего это ты», – передразнил я его, – даже не понимаешь, что я говорю, а приволок сюда… Должно быть, совсем спятил. А, может, у тебя просто мозгов нет. – Я подошел и постучал костяшками пальцев по его покатому лбу, звук вышел на удивление гулким, словно в черепе у него действительно была пустота.
Муфлон с неудовольствием пошевелился, потом занес над головой лапу, намереваясь, должно быть, преподнести урок «грубой девице», но потом передумал.
– Ладно, – сказал он, – кажется, я понял, это ты там не от счастья в обморок грохнулась.
– Ха, разумеется, не от счастья, – сказал я, – от отвращения.
– Как бы то ни было, меня Мукраул зовут, – сказал муфлон, – постарайся быть поласковее.
– Еще не хватало. – Я упер руки в бока и расхохотался ему в лицо.
Вышло замечательно, Мукраул заворчал, сплюнул на землю и удалился в скопление деревьев, которое он называл домом. Внутри муфлон принялся что – то проделывать, до меня доносился сильный скрежет и его недовольное ворчание. Я тем временем осматривался и всерьез подумывал о том, чтобы броситься бежать через лес прямо сейчас. Меня останавливало только осознание того, что зверюга непременно кинется за мной в погоню и, скорее всего, быстро меня настигнет.
Вдруг неподалеку затрещали бревна, и я увидел, что через бурелом лезет еще один муфлон. Этот в отличие от бурого Мукраула был болотного цвета, а на его покатом лбу виднелись зачесанные назад рыжие волосины. Когда он приблизился, я увидел, что рыжая щетина пробивается также из его ушей и клочками торчит на птичьей груди.
В моей коварной голове мгновенно созрел блестящий план действий. Пока рыжеволосый лез через бурелом, я помахал ему ручкой и даже, поразмыслив, послал воздушный поцелуй, чем привел его в абсолютное замешательство. Муфлон болотного цвета замер, вглядываясь в меня маленькими глазками, я даже осмотрел себя повнимательнее – может, колдовство Ламаса уже успело улетучиться, вот будет номер, но нет, я все еще выглядел как замечательная красотка Рошель де Зева. Рыжий некоторое время продолжал наблюдать, как я машу ему ладошкой, а потом, все ускоряясь, почти побежал к жилищу Мукраула. Когда он был уже в нескольких шагах от меня, из бревен неожиданно выскочил сам Мукраул, и незнакомец остановился как вкопанный.
– Хе-хе-хе, – сказал муфлон болотного цвета, – что я вижу, кого это ты сюда притащил?
Я усиленно принялся строить рыжему глазки и, похоже, преуспел в этом, потому что желтоглазый муфлон вдруг весь подобрался и задвигал нижней челюстью, выпятив толстые губы.
– А ну, чего тебе надо, Горраул? – свирепо сказал Мукраул.
– Да я так, поинтересоваться зашел, гляжу, ты летишь, тащишь чегой – то, вот и зашел поглядеть.
– Как зашел, так и иди, – сердито проворчал Мукраул, – неча тут ошиваться, давай-ка отсюда. – И он подтолкнул Горраула в плечо.
– Чегой-то ты? – свирепо сверкнул глазами Горраул. – Или зазнался совсем? Носишься целыми днями, летаешь непонятно где, что, секретными делами какими занимаешься?
– Иди, говорю, отсюда, – рассердился Мукраул.
– А чегой-то ты командуешь-то? Твой лес, что ли? – Горраул толкнул его в ответ. – Иди сам отсюда.
– Да ты вконец обнаглел, – притащивший меня в эти дебри муфлон разбросал крылья и выставил вперед лапы, – я живу тут, вабще-та-а-а.
– А мне до энтого дела никакого не-э-э-ту, – нараспев проговорил Горраул и принял ту же угрожающую позу.
Теперь они стояли друг против друга, выставив вперед лапы и выпятив грудь.
– Приступим? – сверкнув глазами, спросил Горраул. Судя по сохранившейся у него растительности, он был намного моложе Мукраула и более самонадеян.
– Приступим, – мрачным голосом проговорил Мукраул и прыгнул вперед.
Схватка их была поистине страшна. Они сшиблись так резко, что звук удара эхом отозвался по лесу. Уже в следующее мгновение Горраул вцепился в сочленение крыла противника зубами, а тот полоснул его по животу острыми как бритва когтями. К счастью для Горраула, живот у муфлонов бронированный, так что причиненный вред не был значительным. После предпринятой атаки оба отскочили, разбежались и снова сшиблись, теперь уже головами. Стук получился еще более впечатляющим. Оба муфлона рухнули на землю почти без чувств. Зашевелились они очень скоро и, едва пришли в сознание, снова ринулись в бой. На сей раз они сплелись в жуткий комок из челюстей, когтистых лап и мощных бронированных тел. Удары сыпались не переставая, муфлоны ревели и рвали друг друга на части. Вскоре вся поляна была залита свежей зеленой кровью, она посверкивала на стволах деревьев, небольшими лужицами и каплями лежала на прелой листве. Даже до меня долетело несколько капель, которые растворились, как только попали в область миражного тела Рошель де Зева.
Наблюдая за страшным, смертельным поединком, устроенным не без моего участия, я потер ладони и извлек из ножен меч, который в результате колдовства Ламаса был сейчас невидим. Однако если даже невидимым мечом нанести точный удар, то рана на теле муфлона вполне будет незаметна.
Вскоре рыжий стал одолевать Мукраула. Он мертвой хваткой впился противнику в горло, при этом все сжимал и сжимал челюсти, пока бурый муфлон царапал его бесполезными когтями и силился оторвать от жизненно важного узла большого крепкого тела. Потом челюсти Горраул а окрасились зеленым, брызнул фонтан, Мукраул вздрогнул и умер в объятиях молодого и удачливого соперника. Израненный победитель откинул тело побежденного врага и повернулся…
Он даже не понял, что произошло. Одна из его лап вдруг отделилась от тела, он с изумлением уставился на нее, а за ней и вторая рухнула вниз. Горраул закричал, глядя на меня полными страдания и ужаса глазами. Лапы, как и в прошлый раз, резво принялись удирать. Проблема заключалась в том, что Горраулу нечем было их схватить. Он понесся за ними следом, истекая зеленой кровью и выкрикивая страшные ругательства муфлонов, которые мне не доводилось слышать больше никогда – ни до, ни после встречи с рыжеволосым Горраулом.
Я помахал ему вслед ладошкой, радостно улыбнулся, спрятал невидимый меч в ножны и вдруг увидел, что на том месте, где еще недавно был подол платья, отчетливо прорисовывается моя нога.
– Ну, наконец-то, – возликовал я, – а то уж было подумал, что это навсегда.
...Ведение военных действий с противником, армия которого по численности превосходит вашу, требует от командира особой концентрации, личного контроля за проведением операции, внедрения спецагентов в среду неприятеля. Необходимо создать все условия, чтобы враг в момент нападения находился в самом невыгодном для себя положении и был не готов отразить неожиданную атаку. Армию неприятеля желательно разложить изнутри – эль, девушки легкого поведения, азартные игры… Важное уточнение: прошедшие специальное обучение и отбор внедряемые агенты должны быть настоящими профессионалами своего дела. Рекомендуется перед отправкой в тыл неприятеля провести серьезную проверку их способности много и уверенно пить, быть неутомимыми в любви к слабому полу, играть в погер и даже выигрывать…
Из учебника по военному делу, оказавшего серьезное влияние на психику юного Дарта Вейньета
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В ней рассказывается о формировании армии, а также о важности высокой нравственной чистоты воинов и о необходимости четкого внутреннего распорядка
После безвременной кончины муфлона Мукраула (мне сразу показалось, что не стоит ему со мной связываться) я направился назад к Стерпору. Поскольку муфлон занес меня довольно далеко, в самые дебри, где обретались только его корявые соплеменники, путь мне предстоял неблизкий. Я долгое время блуждал по лесу, стараясь определить нужное направление, а потом побрел через бурелом, стараясь придерживаться севера. Очень скоро я попал в болото, весь вымок и с трудом оторвался от десятка странных существ, преследовавших меня сладострастными стонами, но нападать так и не решившихся. Я долго топал мокрым, пока наконец одежда не высохла. По закону подлости, через несколько миль мне пришлось преодолевать речку. Брода найти не удалось, так что переправлялся я вплавь. Долго рассказывать обо всех злоключениях лесного путешествия не буду, скажу только, что в конце концов я все же выбрался из леса, попал на равнину и некоторое время брел по полю, высоко поднимая ноги – стебли странной жесткой травы так и норовили впиться в подошвы сапог. Когда к закату я выбрался к южному торговому тракту, то не поверил своим глазам – места оказались знакомые. Отойдя немного в сторону от пыльной дороги, я улегся в поле и немедленно заснул.
Как только выглянуло солнце, я проснулся и двинулся дальше на север, к столице. Сначала я предполагал, что мне удастся подкараулить на дороге какой-нибудь обоз или торговый караван, чтобы побыстрее добраться до Стерпора, но все обозы, как назло, двигались в противоположную сторону. И не просто двигались – они неслись с огромной скоростью, словно кто-то за ними гнался. Купцы покрикивали на погонщиков, и те заставляли лошадей мчать во весь опор. На меня, двигающегося в сторону Стерпора, охрана обозов посматривала как на сумасшедшего…
Меня так мучили голод и жажда, что я предпринял попытку встать на пути разгоряченных лошадей, но в последний момент пришлось отпрыгнуть в сторону, поскольку погонщики и не думали останавливать взмыленных животных, а умирать мне еще было рановато. На одиноких путников спешащие торговцы не обращали никакого внимания. Можно было умереть от жажды, растянуться в дорожной пыли и навсегда застыть, в последний раз взглянув на ослепляющее солнце, но никто бы все равно не остановился. Голову тебе размозжили бы тяжелые копыта лошадей, да колесо одной из телег прошлось по телу…
Я замотал лицо по самые глаза оторванным рукавом шелковой рубахи, чтобы в нос не забивалась дорожная пыль, серым облаком висевшая над дорогой. Мне представлялось, что узнать меня в таком безобразном виде невозможно. Но здесь я оказался не прав. К этому времени моя популярность в Стерпоре уже возросла настолько, что кое-кто, обладающий зорким зрением, в конце концов различил, кто скрывается под этой маской.
После того как я был опознан, в пути мне все чаще стали встречаться какие-то подозрительные личности в запыленной, как и у меня, серой одежде. Кое-кто из них просто жал мне руку и сообщал, что час грядет и в этот час он непременно будет со мной, другие с самым значительным видом предлагали мне поддержку в борьбе. Я неизменно соглашался, но большинство незнакомцев, пройдя со мной не больше мили, отставали. Парочка ходоков притащила мне бочонок со светлым элем, который я, вдоволь напившись, бросил на дороге, а одна сердобольная женщина принесла головку сыра. Я с жадностью жевал сыр, а она стояла и гладила меня по голове, приговаривая: «Храни тебя силы небес, наш спаситель!» На глаза ее навернулись слезы, и она, внезапно устыдившись своей слабости, убежала.
А я все шел и шел вперед, к концу путешествия меня сопровождало не меньше сотни человек. Все они проявили завидное упорство, разделив со мной тяготы и лишения длинного пути. Наконец я выбрался к поселению, где меня ожидали. К тому времени я уже, подобно Ламасу, опирался на посох и еле волочил от усталости ноги. Правый сапог мой приказал долго жить, развалившись на куски, а от левого отлетела подошва. Наплевав на пыль и конспирацию, которая теперь все равно была бесполезной, я снял тряпку с лица и примотал подошву – хотя бы левая нога будет цела. При виде моей жалкой, ободранной и исхудалой фигуры, выползающей на вершину очередного холма, послышался громкий хор голосов, приветственно выкрикивавших: «Слава Дарту Вейньету, королю Стерпора!» В оседающей туче пыли, поднятой бегущим ко мне народом, я различил крупное поселение. Мужики кидали вверх шапки, потрясали кулаками и всячески радовались моему визиту. Толпа за моей спиной мгновенно смешалась с толпой, приветствующей меня. Люди знакомились друг с другом, обнимались и поздравляли друг друга с началом борьбы.
Пределы побери, мне было очень приятно их отношение к моей персоне. Я подумал, что, возможно, здесь мне удастся раздобыть новые сапоги, а может быть, и какую-нибудь клячу, чтобы двинуться дальше к Стерпору.
Меня вдруг подхватили на руки и, подбрасывая в воздух, понесли к домам. «С нами Дарт Вейньет, – кричали они, – с нами великий король Стерпора!» В этот момент я внезапно осознал, что стал необыкновенно популярен в народе. Было ли это заслугой, результатом «наглядной агитации» Ламаса или прочих действий глупого Алкеса, оставалось только догадываться. Как бы то ни было, сейчас я понял, что народ Стерпора вовсе не так инертен, как мне когда-то представлялось. Люди лишь ожидали своего часа, они молча терпели несправедливость до появления настоящего предводителя, того, кто поведет их вперед и станет лидером восстания. Вне всяких сомнений, это должна была быть особа королевского происхождения, и я подходил им как нельзя лучше. Раскрутка, как выражается Ламас, состоялась!
– Вы были рождены, чтобы возглавить борьбу, – заявил мне дородный бородач с сумасшедшими карими глазами и невнятной дикцией, словно прочитав мои мысли, – вас уже ждут, милорд.
– Кто ждет? – удивился я.
– Ну, как же, ваши ближайшие сподвижники, – ответил он, – они пришли к нам неделю назад с известием о том, что вы собираете армию, мы встретили их, как и подобает встречать посланцев короля…
Меня аккуратно опустили на землю. Я поднял вверх руку, намереваясь произнести длинную проникновенную речь, как меня когда-то учил Альфонс Брехкун, но потом вспомнил, чем закончилось мое выступление на одной из центральных улиц Стерпора, и сказал кратко:
– Я обещаю вам всем, поддержавшим меня, что никогда не забуду о вас. Когда я стану королем, каждый сможет прийти ко мне с просьбой, и каждому я обещаю помочь лично…
Я замолчал. Люди отреагировали на мои слова более чем бурно, они ринулись вперед, каждый хотел меня обнять и облобызать, меня подхватили на руки и принялись швырять вверх, снова и снова, пока я не закричал: «Хватит! Хватит!» Тогда радость их немного поутихла, и меня опустили на землю…
– И где же мои сподвижники? – осторожно спросил я, чтобы, не дай бог, ничем опять не вызвать их бурной радости. – Где я мог бы найти их?
– Я провожу, – вызвался бородач. Судя по всему, он был здесь за главного и в подтверждение моих мыслей кивнул. – Я тут староста.
«Он что, и правда мысли читает? Тогда лучше некоторое время почти не думать».
– Вряд ли это получится, – сказал бородач.
– Что? – Я почти подпрыгнул.
– Да это я не вам, милорд, – немедленно откликнулся бородач, – это меня Марра спросила, не сможете ли вы сегодня разделить с ней ложе?
– А-а-а, – слегка успокоенный, выдавил я, но все же решил некоторое время контролировать ход своих мыслей. Вид у бородача был хоть и бесхитростный, он все же вызывал у меня некоторое беспокойство.
Староста провел меня в небольшой домик, в котором, как выяснилось, располагалась местная таверна. Сейчас большинство завсегдатаев торчали возле окон, наблюдая, как внутри едят и пьют господа, приближенные к будущему королю Стерпора Дарту Вейньету.
Бородач толкнул дверь, и мы вошли внутрь. Кар Варнан и Ламас сидели за столом, уставленным яствами и пустыми бочонками из-под светлого эля. На коленях колдуна расположилась полуобнаженная девушка; запустив пальцы в его растрепанную бороду, она старалась ее пригладить. Другая девица спала возле Варнана, уронив белокурую головку на его волосатую руку, в другой великан сжимал глиняную кружку, размахивал ею в воздухе и что-то напевал. Мутные взгляды моих сподвижников с трудом сфокусировались на мне.
«Надо же, и престарелый колдун туда же, – подумал я, – всегда подозревал в нем порочные наклонности… Экие они все же подлецы».
– О, так вы чего, живы, что ли? – глупо улыбаясь, с явным удивлением сказал Ламас. – А мы вот все здесь пьем и пьем… думали, раз вы того, хоть попировать напоследок…
– … За нашу победу! – Кар Варнан попытался подняться и громко икнул.
– А ну-ка встать! – яростно заорал я, чем сильно перепугал всех присутствующих.
Бородач в страхе развернулся слишком резко и приложился лицом о дверной косяк. Ламас вскочил, словно его вдруг привел в действие какой-то необычайно эффективный механизм. Варнан некоторое время покачивался, сжимая в дрожащей руке кубок, затем залпом осушил его и медленно осел на дубовый стул.
– Пока я претерпеваю в пути самые жестокие лишения, – начал я, прохаживаясь вдоль стола, – пока я сбиваю ноги о камни этого чертового королевства, вы, вместо того чтобы оказать посильную помощь своему господину, своему будущему королю наконец, пользуясь незаслуженно моей заслуженной славой, пируете!
– Не стоит так волноваться, милорд, – медленно проговорил Ламас, он налил эля в громоздкий серебряный кубок и протянул его мне, – подпольные силы Стерпора только и ждали вашего возвращения, так что теперь мы можем собирать армию… да, собственно, она уже начала собираться сама собой.
– … Мы всегда знали, – Кар Варнан поднял вверх указательный палец и с удивлением посмотрел на него так, будто видел впервые в жизни, – что такой человек, ик, как вы, не про…падет…
– Думаю, мятеж стоит начинать изнутри, из самого Стерпора, – заметил Ламас. Он с умилением наблюдал, как я на глазах обретаю благожелательность по мере того, как уменьшается содержимое кружки, – милорд, мы немедленно направимся туда… Сейчас только допьем все это.
– Немедленно не получится, – сказал я, – сначала я должен отдохнуть и набраться сил. Где Рошель?
– О, она в полной безопасности, милорд, – заверил меня Кар Варнан, – она здесь, в деревне, за ней ухаживают, как за королевой.
– Она и есть королева. – Я почти успокоился и сел за стол. – Что это за жалкие объедки я тут наблюдаю, прикажите-ка принести свежей еды, король вернулся. Вы меня слышите?
– Конечно, конечно, милорд, – придерживая ушибленное лицо руками, словно оно могло осыпаться на пол, староста распахнул дверь, – сейчас мы все сделаем в лучшем виде.
– Сегодня мы останемся у вас, – заметил я, – а к завтрашнему дню приготовьте нам трех лучших коней, мы отправляемся в Стерпор.
– Все будет сделано в лучшем виде, милорд. – Бородач поспешно удалился выполнять мои указания, а я наколол кинжалом большой кусок копченого мяса, поднес его к лицу и ощутил исходящий от него одуряющий аромат.
«Боже, как же давно я ничего не ел…»
Пировали мы довольно долго. Я выбрался из таверны только к вечеру, ухватился за перила крыльца, чтобы, чего доброго, не свалиться, и сбежал по ступеням.
Когда я вошел в домик, где поселили Рошель, она спала, ее светлые волосы разметались по подушке, на лице застыла безмятежность. Я приблизился, присел рядом, вглядываясь в ее родные черты, потом взял правую руку и нежно поцеловал. Рошель немедленно проснулась, ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза.
– Наконец-то, – проговорила она и обхватила меня за шею, – я уже не знала, что и думать, мой герой, ты все-таки спас меня. Как я была неправа, когда обвиняла тебя! Какая я была глупая! Ты такой смелый, ты так рисковал.
– Да, – серьезно сказал я, – это было непросто, и я надеюсь на достойную награду, – и, рассмеявшись, положил ладонь ей на грудь.
– Какой ты все-таки нахал, – проговорила она, улыбнувшись.
– Мне полагается по статусу, это голос королевской крови, ничего не могу с ним поделать, – ответил я.
Я попытался ее поцеловать, но она приложила пальцы к моим губам.
– Теперь ты уже никуда не уедешь? Ты будешь со мной?
– Конечно, я буду с тобой… – Я отстранил пальцы и наконец запечатлел поцелуй на ее губах, он был длительным и опьяняющим… – По крайней мере до завтра…
– Что?! – вскричала Рошель, резко отстраняясь. – Ты что, уже завтра собираешься куда-то?!
– Дела государственной важности, – ответил я, отстегивая ножны с фамильным мечом, – но ты же все понимаешь, моя дорогая, ведь я король, а ты моя будущая королева…
– Ты сделаешь меня королевой? – вскрикнула Рошель.
– Конечно, – очень серьезно ответил я, – ты будешь королевой, – не зря же я вытащил тебя из караульной башни, я опекаю тебя, забочусь о моей малышке. Ты знаешь, – я задумался, – мне кажется, я всегда знал, что ты будешь моей королевой, с того самого момента, как мы столкнулись тогда, на одной из улиц, возле постоялого двора Руди Кремоншира. Ты плакала из – за того браслета, твои глаза были наполнены слезами, а я решил, что у тебя какая-то страшная беда.
– А ты показался мне таким благородным, – «простите пожалуйста, я вас не ушиб?» – Она рассмеялась.
Я заключил ее в объятия и принялся целовать…
Наутро мы втроем отправились к Стерпору. Несмотря на беспокойство старосты, который считал, что эта вылазка может быть очень опасна, я принципиально не взял с собой больше никаких провожатых. После путешествия на южные рубежи Стерпора я уверился в мысли, что мои спутники, несмотря на их некоторую странность, посланы мне в помощь самим провидением и втроем мы составляем силу, способную справиться с любыми опасностями…
– Что-то я не понял, – сказал Варнан, глядя на город с высокого холма, вид отсюда открывался самый живописный.
– А ты нечасто что-нибудь вообще понимаешь, – немедленно откликнулся Ламас.
– Посмотрите, что стало со Стерпором, милорд. – На лице великана изобразилось недоумение.
Я пригляделся и понял, что вызвало удивление у Кара Варнана. Город за время нашего отсутствия сильно изменился – теперь он полностью был готов к тому, чтобы встретиться лицом к лицу с неприятелем. На укрепленных стенах стояли высокие чаны со смолой, катапульты безвестного изобретателя из Вергарда, а также люди – сотни вооруженных лучников, их маленькие фигурки были едва заметны на фоне серого, затянутого тучами неба. Судя по всему, их расставили по периметру всей городской стены. Ворота, через которые мы намеревались войти в город, были открыты, но сейчас через них в Стерпор шли толпы вооруженных воинов, они тащили с собой подводы с провиантом, несли за плечами сооружения для палаточного лагеря, другие уже расположились возле южной стены города, всюду горели костры, сновали фигуры солдат короля.