Энтони Марк. За гранью (Последняя Руна - 1)

   Но самое удивительное заключалось в том, что сюда не проникало дыхание ветра. Воздух был неподвижен и тих, но в этой неподвижности явственно ощущалась настороженность и смутно улавливалось чье-то присутствие. Дух или существо, охраняющее покой стоячих камней, было невообразимо древним. Оно не питало к людям злобы, но не испытывало и приязни. Оно было другим и не имело с ними ничего общего, но все равно наблюдало. Грейс опустилась на колени рядом с отпечатками человеческих ног, сняла перчатку и прикоснулась пальцем к одному из кровавых пятен.
   - Кровь совсем свежая, еще не успела замерзнуть, - сообщила она, подняв голову. - Я уверена, что ее пролили всего несколько минут назад!
   Трэвис согласно кивнул. На верхушки мегалитов одна за другой садились птицы. Похоже, их недавно кто-то спугнул, но теперь опасность миновала, и потревоженные пернатые возвращались на свои места.
   - Я тоже думаю, что они были здесь, но потом заметили или услышали нас и смылись.
   Грейс поднялась на ноги и посмотрела на него. Глаза ее озарились внезапной догадкой.
   - Все сходится, Трэвис! Помнишь, это мое... видение? Мне тогда показалось, что высокий меня заметил... Он и правда увидел - только не меня пять дней назад, а нас с тобой сегодняшних. Они засекли наше появление и сбежали!
   Переглянувшись, они со всех ног бросились по следам. Следы двух пар сапог оборвались сразу за пределами круга, сменившись отпечатками конских копыт. Утопая в сугробах, Грейс и Трэвис кое-как вскарабкались на гребень склона и остановились, тяжело дыша. Но все их усилия оказались напрасными: заговорщики успели скрыться.
   - Э-эх, опоздали! - разочарованно выдохнул Трэвис. - Сколько проехали - и все понапрасну!
   Грейс сделала несколько шагов вперед, внимательно рассматривая цепочку конских следов в снегу. Потом выпрямилась и довольно кивнула.
   - Еще не все потеряно, - сказала она, обернувшись к Трэвису.
   Тот в недоумении нахмурился.
   - Иди ко мне, - поманила его Грейс. - Видишь, здесь следы расходятся. Один из них свернул к лесу, а другой поскакал к замку. Теперь смотри сюда, - указала она на бурое пятнышко в снегу рядом с цепочкой круглых ямок второго следа.
   Трэвис растерянно поскреб бороду.
   - Ну и что?
   - Неужели ты еще не понял?! Это же так просто! Второй заговорщик возвращается в Кейлавер. И он ранен!
   Должно быть, мозги у него окончательно застыли от холода, потому что он и после столь исчерпывающего объяснения не сразу врубился, куда она клонит. Когда же до Трэвиса наконец дошло, он просиял и восторженно выпалил:
   - Ты гений, Грейс! А я полный болван. Господи, до чего же просто: узнать, кто в Кейлавере пострадал сегодня от раны, - и злодеи у нас в руках!
   Грейс широко улыбнулась в ответ и хотела что-то еще добавить, но в этот момент тишину неожиданно нарушили высокие, чистые, переливчатые звуки - серебряный перезвон колокольчиков.
   Темные громады стоячих камней неподвижно застыли в сгущающихся сумерках исполинскими часовыми. Грейс испуганно посмотрела на Трэвиса.
   - Что это за место? - прошептала она.
   - Точно не знаю, но мне кажется, что очень давно здесь было святилище Древних Богов.
   - Древних Богов?
   - Ну да. Они были предшественниками нынешних, в честь которых придуманы все эти мистерии и культы. Древние Боги существовали задолго до появления людей и были отцами и матерями Маленького Народца. А потом они исчезли - ушли неизвестно куда, уступив место Молодым Богам.
   Грейс вздрогнула.
   - Маленький Народец... - чуть слышно сорвалось с ее губ сиреневым облачком тумана.
   Снова раздался звон колокольчиков - призывный и настойчивый. Трэвис взял Грейс за руку, и они начали спускаться. Оба твердо знали, что должны подчиниться этому зову, хотя затруднились бы ответить, откуда у них такая уверенность. Они обогнули каменный круг, не входя внутрь. Впереди простиралась неширокая заснеженная полоса, за которой непроходимой темной стеной возвышались могучие стволы деревьев. Опять зазвенели колокольчики, но ни Трэвис, ни Грейс уже не нуждались в подсказке, и без того зная, куда их ведут.
   Они остановились на опушке Сумеречного леса, всматриваясь и вслушиваясь в окутанные мраком глубины чащи. Деревья тянулись к ним корявыми руками сучьев, ветер насвистывал в уши похоронный мотив. И больше ничего. Нет, что-то все-таки было.
   - Погляди туда! - внезапно воскликнула Грейс, схватив Трэвиса за руку.
   Сначала они подумали, что видят борозды, оставленные тележными колесами или полозьями саней, но, присмотревшись, поняли, что борозды складываются в слова. Огромными неровными буквами на снегу было начертано:
   НЕТ БОЛИ
   - Что бы это значило? - в недоумении спросил Трэвис, дважды прочитав надпись.
   - Не знаю, - с трудом ответила Грейс, стуча зубами от холода. - Ясно только, что это какое-то предупреждение. И предназначено оно нам...
   Трэвиса тоже начал бить озноб. С приближением ночи температура резко понизилась. Он повернулся к спутнице.
   "Как мы теперь доберемся до замка, Грейс?" - попытался выговорить Трэвис, но онемевшие губы отказывались ему подчиняться. На плечи вдруг навалилась невыносимая усталость, члены сковало оцепенение...
   Грейс скользнула взглядом по стволам деревьев, повернулась к Трэвису и утвердительно кивнула - как бы приняв некое важное решение. Протянула руки, обняла его за плечи и прижала к себе. На миг ему почудилось, будто она шепчет что-то очень странное:
   -... открой сознание... коснись деревьев...
   В следующее мгновение все его существо окутало волной живительного тепла, а в ноздри проник восхитительный аромат распускающейся весенней зелени.
   85
   До ворот цитадели они добрались уже ночью и успели изрядно продрогнуть. Обратный путь затянулся, и Грейс начала волноваться. Они слишком долго отсутствовали. Вдруг ворота уже заперты, и стража откажется их впустить. Она так устала, что едва ли найдет силы вторично обратиться за помощью к Духу Природы. И тогда им обоим останется только замерзнуть.
   К счастью, ворота были открыты, в чем они легко убедились, подъехав поближе. А причиной нарушения заведенного порядка стал устроенный Бореасом пир. На него были приглашены многие из тех ноблей, которым не нашлось места в самом замке. Поэтому король приказал держать ворота открытыми, пока последние из гостей не разъедутся по своим городским квартирам. Стражники сначала преградили им путь, но кто-то из них узнал Грейс и махнул рукой. Его напарники тут же убрали скрещенные алебарды и позволили им беспрепятственно проехать.
   Оставив лошадей в конюшне на попечение все того же сонного паренька, они поднялись в комнату Трэвиса. Та по-прежнему пустовала - никто из ее нынешних обитателей еще не вернулся с пиршества. Собственно говоря, было не так уж поздно. Дорога туда и обратно заняла всего часа три - им только казалось, что на самом деле прошло гораздо больше времени. Ну а пиры в кейлаверском замке имели обыкновение затягиваться далеко за полночь, в чем Грейс уже не раз убеждалась на собственном опыте.
   Они сбросили заиндевевшие плащи и повесили сушиться.
   - Я разожгу огонь, - сказал Трэвис.
   Грейс обхватила себя руками за плечи. Ее все еще немного знобило. Какое-то время им было тепло: она с привычной легкостью коснулась освобожденной мыслью корней, стволов и ветвей, вытягивая заключенную в них жизненную силу. Дух Природы Сумеречного леса оказался много сильнее и богаче своего собрата, заключенного в чахлой растительности крепостного сада. Не прошло и минуты, как в их жилах забурлила кровь, и даже кони почувствовали исходящую от тел седоков жаркую волну. Они то ржали и ластились, то принимались гарцевать на ходу - и так почти весь обратный путь до замка.
   Заимствованная у леса энергия, безусловно, спасла Трэвиса и Грейс от верного обморожения, но запасы ее практически иссякли уже к моменту переезда через Темноструйную. За рекой мороз опять вцепился в них своими ледяными когтями, а к тому времени, когда они подъехали к подножию Кейлаверского холма, у обоих всадников зуб на зуб не попадал от холода.
   Грейс двумя пальчиками заправила за ухо выбившуюся пепельную прядь.
   - Ты ни разу не спросил, как я согрела нас обоих там, на лесной опушке. Почему, Трэвис?
   Он обернулся к ней, сжимая в правой руке несколько тонких щепок для растопки.
   - Мелия с Фолкеном отучили меня задавать лишние вопросы. Я доверяю тебе, Грейс, и знаю, что ты сама расскажешь, если сочтешь нужным, бесхитростно ответил Трэвис, подсунул растопку под сложенные в очаге дрова, зажмурился и тихо произнес: - Кронд!
   Щепа вспыхнула ослепительным голубым пламенем, а через мгновение запылали и толстые поленья.
   Грейс приблизилась к огню. Исходящее от него тепло, порожденное не самой жизнью, а ее пожиранием, не имело ничего общего с Духом Природы, что нисколько не помешало ей протянуть к камину окоченевшие пальцы. Лишь минуту спустя ей пришло в голову, что Трэвис, как и она сама парой часов ранее, тоже воспользовался магией - причем с аналогичной целью.
   - Мы с тобой многому успели научиться, Трэвис, - задумчиво проговорила она, вглядываясь в языки пламени. - Не прошло и двух месяцев, а мы не только привыкли и приспособились к этому миру, но с каждым днем становимся все более неотъемлемой его частью. А ты как считаешь?
   Трэвис опустил голову, то ли глядя в огонь, то ли рассматривая собственные руки. Грейс впервые заметила, какие они у него красивые: некрупные, но сильные, изящные, с длинными прямыми пальцами.
   - Даже не знаю, что и сказать, Грейс, - заговорил он после долгой паузы. - Приспособились - возможно, но я не уверен, что когда-нибудь смогу привыкнуть. Пойми, я не утверждаю, что этот мир плох или хорош. В чем-то он прекрасен, в чем-то ужасен - точно так же, как наша родная Земля. И я не могу отрицать, что мне здесь нравится. За два неполных месяца я завел больше настоящих друзей, чем за всю жизнь. И все же я постоянно чувствую себя посторонним. Я тут чужой, Грейс, и от этого никуда не денешься. Я никогда не стану тут своим. Поэтому мне обязательно нужно вернуться домой, в Колорадо.
   Грейс хотела было возразить, но передумала. Да и что могла она сказать? Что не разделяет его взгляды? Или, наоборот, разделяет? Она вдруг поняла, что затрудняется сделать однозначный выбор. Спору нет, она чуть ли не каждый день вспоминала Денвер, отделение экстренной помощи, своих пациентов, но все это казалось отстраненным и далеким, как расплывчатые кадры старой черно-белой кинохроники. Одним словом, она вовсе не была уверена в том, что хочет вернуться назад, а еще меньше в том, что когда-нибудь сможет.
   - Выпьем по стаканчику вина? - предложил Трэвис.
   - Я принесу, - шагнула к буфетной полке Грейс, но Трэвис ее опередил.
   - Сиди уж, я сам. Не забывай, я все-таки владелец салуна - мне и карты в руки.
   Не успели они оглянуться, как пара стаканчиков переросли в пару полных кувшинчиков. После первого Трэвис и Грейс перебрались в спальню Мелии, где было намного уютней, разожгли там огонь и привольно развалились на необъятной кровати, потягивая винцо из кубков и с ностальгическим смехом предаваясь воспоминаниям о покинутых на Земле благах цивилизации.
   - Пицца! - мечтательно облизнулся Трэвис. - Не пожалел бы всего Совета Королей в обмен на одну горячую пиццу!
   - А я бы их всех с удовольствием променяла на горячий душ, призналась Грейс, мысленно застонав от одной мысли об утраченной роскоши: горячий душ был единственным, что позволяло ей выдерживать сумасшедшее напряжение бесконечных дежурств в отделении экстренной помощи Денверского мемориального. Как часто, улучив минутку, закрывалась она в одной из душевых кабинок для персонала, включала воду на полную мощность, закрывала глаза и подставляла обнаженное тело мощным струям, смывающим и с кожи, и с души накопившиеся усталость, кровь и человеческие страдания. Воистину чистота - залог здоровья. В том числе и душевного.
   - Хорошо бы еще пивка, в котором ничего не плавает, - продолжал перечень Трэвис.
   - Ага, - согласилась Грейс, прикладываясь к кубку. - И синие джинсы с футболкой. А мне - нормальное нижнее белье из хлопка с эластиком. И чтоб свежая смена на каждый день.
   - Прекрати меня заводить! - притворно зарычал Трэвис. - Смотри, с огнем играешь, женщина!
   Грейс схватилась за живот, едва успев отставить кубок, и так расхохоталась, что закололо в боку. Она ужасно давно не смеялась от всей души, и это полузабытое удовольствие согрело ее не хуже огня и вина.
   Усталость от долгой верховой прогулки и обильное возлияние постепенно начали сказываться. Голоса их становились все глуше и звучали все реже, пока наконец окончательно не умолкли. Последним, что запомнила Грейс, перед тем как провалиться в глубокий сон без сновидений, были большие пушистые снежные хлопья, беззвучно кружащиеся за окном.
   Ее разбудил мягкий приглушенный звук - такой тихий, что Грейс сначала подумала: падает снег - и снова задремала, придвинувшись поближе к теплому телу Трэвиса рядом.
   Внезапная мысль обожгла ее, мгновенно прогнав сон: какой снег, если разбудивший ее звук донесся из соседней комнаты?!
   Грейс открыла глаза и насторожилась. Потускневшие угли в камине едва рассеивали ночной мрак, но через несколько мгновений она приспособилась к темноте. Что-то багрово блеснуло над ее головой - длинное, узкое, заостренное. И колеблющаяся тень позади, больше похожая на сгусток черноты. Острый предмет начал опускаться, и Грейс, лишь в последний миг осознавшая, что это такое, успела выкрикнуть - на большее не хватило времени - всего одно слово:
   - Трэвис!!!
   С силой оттолкнувшись от его плеча, что вызвало возмущенный возглас разбуженного столь бесцеремонным образом Трэвиса, она покатилась по кровати в противоположном направлении. Чудом миновав ее ухо, клинок вонзился во что-то мягкое. В матрас? В человеческую плоть? Грейс даже головы повернуть не успела: толчок был слишком сильным, и она, не удержавшись на краю, свалилась с кровати на пол.
   Падение на миг оглушило ее. Опомнившись, она вскарабкалась на четвереньки, подняла голову и вновь оказалась лицом к лицу с охотящейся за ней тенью. Только теперь она ясно видела, что это не тень, а человек в черном балахоне. Лица его, скрытого под капюшоном, Грейс разглядеть не смогла, зато хорошо рассмотрела сильную мускулистую руку, сжимающую длинный блестящий кинжал. При виде алого пятна на острие серебристого клинка Грейс почувствовала, как ее внутренности завязываются ледяным узлом. Кровь! Трэвис ранен!
   Рука взметнулась вверх, занося оружие для удара, и в этот мимолетный миг Грейс успела заметить, что клинок чист. Она ошиблась, приняв за кровь отблеск угасающих углей на лезвии. Слава Богу, что Трэвис не пострадал, но сейчас смертельная опасность угрожала ей самой. Занесенный кинжал застыл в высшей точке, и Грейс поняла, что уже не успеет ни подняться на ноги, ни метнуться в сторону, чтобы избежать смертоносной атаки.
   - Оставь ее в покое, негодяй!
   Трэвис стоял за спиной убийцы, неловко выставив перед собой малакорский стилет. Красный камень в его рукоятке багрово светился, отражая тлеющие в очаге уголья. Нет, это не отражение! Грейс с изумлением увидела, что странный камень пылает собственным огнем - тревожным и зловещим. Трэвис отвел руку в коротком замахе и резко ткнул острием вперед.
   Человек в черном балахоне стремительно развернулся и неуловимым, с виду ленивым и небрежным движением с легкостью парировал выпад. Выбитый из руки Трэвиса кинжал со звоном ударился о стену и затерялся во мраке. Обезоруженный Трэвис растерянно застыл на месте, не предпринимая никаких попыток предотвратить ответный удар противника.
   Оба при этом совершенно упустили из виду оставшуюся без присмотра Грейс, которая отнюдь не собиралась сидеть сложа руки и смиренно наблюдать, пока какая-то сволочь будет резать ее друга и земляка, как барана на скотобойне. Не поднимаясь с четверенек, она рванулась вперед, вытягивая_в броске руки, и ухватилась за что сумела - за край грубого черного балахона непрошеного гостя. Ухватилась и дернула изо всех сил.
   Ее отчаянное усилие не смогло остановить молниеносный выпад злодея, но позволило задержать его на краткое мгновение, которого, к счастью, оказалось достаточно, чтобы тот промахнулся. Острие кинжала глубоко вонзилось в стояк двери. Трэвис попытался отпрянуть назад, в смежную комнату, но нападавшего этот маневр ничуть не обескуражил. Сжав руку в кулак, он как-то по-змеиному изогнулся и нанес Трэвису сильнейший удар в основание черепа. Тот мгновенно обмяк и распростерся на полу.
   Грейс закричала. Трэвис не двигался. Неужели он мертв? Или умирает? Внутренним зрением хирурга она как будто воочию видела сочащуюся из перебитых позвонков спинномозговую жидкость и вонзающиеся в мозжечок осколки сломанной затылочной кости. Продолжая кричать, она на четвереньках поползла к нему, но путь ей преградили широко расставленные ноги убийцы в черных сапогах.
   Грейс подняла голову. Человек в черном возвышался над ней неумолимым воплощением самой Смерти. Он успел вытащить застрявший в косяке кинжал и держал его обеими руками высоко над головой. Острие клинка было нацелено прямо в глаза Грейс. Она знала, с какой молниеносной быстротой может он поразить ее, и потому не двигалась, отчетливо понимая, что у нее нет ни единого шанса.
   Я иду к тебе, Леон.
   Короткий блеск клинка прорезал полумрак. Грейс зажмурилась, но ничего не почувствовала. Снова открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что нож выскользнул из рук убийцы, а голова его как-то неестественно клонится набок. Грейс нахмурилась. Почему он медлит? И тут голова нападавшего с глухим, влажным стуком скатилась с плеч на ковер, а вслед за ней рухнуло тело. Из перерубленной шеи на пол хлынула черная струя.
   - Вы не пострадали, миледи?
   Она повернулась на голос. Над поверженным телом возвышался облаченный в серое могучий рыцарь с обнаженным мечом в руках. Твердое и жесткое, словно высеченное из гранита лицо пылало неутоленным гневом. Он опустил свой исполинский двуручный меч. Широкий клинок обагряла кровь.
   - Дарж! - только и сумела выговорить Грейс, выразив этим единственным словом всю гамму обуревавших ее чувств: удивление, восхищение, облегчение и признательность.
   Эмбарец наклонился, протянул руку и помог ей подняться.
   - Трэвис! - спохватилась Грейс. - Он ранен!
   Не успела она произнести эту фразу, как в комнате вдруг оказалось полно народу. Первым ворвался Бельтан. Он тут же бросился к лежащему на полу другу и опустился на колени рядом с ним. Вслед за кейлаванцем вошли Мелия и Фолкен.
   - Что с ним? - встревоженно спросила волшебница, чьи янтарные глаза светились в темноте еще ярче, чем глаза пушистого котенка, которого она прижимала к груди.
   - Уй! - болезненно вскрикнул Трэвис, приняв с помощью Бельтана сидячую позу и осторожно ощупывая затылок. - Какой гад поменял местами пол и стены?
   Даже полумрак не смог скрыть засиявшую на лице Бельтана широкую белозубую улыбку.
   - Благодарение Ватрису, с ним, кажется, все в порядке.
   - Если уж кого и благодарить, так это его чугунную башку, - чуть заметно поморщившись, возразила Мелия.
   - Ты оказался прав, Дарж, - заметил бард, подойдя к эмбарцу.
   - Прав? В чем прав? - встрепенулась Грейс.
   - Я все время беспокоился за вас, миледи, - смущенно заговорил рыцарь. - На вас ведь уже покушались однажды, а сегодня как раз такой удобный момент для повторной попытки - все на пиру, а вы совсем одна и без охраны. Я бы давно ушел, но король Соррин не отпускал. Один из гвардейцев его личной стражи еще утром куда-то запропастился, и теперь мой повелитель боится и шагу ступить, не окружив себя дюжиной рыцарей. Жаль, конечно, что не сумел от него раньше отделаться.
   - Но ты же все равно пришел, Дарж, - улыбнулась ему Грейс. - И, как всегда, вовремя!
   Эмбарец молча склонился перед ней в глубоком поклоне.
   Фолкен поворошил кочергой угли в камине. Вспыхнувшее пламя озарило комнату светом. Бельтан помог Трэвису перебраться на койку.
   - Ты уж прости меня, Трэвис, - сказал он, стоя у изголовья. - Дарж успел вовремя, а я вот запоздал. Ну почему мне так не везет? Как только тем, кого я поклялся защищать, грозит опасность, я неизменно оказываюсь в другом месте!
   - Тебе не в чем извиняться, Бельтан, - возразил Трэвис. - Сегодня ты был там, где тебе положено быть: рядом с леди Мелией. Ты ведь не мой рыцарь-хранитель, а ее, верно?
   Кейлаванец стиснул челюсти, но не нашелся, что ответить. Мелия подошла к кровати и тщательно обследовала затылок Трэвиса.
   - Полагаю, ты все-таки выживешь, дорогой, - проворковала она, - но должна предупредить, что у тебя там шишка величиной с Голт. Не мешало бы, кстати, и леди Грейс взглянуть на это чудо природы.
   Грейс шагнула к койке, но остановилась, не решаясь переступить через лежащий в луже крови труп ночного убийцы. Заметивший ее затруднение Фолкен оттащил мертвеца в сторону и перевернул на спину.
   - Хотел бы я знать, что это за личность? - процедил бард сквозь зубы, склоняясь над телом.
   - Мне кажется, дорогой, вон та маленькая деталь быстрее поможет тебе найти ответ, - не без иронии заметила Мелия, указывая на откатившуюся в угол отрубленную голову.
   Фолкен только хмыкнул в ответ, но спорить не стал. Он поднял голову за волосы и сорвал отрубленный вместе с ней верх черного капюшона. С застывшего в предсмертной гримасе лица с жесткими, будто топором вырубленными чертами смотрели на них потухшим взором широко расставленные карие глаза. Грейс этого человека никогда раньше не видела.
   - Медар, - скрипнув зубами, тяжело уронил Дарж.
   - Ты его знаешь? - быстро спросил Фолкен.
   - Это тот самый исчезнувший утром рыцарь из личной охраны короля Соррина, - пояснил эмбарец, с ненавистью глядя в пустые глаза мертвеца.
   Янтарные глаза Мелии сузились в щелки.
   - Если, как вы утверждаете, милорд Дарж, этот человек входил в число приближенных гвардейцев короля Соррина, я не понимаю, для чего ему вздумалось покушаться на Трэвиса и леди Грейс? Да еще в одеянии приверженца культа Ворона?
   - Да потому что он сам поклоняется... поклонялся Ворону, - прервал волшебницу бард, демонстрируя хорошо знакомое всем присутствующим клеймо на предплечье убитого.
   - Других знаков нет? - заинтересовалась Мелия. Фолкен распахнул балахон и внимательно осмотрел со всех сторон тело.
   - Нет, больше ничего. Хотя при жизни этот малый побывал не в одной переделке. Куча шрамов, а самый большой - на груди. Удивительно, как он выжил, заполучив такую рану. - Постойте! - воскликнула Грейс.
   Фолкен, собиравшийся снова завернуть мертвеца, недоуменно оглянулся. Остальные тоже повернулись к ней. Грейс опустилась на колени перед трупом и откинула прикрывающую грудь грубую материю. Ей ужасно не хотелось этого делать, но чувство долга победило отвращение. Толстый розовый шрам на левой стороне груди был определенно недавнего происхождения. Ей уже однажды довелось увидеть точно такой же шрам на груди пациента, только не здесь, в Кейлавере, и даже не в этом мире.
   - Рассеките ему грудь, кто-нибудь, - попросила Грейс.
   - Быть может, вам следует немного отдохнуть, милая? - участливым тоном проговорила Мелия, незаметно обменявшись с Фолкеном тревожным взглядом.
   - Сделай это, Дарж, пожалуйста, - обратилась Грейс к эмбарцу, пропустив мимо ушей фальшивые нотки, прозвучавшие в голосе волшебницы.
   Дарж определенно не знал, как ему поступить. Переминаясь с ноги на ногу, он смущенно промямлил:
   - Прошу прощения, миледи, но вам, наверное...
   - Не хочешь, не надо! - Голос Грейс был сух и бесстрастен; в эту минуту она была не герцогиней Беккеттской, а дежурным хирургом отделения экстренной помощи. - Дай мне свой меч, я сама все сделаю.
   Не успел эмбарский рыцарь опомниться, как она выхватила у него из ножен меч и вернулась к трупу. Меч оказался невероятно тяжелым, и ей пришлось волочить его за собой.
   - Не надо, Грейс! - взмолился Трэвис, борясь с подкатившей к горлу тошнотой, но она уже ни на кого не обращала внимания. Ей необходимо было точно знать, с чем они имеют дело.
   Стены комнаты отдалились и исчезли вместе с окружавшими ее людьми. Грейс осталась наедине с трупом, предельно сконцентрировав внимание лишь на предстоящем ей вскрытии - как когда-то в анатомическом театре медицинского колледжа. Уперев острие меча между ребер, она всей своей тяжестью налегла на рукоять. Острое лезвие со скрежетом прошло сквозь грудную клетку и уперлось в позвоночный столб. Упершись ногами в грудь мертвеца, Грейс принялась орудовать мечом, как пилой, расширяя разрез. Когда размеры сечения показались ей достаточными, она отбросила меч и попыталась просунуть голую, без хирургической перчатки, руку в межреберье. Упругие кости не желали расходиться. Нужен рычаг. Взгляд Грейс упал на валяющийся рядом с телом кинжал убийцы. Без колебаний схватив его, она просунула клинок в разрез и нажала. Из зияющего в груди отверстия потекла черная кровь...
   - О Боги! - потрясение прошептал Фолкен.
   - Не понимаю, - кривясь от омерзения, произнес Бельтан. - Что это?
   - Это железное сердце, - бесстрастным тоном врача, сообщающего пациенту обрекающий того на смерть диагноз, ответила Грейс.
   И тут ей изменили нервы. Выронив кинжал из окровавленных рук, она разрыдалась. Кто-то бережно подхватил ее и поставил на ноги. Дарж. Усилием воли Грейс уняла слезы и взглянула на ожидающих ее объяснений друзей.