Страница:
В Европе дела намного лучше, хотя затоплению подверглось более тридцати процентов общей площади Европейского союза. Организованные колонны беженцев сейчас перемещаются в швейцарские горы. Все самые известные курорты забиты палаточными городками и другими временными пристанищами для обездоленных людей. Известий, по непонятным причинам, пока не поступает с африканского континента и из Южной Азии. Многомиллионная Индия тоже не распространяется о своих проблемах. Мы не располагаем даже снимками из космоса, чтобы оценить нанесенный ущерб. Облачный покров такой плотный, что сквозь него не просматриваются даже очертания континентов. Ученые во весь голос предупреждают о первых признаках парникового эффекта. Температура будет повышаться и вскоре достигнет небывалой величины для любого времени года. Есть вероятность, что на Новый год в наших северных областях вместо снега будет идти дождь. Самое плачевное в данной ситуации то, что под воздействием этого эффекта будет продолжено таяние льдов на полюсах и в Гренландии. Уже сейчас немногочисленное оставшееся население этого сурового острова покидает его и перебирается в континентальную Канаду. Многокилометровые оползни сопровождают таяние льдов. Уже есть информация, что несколько небольших городков были начисто сметены в подступающее море. А будет, по предположениям ученых, еще хуже. Однако, по заявлению АН России, уровень воды все равно не сможет подняться выше отметки двадцать метров. Но не стоит расслабляться. Дожди. Именно они стали теперь основным врагом человечества. Дожди всюду. Реки переполняются и выходят из берегов, смывая прилежащие поселки и городки. Уже известен факт изменения русла некоторых рек. Так, в частности, переполненная Лена пробила себе еще одно русло. Это помогло избежать смытия поселений с берегов, но спасатели не успели предупредить о катастрофе жителей одного из городков, вставших на пути новой реки. Городок погрузился под воду, и теперь идут работы по эвакуации немногих оставшихся в живых. Таковы новости на этот час. Следующий информационный выпуск вы услышите на нашей волне через тридцать минут. А сейчас перед вами выступит член комиссии по чрезвычайным ситуациям при Правительстве РФ, академик Т…
Ханин покрутил колесико, но остальные каналы не несли ничего, кроме шума от помех. Только два на весь эфир. Мрачно.
Он поднялся и вышел в прихожую. Отдал дневальному приемник и сказал: «Спасибо». Вернувшись на кухню, он допил остывший чай и снова завалился на кровать. Вскоре в коридоре послышался шум, и в комнатку через кухню прошел Серов:
– Ну, мы пошли. Лодка накачана. Пацаны уже в ней.
Ханин поднялся и пожелал мичману удачи. Он вышел вслед за ним и спустился по скользкому размытому склону прямо к мутной воде. Рядом с отправляющимися стояли человек десять и шумно веселились, глядя, как сидящие в лодке пытаются удержать ее у загаженного мусором берега.
Лодка подошла ближе, и Серов шагнул в нее. Осторожно согнулся и сел на резиновую надувную подушку.
– Принять концы на борт, – весело сказал он двум гребцам, сидящим в тесноте прямо посреди лодки и держащим каждый свое весло. – Полный вперед.
Ханин с ухмылкой смотрел вслед уплывающим к недалекому второму «острову», увенчанному несколькими строениями.
Не став задерживаться на берегу, он поднялся с трудом наверх и пошел в свое пристанище. Надо было вздремнуть. Эта ночь его обходов.
3
4
Ханин покрутил колесико, но остальные каналы не несли ничего, кроме шума от помех. Только два на весь эфир. Мрачно.
Он поднялся и вышел в прихожую. Отдал дневальному приемник и сказал: «Спасибо». Вернувшись на кухню, он допил остывший чай и снова завалился на кровать. Вскоре в коридоре послышался шум, и в комнатку через кухню прошел Серов:
– Ну, мы пошли. Лодка накачана. Пацаны уже в ней.
Ханин поднялся и пожелал мичману удачи. Он вышел вслед за ним и спустился по скользкому размытому склону прямо к мутной воде. Рядом с отправляющимися стояли человек десять и шумно веселились, глядя, как сидящие в лодке пытаются удержать ее у загаженного мусором берега.
Лодка подошла ближе, и Серов шагнул в нее. Осторожно согнулся и сел на резиновую надувную подушку.
– Принять концы на борт, – весело сказал он двум гребцам, сидящим в тесноте прямо посреди лодки и держащим каждый свое весло. – Полный вперед.
Ханин с ухмылкой смотрел вслед уплывающим к недалекому второму «острову», увенчанному несколькими строениями.
Не став задерживаться на берегу, он поднялся с трудом наверх и пошел в свое пристанище. Надо было вздремнуть. Эта ночь его обходов.
3
Алина тяжело поднималась, держась рукой за перила. Девятый этаж, десятый… Ей до крыши еще пять этажей. Она хотела взглянуть на Питер с такой высоты. Пусть, даже если из-за моросящего с самого утра дождя она увидит очень мало.
Люк был не закрыт, и она осторожно поднялась по последним ступеням чердака и вышла на крышу. Ветер сильный, сырой и плотный ударил ее в лицо и грудь, пробирая насквозь ее тельце. Сделав несколько шагов к краю, Алина осмотрелась. Антенны, торчавшие и закрепленные растяжками, выстояли-таки в шторм и теперь слабо колыхались и вибрировали под напором порядком ослабшего со вчерашнего дня ветра.
Вцепившись пальцами в стальные леера, ограждающие плато крыши, Алина взглянула вниз на улочки, что грязным узором переплетались под ней. Везде вода. Хмурая, мутная, наполненная домашним мусором вода. Но на крыше Алина не чувствовала запаха канализации, что наполнял воздух, она чувствовала только морскую свежесть, принесенную буйным ветром в побежденный город. Чуть слышно сквозь ветер играла музыка в соседней пятнадцатиэтажке. Там, наверное, еще кто-то живет. А может, просто забытое радио орет. Хотя нет. За последнюю неделю батарейки уже должны были сесть. Алина сама уже не первую пару поменяла. Благо что батареек в городе хоть отбавляй. Жить под светом фонаря стало уже делом привычным для многих, но на батарейках ни суп не сваришь, ни еду не подогреешь. Запасы мясных продуктов в городе испортились почти все. Теперь Алина перешла на консервы и черствый хлеб с водой. Раз в день она баловала себя горячим чаем и теплым душем. Просто кипятила на костре, на верхнем этаже, ведро воды и тащила его вниз – к себе в квартиру.
Она осталась совсем одна в доме. Вечно пьяный Палыч исчез три дня назад. Алина решила, что он напился и утонул. Она не стала заходить в его незапертую квартиру и проверять. Если он умер у себя дома, то запах скоро уже должен будет почувствоваться, а если и правда утоп, то что ж… ему просто повезло. Сама Алина о суициде не думала и, даже забираясь на крыши домов, вела себя предельно осторожно, чтобы не свалиться или не быть сдутой ветрищем. По улицам Алина передвигалась в комбинезоне химзащиты, найденным ею в брошенной спасательной машине. Она и противогаз забрала, правда, совершенно не знала, пригодится он ей или нет. На всякий случай.
На крыше было хорошо. Не чувствовались запахи разложения и отходов, вымытых из забитых канализационных труб. Она хотела даже поселиться на чердаке своего дома, но это оказалось так неудобно. Алина осталась в квартире. Засыпала она в районе двенадцати. Белые ночи даже сквозь почти непроницаемые облака сказывались потерей ориентации во времени. Пришлось начать таскать часы, чего раньше Алина никогда не делала. Правда, теперь у нее были часы, которые никогда у нее не появились бы раньше. Золотой браслетик приятно обнимал запястье, а маленький циферблат был усыпан крошками брильянтов. Приятная игрушка, полезная вещь. Приемник Алины каждый день давал ей порцию информации о происходящем в мире. Только теперь она слушала его не в наушниках. Найденные в разбитом киоске небольшие неактивные колонки девушка без труда подключила к приемнику. Теперь она привлекала звуками голубей, соскучившихся по городскому шуму. Она, конечно, боялась привлечь внимание не совсем добрых людей, но и находиться в полной тишине она больше не могла. Теперь в ее доме постоянно звучало радио «Европа плюс». Она знала, что ребята радио тоже не покинули. Подключили найденный ими в магазине «Для сада и огорода» генератор и постоянно держали эфир. Это они сами так в своем сообщении сказали. Теперь в промежутках между выпусками новостей неслась музыка известных рок-музыкантов. Поразительно, но часто стали крутить Шевчука и «Арию». Алине нравилось.
С крыши она спускалась не меньше, чем поднималась. Она не хотела бежать по ступенькам. Мало ли, ногу подвернет. Кто тогда поможет? А если еще хуже? Сломает? Все. Доктора кончились… Единственные медики сейчас были только на кораблях, стоящих возле затопленного, но разведенного Дворцового моста. Там был временный штаб спасателей. Именно оттуда они, медленно пробираясь на катерах по засоренным и уже невидным каналам-улицам, каждый день объезжали город. Туда же и возвращались с иногда найденными ими людьми, но чаще без. Кто остался – уже научились не попадаться на глаза спасателям. Исчезли, правда, тусовки молодых и веселых ребят. Последнюю компанию, к которой она было прибилась в одном из парков города, повязали военные и вывезли на теплоход «Поморье». Раньше он катал людей на Валаам, а теперь стал домом для нескольких сот людей, привезенных на него спасателями. Алина успела убежать. Она надеялась, что кто-то еще остался из тех шумных парней и девчонок – студентов университета авиакосмического приборостроения, как они сами сказали. Алина никого не нашла за всю неделю. Она даже три раза ходила в тот парк, но тщетно…
Без промедления Алина спустилась в воду и побрела, прощупывая ногами дно. Выйдя из подъезда, она оглянулась и заметила, что с балкона соседнего здания на нее смотрят двое пожилых мужчин. Один из них приветливо помахал девушке, и оба они улыбнулись. Алина, тоже улыбаясь, поприветствовала решивших не уезжать из города и, продолжая улыбаться, побрела дальше. На этот раз уже в сторону дома. Загулялась она сегодня, а ничего полезного так и не сделала. Полезным Алина считала найти пищу, батарейки и просто красивые или нужные в хозяйстве вещички. Ее дом уже и так превратился в кладовую всякой всячины. Она собирала все: и нетяжелую видеоаудиотехнику, и драгоценности, найденные ею в разбитых магазинах или оставленные в домах убегающими жителями. Она даже в банк пробралась, но в хранилище так и не попала. Стальная дверь не пустила ее туда. Зато она результативно пошерстила банковские ячейки. Сейчас она была самой богатой невестой города! Сто пятьдесят тысяч долларов, несколько тысяч евро и фунтов, восемь килограмм драгоценностей. Она – богачка! Жаль, что применить свое богатство негде.
Улыбнувшись еще раз этой мысли, Алина вошла в разбитый продуктовый магазин. Многие, видно, в нем побывали до нее, но девушка по опыту знала – сколько бы они ни набрали, а остается всегда еще очень много неизъятого. К примеру, детское питание никто не брал. А Алина с поразительной точностью находила коробки с ним и отбирала наиболее полюбившиеся ей яблочные и грушевые пюре. Алкоголь почти всегда уносили из магазинов в первую очередь, но Алине он был и не нужен. Несколько бутылок хорошего вина она все-таки принесла домой, но и они стояли нераспечатанными. Очень Алина хотела найти неиспорченного мяса, чтобы зажарить, но все, что она находила, было безвозвратно уничтожено водой и теплом. Пару раз она, правда, находила в огромных морозильниках на верхних полках плоские картонные ящики с куриными окороками, влипшими под прессом в друг друга, но последние, что она готовила, уже попахивали, и она не стала больше брать мясо, боясь отравиться. Колбаса, как и мясо, – нормальная отсутствовала. А как всегда, чего нет – того больше всего и хочется.
В этот раз Алина сняла с полок маринованные огурчики, лечо и сухой (точнее, чуть влажный) порошок картофеля. Дома она согреет воды и, разбавив порошок, получит прекрасное пюре. Эту марку она уже брала, и ей понравилось. Взяла также две пачки яблочного сока и бутылку тархуна. Сок наверняка уже забродил, но с тархуном ничего не должно было случиться. Это на вечер, когда она ляжет в кровать, нагреет ее и будет при свете фонарика читать найденный последний роман из известной серии. Страницы у него были подмочены, и некоторые строчки внизу каждой практически не читались, однако это не портило впечатления от прочитанного. Жаль, что сейчас людям не до чтения, думала Алина. Книга ей нравилась.
Все собрав в рюкзак, что болтался у нее за спиной, Алина выбралась из магазина. Не обращая внимания на неожиданное течение, она перешла улицу и направилась к уже виднеющемуся своему дому.
Вода стала выше по сравнению со вчерашним днем. Она уже доходила ей до живота. Холод пробирался сквозь нетолстый материал комбинезона и приносил массу неудобств. Осторожно переступая, девушка старалась двигаться быстрее, чтобы просто не промерзнуть. Водонепроницаемый мешок за спиной, который Алина называла рюкзаком, чуть касался воды. Не оглядываясь, Алина преодолела еще один квартал. Почти у самого дома она вздрогнула, услышав обращенный к ней голос:
– Девушка! Постойте, девушка?
К ней наперерез направился молодой парень. Вспенивая воду, он чуть не падал, но, помогая балансировать руками, шел упрямо к девушке. Он подошел достаточно близко, когда Алина сказала:
– Стой там. Не подходи. Я вооружена.
Парень остановился и дрогнувшим голосом сказал:
– Я ничего плохого не хотел…
Молодой человек явно замерз, и его влажное от дождя лицо приобрело беловатый оттенок. Как он ни пытался скрыть дрожь, иногда все же непроизвольно стучал зубами от холода. Губы его отдавали лиловым, и вообще было видно, что в воде он пробыл очень долго.
– А что ты хотел? – спросила Алина, не обращая внимания на жалкий вид парня.
– Просто… Я здесь один… Мой дом обвалился ночью. Я еле выжил.
– И что?
– Я подумал, что, если вы одна, мы могли бы вместе…
– Что вместе?
– Ну, быть вместе… ведь выжить вдвоем легче.
– Глупости… – отрезала Алина.
Парень смутился и, не зная, что еще сказать представился:
– Меня Алексеем зовут… Друзья Дантесом кличут.
– Замечательно, – Алина посмотрела на Дантеса и покачала головой. Узник замка Иф был слишком худ и замучен.
– Вы не хотите знакомиться? – спросил Алексей.
– Не-а… – просто ответила Алина. – Одной проще.
Дантес разочарованно опустил голову и, уже ничего не сказав, развернулся и пошел по улице в ту сторону, откуда пришла Алина.
Она стояла, смотря вслед промерзшему пареньку, и думала, что тот обязательно заболеет, если не обсохнет и не обогреется. А может, уже заболел. Ну, а ей-то какое дело до этого ученика аббата? Нож, зажатый в руке и спрятанный под водой, снова занял свое место в ножнах в кармане комбинезона. Парень обнял плечи руками, пытаясь хоть так согреться. Он был слишком жалок, чтобы Алина не окликнула его:
– Дантес? Так тебя кажется?
Паренек обернулся на ее голос, и жалкая улыбка посиневших губ еще больше растрогала Алину. Он подошел к ней метра на три и посмотрел ей в глаза. Так они замерли на мгновение – мокрые, замерзшие неудачники.
– Ты есть хочешь?
– Спасибо. Я ел сегодня в этой… в кондитерской… здесь не далеко. Но, если есть где согреться, я буду очень благодарен. Мои спички испортились, зажигалка намокла, кремень не искрит. А в квартирах этого дома, – он указал назад, – все двери закрыты. Ну не ломать же их…
Алина хмыкнула и спросила:
– Почему не ломать?
– Хозяева вернуться, что подумают? – как-то слишком наивно сказал Алексей-Дантес.
– Да брось ты… – сказала девушка и добавила немного грустным голосом: – Никто уже не вернется. Пошли греться.
Алина, повернувшись лицом к дому, подумала, что она зря взяла парнишку с собой. Ей и одной было неплохо. А теперь: накормишь его, напоишь, обогреешь, так он и не уйдет никуда. Что потом с ним делать? А если приставать начнет? Вообще-то слаб он для приставаний, подумала Алина и потрогала на всякий случай внешний карман на штанине. Нож, а скорее кортик, был на месте.
Войдя в подъезд, Алина обернулась и позвала Алексея за собой. Молодой человек последовал безропотно во тьму парадного входа. И конечно, спотыкнулся о первые ступени. Он весь с головой погрузился в воду, создав столько шума, что Алина невольно поморщилась. Она уже отвыкла от шума. Да и множество брызг в лицо ей тоже не особо понравились.
Дантес с трудом поднялся, вытер мокрыми руками лицо и, проведя по волосам ладонью, извинился.
– Бывает… – флегматично ответила Алина и пошла, аккуратно ступая наверх. Добравшись до квартиры, она не остановилась, а продолжила подъем.
– Ты на самом верху живешь? – спросил сзади Алексей.
Алина не удостоила его ответом, а парень не рискнул переспрашивать. Он заметил торчащую из кармана на бедре ручку ножа и был удивлен, хотя она его и предупреждала о том, что вооружена. Алина в своем комбинезоне химзащиты элегантно не выглядела, да и не старалась. На кого производить впечатление в пустом городе?
Они поднялись на пятый этаж, и девушка зашла в одну из квартир. Здесь она жгла мебель и подогревала на огне себе воду.
Недолго думая, она склонилась к пепелищу возле окна и стала раскладывать костер.
– Ты здесь собралась жечь? Да мы угорим на хрен… – стуча зубами, сказал Алексей.
Алина подожгла страницы ненужной книжки под переломанными ножками стульев и сказала:
– Нет, не угорим. Я не первый раз так делаю. Вон, видишь, собиратель в углу? Принеси.
Алексей взял в руки прямоугольный кухонный собиратель, в свое время с трудом отломанный Алиной от стены над плитой в кухне и протянул жестяную конструкцию. Алина закрепила его на подоконнике, привязав концы проволоки к ручкам на раме, и натянула на воздуховод алюминиевую гофрированную трубу. Второй конец подвижной трубы она, забравшись на подоконник, закрепила к раме снаружи форточки.
– Хитро… А помогает?
– Не очень… – честно созналась девушка. – Но и в дыму не задыхаешься.
– Понял, – сказал Алексей, подсаживаясь к разгоревшемуся пламени. – Спасибо…
Пожав плечами, Алина ответила:
– Пожалуйста. Ты сохни сиди. А я сейчас еду отнесу, – она вздернула рюкзак на спину, – и вернусь. Не смотри такими голодными глазами. Тебе тоже что-нибудь принесу. А говорил ел. Грейся.
Алина вышла из квартиры, оставив паренька одного наедине с костром. Она еще не решила, как относиться к тому, что она привела его в свое убежище. Может, это плохо? Но с другой стороны… хоть одна живая душа. Может, это хорошо? Но его вот ведь тоже кормить надо. Да и барахло куда-то надо припрятать. Мало ли крыша поедет, и из-за побрякушек пришибет ночью. Нет, это все-таки геморрой. Не надо его пускать в квартиру. Пусть там вон живет, наверху. Пусть себе сам пищу ищет. Она ему не нанималась. Вот один раз, так и быть, накормлю, и все… Хорошего понемножку. Не фига баловать…
Алина дома выгрузила добытый провиант и оставила в рюкзаке только банку огурцов, несколько банок детского питания, пачку сока. Положила в него батон из своих давешних запасов. Он был черствый, но не плесневелый. Ничего, ей такой больше нравится, а парень если не хочет, пусть не жрет. Тем более он сказал, что ел уже в кондитерской. Тогда что он так на меня посмотрел при слове «еда»? Ну да ладно… пусть поест.
Девушка тяжело подняла ведро со скопившейся дождевой водой наверх и прошла в «каминную», как она ее называла. Подошла и поставила с громким звуком ведро рядом со стоящим на корточках возле огня Алексеем.
– Сейчас воду вскипятим – чаю попьем. На, пока ешь… – Она протянула ему рюкзак, но он только поставил его на пол и сказал:
– Ты и так геморроишься со мной, – словно он слышал мысли Алины до этого. – Да и ел я уже сегодня.
Алина посмотрела на Алексея и, ничего не сказав, поставила в угли железный каркас от маленькой странной табуретки, найденной ею в этой квартире. На каркас она водрузила ведро и чуть покачала, проверяя, прочно ли он стоит. Ведро стояло прочно, и Алина подкинула заранее наломанную мебель между ножек. Огонь разгорелся еще жарче. Скоро от ее костюма и от одежды Алексея пошел пар.
Опасения девушки, что парень окажется болтливым, не оправдались – он только молча сидел и смотрел на пламя. Она даже удивилась его молчаливости. Алексей уже не стучал зубами, а его губы и лицо начали приобретать нормальный цвет. Волосы высохли и теперь торчали беспорядочной копной. Сама Алина вытерлась и расчесалась еще в своей квартире. Минут двадцать спустя закипела вода, и Алина зачерпнула две железные кружки кипятка. Парень хотел помочь, но девушка отстранила его и опустила кружки на пол. Достала заварку и сахар. Наложила и того и того щедро. Аромат разнесся по комнате, перебивая запах дыма. Обмотав руку тряпкой, Алина сняла ведро с «плиты» и пошла с ним вниз. Она не позволила почти просохшему Алексею ей помочь, ведь тогда его придется впустить в квартиру.
Крикнув, что скоро вернется, она заперла дверь и пошла на балкон, где был ее душ и стояли наготове еще два ведра холодной дождевой воды. На умывание и переодевание у нее ушло около двадцати минут. Натянув узкие джинсы, чуть расклешенные книзу, и на голое тело топик, она уже было вышла из квартиры, но вернулась и вынула нож из кармана костюма. Так вот, держа открыто в одной руке нож, она поднялась к уже обсохшему Алексею.
Он пил чай. Пил и жмурился от удовольствия, как кот, растянувшийся на солнышке. Она прошла к нему, взяла свою чуть теплую кружку и, сев с ногами на диван, стала медленно пить. У нее было очень удобное положение для наблюдения за молодым человеком. Он не мог ее видеть, не повернувшись.
– Спасибо… – сказал он вдруг ни с того, ни с сего, не оборачиваясь.
Алина пожала плечами и ответила:
– Пожалуйста.
Опять молча слушали треск мебельного лака, сгорающего в костре, и шум дождя, стучащего по жестяному подоконнику и трубе.
Алина смотрела на взъерошенный затылок Алексея и думала, что жалко будет выгонять парня, если он начнет всякие глупости говорить или делать. Он казался ей каким-то бесконечно огорченным. Как тот же котенок, брошенный и забытый всеми. И это несмотря на то, что по виду он как минимум на год был старше ее.
– Тебе сколько? – спросила она, поправляя задирающийся топик.
Алексей повернулся и на мгновение засмотрелся на расслабленно растянувшуюся Алину.
– Девятнадцать, – ответил он, спохватившись.
«Я ж на два года старше! Тоже мне, младенец-подкидыш… «– подумала Алина и про себя улыбнулась.
– А что не уехал-то? Сейчас бы не мерз. Там теплее – на юге и на востоке.
Видно, что парень не хотел отвечать… Но она была хозяйкой и не ответить – значит так или иначе обидеть ее. Пересилив себя, он сказал:
– У меня мать больная… была. Ее завалило сегодня ночью. Я до утра пытался раскопать ее. Раскопал. Потом закапывал. Ее перерезало пополам.
Алина неискренне сказала:
– Сожалею…
– Она так и так бы умерла скоро… – сказал он с грустью. – У нее опухоль мозга неоперабельная была. Врачи еще до наводнения говорили, что ей пару месяцев максимум оставалось жить. Пока могли, приезжали, морфий кололи, а как это все началось… Она постоянно стонала и кричала. Она просила ее убить. Но я не мог… Если бы у нас эвтаназия не была запрещена, она бы так не мучилась…
«Жутко…» – подумала Алина, представив себе, какие страдания должна была испытать женщина.
– Я, правда, сожалею… А ей сейчас, поверь, лучше, чем нам здесь…
Алексей передернул плечами и сказал:
– Да, я знаю… Но… Я боюсь… Я сам хотел сегодня того… за ней… Не получилось. Представляешь, прыгнул с пятого этажа и только воды наглотался… Там грунт на метра три размыло. Только головой больно ударился и все.
Алина хмыкнула. Только истерика она и жаждала увидеть. Сопляк. Что поделаешь.
Опять, словно прочитав ее мысли, паренек сказал:
– Ты не думай, что я того… Просто я все обдумал, взвесил… Решил… Ну, куда мы? В лагеря? На трехразовую кормежку? Где каждый каждого придушить готов? А у меня-то еще вдобавок и родственников нет. Друзья тоже… неизвестно где сейчас. Так что, я правда решил…
– Так что не доделал? – спросила спокойно Алина.
– Знаешь… я, когда выплыл… там течение было. Я сел на берегу… тьфу, что я говорю. На крыши гаражей забрался… Я подумал… Значит, так и надо.
– Ты в бога веришь? – спросила быстро Алина.
– Скорее да, чем нет, – неуверенно сказал Алексей.
– Даже после всего этого? – Алина кивнула на окно.
Алексей тоже посмотрел в хмурое небо и медленно ответил:
– Именно после всего этого. А так бы и не верил никогда.
Они замолчали, глядя за окно. Алина снова подобралась вся и сказала:
– Я не хочу, чтобы ты мне мешал… Понятно?
– Я уйду, – честно сказал Алексей. – Это твой дом… Я не буду мешать. Ночь пережду и пойду. Я просто устал.
Алина посмотрела в его глаза и кивнула:
– Я дам тебе в дорогу лодку и еды.
Он улыбнулся благодарно:
– Спасибо.
– Не за что. У меня еще одна есть, в магазине спортивном случайно нашла. Все удивлялась, как ее никто не прибрал раньше к рукам… А ты греби на юг. Или на юго-восток. Может, там найдешь и друзей, и…
– Спасибо… – еще раз сказал Алексей, видя, что Алина не собирается договаривать.
Она поднялась и сказала:
– Ладно, спи здесь. Я тоже пошла спать. И кстати, уже десять часов. Ты не смотри, что светло.
Все так же держа в руках нож, Алина вышла за дверь, оставив в одиночестве и без того одинокого человека.
Люк был не закрыт, и она осторожно поднялась по последним ступеням чердака и вышла на крышу. Ветер сильный, сырой и плотный ударил ее в лицо и грудь, пробирая насквозь ее тельце. Сделав несколько шагов к краю, Алина осмотрелась. Антенны, торчавшие и закрепленные растяжками, выстояли-таки в шторм и теперь слабо колыхались и вибрировали под напором порядком ослабшего со вчерашнего дня ветра.
Вцепившись пальцами в стальные леера, ограждающие плато крыши, Алина взглянула вниз на улочки, что грязным узором переплетались под ней. Везде вода. Хмурая, мутная, наполненная домашним мусором вода. Но на крыше Алина не чувствовала запаха канализации, что наполнял воздух, она чувствовала только морскую свежесть, принесенную буйным ветром в побежденный город. Чуть слышно сквозь ветер играла музыка в соседней пятнадцатиэтажке. Там, наверное, еще кто-то живет. А может, просто забытое радио орет. Хотя нет. За последнюю неделю батарейки уже должны были сесть. Алина сама уже не первую пару поменяла. Благо что батареек в городе хоть отбавляй. Жить под светом фонаря стало уже делом привычным для многих, но на батарейках ни суп не сваришь, ни еду не подогреешь. Запасы мясных продуктов в городе испортились почти все. Теперь Алина перешла на консервы и черствый хлеб с водой. Раз в день она баловала себя горячим чаем и теплым душем. Просто кипятила на костре, на верхнем этаже, ведро воды и тащила его вниз – к себе в квартиру.
Она осталась совсем одна в доме. Вечно пьяный Палыч исчез три дня назад. Алина решила, что он напился и утонул. Она не стала заходить в его незапертую квартиру и проверять. Если он умер у себя дома, то запах скоро уже должен будет почувствоваться, а если и правда утоп, то что ж… ему просто повезло. Сама Алина о суициде не думала и, даже забираясь на крыши домов, вела себя предельно осторожно, чтобы не свалиться или не быть сдутой ветрищем. По улицам Алина передвигалась в комбинезоне химзащиты, найденным ею в брошенной спасательной машине. Она и противогаз забрала, правда, совершенно не знала, пригодится он ей или нет. На всякий случай.
На крыше было хорошо. Не чувствовались запахи разложения и отходов, вымытых из забитых канализационных труб. Она хотела даже поселиться на чердаке своего дома, но это оказалось так неудобно. Алина осталась в квартире. Засыпала она в районе двенадцати. Белые ночи даже сквозь почти непроницаемые облака сказывались потерей ориентации во времени. Пришлось начать таскать часы, чего раньше Алина никогда не делала. Правда, теперь у нее были часы, которые никогда у нее не появились бы раньше. Золотой браслетик приятно обнимал запястье, а маленький циферблат был усыпан крошками брильянтов. Приятная игрушка, полезная вещь. Приемник Алины каждый день давал ей порцию информации о происходящем в мире. Только теперь она слушала его не в наушниках. Найденные в разбитом киоске небольшие неактивные колонки девушка без труда подключила к приемнику. Теперь она привлекала звуками голубей, соскучившихся по городскому шуму. Она, конечно, боялась привлечь внимание не совсем добрых людей, но и находиться в полной тишине она больше не могла. Теперь в ее доме постоянно звучало радио «Европа плюс». Она знала, что ребята радио тоже не покинули. Подключили найденный ими в магазине «Для сада и огорода» генератор и постоянно держали эфир. Это они сами так в своем сообщении сказали. Теперь в промежутках между выпусками новостей неслась музыка известных рок-музыкантов. Поразительно, но часто стали крутить Шевчука и «Арию». Алине нравилось.
С крыши она спускалась не меньше, чем поднималась. Она не хотела бежать по ступенькам. Мало ли, ногу подвернет. Кто тогда поможет? А если еще хуже? Сломает? Все. Доктора кончились… Единственные медики сейчас были только на кораблях, стоящих возле затопленного, но разведенного Дворцового моста. Там был временный штаб спасателей. Именно оттуда они, медленно пробираясь на катерах по засоренным и уже невидным каналам-улицам, каждый день объезжали город. Туда же и возвращались с иногда найденными ими людьми, но чаще без. Кто остался – уже научились не попадаться на глаза спасателям. Исчезли, правда, тусовки молодых и веселых ребят. Последнюю компанию, к которой она было прибилась в одном из парков города, повязали военные и вывезли на теплоход «Поморье». Раньше он катал людей на Валаам, а теперь стал домом для нескольких сот людей, привезенных на него спасателями. Алина успела убежать. Она надеялась, что кто-то еще остался из тех шумных парней и девчонок – студентов университета авиакосмического приборостроения, как они сами сказали. Алина никого не нашла за всю неделю. Она даже три раза ходила в тот парк, но тщетно…
Без промедления Алина спустилась в воду и побрела, прощупывая ногами дно. Выйдя из подъезда, она оглянулась и заметила, что с балкона соседнего здания на нее смотрят двое пожилых мужчин. Один из них приветливо помахал девушке, и оба они улыбнулись. Алина, тоже улыбаясь, поприветствовала решивших не уезжать из города и, продолжая улыбаться, побрела дальше. На этот раз уже в сторону дома. Загулялась она сегодня, а ничего полезного так и не сделала. Полезным Алина считала найти пищу, батарейки и просто красивые или нужные в хозяйстве вещички. Ее дом уже и так превратился в кладовую всякой всячины. Она собирала все: и нетяжелую видеоаудиотехнику, и драгоценности, найденные ею в разбитых магазинах или оставленные в домах убегающими жителями. Она даже в банк пробралась, но в хранилище так и не попала. Стальная дверь не пустила ее туда. Зато она результативно пошерстила банковские ячейки. Сейчас она была самой богатой невестой города! Сто пятьдесят тысяч долларов, несколько тысяч евро и фунтов, восемь килограмм драгоценностей. Она – богачка! Жаль, что применить свое богатство негде.
Улыбнувшись еще раз этой мысли, Алина вошла в разбитый продуктовый магазин. Многие, видно, в нем побывали до нее, но девушка по опыту знала – сколько бы они ни набрали, а остается всегда еще очень много неизъятого. К примеру, детское питание никто не брал. А Алина с поразительной точностью находила коробки с ним и отбирала наиболее полюбившиеся ей яблочные и грушевые пюре. Алкоголь почти всегда уносили из магазинов в первую очередь, но Алине он был и не нужен. Несколько бутылок хорошего вина она все-таки принесла домой, но и они стояли нераспечатанными. Очень Алина хотела найти неиспорченного мяса, чтобы зажарить, но все, что она находила, было безвозвратно уничтожено водой и теплом. Пару раз она, правда, находила в огромных морозильниках на верхних полках плоские картонные ящики с куриными окороками, влипшими под прессом в друг друга, но последние, что она готовила, уже попахивали, и она не стала больше брать мясо, боясь отравиться. Колбаса, как и мясо, – нормальная отсутствовала. А как всегда, чего нет – того больше всего и хочется.
В этот раз Алина сняла с полок маринованные огурчики, лечо и сухой (точнее, чуть влажный) порошок картофеля. Дома она согреет воды и, разбавив порошок, получит прекрасное пюре. Эту марку она уже брала, и ей понравилось. Взяла также две пачки яблочного сока и бутылку тархуна. Сок наверняка уже забродил, но с тархуном ничего не должно было случиться. Это на вечер, когда она ляжет в кровать, нагреет ее и будет при свете фонарика читать найденный последний роман из известной серии. Страницы у него были подмочены, и некоторые строчки внизу каждой практически не читались, однако это не портило впечатления от прочитанного. Жаль, что сейчас людям не до чтения, думала Алина. Книга ей нравилась.
Все собрав в рюкзак, что болтался у нее за спиной, Алина выбралась из магазина. Не обращая внимания на неожиданное течение, она перешла улицу и направилась к уже виднеющемуся своему дому.
Вода стала выше по сравнению со вчерашним днем. Она уже доходила ей до живота. Холод пробирался сквозь нетолстый материал комбинезона и приносил массу неудобств. Осторожно переступая, девушка старалась двигаться быстрее, чтобы просто не промерзнуть. Водонепроницаемый мешок за спиной, который Алина называла рюкзаком, чуть касался воды. Не оглядываясь, Алина преодолела еще один квартал. Почти у самого дома она вздрогнула, услышав обращенный к ней голос:
– Девушка! Постойте, девушка?
К ней наперерез направился молодой парень. Вспенивая воду, он чуть не падал, но, помогая балансировать руками, шел упрямо к девушке. Он подошел достаточно близко, когда Алина сказала:
– Стой там. Не подходи. Я вооружена.
Парень остановился и дрогнувшим голосом сказал:
– Я ничего плохого не хотел…
Молодой человек явно замерз, и его влажное от дождя лицо приобрело беловатый оттенок. Как он ни пытался скрыть дрожь, иногда все же непроизвольно стучал зубами от холода. Губы его отдавали лиловым, и вообще было видно, что в воде он пробыл очень долго.
– А что ты хотел? – спросила Алина, не обращая внимания на жалкий вид парня.
– Просто… Я здесь один… Мой дом обвалился ночью. Я еле выжил.
– И что?
– Я подумал, что, если вы одна, мы могли бы вместе…
– Что вместе?
– Ну, быть вместе… ведь выжить вдвоем легче.
– Глупости… – отрезала Алина.
Парень смутился и, не зная, что еще сказать представился:
– Меня Алексеем зовут… Друзья Дантесом кличут.
– Замечательно, – Алина посмотрела на Дантеса и покачала головой. Узник замка Иф был слишком худ и замучен.
– Вы не хотите знакомиться? – спросил Алексей.
– Не-а… – просто ответила Алина. – Одной проще.
Дантес разочарованно опустил голову и, уже ничего не сказав, развернулся и пошел по улице в ту сторону, откуда пришла Алина.
Она стояла, смотря вслед промерзшему пареньку, и думала, что тот обязательно заболеет, если не обсохнет и не обогреется. А может, уже заболел. Ну, а ей-то какое дело до этого ученика аббата? Нож, зажатый в руке и спрятанный под водой, снова занял свое место в ножнах в кармане комбинезона. Парень обнял плечи руками, пытаясь хоть так согреться. Он был слишком жалок, чтобы Алина не окликнула его:
– Дантес? Так тебя кажется?
Паренек обернулся на ее голос, и жалкая улыбка посиневших губ еще больше растрогала Алину. Он подошел к ней метра на три и посмотрел ей в глаза. Так они замерли на мгновение – мокрые, замерзшие неудачники.
– Ты есть хочешь?
– Спасибо. Я ел сегодня в этой… в кондитерской… здесь не далеко. Но, если есть где согреться, я буду очень благодарен. Мои спички испортились, зажигалка намокла, кремень не искрит. А в квартирах этого дома, – он указал назад, – все двери закрыты. Ну не ломать же их…
Алина хмыкнула и спросила:
– Почему не ломать?
– Хозяева вернуться, что подумают? – как-то слишком наивно сказал Алексей-Дантес.
– Да брось ты… – сказала девушка и добавила немного грустным голосом: – Никто уже не вернется. Пошли греться.
Алина, повернувшись лицом к дому, подумала, что она зря взяла парнишку с собой. Ей и одной было неплохо. А теперь: накормишь его, напоишь, обогреешь, так он и не уйдет никуда. Что потом с ним делать? А если приставать начнет? Вообще-то слаб он для приставаний, подумала Алина и потрогала на всякий случай внешний карман на штанине. Нож, а скорее кортик, был на месте.
Войдя в подъезд, Алина обернулась и позвала Алексея за собой. Молодой человек последовал безропотно во тьму парадного входа. И конечно, спотыкнулся о первые ступени. Он весь с головой погрузился в воду, создав столько шума, что Алина невольно поморщилась. Она уже отвыкла от шума. Да и множество брызг в лицо ей тоже не особо понравились.
Дантес с трудом поднялся, вытер мокрыми руками лицо и, проведя по волосам ладонью, извинился.
– Бывает… – флегматично ответила Алина и пошла, аккуратно ступая наверх. Добравшись до квартиры, она не остановилась, а продолжила подъем.
– Ты на самом верху живешь? – спросил сзади Алексей.
Алина не удостоила его ответом, а парень не рискнул переспрашивать. Он заметил торчащую из кармана на бедре ручку ножа и был удивлен, хотя она его и предупреждала о том, что вооружена. Алина в своем комбинезоне химзащиты элегантно не выглядела, да и не старалась. На кого производить впечатление в пустом городе?
Они поднялись на пятый этаж, и девушка зашла в одну из квартир. Здесь она жгла мебель и подогревала на огне себе воду.
Недолго думая, она склонилась к пепелищу возле окна и стала раскладывать костер.
– Ты здесь собралась жечь? Да мы угорим на хрен… – стуча зубами, сказал Алексей.
Алина подожгла страницы ненужной книжки под переломанными ножками стульев и сказала:
– Нет, не угорим. Я не первый раз так делаю. Вон, видишь, собиратель в углу? Принеси.
Алексей взял в руки прямоугольный кухонный собиратель, в свое время с трудом отломанный Алиной от стены над плитой в кухне и протянул жестяную конструкцию. Алина закрепила его на подоконнике, привязав концы проволоки к ручкам на раме, и натянула на воздуховод алюминиевую гофрированную трубу. Второй конец подвижной трубы она, забравшись на подоконник, закрепила к раме снаружи форточки.
– Хитро… А помогает?
– Не очень… – честно созналась девушка. – Но и в дыму не задыхаешься.
– Понял, – сказал Алексей, подсаживаясь к разгоревшемуся пламени. – Спасибо…
Пожав плечами, Алина ответила:
– Пожалуйста. Ты сохни сиди. А я сейчас еду отнесу, – она вздернула рюкзак на спину, – и вернусь. Не смотри такими голодными глазами. Тебе тоже что-нибудь принесу. А говорил ел. Грейся.
Алина вышла из квартиры, оставив паренька одного наедине с костром. Она еще не решила, как относиться к тому, что она привела его в свое убежище. Может, это плохо? Но с другой стороны… хоть одна живая душа. Может, это хорошо? Но его вот ведь тоже кормить надо. Да и барахло куда-то надо припрятать. Мало ли крыша поедет, и из-за побрякушек пришибет ночью. Нет, это все-таки геморрой. Не надо его пускать в квартиру. Пусть там вон живет, наверху. Пусть себе сам пищу ищет. Она ему не нанималась. Вот один раз, так и быть, накормлю, и все… Хорошего понемножку. Не фига баловать…
Алина дома выгрузила добытый провиант и оставила в рюкзаке только банку огурцов, несколько банок детского питания, пачку сока. Положила в него батон из своих давешних запасов. Он был черствый, но не плесневелый. Ничего, ей такой больше нравится, а парень если не хочет, пусть не жрет. Тем более он сказал, что ел уже в кондитерской. Тогда что он так на меня посмотрел при слове «еда»? Ну да ладно… пусть поест.
Девушка тяжело подняла ведро со скопившейся дождевой водой наверх и прошла в «каминную», как она ее называла. Подошла и поставила с громким звуком ведро рядом со стоящим на корточках возле огня Алексеем.
– Сейчас воду вскипятим – чаю попьем. На, пока ешь… – Она протянула ему рюкзак, но он только поставил его на пол и сказал:
– Ты и так геморроишься со мной, – словно он слышал мысли Алины до этого. – Да и ел я уже сегодня.
Алина посмотрела на Алексея и, ничего не сказав, поставила в угли железный каркас от маленькой странной табуретки, найденной ею в этой квартире. На каркас она водрузила ведро и чуть покачала, проверяя, прочно ли он стоит. Ведро стояло прочно, и Алина подкинула заранее наломанную мебель между ножек. Огонь разгорелся еще жарче. Скоро от ее костюма и от одежды Алексея пошел пар.
Опасения девушки, что парень окажется болтливым, не оправдались – он только молча сидел и смотрел на пламя. Она даже удивилась его молчаливости. Алексей уже не стучал зубами, а его губы и лицо начали приобретать нормальный цвет. Волосы высохли и теперь торчали беспорядочной копной. Сама Алина вытерлась и расчесалась еще в своей квартире. Минут двадцать спустя закипела вода, и Алина зачерпнула две железные кружки кипятка. Парень хотел помочь, но девушка отстранила его и опустила кружки на пол. Достала заварку и сахар. Наложила и того и того щедро. Аромат разнесся по комнате, перебивая запах дыма. Обмотав руку тряпкой, Алина сняла ведро с «плиты» и пошла с ним вниз. Она не позволила почти просохшему Алексею ей помочь, ведь тогда его придется впустить в квартиру.
Крикнув, что скоро вернется, она заперла дверь и пошла на балкон, где был ее душ и стояли наготове еще два ведра холодной дождевой воды. На умывание и переодевание у нее ушло около двадцати минут. Натянув узкие джинсы, чуть расклешенные книзу, и на голое тело топик, она уже было вышла из квартиры, но вернулась и вынула нож из кармана костюма. Так вот, держа открыто в одной руке нож, она поднялась к уже обсохшему Алексею.
Он пил чай. Пил и жмурился от удовольствия, как кот, растянувшийся на солнышке. Она прошла к нему, взяла свою чуть теплую кружку и, сев с ногами на диван, стала медленно пить. У нее было очень удобное положение для наблюдения за молодым человеком. Он не мог ее видеть, не повернувшись.
– Спасибо… – сказал он вдруг ни с того, ни с сего, не оборачиваясь.
Алина пожала плечами и ответила:
– Пожалуйста.
Опять молча слушали треск мебельного лака, сгорающего в костре, и шум дождя, стучащего по жестяному подоконнику и трубе.
Алина смотрела на взъерошенный затылок Алексея и думала, что жалко будет выгонять парня, если он начнет всякие глупости говорить или делать. Он казался ей каким-то бесконечно огорченным. Как тот же котенок, брошенный и забытый всеми. И это несмотря на то, что по виду он как минимум на год был старше ее.
– Тебе сколько? – спросила она, поправляя задирающийся топик.
Алексей повернулся и на мгновение засмотрелся на расслабленно растянувшуюся Алину.
– Девятнадцать, – ответил он, спохватившись.
«Я ж на два года старше! Тоже мне, младенец-подкидыш… «– подумала Алина и про себя улыбнулась.
– А что не уехал-то? Сейчас бы не мерз. Там теплее – на юге и на востоке.
Видно, что парень не хотел отвечать… Но она была хозяйкой и не ответить – значит так или иначе обидеть ее. Пересилив себя, он сказал:
– У меня мать больная… была. Ее завалило сегодня ночью. Я до утра пытался раскопать ее. Раскопал. Потом закапывал. Ее перерезало пополам.
Алина неискренне сказала:
– Сожалею…
– Она так и так бы умерла скоро… – сказал он с грустью. – У нее опухоль мозга неоперабельная была. Врачи еще до наводнения говорили, что ей пару месяцев максимум оставалось жить. Пока могли, приезжали, морфий кололи, а как это все началось… Она постоянно стонала и кричала. Она просила ее убить. Но я не мог… Если бы у нас эвтаназия не была запрещена, она бы так не мучилась…
«Жутко…» – подумала Алина, представив себе, какие страдания должна была испытать женщина.
– Я, правда, сожалею… А ей сейчас, поверь, лучше, чем нам здесь…
Алексей передернул плечами и сказал:
– Да, я знаю… Но… Я боюсь… Я сам хотел сегодня того… за ней… Не получилось. Представляешь, прыгнул с пятого этажа и только воды наглотался… Там грунт на метра три размыло. Только головой больно ударился и все.
Алина хмыкнула. Только истерика она и жаждала увидеть. Сопляк. Что поделаешь.
Опять, словно прочитав ее мысли, паренек сказал:
– Ты не думай, что я того… Просто я все обдумал, взвесил… Решил… Ну, куда мы? В лагеря? На трехразовую кормежку? Где каждый каждого придушить готов? А у меня-то еще вдобавок и родственников нет. Друзья тоже… неизвестно где сейчас. Так что, я правда решил…
– Так что не доделал? – спросила спокойно Алина.
– Знаешь… я, когда выплыл… там течение было. Я сел на берегу… тьфу, что я говорю. На крыши гаражей забрался… Я подумал… Значит, так и надо.
– Ты в бога веришь? – спросила быстро Алина.
– Скорее да, чем нет, – неуверенно сказал Алексей.
– Даже после всего этого? – Алина кивнула на окно.
Алексей тоже посмотрел в хмурое небо и медленно ответил:
– Именно после всего этого. А так бы и не верил никогда.
Они замолчали, глядя за окно. Алина снова подобралась вся и сказала:
– Я не хочу, чтобы ты мне мешал… Понятно?
– Я уйду, – честно сказал Алексей. – Это твой дом… Я не буду мешать. Ночь пережду и пойду. Я просто устал.
Алина посмотрела в его глаза и кивнула:
– Я дам тебе в дорогу лодку и еды.
Он улыбнулся благодарно:
– Спасибо.
– Не за что. У меня еще одна есть, в магазине спортивном случайно нашла. Все удивлялась, как ее никто не прибрал раньше к рукам… А ты греби на юг. Или на юго-восток. Может, там найдешь и друзей, и…
– Спасибо… – еще раз сказал Алексей, видя, что Алина не собирается договаривать.
Она поднялась и сказала:
– Ладно, спи здесь. Я тоже пошла спать. И кстати, уже десять часов. Ты не смотри, что светло.
Все так же держа в руках нож, Алина вышла за дверь, оставив в одиночестве и без того одинокого человека.
4
Антон посмотрел на спящих Виктора с Александром и решился их будить.
– Что случилось? – спросонья залепетал Саша.
– Только что поступила информация с юга, что ветер поменялся. Теперь он дует на север.
– И? – спросил Виктор.
– Нас затопит приливом.
– Ты бредишь. Восемь километров? Не верю…
Рухлов пожал плечами и сказал:
– Мне все равно, веришь ты или нет. Вы берете с собой еду и уходите на север.
– А ты?
– Я остаюсь.
Смешок. Да, героизм нынче не в почете.
– Что ржешь?
– Я тогда тоже остаюсь. Мог не будить. Кстати сколько времени? Эй, блин, Санек, а ну башку подними, через пятнадцать минут твоя смена.
– Знаю, дай поспать спокойно.
Антон раздраженно сказал:
– Смен больше не будет. Я все сказал. Поднимайтесь и уходите. Собирайте вещи и валите на хрен отсюда.
Саня открыл глаза и вместе с Виктором удивленно посмотрел на Антона.
– Через десять минут чтобы вас тут не было. Ясно?
– Что случилось? – спросонья залепетал Саша.
– Только что поступила информация с юга, что ветер поменялся. Теперь он дует на север.
– И? – спросил Виктор.
– Нас затопит приливом.
– Ты бредишь. Восемь километров? Не верю…
Рухлов пожал плечами и сказал:
– Мне все равно, веришь ты или нет. Вы берете с собой еду и уходите на север.
– А ты?
– Я остаюсь.
Смешок. Да, героизм нынче не в почете.
– Что ржешь?
– Я тогда тоже остаюсь. Мог не будить. Кстати сколько времени? Эй, блин, Санек, а ну башку подними, через пятнадцать минут твоя смена.
– Знаю, дай поспать спокойно.
Антон раздраженно сказал:
– Смен больше не будет. Я все сказал. Поднимайтесь и уходите. Собирайте вещи и валите на хрен отсюда.
Саня открыл глаза и вместе с Виктором удивленно посмотрел на Антона.
– Через десять минут чтобы вас тут не было. Ясно?