немецки. Но тот опережает его и с акцентом, но на понятном немецком
спрашивает: "Куда идешь?" И не дожидаясь ответа, продолжает: "На родину, я
не ошибся? В Германию?"
Хенн снова кивает.
"Не бойся!" - успокаивает его пастух. -- "Я не сделаю тебе ничего плохого.
Хочешь есть?" Он предлагает Тео поесть и напиться.
Хенн рассказывает, что бежал из России и теперь через Венгрию и Австрию хочет
добраться до Германии. Но ведет ли эта железная дорога в Австрию? Да,
подтверждает пастух, но по этой линии ходят только поезда с русскими
солдатами, возвращающимися в Австрию из отпуска.
"Это меняет мои планы", - говорит Хенн.
Пастух ободряюще смотрит на Тео: "Почему? Тебе только надо дождаться
подходящего поезда -- ведь на поезде ты доберешься куда быстрее, чем пешком".
Хенн озадаченно смотрит на собеседника.
"Следующая станция -- в двадцати километрах отсюда", - продолжает пастух. --
"Там останавливаются все поезда -- к ним прицепляют второй паровоз, одному
тяжело тянуть состав по горной дороге".
"Понимаю!" - кивает Хенн. -- "Там легче всего забраться в какой-нибудь поезд".
Он уверенно шагает дальше. Через пару часов перед ним появляются
станционные платформы. По обе стороны платформ -- густой лес. За станцией --
небольшая деревня с приземистыми крестьянскими домами.
"Это хорошо. Можно укрыться в лесу, а оттуда незаметно забраться в поезд", -
думает Хенн.
Но и здесь -- ни одного поезда.
Хенн снова чувствует голод. Как обычно, он идет в деревню и просит хлеба. И
опять изображает немого -- так ему кажется безопаснее. Хенну нигде не
отказывают -- в отличие от Украины, в Румынии у людей достаточно еды. Да и
урожай здесь получше. Ему даже удается припрятать немного хлеба прозапас. Он
возвращается к железнодорожной станции и в ожидании поезда укрывается в
придорожных кустах.
Поезда все еще нет.
"Пастух был прав", - думает Хенн. -- "Видно, и в самом деле поезда здесь
нечасто ходят". Да сможет ли он незаметно забраться в проходящий состав?
Им снова овладевают тяжелые раздумья. А если ему не удастся добраться на
поезде? Опять идти пешком? День за днем, почти без остановок -- ведь до
австрийской границы почти восемьсот километров... И опять каждый день просить
хлеба?
В густеющих сумерках внезапно раздается резкий свисток паровоза.
Поезд! Наконец-то!
С замирающим сердцем Хенн вслушивается в стук колес приближающегося
состава. Сначала в поле его зрения появляется паровоз, затем -- пассажирский
вагон, а за пассажирским вагоном -- бесконечная вереница товарных вагонов.
"Десять, двадцать, тридцать, сорок", - считает Хенн.
Это -- шанс, возможность двигаться дальше. Теперь все зависит от того, сможет
ли он попасть на поезд, спрятаться в одном из товарных вагонов.
Поезд, скрежеща тормозами, останавливается. Из пассажирского вагона выходят
русские солдаты. Очевидно, возвращаются из отпуска. Но куда? Конечно, в
Австрию! Этот поезд едет в Австрию! Непередаваемое волнение охватывает
Хенна. Паровоз отцепляют от состава, он куда-то уезжает -- наверное, пополнить
запасы воды и топлива. Тем временем к поезду прицепляют второй паровоз. Это
длится бесконечно долго. Наконец возвращается первый, его тоже прицепляют к
составу.
Под покровом темноты Хенн подходит ближе к поезду. В одном из вагонов он
замечает пустующую тормозную площадку. Путешествовать, забравшись на
тормозную площадку! "Как Джек Лондон", - мелькает в г олове Хенна.
С фонарем в руке путевой обходчик идет вдоль состава, проверяя каждый вагон.
Однако Хенн остается незамеченным. Русские солдаты давно вернулись в
пассажирский вагон. Раздается свисток головного паровоза. Ему отвечает свисток
замыкающего.
Хенн догадывается -- оба паровоза дают друг другу сигнал к отправке. Резкий
толчок -- поезд приходит в движение. Хенн еще раз осматривается по сторонам,
затем рывком вскакивает в вагон и забирается на тормозную площадку.
От волнения у Хенна перехватывает дыхание -- вдруг кто-нибудь услышал его? Но
колеса грохочут так громко, что не услышишь и собственного крика. Поезд тяжело
движется вперед -- наверное, преодолевает перевал. Он движется так медленно,
что Хенну кажется -- пешком идти быстрее. Но у него хватит терпения. Он в
поезде, в безопасном месте. Поезд везет его в нужном направлении. К тому же он
ведь решил -- ехать, пока есть такая возможность.
Около полуночи поезд останавливается на маленькой станции, но стоит недолго.
От состава отцепляют второй паровоз. Видимо, самый трудный отрезок пути уже
пройден, и теперь поезд пойдет не так медленно. И действительно -- поезд
набирает скорость.
Хенн пытается заснуть, но это ему не удается. На тормозной площадке неудобно
и тесно, даже ноги вытянуть нельзя.
Поезд идет без остановок всю ночь. Утром он останавливается на какой-то
станции, чтобы пропустить встречный поезд. В полдень поезд останавливается
снова, на этот раз на два часа. Съежившись, Хенн сидит на тормозной площадке.
Он слышит, как вдоль состава проходит путевой обходчик. Хенн раздумывает --
может, на короткое время сойти с поезда? Нет, не стоит -- риск слишком велик.
Наконец поезд снова трогается. Монотонный стук колес действует усыпляющее,
но заснуть Хенн не может -- чувство голода становится все сильнее. Припасенный
хлеб он съел еще утром.
Хенн пытается отвлечься от назойливых мыслей о еде, переключиться на что-
нибудь другое. Он должен сосредоточиться на самом главном -- все ближе конец
его долгого, нелегкого пути, все меньше расстояние между поездом и его
родиной.
"Двести километров, двести сорок километров", - в полудреме считает про себя
Хенн. Все ближе граница, все реальнее окончательная, полная свобода на родной
земле. Еще каких-нибудь двенадцать часов езды. Но двенадцать часов без еды
он не выдержит. От голода у Хенна кружится голова, темнеет в глазах. Ему
обязательно нужно поесть, ему нельзя терять силы, ведь впереди -- самое
тяжелое: переход через границу.
Он решает незадолго до наступления темноты спрыгнуть с поезда и в ближайшей
деревне попросить хлеба.
На крутом повороте поезд снижает скорость. Хенн вылезает из своего укрытия. Он
останавливается на последней ступеньке, крепко хватается за поручни руками,
затем спускает ноги вниз, но так, чтобы они не доставали до земли. Не касаясь
земли, он перебирает ногами, как будто бежит. Хенн еще раньше видел, что так
делали путевые обходчики, когда хотели спрыгнуть с идущего поезда и при этом
не упасть. Толчок, Хенн опускается ниже, и вот уже его ноги бегут по гравию
железнодорожной насыпи. Через несколько секунд он отпускает поручни и падает
в придорожный ров.
Тяжело дыша, Хенн смотрит вслед уходящему поезду. На тормозной площадке
последнего вагона он видит проводника, но тот, кажется, ничего не заметил.
Немного передохнув, Хенн трогается в путь. За большим полем он замечает
несколько крестьянских домов. Он стучит в первый дом. Там только две старые
женщины. Он по-немецки просит хлеба, но женщины не понимают его. Тогда он
показывает жестами, что голоден и просит есть. Хозяйки подают ему хлеб с
маслом и молоко. Хенн старается есть не спеша, он с трудом сдерживается,
чтобы не наброситься на еду как голодный зверь.
Низко поклонившись, он благодарит женщин и покидает дом. Теперь, когда он
сыт, ему опять не дает покоя вопрос: сколько километров до границы? Подойдя к
следующему дому, Хенн через открытую дверь видит молодую женщину и трех
детей. Недолго думая, он по-немецки спрашивает женщину, - далеко ли до
границы. "До Венгрии -- шестьдесят километров!" - отвечает та с сильным
акцентом.
"Оказывается, Венгрия совсем близко!" - радуется про себя Хенн. Но его лицо
остается бесстрастным, он старается не показать свою радость.
Женщина задает Хенну обычный вопрос -- откуда он и куда направляется.
"В Австрию", -отвечает Хенн.
"Это очень нелегко! Прямых поездов нет. Сначала вам нужно доехать до
Будапешта, а там вы узнаете, как ехать дальше".
"А далеко ли следующая станция?"
"Нет, не слишком далеко, примерно в трех часах пути отсюда", - отвечает
женщина. Она предлагает Хенну поесть. Но Тео уже сыт, поэтому спрашивает, не
может ли он взять еду с собой. Хозяйка утвердительно кивает. Затем по-румынски
говорит что-то старшей дочери. Девочка выходит из комнаты и через несколько
минут возвращается с маленьким пакетом, который отдает Хенну.
Тем временем быстро темнеет, но Хенн все же решает идти по направлению к
станции. В этот вечер он как никогда уверен в своих силах, уверен в скором,
счастливом окончании своего пути. В мыслях он уже дома, в Германии.
Все, что происходит с ним в следующие три дня, еще больше укрепляет эту
счастливую уверенность. Прежние страхи и опасения постепенно покидают его.
Он становится все беспечнее.
На станции Хенн три часа ждет прихода поезда. Наконец к перрону подходит
пустой товарный состав. В кабине паровоза -- венгерский машинист. Ни одного
русского не видно. Под покровом темноты Хенну удается забраться в один из
пустых вагонов.
Он устраивается на ночлег на полу вагона. В таком же вагоне осенью прошлого
года его вместе с другими военнопленными везли на Украину. Тогда в вагоне
было сорок или даже пятьдесят человек.
Но все это -- уже в прошлом. Теперь Хенн думает только о будущем.
На следующий день его послеполуденную дремоту нарушает грохот вагонных
колес. Звук такой, как будто катятся и гремят пустые бочки. Через щель в двери
вагона Хенн видит, что поезд по железному мосту пересекает какую-то широкую
реку. Вдали под жаркими лучами солнца блестят крыши большого города.
"Это, наверное, Будапешт!" - догадывается Хенн.
Через полчаса поезд останавливается на грузовой станции. Хенн осторожно
открывает вагонную дверь, осматривается. Тихо и безлюдно. Кажется, что жизнь
здесь замерла.
Может быть, сегодня воскресенье?
Хенн видит, как к открытой двери вагона подходит человек в форме
железнодорожника. Похоже, это начальник поезда. Тео спрыгивает из вагона на
землю.
Человек испуганно останавливается, потом медленно подходит ближе.
"Не бойся", - говорит по-немецки Хенн. -- "У меня не было мелких денег, чтобы
купить билет на Восточный экспресс, вот я и ехал в "товарном экспрессе..."
Секунду начальник поезда настороженно смотрит на Хенна, затем разражается
громким смехом. "Молодец! Это мне нравится!" Он хорошо говорит по-немецки.
"Это конечная станция?" - осведомляется Хенн.
"А куда тебе надо?" Начальник поезда производит впечатление добродушного
человека.
"В Австрию".
Начальник поезда оценивающе смотрит на безбилетного пассажира.
"Идет ли этот поезд дальше?" - интересуется Хенн.
"Поезд едет в Австрию. На этой станции меняется бригада, обслуживающая
состав", - отвечает начальник поезда. -- "Оставайся здесь, в этом вагоне".
"Я же говорил -- как в Восточном экспрессе", - смеется Хенн.
"Мне бы твое чувство юмора! Восточный экспресс? Это в прошлом. Теперь ходят
только товарные составы. Пассажирские поезда теперь невыгодны -- нынешние
деньги ценности не имеют".
Хенн непонимающее смотрит на собеседника.
"Сейчас я тебе все объясню". Начальник поезда присаживается на корточки
возле открытых дверей вагона. - "Я получаю жалованье -- двести пенге. А знаешь
что это такое? Если я сразу же после получки не куплю за эти деньги пару буханок
хлеба, то на следующий день за эту же сумму я смогу купить лишь маленькую
булочку".
"Но вы же выиграли войну!" - хочет сказать Хенн. Но не говорит ничего.
"Ты немец?" - тихо спрашивает начальник поезда.
Хенн кивает.
Венгр достает из кармана какой-то пакет.
"Ну что ж, желаю тебе благополучной поездки в этом "Восточном экспрессе"!" -
говорит он, протягивает пакет Хенну и исчезает в здании товарной станции. Тео
разворачивает пакет. В пакете -- несколько бутербродов.
В ночь с первого на второе июля репарационный товарный состав пересекает
венгерско-австрийскую границу. Начальник поезда, австриец, сменивший
венгерского в Будапеште, на приграничной станции сдал, согласно правилам,
проездные документы -- на них должны поставить печать. Дежурный по станции,
советский офицер, оформляет все быстро, без проволочек -- для него это
обычная, повседневная работа. Его не интересует, что везет товарный состав из
Венгрии в Австрию. Главное -- репарационные поставки, провозимые через
Венгрию и Румынию в Россию.
Ни австрийский начальник поезда, ни советский офицер не подозревают, что в
одном из сорока шести вагонов товарного состава границу пересекает беглый
немецкий военнопленный.
Равномерный стук вагонных колес стихает, и Хенн сразу же просыпается. Он уже
привык к этому монотонному стуку и перестал замечать его. И даже крепче спит
под этот шум. Поэтому он не заметил, как поезд пресек сначала румынско-
венгерскую границу, а через несколько дней -- границу между Венгрией и
Австрией.
Примерно через поезд проезжает мимо Вены. Тео Хенн еще спит. Он спит, не
зная, что этот вынужденный отдых поможет ему выдержать последний этап пути к
дому. Та часть Австрии, по которой он сейчас едет, занята советскими войсками.
И если его снова задержат, то могут отправить обратно. Туда, откуда он бежал -- в
лагерь для военнопленных где-нибудь в России.
Мимо маленького городка Грайн на Дунае все прогулочные пароходы проплывают
не останавливаясь -- в нем нет никаких достопримечательностей.
В десяти километрах от Грайна, в долине Дуная, приютилась маленькая
незаметная деревушка. Однако война не обошла стороной ни этот городок, ни эту
деревушку. Здесь расквартированы советские военные подразделения. Со
стороны это почти не заметно, лишь иногда по улицам проезжают грузовики с
русскими солдатами в кузове.
Жена булочника Бергхубера не удивилась, когда под вечер в булочной появился
незнакомый человек. С тех пор как закончилась война, через их деревню прошло
много незнакомых людей, направляющихся в Вену из оккупированной Германии.
"Желаете что-нибудь?" Женщина вопросительно смотрит на Хенна.
"Можете дать мне кусок хлеба?"
Жена булочника застывает в нерешительности. Незнакомец быстро добавляет:
"Денег у меня нет..."
"Откуда вы?" - спрашивает женщина. Она с интересом смотрит на незнакомого
человека. В нем есть что-то располагающее.
Хенну булочница тоже кажется довольно добродушной. Ей, наверное, можно
сказать правду. Впервые за эти десять недель ему не нужно ничего придумывать.
Он снова Тео Хенн.
"Я из России", - тихо говорит он.
"Откуда?"
"Из России. Я бежал из лагеря для военнопленных".
Булочница с недоверием смотрит на Хенна: "Не рассказывайте мне сказки!" Она
смеется.
Впервые Хенн сказал правду, но эта правда слишком неправдоподобна. Женщина
не верит ему.
"Но я в самом деле из России", - тихо повторяет он. И в доказательство снимает
с головы кепку.
Женщина видит его коротко остриженную голову и удивляется еще больше.
"Куда вы направляетесь?" - спрашивает она.
"Домой. В Германию. В Рурскую область". Хенн нерешительно вертит кепку в
руках.
Вот ведь как все оборачивается! Оказывается, совсем не просто снова стать тем,
кем он был на самом деле -- немцем Тео Хенном. Хотя выдавать себя за
уроженца Эльзаса, женатого человека, отца двух детей француза Пауля
Фюрстенбергера тоже было ох как непросто. Он даже почти привык к своему
новому имени. И вот теперь он -- снова Хенн, Тео Хенн из Рурской области, из
Оберхаузена. И оттого еще тяжелее ему здесь, в Австрии, встречать
недоверчивые взгляды людей, говорящих на одном языке с ним.
Как многие женщины, булочница практически подходит к создавшейся ситуации:
"Где вы собираетесь ночевать?"
Хенн пожимает плечами -- об этом он еще не думал.
"Идемте со мной!" Женщина открывает выкрашенную белой краской дверь
позади прилавка. Хенн послушно следует за ней.
"Пеперль", - обращается булочница к пришедшему из пекарни мужу. "Ты только
подумай -- этот господин бежал из России. Пусть он у нас переночует".
"Ну хорошо". Булочник вытирает о белый передник испачканные мукой руки.
Кажется, его не слишком удивила сообщенная женой новость.
Вечером все трое сидят за обильно нарытым столом. Хозяева слушают Тео. Тот
рассказывает тихим голосом, скупо, часто останавливаясь на полуслове.
Слишком много ему пришлось пережить. Он не знает, когда и как попадет домой --
ведь впереди еще одна, последняя граница. Зато теперь он знает, почему
булочница с таким интересом и сочувствием отнеслась к нему: ее брат все еще в
русском плену, и она надеется, что Хенн что-нибудь о нем знает. Но Тео должен
разочаровать ее.
Булочница предлагает Хенну пожить у них пару недель, прежде чем отправиться
дальше. Но Тео отказывается -- деревня расположена в русской оккупационной
зоне, и пока он здесь, спокоен он не будет. Утром Хенн прощается с хозяевами.
Булочница сует ему в карман десять шиллингов.
До немецкой границы остается километров восемьдесят -- два дня пути. Два дня,
если все пройдет без осложнений.
Тео Хенн шагает, насвистывая веселую песенку. "Рано пташечка запела, как бы
кошечка не съела!" - внезапно проносится у него в голове. Попусту свистеть --
плохая примета. Такое уже было в России перед тем, как его снова схватили. Но
ведь он уже почти в Германии! Что может с ним случиться?
Его путь лежит вдоль Дуная.
На другом берегу -- американская оккупационная зона. Если бы Хенну удалось
перебраться на другой берег, это было бы окончательным спасением. Дойдя до
следующей деревни, Тео выспрашивает у жителей, есть ли возможность
незаметно перебраться на другой берег. В ответ он не получает ничего
утешительного: Дунай постоянно патрулируется русскими. Может, ему удастся
как-нибудь пересечь реку ночью.
Беззаботно насвистывая, Хенн шагает дальше.
"Документы!"
Внезапный окрик возвращает Хенна к действительности. Русский патруль! Солдат
останавливает Тео. "Документы?"
Документов у него нет. Патрульный приказывает Хенну следовать за ним в
местную комендатуру. И там Хенн с удивлением узнает, что дежурный офицер
принимает его за русского солдата-дезертира! Подозрение вызывает его коротко
остриженная голова. К тому же при личном обыске у него обнаружили русскую
солдатскую пилотку.
"Я немецкий рабочий!" - уверяет офицера Хенн. Но как он может доказать это?
И тут в голову ему приходит совершенно бредовая идея: "Я спою песню на
рейнском диалекте!"
"Давай!" - со скучающим видом разрешает ему офицер.
И в июле 1946 года в австрийской деревушке немецкий военнопленный поет
русскому офицеру песню "Дойду до Кельна я пешком". Поет, чтобы доказать, что
он -- немец. Только после этого офицер поверил Хенну и собирается передать его
австрийской полиции.
Через короткое время Хенн уже в полицейском участке. "Это не так страшно!" -
думает он, стоя перед двумя австрийскими жандармами. Он охотно отвечает на
все вопросы, которые ему задают. Однако скоро Тео убеждается, что австрийские
жандармы слушают его ответы с недоверием.
"Где вы провели минувшую ночь?"
"Что означает этот вопрос?" - настораживается Хенн. И уклончиво отвечает: "Я
ночевал в маленькой деревне примерно в двадцати километров отсюда. Названия
ее я не знаю. Почему вы это спрашиваете?"
Жандармы переглядываются. "В прошлую ночь недалеко отсюда было
совершено серьезное преступление -- кража со взломом..."
"Я ничего не украл!" - резко отвечает Хенн.
"Сейчас проверим!" - говорит один из жандармов и выходит из помещения.
"Куда это он?" - спрашивает Хенн у второго жандарма.
"Преступника видела одна девочка. Она говорит, что хорошо разглядела его. И
конечно, смогла бы снова узнать его". В голосе жандарма слышится скрытое
злорадство.
"Мне ничего не будет -- я же ничего не украл! А если девочка скажет, что я и есть
вор? Ведь ребенок может ошибиться! И все же алиби у меня есть -- я могу сказать,
что ночевал в доме булочника".
Через десять минут первый жандарм появляется вместе с девочкой лет десяти.
"Ну что, это тот самый?" Жандарм с девочкой подходят к Хенну.
Девочка отрицательно качает головой: "Нет, это не он."
"Не он?" Жандармы явно разочарованы.
"Ты уверена?" - спрашивает один.
"У этого господина очень короткие волосы".
"А у того волосы были длиннее?"
Девочка кивает. "Да. И тот был гораздо выше".
Хенн облегченно вздыхает. "Я же говорил вам, что ничего такого не делал", -
обращается он к жандармам. -- "А теперь отпустите меня. Я пойду дальше".
Хенн поворачивается к двери, готовый выйти, но один из жандармов грубо
останавливает его: "Куда, приятель? Очень сожалею, но вам придется остаться
здесь -- у вас нет документов".
Хенн хочет протестовать, но видит, что это бесполезно.
"Мы доставим вас в Урфар, в отдел розыска при криминальной полиции. Там
ваши показания проверят", - говорит жандарм. И с хитрой улыбкой добавляет:
"Если ваши показания подтвердятся, вы сможете получить документы.
Разумеется, временные. Без документов, сами понимаете, нельзя..."
Урфар! Никогда прежде Хенн не слышал этого названия. Лишь когда на русском
грузовике его привозят к зданию криминальной полиции, он узнает, что Урфар --
это район Линца. Тео узнает еще больше: Урфар, расположенный на северном
берегу Дуная -- это советская оккупационная зона, а часть Линца, находящаяся на
другом берегу - американская оккупационная зона. Может быть, ему повезет --
удастся перебраться на другой берег и покинуть, наконец, контролируемую
русскими юго-восточную часть Европы. Может быть...
В отделе розыска Хенна снова допрашивают. И снова Тео объясняет -- он
немецкий военнопленный, бежал из России, направляется на Родину, в Западную
Германию. Через некоторое время дежурный чиновник сообщает: "Спецпоезда в
Германию пока нет. Поэтому я должен поместить вас в тюрьму".
"В тюрьму?" Хенн не верит своим ушам. "Я же не совершил никакого
преступления, ничего не украл, никого не убил... Почему я должен в тюрьму?"
Чиновник пожимает плечами: "Но ведь у вас нет документов!"
И в тот день, когда беглый немецкий военнопленный Тео Хенн надеялся ступить
на немецкую землю, он снова оказывается в тюрьме. В камере вместе с десятью
заключенными, среди которых один отравитель, один бандит и один мошенник, в
тринадцатый раз привлекающийся к уголовной ответственности. Хорошенькое
соседство!
"А за что тебя посадили?"
"Ни за что. Я ничего не сделал".
"Рассказывай!" - смеется один из заключенных. -- "Мы все тоже это говорили!"
Остальные с недоверием наблюдают за новеньким. Тот подозрительно часто
исчезает в туалете, отделенном от камеры невысокой перегородкой. Из-за
перегородки доносятся неприятные, щелкающие звуки. Заключенные
переглядываются.
"Вши!" - кричит один из них. И отчаянно барабанит в дверь камеры.
Приходит надзиратель, и ему возмущенно сообщают: у новичка вши! Через
короткое время в камере появляется санитар. Он обрабатывает Хенна порошком
ДДТ. Впервые за все это время Тео избавляется от паразитов. "Не тюрьма, а
какой-то пансион для благородных девиц!" - бормочет он, когда санитар выходит
из камеры. Вечером, перед тем как заснуть, Хенн вдруг вспоминает -- а ведь
сегодня утром он опять свистел!...
Снова ожидание. Ждать. Ничего другого в этой тюрьме Хенн предпринять не
может. Но ему обязательно нужно вырваться из тюрьмы и перебраться через
Дунай. А там -- свобода! Однако из тюрьмы убежать невозможно.
Но вот если его куда-нибудь отправят... Хенн должен ждать. Ждать случая. И
через восемь дней случай представляется. Вместе с семью другими
заключенными его направляют на уборку здания бывшей духовной семинарии.
После войны в этом здании размещался русский военный госпиталь. Недалеко от
Урфара, у подножия невысоких гор, словно крепость, возвышается монастырь.
Высокая стена окружает четырехугольный, богато украшенный внутренний двор с
монастырскими постройками и красивым фонтаном посередине.
Хенн потрясен, видя, какой урон нанесла монастырю война - и монастырский
двор, и постройки разорены и запущены. Но интересует Тео лишь одно: можно ли
убежать отсюда? Окна первого этажа зарешечены. Единственный вход
охраняется австрийским полицейским. Однако есть другая возможность, хотя
очень опасная. И он обязательно рискнет.
Прямо напротив главного входа из окна второго этажа Хенн видит телеграфный
столб. Расстояние от окна до столба -- примерно два метра. Что если попытать
счастья и прыгнуть на этот столб?...
Итак, он должен поставить на карту все. Однако в первый день осуществить свое
намерение он не решается. Чтобы не вызвать подозрение у полицейского, он
намеренно не поднимается на второй этаж. На второй день появляется
благоприятная возможность. Хенн посвящает в свой план двух австрийцев, с
которыми убирает помещение. Оба сразу же соглашаются ему помочь. Один из
них втягивает в долгую беседу полицейского, охраняющего помещение изнутри.
Второй полицейский не опасен -- он охраняет вход в здание снаружи, с
противоположной стороны. Когда другой австриец условленным знаком
показывает Хенну -- опасности нет, тот, спружинив, прыгает из окна на
телеграфный столб. Несколько секунд -- и он соскальзывает по столбу на землю.
Только теперь Хенн чувствует, как горят его ладони -- он содрал на них кожу.
Согнувшись, чтобы его не заметили, Тео бросается бежать. Вслед ему -- ни
окрика, ни выстрела. Снова удалось!
Он все еще в Австрии, на территории, занятой русскими. Но до границы с
Германией -- только сорок километров.
У молодых австриек Врони и Ценци сегодня прекрасное настроение. Запряженная
двумя лошадьми повозка, в которой едут девушки, катит по лесной дороге. Врони
правит, Ценци погоняет лошадей.
"Посмотри-ка!" - вдруг говорит Ценци. Впереди, тяжело ступая, медленно бредет
какое-то человек. Врони натягивает поводья. Когда повозка останавливается
рядом с незнакомцем, тот с удивлением смотрит на молодых австриек -- в этих
местах вероятнее всего встретить крестьянина или русского солдата, а тут --
девушки...
"Не хотите немного проехать с нами?" - спрашивает Ценци.
"Куда?" Незнакомец, кажется, не доверяет девушкам.
"Мы едем в направлении границы". Незнакомец какое-то мгновение думает,
спрашивает: "Куда идешь?" И не дожидаясь ответа, продолжает: "На родину, я
не ошибся? В Германию?"
Хенн снова кивает.
"Не бойся!" - успокаивает его пастух. -- "Я не сделаю тебе ничего плохого.
Хочешь есть?" Он предлагает Тео поесть и напиться.
Хенн рассказывает, что бежал из России и теперь через Венгрию и Австрию хочет
добраться до Германии. Но ведет ли эта железная дорога в Австрию? Да,
подтверждает пастух, но по этой линии ходят только поезда с русскими
солдатами, возвращающимися в Австрию из отпуска.
"Это меняет мои планы", - говорит Хенн.
Пастух ободряюще смотрит на Тео: "Почему? Тебе только надо дождаться
подходящего поезда -- ведь на поезде ты доберешься куда быстрее, чем пешком".
Хенн озадаченно смотрит на собеседника.
"Следующая станция -- в двадцати километрах отсюда", - продолжает пастух. --
"Там останавливаются все поезда -- к ним прицепляют второй паровоз, одному
тяжело тянуть состав по горной дороге".
"Понимаю!" - кивает Хенн. -- "Там легче всего забраться в какой-нибудь поезд".
Он уверенно шагает дальше. Через пару часов перед ним появляются
станционные платформы. По обе стороны платформ -- густой лес. За станцией --
небольшая деревня с приземистыми крестьянскими домами.
"Это хорошо. Можно укрыться в лесу, а оттуда незаметно забраться в поезд", -
думает Хенн.
Но и здесь -- ни одного поезда.
Хенн снова чувствует голод. Как обычно, он идет в деревню и просит хлеба. И
опять изображает немого -- так ему кажется безопаснее. Хенну нигде не
отказывают -- в отличие от Украины, в Румынии у людей достаточно еды. Да и
урожай здесь получше. Ему даже удается припрятать немного хлеба прозапас. Он
возвращается к железнодорожной станции и в ожидании поезда укрывается в
придорожных кустах.
Поезда все еще нет.
"Пастух был прав", - думает Хенн. -- "Видно, и в самом деле поезда здесь
нечасто ходят". Да сможет ли он незаметно забраться в проходящий состав?
Им снова овладевают тяжелые раздумья. А если ему не удастся добраться на
поезде? Опять идти пешком? День за днем, почти без остановок -- ведь до
австрийской границы почти восемьсот километров... И опять каждый день просить
хлеба?
В густеющих сумерках внезапно раздается резкий свисток паровоза.
Поезд! Наконец-то!
С замирающим сердцем Хенн вслушивается в стук колес приближающегося
состава. Сначала в поле его зрения появляется паровоз, затем -- пассажирский
вагон, а за пассажирским вагоном -- бесконечная вереница товарных вагонов.
"Десять, двадцать, тридцать, сорок", - считает Хенн.
Это -- шанс, возможность двигаться дальше. Теперь все зависит от того, сможет
ли он попасть на поезд, спрятаться в одном из товарных вагонов.
Поезд, скрежеща тормозами, останавливается. Из пассажирского вагона выходят
русские солдаты. Очевидно, возвращаются из отпуска. Но куда? Конечно, в
Австрию! Этот поезд едет в Австрию! Непередаваемое волнение охватывает
Хенна. Паровоз отцепляют от состава, он куда-то уезжает -- наверное, пополнить
запасы воды и топлива. Тем временем к поезду прицепляют второй паровоз. Это
длится бесконечно долго. Наконец возвращается первый, его тоже прицепляют к
составу.
Под покровом темноты Хенн подходит ближе к поезду. В одном из вагонов он
замечает пустующую тормозную площадку. Путешествовать, забравшись на
тормозную площадку! "Как Джек Лондон", - мелькает в г олове Хенна.
С фонарем в руке путевой обходчик идет вдоль состава, проверяя каждый вагон.
Однако Хенн остается незамеченным. Русские солдаты давно вернулись в
пассажирский вагон. Раздается свисток головного паровоза. Ему отвечает свисток
замыкающего.
Хенн догадывается -- оба паровоза дают друг другу сигнал к отправке. Резкий
толчок -- поезд приходит в движение. Хенн еще раз осматривается по сторонам,
затем рывком вскакивает в вагон и забирается на тормозную площадку.
От волнения у Хенна перехватывает дыхание -- вдруг кто-нибудь услышал его? Но
колеса грохочут так громко, что не услышишь и собственного крика. Поезд тяжело
движется вперед -- наверное, преодолевает перевал. Он движется так медленно,
что Хенну кажется -- пешком идти быстрее. Но у него хватит терпения. Он в
поезде, в безопасном месте. Поезд везет его в нужном направлении. К тому же он
ведь решил -- ехать, пока есть такая возможность.
Около полуночи поезд останавливается на маленькой станции, но стоит недолго.
От состава отцепляют второй паровоз. Видимо, самый трудный отрезок пути уже
пройден, и теперь поезд пойдет не так медленно. И действительно -- поезд
набирает скорость.
Хенн пытается заснуть, но это ему не удается. На тормозной площадке неудобно
и тесно, даже ноги вытянуть нельзя.
Поезд идет без остановок всю ночь. Утром он останавливается на какой-то
станции, чтобы пропустить встречный поезд. В полдень поезд останавливается
снова, на этот раз на два часа. Съежившись, Хенн сидит на тормозной площадке.
Он слышит, как вдоль состава проходит путевой обходчик. Хенн раздумывает --
может, на короткое время сойти с поезда? Нет, не стоит -- риск слишком велик.
Наконец поезд снова трогается. Монотонный стук колес действует усыпляющее,
но заснуть Хенн не может -- чувство голода становится все сильнее. Припасенный
хлеб он съел еще утром.
Хенн пытается отвлечься от назойливых мыслей о еде, переключиться на что-
нибудь другое. Он должен сосредоточиться на самом главном -- все ближе конец
его долгого, нелегкого пути, все меньше расстояние между поездом и его
родиной.
"Двести километров, двести сорок километров", - в полудреме считает про себя
Хенн. Все ближе граница, все реальнее окончательная, полная свобода на родной
земле. Еще каких-нибудь двенадцать часов езды. Но двенадцать часов без еды
он не выдержит. От голода у Хенна кружится голова, темнеет в глазах. Ему
обязательно нужно поесть, ему нельзя терять силы, ведь впереди -- самое
тяжелое: переход через границу.
Он решает незадолго до наступления темноты спрыгнуть с поезда и в ближайшей
деревне попросить хлеба.
На крутом повороте поезд снижает скорость. Хенн вылезает из своего укрытия. Он
останавливается на последней ступеньке, крепко хватается за поручни руками,
затем спускает ноги вниз, но так, чтобы они не доставали до земли. Не касаясь
земли, он перебирает ногами, как будто бежит. Хенн еще раньше видел, что так
делали путевые обходчики, когда хотели спрыгнуть с идущего поезда и при этом
не упасть. Толчок, Хенн опускается ниже, и вот уже его ноги бегут по гравию
железнодорожной насыпи. Через несколько секунд он отпускает поручни и падает
в придорожный ров.
Тяжело дыша, Хенн смотрит вслед уходящему поезду. На тормозной площадке
последнего вагона он видит проводника, но тот, кажется, ничего не заметил.
Немного передохнув, Хенн трогается в путь. За большим полем он замечает
несколько крестьянских домов. Он стучит в первый дом. Там только две старые
женщины. Он по-немецки просит хлеба, но женщины не понимают его. Тогда он
показывает жестами, что голоден и просит есть. Хозяйки подают ему хлеб с
маслом и молоко. Хенн старается есть не спеша, он с трудом сдерживается,
чтобы не наброситься на еду как голодный зверь.
Низко поклонившись, он благодарит женщин и покидает дом. Теперь, когда он
сыт, ему опять не дает покоя вопрос: сколько километров до границы? Подойдя к
следующему дому, Хенн через открытую дверь видит молодую женщину и трех
детей. Недолго думая, он по-немецки спрашивает женщину, - далеко ли до
границы. "До Венгрии -- шестьдесят километров!" - отвечает та с сильным
акцентом.
"Оказывается, Венгрия совсем близко!" - радуется про себя Хенн. Но его лицо
остается бесстрастным, он старается не показать свою радость.
Женщина задает Хенну обычный вопрос -- откуда он и куда направляется.
"В Австрию", -отвечает Хенн.
"Это очень нелегко! Прямых поездов нет. Сначала вам нужно доехать до
Будапешта, а там вы узнаете, как ехать дальше".
"А далеко ли следующая станция?"
"Нет, не слишком далеко, примерно в трех часах пути отсюда", - отвечает
женщина. Она предлагает Хенну поесть. Но Тео уже сыт, поэтому спрашивает, не
может ли он взять еду с собой. Хозяйка утвердительно кивает. Затем по-румынски
говорит что-то старшей дочери. Девочка выходит из комнаты и через несколько
минут возвращается с маленьким пакетом, который отдает Хенну.
Тем временем быстро темнеет, но Хенн все же решает идти по направлению к
станции. В этот вечер он как никогда уверен в своих силах, уверен в скором,
счастливом окончании своего пути. В мыслях он уже дома, в Германии.
Все, что происходит с ним в следующие три дня, еще больше укрепляет эту
счастливую уверенность. Прежние страхи и опасения постепенно покидают его.
Он становится все беспечнее.
На станции Хенн три часа ждет прихода поезда. Наконец к перрону подходит
пустой товарный состав. В кабине паровоза -- венгерский машинист. Ни одного
русского не видно. Под покровом темноты Хенну удается забраться в один из
пустых вагонов.
Он устраивается на ночлег на полу вагона. В таком же вагоне осенью прошлого
года его вместе с другими военнопленными везли на Украину. Тогда в вагоне
было сорок или даже пятьдесят человек.
Но все это -- уже в прошлом. Теперь Хенн думает только о будущем.
На следующий день его послеполуденную дремоту нарушает грохот вагонных
колес. Звук такой, как будто катятся и гремят пустые бочки. Через щель в двери
вагона Хенн видит, что поезд по железному мосту пересекает какую-то широкую
реку. Вдали под жаркими лучами солнца блестят крыши большого города.
"Это, наверное, Будапешт!" - догадывается Хенн.
Через полчаса поезд останавливается на грузовой станции. Хенн осторожно
открывает вагонную дверь, осматривается. Тихо и безлюдно. Кажется, что жизнь
здесь замерла.
Может быть, сегодня воскресенье?
Хенн видит, как к открытой двери вагона подходит человек в форме
железнодорожника. Похоже, это начальник поезда. Тео спрыгивает из вагона на
землю.
Человек испуганно останавливается, потом медленно подходит ближе.
"Не бойся", - говорит по-немецки Хенн. -- "У меня не было мелких денег, чтобы
купить билет на Восточный экспресс, вот я и ехал в "товарном экспрессе..."
Секунду начальник поезда настороженно смотрит на Хенна, затем разражается
громким смехом. "Молодец! Это мне нравится!" Он хорошо говорит по-немецки.
"Это конечная станция?" - осведомляется Хенн.
"А куда тебе надо?" Начальник поезда производит впечатление добродушного
человека.
"В Австрию".
Начальник поезда оценивающе смотрит на безбилетного пассажира.
"Идет ли этот поезд дальше?" - интересуется Хенн.
"Поезд едет в Австрию. На этой станции меняется бригада, обслуживающая
состав", - отвечает начальник поезда. -- "Оставайся здесь, в этом вагоне".
"Я же говорил -- как в Восточном экспрессе", - смеется Хенн.
"Мне бы твое чувство юмора! Восточный экспресс? Это в прошлом. Теперь ходят
только товарные составы. Пассажирские поезда теперь невыгодны -- нынешние
деньги ценности не имеют".
Хенн непонимающее смотрит на собеседника.
"Сейчас я тебе все объясню". Начальник поезда присаживается на корточки
возле открытых дверей вагона. - "Я получаю жалованье -- двести пенге. А знаешь
что это такое? Если я сразу же после получки не куплю за эти деньги пару буханок
хлеба, то на следующий день за эту же сумму я смогу купить лишь маленькую
булочку".
"Но вы же выиграли войну!" - хочет сказать Хенн. Но не говорит ничего.
"Ты немец?" - тихо спрашивает начальник поезда.
Хенн кивает.
Венгр достает из кармана какой-то пакет.
"Ну что ж, желаю тебе благополучной поездки в этом "Восточном экспрессе"!" -
говорит он, протягивает пакет Хенну и исчезает в здании товарной станции. Тео
разворачивает пакет. В пакете -- несколько бутербродов.
В ночь с первого на второе июля репарационный товарный состав пересекает
венгерско-австрийскую границу. Начальник поезда, австриец, сменивший
венгерского в Будапеште, на приграничной станции сдал, согласно правилам,
проездные документы -- на них должны поставить печать. Дежурный по станции,
советский офицер, оформляет все быстро, без проволочек -- для него это
обычная, повседневная работа. Его не интересует, что везет товарный состав из
Венгрии в Австрию. Главное -- репарационные поставки, провозимые через
Венгрию и Румынию в Россию.
Ни австрийский начальник поезда, ни советский офицер не подозревают, что в
одном из сорока шести вагонов товарного состава границу пересекает беглый
немецкий военнопленный.
Равномерный стук вагонных колес стихает, и Хенн сразу же просыпается. Он уже
привык к этому монотонному стуку и перестал замечать его. И даже крепче спит
под этот шум. Поэтому он не заметил, как поезд пресек сначала румынско-
венгерскую границу, а через несколько дней -- границу между Венгрией и
Австрией.
Примерно через поезд проезжает мимо Вены. Тео Хенн еще спит. Он спит, не
зная, что этот вынужденный отдых поможет ему выдержать последний этап пути к
дому. Та часть Австрии, по которой он сейчас едет, занята советскими войсками.
И если его снова задержат, то могут отправить обратно. Туда, откуда он бежал -- в
лагерь для военнопленных где-нибудь в России.
Мимо маленького городка Грайн на Дунае все прогулочные пароходы проплывают
не останавливаясь -- в нем нет никаких достопримечательностей.
В десяти километрах от Грайна, в долине Дуная, приютилась маленькая
незаметная деревушка. Однако война не обошла стороной ни этот городок, ни эту
деревушку. Здесь расквартированы советские военные подразделения. Со
стороны это почти не заметно, лишь иногда по улицам проезжают грузовики с
русскими солдатами в кузове.
Жена булочника Бергхубера не удивилась, когда под вечер в булочной появился
незнакомый человек. С тех пор как закончилась война, через их деревню прошло
много незнакомых людей, направляющихся в Вену из оккупированной Германии.
"Желаете что-нибудь?" Женщина вопросительно смотрит на Хенна.
"Можете дать мне кусок хлеба?"
Жена булочника застывает в нерешительности. Незнакомец быстро добавляет:
"Денег у меня нет..."
"Откуда вы?" - спрашивает женщина. Она с интересом смотрит на незнакомого
человека. В нем есть что-то располагающее.
Хенну булочница тоже кажется довольно добродушной. Ей, наверное, можно
сказать правду. Впервые за эти десять недель ему не нужно ничего придумывать.
Он снова Тео Хенн.
"Я из России", - тихо говорит он.
"Откуда?"
"Из России. Я бежал из лагеря для военнопленных".
Булочница с недоверием смотрит на Хенна: "Не рассказывайте мне сказки!" Она
смеется.
Впервые Хенн сказал правду, но эта правда слишком неправдоподобна. Женщина
не верит ему.
"Но я в самом деле из России", - тихо повторяет он. И в доказательство снимает
с головы кепку.
Женщина видит его коротко остриженную голову и удивляется еще больше.
"Куда вы направляетесь?" - спрашивает она.
"Домой. В Германию. В Рурскую область". Хенн нерешительно вертит кепку в
руках.
Вот ведь как все оборачивается! Оказывается, совсем не просто снова стать тем,
кем он был на самом деле -- немцем Тео Хенном. Хотя выдавать себя за
уроженца Эльзаса, женатого человека, отца двух детей француза Пауля
Фюрстенбергера тоже было ох как непросто. Он даже почти привык к своему
новому имени. И вот теперь он -- снова Хенн, Тео Хенн из Рурской области, из
Оберхаузена. И оттого еще тяжелее ему здесь, в Австрии, встречать
недоверчивые взгляды людей, говорящих на одном языке с ним.
Как многие женщины, булочница практически подходит к создавшейся ситуации:
"Где вы собираетесь ночевать?"
Хенн пожимает плечами -- об этом он еще не думал.
"Идемте со мной!" Женщина открывает выкрашенную белой краской дверь
позади прилавка. Хенн послушно следует за ней.
"Пеперль", - обращается булочница к пришедшему из пекарни мужу. "Ты только
подумай -- этот господин бежал из России. Пусть он у нас переночует".
"Ну хорошо". Булочник вытирает о белый передник испачканные мукой руки.
Кажется, его не слишком удивила сообщенная женой новость.
Вечером все трое сидят за обильно нарытым столом. Хозяева слушают Тео. Тот
рассказывает тихим голосом, скупо, часто останавливаясь на полуслове.
Слишком много ему пришлось пережить. Он не знает, когда и как попадет домой --
ведь впереди еще одна, последняя граница. Зато теперь он знает, почему
булочница с таким интересом и сочувствием отнеслась к нему: ее брат все еще в
русском плену, и она надеется, что Хенн что-нибудь о нем знает. Но Тео должен
разочаровать ее.
Булочница предлагает Хенну пожить у них пару недель, прежде чем отправиться
дальше. Но Тео отказывается -- деревня расположена в русской оккупационной
зоне, и пока он здесь, спокоен он не будет. Утром Хенн прощается с хозяевами.
Булочница сует ему в карман десять шиллингов.
До немецкой границы остается километров восемьдесят -- два дня пути. Два дня,
если все пройдет без осложнений.
Тео Хенн шагает, насвистывая веселую песенку. "Рано пташечка запела, как бы
кошечка не съела!" - внезапно проносится у него в голове. Попусту свистеть --
плохая примета. Такое уже было в России перед тем, как его снова схватили. Но
ведь он уже почти в Германии! Что может с ним случиться?
Его путь лежит вдоль Дуная.
На другом берегу -- американская оккупационная зона. Если бы Хенну удалось
перебраться на другой берег, это было бы окончательным спасением. Дойдя до
следующей деревни, Тео выспрашивает у жителей, есть ли возможность
незаметно перебраться на другой берег. В ответ он не получает ничего
утешительного: Дунай постоянно патрулируется русскими. Может, ему удастся
как-нибудь пересечь реку ночью.
Беззаботно насвистывая, Хенн шагает дальше.
"Документы!"
Внезапный окрик возвращает Хенна к действительности. Русский патруль! Солдат
останавливает Тео. "Документы?"
Документов у него нет. Патрульный приказывает Хенну следовать за ним в
местную комендатуру. И там Хенн с удивлением узнает, что дежурный офицер
принимает его за русского солдата-дезертира! Подозрение вызывает его коротко
остриженная голова. К тому же при личном обыске у него обнаружили русскую
солдатскую пилотку.
"Я немецкий рабочий!" - уверяет офицера Хенн. Но как он может доказать это?
И тут в голову ему приходит совершенно бредовая идея: "Я спою песню на
рейнском диалекте!"
"Давай!" - со скучающим видом разрешает ему офицер.
И в июле 1946 года в австрийской деревушке немецкий военнопленный поет
русскому офицеру песню "Дойду до Кельна я пешком". Поет, чтобы доказать, что
он -- немец. Только после этого офицер поверил Хенну и собирается передать его
австрийской полиции.
Через короткое время Хенн уже в полицейском участке. "Это не так страшно!" -
думает он, стоя перед двумя австрийскими жандармами. Он охотно отвечает на
все вопросы, которые ему задают. Однако скоро Тео убеждается, что австрийские
жандармы слушают его ответы с недоверием.
"Где вы провели минувшую ночь?"
"Что означает этот вопрос?" - настораживается Хенн. И уклончиво отвечает: "Я
ночевал в маленькой деревне примерно в двадцати километров отсюда. Названия
ее я не знаю. Почему вы это спрашиваете?"
Жандармы переглядываются. "В прошлую ночь недалеко отсюда было
совершено серьезное преступление -- кража со взломом..."
"Я ничего не украл!" - резко отвечает Хенн.
"Сейчас проверим!" - говорит один из жандармов и выходит из помещения.
"Куда это он?" - спрашивает Хенн у второго жандарма.
"Преступника видела одна девочка. Она говорит, что хорошо разглядела его. И
конечно, смогла бы снова узнать его". В голосе жандарма слышится скрытое
злорадство.
"Мне ничего не будет -- я же ничего не украл! А если девочка скажет, что я и есть
вор? Ведь ребенок может ошибиться! И все же алиби у меня есть -- я могу сказать,
что ночевал в доме булочника".
Через десять минут первый жандарм появляется вместе с девочкой лет десяти.
"Ну что, это тот самый?" Жандарм с девочкой подходят к Хенну.
Девочка отрицательно качает головой: "Нет, это не он."
"Не он?" Жандармы явно разочарованы.
"Ты уверена?" - спрашивает один.
"У этого господина очень короткие волосы".
"А у того волосы были длиннее?"
Девочка кивает. "Да. И тот был гораздо выше".
Хенн облегченно вздыхает. "Я же говорил вам, что ничего такого не делал", -
обращается он к жандармам. -- "А теперь отпустите меня. Я пойду дальше".
Хенн поворачивается к двери, готовый выйти, но один из жандармов грубо
останавливает его: "Куда, приятель? Очень сожалею, но вам придется остаться
здесь -- у вас нет документов".
Хенн хочет протестовать, но видит, что это бесполезно.
"Мы доставим вас в Урфар, в отдел розыска при криминальной полиции. Там
ваши показания проверят", - говорит жандарм. И с хитрой улыбкой добавляет:
"Если ваши показания подтвердятся, вы сможете получить документы.
Разумеется, временные. Без документов, сами понимаете, нельзя..."
Урфар! Никогда прежде Хенн не слышал этого названия. Лишь когда на русском
грузовике его привозят к зданию криминальной полиции, он узнает, что Урфар --
это район Линца. Тео узнает еще больше: Урфар, расположенный на северном
берегу Дуная -- это советская оккупационная зона, а часть Линца, находящаяся на
другом берегу - американская оккупационная зона. Может быть, ему повезет --
удастся перебраться на другой берег и покинуть, наконец, контролируемую
русскими юго-восточную часть Европы. Может быть...
В отделе розыска Хенна снова допрашивают. И снова Тео объясняет -- он
немецкий военнопленный, бежал из России, направляется на Родину, в Западную
Германию. Через некоторое время дежурный чиновник сообщает: "Спецпоезда в
Германию пока нет. Поэтому я должен поместить вас в тюрьму".
"В тюрьму?" Хенн не верит своим ушам. "Я же не совершил никакого
преступления, ничего не украл, никого не убил... Почему я должен в тюрьму?"
Чиновник пожимает плечами: "Но ведь у вас нет документов!"
И в тот день, когда беглый немецкий военнопленный Тео Хенн надеялся ступить
на немецкую землю, он снова оказывается в тюрьме. В камере вместе с десятью
заключенными, среди которых один отравитель, один бандит и один мошенник, в
тринадцатый раз привлекающийся к уголовной ответственности. Хорошенькое
соседство!
"А за что тебя посадили?"
"Ни за что. Я ничего не сделал".
"Рассказывай!" - смеется один из заключенных. -- "Мы все тоже это говорили!"
Остальные с недоверием наблюдают за новеньким. Тот подозрительно часто
исчезает в туалете, отделенном от камеры невысокой перегородкой. Из-за
перегородки доносятся неприятные, щелкающие звуки. Заключенные
переглядываются.
"Вши!" - кричит один из них. И отчаянно барабанит в дверь камеры.
Приходит надзиратель, и ему возмущенно сообщают: у новичка вши! Через
короткое время в камере появляется санитар. Он обрабатывает Хенна порошком
ДДТ. Впервые за все это время Тео избавляется от паразитов. "Не тюрьма, а
какой-то пансион для благородных девиц!" - бормочет он, когда санитар выходит
из камеры. Вечером, перед тем как заснуть, Хенн вдруг вспоминает -- а ведь
сегодня утром он опять свистел!...
Снова ожидание. Ждать. Ничего другого в этой тюрьме Хенн предпринять не
может. Но ему обязательно нужно вырваться из тюрьмы и перебраться через
Дунай. А там -- свобода! Однако из тюрьмы убежать невозможно.
Но вот если его куда-нибудь отправят... Хенн должен ждать. Ждать случая. И
через восемь дней случай представляется. Вместе с семью другими
заключенными его направляют на уборку здания бывшей духовной семинарии.
После войны в этом здании размещался русский военный госпиталь. Недалеко от
Урфара, у подножия невысоких гор, словно крепость, возвышается монастырь.
Высокая стена окружает четырехугольный, богато украшенный внутренний двор с
монастырскими постройками и красивым фонтаном посередине.
Хенн потрясен, видя, какой урон нанесла монастырю война - и монастырский
двор, и постройки разорены и запущены. Но интересует Тео лишь одно: можно ли
убежать отсюда? Окна первого этажа зарешечены. Единственный вход
охраняется австрийским полицейским. Однако есть другая возможность, хотя
очень опасная. И он обязательно рискнет.
Прямо напротив главного входа из окна второго этажа Хенн видит телеграфный
столб. Расстояние от окна до столба -- примерно два метра. Что если попытать
счастья и прыгнуть на этот столб?...
Итак, он должен поставить на карту все. Однако в первый день осуществить свое
намерение он не решается. Чтобы не вызвать подозрение у полицейского, он
намеренно не поднимается на второй этаж. На второй день появляется
благоприятная возможность. Хенн посвящает в свой план двух австрийцев, с
которыми убирает помещение. Оба сразу же соглашаются ему помочь. Один из
них втягивает в долгую беседу полицейского, охраняющего помещение изнутри.
Второй полицейский не опасен -- он охраняет вход в здание снаружи, с
противоположной стороны. Когда другой австриец условленным знаком
показывает Хенну -- опасности нет, тот, спружинив, прыгает из окна на
телеграфный столб. Несколько секунд -- и он соскальзывает по столбу на землю.
Только теперь Хенн чувствует, как горят его ладони -- он содрал на них кожу.
Согнувшись, чтобы его не заметили, Тео бросается бежать. Вслед ему -- ни
окрика, ни выстрела. Снова удалось!
Он все еще в Австрии, на территории, занятой русскими. Но до границы с
Германией -- только сорок километров.
У молодых австриек Врони и Ценци сегодня прекрасное настроение. Запряженная
двумя лошадьми повозка, в которой едут девушки, катит по лесной дороге. Врони
правит, Ценци погоняет лошадей.
"Посмотри-ка!" - вдруг говорит Ценци. Впереди, тяжело ступая, медленно бредет
какое-то человек. Врони натягивает поводья. Когда повозка останавливается
рядом с незнакомцем, тот с удивлением смотрит на молодых австриек -- в этих
местах вероятнее всего встретить крестьянина или русского солдата, а тут --
девушки...
"Не хотите немного проехать с нами?" - спрашивает Ценци.
"Куда?" Незнакомец, кажется, не доверяет девушкам.
"Мы едем в направлении границы". Незнакомец какое-то мгновение думает,