Энтони Пирс. Зеленая мать

 
 

3. ТИНКА

   На поминки собралась вся семья. Орб было холодно и страшно. Тетя Бленда, мать Луны, умерла, и с этим ничего нельзя поделать.
   Формально Бленда приходилась Орб скорее сестрой, потому что у них был общий отец, Пасиан, но проще было считать ее тетей. Бленда была самой красивой женщиной своего поколения, однако несколько последних лет сильно состарили ее. Таинственные исследования Мага отняли у них с женой почти все жизненные силы. И вот Бленда умерла, а сам Маг стал глубоким стариком. Трудно поверить, что он сын Ниобы.
   Орб и Луне было уже почти по восемнадцать. Все говорили, что они так же прекрасны, как в свое время их матери. Но в час утраты трудно думать о красоте. К чему она, если человек все равно состарится и умрет?
   Маг внезапно обернулся к Орб.
   — Нам нужна музыка, — сказал он. — На поминках должна быть музыка.
   — Но я не могу… — испугалась Орб. Хотя она и не была близка с матерью Луны — даже самой Луне Ниоба была ближе, чем мать, — все же горе девочки было так велико…
   — Она очень любила твою музыку, — сказал Маг. — А теперь больше никогда не услышит ее.
   Орб растерянно оглянулась в поисках спасения, но натолкнулась на твердый взгляд матери. Ниоба кивнула. Орб должна была это сделать.
   Девушка сходила за своей арфой. Эта волшебная арфа из Замка Горного Короля досталась Орб почти шесть лет назад, когда ей исполнилось двенадцать. Она во много раз усиливала талант девушки. Магия Пейса действовала, лишь когда он прикасался к слушателю. Орб в этом не нуждалась. Но она не догадывалась, что Бленда об этом знала.
   Девушка заиграла и запела. Она собиралась спеть что-нибудь печальное, однако музыка почему-то вышла веселой. Орб даже испугалась. В старые времена, поняла она вдруг, поминки были веселыми посиделками и зачастую продолжались всю ночь. Но сейчас-то обычаи изменились! Орб и не считала, что поет для праздника, но светлая, радостная мелодия сама рвалась с ее губ. Маг улыбнулся, и почему-то девушке показалось, что она поступила правильно.
   Затем Луна нарисовала портрет Бленды в расцвете ее красоты. Это был прекрасный портрет. И в каком-то смысле Бленда заберет его с собой на небо, как заберет все, что дорого было ее сердцу.
   Но вот миновали и поминки, и погребение, а жизнь все так и не хотела налаживаться. Маг решил уехать в Америку, и Луна, конечно же, уезжала с ним. Это не могло не огорчать Орб — ведь Луна всю жизнь была ее самой близкой подружкой. Но чему быть, того не миновать. Девушки распрощались со слезами на глазах, и Луна с отцом уехали. Да, конечно, они обещали не терять друг друга из виду, приезжать в гости, писать… Но Орб все равно чувствовала себя обездоленной.
   Теперь не было особого смысла оставаться дома. Отцу Орб, Пейсу, было уже за семьдесят, и он медленно угасал. Орб боялась, что он будет следующим, и не хотела присутствовать при его смерти. Итак, Орб отправилась к Ниобе, чтобы спросить, как мать отнесется к ее путешествию. Она опасалась отрицательного ответа, однако, к ее удивлению, Ниоба согласилась.
   — Ну, конечно, дорогая, — сказала она. — Девушке полезно получше узнать мир, пока она еще свободна и может путешествовать. Просто будь осторожна.
   Теперь вдруг задумалась Орб.
   — А как же ты проживешь без меня, мама? Я хочу сказать…
   Ниоба обняла ее:
   — Я люблю тебя, Орб, но я справлюсь. Смотри, тут Маг кое-что для тебя оставил!
   «Кое-что» оказалось ковром-самолетом. Маленьким шелковым ковриком, который тем не менее легко выдерживал вес Орб.
   — Какой же он чудесный! — восхищенно выдохнула девушка. — Значит…
   — Значит, Маг знал о твоем предстоящем путешествии, — закончила за нее Ниоба. — Он любит тебя, Орб, любит не меньше, чем Луну. Просто он редко это показывает. Именно Маг в свое время посоветовал мне, где вы обе сможете раздобыть ваши инструменты. Думаю, дело в том, что, когда он был ребенком, до него никому не было дела — вот он и потерял способность выражать свою любовь. Но это не значит, что он ее не чувствует.
   Орб ничего на это не сказала. Ниоба была матерью Мага, и если она не обращала на него внимания, значит, у нее были на то уважительные причины.
   — Я слетаю на этом ковре в гости к ним с Луной! — воскликнула девушка.
   — Нет-нет! — поспешно возразила Ниоба. — Этот коврик не годится для полетов над морем! Далеко от берега ты можешь погибнуть в первой же буре! Это только местный транспорт, и летает он совсем невысоко над землей. А для того чтобы пересечь океан, тебе надо сесть на самолет. Тут нужна наука, а не магия. Да и кроме того, не стоит пока отправляться к ним в гости. Займись своими делами, посмотри, поищи.
   Орб кивнула. Она никогда не рассказывала матери о своем стремлении найти Ллано, впрочем, Ниоба, конечно, все знала. Поэтому девушка просто протянула руки и обняла мать. Этого было достаточно.
   Но Ниоба еще не закончила. У нее тоже был для Орб подарок — волшебный плащ. По желанию владельца он мог принимать любой вид, а значит, Орб теперь не надо было таскать за собой чемодан с одеждой.
   — Когда захочешь вернуться — возвращайся. Я буду здесь.
   Ниоба не сказала ни слова о Пейсе. Возможно, специально.
   Орб снова обняла ее и смахнула еще одну слезинку. Потом уложила с собой немного еды, маленькую арфу, карту Эрина ^{note 2} и уселась на свой коврик. Он поднялся, отзываясь на ее желание. Это был один из тех улучшенных современных ковров, которые подчиняются только владельцу и не нуждаются в командах.
   На мгновение ковер завис в воздухе. Орб послала матери воздушный поцелуй. Потом подняла ковер до уровня верхушек деревьев и полетела вперед. Ветер трепал полы ее плаща, но вреда от этого никакого не было.
   Орб искала Пестрых-Разношерстных Цыган, которых встретила когда-то в детстве. Правда, цыгане уже рассказали все, что знают о цели ее путешествия. Но вдруг они подскажут, где найти Ллано.
   Для начала Орб отправилась на болото, к большому дубу, где жила знакомая дриада. Они с Луной часто навещали дриаду, когда были девочками. В последнее время эти визиты стали реже. Тем не менее лесная фея радостно приветствовала Орб и даже спустилась с дерева, чтобы обнять ее.
   — Но я теперь взрослая! — удивилась девушка. — Как же ты смогла ко мне подойти?
   — Ты все еще невинна, — ответила дриада. — И потом я тебя знаю. Ничто на свете не сравнится с твоей музыкой.
   Орб решила не обращать внимания на такое неуважение к своему опыту. Дриада была слишком дорогим для нее другом.
   — Что я хочу, так это найти ту песню, Ллано, — призналась девушка. — Поэтому я ищу цыган — может, они подскажут мне, где ее искать.
   Дриада нахмурилась. Ей совсем не нравились цыгане, угрожавшие когда-то срубить ее дерево. Такого ни одна дриада простить не может. Но она понимала, что Орб действительно хочет их найти, и поэтому постаралась помочь ей:
   — Мы с моими сестрами следим за этим племенем. Сейчас оно на юге, в Корке.
   Орб поблагодарила дриаду и отправилась дальше. Расставаться с дриадой было почти так же горько, как с матерью. Путь предстоял неблизкий. Вечерело. Орб немного поела и легла спать прямо на ковре, не опускаясь на землю. От холода девушку надежно защищал плащ, а что касается безопасности… Никто и внимания не обратит на одинокий летящий ковер. В конце концов, они не так уж и редки. Так что с ночлегом проблем никаких не будет — во всяком случае, пока нет бури.
   Когда Орб проснулась, уже рассвело. Ковер летел над огромными лесами Корка. Почти все графство было покрыто лесом — волшебная кора местных деревьев служила для жителей Корка основным источником дохода. Орб немного полетала кругами, пока не нашла наконец то, что искала — поляну, по которой протекал ручеек с чистой водой. Туда она и опустилась, чтобы умыться и привести себя в порядок. Еда кончалась. Надо было купить еще, но сейчас ей не терпелось найти цыган.
   Орб снова поднялась в воздух и стала высматривать следы их присутствия. Вскоре она увидела пестрые палатки. Подлетев поближе, Орб пригляделась к их обитателям. Несколько женщин возились с кухонными горшками, мужчины были заняты лошадьми и скотиной, повсюду играли пестро одетые дети. Да, это цыгане!
   Орб опустилась на землю, скатала ковер и убрала его вместе с арфой в заплечный мешок. Ноша была нелегкой, но ей не хотелось просто так оставлять ценности в лагере. Она уже встречалась раньше с цыганами и понимала, что такая предосторожность будет не лишней.
   Тут же девушку окружили дети.
   — Ты хочешь купить красивые ткани? — кричал один. — У моей мамы — лучшие ткани в мире!
   — Хочешь узнать свою судьбу? — спрашивал второй. — Моя старшая сестра знает все на свете!
   Затем подошел мужчина с черными как смоль волосами и такими же глазами. По сравнению с ними его темная кожа казалась почти белой. Одним движением руки он прогнал галдящих детей.
   — Привет тебе, прекрасная женщина! — воскликнул цыган. — Пойдем, я покажу тебе, что такое настоящая любовь!
   — Лучше отведите меня к вашему предводителю, — ответила Орб. Ее слегка обескуражило подобное обращение.
   — Я и есть предводитель, — заявил цыган, обвивая рукой ее талию. На спине у Орб висел рюкзак, и рука мужчины сползла еще ниже. Он крепко стиснул девушку.
   Орб вывернулась и отскочила. Лицо ее пылало, и тело, кажется, тоже.
   — Как вы смеете!
   Мужчина рассмеялся:
   — Да ты девочка с характером! А в постели, наверное, как хороша!
   Пронзительный взгляд его темных глаз завораживал Орб. Она вцепилась левой рукой в амулет на шее, черпая в нем силу. Девушка знала, что цыган не может причинить ей вреда. Физически. Но все эти непристойности ее пугали. Орб хотела побыстрее избавиться от мужчины и заняться своими собственными делами.
   Цыган снова протянул к ней руки. Он собирался воспользоваться своим воображаемым превосходством, но просчитался. На этот раз защитный амулет сработал. Стоило цыгану дотронуться до девушки, и он тут же лишился воли. Амулеты защищали Луну и Орб везде и всегда. Единственным исключением был Дворец Горного Короля, где Орб получила арфу. Ничто не могло противиться воле Горного Короля в его собственных владениях. Но к нему у Орб не было претензий — он был хорошим человеком. Точнее, просто хорошим, потому что непонятно, человек ли это был. Да и арфа сделала ее жизнь намного полнее и глубже.
   Почему же амулет раньше не защитил ее от грубой фамильярности цыгана? Да потому, что Орб не ожидала ничего подобного от постороннего мужчины, а он не знал, что оскорбляет ее. А теперь оба они все понимали, и защитная магия сработала. В сущности, все дело просто в отношении к происходящему.
   Теперь, когда цыган был беспомощен, у Орб появилась идея.
   — Ты ведь не предводитель, правда? — спросила она.
   — Нет, — признал цыган. — Я сказал так только для того, чтобы тебе понравиться.
   — Может, и ты сумеешь мне помочь, — продолжала Орб. — Я ищу Ллано.
   — О, Ллано! — воскликнул мужчина. Его рука упала, отпустив девушку. И тут же вернулась утраченная воля. — Что ты со мной сделала, женщина?
   — Я подавила твою индивидуальность, — ласково объяснила Орб. — Так ты будешь отвечать на вопрос?
   Цыган присвистнул:
   — Леди, хотел бы я ответить! Но мы не знаем, где искать Ллано. Не думаю, что кто-нибудь из нашего табора сумеет вам помочь. По-моему, лучше порасспрашивать на родине всех цыган.
   — А где это?
   — Мы и этого не знаем, — замялся цыган. — Я слышал, что наши предки пришли из Египта через Испанию. По названию похоже, что мы из Египта ^{note 3}.
   Орб подумала. Версия показалась ей вполне логичной.
   — Ну, тогда мне, наверное, надо отправиться в Испанию и поискать там, — сказала она.
   — Это будет не слишком разумно, — вдруг забеспокоился цыган.
   — Почему же?
   — Ну посмотрите сами, леди, разве вам можно просто так заходить в цыганский табор и начинать задавать вопросы? В конце концов вы просто окажетесь в чьей-нибудь палатке, и…
   Он вдруг замолк, очевидно, вспомнив о ее чудесной силе.
   — Или нет… Но испанские цыгане — они не такие… Ну, они не отпустят вас так легко, как я, да и магия может вас там не защитить. Мы — простой и грубый народ, но там, в Испании, цыгане могут лучше знать старые предания. Вы рискуете.
   Мужчина говорил искренне. Орб потянулась и поцеловала его в благодарность.
   — Спасибо. Я буду осторожна.
   Она повернулась, собираясь уходить.
   — Обождите, леди! — окликнул ее мужчина.
   Орб обернулась:
   — Разве с тебя не хватит?
   — С меня никогда не хватит, если речь идет о вас. Но я понял, что с вашей силой мне не справиться. Я прошу вас о милости, леди. Все видели, как я с вами заговорил. Если вы сейчас просто так уйдете, они поймут, что у меня ничего не вышло. А если вы останетесь хоть ненадолго и позволите мне показать вам табор, они могут подумать…
   — А мне-то какое дело до того, что они подумают? — огрызнулась Орб. — Мало того, что ты посмел трогать меня руками…
   — Я извиняюсь за свое поведение, леди. Но как же еще мужчине обращаться с красивой женщиной? У нас, цыган, так принято! Если бы я не попытался, я стал бы позором своего племени! Да и сейчас моя репутация…
   Орб пыталась сохранить объективность, однако комплименты смягчили ее сердце. Цыгана, в общем-то, можно понять… Такой уж у Орб был характер — она легко вспыхивала и так же легко успокаивалась.
   — Я вовсе не собиралась…
   — Я понимаю! — быстро ответил цыган. — Конечно, настоящая дама, вроде вас, не может заинтересоваться таким никчемным типом, как я! Но если вы только притворитесь… Я буду вам так благодарен! Да я все что угодно для вас сделаю…
   Он не хотел осрамиться перед своими соплеменниками. Это Орб вполне могла понять. Она немного оттаяла:
   — Ну, мне надо добыть еды в дорогу…
   — Да-да! — жадно ухватился за эту возможность цыган. — Я покажу вам, где наша лучшая еда! Самая дешевая, и без обмана! Если бы только…
   Он сделал рукой неопределенный жест.
   Орб решила, что контролирует ситуацию. Кроме того, этот цыган вполне мог быть ей полезен.
   — Хорошо, можешь дотронуться до меня. Только не смей меня тискать! И учти — между нами ничего нет.
   — Конечно! Но кое-кому может показаться, что есть…
   Орб кивнула. Цыган обвил рукой ее талию, пониже рюкзака. На этот раз он не стал опускать руку ниже, не говоря уже о том, чтобы прижимать Орб к себе. Другие цыгане одобрительно закивали: счет опять был в пользу мужчины.
   Вскоре Орб отправилась дальше, нагрузив ковер должным количеством еды. Цыган сдержал слово и обращался с ней крайне уважительно. Он действительно оказался полезным спутником. У него была только одна просьба, пусть Орб позволит проводить себя в лес, так, чтобы остальные цыгане могли и дальше строить свои домыслы. Орб согласилась, цыгане поверили, и на этом они расстались.
   — Если вам когда-нибудь понадобится мужчина для других целей… — сказал цыган.
   — То я буду знать, где тебя найти, — кивнула Орб. Ее новый знакомый был, в сущности, неплохим парнем, если уметь держать его в узде. Так Орб узнала, а может, вспомнила, что цыгане не нарушают своего слова.
   И все же, расставаясь, Орб испытывала легкое сожаление. Нет, не потому, что между ними с цыганом могло что-то произойти! У Орб было такое чувство, как будто она прикоснулась к чему-то грязному и теперь уже не сможет отмыться.
 
   Орб воспользовалась советом матери и полетела в Испанию самолетом. Выглянув в иллюминатор, она увидела клубящиеся внизу облака и поняла, что Ниоба права. Безумием было бы даже пытаться перелететь море на маленьком коврике. Любой пустячный шторм стоил бы ей жизни, а в тумане безобидных облаков проще простого заблудиться. Магия, конечно, вещь превосходная, но и без науки тоже не обойтись. И то, и другое помогает улучшить людям жизнь.
   Самолет приземлился в Гранаде, в Андалусии, о которой Орб знала давно, но лишь понаслышке. Отец Луны привозил отсюда особый камень для своих колдовских дел. Камень назывался андалузит и менял окраску в зависимости от освещения — то он был зеленым, то оранжевым. А заколдованный андалузит вел себя еще интереснее. Орб давно хотела побывать в Андалусии и была рада, что судьба забросила ее сюда.
   Путем осторожных расспросов девушка выяснила, что цыгане живут в Альбайсине, на холме напротив Альгамбры.
   — Но одной туда ходить не следует, — предупредил туристский агент. — У вас могут возникнуть неприятности. Наймите гида со знанием языка.
   — Какого языка?
   — Между собой цыгане говорят на своем собственном языке. Если вы пойдете туда одна, вас в лучшем случае обсчитают.
   Орб поблагодарила агента, затем отправилась в уединенное место, где велела плащу стать мужской одеждой, подвязала волосы и втерла немного грязи в подбородок и щеки, чтобы создать впечатление пробивающейся бородки. Она больше не хотела оказываться в роли одинокой женщины среди цыганских мужчин — это было слишком опасно. Приняв все эти меры предосторожности, Орб развернула свой коврик и полетела в Альбайсин, где приземлилась так, чтобы цыгане ее не заметили. Ковер девушка свернула и тщательно запаковала.
   Вскоре она увидела цыганское поселение. Весь холм был изрыт норами; похоже, в них цыгане и жили — из каждой доносилась музыка. У этого народа была такая характерная черта — где они, там и музыка. А тот, кто любит музыку, не может быть совсем плохим человеком.
   Орб стала подниматься на холм. Немедленно откуда-то вынырнула старуха с букетом цветов и заговорила по-испански.
   Орб покачала головой.
   — Я не знаю языка, — хрипло произнесла она и пошла дальше, надеясь, что ее голос действительно звучит как мужской.
   Старая женщина куда-то делась, и на ее месте возникла молодая.
   — А, так вы из Англии, — сказала она.
   — Из Ирландии, — коротко ответила Орб, продолжая хрипеть.
   — Я буду рада показать вам окрестности, — сказала девушка, не обращая внимания на эту поправку. — Поблизости расположен знаменитый мавританский замок…
   — Мне нужна музыка, — сказала Орб.
   — Музыка! Вам повезло! Лучший гитарист среди гитано — мой близкий друг!
   — Гитано?
   Женщина улыбнулась:
   — Так мы себя называем. Мужчина — гитано, женщина — гитана. Я расскажу вам…
   Но Орб решила, что эта цыганка вряд ли знает то, что ее интересует.
   — Нет, спасибо.
   Она пошла дальше.
   Молодая женщина схватила Орб за плечи и развернула ее к себе лицом, чтобы та видела, как высоко вздымается ее грудь.
   — Сеньор, вам ведь не сто лет! Разве вы не видите, как я страдаю! Я много лет мечтала встретить подобного мужчину! Неужели вы так жестоки, что отвергнете меня?
   Эти слова застигли Орб врасплох. Она расхохоталась, забыв на мгновение, что нарядилась мужчиной.
   Цыганка решила, что над ней издеваются, и пришла в ярость. В воздухе блеснул нож.
   — Нет-нет! — крикнула Орб. — Подожди! Я такая же женщина, как ты! Я просто не хотела приходить сюда одна…
   Настроение гитаны снова стремительно изменилось. Внезапно она тоже расхохоталась:
   — Ох, теперь я поняла! Ты боишься наших гитано!
   Нож исчез.
   — Я хочу найти источник цыганской музыки.
   — Я могу отвести тебя к одной старой женщине. Она знает много песен, которые все остальные давно позабыли!
   Это звучало многообещающе.
   — Хорошо.
   — Всего за несколько песет…
   Ну да. Конечно. Девушке нужны деньги. У Орб не было местной валюты, поэтому она протянула цыганке мелкую ирландскую монетку. Этот дар был принят благосклонно, и они отправились навестить старую женщину.
   Но когда Орб заговорила про Ллано, старуха покачала головой:
   — Если бы я знала, я сама была бы уже там! Только на родине всех цыган можно найти ответ на твой вопрос!
   — Но где это?
   — Этого я тоже не могу тебе сказать. Мы пришли из Египта, но, возможно, и это не родина. Может, пиренейские цыгане знают…
 
   Так Орб попала в страну басков. Пиренеи спускались к воде Бискайского залива, и по обе стороны их жили баски — как в Испании, так и во Франции. Все они говорили на своем собственном языке, которого Орб не знала. Ее поиски не продвинулись ни на шаг. Да, цыгане здесь были, однако она не могла их найти. Ни их, ни тайны их происхождения.
   Орб не хотела сдаваться. Она сняла комнату в деревне и каждый день разговаривала с новыми людьми, расспрашивая о цыганах. Но никто не признавался, что знает их.
   В конце концов Орб впала в отчаяние. Она вышла на деревенскую площадь, достала арфу и заиграла. Тут же на площадь высыпал народ. Как Орб и предполагала, все пришли послушать ее игру. Ни один настоящий цыган не может остаться равнодушным к звукам музыки, а ведь музыка Орб была еще и волшебной. Вскоре вся деревня собралась вокруг нее.
   Орб перестала играть, убрала арфу и, не обращая внимания на толпу, пошла домой, в свою комнату.
   Вскоре в дверь кто-то постучал. Орб отворила, надеясь, что сработала ее маленькая уловка.
   За дверью стоял смуглый мальчонка в ярких лохмотьях.
   — Николай зовет тебя, — сообщил он.
   Похоже, это победа. Орб не стала ни о чем расспрашивать посланца, лишь плотнее запахнула плащ и вышла из дома.
   — Вместе с музыкой, — добавил мальчишка.
   Орб улыбнулась. Она сходила за арфой и вместе с инструментом отправилась вслед за мальчиком. Улица вывела их к маленькой лачужке, сложенной из всякого мусора. Орб была в ужасе. Неужели здесь кто-то живет?
   В хижине девушка увидела старика-цыгана. Что он цыган, Орб поняла сразу
   — его внешность и манеры говорили сами за себя. Старик сидел на ветхом деревянном стуле и держал в руках старинную скрипку.
   Он повернул голову и долго смотрел на Орб. Потом наконец заговорил:
   — Научи моего ребенка своей музыке.
   Орб оглянулась, потрясенная, ища глазами постреленка. Тот уже убежал.
   — Я не могу… — слабо запротестовала она. — Я только хотела узнать…
   Нетерпеливым жестом Николай заставил ее замолчать.
   — Тинка!
   В комнату вошла крепкая молодая женщина в цветастой косынке — несомненно, дочь Николая. Но с глазами у нее было что-то не так. Взгляд девушки бессмысленно блуждал, не останавливаясь ни на чем. Орб догадалась, что девушка слепа.
   Николай поднял свою скрипку и заиграл. Орб показалось, что стены хижины раздвинулись и стали прозрачными, а мир вокруг затопило золотое сияние. Скрипка пела о чем-то давнем, чудесном, незримом…
   Внезапно Николай оборвал игру.
   — Но Тинка… Вот, смотри! — сказал он и поднял руку девушки, показывая ее Орб.
   Орб вздрогнула. У дочери Николая уцелели лишь первые фаланги пальцев. Только большие пальцы были нормальными. Похоже, девушка покалечилась еще в детстве.
   — Она не может играть, — хрипло произнес старик. — Она не может плясать.
   Он взглянул на ноги дочери, и Орб увидела, что у девушки искривлены ступни.
   — Тинке пятнадцать, а она все еще не замужем и бездетна. А ведь она хорошенькая. Научи ее своей музыке.
   — Но… — Орб не знала, как ей выбраться из создавшейся ситуации. — Но тому, что я делаю, нельзя научить…
   — Возьми ее за руку, — сказал Николай.
   Орб преодолела отвращение и взяла искалеченную руку Тинки. Стоило ей прикоснуться к девушке, как она услышала слабый отклик, похожий на звук далекого оркестра.
   Тинка обладала магией!
   — Я не могу научить ее, — продолжал Николай. — Вся моя музыка — в этой скрипке. Но ты можешь.
   — Пожалуй, — согласилась Орб. Несмотря на свой жалкий вид, девушка ей нравилась.
   — Так возьми ее, — сказал старик.
   Орб повиновалась, ошеломленная таким развитием событий. Вообще-то у нее были другие планы на будущее… Она взяла девушку за руку и вывела ее на улицу.
   Вокруг было множество людей; все они занимались своими делами и старательно не обращали на них внимания. Никто не смотрел, как Орб вела Тинку к себе, хотя все видели это.
   Итак, вместо Ллано Орб нашла себе ученицу. Но она понимала, что это своеобразное испытание. Если она научит девушку волшебной музыке, цыгане станут ей помогать.
 
   Тинка оказалась очень застенчивой. Она ничего не предлагала сама, а в ответ на расспросы лишь пожимала плечами. Одежда ее была рваной, туфли распадались. Орб поняла, что бесполезно учить девушку чему бы то ни было, пока она в таком состоянии. Сначала надо завоевать доверие Тинки, а для этого следует привести ее в божеский вид.
   — Пойдем, Тинка, — весело сказала Орб. — Мы отправляемся за покупками.
   Девушка безучастно смотрела сквозь нее.
   — Купим тебе одежду, туфли и все остальное, — продолжала Орб. — Ты очень хорошенькая, если…
   Тинка продолжала оставаться безучастной.
   Орб вдруг поняла, что до сих пор не слышала ее голоса. Может, девушка еще и немая? Нет, она ведь отреагировала, когда отец ее позвал, а человек, который слышит, способен и разговаривать. Если хочет, конечно.
   «Всему свое время», — решила Орб. Наверняка Тинка разговаривает и даже поет! Иначе зачем бы Орб понадобилась Николаю?
   Почему же тогда она не отвечает?
   — Ты ведь понимаешь меня, правда? — спросила Орб.
   Тинка опять пожала плечами. Понятно. Не понимает. А до сих пор она просто реагировала на вопросительную интонацию.