Энтони Марк. За гранью (Последняя Руна - 1)

   - Не нужно плакать, моя принцесса из сказки, - прерывисто прошептал эмбарец. - Умоляю вас, не надо слез! Или я уже умер и снова встретился с вами в Сумеречном пределе?
   Он выглядел так комично, что Грейс невольно расхохоталась, одновременно продолжая лить слезы. Сочетание немыслимое, но восхитительное - как слепой дождь или гром среди ясного неба.
   - Нет, мой милый Дарж, - все еще всхлипывая, уверила она рыцаря. - Ты живой, и я тебя обязательно вылечу!
   Тот некоторое время обдумывал ее слова, потом тяжело вздохнул и недовольно произнес:
   - Ну вот еще, столько хлопот...
   Грейс снова заплакала - на этот раз от счастья - и бережно прижала к груди его окровавленную голову.
   Тяжелый грохот прокатился под сводами. Порыв ледяного ветра растрепал волосы Грейс. Пламя многочисленных факелов заколебалось. Единодушный возглас изумления вырвался из уст всех собравшихся. Взоры их обратились на парадные двери. Грейс тоже повернула голову, с наслаждением вдыхая полузабытый свежий запах горного снега.
   Массивные створки распахнулись, но за ними открылся проход не в сочащийся сыростью полутемный замковый коридор, а в изумительную по красоте долину, озаренную светом ярких ночных звезд и луны во второй четверти, повисшей над зазубренными вершинами остроконечных горных пиков. В дверях показался сонм фантастических созданий, от одного взгляда на которые у Грейс перехватило дыхание от восторга. Высокие, стройные, удивительно гибкие фигуры, источающие неземное сияние и поражающие нечеловеческой красотой.
   Так вот они какие, Светлые эльфы!
   Они несли на руках какого-то человека - с виду спящего мужчину, но разглядеть подробнее мешал окутывающий их тела мягкий серебристый ореол. Под нежный перезвон колокольчиков эльфы вошли в зал. Толпа раздалась в стороны, освобождая им путь. Мелия пришла в себя. Опираясь на руку Фолкена, она внимательно наблюдала за процессией. Глаза обоих смотрели задумчиво и сосредоточенно.
   Бореас тоже очухался и даже сумел подняться на ноги, поддерживаемый Кайларом и Иволейной. Взор короля временами туманился от боли, но это не мешало его величеству следить за происходящим с настороженным любопытством. Леди Тресса позаботилась о том, чтобы накрыть мертвое тело Эминды плащом, после чего присоединилась к своей королеве. Поднявшись на подмостки, эльфы остановились перед Грейс и осторожно опустили свою ношу на пол у ее ног.
   Всего на один миг удалось ей заглянуть в их огромные, подобные древним звездам глаза, но этого краткого мгновения ей хватило, чтобы проникнуться и понять.
   Она склонилась над неподвижной фигурой. Перед ней лежал Бельтан. Грейс сразу оценила его состояние как критическое. Особенно обеспокоила ее глубокая рана в боку. Даже на Земле никто не дал бы гарантии, что он выживет, на Зее же подобные ранения означали верную смерть. Как ни странно, дыхание рыцаря было глубоким и ровным, а кровотечения практически не наблюдалось. Оба эти обстоятельства заставили ее пересмотреть первоначальную оценку, а последующее обследование показало, что у Бельтана очень неплохие шансы не только выжить, но и полностью оправиться.
   - Рунные Врата снова заперты, - послышался чей-то усталый голос; он звучал негромко, но каким-то образом разнесся по всему огромному залу и достиг ушей каждого из присутствующих. - Бледный Властелин так и не смог выбраться из своей тюрьмы.
   Грейс поднялась на ноги. На пороге парадного входа стоял человек в сидящей на нем мешком простой зеленой тунике и стоптанных ковбойских сапогах. Каштановые волосы и борода были взлохмачены и растрепаны, лицо осунулось, но серые глаза за стеклами очков в металлической оправе смотрели спокойно и доброжелательно. Войдя в зал, он высоко поднял над головой небольшой зеленоватый камешек, покрытый бесчисленными крапинками, и тихо произнес два или три слова. Грейс послышалось нечто вроде "сделай... прежними", но ручаться, так это или нет, она бы не рискнула. Камень в его руке внезапно вспыхнул ярким зеленым пламенем, заставившим всех зажмуриться или отвести глаза. А когда свет вновь померк и зрение вернулось, взорам собравшихся предстало небывалое зрелище.
   Бьющиеся в конвульсиях на полу фейдримы исчезли, а на их месте появились удивительные существа самых разнообразных форм и размеров: сатиры и фавны с торчащими рожками и раздвоенными копытцами; стройные женщины с лебедиными шеями и радужными стрекозьими крыльями за спиной; маленькие зеленые человечки с бородами из листьев и хвои... Маленький Народец. Неведомо откуда взявшись, к ним присоединилась еще одна группа столь же странных и невероятных созданий, возглавляемая миниатюрной фигуркой фута в три ростом в зеленой курточке, желтых штанишках и с красным шутовским колпачком на голове.
   Феи и гномы, сатиры и фавны разбрелись по залу, подбирая тела погибших фейдримов и снося их к дверям. Печаль на их лицах мешалась с радостью. Эльфы тоже приняли участие в этом скорбном действе.
   Грейс затаила дыхание, встретившись взглядом с парой крошечных глазенок-бусинок цвета лесного ореха, в которых древняя мудрость сочеталась с мальчишеским озорством. Трифкин-Клюковка кивнул ей на прощание и весело подмигнул. Снова послышался мелодичный звон колокольчиков, и собравшихся на пороге - живых и мертвых - окутало переливчатое мерцание. А в следующее мгновение все они - эльфы, феи, сатиры, гномы, дриады, Трифкин со своей труппой - бесследно исчезли, будто растворившись в воздухе. Тяжелые парадные двери захлопнулись. Грейс знала, что в следующий раз они откроются уже не в залитое лунным светом заснеженное ущелье, а в обыкновенный крепостной коридор, тускло освещенный редкими коптящими факелами.
   Впрочем, кое-кто на пороге остался. Мужчина с растрепанной бородой и нечесаной шевелюрой опустил руку с зажатым в кулаке камнем и, пошатываясь от усталости, побрел через весь зал к возвышению в дальнем его конце.
   - Трэвис! - в восторге завопила Грейс, бросаясь ему навстречу.
   Он поднял голову, увидел ее и широко улыбнулся. Губы его беззвучно зашевелились, и она без труда прочла по ним слово "Грейс!". Трэвис тоже ускорил шаг. Они встретились в центре огромного пиршественного зала и пылко стиснули друг друга в объятиях, не замечая царящего вокруг разгрома.
   Самая длинная ночь в году закончилась.
   107
   Заключительное заседание Совета Королей открылось утром Дня Среднезимья - открылось, чтобы решить судьбу Семи доминионов.
   Грейс заняла свое привычное место в зале Совета: в первом ряду, рядом с Эйрин. Садясь на каменную скамью, она ободряюще пожала руку баронессы и получила в ответ такое же пожатие и улыбку. Однако от нее не ускользнули перемены в облике подруги. Эйрин выглядела безупречно, но сегодня ее красота почему-то показалась Грейс столь же беззащитной и хрупкой, как филигранный узор инея на опавшем листе. Еще более насторожило ее то обстоятельство, что баронесса - впервые, пожалуй, со времени их знакомства - в выборе туалета изменила своему пристрастию к небесно-голубым тонам, предпочтя им платье цвета зимних сумерек.
   Опасаясь ранить подругу нескромным вопросом и стараясь сначала понять, что с ней произошло, Грейс некоторое время исподтишка наблюдала за ней и не спешила заводить серьезный разговор. Интуиция врача подсказывала, что случилось это прошлой ночью: не случайно накануне, когда все уже закончилось, Эйрин упорно уклонялась от ответов на ее расспросы. Ясно также, что причиной ее замкнутости и уклончивости была какая-то душевная травма. Но на этом диагностические способности Грейс заканчивались. Разумеется, она очень хотела бы знать, что могло так сильно повлиять на баронессу, но решила пока не торопить события. Главное, Эйрин улыбнулась, а это значит, что все не так уж плохо. Да и денек выдался под стать ее улыбке - морозный, прозрачный и солнечный.
   Не бери в голову, Грейс! Мы одержали победу. Так давай же хоть сегодня порадуемся ей, не загадывая о том, что будет завтра.
   Один за другим входили в зал и рассаживались по местам придворные, советники, приглашенные дамы. У многих был такой вид, будто они только что пробудились после кошмарного сновидения. В определенном смысле это утверждение было не так уж далеко от истины. Большой пиршественный зал Кейлавера до сих пор напоминал о ночном побоище перевернутыми столами, разбитой посудой и пятнами крови на полу. Сейчас там, правда, хлопотала целая армия слуг, наводя порядок, но можно было не сомневаться, что воспоминания о событиях минувшей ночи надолго сохранятся в памяти всех, кто вольно или невольно принимал в них участие. Предпринятые по приказу Бореаса розыски не обнаружили ни ведущих за пределы замка дверей, ни Маленького Народца, ни убитых фейдримов. Бесследно исчезла и вся многочисленная труппа странствующих комедиантов во главе с Трифкиным-Клюковкой. На рассвете Грейс и Трэвис, желая поблагодарить артистов за содействие, незаметно проскользнули в Северную башню, но там их встретили лишь пустые коридоры и сырые залы с рваными, заплесневелыми гобеленами на стенах. Однако сквозь сажу и грязь, покрывающие драпировки, зоркие глаза Грейс сумели различить смутные силуэты гибких древесных стволов с зеленеющими кронами. Она указала на них Трэвису, и оба понимающе переглянулись.
   Кое-кому, возможно, было бы спокойней и проще посчитать все случившееся накануне наваждением или кошмаром, но не приходилось сомневаться в страшной реальности кровавой бойни. Стражники вынесли тело Логрена за крепостную стену и сожгли. Они развеяли по ветру даже пепел бывшего главного советника королевы Эридана, но его железное сердце все еще оставалось в виде уродливой нашлепки на поверхности Великого Малакорского магнетика, истинное предназначение которого открылось только теперь столетия спустя после его создания.
   Впрочем, Логрен стал лишь одним из многих, кому не суждено было пережить безвозвратно ушедшую ночь. Грейс поискала взглядом Кайрен. Безрезультатно. Что-то подсказывало ей, что никогда больше не встретится она со своей зеленоглазой соперницей и бывшей наставницей. Немало народу пострадало от клыков и когтей фейдримов: мертвых ожидало погребение с почестями, ранеными занимались придворные медики. Наверное, были и другие...
   Правители доминионов заняли свои места за столом Совета. Два из них пустовало: одно, предназначенное для короля Малакора, вот уже семь веков; другое - со вчерашнего дня. Грейс задержалась взглядом на незанятом кресле, размышляя о том, кто будет править Эриданом после смерти Эминды. Вспомнив "уроки" Эйрин, Грейс невольно усмехнулась: как давно это было и сколь многому успела она с тех пор научиться!
   Из почерпнутых у баронессы сведений ей было известно, что у покойной осталось двое детей - сын и дочь, оба не старше семи лет, - а также муж, формально правивший страной в ее отсутствие, но бывший, по слухам, слабоумным и слюнявым дегенератом. Грейс с грустью подумала, что малолетним принцу и принцессе вряд ли светит когда-нибудь занять принадлежащий им по праву законного наследования престол. Если земная история чему ее и научила, так это тому, что в смутные времена власть, как правило, захватывают те, на чьей стороне сила. Как только весть о гибели Эминды достигнет ее владений, эриданские бароны непременно начнут грызться между собой, и корону скорее всего возложит на себя самый могущественный из них. И можно только гадать, какой из него выйдет монарх: мудрый и прогрессивный или такой же жестокий, своенравный и агрессивно-невежественный, как прежняя владычица?
   Анализировать последний вариант как-то не лежала душа, и Грейс заставила себя временно забыть о политике. Уж лучше любоваться струящимся в высокие окна солнечным светом или прислушиваться к нежному воркованию голубей под крышей.
   Протрубили в рога герольды, и публика притихла. Король Бореас поднялся из-за стола. Выглядел он в своем неизменном костюме черного бархата, как всегда, величественно и импозантно, но общее впечатление несколько портили темные круги под глазами и здоровенный синяк, распространившийся до самых скул.
   Бореас с первого дня ввергал Грейс в трепет и подавлял своей мощью и темпераментом. До прошлой ночи она была свято убеждена в его неуязвимости и несокрушимости. Но сегодня она знала, что все это лишь иллюзия. Миф развеялся от одного удара, и король Кейлавана предстал перед ней обыкновенным смертным. Однако, став свидетельницей унизительного поражения Бореаса в схватке с Логреном, Грейс, как ни странно, прониклась к нему еще большим уважением. А вот бояться перестала. Почти.
   - Наш гость, Фолкен Черная Рука, высказал просьбу вновь выступить с обращением к Совету Королей, - без предисловий начал его величество. Просьба удовлетворена.
   По рядам прокатился гул, но в нем не слышалось недовольства и возмущения, как при первом выступлении барда; в этот раз публика была настроена более доброжелательно и ожидала его речи с нетерпением и любопытством. Фолкен спустился по устланным ковровой дорожкой ступеням и остановился рядом со столом Совета. Грейс с удивлением отметила, что одет он в тот же самый дорожный наряд, который она видела на нем в день прибытия в Кейлавер. Поверх выцветшей туники был накинут поношенный и изрядно потертый темно-синий шерстяной плащ, скрепленный на горле узорчатой серебряной пряжкой.
   Обычно Фолкен и Мелия всюду появлялись вместе, но сегодня его неизменная спутница отсутствовала среди зрителей. Она безотлучно дежурила у постели израненного Бельтана - своего рыцаря-хранителя. Прошлой ночью с помощью нескольких гвардейцев рыцаря перенесли в спальню леди Мелии и бережно уложили на ее постель. Волшебница сама едва держалась на ногах; ее прекрасное лицо заострилось от усталости; в янтарных глазах явственно читалась тревога. Не будь Грейс абсолютно уверена в абсурдности подобного предположения, она сочла бы, что эта необыкновенная женщина, всегда поражавшая ее своим хладнокровием, уверенностью в себе, осанкой и властными манерами правящей королевы, смертельно напугана. Неужели... Да нет, не может быть!
   А не кажется ли тебе, Грейс, что не следует так слепо доверяться интуиции? Быть может, именно в этом случае ты все-таки ошибаешься?
   Грейс тщательно обследовала Бельтана. Тот пришел в себя, но был очень слаб. Особые опасения внушала рваная рана в боку - когти фейдрима проникли так глубоко, что рассекли стенку кишечника. Перитонит и на Земле до сих представлял серьезную проблему, здесь же в девяноста девяти случаях из ста приводил к летальному исходу. Но всякий раз, когда Грейс возлагала на него руки, она испытывала абсолютную уверенность в том, что рыцарь не только не умрет, но и полностью исцелится.
   Она решила довериться своим ощущениям и инстинкту врача. Кайрен изменила принципам ордена колдуний и жестоко поплатилась за предательство, но Дух Природы, владению которым она научила Грейс, остался неизменным. Он означал Жизнь и не умел лгать.
   Но не следовало забывать и о традиционных методах. Она вручила Мелии несколько целебных снадобий, сопроводив подробной инструкцией по применению и дозировке, после чего покинула спальню волшебницы. Последним ее впечатлением стало трогательное зрелище: озаренная светом единственной масляной лампы Мелия с распущенными волосами сидит у постели, склонившись над спящим Бельтаном и вложив свою маленькую изящную ручку в его широкую мозолистую ладонь; губы ее непрестанно шевелятся, тихо и невнятно бормоча какие-то слова. Прислушавшись, Грейс поняла, что та читает молитву. Она вышла и бесшумно прикрыла за собой дверь.
   - Несколько недель назад Высокий Совет оказал мне честь, выслушав мою речь, - сухим тоном начал Фолкен, - и выразил недоверие, не пожелав прислушаться к изложенным в ней фактам. Прошу вас выслушать меня снова и надеюсь, что на сей раз вы уделите моим словам больше внимания. Завершилась самая долгая ночь в году. Мы с вами пережили ее и встретили рассвет. Солнце возвращается. Начиная с сегодняшнего, дни начнут удлиняться, а ночи укорачиваться. Это прекрасно, но не следует забывать, что зима еще не кончилась...
   Голос барда окреп и вознесся под каменные своды, заполняя своим звучанием весь огромный зал. Слушатели на трибунах затаили дыхание и подались вперед, чтобы не пропустить ни единого слова. Сидящие за столом Совета монархи не спускали внимательных глаз с расхаживающего перед ними взад-вперед оратора.
   - Рунные Врата снова закрыты и запечатаны, - продолжал Фолкен. Бледный Властелин так и не смог выехать из Имбрифейла. Возрадуемся же, друзья! Позвольте, однако, предостеречь всех вас. Рано забывать о том, что произошло минувшей ночью в стенах этого замка. Да, Бледный Властелин потерпел поражение, но он жив. Враг по-прежнему силен, коварен и вынашивает планы мести. Он по-прежнему владеет Железным ожерельем и Ледяным камнем Гельтизаром. Слуги его - тайные и явные - по-прежнему свободно и безнаказанно действуют во владениях Семи доминионов. А из трех Великих Печатей на створках Черных Врат ныне осталась всего одна. - Бард взметнул над головой сжатую в кулак руку в черной перчатке. - Нет, друзья, зима еще далеко не кончилась!
   Повернувшись к участникам Совета, Фолкен поклонился и произнес:
   - Больше мне нечего Сказать.
   Подождав, пока он вернется на свое место, Бореас по очереди встретился взглядом с каждым из сидящих за столом и удовлетворенно кивнул.
   - Полагаю, нет нужды напоминать, зачем мы здесь собрались, - пробасил он, поднявшись на ноги. - Настало время нашему Совету принять окончательное решение и завершить на этом свою работу. Объявляю заключительное голосование.
   С этими словами его величество высыпал на стол перед собой содержимое маленького кожаного мешочка: шесть белых и шесть черных камешков. Затем передал каждому из соседей по две штуки разного цвета. Монархи, зажав по одному в кулаке, спрятали руки под стол и произвели там какие-то манипуляции. Грейс непроизвольно стиснула руку сидящей рядом с ней Эйрин.
   - Война! - объявил Бореас, разжимая кулак и демонстрируя всем открытую ладонь с камнем белого цвета.
   - Война! - энергично кивнул Кайлар, должно быть, впервые в жизни не заикнувшись.
   Вслед за ним разжали пальцы Персард, Соррин и Лизандир, также показывая собравшимся белые камешки. Сердце Грейс радостно забилось. Слава Богу, они все же прислушались к доводам разума и приняли единственно верное решение. За конечный итог голосования можно было больше не волноваться, но оставался еще один участник, точнее, участница. Грейс затаила дыхание.
   Взгляды всех присутствующих сконцентрировались на королеве Иволейне Толорийской, но та будто нарочно медлила. Наконец и она разжала кулак. На точеной ладошке ее величества покоился камешек белого цвета.
   - Война! - негромко произнесла она. Дружный вздох облегчения прошелестел по забитым зрителями ярусам. Черные глаза Бореаса вспыхнули свирепым торжеством. Он снова встал.
   - Решение принято единогласно! - гулко прогремел тяжелый королевский бас, от которого дрогнули каменные своды и испуганно заметались над головами сорвавшиеся со своих насестов голуби. - Совет Королей Семи доминионов настоящим объявляет войну Бледному Властелину и его приспешникам и повелевает начать всеобщий сбор ополчения. Сам же Высокий Совет отныне считается временно распущенным. Следующее заседание, на котором будет выработана стратегия и тактика предстоящих военных действий, состоится после того, как все наши армии соберутся вместе.
   Сидящие за столом правители и публика в зале в едином порыве сорвались с мест и встретили заключительные слова Бореаса бурными аплодисментами. И только Грейс осталась сидеть, не в силах отвести взор от треснувшего каменного диска в центре стола Совета. Разбитая руна мира. Знай она хоть одну молитву, с радостью вознесла бы ее в этот миг к Небесам - как Мелия накануне.
   Зал понемногу пустел. Мимо Грейс и Эйрин, еще не покинувших свои места, тек людской поток, в котором то и дело мелькали знакомые лица. Фолкен дружески улыбнулся обеим дамам и весело подмигнул. Грейс не удержалась и подмигнула в ответ. Вслед за бардом показалась королева Иволейна в сопровождении своей неизменной спутницы и наперсницы рыжеволосой леди Трессы. Владычица Толории приветствовала их коротким холодным кивком и сразу отвернулась. Глаза ее сияли, но взгляд казался отсутствующим и словно устремленным в неведомые дали. Или, может быть, в будущее? Иволейна выбрала войну, однако, нетрудно было догадаться, что она уже сейчас прикидывает, как обратить сложившуюся ситуацию к вящей выгоде возглавляемого ею ордена колдуний. Она определенно что-то замышляла. Но что именно? Грейс охватило знакомое возбуждение. Ей вдруг страстно захотелось проникнуть в планы прекрасной толорийки. А дальше? А дальше будет видно! Главная задача шпиона - добыть информацию. А что с ней потом делать, можно будет решить позже, когда - и если! - подвернется подходящий случай.
   - Скоро мы с вами снова встретимся, сестры, - шепнула Тресса, на секунду задержавшись возле подруг и одарив их благожелательной улыбкой, после чего устремилась вслед за своей королевой.
   Грейс почувствовала, как напряглась и затрепетала в ее руке рука Эйрин, но в этот момент к ним приблизилась еще одна хорошо знакомая фигура.
   - Дарж! - удивленно воскликнула Грейс, порываясь встать, но рыцарь жестом остановил ее.
   - Сидите, сидите, миледи, - поспешно проговорил он. - Хозяйке негоже вставать при появлении слуги.
   - Но ты мне вовсе не слуга, Дарж! - запротестовала Грейс.
   - Слуга, миледи! - уверенно возразил рыцарь. - И чрезвычайно благодарен вам за это.
   Благодарен? Грейс с сомнением окинула сурового эмбарца взглядом. Хороша служба, нечего сказать: пирогами и пышками не пахнет, зато синяков да шишек хоть отбавляй. К старым шрамам на обветренном, выдубленным солнцем и непогодой лице добавилось не меньше дюжины новых, едва начавших зарубцовываться. О руках и говорить не приходится. И ногу правую заметно приволакивает. Да у него все тело - одна сплошная рана. Уму непостижимо, как он сумел выстоять в поединке с полудюжиной фейдримов и прикончить их всех до единого?!
   Она уже задавала ему этот вопрос минувшей ночью.
   "Как же ты с ними справился, Дарж? Я бы точно не смогла, даже если бы умела владеть мечом так же ловко, как ты. У меня бы просто руки опустились".
   "Не думаю, миледи. Никогда не поверю, что вы способны сдаться без боя. Мы с вами не из тех, кто ищет легких путей. Умереть легко. Жить гораздо труднее".
   Тогда она не нашлась, что сказать, только подумала, что Дарж и Леон Арлингтон быстро нашли бы общий язык.
   - Не будет ли каких-нибудь приказаний, миледи? - с вежливым поклоном осведомился рыцарь; несомненно, ему было ужасно больно, но на невозмутимом лице эмбарца не дрогнул ни единый мускул.
   Грейс протянула руку и ласково погладила его по щеке.
   - Приказываю тебе отдыхать, Дарж. Твои раны не очень глубоки, но ты потерял слишком много крови. - Она погрозила ему пальчиком, предупреждая готовый сорваться с губ рыцаря протест, и безапелляционно добавила: Молчите, сэр Дарж! Я не потерплю возражений. Раз вы мой слуга, так извольте подчиняться!
   Несколько секунд эмбарец смотрел на нее в упор. Впоследствии Грейс частенько гадала, было это на самом деле или ей только привиделось, будто уголки его рта на миг дрогнули? Затем молча кивнул и удалился предварительно, правда, задержавшись ненадолго взглядом на лице сидящей с ней рядом девушки. К несчастью, затаившаяся в глубине зрачков васильковых глаз Эйрин мука помешала баронессе обратить на это внимание.
   В зале уже почти никого не осталось и тут массивная фигура в черном остановилась перед подругами. Обе поспешно вскочили. В последний момент Грейс вспомнила, что реверанс делать не нужно.
   - Позвольте поблагодарить вас, леди Грейс, за неоценимую помощь, которую вы оказывали мне в последние несколько месяцев, - сухо и отрывисто, в своей обычной манере, произнес Бореас. - Не хотелось бы вас затруднять, но у меня имеется еще одна просьба, которую вы, надеюсь, не откажетесь выполнить.
   Грейс и Эйрин испуганно переглянулись.
   - Ваше величество, я...
   - И не смейте меня прерывать! - раздраженно рявкнул король. - В подвалах моего замка хватит свободных камер на всех, кто еще не научился оказывать должное уважение своему монарху.
   Грейс приготовилась рассмеяться, но тут же прикусила язык, не будучи полностью уверена в том, что он и на этот раз всего лишь шутит.
   - Суровый Бард прав, - продолжал Бореас. - Зима еще не кончилась, и пройдут долгие месяцы, прежде чем растают снега и подсохнут дороги. Посему прошу вас, миледи, не покидать Кейлавер и мой двор по крайней мере до конца зимы. Впрочем, не стану возражать, если ваше пребывание здесь затянется и на более длительный срок.
   Грейс открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Бореас шагнул вперед.
   - Ну, что скажете, миледи? Согласны вы остаться со мной?
   Секунду она смотрела на него, а затем, едва отдавая себе отчет в том, что делает, обвила руками бычью шею повелителя Кейлава-на и прижалась к ней пылающим лицом. В голове мелькнула мысль, что с монархами не принято обращаться столь фривольным образом: вот сейчас он рассердится, сдвинет брови и кликнет охрану... Но Бореас ничего такого не сделал, а просто обнял ее своими сильными и оказавшимися удивительно нежными руками, привлек к себе на миг и тут же мягко оттолкнул.
   - Доброго утра вам, миледи, - ворчливо буркнул его величество, вслед за чем довольно стремительно покинул дамское общество.