Энтони Пирс. Цвета ее тайны

   — Наверное, мы ее забавляем. Она развлекается, так же как Метрия развлекается, устраивая свои каверзы людям. Правда, Чудо-в-Перьях никого не обводит вокруг пальца.
   — Это уж точно, — согласилась Роза.
   Яне досталось великолепное голубое платье в комплекте с чудесными туфельками.
   — Я не могу это надеть! — стала возражать девушка. — Так наряжаться впору только принцессе.
   — Все в порядке, — успокоила ее Роза. — Это и есть наряд принцессы. Вы с Айви одинакового роста, да и ножки у вас одного размера. Сама-то Айви сейчас гостит в дорогом моему сердцу замке Ругна, но она будет рада узнать, что я дала поносить ее платье такой прелестной просительнице.
   — Взаправдашнее принцессино платье! — вконец перепугалась Яне. — Нет, не может быть, чтобы принцесса согласилась дать свой наряд ничем не примечательной девушке, вроде меня.
   — Еще как может, — возразила Роза. — Ты уж поверь мне, Айви вовсе не жадина.
   Обрядив Яне, Роза занялась Мелой.
   — Да, София была права, — сказала она, окинув русалку взглядом. — В таком виде тебе разгуливать нельзя. При виде тебя любой мужчина запросто выпадет в осадок.
   — Некоторые уже повыпадали, — хихикнула Яне.
   Вскоре Мела надела симпатичную юбочку из шотландки в тон трусикам. Она закрывала их полностью, а случись шаловливому ветерку приподнять подол, никто бы не успел понять, что на виду оказались именно трусики.
   Эта мера была направлена на спасение представителей мужского пола. В комплекте с юбкой она получила очаровательный свитер, свитый из сине-зеленых, в тон ее волосам, морских водорослей. Русалка почувствовала себя чуть ли не в родной стихии, но с виду преобразилась так, что Окра, не присутствуй она при переодевании, могла бы ее не узнать. Мела походила не просто на настоящую женщину из человеческого рода, но на весьма и весьма стоящую женщину. Причем не только, когда стояла.
   Но когда Роза подвела их к зеркальной стене, Окра едва узнала и саму себя. К своему величайшему изумлению, она обнаружила, что и ее почти невозможно отличить от человека. До сих пор ей и в голову не приходило, что преображение, возможное для русалки, может оказаться таковым и для огрицы. И это при том, что в ее голову постоянно и во множестве заходили самые разные мысли. Единственное, что несколько портило картину, так это стальные рукавицы.
   — Давай-ка заменим их вот на это, — сказала Роза, доставая длинные, по локоть, черные перчатки.
   — Но мне нравятся рукавицы, — возразила Окра. — Они вполне в огрском стиле, прочные и, главное, могут оказаться полезными. Огреть кого по башке, то да се…
   Перчатки тут вряд ли пригодятся.
   — А ты надень их поверх рукавиц, — предложила Роза. Окра так и сделала. Черные перчатки зрительно уменьшили ее руки, так что они тоже стали выглядеть почти человеческими. С непривычки это смущало, но не слишком.
   — Вы, наверное, проголодались, — сказала между тем Роза. — София готовит куда лучше меня, так что, пожалуй, мы с ней снова поменяемся.
   — А вы можете меняться сколько угодно? — полюбопытствовала Окра.
   — Конечно. Главное, чтобы в Ксанфе не оказывалось больше одной за раз.
   — А у вас не возникает споров по поводу очередности? — продолжала выведывать огрица.
   — О нет. Мы давно знакомы и давно стали подругами. Тем паче что у нас много общего.
   — Общего? — переспросила Мела.
   — — Ну да. Например, Хамфри.
   Окра хмыкнула, поняв, что дружба дружбой, но окажись некоторые из них в Ксанфе одновременно, ситуация сложилась бы неловкая. А они, похоже, приспособились к наличию общего мужа наилучшим образом.
   В этот миг на пороге появилось какое-то странное существо. Яне вспомнила о своем реноме порядочной девушки и громко взвизгнула.
   Роза рассмеялась.
   — Но тут чудовище! — воскликнула девушка.
   — Это просто песик. Он из созвездия Гончих Псов. Как я понимаю, на него рыкнула Большая Медведица; он с перепугу пустился бежать и добежал до самого Ксанфа. Потом прибился к замку да тут и остался. Вся эта история стоила бедняжке потери памяти: он забыл свою породу и теперь меняет ее каждый день. Все надеется вспомнить настоящую. Сейчас, вижу, он явился со двора, вот и выглядит дворнягой.
   Песик весело вилял хвостом, и при ближайшем рассмотрении показался совсем не страшным. Спутницы принялись его гладить, но тут неожиданно с порога прозвучал голос Софии.
   — Ну что, не пора ли за стол?
   Они вскинули глаза и поняли, что, пока играли с собачкой, Роза исчезла. Уступила место другой жене. Это несколько смущало, но, в конце концов, в каждом замке свои порядки.
   Стол ломился от яств, С тарелок, моргая, таращилась яичница-глазунья, из-под тяжелой, мохнатой шубы выглядывала селедка, щеголяли в расшитых мундирах картофелины, пирожные в виде коротышек в треуголках, важна заложив руки за спину, красовались рядом с толстыми ромовыми бабами.
   Окра поднесла ко рту «наполеона», но замерла под его суровым взглядом.
   — Откуси кусочек, — сказала ей София.
   — А он сам меня в ответ не укусит? Вид у него строгий.
   — Не бойся. Я ведь обыкновенка, и во всех моих блюдах все, кроме названий, обыкновенное. Вся магия сводится к тому, что они выглядят под стать названиям, но никаких чудесных свойств у них нет. Кроме вкуса.
   Продолжая сомневаться, Окра легонько щелкнула человечка по носу и убедилась, что это не более чем фигурка из теста. Успокоившись она отправила фигурку в рот и не пожалела: вкус и вправду оказался чудесным.
   Отведав всего, что было предложено, Мела позволила себе перейти к делу.
   — Большое спасибо за радушный прием и славное угощение, — сказала она. — Мы, обычные просительницы, явились сюда, чтобы получить Ответы Доброго Волшебника, и такого внимания ничем не заслужили.
   — Я прожила с Хамфри много лет, — ответила София. — И, насколько помню, мы всегда любезно принимали просителей. Те, у кого хватило храбрости и сообразительности, чтобы выдержать испытания, несомненно заслуживают уважения.
   В этом имелся определенный резон. Но тут подала голос и Яне.
   — В первую очередь мы заслужили право на встречу с волшебником. Почему бы нам не отправиться к нему прямо сейчас?
   — Боюсь, с этим придется повременить до завтра, — отозвалась София. — Сегодня он не настроен отвечать.
   — Не настроен? — удивилась Окра. — Я думала, что настраивают только музыкальные инструменты.
   — Это так, — с улыбкой ответила София, — настраивать моего мужа бесполезно и пробовать, но так уж повелось, что каждые десять дней у него ухудшается самочувствие, а с ним и настроение. Однако не волнуйтесь: уверена, что завтра все будет в порядке.
   София отвела просительниц в спальню, где чуткий нос Окры тут же уловил на подушках странный запах.
   — Здесь кто-то был, — заявила огрица.
   — Конечно, — согласилась София. — Это ведь комната для наших гостей. В прошлый раз, в смену Даны, здесь ночевали гоблинша, чудная эльфесса и детеныш крылатого кентавра. Эта компания, так же как и ваша, вызвала немалый интерес у тех из нас, которые сейчас пребывают в Пекле.
   — Наша? — удивилась Яне.
   — Конечно. Всем ведь интересно узнать, как разрешится вопрос насчет цвета…
   — ..Моих трусиков! — сообразила Мела.
   — Конечно. И насчет того, кто же такая Яне, видимо, оброненная аистом неподалеку от Долины нимф. И какова собой огрица Окра, место которой заняла эльфесса Дженни.
   — Заняла мое место? — переспросила Окра, удивленная не меньше Яне.
   — О, а ты разве не знала? Выбирали между эльфессой и огрицей, но в конце концов выбор пал на Дженни.
   Так и вышло, что она стала Главным Действующим Лицом, а ты осталась второстепенным.
   — Я должна была стать Главным Действующим Лицом? — дрожащим голосом уточнила огрица.
   — Могла стать, окажись ты избранной. Но тебе предпочли другую, так что это уже не имеет значения. Ну ладно, спокойной ночи.
   Мела с Яне взбили подушки, разделись и улеглись, а вот Окре было не до сна. Оказывается, у нее была возможность стать Главным Действующим Лицом, но тут вмешалась какая-то эльфесса. Противная маленькая эльфесса заполучила ее роль. Окра чуяла запах этой особы, он отличался от запаха обычных эльфов, поскольку не имел привычного вязкого привкуса эльфийских вязов. И огрица была уверена, что, попадись ей эта девица, она ее ни с кем не спутает.
   И тут к ней явилась неожиданная мысль: а ведь ответ на ее вопрос Доброму Волшебнику наполовину получен.
   Дженни заполучила роль, предназначавшуюся ей, Окре.
   Выходит, если с этой Дженни что-нибудь случится или она куда-нибудь денется, Окра получит то, что принадлежит ей по праву.
   По существу, у нее остался только один Вопрос: как избавиться от Дженни?
   ***
 
   Поутру София подала им на завтрак гороховую кашу, причем некоторые горошины были горячими, некоторые теплыми и некоторые холодными. Мела предпочла подкрепиться горяченьким, Яне остановилась на остывших, а Окре пришлись по вкусу теплые. Наконец наступило время встречи с Добрым Волшебником. София привела их в малюсенькую, невзрачную, невероятно захламленную комнатушку, где над огромным томом скрючился похожий на гнома человечек.
   — Чего надо? — раздраженно буркнул он, подняв голову.
   Просительницы замялись. Наконец Мела, собравшись с духом, заговорила:
   — У нас.., э.., есть вопросы.., господин…
   — Не называй меня господином! — рявкнул он.
   — Хорошо, государь.
   — И государем не называй. Вообще никак не называй, это пустая трата времени.
   — Э.., наверное… — растерянно пролепетала Мела.
   — Ну, выкладывай, с чем пришла? Что ты как воды в рот набрала, небось не у себя в море?
   Мела набрала воздуху (это производило неизгладимое впечатление, даже когда она была в одежде) и спросила:
   — Как мне найти подходящего мужа?
   — Под «подходящим» ты, надо думать, подразумеваешь самого славного, красивого, мужественного и умного принца, готового ради тебя поселиться на дне морском, — уточнил он, бросив на нее оценивающий взгляд.
   — Конечно.
   — А тебе что приспичило? — обратился волшебник к Яне.
   — Я хотела бы узнать свою судьбу…
   — Все хотели бы! — оборвал девушку Хамфри. — А ты, огрица, зачем пришла?
   — Как мне избавиться от эльфессы Дженни? — решительно выпалила Окра, напугав своих спутниц.
   — Но это невозможно! — воскликнула Мела. — Ведь она Главное Действующее Лицо.
   — Если способ существует, Добрый Волшебник должен его знать! — упрямо заявила Окра.
   — Способ, само собой, существует, — проворчал Хамфри. — Нет Вопросов, на которые не было бы Ответов, только вот вы никаких ответов не получите. Потому что это было бы контрпродуктивно. А теперь ступайте, не мешайте работать.
   — Но… — начали они в один голос.
   — Добрый Волшебник высказался, — мягко, но настойчиво прервала их София. — Спорить с ним нельзя, особенно когда он в таком настроении. Вам придется уйти.
   — Но как же так? — возмутилась Мела. — Нам пришлось пройти испытания, мы даже измазюкались в здешнем гадком рву с противной пресной водой, и что получили? Ты обязан нам ответить.
   Волшебник оставил ее протест без внимания.
   — Не раздражай его, — шепнула София. — А то будет хуже.
   — Хуже некуда! — фыркнула русалка. — Пусть хоть намекнет.
   — Да, — поддержали ее Окра и Яне. — Пусть хотя бы намекнет.
   Волшебник поднял голову, но ничего не сказал.
   — Намекай сейчас же! — сердито выпалила Мела. — А не то…
   — А не то что? — нахмурясь полюбопытствовал Хамфри.
   — А не то… — русалка взялась рукой за юбку, — я покажу тебе свои трусики. И ты выпадешь в осадок.
   София охнула.
   — Если так, ступайте к Наде, принцессе нагов, — с намеком на улыбку проговорил Хамфри и вернулся к своему тому.
   София поспешно вывела их из комнаты.
   — Как все неловко получилось… — расстроено бормотала она.
   — Во всяком случае мы добились намека, — сказала Яне.
   — Вы-то добились, но он теперь будет брюзжать целую неделю. И надо же было такому случиться именно в мою смену.
   — Прости, — сказала Мела. — Наверное, мне не следовало ему угрожать. Но он вел себя не лучшим образом.
   — С ним такое случается, но у него всегда есть на то резоны Видимо, получение вами Ответов могло повлечь за собой какое-нибудь несчастье.
   — Кто будет несчастлив, если я выйду замуж за принца? — возмутилась Мела. — Уж точно не принц.
   И не я.
   — А кому станет хуже оттого, что я узнаю свою судьбу? — спросила Яне.
   — Или я избавлюсь от Дженни? — подхватила Окра.
   — Ну, на последний вопрос ответить нетрудно, — промолвила София. — Хуже станет Дженни, а она девочка славная и не заслуживает дурного обхождения.
   — Но у меня и в мыслях нет дурно с ней обходиться, — запротестовала Окра, для убедительности постучав себя по голове. — Мне только и надо, что избавиться от нее и сделаться Главным Действующим Лицом. Почему бы ей просто не вернуться туда, откуда она явилась?
   — Чего не знаю, того не знаю, — вздохнула София. Я ведь не волшебник, а только его жена.
   На этом разговор закончился, и спутницы покинули замок, получив лишь намек на настоящий ответ.
   Хорошо еще, что волшебник не потребовал с них даже намека на годичную службу.
 

Глава 10. ГОРБАЧ

   Гвенни, Дженни и Че последовали за Годивой в Гоблинов Горб. Маленький кентавр обычно сопровождал Гвенни, когда она отправлялась погостить домой, так что в Горбу бывал неоднократно, но сейчас чувствовал себя не так, как обычно. Он ощущал затаенную враждебность и понимал, отчего она проистекает. Все знали, что Че является спутником Гвенни, наследницы Грыжи, намеренной занять после него пост гоблинатора. Гоблины не любят заглядывать далеко в будущее, и до поры это никого особо не беспокоило, однако теперь вопрос перешел в практическую плоскость, и многих мужчин бесила сама мысль о том, что ими будет командовать девчонка. Гоблинши, возможно, смотрели на эту перспективу иначе, но пока вопрос о наследнике не решился, предпочитали держать язык за зубами. Таким образом, Гвенни была в одиночестве: во всем Горбу она могла рассчитывать лишь на мать.
   В памятных всем покоях Годивы они перекусили (разумеется, без настраивающей на легкомысленный лад шипучки) и гоблинша ввела дочь и ее друзей в курс дела.
   — Когда умер мой муж, поднялась суматоха, — сказала она. — Видимо, в этой неразберихе Горбачу удалось прошмыгнуть в отцовскую спальню. Он хотел что-нибудь своровать, но на нашу беду под руку ему подвернулось драконье ухо.
   — Вот те на! — ахнул Че.
   — Вижу, ты понимаешь, — кивнула Годива. — Драконье ухо, если его правильно приложить, дает его обладателю волшебный слух. Правда, в зависимости от формы уха и породы дракона, слышать он может самые различные вещи, но сведения на сей счет обрывочные и неточные. Драконы неохотно расстаются со своими ушами. Говорят, будто некоторые уши слышат все, что говорится об их владельцах, а другие настраиваются на определенные темы и определенных личностей. Ухо, принадлежавшее покойному Грыже, имело ограниченные возможности: оно позволяло слышать все разговоры, которые велись в Гоблиновом Горбу на определенную тему.
   — Какую именно?
   — Ту, которая больше всего интересовала владельца.
   А моего мужа больше всего интересовали возможные заговоры и козни против него. Только теперь мне стало понятно, как он, не отличаясь особым умом, ухитрялся раскрывать самые хитроумные злоумышления. Я презирала его, но поддерживала, исходя из интересов дочери, а он, оказывается, знал это и не мешал. Мои планы ничуть не угрожали его власти. Грыжа даже допускал меня к делам правления, высвобождая таким образом время для забав с другими гоблиншами. Ну так вот… — Годива собралась с духом и перешла к самому неприятному. — Горбач владел ухом всего час, как только пропажу обнаружили, ухо у него отобрали. Но этого времени вполне хватило: гадкий мальчишка услышал то, что интересовало его больше всего.
   — Тайна Заговора взрослых! — воскликнула Гвенни.
   — Вот именно. Конечно, по-настоящему взрослым за час не станешь, и во все тонкости Горбач наверняка не вник, но успел узнать запрещенные слова.
   Умолкнув, она обвела слушателей взглядом.
   — Вы все, насколько я понимаю, уже присоединились к Заговору.
   — На этом настоял Добрый Волшебник, — ответила Гвенни. — Правда, запрещенных слов мы не слышали, но зато узнали самую суть.
   — Слова.., слова — зная суть, вы поймете их значение сразу, как только услышите. Суть они отражают лишь постольку-поскольку, но для лиц, скажем так, определенного склада, чрезвычайно важны. В них заключена определенная сила, злоупотреблять которой не следует. Естественно, что мужчины частенько ею злоупотребляют.
   — Естественно, — не без иронии согласилась Гвенни.
   — Ну так вот. Горбач затвердил эти слова назубок и теперь грозится прокричать их всем детям Гоблинова Горба. А это недопустимо, ибо подорвет сам Заговор, на котором, можно сказать, зиждется общественное устройство Ксанфа.
   — Да, это недопустимо, — повторила за матерью побледневшая Гвенни.
   — Но что мы можем поделать? — спросила Дженни.
   — Есть у меня задумка, — сказала Годива, — но претворить ее в жизнь можешь только ты, дочка. Потому что согласно обычаю ты можешь претендовать на определенную власть над Горбачом. Ты его старшая сестра: сам он может смотреть на это как угодно, но мужчины Гоблинова Горба не дерзнут отрицать столь очевидный факт. Конечно, мне страшно поручать тебе такое дело, но другого выхода я не вижу.
   — Я готова на все, — сказала Гвенни, хотя на самом деле от таких слов ей стало не по себе. — Но в чем заключается твой план?
   — Ты должна взять волшебную палочку, пользоваться которой умели только я и твоя бабушка Голди. Как с ней обращаться, я тебе покажу. Палочка способна поднять любое существо или предмет в воздух и перемещать его.
   Это даст тебе возможность физического воздействия на Горбача.
   — Но он может выкрикнуть запретные слова и болтаясь на весу, — сказала Гвенни. — На выборы вождя соберутся все гоблины, включая детей. Что толку, если он будет парить перед ними в воздухе: рот ему этим не заткнешь.
   — Ты права, дорогая. Но палочка — это только первый шаг. Тебе придется отправиться в самую глубь самых мрачных подземелий. Здесь, под Горбом, протекает один из рукавов угрюмой реки, которая называется Лета.
   — Река забвения! — воскликнул Че.
   — Вижу, ты поддерживашь славу кентавров как самого образованного народа Ксанфа, — одобрительно промолвила Годива. — Да, речь идет о той самой реке. Она очень опасна, ибо даже пригубивший ее воды позабудет дорогу домой. А выпив побольше, может вообще лишиться памяти. Но если использовать воду забвения как нужно, она может вызвать избирательную забывчивость. Что нам и требуется.
   — Следует сделать так, чтобы Горбач забыл запретные слова! — догадалась Гвенни.
   — Вот именно. Ты должна доставить его туда, побрызгать на него речной водой — нескольких капель будет более чем достаточно — и произнести слова, которые ему следует забыть. Этим ты его обезвредишь.
   — А почему бы не окунуть его в реку с головой, чтобы он забыл даже о своем желании стать вождем? — спросила Дженни.
   — Так делать нельзя, — покачала головой Годива. — Он паршивый мальчишка, но тем не менее член племени и сын вождя, пусть и незаконный… Гвендолин не может начинать правление с нарушения обычаев. Власть дается вождю, чтобы защищать сородичей, а не причинять им вред. Однако если она заставит его забыть то, что ему знать не положено, это пойдет Горбачу только на пользу. Такую процедуру можно рассматривать как лечение.
   — Но как я найду эту реку? — покачала головой Гвенни.
   — Сэмми найдет ее без труда, — сказала Дженни. — Только вот…
   — Только ему не найти обратной дороги, — промолвил Че. — Но беда невелика, у меня прекрасная память, и путь я запомню.
   — Но я не могу просить вас идти со мной, — возразила Гвенни. — Это огромный риск. Мне следует сделать все самой.
   — Я твой спутник, — сказал Че, — и не покину тебя в час нужды.
   — А я спутница Че, — заявила Дженни. — А Сэмми мой спутник. Мы останемся с тобой, Гвенни, во всяком случае до той поры, пока ты не станешь гоблинатором. Ну а что потом — там видно будет. Мне, например, надо будет вернуться в замок Доброго Волшебника.
   — Я и без того обязана вам очень многим, — пыталась стоять на своем Гвенни. — У меня нет права просить вас рисковать жизнью.
   — Так ты нас и не просила, — заметил Че — Мы сами решили.
   Дженни кивнула в знак согласия.
   — Ты лучший из спутников, Че, — промолвила Годива, глядя на юного кентавра с благодарностью. — Благодаря тебе моя дочурка получила возможность прожить два года на поверхности, что было ей в радость и расширило ее кругозор. А благодаря тебе, Дженни, она добыла волшебные линзы, а теперь имеет возможность найти путь к Лете. У меня пока не было возможности отблагодарить вас обоих как следует, но я это непременно сделаю.
   — И я тоже! — промолвила Гвенни, чуть было не прослезившись. Линзы этому ни чуточки не мешали: они вообще ничему не мешали. Глаза ее выглядели совершенно естественно и были очень красивы.
   Че вспомнил, как приятно было ему целоваться с ней, пусть это была только игра. Теперь, будучи посвященным в тайну, он понимал, в чем тут дело. Конечно, их отношения должны были остаться, как говорили старшие кентавры, «платоническими», поскольку они принадлежали к разным видам, а на скрещивание в обществе смотрели косо Кентавры единодушно осудили брак кентаврицы Чем, бабушки Че, с гиппогрифом Ксантом, в результате которого на свет появилась Чеке, первая в Ксанфе крылатая кентаврица. Гоблины ничуть не лучше отнеслись к браку гоблинши Глори с гарпием Гарди, которым аист принес крылатую гоблиншу Глоху. Че смотрел на такие вещи разумно и полагал себя обязанным продолжить род, который едва возник. Правда, для этого требовалась крылатая кентаврица, а где ее найти, Че не имел ни малейшего представления.
   Встряхнув головой, юный кентавр отогнал посторонние мысли и обратился к Годиве.
   — Полагаю, что, болтаясь в воздухе без опоры, Горбач и вправду будет беспомощен, однако путь к Лете будет долгим, и идти придется пещерами. Что, если где-нибудь проход окажется таким узким, что он коснется стены или уступа? Другой вопрос — Гвенни не может обходиться без сна, а кто будет поддерживать его на весу, пока она спит? И третий — поскольку мы не можем морить его голодом, что помешает ему захватить кого-либо из нас, получая еду?
   — Весь путь до Леты мне неведом, — ответила Годива, — но я знаю, что он берет начало от отдушины в донном камне Горба, пройти сквозь которую можно только с помощью волшебной палочки. Когда вы окажетесь по ту сторону, Горбач уже не сможет вернуться назад один: чтобы уразуметь это, его сообразительности хватит. Он будет зависеть от вас, и вы сможете предоставить ему некоторую свободу. Думаю, тащить его всю дорогу в подвешенном состоянии не придется. Конечно, как только вы заснете, этот паршивец наверняка попытается стянуть волшебную палочку, но ему все равно не удастся ею воспользоваться. Нет, меня больше беспокоит не он, а сама Лета и опасности, подстерегающие вас в подземных пещерах. Начать с того, что вам придется пересечь владения свинопотамов.
   — Свинопотамы! — ужаснулась Гвенни.
   Че припомнил, что эти существа походили на гигантских пузатых гоблинов с карикатурно вывернутыми конечностями. Свинопотамы пожирали все, что могли унюхать своими пятачками и засунуть в страшные, зубастые пасти, и отличались такой нечистоплотностью и гнусностью обычаев, что даже гоблины испытывали к ним отвращение.
   — Боюсь, что еще глубже вам могут встретиться опасности и похуже, — вздохнула Годива. — Не хочу никого пугать, но и преуменьшать риск не имею права. Ты, дочка, должна отдавать себе отчет в том, на что идешь. Но зато, если тебе удастся одолеть все препоны, в твоем праве возглавить племя не усомнится никто, кроме разве что Горбача. Но тебе еще не поздно отказаться от притязаний, уступить пост вождя Горбачу и отправиться в изгнание.
   Хуже тебе не станет: крылатые кентавры наверняка будут рады принять тебя под своим кровом.
   — Это точно, — подтвердил Че, но больше не проронил ни слова. Сделать выбор надлежало самой Гвенни.
   — Как жаль, что мой отец не протянул еще хотя бы несколько лет! — воскликнула Гвенни, вовсе не пытаясь изобразить привязанность к умершему. Безвременная кончина отца печалила ее постольку, поскольку она еще не считала себя в достаточной степени подготовленной к правлению. — Но раз уж такое случилось… — тут на ее симпатичном личике появилось решительное выражение, — я исполню свой долг. Я сделаю все, чтобы не допустить разглашения Взрослой Тайны и уберечь наш Горб от пагубного владычества Горбача, а главное, чтобы исполнить свое предназначение и обратить гоблинов на путь добра. Другой вопрос, удастся ли мне это.
   — Я почти надеялась, что ты сделаешь другой выбор, — печально промолвила Годива. — Ну да ладно, сейчас я отведу тебя в сторону и настрою волшебную палочку на тебя. Не обижайтесь, — обернулась она к Че и Дженни, — если моя дочь захочет поделиться с вами этим секретом, на то ее воля. Но я должна держать слово, данное в свое время моей матери.
   — Это само собой, — сказал Че.
   Сохранение секрета волшебной палочки во многом обеспечивало действенность этого магического инструмента. С тех пор как огр Загремел передал палочку гоблинше Голди, магия этого предмета служила лишь ей и ее дочери. Разглашение тайны могло бы побудить многих попытаться завладеть палочкой, тогда как при нынешних обстоятельствах она была бесполезна для всех, кроме истинных владельцев.