Эльдарова Татьяна. Год охотника

   - Присаживайтесь, наконец. Давайте закончим с этим побыстрее, не то главная героиня уснёт. - Он повернулся к поварихе. - Надеюсь, не как вчера?..
   Евдокия Михайловна расстроилась, даже рассердилась:
   - Я объясняла! Термос заготовила для бани, оставила всего на минуту...
   - Да-да, всё правильно, голубушка! Прошу прощенья: не хотел вас обидеть! - Он присел на край стола... Сложил на груди руки... Обвёл взглядом общество, возвышаясь над всеми... Остановился на докторе Рубине.
   - Большая удача, Марк Анатольевич, что вы сегодня с нами...
   "Долго, Игорёша! - позёвывая, молча подстегнул его тот. - Больной давно бы помер! Давай к делу!.."
   И тогда Франц сосредоточил всеобщее вниманье на Георгии.
   Раскачка худрука на безобразную откровенность была бесконечной, мучительной и столь же безобразно-откровенной.
   - Что вы были должны?... Деньги?... Поступок?... Сведенья?...
   Георгий возмущённо отмалчивался.
   - Это же Ростовцев велел вам привезти сюда Василису! Вы подумали, естественно - для развлечения. Зачем ещё?! - Указательный палец Франца излучал сокрушительную энергию. - Вы посчитали плату за успех - вполне реальной...
   - Паранойя!.. - презрительно отвернулся тот, демонстрируя правильно облитый волосами затылок.
   Франц невозмутимо вперил в него взгляд, потемневший, как ночной лес.
   - Глупости! Сейчас же всё расскбжете!
   Бурханкин терпел-терпел да и выпалил:
   - Я, это... Слышал я, как вы с хозяином сговаривались!.. - он подбежал к Францу: - Я тебе, это.. сказал, что не видел... Но я же слышал!.. Голос-то слышал!.. Кто ещё мог?.. - Егерь задумался. - А, знаю, кто!..
   Бурханкин гораздо позже Франца догадался, что завхоз Большого Дома и худрук коллектива - родственники, хотя увидел их вместе гораздо раньше. На людях это никак не было заметно по их поведению.
   Глава двенадцатая
   Хозяин Большого Дома
   Скрывавшийся в запертой каморке подпола завхоз Тарас Григорьевич Орлов оставил свою конуру и присоединился к званым и незваным гостям Большого Дома.
   Он делал вид, будто не понял, что его нарочно на время изолировали. Что это ветром прибило дверь подклети, а не оглобля её подпирала. Что повариха на люке топталась, а не кресло мешало выбраться из подпола. Вобщем, что находится он среди людей - по своему желанию, а не с позволения Франца.
   - Сына, что тут у вас происходит?.. - заметил он как ни в чём не бывало.
   Георгий кисло сморщился. Было видно: не испытывает особого удовольствия от родства.
   - Да вот, - еле снизошёл он, - кое-кого интересует, почему мы здесь оказались...
   Пётр в который раз попытался объяснить ситуацию:
   - Группа выступает давно. Может, мы и не столь широко известны, но, п-поверьте, именно теперь, с В-васькой, способны занять в мире эстрады свою "нишу". П-по крайней мере, её песни...
   - Да бросьте вы! - вдруг завёлся Тарас Григорьевич. - Какая ниша?.. Он вытащил из кармана телогрейки плеер и переключил звук с наушников на динамик. Зазвучало бравурное страдание девочки по мальчику. - Вот это вещь! Хоть с электричеством слушай, хоть при керосинке!..
   - Ну, если речь идёт о в-вашем п-плеере, - заволновался Пётр, - я согласен: батарейки - в-вещь незаменимая. А у нас такая б-батарейка В-васька. - Он положил руку на плечо певуньи. - Целая электростанция!
   - И что вам дало это "приобретение"? - заспорил Тарас Григорьевич. Много вы зарабатываете?.. Много гастролей наездили?.. Во многих странах отдыхали?..
   - Все ведь слышали, как она поёт!.. - невпопад отметил Бурханкин.
   Игорь Максимильянович пока так и не слышал. Но не вмешивался: ему было важно знать, куда заведёт или на что выведет спор.
   - Что там она поёт?! - возмутился завхоз. - Кому это интересно?.. Ни рожи, ни кожи! Вот и мотаются по провинциям. Даже и сюда бы не приехали, если бы не я!..
   Тут уж Франц вмешался.
   - Интересно, откуда вы - здесь у нас в провинции - узнали об их существовании, раз они такие неуспешные?..
   Тарас Григорьевич ухмыльнулся, как незадолго до этого - Георгий.
   - Видите ли... э-э... Игорь Максимович...
   - Максимильянович! - много суше, чем его сыну, напомнил Франц.
   Марк Анатольевич догадался:
   - Уж не от её ли крёстной выяснили?..
   - А что тут удивительного?.. Диана сама всё лето хвастала: такая уж она замечательная, таким её богатством природа наградила!.. - Тарас Григорьевич зыркнул на Василису, приспустив тёмные очки. Живой жёлтый глаз плотоядно поскрёб одеяло, укрывшее певунью. - За этим - ясно же, что стояло: жалоба, что девку затирают, что без блата ей не пробиться!
   Франц теперь многое понимал. Тон его становился всё более деревянным, а глаза - всё более непроницаемыми - окна спящего дома.
   - И вы взялись помочь?.. Просто так, по доброте душевной... Или вы у хозяина отвечаете ещё и за культурную программу?..
   Доктор Рубин усмехнулся:
   - Да нет, всё правильно! Раз певица - электростанция, значит, Тарас Григорьевич сработал как отопитель и не вышел за рамки служебных полномочий...
   - Ну и что?... Такие дела всегда делаются через родственников, в крайнем случае - через знакомых! - Завхоз указал на Георгия. - Тем более, так совпало: сын же!..
   Франц спросил равнодушно:
   - Виталия Олеговича давно знаете?
   - Ростовцева? - Тарас Григорьевич вальяжно взмахнул рукой и многозначительно произнёс. - Уж знаю!..
   Франц грозно завис над ним:
   - Почему Ростовцев скрывался у вас в котельной прошедшей ночью?.. Что он замыслил против Василисы?.. Вы знали?
   Тот юлил, начал тянуть время... Но Игорь Максимильянович окончательно припёр его к стенке:
   - Почему вы участвовали в этом? Ведь и ваш сын мог отравиться?..
   Бронза Георгия в один момент утратила лоск, превратилась в медь и позеленела. Он уставился на отца, по рыбьи разевая рот. Долго мучился лицом.
   Завхоз попытался его успокоить:
   - Что ты, Гоша, я прекрасно знал, что тебе не грозит... Иначе, разве бы я позволил?..
   - А так - п-позволил, значит... - откомментировал Пётр.
   Георгия прорвало:
   - Ах, ты ж старый... негодяй!.. То-то, смотрю, манишку надел!.. Дирижировать парадом захотелось!.. - он искал сочувствия у Василисы. Представляешь, ни копейки алиментов, мать одна колотилась на трёх работах, а этот вдруг с лета - дружить вздумал: то ему с протезом помоги, то приезжай с выступлением, заработаешь...
   - Гошаня, сообрази: мы же недаром с тобой тут почти всю ночь просидели, прокалякали, - оправдывался отец. - Я для тебя же и старался!.. Эта певичка вам только мешала. До неё - ты вспомни, как вас до неё везде приглашали. - Он обратился к Марку Анатольевичу. - Во Дворце Молодёжи однажды выступали. Шумный успех!.. И что теперь?.. Был бы я, как прежде, завклубом, даже к себе ни за что бы не позвал! Да вы у Гоши спросите, он давно составил мнение о ней. А держит возле себя лишь за...
   Василиса вспыхнула, сама прокричала в сердцах о наболевшем:
   - За мебель он меня держал... В качестве ширмы... Сам тишком любовников себе ищет... Гонза, как же тебя угораздило?..
   - Будто ты не знала!
   - Понятия не имела!.. Только догадывалась, а спросить... - она прикрыла глаза.
   Её руководитель вызывающе приосанился.
   - Что здесь такого? Интеллигентные люди знают: многие талантливые известные... - он начал горделиво загибать пальцы: - Вебер, Чайковс...
   - Не звезди, сладенький! - резко оборвала его Василиса, вся запылав, но улыбаясь жемчужно. - Ты бы ещё сравнил себя с Наполеоном... Чайковский мучился от этого всю жизнь. Для нормального человека это - беда, наказание.
   Он начал томно возражать:
   - Это даёт творческой душе порыв...
   Василиса оборвала дискуссию о видах любви и творчества.
   - Успокойся, ты к ним не относишься. Ты - простой развратник!... обернулась к Рубину, сидевшему за её спиной. - Доктор, передаётся содомский грех по наследству?
   Рубин нахмурился:
   - Вы от него ребёнка ждёте?..
   - Слава Богу, нет! Просто интересно, откуда ноги растут... - и она бросила взгляд в сторону завхоза.
   Тарас Григорьевич вдруг выпалил:
   - Видишь, недаром я всё время говорил: совсем она тебе не пара! Ни по зодиаку, ни по имени. Если уж взяла псевдоним, назвалась бы не Василиса, а, например - Георгина. Представляешь, со сцены бы звучало: "Выступают Георгий и Георгина!"
   Франц и Бурханкин молниеносно переглянулись, как громом пораженные. Будто Селена с того света заговорила...
   Бурханкин не выдержал, выскочил на кухню.
   Завхоз продолжал возмущаться в сторону певуньи.
   - Никакого уважения к старшим, не говоря уж о пользе.
   - Не оправдала В-васька твоих надежд, - брезгливо сказал Георгию Пётр. - Теперь ясно, п-почему ты так активно п-против неё со вчерашнего дня в-выступаешь...
   Франц поинтересовался у завхоза:
   - Надежд не оправдала, зачем же травить? Или вас чей-то пример вдохновил?..
   Тарас Григорьевич суетливо протёр пальцем протез, тот выскочил от нажима, подкатился к креслу, уставился на Василису. Георгий поднял стеклянный глаз, вернул.
   Завхоз виновато запрятал его в карман, и сказал сыну:
   - Всё же есть от неё польза, даже вполне реальная! - Он вновь занялся своим плеером, перемотал плёнку, опять запустил со словами: - Теперь нам с тобой, Гошаня, никакой Виталий Олегович не страшен. Не сможет он над нами висеть. У меня здесь такой на него матерьяльчик имеется!..
   *** Охотник и дичь
   Из динамиков раздался взволнованный голос Василисы.
   - Что вы собираетесь со мной обсуждать?..
   - Меня беспокоит твоё материальное положение, - покровительственно "тыкая", ответил ей хриплый мужской голос.
   - Это - Ростовцев, - вслух узнала его певунья.
   - Не гоже певице с твоими данными: с таким голосом и оригинальной манерой исполнения, - продолжал тот, - с творческим потенциалом - ишачить на бйздаря с амбициями.
   - Я ни на кого не ишачу, как вы изволили выразиться. Мне нравится моя жизнь и моя работа.
   - В жизни всегда нужны перемены, - настаивал хозяин. - Ты станешь отрицать, что во многом нуждаешься?.. Прежде всего - в понимании... Разве Георгий предоставил тебе ступень для взлёта?.. Да что он может, кроме как задницей перед мужиками вертеть?.. Не красней и не делай возмущённое лицо! Я слишком хорошо знаю о его наклонностях: красавчик у меня учился. И ты должна знать, даже если он снисходит до тебя с высоты своей неординарности.
   - А вам-то что? - осторожно спросил голос Василисы.
   - Будешь петь в элитных клубах, сделаем тебе диски, клипы...
   - Нет, вам-то зачем?.. Хотите расплатиться за фамильные вензеля?.. Кстати, вы так и не ответили, откуда они у вас?..
   В записи наступила небольшая пауза. Даже не видя хозяина, чувствовалось, что ответ старательно обдумывается.
   - Обстоятельства диктуют, чтобы ты ни в чём не нуждалась. А я могу дать тебе нормальную жизнь. И материальную, и творческую. И чем скорее ты это поймёшь, тем будет лучше для нас обоих.
   Далее в разговоре снова наступил перерыв, но не бесшумный послышалась какая-то возня, прерывистое тяжёлое дыханье, звонкий шлепок, сдавленный возглас Василисы: "Мерзавец!.." - и голос Евдокии Михайловны:
   - Василисушка, не поможете мне с посудой?.. После ужина никак не закончу, а мне ещё домой надо поспеть.
   Видимо, певунья выскочила из столовой в бабий кут, потому что дальше слышался лишь голос хозяина.
   - Евдокия Михайловна, я тут, видимо, чем-то случайно обидел нашу юную гостью, - говорил Ростовцев с усмешкой. - Вы уж, будьте ласковы, задержитесь ненадолго. Затопите нашу баньку. Хочу загладить невольную вину, а не знаю - чем же ещё?.. И кто, кроме вас, такой замечательный пар делает?..
   Наверное, повариха согласно кивнула, и он продолжил:
   - Вот и огромное вам спасибо!.. Сам я, к большому сожалению, должен уехать, перед ужином мне звонили из Москвы - дела ждут!..
   Раздалось вкрадчивое покашливанье завхоза.
   - Как тут у вас?.. Не помёрзли?..
   Дальше голоса стали глухими и неразборчивыми - словно из-за пазухи. Видимо, завхоз припрятал свой плеер-диктофон, который "забыл" после ужина на столе. Потом всё смолкло...
   Василиса уставилась в точку, будто её это и не касалось. Пётр присел на один из многочисленных подлокотников чудного кресла, положил ей руку на плечо.
   - Не трогай, заразишься, - она резко сбросила его руку. - Господи! Мне же теперь за всю жизнь не заработать, чтобы на мыло хватило!..
   Георгий снисходительно оглядел Василису, Петра, затем папашу.
   - Ну, и какой во всём этом криминал?..
   - Нет, я тебе дальше прокручу! Там - самое интересное, основное, почему он... Ну, слушай...
   Голос Ростовцева теперь сопровождался лязганьем: разговор происходил в подклети и Тарас Григорьевич параллельно занимался котлом.
   - ...Гошку своего как-нибудь отвлечёшь...
   - А Пётр?.. У них же тогда ансамбль порушится, - ответил голос завхоза.
   - Этот нужен для достоверности. Гитаристов сейчас - как собак нерезаных. Найдёт твой Георгий нового - и не чихнёт! Я его узнал получше твоего. Ты-то вспомнил о сыне лишь когда со мной захотел развязаться.
   - Ну, Виталий Олегович, зачем вы так. Я всегда следил за его успехами. И, когда услышал, что у них появилась Василиса, и как её зовут - сразу о вас вспомнил...
   Тут в плеере начались какие-то помехи.
   Завхоз покрутил регулятор громкости, потом сделал пренебрежительный жест в сторону певуньи и произнёс, озвучивая собственный хрип с плёнки:
   - Она же - Ольга Артемьевна Попова - та самая, кого вы так разыскиваете.
   Голос Ростовцева также был слышен с трудом:
   - Разве я не говорил тебе тогда, почему он мне так приглянулся?.. Ничего же в нём особенного!
   - Это он о доме говорит? - спросил Франц.
   Тарас Григорьевич кивнул и выключил: хрип стал ужасающим.
   - Спасибо, хоть не зажевал. Всё, кронты, батарейка села! констатировал он.
   Василиса подскочила, вырвала у завхоза плеер, быстро вынула кассету, а плеер тут же вернула и попросила Петра:
   - Белый, принеси ему взамен чистую.
   - Какое вы имеете право?.. - почти в один голос негодующе воскликнули отец и сын.
   Василиса спрятала кассету в джинсы, вновь плюхнулась в кресло, закуталась в одеяло. Георгий сделал к ней шаг. Фомка и Волчок угрожающе заворчали.
   Франц поощрительно кивнул, потом - со своим обычным выражением (вернее, отсутствием такового), потребовал:
   - А вы нам - своими словами. Что поведал Ростовцев?..
   Любопытство Георгия, видно, было настолько сильно задето, что он поддержал Франца.
   Да и Пётр, и Василиса, и Евдокия Михайловна, - ждали продолжения. Даже доктор Рубин не остался равнодушен, хотя пока ещё трудно было понять: речь шла о человеческих жизнях или о жизни дома.
   Франц крикнул на кухню:
   - Егор Сергеевич, чего ты там один?.. Иди к нам.
   *** Пропавшее завещание
   - Ростовцев же заделался писателем, имея доступ к архивам, - начал завхоз. - Прежде всего - сделал себе Имя на шумных разоблачениях. Когда кроме имени Виталий Олегович захотел ещё и денег, открыл собственный эстетский журнал. Последнее время жаловался, что прибыль невелика, но я-то знаю: иной раз крупно выгадывал, умело решая: про кого и что печатать, а о ком умолчать.
   - А как же его пускали в архивы? - спросил Франц.
   - Попробовали бы не пустить, - усмехнулся Георгий. - Этот мог такую "звонь" поднять в прессе!.. Он многих в руках держит.
   Франц понимающе прищурился.
   Завхоз увлёкся: ему не терпелось разоблачить хозяина.
   - Так вот, он по привычке изредка захаживал в хранилища: промышлял темами для своих литературных трудов...
   Франц, глядя на Василису, обратился к Бурханкину:
   - Вот так, Егор Сергеевич, учись! Кто-то рожает по ночам, а кто-то под ногами находит...
   - Мужик! Мне вчера тётя Дуся сказала, я сама не догадалась, - заметила певунья. - Ему природой противопоказано. Мужику рожать - себя ронять! - она съёжила нос. - Хотя скоро эти и рожать захотят вместо нас. Мы будем лишь для... А для чего?.. Нй для чего... Будет население однополых.
   - Вы что-то, это... не про то, - утихомирил её Бурханкин.
   - Короче, - продолжил завхоз, - около года назад Ростовцев наткнулся на уголовное дело времён репрессий. Кто-то отсидел, потом вышел, потом поселился в этом доме, потом писал отсюда другу. Я всего не понял - мне эти чужие биографии ни к чему. Вобщем, понравились Виталию Олеговичу эти записки. "Славно изложено, - говорит, - не письма, а живые рассказы. Я вообще мертвецов издавать люблю, - так и сказал! - прибыльное дело! А сколько там компромата на ныне здравствующих!.. Золотая жила!.."
   - Ближе к теме, будьте любезны! - попросил Франц.
   - Не перебивайте, будьте любезны! - в том же тоне ответил завхоз. - Я как раз по теме. Короче говоря, в деле было завещание. На всё. В том числе - и на так называемую "интеллектуальную собственность". Указано было - в двух экземплярах, но к Ростовцеву в руки попал только один. Виталий Олегович подумал, что второй экземпляр завещания может быть спрятан где-то тут. - Завхоз обвёл руками помещение.
   - А что, родных у, это... у того - никого не осталось? - спросил Бурханкин.
   - Нет.
   - А кому же тогда он всё, это... отписал?..
   - То-то и оно! - оживился Тарас Григорьевич. - Этот артист всё оставил какой-то седьмой воде на киселе, внебрачной дочке сына. Там, по-моему, даже фамилия её не была указана. Он лишь слышал о её рождении: сын, якобы, не успел зарегистрировать, то да сё... Ну, мы-то знаем, как эти детки рождаются. - Завхоз гордо посмотрел на сына. - У нас, Гошаня, с твоей матерью всё по закону было!..
   - Но потом ты нас не сильно баловал своим присутствием, - возразил Георгий.
   - Жизнь у людей по-разному складывается... Не тебе меня судить! Значит, мы с Натальей были не пара...
   Францу снова показалось, что между ними прошёлся призрак Селены...
   Игорь Максимильянович решил проверить:
   - А вы вообще знаете, что существует теория пар?
   - Конечно! - завхоз проглотил наживку. - Жаль, не успел хорошо изучить их соответствие. Хотя, отрицательных примеров кругом - пруд пруди. Живут люди годами и маются. Нет бы - сопоставить...
   - Позже мы и об этом с вами поговорим, - пообещал ему Франц, - пока же, как говорит мой друг Егор Сергеевич, "я спрошу, а вы ответьте"... Как вы с Ростовцевым раскопали, что Василиса - и есть та самая мифическая внучка-наследница?..
   - Да вот, когда Диана тут летом появилась, я сразу понял: неспроста! самодовольно заявил Тарас Григорьевич. - Уж очень по-хозяйски себя чувствовала. Ну, я и поспрошал. А как Виталию Олеговичу рассказал, он по своим каналам уточнил... Осталось дело за малым: выяснить, знает она что-нибудь о наследстве или пока нет.
   - Игорь Максимильянович! - обратилась возмущённо Василиса к Францу. Он же нарочно подложил мне картонный чемоданчик! Специально!.. Знаете, что там было?
   - Да, - усмехнулся тот, - я ещё осенью засунул внутрь свой греческий профиль!.. И вы, конечно, тоже.
   - Ну, а что, - не смутилась Василиса, - он сам твердил: "Всё - к вашим услугам!"
   Франц вынул из кармана металлическую женскую головку из коробки - ту самую, что они с Бурханкиным заново нашли в подклети.
   Певунья не поленилась сбегать к себе, притащила плоский чернильный прибор в виде четырёхлистника, сорвала пластмассовую затычку и приложила крышку-головку. Тонкий профиль в капоре точно лёг на своё место. Продемонстрировала. Достала из косметички крохотный батистовый платочек... Уголки всех её носовых платков были вышиты точно таким же узором, что на вензеле ладанки.
   - Мне крёстная всё это передала в тот день, когда я приехала "покорять столицу". Я спросила, откуда у него мои фамильные вещи. Он начал объяснять: его-де эти вещицы заинтересовали только как историка. Я почему-то не поверила, разозлилась, запустила чернильницу, - она повернулась к Бурханкину, - вот что за "кровь" в его апартаментах.
   - Мы это уже знаем, - приостановил её Франц. - Кстати, из-за ваших смешных угроз он и понял, что о прошлом и о завещании деда вам неизвестно.
   - А сам он его нашёл?
   Франц покачал головой:
   - Думаю, что нет. Иначе, зачем бы он... Марк Анатольевич, мне кажется - пора.
   Рубин открыл свой саквояж, достал две одинаковые колбочки, развинтил одну из них. Обошёл присутствующих, дав им полюбоваться бесцветной прозрачной жидкостью. Франц - так просто чуть не окунул туда нос. Доктор вовремя отдёрнул сосуд.
   - И не пытайся! Ничем не пахнет, - обронил он. - Я их утром нашёл, были прицеплены к батареям нижних спален в качестве увлажнителей. Так что никакой не угарный газ - вам было заготовлено отравление. Я пока не знаю, что это такое. Нужен химический анализ.
   - Вряд ли вы сможете так легко его сделать, - проговорил Франц, может, это вообще свалилось с военного вертолёта: "гуманитарная помощь" для Ростовцева.
   Игорь Максимильянович нацелил длинный указательный палец в грудь завхозу, поймал бегающий взгляд и - не отпускал.
   - Вы знали. И увели сыночка из спальни!..
   Тот затрясся, будто пробитый током.
   - Ничего я не знал. Я только пригласил их. Он говорил, хочет с девицей поладить, а про то, что отравить - речи не шло!
   - А ведь врёте, голубчик, - подал голос Марк Анатольевич. - Что же тогда, благодаря Петру, должно было выглядеть "достоверно"?.. И почему ваш Георгий был бы вынужден искать замену гитаристу?..
   Франц задал Циклопу следующий вопрос:
   - А куда он сегодня уехал на машине?..
   Тот снова начал финтить:
   - Он меня спросил... Я сказал...
   - В благодарность за то, что предупредил вас об отраве?.. А можно более внятно? - потребовал Франц.
   Тарас Григорьевич начал ещё усерднее шарить глазом по половицам...
   Догадку высказал Пётр. Пока говорил, ни разу не заикнулся!
   - Ростовцев наверняка видел: Ваську нашёл Егор Сергеевич. А этот сказал, куда ехать... - музыкант, леденея глазами, отложил гитару, сжал кулаки в кувалды.
   - Не докажете! - зашёлся в истерике завхоз. - И плёнка - не доказательство! Вы лучше у неё спросите, - он покосился на Василису очками, - почему её-то на месте не было?
   Евдокия Михайловна, что сидела всё это время, не промолвив ни словечка, вдруг издала странный звук, словно тонущий вынырнул из воды:
   - А потому, ирод, что увела я её от вас!.. В баньке мы с ней ночевали! - Она кинулась к Василисе. - Меня под утро сон сморил, потому и недоглядела. Прости, девонька!.. Чуть не заморозили тебя из-за меня!..
   Василиса речитативом пропела:
   - А в это время по комнатам траурной сарабандой в паре с чистым воздухом шествовала отрава... - Она вдруг жалобно посмотрела на Петра. Белый, я-то в баньке спала, а ты, бедный...
   - А, ф-фигли им! - успокоил певунью гитарист.
   Тут Евдокия Михайловна встала, подпёрла кулаками крутые бока и понесла... Непередаваемо!.. Всё абсолютно печатно, бесконечно образно, и неповторимо, как закат над рекой. Самым ласковым было "упыри ненасытные".
   Повариха так кричала, что голос её рванулся в закрытое окно, распахнул форточку, перелетел через двор, стукнулся о забор. Около развалин флигеля пробудилось эхо, ответило из глубины брёвен диким, жутким, глухим криком, почти рёвом... Замерло...
   Все затихли, прислушиваясь. Только метель подвывала по-волчьи, заметая снегом подоконник. Певунья свернулась калачиком, беспомощно оглянулась на повариху.
   - Метель, - успокоила та. - У ней разные голоса.
   Василиса потрогала седые пряди...
   - Значит, мне опять послышалось... - Потом она звонко, страстно расхохоталась. - Господи! Да о каком наследстве они толкуют?!.. Ну хоть вы им скажите, Игорь Максимильянович! Ну дом-то ещё ладно, можно рассматривать, как повод для беспокойства, хотя я лично сомневаюсь: не вилла и не замок! А письма дедушки... Если этот гад их спёр?.. Когда у нас защищали интеллектуальную собственность? Покажите мне это место! - Певунья вновь залилась смехом.
   - И-и, что смеёшься, глупая! - опомнилась Евдокия Михайловна и вдруг всхлипнула. - До чего довели девочку...
   Закрывшись фартуком, ушла плакать на кухню.
   - Я не п-понимаю, чему ты радуешься, - невольно улыбнулся Пётр, заразившись весельем певуньи.
   Доктор покачал оранжевой головой:
   - Игорёша, давно ли мы с тобой были такими беспечными?..
   Франц неожиданно для себя вслух процитировал дневник Дианы Яковлевны:
   - "Давно ли, долго ль... это - для поэтов. Пусть мимолётно жить на свете этом..."
   Василиса снова прыснула в кулак.
   - Ничего смешного! - строго заметил Игорь Максимильянович. - Вы думаете, он распространил отраву от расстройства, что не уговорил?..
   Она всё хихикала:
   - Не вышло сразу, зашёл по второму разу, не пережил отказа, оставил заразу...
   Услыхав, повариха влетела в столовую.
   - Этот ирод опять же за своё возьмёться! Как её уберечь?.. Он же опять, небось, под землю ушёл. Подклеть-то хорошо заперли?
   - "Не бойтеся", - поддразнил повариху её же говорком Пётр. - Он, наверно, давно у своих: вертолётчики больше не летают. А у Васьки - у неё вон сколько заступников!
   Фомка и Волчок подняли головы одновременно.
   Бурханкин, насупив брови, покосился на завхоза, шепчущегося с сыночком и решил внести свою лепту:.
   - Кто-то же, это... отвёз автомобиль в лес?!..
   Василиса исподлобья посмотрела на Георгия, искоса - на завхоза, открыто - на Франца. Перевела взгляд на Бурханкина...
   - Наплевать! Надоело бояться! - И запустила пальцы в седой "ёжик" Петра: - Предлагаю героический эксперимент! Давай, Белый, рыжими станем, как доктор!
   - А такими же мудрыми станем?..
   - А слабо - дуэтом прогуляться?..
   - А пошли! - тут же согласился Пётр. - Точно не боишься?..
   Она вдруг поёжилась, прямо в одеяле подошла к окну.
   - Нет, всё-таки, кто же там так кричал? - собрала горку снега на подоконнике, утрамбовала в комок...
   Евдокия Михайловна закрыла форточку, смахнув с подоконника остатки влаги, спокойно заметила:
   - Никто не кричал, тебе показалося. Иди, девонька, проветрися. Видишь, метель утихает - можно, значит.
   Василиса перекинула снежок из ладошки в ладошку, одеяло с неё упало.