Страница:
— Думаю, лучше всего его характеризуют эпитеты: пугливый, бессильный, вероломный.
Язвительная эпитафия. Дорого бы дал он, чтобы узнать, что произошло между Дэнни и Клэр де Хейвен.
— Четыре человека изнасилованы и убиты. Политикой тут и не пахнет. Забудьте на время о своих коммунистических принципах и расскажите, что вам известно об этом? Что знает Рейнольде Лофтис?
Клэр подошла к нему вплотную, в лицо пахнуло ее духами:
— Вы подослали ко мне мальчишку, чтобы вытянуть из меня информацию, а теперь еще занимаетесь нравоучениями?
Мал крепко схватил ее за плечи. В уме, ценой ночного бдения над полицейскими рапортами — четкие и точные факты:
— Первого января на юге Сентрал похищен Марти Гойнз, которому вкололи героин, изувечили и убили. Четвертого января усыплены барбиталом ; Джордж Уилтси и Дуэйн Линденор, изувечены и убиты. Четырнадцатого января — Оджи Дуарте, то же самое. Уилтси и Дуарте были мужчинами-проститутками. Мы знаем, что в вашем союзе некоторые мужчины встречаются с подобными типами, а описание убийцы в точности совпадает с внешностью Лофтиса. Будете притворяться дальше?
Клэр съежилась. Мал решил не перегибать палку. Она подошла к столу возле лестницы, схватила журнал и сунула ему:
— Первого, четвертого и четырнадцатого числа Рейнольде был здесь со мной и еще несколькими лицами. Вы просто ненормальный, если думаете, что он способен на убийство. И вот доказательство его алиби.
Мал взял журнал, пролистал его и вернул ей:
— Это липа. Не знаю, почему здесь зачеркнуто, но настоящие здесь — только ваша подпись и Лофтиса. Остальные сведены с других бумаг, а протоколы заседаний — примитивный детский лепет. Это все липа, и вы это специально держите наготове. Или вы мне все сейчас объясните, или я предъявляю ордер на задержание Лофтиса.
Клэр прижала журнал к груди:
— Я ваших угроз не боюсь. По неизвестной для меня причине вы хотите за что-то отомстить.
— Прошу отвечать.
— Отвечу так: что делал Рейнольде в те ночи, уже пытался выведать у меня ваш юный помощник шерифа Тед. Когда я узнала, что он полицейский, то подумала: он, наверное, убедил себя, что Рейнольде совершил нечто ужасное. Но в те ночи Рейнольде был здесь на совещаниях. Именно поэтому оставила на виду журнал заседаний — чтобы мальчик не учинил ненужный погром.
Ладно:
— Вы не допускаете, что журнал заседаний в суде будет изучать графолог?
— Нет.
— А какие, по вашему мнению, пытался найти Дэнни Апшо улики против Рейнольдса?
— Да не знаю я! Какой-то измены, но никак не улики, связанные с убийствами на сексуальной почве!
Хотела ли она, повысив голос, прикрыть этим свою ложь, Мал не понял:
— Почему же вы не показали Апшо настоящий журнал? Был же риск, что он заметит подделку.
— Ну уж этого я никак не могла. Любой полицейский, вероятно, усмотрел бы в нем крамолу.
«Крамолу» — просто умереть можно! Шлюха, готовая лечь под любого, у кого есть что-то в трусах, и такие материи!
— Давайте сменим тему. У Дэнни Апшо было досье по этим убийствам, его у него выкрали. Вы что-нибудь знаете об этом?
— Нет. Я не воровка. И не комедиантка. Охваченная гневом, женщина помолодела сразуна десять лет:
— Не стоит переоценивать себя.
Клэр было замахнулась, но опустила руку:
— Если вы не воспринимаете меня и моих друзей всерьез, зачем пытаться портить нам жизнь?
Мал пропустил эти слова мимо ушей:
— Мне надо поговорить с Лофтисом.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Вопросы задаю я. Когда Лофтис вернется? Клэр рассмеялась:
— О, господин полицейский, все же написано на вашем лице. Вы же понимаете, что все это просто фарс. Вы считаете, что мы ни на что не способны, поэтому не представляем никакой угрозы, и это столь же глупо, как считать нас предателями.
Мал подумал о Дадли Смите. Красная королева могла сожрать Дэнни Апшо с руками и ногами:
— Что произошло между вами и Тедом Кругманом?
— Называйте все своими именами. Вы имеете в виду Дэнни Апшо, ведь так?
— Просто ответьте на мой вопрос.
— Отвечаю. Он был наивным, пытался угодить и пытался корчить из себя завзятого сердцееда. Не стоило направлять к нам такого хлипкого патриота Америки. Слабого и неловкого. Он что — действительно свалился на стойку с ножами?
Мал дал ей пощечину. Клэр отшатнулась и ответила тем же: никаких слез, только смазалась губная помада и на лице стал проступать красный след от удара. Мал отвернулся и вцепился в перила, боясь показать свое волнение.
— На этом можно было бы поставить точку, — сказала Клэр. — Признали бы ошибочность своих действий, сказали бы, что мы слабы и не стоим тех денег и усилий, и остались бы при этом сильным и жестким копом.
Мал почувствовал во рту вкус крови:
— Я этого и хочу.
— Чего вы хотите? Славы? Вы слишком умны, чтобы слыть патриотом.
Мал вспомнил, как Стефан махал ему на прощанье. Клэр спросила:
— Ради сына?
Мал вздрогнул:
— Что вы сказали?
— Мы не так глупы, как вы думаете, свежеиспеченный капитан. Мы знаем, как нанимать частных детективов, а они знают, как все разузнать и проверить слухи. Знаете, на меня произвел впечатление убитый вами фашист, но я удивлена, что вы не видите параллели между нацизмом и режимом в этой стране.
Мал продолжал стоять отвернувшись. Клэр подошла к нему вплотную:
— Я понимаю ваши чувства, связанные с сыном. Думаю, мы оба понимаем, что все дело именно в этом.
Мал оторвался от перил и посмотрел на нее:
— Это верно, все дело в нем. Но оставим это. Я все равно должен поговорить с Лофтисом. И если он убил тех людей, я его уничтожу.
— Рейнольде никого не убивал.
— Где он?
— Вечером он вернется, и вы сможете с ним поговорить. Я знаю, что вы хотите отсрочки суда по опеке, а у меня в судейской коллегии есть друзья, которые могут это сделать для вас. Но мне надо, чтобы Рейнольдса не тащили на большое жюри.
— Вы требуете невозможного.
— Вы хотите сделать карьеру, но недооцениваете меня. Рейнольде пострадал в 47-м, и вынести такое еще раз ему не по силам. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам с сыном, но не трогайте Рейнольдса.
— А как же вы?
— Я выдержу.
— Исключено.
— Рейнольде никого не убивал.
— Может быть, и так, но он уж слишком часто упоминается в числе подрывных элементов.
— Тогда уничтожьте эти показания и не вызывайте таких свидетелей.
— Вы не понимаете. Его имя проходит через все дело и упоминается черт знает сколько раз.
Клэр взяла Мала за руки:
— Просто пообещайте мне, что его не будут сильно мучить. Скажите мне да, я позвоню кому надо, и завтра вам не придется идти в суд.
Мал представил, как он подправляет дело, переставляет имена, перечерчивает графики, чтобы все указывало на других комми, — и вступит в состязание с Дадли Смитом, противопоставляя свое искусство редактора его памяти:
— Хорошо. Пусть Лофтис будет здесь к 8:00, и скажите ему, что разговор будет очень серьезным.
Клэр отняла свои руки:
— Это не может быть хуже вашего любимого большого жюри.
— Не играйте со мной в благородство, я знаю вам цену.
— А вы не пытайтесь меня обмануть. Со своими связями я вас просто уничтожу.
Сделка с настоящим красным дьяволом. Но купленная им отсрочка даст время пригвоздить убийцу и стать героем. А возможно, и провести Клэр де Хейвен:
— Я не обману.
— Ну что ж, придется вам поверить. Можно задать вам вопрос? Без протокола?
— О чем?
— Что вы сами думаете о большом жюри?
— Деньги на ветер — к чертям собачьим. Стыд и позор.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Язвительная эпитафия. Дорого бы дал он, чтобы узнать, что произошло между Дэнни и Клэр де Хейвен.
— Четыре человека изнасилованы и убиты. Политикой тут и не пахнет. Забудьте на время о своих коммунистических принципах и расскажите, что вам известно об этом? Что знает Рейнольде Лофтис?
Клэр подошла к нему вплотную, в лицо пахнуло ее духами:
— Вы подослали ко мне мальчишку, чтобы вытянуть из меня информацию, а теперь еще занимаетесь нравоучениями?
Мал крепко схватил ее за плечи. В уме, ценой ночного бдения над полицейскими рапортами — четкие и точные факты:
— Первого января на юге Сентрал похищен Марти Гойнз, которому вкололи героин, изувечили и убили. Четвертого января усыплены барбиталом ; Джордж Уилтси и Дуэйн Линденор, изувечены и убиты. Четырнадцатого января — Оджи Дуарте, то же самое. Уилтси и Дуарте были мужчинами-проститутками. Мы знаем, что в вашем союзе некоторые мужчины встречаются с подобными типами, а описание убийцы в точности совпадает с внешностью Лофтиса. Будете притворяться дальше?
Клэр съежилась. Мал решил не перегибать палку. Она подошла к столу возле лестницы, схватила журнал и сунула ему:
— Первого, четвертого и четырнадцатого числа Рейнольде был здесь со мной и еще несколькими лицами. Вы просто ненормальный, если думаете, что он способен на убийство. И вот доказательство его алиби.
Мал взял журнал, пролистал его и вернул ей:
— Это липа. Не знаю, почему здесь зачеркнуто, но настоящие здесь — только ваша подпись и Лофтиса. Остальные сведены с других бумаг, а протоколы заседаний — примитивный детский лепет. Это все липа, и вы это специально держите наготове. Или вы мне все сейчас объясните, или я предъявляю ордер на задержание Лофтиса.
Клэр прижала журнал к груди:
— Я ваших угроз не боюсь. По неизвестной для меня причине вы хотите за что-то отомстить.
— Прошу отвечать.
— Отвечу так: что делал Рейнольде в те ночи, уже пытался выведать у меня ваш юный помощник шерифа Тед. Когда я узнала, что он полицейский, то подумала: он, наверное, убедил себя, что Рейнольде совершил нечто ужасное. Но в те ночи Рейнольде был здесь на совещаниях. Именно поэтому оставила на виду журнал заседаний — чтобы мальчик не учинил ненужный погром.
Ладно:
— Вы не допускаете, что журнал заседаний в суде будет изучать графолог?
— Нет.
— А какие, по вашему мнению, пытался найти Дэнни Апшо улики против Рейнольдса?
— Да не знаю я! Какой-то измены, но никак не улики, связанные с убийствами на сексуальной почве!
Хотела ли она, повысив голос, прикрыть этим свою ложь, Мал не понял:
— Почему же вы не показали Апшо настоящий журнал? Был же риск, что он заметит подделку.
— Ну уж этого я никак не могла. Любой полицейский, вероятно, усмотрел бы в нем крамолу.
«Крамолу» — просто умереть можно! Шлюха, готовая лечь под любого, у кого есть что-то в трусах, и такие материи!
— Давайте сменим тему. У Дэнни Апшо было досье по этим убийствам, его у него выкрали. Вы что-нибудь знаете об этом?
— Нет. Я не воровка. И не комедиантка. Охваченная гневом, женщина помолодела сразуна десять лет:
— Не стоит переоценивать себя.
Клэр было замахнулась, но опустила руку:
— Если вы не воспринимаете меня и моих друзей всерьез, зачем пытаться портить нам жизнь?
Мал пропустил эти слова мимо ушей:
— Мне надо поговорить с Лофтисом.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Вопросы задаю я. Когда Лофтис вернется? Клэр рассмеялась:
— О, господин полицейский, все же написано на вашем лице. Вы же понимаете, что все это просто фарс. Вы считаете, что мы ни на что не способны, поэтому не представляем никакой угрозы, и это столь же глупо, как считать нас предателями.
Мал подумал о Дадли Смите. Красная королева могла сожрать Дэнни Апшо с руками и ногами:
— Что произошло между вами и Тедом Кругманом?
— Называйте все своими именами. Вы имеете в виду Дэнни Апшо, ведь так?
— Просто ответьте на мой вопрос.
— Отвечаю. Он был наивным, пытался угодить и пытался корчить из себя завзятого сердцееда. Не стоило направлять к нам такого хлипкого патриота Америки. Слабого и неловкого. Он что — действительно свалился на стойку с ножами?
Мал дал ей пощечину. Клэр отшатнулась и ответила тем же: никаких слез, только смазалась губная помада и на лице стал проступать красный след от удара. Мал отвернулся и вцепился в перила, боясь показать свое волнение.
— На этом можно было бы поставить точку, — сказала Клэр. — Признали бы ошибочность своих действий, сказали бы, что мы слабы и не стоим тех денег и усилий, и остались бы при этом сильным и жестким копом.
Мал почувствовал во рту вкус крови:
— Я этого и хочу.
— Чего вы хотите? Славы? Вы слишком умны, чтобы слыть патриотом.
Мал вспомнил, как Стефан махал ему на прощанье. Клэр спросила:
— Ради сына?
Мал вздрогнул:
— Что вы сказали?
— Мы не так глупы, как вы думаете, свежеиспеченный капитан. Мы знаем, как нанимать частных детективов, а они знают, как все разузнать и проверить слухи. Знаете, на меня произвел впечатление убитый вами фашист, но я удивлена, что вы не видите параллели между нацизмом и режимом в этой стране.
Мал продолжал стоять отвернувшись. Клэр подошла к нему вплотную:
— Я понимаю ваши чувства, связанные с сыном. Думаю, мы оба понимаем, что все дело именно в этом.
Мал оторвался от перил и посмотрел на нее:
— Это верно, все дело в нем. Но оставим это. Я все равно должен поговорить с Лофтисом. И если он убил тех людей, я его уничтожу.
— Рейнольде никого не убивал.
— Где он?
— Вечером он вернется, и вы сможете с ним поговорить. Я знаю, что вы хотите отсрочки суда по опеке, а у меня в судейской коллегии есть друзья, которые могут это сделать для вас. Но мне надо, чтобы Рейнольдса не тащили на большое жюри.
— Вы требуете невозможного.
— Вы хотите сделать карьеру, но недооцениваете меня. Рейнольде пострадал в 47-м, и вынести такое еще раз ему не по силам. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам с сыном, но не трогайте Рейнольдса.
— А как же вы?
— Я выдержу.
— Исключено.
— Рейнольде никого не убивал.
— Может быть, и так, но он уж слишком часто упоминается в числе подрывных элементов.
— Тогда уничтожьте эти показания и не вызывайте таких свидетелей.
— Вы не понимаете. Его имя проходит через все дело и упоминается черт знает сколько раз.
Клэр взяла Мала за руки:
— Просто пообещайте мне, что его не будут сильно мучить. Скажите мне да, я позвоню кому надо, и завтра вам не придется идти в суд.
Мал представил, как он подправляет дело, переставляет имена, перечерчивает графики, чтобы все указывало на других комми, — и вступит в состязание с Дадли Смитом, противопоставляя свое искусство редактора его памяти:
— Хорошо. Пусть Лофтис будет здесь к 8:00, и скажите ему, что разговор будет очень серьезным.
Клэр отняла свои руки:
— Это не может быть хуже вашего любимого большого жюри.
— Не играйте со мной в благородство, я знаю вам цену.
— А вы не пытайтесь меня обмануть. Со своими связями я вас просто уничтожу.
Сделка с настоящим красным дьяволом. Но купленная им отсрочка даст время пригвоздить убийцу и стать героем. А возможно, и провести Клэр де Хейвен:
— Я не обману.
— Ну что ж, придется вам поверить. Можно задать вам вопрос? Без протокола?
— О чем?
— Что вы сами думаете о большом жюри?
— Деньги на ветер — к чертям собачьим. Стыд и позор.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Микки Коэн кипел от злости. Завел его Джонни Стомпанато. Базз, наблюдая за этим, чувствовал, что очко у него играет всерьез.
Они были на тайной хате Микки, окруженной его молодчиками. После взрыва своего дома Микки отправил Лавонну на восток и перебрался в свое бунгало в каньоне Само. Он все никак не мог взять в толк, кто же хотел его прикончить. Позвонил Джек Д., сказал, что к этому не имеет ни малейшего отношения. Микки ему поверил. Бренда Аллен все еще была в тюряге, думать на городских копов было из области научной фантастики. Микки решил, что это сделали комми. Какой-то хер-подрывник из радикалов прознал, что он стоит за тимстерами и подложил ему бомбу, которая разметала к такой-то матери все его тридцать четыре сшитых на заказ костюма. Это заговор комми — больше некому.
Базз молча слушал и ждал телефонного звонка от Мала Консидайна. Дэви Голдман и Мо Ягелка прочесывали окрестности, еще несколько громил смазывали ружья, хранившиеся в перегородке между гостиной и спальней. Микки поднял хипеж полчаса назад, начав с Одри, которая ему не дает, потом стал возмущаться пассивностью в линии пикетов и грозить пустить ко дну красную калошу УАЕС. Все это было комедией, пока не прикатил Стомп и не завел разговор о настоящем заговоре.
Итальяшка принес дурные вести: когда Пити Скурас упорхнул во Фриско, он прихватил с собой недельную выручку. Это сказала ему Одри при проверке бухгалтерии Саутсайда. Базз навострил уши, думая, что его львица не столь глупа, чтобы еще воспользоваться бегством Пити для наживы. Пити и сам мог сделать это в добавку к полученной от него тысяче за мордобой. А дело обернулось еще хуже: Стомп обработал бейсбольной битой парня, за которым числилась недоимка, тот сказал, что Пити ничего не брал, что Пити не стал бы защищать брата своей подружки — ее у него и быть не могло, потому что Пити любит мальчиков из черномазых, и что привычку эту привез из армейских казарм в Алабаме. Тут Микки так разошелся, так стал лаяться и материться на идиш, что его жидовские громилы поджали хвосты. Джонни должен был знать, что все это противоречит сочиненной Базом истории. И то, что Стомп старался не смотреть на Базза, подтвердило его догадку. Когда Микки угомонится и раскинет мозгами, он уловит несостыковку; тогда Микки станет задавать вопросы, и ему снова придется рассказывать сказки, чтобы прикрыть свою ложь, — что-нибудь насчет того, что Пити пытался отмазать брату его дружка. Может быть, Микки ему и поверит.
Базз вынул блокнот и принялся составлять докладную записку для Мала и Лоу — сокращенную информацию, предоставленную тремя громилами Микки, отбывавшими дежурство в линии пикетов. Резюме: УАЕС все еще выжидает удобного момента, рядовые тимстеры горят желанием надрать им задницы, из новостей — подозрительный грузовик на Гоуэр и в нем человек с кинокамерой. Видели, как этот трудолюбивый дятел в очках, как у Троцкого, разговаривал с боссом пикетчиков УАЕС Нормой Костенцом. Вывод: УАЕС хочет, чтобы тимстеры затеяли бузу, а они снимут это на пленку.
Покончив с халтурой, Базз, слушая треп Микки, стал обдумывать свое настоящее дело: он перечитал бумаги большого жюри и психиатра, объединил их с тем, что выудил из полицейских архивов и разговора с товарищем Шортелла в отделении Сан— Димаса. Шортелл возвращается завтра из Монтаны, и он тогда узнает у него, как шло дело у Апшо. Коп из Сан— Димаса сказал, что Джек и Дэнни склонялись к тому, что убийства каким-то образом связаны с Сонной Лагуной и тем временем, когда там действовал Комитет защиты невинно осужденных. Это было темой последнего разговора Дэнни с Шортеллом, перед тем как его повязали городские. И Базз наложил эту версию на собранные им факты.
Вот что он имел.
По словам Дэнни, Лофтис схож с описанием убийцы и вообще «очень похож». Чарлз Хартшорн, недавно покончивший с собой, в 44-м задерживался полицией вместе с Лофтисом в одном баре для педов.
Проверка через архив и отдел транспортных средств двух однофамильцев дала ему следующее: Оджи Дуарте, четвертая жертва убийцы, приходится двоюродным братом активисту Комитета защиты Сонной Лагуны и УАЕС Хуану Дуарте. Хуан работает в «Вэрайэти интернэшнл пикчерз» в павильоне по соседству с комнатой, где работал редактором диалогов Дуэйн Линденор — третья жертва серийного убийцы. Адвокат Сонной Лагуны Хартшорн в прошлом был объектом шантажа Линденора, а следы этого преступления привели его к некоему сержанту Шейкелу, с которым также разговаривал и Апшо. Шейкел рассказал ему, что Линденор познакомился с Хартшорном на одной из встреч, организованных сводником педов Феликсом Гордином, и с которым имел дело и Лофтис.
Мартин Гойнз, первая жертва серийного убийцы, погиб от передозировки героина. Невеста Лофтиса Клэр де Хейвен была наркоманкой и трижды лечилась у доктора Терри Лакса. Терри говорил, что героин для нее покупал Лофтис.
Из рапорта Мала о допросе Сэми Бенавидеса, Мондо Лопеса и Хуана Дуарте известно:
Бенавидес упоминал Чаза Майнира, секс-партнера Лофтиса, покупавшего услуги сопровождения — не Гордина ли?
И еще Майнир: в бумагах психиатра Чаз оправдывал свою выдачу Лофтиса Комиссии Конгресса, объяснив это существованием третьего человека в любовном треугольника — «Если бы вы знали, кто это был, вы бы поняли причину моего проступка».
Два непонятных обстоятельства:
В бумагах Лезника на Лофтиса имелся пробел 42-44 годов, а сам психиатр куда-то провалился. С другой стороны, во время допроса трех мексов один проговорился, что Комитет защиты Сонной Лагуны получал анонимки, обвинявших в убийстве одного «большого белого».
Все запутанно, все как бы между прочим, однако все слишком веско, чтобы казаться простым совпадением.
Прервав тираду Микки о коммунистах, зазвонил телефон. Базз снял трубку и пока говорил, Джонни не спускал с него глаз.
— Да. Это вы, капитан?
— Я, дружище Тернер.
— Босс, голос у вас радостный.
— А то! Добился отсрочки суда на девяносто дней. Ты домашнее задание сделал?
Стомпанато сверлил его глазами:
— Сделал. Прямой связи нет, но все очень убедительно. С Лофтисом говорили?
— Встречаемся через полчаса. Адрес: Кэнон-драйв, 463. Он будет нашим свидетелем.
— Серьезно?
— Серьезно.
Базз положил трубку. Стомп подмигнул ему и снова повернулся к Микки.
Они были на тайной хате Микки, окруженной его молодчиками. После взрыва своего дома Микки отправил Лавонну на восток и перебрался в свое бунгало в каньоне Само. Он все никак не мог взять в толк, кто же хотел его прикончить. Позвонил Джек Д., сказал, что к этому не имеет ни малейшего отношения. Микки ему поверил. Бренда Аллен все еще была в тюряге, думать на городских копов было из области научной фантастики. Микки решил, что это сделали комми. Какой-то хер-подрывник из радикалов прознал, что он стоит за тимстерами и подложил ему бомбу, которая разметала к такой-то матери все его тридцать четыре сшитых на заказ костюма. Это заговор комми — больше некому.
Базз молча слушал и ждал телефонного звонка от Мала Консидайна. Дэви Голдман и Мо Ягелка прочесывали окрестности, еще несколько громил смазывали ружья, хранившиеся в перегородке между гостиной и спальней. Микки поднял хипеж полчаса назад, начав с Одри, которая ему не дает, потом стал возмущаться пассивностью в линии пикетов и грозить пустить ко дну красную калошу УАЕС. Все это было комедией, пока не прикатил Стомп и не завел разговор о настоящем заговоре.
Итальяшка принес дурные вести: когда Пити Скурас упорхнул во Фриско, он прихватил с собой недельную выручку. Это сказала ему Одри при проверке бухгалтерии Саутсайда. Базз навострил уши, думая, что его львица не столь глупа, чтобы еще воспользоваться бегством Пити для наживы. Пити и сам мог сделать это в добавку к полученной от него тысяче за мордобой. А дело обернулось еще хуже: Стомп обработал бейсбольной битой парня, за которым числилась недоимка, тот сказал, что Пити ничего не брал, что Пити не стал бы защищать брата своей подружки — ее у него и быть не могло, потому что Пити любит мальчиков из черномазых, и что привычку эту привез из армейских казарм в Алабаме. Тут Микки так разошелся, так стал лаяться и материться на идиш, что его жидовские громилы поджали хвосты. Джонни должен был знать, что все это противоречит сочиненной Базом истории. И то, что Стомп старался не смотреть на Базза, подтвердило его догадку. Когда Микки угомонится и раскинет мозгами, он уловит несостыковку; тогда Микки станет задавать вопросы, и ему снова придется рассказывать сказки, чтобы прикрыть свою ложь, — что-нибудь насчет того, что Пити пытался отмазать брату его дружка. Может быть, Микки ему и поверит.
Базз вынул блокнот и принялся составлять докладную записку для Мала и Лоу — сокращенную информацию, предоставленную тремя громилами Микки, отбывавшими дежурство в линии пикетов. Резюме: УАЕС все еще выжидает удобного момента, рядовые тимстеры горят желанием надрать им задницы, из новостей — подозрительный грузовик на Гоуэр и в нем человек с кинокамерой. Видели, как этот трудолюбивый дятел в очках, как у Троцкого, разговаривал с боссом пикетчиков УАЕС Нормой Костенцом. Вывод: УАЕС хочет, чтобы тимстеры затеяли бузу, а они снимут это на пленку.
Покончив с халтурой, Базз, слушая треп Микки, стал обдумывать свое настоящее дело: он перечитал бумаги большого жюри и психиатра, объединил их с тем, что выудил из полицейских архивов и разговора с товарищем Шортелла в отделении Сан— Димаса. Шортелл возвращается завтра из Монтаны, и он тогда узнает у него, как шло дело у Апшо. Коп из Сан— Димаса сказал, что Джек и Дэнни склонялись к тому, что убийства каким-то образом связаны с Сонной Лагуной и тем временем, когда там действовал Комитет защиты невинно осужденных. Это было темой последнего разговора Дэнни с Шортеллом, перед тем как его повязали городские. И Базз наложил эту версию на собранные им факты.
Вот что он имел.
По словам Дэнни, Лофтис схож с описанием убийцы и вообще «очень похож». Чарлз Хартшорн, недавно покончивший с собой, в 44-м задерживался полицией вместе с Лофтисом в одном баре для педов.
Проверка через архив и отдел транспортных средств двух однофамильцев дала ему следующее: Оджи Дуарте, четвертая жертва убийцы, приходится двоюродным братом активисту Комитета защиты Сонной Лагуны и УАЕС Хуану Дуарте. Хуан работает в «Вэрайэти интернэшнл пикчерз» в павильоне по соседству с комнатой, где работал редактором диалогов Дуэйн Линденор — третья жертва серийного убийцы. Адвокат Сонной Лагуны Хартшорн в прошлом был объектом шантажа Линденора, а следы этого преступления привели его к некоему сержанту Шейкелу, с которым также разговаривал и Апшо. Шейкел рассказал ему, что Линденор познакомился с Хартшорном на одной из встреч, организованных сводником педов Феликсом Гордином, и с которым имел дело и Лофтис.
Мартин Гойнз, первая жертва серийного убийцы, погиб от передозировки героина. Невеста Лофтиса Клэр де Хейвен была наркоманкой и трижды лечилась у доктора Терри Лакса. Терри говорил, что героин для нее покупал Лофтис.
Из рапорта Мала о допросе Сэми Бенавидеса, Мондо Лопеса и Хуана Дуарте известно:
Бенавидес упоминал Чаза Майнира, секс-партнера Лофтиса, покупавшего услуги сопровождения — не Гордина ли?
И еще Майнир: в бумагах психиатра Чаз оправдывал свою выдачу Лофтиса Комиссии Конгресса, объяснив это существованием третьего человека в любовном треугольника — «Если бы вы знали, кто это был, вы бы поняли причину моего проступка».
Два непонятных обстоятельства:
В бумагах Лезника на Лофтиса имелся пробел 42-44 годов, а сам психиатр куда-то провалился. С другой стороны, во время допроса трех мексов один проговорился, что Комитет защиты Сонной Лагуны получал анонимки, обвинявших в убийстве одного «большого белого».
Все запутанно, все как бы между прочим, однако все слишком веско, чтобы казаться простым совпадением.
Прервав тираду Микки о коммунистах, зазвонил телефон. Базз снял трубку и пока говорил, Джонни не спускал с него глаз.
— Да. Это вы, капитан?
— Я, дружище Тернер.
— Босс, голос у вас радостный.
— А то! Добился отсрочки суда на девяносто дней. Ты домашнее задание сделал?
Стомпанато сверлил его глазами:
— Сделал. Прямой связи нет, но все очень убедительно. С Лофтисом говорили?
— Встречаемся через полчаса. Адрес: Кэнон-драйв, 463. Он будет нашим свидетелем.
— Серьезно?
— Серьезно.
Базз положил трубку. Стомп подмигнул ему и снова повернулся к Микки.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Темноту прорезали фары подъехавшей машины, осветили лобовое стекло и погасли. Мал услышал, как хлопнула дверь, и мигнул фарами. Подошел Базз:
— А ты свое задание сделал, капитан?
— Да. Прямой связи нет, как ты выразился, косвенно. Но все сходится.
— Как собираешься действовать, капитан?
Мал решил не спешить с рассказом о сделке с де Хейвен:
— Дэнни довольно откровенно выпытывал у Клэр информацию о местонахождении Лофтиса в момент убийства, и она решила обеспечить ему алиби каждой из трех ночей с помощью поддельного журнала заседаний. Она утверждает, что собрания действительно были и Лофтис на них присутствовал, но, поскольку планы были, скажем так, бунтарские, она решила подсластить пилюлю. Говорит, что Лофтис чист.
— Ты ей веришь?
— Трудно сказать. Но я нутром чую, что они связаны с этим делом. Сегодня я проверил банковские счета Лофтиса до начала 40-х годов. Трижды весной и летом 44-го он снимал со счетов по десять тысяч. И на прошлой неделе — снова. Ну как?
Базз присвистнул:
— Именно в это время старина Лофтис где-то пропадал. Значит, шантаж, шантаж чистой воды. Сыграем с ним в хорошего и плохого копов?
Мал вышел из машины:
— Ты будешь плохим копом. Я удалю де Хейвен, чтобы не мешала, и мы его обработаем.
Они подошли к двери и позвонили. Им открыла Клэр де Хейвен. Мал сказал:
— Оставьте нас на пару часов.
Клэр посмотрела на Базза, задержав взгляд на его потрепанном костюме и выпирающим из-под него пистолете:
— Только не трогайте его.
Мал указал ей большим пальцем на дверь:
— Погуляйте.
— А поблагодарить меня вы не хотите? Мал кашлянул, Базз зыркнул на Мала:
— Идите, Клэр.
Красная королева выскользнула из дверей, стараясь держаться подальше от Базза. Мал прошептал:
— Следи за руками. Три пальца на галстуке — бей.
— Сможешь?
— Да. А ты?
— Разок за малыша, босс.
— И все же не похож ты на сентиментального типа.
— Все в мире меняется. А что у вас приключилось С принцессой?
— Ничего.
— Ну и ладно, босс.
Из гостиной донесся кашель. Базз сказал:
— Я начну.
Прозвучал голос:
— Джентльмены, может, начнем и кончим? Базз вошел первым и удивленно присвистнул, увидев обстановку. Мал пристально всмотрелся в Лофтиса: тот был высок ростом и седой — подходит под описание подозреваемого у Апшо, необычайно красив в свои пятьдесят или около того, манеры и одежда с претензией на шик: твидовые брюки, джемпер-кардиган, сидит на диване непринужденно, закинув ногу на ногу. Мал сел рядом, а Базз взял стул, сел напротив и спросил:
— Собираетесь пожениться с красоткой Клэр, так?
— Да, собираемся.
Базз улыбнулся — ни дать ни взять деревенский простофиля:
— Чудненько. Она разрешит тебе драть мальчиков на стороне?
— На такие вопросы я отвечать не буду, — вздохнул Лофтис.
— Еще как ответишь. Отвечай, и не быстро.
— Мистер Лофтис прав, сержант, — вмешался Мал. — Вопрос не по делу. Мистер Лофтис, где вы были ночью первого, четвертого и четырнадцатого января этого года?
— Был здесь на заседаниях исполнительного комитета УАЕС.
— И что же вы обсуждали на этих совещаниях?
— Клэр сказала, что я не должен говорить с вами об этом.
Базз фыркнул:
— Делаешь, как тебе женщина прикажет?
— Клэр не обычная женщина.
— Это да. Богатая красная сучка, что спит с педерастом, такое не всякий день встретишь.
Лофтис снова вздохнул:
— Клэр предупредила, что разговор будет неприятным, и была права. Она также сказала, что единственное, что вы хотите, — это удостовериться, что я никого не убивал, а в наши дела, которые мы обсуждали в те вечера, я вас посвящать не должен.
Мал видел, что Базз скоро все поймет об их сделке с Клэр, и решил подыграть ему:
— Лофтис, я не думаю, что вы кого-то убили. Но есть другие дела, вам знакомые не понаслышке, и тут я не говорю о политике. Нам нужно найти убийцу, и вы обязаны нам помочь.
Лофтис облизал сухие губы и сцепил пальцы рук. Мал коснулся рукой зажима на галстуке: действуй Базз начал:
— Какая у тебя группа крови?
— 0+.
— Эта группа крови убийцы, знаешь это?
— Это самая распространенная группа крови у белых людей. Ваш друг сказал, что я — вне подозрений.
— Мой друг слишком мягок. Знаешь тромбониста Мартина Гойнза?
— Нет.
— Дуэйна Линденора?
— Нет.
— Джорджа Уилтси?
Попал: Лофтис снова закинул ногу за ногу, облизал губы:
— Нет.
— Черта с два! — рыкнул Базз. — Не знает он. Давай выкладывай!
— Я же сказал, что никогда о нем не слышал.
— Не слышал, а?
Тут Мал выставил два пальца и положил левую руку на правый кулак: Он май. Не бить.
— Оджи Дуарте, Лофтис. Что скажете?
— Не знаю такого. — Сухим языком Лофтис провел по пересохшим губам.
Базз громко хрустнул костяшками пальцев. Лофтис вздрогнул. Мал продолжил:
— Джон Уилтси был проституткой. Вы с ним встречались? Говорите правду, иначе мой друг рассердится.
Лофтис опустил голову:
— Да.
— Кто устраивал встречу?
— Никто не устраивал! Это просто было… свидание.
— Свидание, за которое ты заплатил? — спросил Базз.
— Нет.
— Его вам устроил Феликс Гордин, верно? — спросил Мал.
— Да нет же!
— Не верю.
— Да говорю же, нет!
Мал понял, прямое признание исключается. Он резко ударил Лофтиса в плечо:
— Оджи Дуарте. Тоже только свидание? — Нет!
— Говорите правду, или я вас оставлю один на один с сержантом.
Лофтис сдвинул колени и сгорбился:
— Да.
— Что да?
— У нас было с ним одно свидание.
— Какой непостоянный, — хмыкнул Базз. — Свидание с Уилтси, свидание с Дуарте. Где ты с этими парнями встречался?
— Нигде… так, в баре.
— В каком баре?
— В «Макомбо», в Дубовой комнате на Билтмор, кажется.
— Я начинаю злиться. Дуарте — мекс, а в таких местах латиносов не обслуживают. Давай заново. Двум педам, с которыми ты спал, выпустили кишки. Где ты с ними встречался?
Лофтис совершенно растерян и молчит. Базз наседает:
— Ты же платил им. Так? Это не грех. Я платил бабам, так почему вашему брату не платить мальчикам?
— Нет. Нет. Нет. Это не так.
Мал, очень мягко:
— Феликс Гордин? Лофтис затрясся:
— Нет, нет, нет, нет.
Базз погладил кулак — сигнал перемены действий.
— Чарлз Хартшорн. Почему он повесился?
— Его замучили люди вроде вас. Мал повторил сигнал:
— Вы добывали героин для Клэр. Где вы его брали?
— Да кто вам это сказал! — В голосе Лофтиса звучало искреннее возмущение.
Базз наклонился к нему и прошептал:
— Феликс Гордин.
Лофтис резко откинулся назад и ударился головой о стену. Мал сказал:
— Дуэйн Линденор работал в «Вэрайэти интернэшнл», где трудятся ваши друзья: Лопес, Дуарте и Бенавидес. Хуан Дуарте — двоюродный брат Оджи Дуарте. Вы часто бывали в этой студии. Дуэйн Линденор шантажировал Чарлза Хартшорна. Вот и расскажите нам, что и как было.
Лофтис вспотел. Мал заметил, что слово «шантажировал» вызвало у того болезненную реакцию.
— Трижды в 44-м и еще раз на прошлой неделе вы снимали со своего счета по десять тысяч. Кто вас шантажирует?
Лофтис обливается потом. Базз хотел было пустить в ход кулаки. Мал покачал головой и сделал знак — продолжай!
— Расскажи о Комитете защиты Сонной Лагуны, — начал Базз. — Чудные там дела творились, а?
Лофтис смахнул пот со лба:
— Какие такие дела? — Его голос прерывался от волнения.
— Ну, скажем, Комитет получал письма, что Хосе Диаса убил большой белый человек. Наш коллега считал, что ниточки от нынешних убийств тянутся туда, ко временам Сонной Лагуны и палок зутеров. Все жертвы нынешних убийств порезаны такой палкой.
Лофтис заламывает руки и еще сильнее потеет, глаза стали стеклянными. Малу сперва показалось, что разговор пойдет в облегченном режиме, но на такой эффект они не рассчитывали. Базз сбит с толку. Мал играет в плохого копа:
— Кто вас шантажирует?
— Нет! — У Лофтиса от пота взмокла одежда.
— Что произошло в Комитете защиты Сонной Лагуны?
— Не знаю!
— Тебя Гордин шантажирует?
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос на том основании, что мой от…
— Ты — комми, кусок скользкого дерьма. Какое предательство вы затевали на своих встречах? Давай выкладывай!
— Клэр сказала, что я не должен об этом говорить!
— Из-за кого вы разругались с Чазом Майниром во время войны? Назовите имя вашего любовника?
Лофтис залился слезами и прерывисто заговорил:
— Я от… казываюсь… отве… чать… мои… ответы… будут… обращены… против… меня… я… никого… не убивал… прошу… оставить… нас… в покое…
Мал сжал кулаки, повернув на пальце перстень с печаткой. Базз положил левую руку на свой кулак и стиснул пальцы — новый сигнал: не бить или я ударю тебя. Мал понял и ударил Лофтиса словесно — фактом, который ему был неизвестен, — Комиссии Конгресса его выдал друг Чаз Майнир.
— Ты защищаешь Майнира? Напрасно: ведь это он сдал тебя ФБР. Именно по его доносу тебя занесли в черный список.
Лофтис сжался в комок и что-то бормотал насчет Пятой поправки к конституции, будто это был официальный допрос и адвокаты вот-вот кинутся ему на защиту. Базз сказал:
— Мы ведь могли взять его за жопу, придурок. Мал обернулся и увидел в дверях Клэр де Хейвен.
Она тихо повторяла: — Чаз… Чаз… Чаз…
— А ты свое задание сделал, капитан?
— Да. Прямой связи нет, как ты выразился, косвенно. Но все сходится.
— Как собираешься действовать, капитан?
Мал решил не спешить с рассказом о сделке с де Хейвен:
— Дэнни довольно откровенно выпытывал у Клэр информацию о местонахождении Лофтиса в момент убийства, и она решила обеспечить ему алиби каждой из трех ночей с помощью поддельного журнала заседаний. Она утверждает, что собрания действительно были и Лофтис на них присутствовал, но, поскольку планы были, скажем так, бунтарские, она решила подсластить пилюлю. Говорит, что Лофтис чист.
— Ты ей веришь?
— Трудно сказать. Но я нутром чую, что они связаны с этим делом. Сегодня я проверил банковские счета Лофтиса до начала 40-х годов. Трижды весной и летом 44-го он снимал со счетов по десять тысяч. И на прошлой неделе — снова. Ну как?
Базз присвистнул:
— Именно в это время старина Лофтис где-то пропадал. Значит, шантаж, шантаж чистой воды. Сыграем с ним в хорошего и плохого копов?
Мал вышел из машины:
— Ты будешь плохим копом. Я удалю де Хейвен, чтобы не мешала, и мы его обработаем.
Они подошли к двери и позвонили. Им открыла Клэр де Хейвен. Мал сказал:
— Оставьте нас на пару часов.
Клэр посмотрела на Базза, задержав взгляд на его потрепанном костюме и выпирающим из-под него пистолете:
— Только не трогайте его.
Мал указал ей большим пальцем на дверь:
— Погуляйте.
— А поблагодарить меня вы не хотите? Мал кашлянул, Базз зыркнул на Мала:
— Идите, Клэр.
Красная королева выскользнула из дверей, стараясь держаться подальше от Базза. Мал прошептал:
— Следи за руками. Три пальца на галстуке — бей.
— Сможешь?
— Да. А ты?
— Разок за малыша, босс.
— И все же не похож ты на сентиментального типа.
— Все в мире меняется. А что у вас приключилось С принцессой?
— Ничего.
— Ну и ладно, босс.
Из гостиной донесся кашель. Базз сказал:
— Я начну.
Прозвучал голос:
— Джентльмены, может, начнем и кончим? Базз вошел первым и удивленно присвистнул, увидев обстановку. Мал пристально всмотрелся в Лофтиса: тот был высок ростом и седой — подходит под описание подозреваемого у Апшо, необычайно красив в свои пятьдесят или около того, манеры и одежда с претензией на шик: твидовые брюки, джемпер-кардиган, сидит на диване непринужденно, закинув ногу на ногу. Мал сел рядом, а Базз взял стул, сел напротив и спросил:
— Собираетесь пожениться с красоткой Клэр, так?
— Да, собираемся.
Базз улыбнулся — ни дать ни взять деревенский простофиля:
— Чудненько. Она разрешит тебе драть мальчиков на стороне?
— На такие вопросы я отвечать не буду, — вздохнул Лофтис.
— Еще как ответишь. Отвечай, и не быстро.
— Мистер Лофтис прав, сержант, — вмешался Мал. — Вопрос не по делу. Мистер Лофтис, где вы были ночью первого, четвертого и четырнадцатого января этого года?
— Был здесь на заседаниях исполнительного комитета УАЕС.
— И что же вы обсуждали на этих совещаниях?
— Клэр сказала, что я не должен говорить с вами об этом.
Базз фыркнул:
— Делаешь, как тебе женщина прикажет?
— Клэр не обычная женщина.
— Это да. Богатая красная сучка, что спит с педерастом, такое не всякий день встретишь.
Лофтис снова вздохнул:
— Клэр предупредила, что разговор будет неприятным, и была права. Она также сказала, что единственное, что вы хотите, — это удостовериться, что я никого не убивал, а в наши дела, которые мы обсуждали в те вечера, я вас посвящать не должен.
Мал видел, что Базз скоро все поймет об их сделке с Клэр, и решил подыграть ему:
— Лофтис, я не думаю, что вы кого-то убили. Но есть другие дела, вам знакомые не понаслышке, и тут я не говорю о политике. Нам нужно найти убийцу, и вы обязаны нам помочь.
Лофтис облизал сухие губы и сцепил пальцы рук. Мал коснулся рукой зажима на галстуке: действуй Базз начал:
— Какая у тебя группа крови?
— 0+.
— Эта группа крови убийцы, знаешь это?
— Это самая распространенная группа крови у белых людей. Ваш друг сказал, что я — вне подозрений.
— Мой друг слишком мягок. Знаешь тромбониста Мартина Гойнза?
— Нет.
— Дуэйна Линденора?
— Нет.
— Джорджа Уилтси?
Попал: Лофтис снова закинул ногу за ногу, облизал губы:
— Нет.
— Черта с два! — рыкнул Базз. — Не знает он. Давай выкладывай!
— Я же сказал, что никогда о нем не слышал.
— Не слышал, а?
Тут Мал выставил два пальца и положил левую руку на правый кулак: Он май. Не бить.
— Оджи Дуарте, Лофтис. Что скажете?
— Не знаю такого. — Сухим языком Лофтис провел по пересохшим губам.
Базз громко хрустнул костяшками пальцев. Лофтис вздрогнул. Мал продолжил:
— Джон Уилтси был проституткой. Вы с ним встречались? Говорите правду, иначе мой друг рассердится.
Лофтис опустил голову:
— Да.
— Кто устраивал встречу?
— Никто не устраивал! Это просто было… свидание.
— Свидание, за которое ты заплатил? — спросил Базз.
— Нет.
— Его вам устроил Феликс Гордин, верно? — спросил Мал.
— Да нет же!
— Не верю.
— Да говорю же, нет!
Мал понял, прямое признание исключается. Он резко ударил Лофтиса в плечо:
— Оджи Дуарте. Тоже только свидание? — Нет!
— Говорите правду, или я вас оставлю один на один с сержантом.
Лофтис сдвинул колени и сгорбился:
— Да.
— Что да?
— У нас было с ним одно свидание.
— Какой непостоянный, — хмыкнул Базз. — Свидание с Уилтси, свидание с Дуарте. Где ты с этими парнями встречался?
— Нигде… так, в баре.
— В каком баре?
— В «Макомбо», в Дубовой комнате на Билтмор, кажется.
— Я начинаю злиться. Дуарте — мекс, а в таких местах латиносов не обслуживают. Давай заново. Двум педам, с которыми ты спал, выпустили кишки. Где ты с ними встречался?
Лофтис совершенно растерян и молчит. Базз наседает:
— Ты же платил им. Так? Это не грех. Я платил бабам, так почему вашему брату не платить мальчикам?
— Нет. Нет. Нет. Это не так.
Мал, очень мягко:
— Феликс Гордин? Лофтис затрясся:
— Нет, нет, нет, нет.
Базз погладил кулак — сигнал перемены действий.
— Чарлз Хартшорн. Почему он повесился?
— Его замучили люди вроде вас. Мал повторил сигнал:
— Вы добывали героин для Клэр. Где вы его брали?
— Да кто вам это сказал! — В голосе Лофтиса звучало искреннее возмущение.
Базз наклонился к нему и прошептал:
— Феликс Гордин.
Лофтис резко откинулся назад и ударился головой о стену. Мал сказал:
— Дуэйн Линденор работал в «Вэрайэти интернэшнл», где трудятся ваши друзья: Лопес, Дуарте и Бенавидес. Хуан Дуарте — двоюродный брат Оджи Дуарте. Вы часто бывали в этой студии. Дуэйн Линденор шантажировал Чарлза Хартшорна. Вот и расскажите нам, что и как было.
Лофтис вспотел. Мал заметил, что слово «шантажировал» вызвало у того болезненную реакцию.
— Трижды в 44-м и еще раз на прошлой неделе вы снимали со своего счета по десять тысяч. Кто вас шантажирует?
Лофтис обливается потом. Базз хотел было пустить в ход кулаки. Мал покачал головой и сделал знак — продолжай!
— Расскажи о Комитете защиты Сонной Лагуны, — начал Базз. — Чудные там дела творились, а?
Лофтис смахнул пот со лба:
— Какие такие дела? — Его голос прерывался от волнения.
— Ну, скажем, Комитет получал письма, что Хосе Диаса убил большой белый человек. Наш коллега считал, что ниточки от нынешних убийств тянутся туда, ко временам Сонной Лагуны и палок зутеров. Все жертвы нынешних убийств порезаны такой палкой.
Лофтис заламывает руки и еще сильнее потеет, глаза стали стеклянными. Малу сперва показалось, что разговор пойдет в облегченном режиме, но на такой эффект они не рассчитывали. Базз сбит с толку. Мал играет в плохого копа:
— Кто вас шантажирует?
— Нет! — У Лофтиса от пота взмокла одежда.
— Что произошло в Комитете защиты Сонной Лагуны?
— Не знаю!
— Тебя Гордин шантажирует?
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос на том основании, что мой от…
— Ты — комми, кусок скользкого дерьма. Какое предательство вы затевали на своих встречах? Давай выкладывай!
— Клэр сказала, что я не должен об этом говорить!
— Из-за кого вы разругались с Чазом Майниром во время войны? Назовите имя вашего любовника?
Лофтис залился слезами и прерывисто заговорил:
— Я от… казываюсь… отве… чать… мои… ответы… будут… обращены… против… меня… я… никого… не убивал… прошу… оставить… нас… в покое…
Мал сжал кулаки, повернув на пальце перстень с печаткой. Базз положил левую руку на свой кулак и стиснул пальцы — новый сигнал: не бить или я ударю тебя. Мал понял и ударил Лофтиса словесно — фактом, который ему был неизвестен, — Комиссии Конгресса его выдал друг Чаз Майнир.
— Ты защищаешь Майнира? Напрасно: ведь это он сдал тебя ФБР. Именно по его доносу тебя занесли в черный список.
Лофтис сжался в комок и что-то бормотал насчет Пятой поправки к конституции, будто это был официальный допрос и адвокаты вот-вот кинутся ему на защиту. Базз сказал:
— Мы ведь могли взять его за жопу, придурок. Мал обернулся и увидел в дверях Клэр де Хейвен.
Она тихо повторяла: — Чаз… Чаз… Чаз…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
В линиях пикетчиков начиналась заваруха.
Базз наблюдает за происходящим с безопасного расстояния — из окна четвертого этажа студии «Вэ-райэти интернэшнл». Он ждет звонков от Джека Шортелла и Мала. Эллис Лоу позвонил ему домой рано утром, выдернув из очередного кошмарного сновидения, и передал распоряжение окружного прокурора: вытрясти из Германа Герштейна еще пять тысяч для усиления боевого духа большого жюри. Германа еще не было (наверное, развлекался с Бетти Грэйбл), и ему не оставалось ничего иного, как только злиться на промашку Консидайна и смотреть за приготовлением к побоищу на улице.
Ему было видно все как на ладони:
Возле машины УАЕС с кинокамерой отирался тимстеровский амбал с бейсбольной битой. Как только дойдет до рукопашной, он скинет киношника с машины и разобьет его аппаратуру. В линии тимстеров плакатов стало вдвое, если не втрое больше, на крепких, ухватистых палках, мигом превращающихся в хорошие дубинки. Четверо здоровенных тимстеров торчали возле передвижного буфета радикалов — именно столько надо было, чтобы перевернуть машину вверх колесами и ошпарить буфетчика горячим кофе. Минуту назад тихонько подъехал телохранитель Коэна: привез ружья, приспособленные для стрельбы резиновыми пулями. Ружья были запеленуты будто младенец Иисус. Чуть подальше у тимстеров дежурит наготове собственная киногруппа: несколько актеров-провокаторов, знающих, как завести уаесовцев, чтобы те кинулись на них, и три оператора с камерами под брезентом в пикапе. Когда пыль уляжется, парни Микки будут запечатлены на кинопленке во всей своей геройской красе. Базз все еще дивится, как Мал едва не сорвал всю их операцию. Проболтавшись о предательстве Майнира в отношении Лофтиса, капитан едва не выдал тайну психиатра Лезника с его делами на комми именно в тот момент, когда Лофтис уже был готов расколоться насчет шантажа и Феликса Гордина. Базз поспешил увести Мала из дома Клэр, чтобы тот не выболтал все секреты их команды. Если им повезет, Лофтис с Клэр подумают, что сведения о предательстве Майнира они получили из материалов Комиссии Конгресса. Как ни умен капитан Мал Консидайн, а на глупости он мастак: двадцать против одного — он заключил сделку с Красной Клэр, чтобы получить отсрочку суда по опеке, и десять против одного — своим наездом на Лофтиса он мог эту сделку запросто угробить. Старый пед, конечно, не убийца, но почему-то страшится вспоминать о том пробеле в своей биографии — с 42-го по 44-й. А еще очень похоже, что это они с де Хейвен выкрали бумаг из квартиры Дэнни. С пропавшим доком Лезником тоже головная боль — не меньше, чем с Малом, который чуть не просрал свою хрустальную мечту.
Базз наблюдает за происходящим с безопасного расстояния — из окна четвертого этажа студии «Вэ-райэти интернэшнл». Он ждет звонков от Джека Шортелла и Мала. Эллис Лоу позвонил ему домой рано утром, выдернув из очередного кошмарного сновидения, и передал распоряжение окружного прокурора: вытрясти из Германа Герштейна еще пять тысяч для усиления боевого духа большого жюри. Германа еще не было (наверное, развлекался с Бетти Грэйбл), и ему не оставалось ничего иного, как только злиться на промашку Консидайна и смотреть за приготовлением к побоищу на улице.
Ему было видно все как на ладони:
Возле машины УАЕС с кинокамерой отирался тимстеровский амбал с бейсбольной битой. Как только дойдет до рукопашной, он скинет киношника с машины и разобьет его аппаратуру. В линии тимстеров плакатов стало вдвое, если не втрое больше, на крепких, ухватистых палках, мигом превращающихся в хорошие дубинки. Четверо здоровенных тимстеров торчали возле передвижного буфета радикалов — именно столько надо было, чтобы перевернуть машину вверх колесами и ошпарить буфетчика горячим кофе. Минуту назад тихонько подъехал телохранитель Коэна: привез ружья, приспособленные для стрельбы резиновыми пулями. Ружья были запеленуты будто младенец Иисус. Чуть подальше у тимстеров дежурит наготове собственная киногруппа: несколько актеров-провокаторов, знающих, как завести уаесовцев, чтобы те кинулись на них, и три оператора с камерами под брезентом в пикапе. Когда пыль уляжется, парни Микки будут запечатлены на кинопленке во всей своей геройской красе. Базз все еще дивится, как Мал едва не сорвал всю их операцию. Проболтавшись о предательстве Майнира в отношении Лофтиса, капитан едва не выдал тайну психиатра Лезника с его делами на комми именно в тот момент, когда Лофтис уже был готов расколоться насчет шантажа и Феликса Гордина. Базз поспешил увести Мала из дома Клэр, чтобы тот не выболтал все секреты их команды. Если им повезет, Лофтис с Клэр подумают, что сведения о предательстве Майнира они получили из материалов Комиссии Конгресса. Как ни умен капитан Мал Консидайн, а на глупости он мастак: двадцать против одного — он заключил сделку с Красной Клэр, чтобы получить отсрочку суда по опеке, и десять против одного — своим наездом на Лофтиса он мог эту сделку запросто угробить. Старый пед, конечно, не убийца, но почему-то страшится вспоминать о том пробеле в своей биографии — с 42-го по 44-й. А еще очень похоже, что это они с де Хейвен выкрали бумаг из квартиры Дэнни. С пропавшим доком Лезником тоже головная боль — не меньше, чем с Малом, который чуть не просрал свою хрустальную мечту.