Энтони Пирс. Зеленая мать

   — Долго ли я… — повторила Орб. Она наконец-то стала понимать, что происходит. — То есть я туда еще не вошла?
   — Ты попала в свое прошлое — ведь то время, что ты была у Хроноса, ты жила наоборот. Но не волнуйся, все исправится само собой. Это что-то вроде петли на твоей нити. Не совсем так, конечно, но похоже.
   — Иезавель! — вдруг воскликнула Орб. — Она же говорила, что я разговаривала с Хроносом, до того как я к нему пошла! Но я тогда жила в своем времени, а теперь… Боже, как все перепуталось!
   — Такое иногда случается, — сказала Ниоба. — Я бы на твоем месте погуляла одна, пока все не придет в норму. А сейчас я собиралась вздремнуть. Клото разбудит меня, когда ты появишься — я имею в виду твой предыдущий визит. Однако теперь…
   — Я буду осторожнее, — закончила за нее Орб.
   — Вот именно. Меня удивляет, что слуги Хроноса тебя не предупредили.
   — По-моему, они пытались, но я… Ты же меня знаешь, мамочка!
   Ниоба поцеловала ее:
   — Конечно, знаю, дорогая. Когда ты появишься, я не буду рассказывать тебе об этом визите. Сама понимаешь.
   — Ну да, чтобы не сбить меня с толку окончательно, — сказала Орб. Она и так уже изрядно запуталась.
   — Да. Всем нам приходится приспосабливаться к Хроносу.
   Орб перелистнула страницу и оказалась на том самом острове, где они разговаривали с Наташей. Она села прямо на песок и попыталась привести в порядок мысли. Умом Орб все вроде бы понимала, но поверить никак не могла. Получается, что она двигалась назад во времени и даже не заметила этого! Теперь ясно, почему Хронос так неуверенно говорил о будущем. Орб лишь один раз попробовала жить так, как он, и голова у нее уже шла крутом.
   Что же делать? Она одна виновата в том кошмаре, что творится сейчас по всей планете. Хронос сказал, что помочь он в состоянии, но только в том случае, если она примет какое-то решение в недалеком будущем. Так что, возможно, Орб прямо сейчас стоит решить, какой политики придерживаться. Больше никаких ошибок!
   Резкий ветер срывал с берега песок и швырял далеко в океан. По морю гуляли водяные смерчи. Если бы Орб не была инкарнацией, ей бы пришлось плохо! Но ведь после третьего исполнения Песни Хаоса ветер стих… Что же случилось?
   И тут Орб поняла, что она все еще находится в своем собственном прошлом! Больше часа она просидела у Хроноса, больше часа время ее жизни текло не в том направлении. А значит, Орб отстала от жизни на целых два часа — один час она жила «задом наперед», а еще один в результате просто не прожила. Орб помогла русалке добраться до воды, потом вернулась в Иону и уже оттуда отправилась к Хроносу — и опять вернулась в Иону, но уже часом раньше. Они с Иезавелью проболтали около получаса, и Иезавель помнила об этом, когда спустя полчаса Орб снова появилась рядом с ней. И только сейчас, когда Орб уже почти полчаса проторчала на этом острове, настало время прозвучать Песни Хаоса.
   Орб подумала о Луне. Ей ужасно захотелось открыть картинку с резиденцией своей «кузины». Вот кто по-настоящему понимал Орб! Но у Луны, очевидно, своих проблем хватает. На поместье девушки наверняка обрушился такой же ветер, так что лучше оставить ее в покое.
   — Ах, Луна, ночной мотылек! — пробормотала Орб. — Именно сейчас, когда ты мне так нужна, я не смею к тебе обратиться!
   Подошло время, и ветер наконец стих. Водяные смерчи съежились и втянулись в облака, которые, в свою очередь, быстро рассеялись. Показалось солнце. Огромные страшные волны превратились в легкую рябь на гладкой поверхности океана. Похоже, Орб сумела-таки остудить страсти природы!
   Остудить, говорите? И тут только Орб почувствовала, как быстро остывает воздух. Солнце светило, но не могло прогреть его.
   Орб продолжала сидеть неподвижно. Она не уйдет отсюда, пока не поймет, что происходит!
   Воздух продолжал остывать. Многие наверняка уже мерзнут без теплых вещей. Небо снова затянуло — вода в облаках застывала крошечными ледяными кристаллами.
   Орб встала и открыла страницу с Индией.
   Вода в бассейне, где жила теперь русалка, тоже, разумеется, остывала. Вода отдает тепло не так быстро, как воздух, и все же температура ее заметно упала. Русалка дрожала крупной дрожью. А что с ней будет, когда пруд замерзнет? Очевидно, русалке нужна какая-то защита от холода. Но какая?
   Орб подумала было, что можно развести огонь, потом отказалась от этой затеи. Почти бесполезно, да и опасно к тому же: как русалка будет следить за ним? И что с ней будет, когда кончится топливо?
   А что еще можно придумать? Унести русалку в безопасное место с помощью магии Орб не в силах, а поблизости таких мест нет.
   Луна! Им поможет Луна, одолжив один из своих многочисленных амулетов. Орб уже дала амулет Луи-Мэй. Другой амулет спасет русалку!.. И Орб открыла страничку с домом Луны, радуясь, что нашла предлог посетить близкого человека.
   Однако, увидев поместье, Орб оцепенела от ужаса. Дом превратился в груду пылающих углей. Собственно говоря, пострадал не только дом Луны. Сгорело по меньшей мере полгорода. Соседние кварталы все еще дымились. Что же здесь произошло?
   Но Орб уже догадалась, что произошло. Отчаявшиеся люди подожгли все, до чего смогли добраться. Катастрофы порождают безумие.
   Где же Луна? Неужели она… Нет, конечно! Танатос наверняка защитил ее. Скорее всего увез на время в свою резиденцию. Возможно, все это началось именно из-за Луны — вот кого Сатана действительно хотел бы уничтожить! Танатос знал это и охранял ее. Орб незачем было беспокоиться.
   Но как же все бессмысленно! Теперь Орб даже не у кого взять согревающий амулет. Все пропало. Прекрасный дом, картины, оба грифона…
   Орб знала, что нельзя долго думать об этом, иначе она разревется. А сейчас не время давать волю бесполезным слезам. Надо делать то, что еще можно делать.
   Орб поворошила ногой угли. Где Луна хранила амулеты? Впрочем, таким способом их не найти. Орб выросла, сосредоточившись на том, что ей было нужно, и нашла это «что-то» — маленький рубиново-красный камешек. Согревающий амулет. Она снова сжалась и вытащила его из-под кучи камней. Это был последний амулет — остальные потеряли свою магию во время пожара. Если, конечно, Луна не забрала их с собой.
   Орб снова перенеслась в Индию.
   — Вот, возьми, — сказала она русалке. — Камешек не даст тебе замерзнуть.
   Русалка протянула посиневшую руку и притронулась к амулету. Его магия тут же начала действовать.
   — Ой, он теплый!
   — Теплый. И пока он у тебя, тебе тоже будет тепло. Это все, что я могу для тебя сделать. Надеюсь, погода все же переменится.
   — Больше ничего и не надо, — сказала русалка. Она взяла амулет и нырнула поглубже в пруд, выталкивая воздух из легких. Теперь она выживет, даже если пруд покроется льдом.
   Орб перевернула страницу и перенеслась во Францию. Здесь, в горах, стоял настоящий мороз. Шел снег, а у Тинки с семьей не было почти ничего, чтобы спастись от холода.
   Что же делать? Ведь последний согревающий амулет Орб уже отдала русалке!.. И тут ее осенило.
   — Тинка! — позвала она.
   Из-под одеяла вынырнула голова Тинки:
   — Орб!
   Орб сняла плащ:
   — Возьми. По твоему желанию он может превратиться в любую одежду, даже в толстое, теплое одеяло.
   — Я знаю, — просто ответила Тинка. — Много раз видела. Но как же ты без него обойдешься?
   — А мне он больше не нужен, — ответила Орб и протянула плащ подруге.
   Тинка взяла его, все еще продолжая сомневаться. Потом вдруг уставилась на Орб:
   — На тебе больше ничего нет!
   В самом деле, Орб стояла на снегу совсем голая.
   — Я же говорю, он мне не нужен. А тебе нужен. Возьми.
   Одеяло зашевелилось.
   — Что там? — донесся приглушенный мужской голос.
   — Ничего такого, что тебе интересно! — заявила Тинка, не давая мужу высунуть голову. Она взяла плащ, сосредоточилась, превратила его в огромное меховое пончо и расстелила это пончо поверх одеяла. Теперь им будет тепло — мех даже и без магии грел бы неплохо, а плащ все-таки волшебный!
   Одеяло поднялось горой. Тинка взвизгнула и нырнула внутрь. Довольная Орб закрыла эту страницу и отправилась в Ирландию.
   Она забыла, что дуба больше нет! Болото замерзло и покрылось коркой льда. Орб стала расти и вскоре увидела, что вся Ирландия медленно замерзает. Точнее, замерзал весь мир. Те, кто пережил ураганы, забились теперь в оставшиеся дома, жгли обломки и пытались укрыться от холода, наваливая на себя горы одеял. Не было электричества, нефть не шла по трубопроводам. Мир был ввергнут в первобытное состояние.
   «Это лучше, чем ураган», — твердила себе Орб. И сама сомневалась в своих словах. Как сильно еще похолодает?
   Орб вернулась в Иону. Иезавель опасливо покосилась на нее. Орб рассмеялась, на мгновение забыв о том ужасе, который царил вокруг.
   — Извини меня, Иззи. Я действительно говорила с тобой о Хроносе. Дело вот в чем…
   И Орб объяснила ситуацию.
   — Так что, как видишь, я не спятила. Мне действительно очень тяжело, но с ума я еще не сошла.
   — Рада слышать это, — серьезно ответила Иезавель. — А теперь почему бы тебе что-нибудь не надеть, пока сюда еще никто не вошел?
   О Господи! Она же совсем голая! Орб так привыкла к своему волшебному плащу, что давно уже не носила никакой одежды, кроме него. Сейчас ей и без плаща совсем не холодно, но Иезавель права — какая-нибудь одежда все-таки нужна. Орб в спешке натянула на себя брюки и рубашку, предложенные суккубом. Это были вещи из гардероба Бетси. Бетси они, разумеется, больше не понадобятся… При мысли об этом Орб разрыдалась.
   Иезавель принялась ее утешать, и скоро Орб сумела взять себя в руки.
   — Спасибо тебе. Со мной уже все в порядке.
   — Это хорошо. У нас и так хватает неприятностей.
   — Да? А что случилось?
   — Ничего нового. Кончается еда. Я, конечно, могу достать еще, но возникает вопрос, чем платить — экономика разрушена.
   — Да, плохо тебе. По-моему, я сейчас обойдусь и без еды, да и ты тоже, но гитарист и Луи-Мэй…
   — Вот именно. А ей и без того плохо.
   — Бедняжке есть из-за чего расстраиваться. Ах, Иззи, это я во всем виновата — воспользовалась магией, которой не понимаю. Я пыталась поправить дело, однако каждый раз становилось только хуже, и люди продолжали погибать. Попытаться мне спеть еще раз?
   — Ну, не знаю. Когда я последний раз выходила, снаружи было на редкость холодно. Ты думаешь, будет хуже?
   — Не знаю. Боюсь, что там все еще холодает.
   — Тогда, наверное, стоит рискнуть еще раз.
   — Мне тоже так кажется. Хронос говорит, что я должна принять какое-то окончательное решение. Но вдруг все-таки мне удастся справиться с Хаосом! Хотя мертвым это уже не поможет.
   — И все же стоит рискнуть. Ради живых.
   — Да.
   Орб принесла арфу и в четвертый раз спела Песнь Хаоса. На этот раз она не стала примешивать к ней тему отрицания — все равно не поможет.
   Эффект сказался, как только Орб замолчала. Иона задрожал. Причем задрожал не он сам, а что-то снаружи. Орб расширилась и увидела, что скала, в которой прятался Иона, вздымается вверх. Она выросла еще больше и поняла, что такое творится повсюду. По всему миру земля пришла в движение.
   Что происходит? Похоже, какие-то силы действовали на земную кору, и земля содрогалась, чтобы избавиться от ужасного напряжения. Чем дальше, тем сильнее давили непонятные силы. Что же из этого выйдет?
   И очень скоро Орб увидела это своими глазами. Земные пласты прогибались под действием чудовищных сил, тектонические плиты выпирало на поверхность, они сталкивались и наезжали друг на друга. Проснулись все давно потухшие вулканы, а там, где их не было, появлялись новые. Земля просто взбесилась.
   Орб быстро сжалась в точку возле пруда с русалкой, но опоздала. Там уже плескалась лава. Орб метнулась во Францию и увидела, что вся гора опрокинулась в огромную трещину. Тинка и ее родные погибли.
   Обезумев от горя, Орб снова увеличилась до размеров планеты. Мир погибал. Землетрясения сровняли с землей все, что еще оставалось от городов, а вулканы залили руины горячей лавой. Земная кора сморщилась, как слоновья шкура. Все кругом рушилось, вздымалось и снова рушилось. Дым и пепел заволокли небо, и день превратился в ночь. Воздуха для дыхания тоже не осталось — только дым и пар, порожденные катастрофой.
   Орб открыла страницу с Ионой, но нашла там одну только лаву. Силы разбушевавшейся земли стерли огромную Рыбу в порошок. Иона погиб, а вместе с ним и все, кто в нем был. Иезавель скорее всего выжила, но она затеряна в Хаосе. Орб осталась одна.
   Так она и парила над землей — в оцепенении, не в силах даже решить, что же она чувствует. Из-за глупой обиды она погубила мир. Что ей теперь делать? И, главное, зачем?
 
 

16. ВЕНЧАНИЕ

   Орб понятия не имела, сколько времени провела в таком состоянии. В какой-то момент она оглянулась и увидела рядом с собой крохотного паучка.
   — Мама! — воскликнула Орб, понимая, что настоящих паучков больше не осталось.
   Ниоба приняла свой обычный вид.
   — По-моему, нам надо поговорить, детка.
   — А по-моему, слишком поздно, — вяло ответила Орб. — Все, что можно было, я уже уничтожила.
   — Не обязательно. Хронос еще в силах помочь.
   — Хронос сказал, что я должна решить все сама.
   — И ты решишь, дорогая моя. Пойдем со мной.
   Орб позволила матери увести себя и оказалась в апартаментах Хроноса. Там уже собрались остальные инкарнации.
   — Мы все находимся в критическом положении, — заявил Мима, не тратя время на лишние предисловия. — Противоборствующие силы Добра и Зла пришли в равновесие. Мне видятся сейчас три возможных варианта развития событий, из которых Гея должна выбрать один. Во-первых, она может оставить все, как есть…
   — Нет! — крикнула Орб. — Из-за меня все погибли! Я хочу только восстановить все, что восстановимо, и с позором удалиться от дел!
   — Во-вторых, она может в последний раз спеть Песнь Хаоса, — продолжал Мима, будто не слыша ее слов.
   — Каждое новое повторение оказывалось хуже предыдущего! — воскликнула Орб. — Что же даст пятое?
   Слово взял Танатос. Он наклонился вперед, и из-под капюшона мелькнул белый череп маски Смерти.
   — Ты призвала в мир Стихии Хаоса. Каждое повторение вызывало свою Стихию. Сначала это была Вода, потом Воздух, Огонь…
   — Стихии! Вода — это наводнение. Воздух — бури… А я-то не поняла! Но при чем тут Огонь? Я его не призывала…
   — Отрицание Огня, — объяснил Танатос. — Вместо огня получился мороз.
   — О!
   Только теперь Орб вспомнила то, что узнала раньше. Каждая Песнь Ллано имела отношение к какой-нибудь Стихии. Она пыталась отрицать Песнь Хаоса, а вместо этого лишь призвала «Огонь наоборот».
   — А потом я призвала Землю, и она уничтожила все. Так что же сделает пятая Стихия? Что может быть хуже того, что уже сделано?
   — Пятая Стихия — Пустота, — ответил Танатос. — Она вернет Вселенной первоначальный вид, и не будет ни времени, ни пространства.
   — Абсолютный Хаос, — добавила Ниоба. — Все вернется на круги своя.
   — И в пустоте Бог и Сатана начнут свою вечную войну сначала? — спросила Орб. Оказывается, ей еще есть чего бояться! — И все, что случилось до сих пор, все, что вы сделали — не считается? Как я могу позволить такому случиться?
   Теперь она поняла, почему Сатана сказал, что Песнь Хаоса — последнее, самое страшное оружие и цена его слишком высока.
   — В-третьих, — закончил вместо Мимы Хронос, — Орб может позволить мне обратить время вспять и вернуть мир к тому состоянию, в котором он был до того, как она спела Песнь Хаоса.
   — О да! — воскликнула Орб. — Если это возможно…
   — Тут есть одно «но», дорогая, — предупредила ее Ниоба.
   — Не важно! Если все, что я натворила, можно так легко исправить — конечно, именно этого я и хочу! А потом я удалюсь от дел, петь больше не буду, и пусть мое место займет кто-нибудь более компетентный и уравновешенный.
   Мима покачал головой:
   — Ты не можешь уйти, Орб. Таковы условия. Если Хронос повернет время вспять, ты должна остаться Геей.
   — Хорошо! Я останусь! Я сделаю все, что потребуется, только верните моих друзей, верните все, что…
   — Что именно потребуется, надо решить отдельно, — сказал Танатос. — Вопрос так важен, что требуется согласие всех инкарнаций.
   — А разве вы не согласны? Неужели кто-то из вас против?
   — Здесь собрались не все, дорогая моя, — сказала Ниоба.
   — Ну конечно, есть еще малые инкарнации, вроде Эроса или Мора… Они же не будут возражать, правда?
   — Никто из них и не возражает, — подтвердил Мима. — Но есть еще две старшие инкарнации. Что касается одного из них, я осмелюсь предположить, что Он согласен. Он никогда не вмешивается в дела смертных, каким бы заманчивым это ни казалось.
   — Ах да. Бог, — сказала Орб. — Воплощение Добра. Конечно. Но…
   — Но есть еще и воплощение Зла.
   — Сатана! — воскликнула Орб. Она наконец поняла. — Тот, кто всегда противится Добру, в любой его форме!
   — Тут, кажется, произнесли мое имя? — раздался знакомый голос. И в комнате возник улыбающийся Наташа.
   Орб отвернулась. В душе ее бушевали те самые чувства, которые она выплеснула на ни в чем не повинный мир. Что же он с ней сделал!
   — Я думаю, ты в курсе, — сказал Марс Сатане. — Согласен ли ты с нашим решением?
   — Меня можно уговорить, — заявил Сатана.
   Орб твердо решила не разговаривать с ним вообще, но слова вырвались у нее против воли.
   — Да разве тебе можно верить? Ты ведь хочешь только одного — погибели рода человеческого!
   — Вовсе нет, — мягко произнес Сатана. — Я хочу лишь, чтобы моя чаша весов перевесила и мой Извечный Враг был отброшен на вторые роли. Зачем же мне нужно, чтобы все человечество попало в Царство Загробной Жизни, пока весы стоят не так, как мне надо?
   — Значит, такое положение устроило бы Бога? — спросила Орб, уже понимая, что это правда. — И если все сейчас умрут, то Он победил?
   — Именно.
   — Тогда ты должен согласиться вернуть все, как было! — воскликнула Орб.
   — Ты же не хочешь проиграть!
   — Нет.
   Орб уставилась на него, не в силах понять происходящего.
   — Если ты не можешь победить в сложившейся ситуации…
   — То я проиграл, — медленно произнес Наташа. — Но и ты проиграла. Хочешь ли ты, чтобы все твои друзья и миллионы других невинных людей погибли, только чтобы ты могла досадить мне?
   Орб подумала о Тинке, о Луи-Мэй, о молодых музыкантах и русалке, обо всех, кто жил на Земле еще несколько дней назад. Конечно, их души попадут на Небеса, но никто из них так и не прожил свою земную жизнь… А ее дочь, Орлин, совсем ребенок…
   — Нет, — ответила Орб, и на глазах ее выступили слезы.
   — Значит, ты готова пойти на компромисс, чтобы спасти своих друзей?
   — Я сделаю все, чтобы исправить то зло, которое причинила миру, — с трудом выговорила Орб. Ее душили спазмы.
   — И ради этого ты даже готова пойти мне навстречу?
   — К чему ты клонишь? — резко спросила Орб.
   — Я сделал тебе предложение. Оно еще в силе. Ты выйдешь за меня замуж?
   — Боже мой! — выдохнула Орб. — Такова твоя цена за спасение мира?
   — Верно.
   — И с помощью Природы ты намерен нарушить существующее равновесие Сил и взять верх над самим Богом?
   — Всему свое время. Но мои намерения действительно таковы.
   Наконец-то Орб поняла, что означал тот давний сон. Или свадьба — или погибший мир. Ей выбирать.
   Орб с отчаянием посмотрела на окружающих:
   — Что же мне делать? Если я пойду с ним, Бог проиграет. А если я ему откажу…
   — Это и есть то решение, которое ты должна принять, — сказал Хронос. — И никто не может выбрать за тебя.
   — Однако в любом случае мир погибнет! — воскликнула Орб. — И ты все это пережил?
   — Нет, — сказал Хронос. — Но, как я собираюсь объяснить тебе позже, мое прошлое колеблется. Возможно, я сейчас изменю его.
   — Что же мне делать? — в ужасе повторила Орб.
   — Мы ничего не можем тебе посоветовать, дорогая, — сказала Ниоба. — Пожалуй, тебе стоит задать себе один вопрос…
   — Какой? — спросила Орб безнадежным голосом.
   — Теперь ты знаешь, кто такой Сатана и что он такое. Ты любишь его?
   Потрясенная, Орб закрыла лицо руками и пошатнулась. Как ей хотелось воскликнуть «нет»! Но она не могла этого сделать.
   — Боже, помоги мне! — хрипло прошептала Орб. — Я люблю его!
   — И я люблю тебя, — сказал Сатана. — Люблю и предлагаю тебе целый мир!
   — Но я говорю правду, — вяло запротестовала Орб. — А ты всегда лжешь.
   — Возможно, — согласился Сатана и протянул ей руку. — Я снова спрашиваю тебя, Гея: ты выйдешь за меня?
   Орб честно боролась с собой, однако сердце победило. Она знала, кто такой Наташа, знала, что он — воплощение Зла, но все равно любила его и хотела всегда быть рядом с ним.
   Медленно, медленно Орб протянула руку и коснулась руки Сатаны.
   — Да, — сказала, а может, всхлипнула она. Зачем она соглашается — ради спасения мира или потому, что ей просто этого хочется?
   Сатана взял беспомощную руку, свидетельство своего успеха, и повернулся к остальным:
   — Кто-нибудь возражает против этой свадьбы?
   Инкарнации молчали.
   — Свадьба состоится в Аду сейчас, в это самое время, — сообщил Сатана.
   — Вы все приглашены как почетные гости и свидетели — вы и все, кого вы захотите взять с собой. Заранее благодарю вас за участие и поддержку. Никто не посмеет усомниться в законности этого союза.
   — Учтите, что в результате моих действий «сейчас» наступит только через несколько дней, — напомнил Хронос.
   — Совершенно верно, — кивнул Сатана. — Потому что теперь мы все вернемся в то время, когда Гея еще не спела Песнь Хаоса. Этого никогда не случится, и мы забудем о том, что было. Но наше соглашение останется в силе, и все вы в нем участвуете. Соглашение будет выполнено.
   — Будет, — подтвердил Хронос.
   — Итак, я снимаю свои возражения, — сказал Сатана. — Соглашение достигнуто. Мир не будет разрушен. Действуй, Хронос.
   Хронос поднял руку, и в ней появились огромные Песочные Часы. Песок в них ярко блестел, переливаясь тоненькой струйкой из одной колбы в другую. А потом он стал ярко-голубым.
 
   Орб сидела одна на своем острове. Наташа только что ушел. В душе девушки смешались гнев, обида и разочарование; больше всего ей сейчас хотелось сделать то, что, как она знала, делать не следовало — спеть Песнь Хаоса.
   Появился Хронос. Струйка песка в Песочных Часах на глазах из голубой превратилась в красную.
   — Гея, ты не должна этого делать.
   — Что? — вздрогнула Орб.
   — Не должна призывать Хаос, — сказал Хронос. — Он уничтожит весь мир. Помнишь?
   Орб вспомнила:
   — За несколько дней… Все мои друзья… Весь мир погиб! Это было видение?
   — Теперь — да, — кивнул Хронос. — Той реальности больше не существует. Но ты должна выйти за Сатану.
   — За Сатану! — возмутилась Орб. Потом она и это вспомнила. — Я… я согласилась. Я люблю его.
   — Ты согласилась выйти за него замуж, чтобы спасти мир. Теперь ты должна выполнить свое обещание. Только при этом условии мне было позволено повернуть ход истории. Понимаешь?
   — Значит, ничего не было? — спросила Орб. — И мои друзья…
   — Мир цел и невредим.
   Невозможно даже описать, какое Орб испытала облегчение.
   — Значит, я должна выйти замуж за Сатану?
   Хронос молча кивнул и исчез.
   Орб еще немного посидела на берегу, глядя на волны. Потом вздохнула.
   — Сатана! — шепнула она.
   Появился Наташа:
   — Ты приняла решение?
   — Я выйду за тебя.
   — Ты все помнишь?
   — Как во сне. Но суть одна: ты вернул мне мир, а я согласилась выйти за тебя.
   — И это все?
   Орб посмотрела на него. Перед ней стоял высокий, красивый, привлекательный мужчина — тот, которого она уже привыкла называть Наташей.
   — А почему у тебя нет ни рогов, ни хвоста? Ведь притворяться уже незачем!
   — А я действительно так выгляжу — точнее, так выглядело мое смертное тело, когда я стал инкарнацией. У воплощения же Зла действительно рога и хвост. И то, и другое — правда. Но с тобой я предпочитаю быть таким, как сейчас. И ты действительно ничего больше не хочешь мне сказать?
   — Я люблю тебя.
   Может, Нат и сделан из одной лишь лжи, но Орб просто обязана сказать ему правду.
   — Эти слова я и хотел услышать, Гея, — улыбнулся Сатана. — Позволь мне обнять тебя.
   — Тебе нужно разрешение?
   — Да, сегодня — впервые. Я не хочу принуждать тебя.
   Принуждать! Разве она в силах отказать ему?
   — Да, ты можешь обнять меня, Сатана.
   Нат привлек ее к себе, и она задрожала в его объятиях, даже зная, что он такое на самом деле.
   — А поцеловать можно?
   Орб хотела бы сказать, что делает это с отвращением, только из чувства долга, но это была бы неправда. Она всем сердцем жаждала этого поцелуя.
   — Можно.
   Он поцеловал ее, и Орб поняла, что ее чувства остались прежними, несмотря на саморазоблачение Наташи.
   — А можно…
   — Только после свадьбы!
   Нат рассмеялся, и она тоже рассмеялась, и мир вновь стал прекрасен, несмотря ни на что. Какими бы черными ни были предзнаменования, Орб хотела этого брака.
   — Я теперь проклята, да. Сатана? — спросила Орб.
   — Инкарнация не может быть проклята. Но будь ты даже смертной, это зависело бы только от твоих поступков и, главное, их мотивов. Ведь ты выходишь за меня ради спасения мира?
   — Да, но еще и потому, что люблю тебя.
   — Ни любовь, ни спасение мира не могут навлечь на тебя проклятия.
   — Однако моя сила укрепит твою, а значит, я помогу тебе творить Зло!