Фармер Филип Хосе. ФАТА-МОРГАНА 3 (фантастические рассказы и повести)

   Лежа и глядя вверх через узкое отверстие, он снова увидел звезды.
   И одна из звезд медленно двигалась по небу.
   Терес Хан хорошо знал звезды, которые двигались по небу, но они никогда не ползли так медленно и неторопливо, как эта.
   Он удивленно поднялся и вылез из ниши.
   Он все еще видел звезду.
   Она медленно двигалась по небу на запад все в том же направлении. Приблизившись к горизонту, она побледнела, потом исчезла.
   Терес забрался обратно в нору.
   Он осторожно ощупал коготь — знак его совершеннолетия.
   Была ли эта звезда знамением?
   Костер все еще горел ярким пламенем, когда он заснул.
   Он не мог себе представить, что его мир в эту ночь начал изменяться.

4

   Они, пристегнувшись, лежали в разложенных креслах, уперев ноги в специальные подставки. Они слышали шорох трения воздуха об обшивку, и охлаждение работало на полную мощность.
   Только Пьер Дюрок все еще сидел. Он спокойно положил руки на рычаги управления и руководствовался данными, которые сообщили ему Рондини и Боговский. Если эти данные были правильны, они должны опуститься в северной части западного континента. Южнее побережья, между горами и морем была широкая равнина.
   Они были еще на высоте пятидесяти километров, когда в последний раз пролетели над восточным континентом, постепенно опускаясь все ниже. Скорость их продолжала падать, и опасности сгореть в атмосфере больше не было.
   Снова показалось море, а потом остров между двумя континентами.
   Дюроку показалось, что он ошибся, но потом он совершенно ясно увидел города и связывающие их дороги. Однако прежде чем он успел обнаружить другие признаки высокоразвитой цивилизации, остров остался далеко позади.
   Высота теперь была около двадцати километров. Этого должно было хватить, чтобы добраться до западного континента и совершить посадку. Горючего больше не было, а выработка атомной энергии все еще была блокирована.
   Они были на высоте пяти километров и опускались все ниже, когда на горизонте появилась суша. Бот миновал берег на высоте двух тысяч метров, и Дюрок скорректировал его полет. Когда он повернул рули высоты, бот перешел на планирующий полет.
   Он еще раз поднялся вверх, когда они уже коснулись почвы; бот послушно следовал манипуляциям пилота. Но потом он уже больше не смог подниматься, потерял последние метры высоты и почти на скорости звука коснулся песка.
   Появились первые кусты, они были вырваны с корнем, но их сопротивление еще больше затормозило бот. Пассажиров в креслах немилосердно трясло. Мышебобер несколько раз выругался, но тотчас же замолк, когда внезапная, неестественная тишина навалилась на бот и прекратилось всякое движение.
   Пьер Дюрок облегченно вздохнул и расстегнул ремни. С новым вздохом он откинулся в кресле и сказал, не поворачивая головы:
   — Я думаю, мы прибыли.
   Другие тоже освободились от накопившегося напряжения. Сиденья одно за другим поднимались, и сидевшие в них отстегивались. Они прошли вперед и уставились в большой передний иллюминатор.
   Перед их глазами была пустынная местность со скудной растительностью, слева шел гребень гор, а на севере — отдельные перелески и плоские холмы. Место посадки было выбрано великолепно.
   — На севере есть поселение, прямо на берегу, — сказал Дюрок. — При последнем облете я заметил его, хотя и не был в этом уверен. Но при подлете я снова увидел его. Оно находится примерно в пятидесяти километрах отсюда.
   Лейтенант Шлюмпф указал на погасшие контрольные лампочки.
   — Почему бы нам не подождать, пока не прекратится магнитный шторм? Потом мы снова сможем стартовать. Мы полетим к городу, и нам не придется идти пешком.
   Дюрок немного поколебался, потом покачал головой.
   — Боюсь, что я должен разочаровать вас, Шлюмпф. Посадка была гораздо более жесткой, чем было запланировано. Чувствительные агрегаты двигателя находятся в брюхе корабля, а сам двигатель на корме. Подробный осмотр покажет, сможет ли бот вообще летать. Рондини это очень быстро установит. Так что, может быть, нам придется идти пешком.
   — А я все еще не могу телепортироваться! — с ужасом пожаловался Гукки. — Шлепать пятьдесят километров по пустыне?.. Я этого не выдержу. Итак, кто понесет меня?
   Шлюмпф посмотрел на его неуклюжие ноги, потом произнес:
   — Может быть, мы сможем тебя катить, малыш.
   Выходной люк заклинило. Рондини и Боговский налегли на него, он внезапно поддался и открылся. Рондини потерял равновесие и вывалился из шлюза. Он неуклюже упал на четвереньки на песок и, казалось, хотел обнять всю планету.
   — Он меня снова опередил! — яростно пробурчал Гукки и вторым выпрыгнул наружу.
   Воздух был приятно теплым и чистым. Казалось, что сила тяжести здесь была чуть меньше земной, но это могло быть и ошибкой. Рондини нагнулся и заглянул под бот, чтобы получше рассмотреть повреждения. Когда он выбрался, лицо его было серьезно. Остальные, подошедшие позже, выжидательно смотрели на него, но теперь они знали, что он увидел.
   — Ничего особенного, — сказал он. — За исключением трещин, из-за которых мы не сможем выйти за пределы атмосферы. Должно быть, вышли из строя все позитронные системы управления. Без посторонней помощи мы не сможем их отремонтировать. Бот теперь — груда железа и больше ничего.
   — Лучше груда железа, чем вообще никакого бота, — философски заметил Гукки. — Что еще вышло из строя?
   — Мне кажется, все, — с уверенностью ответил Дюрок. Точнее я смогу это установить, когда кончится шторм и спадет индукция магнитного поля этой планеты. Сейчас вторая половина дня по восточному времени. Я предлагаю отдохнуть, плотно поесть, а потом отправиться в город. Мы возьмем с собой припасы и оружие. Может быть, нам повезет и завтра вечером мы доберемся до цели.
   — Я почти уверен, что жители города не смогут нам помочь, — Боговский закончил короткий обход и вернулся назад, к остальным. — Если они технически ушли настолько далеко вперед, чтобы оказать нам помощь, они давно уже заметили бы нашу аварийную посадку и были бы уже здесь.
   Им стало ясно, что профессор был прав. Несмотря на это, было бессмысленно ждать чуда возле разбитого корабля.
   — Остров показался мне более цивилизованным, — коротко заметил Дюрок и больше ничего не сказал.
   Они вынесли из корабля припасы и осмотрели снаряжение. Только два скафандра казались целыми, на других были видны повреждения. Однако для всех семи потерпевших кораблекрушение нашлись ручные излучатели с полным зарядом.
   Когда стемнело и появились первые звезды, Дюрок указал на одну из них, показавшуюся ему наиболее заметной.
   — Она находится почти точно на севере. Если мы примем ее за ориентир, мы по крайней мере окажемся вблизи города. Завтра, при свете дня, мы легко найдем этот город. Он находится на берегу моря.
   — Почему мы должны идти ночью? — спросил Гукки.
   — Потому что днем, наверное, будет слишком жарко. И трудности будут в особенности у тебя с твоим густым мехом.
   Бросив последний взгляд на разбитый бот, они направились на север, идя по совершенно неизвестной местности.
   Терес Хан проспал долго и почувствовал себя приятно освеженным. Несмотря на подстерегающую опасность, он, прежде чем позавтракать, еще раз погрузился в воду, упаковал коготь в рюкзак и отправился в путь.
   Снятое с предохранителя ружье он держал в руке. Может быть, карег вернется, чтобы отомстить за отрезанный коготь.
   Он должен идти на северо-восток, потом повернуть на север, как только доберется до торгового пути, ведущего на юг. Деревянные телеги оставили в степи ясно видимые следы, которые он не пропустит.
   Однажды он посмотрел на небо и увидел высоко над собой четыре кружащиеся точки, которые сопровождали его. Это могли быть только кареги, выжидающие благоприятного момента для нападения. Здесь, в почти лишенной растительности местности, они едва ли представляли опасность для Тереса, но дальше на север были леса. Летающие ящеры могли спрятаться в кронах деревьев, поджидая, пока он не подойдет достаточно близко, а потом неожиданно напасть на него. На этот трюк уже попалось несколько охотников.
   Около полудня Терес добрался до отдельных деревьев, которые хотя и дали ему тень, но не могли предоставить укрытия для поджидающих карегов. Он отдохнул, немного поел, но спать поостерегся. Он лежал на спине и наблюдал за кружащимися над ним животными.
   Теперь его сопровождали шесть точек.
   Это выглядело малоутешительным, потому что если их будет еще больше, они нападут на него и в пустыне. Двоих или троих из них он, может быть, сумеет застрелить, но остальные…
   Совсем не радостная мысль.
   Откуда-то до него донесся незнакомый звук.
   Он прислушался. Звук доносился с востока, и Терес никогда еще не слышал ничего подобного. Не поднимается ли ветер? Или даже шторм? Это был далекий шелест, какой издает карег, падая на жертву с большой высоты и разрезая воздух своими могучими крыльями.
   Потом внезапно все стихло.
   Терес на некоторое время задумался, потом забыл об этом. Что бы это ни было, оно, казалось, не представляло никакой опасности. Кареги были более важны, потому что к ним присоединился еще один. Теперь их было семь, и они переговаривались между собой.
   Я должен был взять с собой побольше снаряжения, подумал Терес, злясь на себя. Не каждый выстрел может быть удачным, а когда магазин опустеет, у него останется только нож. У него не было никакого желания оказаться в гнезде карега, где его голодные детеныши с нетерпением ждут обеда.
   Он покинул тень дерева и пошел дальше, пока в конце дня не добрался до торговой дороги. Может быть, его нагонит какой-нибудь караван и возьмет с собой. Это сбережет ему много нервов, и он будет в безопасности.
   Когда стемнело, он добрался до леса.
   Карегов не было видно уже часа два. Может быть, они улетели вперед или отказались от своих намерений, но последнее казалось невероятным.
   Несмотря на опасность, он вошел в лес, все время оставаясь на дороге и постоянно смотря во все стороны и — особенно внимательно — наверх. Наконец, он нашел то, что искал: могучий корень дерева, который образовывал естественное укрытие. Терес забрался под него, забился в угол и свернулся калачиком, чтобы поспать. Голода он не чувствовал.
   Ранним утром он без помех добрался до края леса на другой стороне и, облегченно вздохнув, продолжил путь. Кареги больше не появились, они удовлетворились тем, что он покинул их владения.
   Два дня спустя Терес Хан увидел лежащий перед ним Северный город.
   День Совета и допрос научника принес неожиданности не только для Буру Хана. О происшедшем быстро стало известно во всем городе, и этого было достаточно, чтобы люди перестали доверять сообщениям.
   Ученого звали Рамес Дон. Он изучал многие области наук, обладал огромными знаниями и этим заслужил на Острове некоторое признание. Несмотря на это, он решил тайно покинуть его, чтобы установить контакт с оставшимися поселенцами. Они должны узнать правду.
   Примерно двести лет назад, когда научники отступили на Остров, все было в порядке. Высказывалось мнение, что скоро прилетит корабль Солнечной Империи и совершит посадку, чтобы выяснить, что здесь случилось, но никакого корабля так и не было. Казалось, о поселенцах Гринуолда забыли.
   Вследствие этого дальнейшее техническое развитие на Острове испытало быстрый взлет и были сделаны новые открытия. Через сто лет после отделения началось строительство первой, пока беспилотной, ракеты. Не хватало сырья и множества вещей, а все знания о функционировании двигателей оказались бесполезными. Знания эти не были утрачены, но их нельзя было немедленно использовать на практике.
   Пока небольшая группка ученых занималась этим, другая создавала для Острова кибермозг. Его создание заняло много десятилетий, и когда он, наконец, был приведен в действие, никто не знал, какие последствия будут у этого эксперимента.
   Когда Рамесу Дону исполнилось двадцать лет, его отец показал ему кибермозг, по большей части уже законченный. Рамес был очарован им и решил продолжить работу своего отца. Он изучал физику и кибернетику, участвовал в установке рассеянных по всему острову предупреждающих устройств и конструировал работающий на солнечной энергии электромотор. Потом его отец умер, и он взял на себя его обязанности по уходу за этим гигантским сооружением, покоящемся на массивном основании глубоко под землей.
   Мозг отвечал на любой вопрос, который ему задавали, не регистрируя ответов на эти вопросы. Потому что в него были вложены все знания научников, живших на острове. Мозг развил в себе способность абсолютно самостоятельно комбинировать все научные выводы и давать верный ответ на каждый вопрос.
   Никто не представлял себе опасности, заключавшейся в этом, Рамес Дон тоже.
   А когда они ее заметили, было уже поздно.
   Охрана на берегу по совету мозга была усилена. Никто не мог незаметно ступить на остров или покинуть его. Мозг приказал строить прозрачные купола, чтобы закрыть города от нападения с воздуха, — и эти купола были построены. Мозг же все знал.
   Научники все больше попадали в зависимость, которая со временем сделала их рабами кибермозга.
   Было созвано заседание Совета Ученых, на котором была названа грозящая опасность. Небольшим перевесом голосов было решено провести испытания и проверить лояльность мозга.
   Маленькая флотилия давно уже подготовленных патрульных судов должна была выйти далеко в море, а потом, вернувшись, провести имитацию нападения на Остров. Тогда будет видно, действенны ли автоматические защитные устройства. В случае необходимости можно было узнать об этом и у мозга или же просто отключить его.
   Однако все произошло совсем по-другому.
   Едва один из кораблей удалился на километр от берега, как с берега по нему открыли огонь. Хотя корабль тотчас же повернул назад, он был потоплен.
   Сам Рамес Дон вместе с остальными техниками пытался отключить мозг. Половина из них при этом погибла, а кибермозг продолжил свои штрафные санкции и довел их до конца.
   Позднее даже самые упрямые скептики убедились, что робот отобрал у научников власть над Островом. Но никто ничего не мог с этим поделать. Они сами, словно мыслящие машины, передали ему все знания и дали ему действенное оружие. Поворачивать назад было слишком поздно.
   Купола над городами служили для того, чтобы контролировать каждого научника, который перемещается с одного места на другое. Того, кто не вернется в город до наступления темноты, ожидало суровое наказание.
   На Острове Ученых воцарилась абсолютная диктатура.
   Несмотря на это, развитие продолжалось. Исследовательские станции в горах могли работать беспрепятственно, и кибермозг с готовностью выдавал сведения из всех научных областей, которые им требовались. Без его помощи не удалось бы сегодня запустить ракету на высоту более ста километров.
   До корабля с экипажем теперь было не так уж и далеко.
   Рамес Дон уже несколько лет назад решил бежать с Острова, но он не предполагал, насколько это будет трудно. Он не мог положиться на помощь своих друзей, потому что большинство из них было довольно своим существованием. Кибермозг избавил их от повседневных забот, они только должны были выполнять его распоряжения.
   Чтобы проводить исследования природы, Рамес Дон получил разрешение поселиться вблизи скалистого берега. Он выбрал окруженную лесом и скалами бухту, которая была вне поля зрения ближайшей радарной станции. Днем он изучал поведение морских животных, выращивал новые виды водорослей, а ночью строил плот.
   Это была тяжелая и нудная работа, прежде всего потому что он должен был делать ее тайно и не привык к физическому труду. Он валил и очищал дерево за деревом, чтобы потом спрятать его в подлеске. Прошел месяц, прежде чем он изготовил все детали плота и хижины, а теперь еще нужно было все собрать.
   Нужно было ждать подходящего момента.
   Конечно, он знал, что идет на огромный риск, потому что ему, как никому другому, были известны меры предосторожности, принятые кибермозгом. Даже самолеты не могли покинуть остров, они могли удаляться только на такое расстояние, какое определил для них позитронный деспот. Если они улетали дальше, их обязательно уничтожали. Вот одна из причин, почему прекратились контакты между научниками и остальными поселенцами.
   Рамес Дон терпеливо ждал, пока не представится благоприятная возможность. На востоке острова произошло восстание, которое кибермозг подавил при помощи ужасных боевых машин. Эти человекообразные роботы управлялись дистанционно и не подчинялись ни одному человеку.
   Они были чудовищно вооружены и не ведали обычного закона роботов, согласно которому робот не может напасть на человека и убить его. Не было более беспощадных бойцов, чем они.
   Пока подавлялось восстание, Рамес Дон собрал плот, установил на нем хижину, погрузил собранные припасы и спустил плот на воду. Была темная ночь, облака затянули небо, и ветер дул с суши. Плот быстро оказался в дико бушующем море, и уже в эту первую ночь он прошел испытание на прочность.
   Когда забрезжило утро, острова уже не было видно.
   Кибермозг не заметил его бегства.
   В течение недели его неуклюжий плот гнало на запад, пока однажды не появился мнимый преследователь в лице моряка Рабольта.
   Как теперь все уже знали, недоразумение было разрешено и бегство Рамеса Дона с острова счастливо завершилось.
   Таков был фантастический рассказ научника, и он подтверждал правоту мудрых предков поселенцев. Цивилизация и техника захватывают людей и порабощают их. Человек становится рабом своих собственных созданий. Кибермозг стал властителем всех научников.
   Теперь нужно было помешать тому, чтобы этот кибермозг протянул свои щупальца в Западную страну.
   Но как?..
   Через десять минут Гукки остановился и сел.
   — Делайте со мной, что хотите, но я не пойду дальше!
   Карин Форстер сбросила поклажу на землю и присела возле мышебобра. Она погладила его мех.
   — Что ты, малыш? Устал?
   Гукки посмотрел на нее. Было достаточно светло, потому что ночь была ясной и безоблачной. В небе светили чужие звезды.
   — Устал — это не то выражение, Карин. Я полумертв от усталости. Я больше не могу.
   К ним подошел лейтенант Шлюмпф.
   — Ты же просто хочешь, чтобы тебя несли, — запротестовал он. Карин бросила не него взгляд, полный упрека.
   — Я ожидала, что вы будете более тактичным, лейтенант. Если вы так обращаетесь с маленьким мышебобром, то как будете обращаться со своей женой, когда женитесь?
   — Карин права, — пришел ей на помощь Маркус Рондини. И обернувшись к Шлюмпфу, добавил: — Во всяком случае я бы вашей женой стать не хотел.
   — Но вы же даже не женщина, — ответил немного сбитый с толку Шлюмпф.
   Капитан Пьер Дюрок прошел еще несколько метров.
   — Я думаю, нам всем следует сделать небольшую передышку. На полчаса, а потом мы пойдем дальше.
   Они открыли банки с саморазогревающимися консервами и уселись на землю. Гукки на самом деле так устал, что, сладко посапывая, уснул на коленях у Карин. Лейтенант Шлюмпф бросил на него сочувственный взгляд.
   Рондини сидел возле Дораль Керст и любезничал, словно у него не было других забот. Можно было подумать, что он рассматривает это вынужденное пребывание на незнакомой и, может быть, полной опасностей планете, как романтическое приключение.
   Дюрок беседовал с Боговским.
   — Что мы здесь найдем, профессор? Я имею в виду какую культурную ступень цивилизации? Могут ли это быть гуманоиды, или мы встретимся с совершенно чуждыми нам существами?
   Боговский устало пожал плечами.
   — Эта система не особенно подробно обозначена на карте, так что она вряд ли была изучена до нас. Но вы видели города и дороги, если вы только не ошиблись. Хорошо, я тоже видел кое-что, что можно принять за города и дороги, но мы оба в этом не уверены. Мы можем только предполагать, каких существ мы встретим. Во всяком случае мы единодушны в том, что у них нет высокоразвитой цивилизации в нашем понимании.
   Они замолчали. Предположения были бессмысленны, пока у них не было отправной точки. Теперь лучше было отдохнуть.
   Когда Карин Форстер и Гукки встали, к ним присоединился Рондини.
   — Садись мне на плечи, малыш, я понесу тебя немного, но не воображай, что я потащу тебя до самого берега.
   Гукки, пошатываясь, встал.
   — Спасибо, Маркус. Когда я снова смогу телепортироваться, я пронесу тебя через полгалактики.
   — На Землю, этого будет достаточно…
   Второй раз они сделали привал, когда забрезжило утро.
   И здесь их ожидала первая неожиданность этого чужого мира.
   Напали кареги.
   Шлюмпф первым увидел, как они появились в утреннем тумане, похожие на небольшие самолеты. Здесь была добрая дюжина этих опасных ящеров, которые надеялись на успех внезапного нападения на богатую добычу.
   Люди провели ночь на плоских холмах, поросших высокой травой. На склонах были отдельные деревья и редкие кусты. Они развели в маленькой ложбине костер, чтобы прогнать холод. Края впадины закрывали огонь, и его не было видно с расстилающейся во все стороны равнины.
   Боговский решительно взял излучатель.
   — Они похожи на летающих динозавров. Не являются ли они основными разумными существами этого мира? Тогда мы должны попытаться установить с ними контакт.
   Дюрок стянул его на дно ложбины.
   — Разумны они или нет, но совершенно очевидно, что они нападают на нас. Будет лучше, если мы будем защищаться, когда они приблизятся.
   Кареги покружили над холмами и стали приближаться. Они, казалось, не были единодушны в том, какую тактику им избрать. Один из них внезапно круто поднялся вверх и повис в сотне метров над впадиной, в которой укрылись земляне и Гукки.
   — Разведчик, — предположил Рондини. — Мне его снять?
   — Пока не надо, Маркус, — произнес Дюрок. — Мы будем защищаться только тогда, когда на нас нападут.
   Немного позже стало ясно, что летающие ящеры общаются между собой. «Разведчик» оставался над ними, а остальные сгруппировались так, словно они могли видеть дно ложбины и им были ясны ее слабые места. Северная сторона была плоской, и защитить ее было труднее. И именно оттуда последовало нападение.
   Они летели низко над землей, издавая резкие крики. Вытянув вперед когти передних лап, они ринулись к холму, и не оставалось никаких сомнений в их намерениях.
   Дюрок тщательно прицелился и прожег крыло первому нападавшему. Животное упало и почти лишилось сознания. До того, как ему повредили крыло, его еще никогда не ранили.
   Однако остальные не отказались от своих намерений. Несмотря на плотный защитный огонь, они проникли в ложбину и попытались обрушиться на людей. Дораль Керст среагировала слишком медленно, и один из карегов опрокинул ее. Ящер обеими лапами схватил ее и попытался поднять вверх свою жертву, чтобы утащить ее.
   На этот раз Гукки, не потерявший присутствия духа, подскочил к ящеру сбоку, прижал дуло излучателя к его телу и выстрелил. Радистка с трудом выбралась из-под внезапно навалившейся на нее массы и выкарабкалась из-под тела чудовища.
   Они прогнали оставшихся в живых карегов и обнаружили, что убили пятерых. Шестой нападавший лежал в нескольких метрах от них на склоне и пытался уползти. Без крыла животное казалось беспомощным.
   Маркус Рондини встал и с излучателем наготове пошел вниз по склону. Когда он оказался метрах в двух от карега, тот внезапно ожил, мгновенно развернулся и, как молния, ринулся на удивленного техника. Дораль Керст, стоявшая возле Гукки на дне ложбины, вскрикнула от ужаса.
   Карег ударил когтистой лапой по бедру Рондини, но прочный материл скафандра не допустил серьезного ранения. Но все же Рондини потерял равновесие и упал.
   В это мгновение Пьер Дюрок выпрямился и убил животное.
   Они осмотрели Рондини и обнаружили лишь небольшую царапину.
   — Это было легкомыслие с вашей стороны, Маркус, — упрекнул его Дюрок. — Мы имеем дело с чужой формой жизни и должны рассчитывать на всякие неожиданности.
   — Ну да, капитан! Я хотел побольше узнать об этом звере, а он был еще жив. Другие же убиты или улетели.
   Они, не задерживаясь больше на месте нападения, отправились дальше. Все же теперь они имели хоть какое-то представление о том, что их может здесь ожидать.
   Гукки шел возле Боговского. Некоторое время он ничего не говорил, но потом по его лицу стало заметно, что он напряженно раздумывает. Наконец, он заговорил:
   — Послушайте, профессор, хотя я временно утратил свои телепатические способности, но все равно, когда эти чудовища напали на нас, мне на мгновение показалось, что в мой мозг проникли путаные импульсы мыслей. Может быть, это была иллюзия?
   — Наших мыслей?
   — Нет, не думаю. Их узор был чужд и своеобразен. Они, должно быть, принадлежали летающим ящерам. Но сейчас они исчезли. Я думаю, это произошло тогда, когда умер последний из них.
   — Действительно, странно. Может быть, в мгновение смерти они испускают мощный импульс мысленной энергии, который они, несмотря на их неспособность к этому в других условиях, могут принимать? Это было бы объяснением.
   — Может быть, но я в этом не уверен, — вздохнул Гукки. — Наступит ли когда-нибудь такое время, когда этот проклятый магнитный шторм, наконец, закончится? Надеюсь, он продлится недолго.