Страница:
выражениями, которые могли понять и шумеры и самоанцы, даже если они на
первый взгляд казались неуклюжими и наивными. Самоанские слова с несколько
измененным произношением изгнали из языка многие шумерские.
Подобное возникновение языков-жаргонов было широко распространенным
явлением на берегах Реки. Бартон подумал, что если этикалы намеревались
записать все человеческие языки, то им нужно спешить; старые языки
отмирали или, вернее, видоизменялись. Но судя по всему, что было ему
известно, Они уже завершили эту работу.
Тем временем по вечерам, когда ему удавалось побыть одному, он курил
сигары, столь щедро поставляемые чашами, и пытался проанализировать
ситуацию. Кому верить: этикалам или Отступнику, Таинственному Незнакомцу?
Или все они лгали?
Зачем Таинственному Незнакомцу было нужно, чтобы Бартон вставлял
палки в колеса космической машинерии? Что мог он - обычный человек,
заброшенный в эту долину, столь ограниченный собственным невежеством, -
сделать, чтобы помочь этому Иуде?
Ясно было одно. Если бы Бартон не был нужен Незнакомцу, то тот не
беспокоился бы о нем. Он хотел, чтобы Бартон попал в Башню у северного
полюса планеты!!!
- Но зачем???
Две недели понадобилось Бартону, чтобы сделать предположение о
единственно возможной причине.
Незнакомец сказал, что он, подобно другим этикалам, не в состоянии
сам отнять человеческую жизнь. Но у него не возникало угрызений совести,
когда это делал кто-нибудь другой - доказательство тому яд, переданный
Бартону. Поэтому, если ему нужно, чтобы Бартон оказался в Башне, то только
для того, чтобы Бартон убивал за него! Он выпустил тигра на своих
соплеменников - он открыл окно для наемного убийцы!
Но убийца может потребовать платы! Что тогда Незнакомец предложит
ему?
Бартон глубоко затянулся сигарой, выдохнул дым и сделал большой
глоток доброго виски. Незнакомец пытается использовать его. Но пусть
остерегается. Бартон также воспользуется Незнакомцем.
К исходу трех месяцев Бартон решил, что раздумий с него достаточно.
Настало время уходить.
В этот момент он купался в Реке и, повинуясь какому-то импульсу,
поплыл к ее середине. Он нырнул как можно глубже, чтобы воля его тела к
жизни, которую невозможно было подавить, не смогла вынести его на
поверхность и заставить вдохнуть драгоценный воздух. Нет, он не позволит
этого! Рыбы - пожиратели падали - съедят его тело, а кости упадут в ил на
дно Реки. Итак, чем глубже, тем лучше! Он не хотел, чтобы его тело попало
в руки этикалов. Если то, о чем говорил Незнакомец, правда, Они возможно,
сумели бы извлечь из его мозга все, что он видел и слышал, если только его
тело попадет к ним в руки до того, как будут разрушены клетки мозга.
В течение последующих семи лет, судя по всему, ему удавалось
скрываться от этикалов. Если Отступник и знал, где он находится, то не
показывал вида. Бартон был почти уверен в том, что никто не знает этого.
Он и сам не знал своего местонахождения, насколько далеко или насколько
близко он находится от Башни. Но он не переставал идти, идти, идти. Он
непрерывно был в движении. Однажды он вдруг осознал, что, должно быть,
установил в некотором роде рекорд. Смерть стала его второй натурой. Если
подсчеты были верны, то он совершил 777 рейсов на Экспрессе Смерти.
Временами Бартон представлялся себе планетарным кузнечиком, который
сам прыгает во мрак смерти, приземляется, щиплет немного травки, одним
глазком поглядывая, не появится ли внезапно тень хищного сорокапута -
этикалов. На этом обширном лугу человечества он повидал много разных
травинок. Чуть-чуть попробует и - снова в путь.
Но иногда он представлял себя неводом, который то тут, то там
выхватывает образцы в обширном человеческом море. Ему досталось несколько
крупных рыбин и множество сардинок, но и у мелкой рыбешки можно было
научиться не меньшему, чем у крупной.
Ему, однако, не нравилась аналогия с сетью, поскольку это наводило на
мысль, что существует намного большая сеть, заброшенная на него самого.
Но какими бы сравнениями и аналогиями ни пользоваться, он был
человеком, ставшим притчей во языцех. Причем настолько, что сам несколько
раз сталкивался с легендой о Бартоне-цыгане или, в англоязычных
местностях, о Скитальце-Бартоне, в других - о Скачущем Лазаре. Это немного
тревожило его, поскольку этикалы могли нащупать ключ к методу, с помощью
которого он избегал ловушек, и принять соответствующие меры, чтобы
изловить его. Или Они могли догадаться о его конечной цели и поставить
охрану вблизи верховьев Реки.
К исходу седьмого года после множества наблюдений за видимыми днем
звездами и обобщения тысяч бесед он смог нарисовать картину русла Реки.
Это была не река в привычном смысле этого слова. Это была змея с
головой у северного полюса, телом, обвивающим тысячью колец всю планету,
причем хвост этой змеи находился у нее во рту. Говоря простыми словами,
Река вытекала из северного полярного моря, меридианальными зигзагами
прокладывала себе путь по одному из полушарий, делала круг вокруг южного
полюса и затем так же зигзагообразно устремлялась опять к северному
полюсу, пока снова не впадала в полярное море.
И если верить одному из титантропов, заявлявшему, что он видел
Туманную Башню, то Башня вздымалась из покрытого туманом северного
ледяного моря.
Сам Бартон лично не слышал этого рассказа. Но он видел этих
первобытных псевдолюдей возле начала Реки при первом "прыжке". Казалось
вполне допустимым, что кто-то из них действительно пересек горы и
подобрался достаточно близко, чтобы увидеть это полярное море. А где
прошел один человек, там непременно сможет пройти и другой!
Но как эта Река течет вверх?
Течение, казалось, оставалась постоянным даже там, где ему полагалось
бы замедлиться или вовсе остановиться. Из этого Бартон сделал вывод о
существовании ограниченных гравитационных полей, которые побуждали
устремляться вверх могучий поток, пока он не достигал места, где начинало
преобладать естественное тяготение. Где-то, скорее всего, под самой Рекой,
находились устройства, обеспечивающие этот эффект. Их поля должны быть
сильно локализованы, поскольку люди не замечают отличия силы тяжести в
этих областях от силы тяжести в других местах.
Вопросов было слишком много. Он должен и дальше идти по этому пути,
пока не попадет туда, где есть Кому на них ответить.
Через семь лет после первой смерти он наконец достиг желанной
местности.
Это был семьсот семьдесят седьмой "прыжок". Он верил, что "семь" было
его счастливым числом. Бартон, несмотря на насмешки своих друзей из
двадцатого столетия, незыблемо верил большинству суеверий, которые он
приобрел еще на Земле. Он часто смеялся над суевериями других, но был
уверен, что некоторые числа приносят ему удачу, что серебряные монеты,
прикладываемые к глазам, снимают усталость с тела и обостряют "второе"
зрение - чувство, которое заранее предупреждает его о будущих опасностях.
Правда, было похоже, что на этой бедной минералами планете нет серебра, но
если бы оно было, он не замедлил бы им воспользоваться.
Весь первый день он оставался на берегу Реки, не обращая особого
внимания на тех, кто пытался втянуть его в разговор, ограничиваясь только
любезной улыбкой. В отличие от большинства виденных им мест здешние жители
не были настроены враждебно.
Солнце двигалось вдоль восточных вершин, едва-едва поднявшись над
ними. Пламенный шар скользил вдоль долины, ниже, чем ему когда-либо
приходилось видеть, кроме того случая, когда он очутился среди
титантропов. Солнце некоторое время заливало долину светом и теплом, а
затем поплыло чуть-чуть выше западных вершин.
На долину легли тени, стало холоднее, чем в любом другом месте,
кроме, разумеется, того первого прыжка. Солнце двигалось по кругу, пока
снова не оказалось в той же точке, где Бартон впервые увидел его, открыв
глаза в этой местности.
Уставший после двадцатичетырехчасового бдения, но счастливый, он стал
рассматривать тех, кто жил здесь. Теперь он знал, что находится в
арктической местности, но не у верховьев Реки, как в первый раз, а у
другого конца - у ее устья.
Повернувшись, он услышал голос, который показался ему знакомым:
- Абдул ибн Гарун!
- Джон Коллон? - изумился Бартон.
- Конечно, это я! А еще говорят, что чудес на свете не бывает. Что
случилось с вами после того, как мы в последний раз с вами виделись?
- Я умер в ту же ночь, что и вы, - сказал Бартон. - Правда, с тех пор
умирать мне приходилось еще несколько раз. На этой планете немало плохих
людей.
- Это вполне естественно. Их было много на Земле. Но все же я
отважусь заявить, что число их уменьшилось, так как Церковь, слава Богу,
оказалась способна сделать много добрых дел. Особенно в этой местности. Но
идемте со мной, друг. Я познакомлю вас со своей подругой. Должен вам
заметить, что это очень прелестная и верная женщина, и это в мире, который
все еще не очень-то ценит супружескую верность и добродетель вообще. Она
родилась в двадцатом веке и почти всю жизнь преподавала английский язык. Я
даже иногда думаю, что она любит не столько меня как такового, а то, что я
могу ее научить языку своего времени.
Коллон издал характерный нервный смешок, благодаря чему Бартон понял,
что он шутит.
Они пересекли равнину и подошли к подножию холмов, где перед каждой
хижиной на небольших каменных площадках горели костры. Большинство мужчин
и женщин от холода завернулись в полотнища.
- Угрюмое и промозглое место, - сказал Бартон. - Почему они живут
здесь?
- Большинство населения - финны или шведы конца двадцатого столетия.
Они привыкли жить в высоких широтах. И все же вы, должно быть, счастливы,
что очутились здесь. Я помню ваше жгучее любопытство к полярным районам и
ваши соображения относительно них. Здесь бывали и другие, которые подобно
вам прошли вниз по Реке в поисках удачи или, извините меня за это
выражение, в поисках презренного золота на кончике радуги. Но им всем либо
не довелось вернуться, либо вернулись, испугавшись непреодолимых
препятствий.
- Что за препятствия? - воскликнул Бартон, схватив Коллона за руку.
- Друг! Вы делаете мне больно! Первое препятствие: чашные камни
кончаются и поэтому больше негде наполнить чаши едой. Второе: низменные
равнины долины исчезают, и Река течет прямо среди гор, сквозь глубокие
ущелья с обледенелыми стенами. Третье: это то, что находится дальше, оно
мне неведомо, потому что никто оттуда не возвращался, чтобы поделиться
впечатлениями. Но я боюсь, что их ждал один конец, всех, кому свойственен
дух гордыни.
- Как далеко уходили те, кто не вернулся?
- Если следовать изгибам Реки, то примерно на 25 тысяч миль. Под
парусом туда можно добраться за год, если не больше. Один всемогущий Бог
знает, сколько нужно пройти, чтобы потом добраться до конца Реки.
Вероятно, задолго до этого наступает голодная смерть, потому что в лодку
нельзя погрузить необходимое количество провизии.
- Есть только один способ определить, - заметил Бартон, -
продолжительность пути.
- Значит, ничто не остановит вас, Ричард Бартон? - воскликнул Коллон.
- Почему вы до сих пор не бросили эту бессмысленную погоню за мирским?
Почему вы не стремитесь столь же ревностно к духовному?
Бартон снова схватил Коллона за руку:
- Вы сказали, Бартон???
- Да... я так сказал. Ваш друг, Геринг, поведал мне ваше истинное имя
некоторое время назад. Он также рассказал о других вещах, касающихся
вашего прошлого.
- Что? Геринг здесь?
Коллон кивнул:
- Он здесь уже около двух лет. Живет он в двух милях отсюда. Завтра,
если вы не против, можно навестить его. Вам понравится, как он изменился,
я уверен. Он победил распад своей личности, начатый наркожвачкой, и из
осколков создал нового, гораздо лучшего человека. По сути, теперь он один
из руководителей Церкви Второго Шанса в этой местности.
Пока вы, мой друг, искали какой-то непонятный сосуд вне себя, он
нашел священный сосуд внутри своего "я". Он почти что погубил себя
безумием, едва не вернулся на злые круги своей земной жизни, но благодаря
милости божьей и своему истинному желанию доказать, что он достоин того,
что ему дали еще одну возможность прожить, он... ну, сами завтра
убедитесь. И я молюсь, чтобы его пример пошел вам на пользу.
Коллон стал рассказывать подробности. Геринг умирал примерно столько
же раз, сколько и Бартон, обычно кончая самоубийством. Не в силах
перенести кошмары и отвращение к самому себе, он снова и снова добивался
всего лишь кратковременной и бесполезной отсрочки. Но через день после
смерти он снова оказывался один на один с самим собой. Однако после того,
как он очутился здесь и стал искать помощи у Церкви, человек, которого он
тщетно старался победить, перестал существовать.
- Я поражен! - усмехнулся Бартон.
Заметив, что Коллон скривился, Бартон быстро добавил:
- Нет, нет! Поверьте, что я действительно рад за Геринга. Но у меня
иные цели. Вы должны обещать мне, что никому не расскажете о том, кто я на
самом деле. Позвольте мне и дальше быть Абдулом ибн Гаруном.
Коллон согласился молчать, хотя по нему было видно, что он
разочарован тем, что Бартон не хочет повидать Геринга. И увидеть, что
могут сделать с человеком вера и любовь. С человеком, казалось бы, самым
безнадежным и развращенным.
Коллон повел Бартона к своей хижине и познакомил с женой - невысокой
стройной брюнеткой. Она была очень приветлива и дружелюбна и настаивала на
том, чтобы незамедлительно отправиться всем вместе к местному старосте.
Вилли Ахонен был огромным мужчиной с тихим голосом. Он очень
терпеливо выслушал Бартона, приоткрывшего перед ним часть своего плана.
Бартон сказал, что хотел бы соорудить лодку и пройти до конца Реки. Он не
упомянул о том, что хочет провести лодку еще дальше. Но Ахонен, очевидно,
уже встречался с такими, как он.
Он понимающе улыбнулся и сказал, что Бартон может построить лодку. Но
люди в этой местности - сторонники охраны окружающей среды, и они не
допустят разграбления леса. Дуб и сосна должны оставаться в
неприкосновенности. Бамбук можно будет приобрести в обмен на сигареты и
спиртное, так что потребуется некоторое время, чтобы накопить все это.
Бартон поблагодарил старосту и вышел вон. Коллон помог ему устроиться
на ночлег в одной из хижин поблизости от своей. Но хотя Бартон очень устал
за этот день, уснуть он долго не мог.
Незадолго перед неизбежным на этой планете дождем Бартон вышел
немного прогуляться. Он, пожалуй, пойдет в горы и переждет дождь под
каким-нибудь выступом. Теперь, когда он столь близок к цели, он не хотел
чтобы Они застигли его врасплох. Казалось весьма вероятным, что этикалы
сосредоточили здесь немало своих агентов. Похоже, жена Коллона была одним
из них.
Не прошел он и мили, как хлынул дождь. Молния ударила в землю совсем
близко. При свете ослепительной вспышки он заметил, как что-то мелькнуло
впереди на высоте примерно двадцати футов.
Резко повернувшись, он бросился к рощице, надеясь, что Они не
заметили его и что он сможет укрыться среди деревьев. Если его не
заметили, то он успеет подняться в горы. И когда Они погрузят здесь всех в
сон, то обнаружат, что он опять улизнул...
- Вы заставили нас долго и упорно преследовать вас, Бартон, - сказал
человек на чистом английском языке.
Бартон открыл глаза. Появление здесь было столь неожиданным для него,
что у него закружилась голова. Но только на мгновение. Он сидел в кресле
из какого-то мягкого материала. Помещение было правильной сферической
формы; стены бледно-зеленого цвета, полупрозрачные. Сквозь них он видел
другие сферические камеры - впереди, сзади, над собой, а если наклониться
вперед, то и под собой. Он пришел в замешательство, поскольку другие
помещения не просто громоздились на его сферу, а пересекались с ней.
Секции других сфер проходили сквозь стены его сферы, но становились столь
бесцветным и прозрачными, что он едва мог различать их.
На противоположной стене сферы располагался темно-зеленый овал,
кривизна которого повторяла кривизну стены. В овале виднелся призрачный
лес. Призрак молодого оленя скакал в овальной раме. От нее исходил запах
сосны и кизила.
Напротив него, в таких же креслах, с другой стороны сферы сидело
двенадцать человек. Шесть мужчин и шесть женщин довольно приятной
внешности. У всех, кроме двоих, были черные или темнокоричневые волосы и
очень смуглая кожа. Трое имели небольшую складку эпикантуса. Волосы одного
из мужчин были настолько курчавы, что прическа казалась почти
эксцентричной.
У одной из женщин были длинные волнистые светлые волосы, завязанные
сзади узлом. Волосы одного мужчины были рыжими, как лисий мех. Его
красивое лицо с темно-зелеными глазами несколько портили неправильные
черты и большой изогнутый нос.
Все были одеты в серебристые или пурпурные блузы с короткими дутыми
рукавами и гофрированными кружевными воротниками, с тонкими светящимися
полосами на поясах. Кроме того, на них были кильты и сандалии. Как у
женщин, так и у мужчин на руках и ногах был маникюр, губы подведены
помадой, в ушах сверкали серьги и глаза ярко контрастировали на фоне
подкрашенных век.
Над головой у каждого, почти касаясь волос, кружился разноцветный шар
диаметром примерно в фут. Шары сверкали всеми цветами радуги.
Бартон глянул вниз. На нем было только черное полотнище с застежками
на поясе.
- Чтобы вы не вздумали задавать вопрос о том, где мы находимся, я
заявляю, что подобных сведений мы не сообщим!
Говорил рыжеволосый мужчина. Он улыбнулся Бартону, показав такие
белые зубы, каких у обычных людей не бывает.
- Что ж, хорошо, - согласился Бартон. - А на какие же вопросы вы
тогда будете отвечать? Может быть, вы ответите, как вам удалось найти
меня?
- Меня зовут Лога, - представился рыжий. - Мы нашли вас благодаря
сочетанию сыска и удачи. Процедура была довольно сложной, но я постараюсь
ради вас упростить изложение. У нас было некоторое количество агентов,
разыскивающих вас. К сожалению, очень небольшое, если учесть, что вдоль
Реки живут 36 миллиардов, 6 миллионов, 9 тысяч 637 кандидатов.
"Кандидатов, - удивленно подумал Бартон. - Кандидатов на что? На
вечную жизнь? Значит, Спрюс сказал правду о целях Воскрешения?"
- Нам и в голову не приходила мысль, что вы ускользаете от нас,
используя самоубийство, - сказал Лога. - Даже тогда, когда вас находили в
местностях, столь удаленных друг от друга, что совершенно исключалась
возможность того, что вы могли попасть туда иным образом, кроме
Воскрешения, мы не подозревали этого. Мы думали, что вы были убиты и затем
перенесены в эту местность. Шли годы. Мы понятия не имели, где вы
находитесь. У нас было много других дел, поэтому мы сняли всех агентов с
"дела Бартона", как мы назвали его, кроме нескольких, располагавшихся
вблизи обоих концов Реки. Каким образом вы узнали о существовании полярной
Башни? Немного позже мы обязательно определим, откуда у вас такие
сведения. А сейчас я хотел бы еще сказать, что нам очень помогли ваши
друзья, Бартон - Геринг и Коллон, хотя они, разумеется, не догадывались,
что разговаривали с этикалами.
- Кто уведомил вас о том, что я нахожусь вблизи устья Реки?
Лога улыбнулся и сказал:
- Вам не надо знать это. Все равно мы поймали бы вас. Вы понимаете,
каждое место в воскресительной камере - место, где вы так необъяснимо
пробудились на стадии перед Воскрешением - имеет автоматический счетчик.
Счетчики эти были установлены для статистических и исследовательских
целей. У нас принято сохранять записи о том, что происходит. Например,
любой кандидат, у которого число смертей превосходит среднюю величину,
рано или поздно становится объектом тщательного изучения. Обычно позже,
потому что у нас не хватает рук...
Только после вашей семьсот семьдесят седьмой смерти мы удосужились
просмотреть случаи с высокой частотой воскрешения. Ваш показатель, Бартон,
был самый высокий. Вас, я полагаю, можно поздравить с этим рекордом!
- Существуют и другие такие же?
- Их мы не разыскиваем, если это то, что вы имеете в виду. И таких,
можно сказать, сравнительно немного. Мы не догадывались, что именно вы
набрали это ошеломляюще большое число. Ваше место в камере предвоскрешения
было свободным, когда мы заглянули туда, проводя статистическое
обследование. Два техника, которые видели вас, когда вы проснулись в этой
камере опознали вас по вашей... фотографии.
Мы настроили воскреситель так, что на следующий раз, когда ваше тело
воссоздавалось, нас об этом оповестил сигнал, и мы смогли точно
определить, куда вы попали, и привести вас сюда.
- Но предположим, я бы не умер еще раз?
- Вам было предопределено умереть, Бартон! Вы же намеревались
добраться до полярного моря? Вам безразлично, доберетесь вы до него через
устье Реки или через верховья, не так ли? Так вот, через устье Реки это
невозможно! Полагаю, присутствующие позволят мне приоткрыть вам маленькую
тайну. Дело в том, что последние сто миль Река течет по подземному
туннелю. И там любая лодка была бы разнесена в щепки. Подобно многим
другим, которые отважились на похожие путешествия, вы погибли бы.
- Моя фотография - та, которую я взял у Агню, - заметил Бартон. -
Она, очевидно, была сделана на Земле, когда я служил в Индии. Как это вам
удалось?
- Изыскания, мистер Бартон, - засмеялся Лога, - изыскания...
Бартону захотелось сбить спесь с этого мерзкого типа. Казалось, ничто
не удерживало его. Казалось, он мог свободно подойти к этому мужчине и
ударить его. Но Бартон догадывался, что этикалы вряд ли сидели бы с ним в
одном и том же месте, не приняв мер по защите. Они скорее выпустили бы на
свободу бешеную гиену, чем рискнули остаться с ним наедине без
подстраховки.
- Вы все-таки нашли причину, почему я очнулся в той камере раньше
срока? - спросил он. - Или что заставило тех других прийти в сознание?
Лога смутился. Несколько мужчин и женщин, затаив дыхание, невольно
подались вперед в креслах. (По крайней мере, так Бартону показалось.)
Первым овладел собой Лога:
- Мы произвели тщательную проверку вашего тела, мистер Бартон. Вы
даже себе не представляете, насколько тщательно мы это проделали. Мы
проверили каждый компонент вашего... психического облика, как сказали бы
вы. Или "эманации", если вам это слово нравится больше. - Он указал рукой
на сферу над своей головой. - Мы так и не нашли разгадки.
Бартон откинул назад голову и засмеялся громко и счастливо...
- Значит, вы, ублюдки, ни черта не знаете!?
Лога натянуто улыбнулся.
- Нет. И думаю, что никогда не узнаем. Только Он один всемогущ!
С этими словами Лога прикоснулся ко лбу, губам, сердцу и половым
органам тремя пальцами правой руки. Остальные сделали то же самое.
- Однако я скажу вам, что вы напугали нас, - продолжал через
некоторое время этикал, - если вы от этого почувствуете себя хоть немного
счастливее. Вы, должно быть, заметили, что и сейчас вы нас немного
пугаете. Видите ли, мы практически уверены в том, что вы один из тех, о
ком нас предупреждали.
- Предупреждали? Кто же? - изумленно воскликнул Бартон.
- Э... в некотором роде, гигантская логическая машина. И ее операто
р... Это живая машина. - Этикал снова сделал курьезный жест пальцем правой
руки. - Это все, что я могу сказать вам, хотя через некоторое время вы
ничего не будете помнить... о том, что произошло здесь, внизу.
- Что вы со мной сделаете? - совершенно спокойно спросил Бартон.
- Мы... отправим вас, мистер Бартон, обратно к Реке!
Гнев помутил рассудок Бартона, но не настолько, чтобы не заметить
слов: "Здесь, внизу". Означало ли это, что вся машинерия воскрешения и
логово этикалов находились под поверхностью Речной Планеты?
- Имеющиеся у нас данные, - продолжал Лога, - показывают, что вы,
возможно, располагаете определенным потенциалом, способным нарушить наши
планы. Для чего вам это нужно и как вы это сможете сделать, мы не знаем.
Но мы доверяем нашему источнику информации, причем настолько, что вы даже
представить себе не можете.
- Если вы верите этому, - изумился Бартон, - то почему же тогда вы
просто не поместите меня в обыкновенный ледник? Или еще лучше, подвесьте
меня между теми двумя прутьями. Оставьте меня висящим в пространстве этой
вашей предкамеры, и я буду вращаться там вечно, как жаркое на вертеле,
пока вы не завершите выполнение своих планов!
- Мы не можем сделать этого! - закричал Лога. - Одно только это
уничтожило бы все остальное! А как же вы тогда достигнете своего спасения,
если мы вас лишим второй возможности? Кроме того, это означало бы
непростительное насилие с нашей стороны! Нет, это немыслимо!
- Вы уже прибегли к насилию, когда вынудили меня пуститься в бега и
прятаться от вас, - усмехнулся Бартон. - Вы и сейчас творите насилие,
держа меня здесь против моей воли. И совершите насилие, когда уничтожите
память об этой маленькой встрече с вами "тет-а-тет".
Лога едва не выкрутил себе руку. Если именно он был Таинственным
Незнакомцем, этикалом-отступником, то он был великим актером.
С печалью в голосе он сказал:
- Это только частично правда. Мы вынуждены применять определенные
меры предосторожности, чтобы обезопасить себя. Будь это другой человек, а
первый взгляд казались неуклюжими и наивными. Самоанские слова с несколько
измененным произношением изгнали из языка многие шумерские.
Подобное возникновение языков-жаргонов было широко распространенным
явлением на берегах Реки. Бартон подумал, что если этикалы намеревались
записать все человеческие языки, то им нужно спешить; старые языки
отмирали или, вернее, видоизменялись. Но судя по всему, что было ему
известно, Они уже завершили эту работу.
Тем временем по вечерам, когда ему удавалось побыть одному, он курил
сигары, столь щедро поставляемые чашами, и пытался проанализировать
ситуацию. Кому верить: этикалам или Отступнику, Таинственному Незнакомцу?
Или все они лгали?
Зачем Таинственному Незнакомцу было нужно, чтобы Бартон вставлял
палки в колеса космической машинерии? Что мог он - обычный человек,
заброшенный в эту долину, столь ограниченный собственным невежеством, -
сделать, чтобы помочь этому Иуде?
Ясно было одно. Если бы Бартон не был нужен Незнакомцу, то тот не
беспокоился бы о нем. Он хотел, чтобы Бартон попал в Башню у северного
полюса планеты!!!
- Но зачем???
Две недели понадобилось Бартону, чтобы сделать предположение о
единственно возможной причине.
Незнакомец сказал, что он, подобно другим этикалам, не в состоянии
сам отнять человеческую жизнь. Но у него не возникало угрызений совести,
когда это делал кто-нибудь другой - доказательство тому яд, переданный
Бартону. Поэтому, если ему нужно, чтобы Бартон оказался в Башне, то только
для того, чтобы Бартон убивал за него! Он выпустил тигра на своих
соплеменников - он открыл окно для наемного убийцы!
Но убийца может потребовать платы! Что тогда Незнакомец предложит
ему?
Бартон глубоко затянулся сигарой, выдохнул дым и сделал большой
глоток доброго виски. Незнакомец пытается использовать его. Но пусть
остерегается. Бартон также воспользуется Незнакомцем.
К исходу трех месяцев Бартон решил, что раздумий с него достаточно.
Настало время уходить.
В этот момент он купался в Реке и, повинуясь какому-то импульсу,
поплыл к ее середине. Он нырнул как можно глубже, чтобы воля его тела к
жизни, которую невозможно было подавить, не смогла вынести его на
поверхность и заставить вдохнуть драгоценный воздух. Нет, он не позволит
этого! Рыбы - пожиратели падали - съедят его тело, а кости упадут в ил на
дно Реки. Итак, чем глубже, тем лучше! Он не хотел, чтобы его тело попало
в руки этикалов. Если то, о чем говорил Незнакомец, правда, Они возможно,
сумели бы извлечь из его мозга все, что он видел и слышал, если только его
тело попадет к ним в руки до того, как будут разрушены клетки мозга.
В течение последующих семи лет, судя по всему, ему удавалось
скрываться от этикалов. Если Отступник и знал, где он находится, то не
показывал вида. Бартон был почти уверен в том, что никто не знает этого.
Он и сам не знал своего местонахождения, насколько далеко или насколько
близко он находится от Башни. Но он не переставал идти, идти, идти. Он
непрерывно был в движении. Однажды он вдруг осознал, что, должно быть,
установил в некотором роде рекорд. Смерть стала его второй натурой. Если
подсчеты были верны, то он совершил 777 рейсов на Экспрессе Смерти.
Временами Бартон представлялся себе планетарным кузнечиком, который
сам прыгает во мрак смерти, приземляется, щиплет немного травки, одним
глазком поглядывая, не появится ли внезапно тень хищного сорокапута -
этикалов. На этом обширном лугу человечества он повидал много разных
травинок. Чуть-чуть попробует и - снова в путь.
Но иногда он представлял себя неводом, который то тут, то там
выхватывает образцы в обширном человеческом море. Ему досталось несколько
крупных рыбин и множество сардинок, но и у мелкой рыбешки можно было
научиться не меньшему, чем у крупной.
Ему, однако, не нравилась аналогия с сетью, поскольку это наводило на
мысль, что существует намного большая сеть, заброшенная на него самого.
Но какими бы сравнениями и аналогиями ни пользоваться, он был
человеком, ставшим притчей во языцех. Причем настолько, что сам несколько
раз сталкивался с легендой о Бартоне-цыгане или, в англоязычных
местностях, о Скитальце-Бартоне, в других - о Скачущем Лазаре. Это немного
тревожило его, поскольку этикалы могли нащупать ключ к методу, с помощью
которого он избегал ловушек, и принять соответствующие меры, чтобы
изловить его. Или Они могли догадаться о его конечной цели и поставить
охрану вблизи верховьев Реки.
К исходу седьмого года после множества наблюдений за видимыми днем
звездами и обобщения тысяч бесед он смог нарисовать картину русла Реки.
Это была не река в привычном смысле этого слова. Это была змея с
головой у северного полюса, телом, обвивающим тысячью колец всю планету,
причем хвост этой змеи находился у нее во рту. Говоря простыми словами,
Река вытекала из северного полярного моря, меридианальными зигзагами
прокладывала себе путь по одному из полушарий, делала круг вокруг южного
полюса и затем так же зигзагообразно устремлялась опять к северному
полюсу, пока снова не впадала в полярное море.
И если верить одному из титантропов, заявлявшему, что он видел
Туманную Башню, то Башня вздымалась из покрытого туманом северного
ледяного моря.
Сам Бартон лично не слышал этого рассказа. Но он видел этих
первобытных псевдолюдей возле начала Реки при первом "прыжке". Казалось
вполне допустимым, что кто-то из них действительно пересек горы и
подобрался достаточно близко, чтобы увидеть это полярное море. А где
прошел один человек, там непременно сможет пройти и другой!
Но как эта Река течет вверх?
Течение, казалось, оставалась постоянным даже там, где ему полагалось
бы замедлиться или вовсе остановиться. Из этого Бартон сделал вывод о
существовании ограниченных гравитационных полей, которые побуждали
устремляться вверх могучий поток, пока он не достигал места, где начинало
преобладать естественное тяготение. Где-то, скорее всего, под самой Рекой,
находились устройства, обеспечивающие этот эффект. Их поля должны быть
сильно локализованы, поскольку люди не замечают отличия силы тяжести в
этих областях от силы тяжести в других местах.
Вопросов было слишком много. Он должен и дальше идти по этому пути,
пока не попадет туда, где есть Кому на них ответить.
Через семь лет после первой смерти он наконец достиг желанной
местности.
Это был семьсот семьдесят седьмой "прыжок". Он верил, что "семь" было
его счастливым числом. Бартон, несмотря на насмешки своих друзей из
двадцатого столетия, незыблемо верил большинству суеверий, которые он
приобрел еще на Земле. Он часто смеялся над суевериями других, но был
уверен, что некоторые числа приносят ему удачу, что серебряные монеты,
прикладываемые к глазам, снимают усталость с тела и обостряют "второе"
зрение - чувство, которое заранее предупреждает его о будущих опасностях.
Правда, было похоже, что на этой бедной минералами планете нет серебра, но
если бы оно было, он не замедлил бы им воспользоваться.
Весь первый день он оставался на берегу Реки, не обращая особого
внимания на тех, кто пытался втянуть его в разговор, ограничиваясь только
любезной улыбкой. В отличие от большинства виденных им мест здешние жители
не были настроены враждебно.
Солнце двигалось вдоль восточных вершин, едва-едва поднявшись над
ними. Пламенный шар скользил вдоль долины, ниже, чем ему когда-либо
приходилось видеть, кроме того случая, когда он очутился среди
титантропов. Солнце некоторое время заливало долину светом и теплом, а
затем поплыло чуть-чуть выше западных вершин.
На долину легли тени, стало холоднее, чем в любом другом месте,
кроме, разумеется, того первого прыжка. Солнце двигалось по кругу, пока
снова не оказалось в той же точке, где Бартон впервые увидел его, открыв
глаза в этой местности.
Уставший после двадцатичетырехчасового бдения, но счастливый, он стал
рассматривать тех, кто жил здесь. Теперь он знал, что находится в
арктической местности, но не у верховьев Реки, как в первый раз, а у
другого конца - у ее устья.
Повернувшись, он услышал голос, который показался ему знакомым:
- Абдул ибн Гарун!
- Джон Коллон? - изумился Бартон.
- Конечно, это я! А еще говорят, что чудес на свете не бывает. Что
случилось с вами после того, как мы в последний раз с вами виделись?
- Я умер в ту же ночь, что и вы, - сказал Бартон. - Правда, с тех пор
умирать мне приходилось еще несколько раз. На этой планете немало плохих
людей.
- Это вполне естественно. Их было много на Земле. Но все же я
отважусь заявить, что число их уменьшилось, так как Церковь, слава Богу,
оказалась способна сделать много добрых дел. Особенно в этой местности. Но
идемте со мной, друг. Я познакомлю вас со своей подругой. Должен вам
заметить, что это очень прелестная и верная женщина, и это в мире, который
все еще не очень-то ценит супружескую верность и добродетель вообще. Она
родилась в двадцатом веке и почти всю жизнь преподавала английский язык. Я
даже иногда думаю, что она любит не столько меня как такового, а то, что я
могу ее научить языку своего времени.
Коллон издал характерный нервный смешок, благодаря чему Бартон понял,
что он шутит.
Они пересекли равнину и подошли к подножию холмов, где перед каждой
хижиной на небольших каменных площадках горели костры. Большинство мужчин
и женщин от холода завернулись в полотнища.
- Угрюмое и промозглое место, - сказал Бартон. - Почему они живут
здесь?
- Большинство населения - финны или шведы конца двадцатого столетия.
Они привыкли жить в высоких широтах. И все же вы, должно быть, счастливы,
что очутились здесь. Я помню ваше жгучее любопытство к полярным районам и
ваши соображения относительно них. Здесь бывали и другие, которые подобно
вам прошли вниз по Реке в поисках удачи или, извините меня за это
выражение, в поисках презренного золота на кончике радуги. Но им всем либо
не довелось вернуться, либо вернулись, испугавшись непреодолимых
препятствий.
- Что за препятствия? - воскликнул Бартон, схватив Коллона за руку.
- Друг! Вы делаете мне больно! Первое препятствие: чашные камни
кончаются и поэтому больше негде наполнить чаши едой. Второе: низменные
равнины долины исчезают, и Река течет прямо среди гор, сквозь глубокие
ущелья с обледенелыми стенами. Третье: это то, что находится дальше, оно
мне неведомо, потому что никто оттуда не возвращался, чтобы поделиться
впечатлениями. Но я боюсь, что их ждал один конец, всех, кому свойственен
дух гордыни.
- Как далеко уходили те, кто не вернулся?
- Если следовать изгибам Реки, то примерно на 25 тысяч миль. Под
парусом туда можно добраться за год, если не больше. Один всемогущий Бог
знает, сколько нужно пройти, чтобы потом добраться до конца Реки.
Вероятно, задолго до этого наступает голодная смерть, потому что в лодку
нельзя погрузить необходимое количество провизии.
- Есть только один способ определить, - заметил Бартон, -
продолжительность пути.
- Значит, ничто не остановит вас, Ричард Бартон? - воскликнул Коллон.
- Почему вы до сих пор не бросили эту бессмысленную погоню за мирским?
Почему вы не стремитесь столь же ревностно к духовному?
Бартон снова схватил Коллона за руку:
- Вы сказали, Бартон???
- Да... я так сказал. Ваш друг, Геринг, поведал мне ваше истинное имя
некоторое время назад. Он также рассказал о других вещах, касающихся
вашего прошлого.
- Что? Геринг здесь?
Коллон кивнул:
- Он здесь уже около двух лет. Живет он в двух милях отсюда. Завтра,
если вы не против, можно навестить его. Вам понравится, как он изменился,
я уверен. Он победил распад своей личности, начатый наркожвачкой, и из
осколков создал нового, гораздо лучшего человека. По сути, теперь он один
из руководителей Церкви Второго Шанса в этой местности.
Пока вы, мой друг, искали какой-то непонятный сосуд вне себя, он
нашел священный сосуд внутри своего "я". Он почти что погубил себя
безумием, едва не вернулся на злые круги своей земной жизни, но благодаря
милости божьей и своему истинному желанию доказать, что он достоин того,
что ему дали еще одну возможность прожить, он... ну, сами завтра
убедитесь. И я молюсь, чтобы его пример пошел вам на пользу.
Коллон стал рассказывать подробности. Геринг умирал примерно столько
же раз, сколько и Бартон, обычно кончая самоубийством. Не в силах
перенести кошмары и отвращение к самому себе, он снова и снова добивался
всего лишь кратковременной и бесполезной отсрочки. Но через день после
смерти он снова оказывался один на один с самим собой. Однако после того,
как он очутился здесь и стал искать помощи у Церкви, человек, которого он
тщетно старался победить, перестал существовать.
- Я поражен! - усмехнулся Бартон.
Заметив, что Коллон скривился, Бартон быстро добавил:
- Нет, нет! Поверьте, что я действительно рад за Геринга. Но у меня
иные цели. Вы должны обещать мне, что никому не расскажете о том, кто я на
самом деле. Позвольте мне и дальше быть Абдулом ибн Гаруном.
Коллон согласился молчать, хотя по нему было видно, что он
разочарован тем, что Бартон не хочет повидать Геринга. И увидеть, что
могут сделать с человеком вера и любовь. С человеком, казалось бы, самым
безнадежным и развращенным.
Коллон повел Бартона к своей хижине и познакомил с женой - невысокой
стройной брюнеткой. Она была очень приветлива и дружелюбна и настаивала на
том, чтобы незамедлительно отправиться всем вместе к местному старосте.
Вилли Ахонен был огромным мужчиной с тихим голосом. Он очень
терпеливо выслушал Бартона, приоткрывшего перед ним часть своего плана.
Бартон сказал, что хотел бы соорудить лодку и пройти до конца Реки. Он не
упомянул о том, что хочет провести лодку еще дальше. Но Ахонен, очевидно,
уже встречался с такими, как он.
Он понимающе улыбнулся и сказал, что Бартон может построить лодку. Но
люди в этой местности - сторонники охраны окружающей среды, и они не
допустят разграбления леса. Дуб и сосна должны оставаться в
неприкосновенности. Бамбук можно будет приобрести в обмен на сигареты и
спиртное, так что потребуется некоторое время, чтобы накопить все это.
Бартон поблагодарил старосту и вышел вон. Коллон помог ему устроиться
на ночлег в одной из хижин поблизости от своей. Но хотя Бартон очень устал
за этот день, уснуть он долго не мог.
Незадолго перед неизбежным на этой планете дождем Бартон вышел
немного прогуляться. Он, пожалуй, пойдет в горы и переждет дождь под
каким-нибудь выступом. Теперь, когда он столь близок к цели, он не хотел
чтобы Они застигли его врасплох. Казалось весьма вероятным, что этикалы
сосредоточили здесь немало своих агентов. Похоже, жена Коллона была одним
из них.
Не прошел он и мили, как хлынул дождь. Молния ударила в землю совсем
близко. При свете ослепительной вспышки он заметил, как что-то мелькнуло
впереди на высоте примерно двадцати футов.
Резко повернувшись, он бросился к рощице, надеясь, что Они не
заметили его и что он сможет укрыться среди деревьев. Если его не
заметили, то он успеет подняться в горы. И когда Они погрузят здесь всех в
сон, то обнаружат, что он опять улизнул...
- Вы заставили нас долго и упорно преследовать вас, Бартон, - сказал
человек на чистом английском языке.
Бартон открыл глаза. Появление здесь было столь неожиданным для него,
что у него закружилась голова. Но только на мгновение. Он сидел в кресле
из какого-то мягкого материала. Помещение было правильной сферической
формы; стены бледно-зеленого цвета, полупрозрачные. Сквозь них он видел
другие сферические камеры - впереди, сзади, над собой, а если наклониться
вперед, то и под собой. Он пришел в замешательство, поскольку другие
помещения не просто громоздились на его сферу, а пересекались с ней.
Секции других сфер проходили сквозь стены его сферы, но становились столь
бесцветным и прозрачными, что он едва мог различать их.
На противоположной стене сферы располагался темно-зеленый овал,
кривизна которого повторяла кривизну стены. В овале виднелся призрачный
лес. Призрак молодого оленя скакал в овальной раме. От нее исходил запах
сосны и кизила.
Напротив него, в таких же креслах, с другой стороны сферы сидело
двенадцать человек. Шесть мужчин и шесть женщин довольно приятной
внешности. У всех, кроме двоих, были черные или темнокоричневые волосы и
очень смуглая кожа. Трое имели небольшую складку эпикантуса. Волосы одного
из мужчин были настолько курчавы, что прическа казалась почти
эксцентричной.
У одной из женщин были длинные волнистые светлые волосы, завязанные
сзади узлом. Волосы одного мужчины были рыжими, как лисий мех. Его
красивое лицо с темно-зелеными глазами несколько портили неправильные
черты и большой изогнутый нос.
Все были одеты в серебристые или пурпурные блузы с короткими дутыми
рукавами и гофрированными кружевными воротниками, с тонкими светящимися
полосами на поясах. Кроме того, на них были кильты и сандалии. Как у
женщин, так и у мужчин на руках и ногах был маникюр, губы подведены
помадой, в ушах сверкали серьги и глаза ярко контрастировали на фоне
подкрашенных век.
Над головой у каждого, почти касаясь волос, кружился разноцветный шар
диаметром примерно в фут. Шары сверкали всеми цветами радуги.
Бартон глянул вниз. На нем было только черное полотнище с застежками
на поясе.
- Чтобы вы не вздумали задавать вопрос о том, где мы находимся, я
заявляю, что подобных сведений мы не сообщим!
Говорил рыжеволосый мужчина. Он улыбнулся Бартону, показав такие
белые зубы, каких у обычных людей не бывает.
- Что ж, хорошо, - согласился Бартон. - А на какие же вопросы вы
тогда будете отвечать? Может быть, вы ответите, как вам удалось найти
меня?
- Меня зовут Лога, - представился рыжий. - Мы нашли вас благодаря
сочетанию сыска и удачи. Процедура была довольно сложной, но я постараюсь
ради вас упростить изложение. У нас было некоторое количество агентов,
разыскивающих вас. К сожалению, очень небольшое, если учесть, что вдоль
Реки живут 36 миллиардов, 6 миллионов, 9 тысяч 637 кандидатов.
"Кандидатов, - удивленно подумал Бартон. - Кандидатов на что? На
вечную жизнь? Значит, Спрюс сказал правду о целях Воскрешения?"
- Нам и в голову не приходила мысль, что вы ускользаете от нас,
используя самоубийство, - сказал Лога. - Даже тогда, когда вас находили в
местностях, столь удаленных друг от друга, что совершенно исключалась
возможность того, что вы могли попасть туда иным образом, кроме
Воскрешения, мы не подозревали этого. Мы думали, что вы были убиты и затем
перенесены в эту местность. Шли годы. Мы понятия не имели, где вы
находитесь. У нас было много других дел, поэтому мы сняли всех агентов с
"дела Бартона", как мы назвали его, кроме нескольких, располагавшихся
вблизи обоих концов Реки. Каким образом вы узнали о существовании полярной
Башни? Немного позже мы обязательно определим, откуда у вас такие
сведения. А сейчас я хотел бы еще сказать, что нам очень помогли ваши
друзья, Бартон - Геринг и Коллон, хотя они, разумеется, не догадывались,
что разговаривали с этикалами.
- Кто уведомил вас о том, что я нахожусь вблизи устья Реки?
Лога улыбнулся и сказал:
- Вам не надо знать это. Все равно мы поймали бы вас. Вы понимаете,
каждое место в воскресительной камере - место, где вы так необъяснимо
пробудились на стадии перед Воскрешением - имеет автоматический счетчик.
Счетчики эти были установлены для статистических и исследовательских
целей. У нас принято сохранять записи о том, что происходит. Например,
любой кандидат, у которого число смертей превосходит среднюю величину,
рано или поздно становится объектом тщательного изучения. Обычно позже,
потому что у нас не хватает рук...
Только после вашей семьсот семьдесят седьмой смерти мы удосужились
просмотреть случаи с высокой частотой воскрешения. Ваш показатель, Бартон,
был самый высокий. Вас, я полагаю, можно поздравить с этим рекордом!
- Существуют и другие такие же?
- Их мы не разыскиваем, если это то, что вы имеете в виду. И таких,
можно сказать, сравнительно немного. Мы не догадывались, что именно вы
набрали это ошеломляюще большое число. Ваше место в камере предвоскрешения
было свободным, когда мы заглянули туда, проводя статистическое
обследование. Два техника, которые видели вас, когда вы проснулись в этой
камере опознали вас по вашей... фотографии.
Мы настроили воскреситель так, что на следующий раз, когда ваше тело
воссоздавалось, нас об этом оповестил сигнал, и мы смогли точно
определить, куда вы попали, и привести вас сюда.
- Но предположим, я бы не умер еще раз?
- Вам было предопределено умереть, Бартон! Вы же намеревались
добраться до полярного моря? Вам безразлично, доберетесь вы до него через
устье Реки или через верховья, не так ли? Так вот, через устье Реки это
невозможно! Полагаю, присутствующие позволят мне приоткрыть вам маленькую
тайну. Дело в том, что последние сто миль Река течет по подземному
туннелю. И там любая лодка была бы разнесена в щепки. Подобно многим
другим, которые отважились на похожие путешествия, вы погибли бы.
- Моя фотография - та, которую я взял у Агню, - заметил Бартон. -
Она, очевидно, была сделана на Земле, когда я служил в Индии. Как это вам
удалось?
- Изыскания, мистер Бартон, - засмеялся Лога, - изыскания...
Бартону захотелось сбить спесь с этого мерзкого типа. Казалось, ничто
не удерживало его. Казалось, он мог свободно подойти к этому мужчине и
ударить его. Но Бартон догадывался, что этикалы вряд ли сидели бы с ним в
одном и том же месте, не приняв мер по защите. Они скорее выпустили бы на
свободу бешеную гиену, чем рискнули остаться с ним наедине без
подстраховки.
- Вы все-таки нашли причину, почему я очнулся в той камере раньше
срока? - спросил он. - Или что заставило тех других прийти в сознание?
Лога смутился. Несколько мужчин и женщин, затаив дыхание, невольно
подались вперед в креслах. (По крайней мере, так Бартону показалось.)
Первым овладел собой Лога:
- Мы произвели тщательную проверку вашего тела, мистер Бартон. Вы
даже себе не представляете, насколько тщательно мы это проделали. Мы
проверили каждый компонент вашего... психического облика, как сказали бы
вы. Или "эманации", если вам это слово нравится больше. - Он указал рукой
на сферу над своей головой. - Мы так и не нашли разгадки.
Бартон откинул назад голову и засмеялся громко и счастливо...
- Значит, вы, ублюдки, ни черта не знаете!?
Лога натянуто улыбнулся.
- Нет. И думаю, что никогда не узнаем. Только Он один всемогущ!
С этими словами Лога прикоснулся ко лбу, губам, сердцу и половым
органам тремя пальцами правой руки. Остальные сделали то же самое.
- Однако я скажу вам, что вы напугали нас, - продолжал через
некоторое время этикал, - если вы от этого почувствуете себя хоть немного
счастливее. Вы, должно быть, заметили, что и сейчас вы нас немного
пугаете. Видите ли, мы практически уверены в том, что вы один из тех, о
ком нас предупреждали.
- Предупреждали? Кто же? - изумленно воскликнул Бартон.
- Э... в некотором роде, гигантская логическая машина. И ее операто
р... Это живая машина. - Этикал снова сделал курьезный жест пальцем правой
руки. - Это все, что я могу сказать вам, хотя через некоторое время вы
ничего не будете помнить... о том, что произошло здесь, внизу.
- Что вы со мной сделаете? - совершенно спокойно спросил Бартон.
- Мы... отправим вас, мистер Бартон, обратно к Реке!
Гнев помутил рассудок Бартона, но не настолько, чтобы не заметить
слов: "Здесь, внизу". Означало ли это, что вся машинерия воскрешения и
логово этикалов находились под поверхностью Речной Планеты?
- Имеющиеся у нас данные, - продолжал Лога, - показывают, что вы,
возможно, располагаете определенным потенциалом, способным нарушить наши
планы. Для чего вам это нужно и как вы это сможете сделать, мы не знаем.
Но мы доверяем нашему источнику информации, причем настолько, что вы даже
представить себе не можете.
- Если вы верите этому, - изумился Бартон, - то почему же тогда вы
просто не поместите меня в обыкновенный ледник? Или еще лучше, подвесьте
меня между теми двумя прутьями. Оставьте меня висящим в пространстве этой
вашей предкамеры, и я буду вращаться там вечно, как жаркое на вертеле,
пока вы не завершите выполнение своих планов!
- Мы не можем сделать этого! - закричал Лога. - Одно только это
уничтожило бы все остальное! А как же вы тогда достигнете своего спасения,
если мы вас лишим второй возможности? Кроме того, это означало бы
непростительное насилие с нашей стороны! Нет, это немыслимо!
- Вы уже прибегли к насилию, когда вынудили меня пуститься в бега и
прятаться от вас, - усмехнулся Бартон. - Вы и сейчас творите насилие,
держа меня здесь против моей воли. И совершите насилие, когда уничтожите
память об этой маленькой встрече с вами "тет-а-тет".
Лога едва не выкрутил себе руку. Если именно он был Таинственным
Незнакомцем, этикалом-отступником, то он был великим актером.
С печалью в голосе он сказал:
- Это только частично правда. Мы вынуждены применять определенные
меры предосторожности, чтобы обезопасить себя. Будь это другой человек, а