Страница:
От подобного легкомыслия Герцога замутило, и он едва справился с накатившей волной ярости.
– Они собираются повесить тебя, – сказал он медленно, чтобы подавить бурливший в нем гнев. – Возможно, они попытаются сделать это до того, как мы попадем в систему Консула. И если ты не будешь бороться, твоя песенка, можно считать, спета.
– Меня это не пугает, – холодно ответил внутренний голос.
– Ты не боишься умереть?
– Я знаю, что такое смерть. – Судя по интонациям внутреннего голоса, он от души забавлялся разговором. – Поверь, это не так уж страшно.
– Зато я не знаю и не стремлюсь узнать, – хмуро возразил Герцог. – Для тебя, быть может, это и впрямь ничего не значит, а для меня значит слишком даже много.
– Вот только этого не надо! – раздраженно остановил его внутренний голос. – Ненавижу, когда наземная команда начинает изображать великую скорбь и пускать сопли, слюни и слезы!
– Давай не будем отвлекаться. Я был в офицерском клубе на базе Нарофельд, – вернулся к интересующему его вопросу Герцог. – Когда Дикс достал нас, мы ударили его под дых и свалили подножкой. А затем плюнули на него.
– Да! – гордо произнес внутренний голос. – Я сделал это!
Герцог ощутил новый прилив ярости.
– Вскрытие показало, что у Дикса было разбито горло! Но мы этого не делали. Нас обвинили ложно.
– Верно. И что дальше?
– Мы вышли из бара, оставив Дикса там. Мы не дрались с ним больше и, следовательно, не могли его убить.
– Да, ты это уже говорил, – насмешливо заметил внутренний голос.
– Значит, кто-то другой ударил Дикса в горло, сломав ему трахею и гортань. Держу пари, это случилось уже в лазарете. В офицерском клубе было слишком много свидетелей.
– Экий ты все же назойливый ублюдок!
– Тебе, может быть, все равно, но я-то не собираюсь позволять им повесить меня за компанию с тобой.
– Малыш боится смерти! Ха-ха-ха!
– Нам нужны свидетели, – твердо сказал Герцог. – Нам нужно найти людей, которые видели, как ты бил Дикса в офицерском клубе. Кто был там этой ночью?
Внутренний голос презрительно фыркнул.
– Если бы я мог вспомнить все эти детали сам, то не стал бы прибегать к помощи такого говнистого парня, как ты, – намеренно пренебрежительно произнес Герцог.
– Прайбой. Там был Ларри Прайбой.
– И с ним?…
– Томас Фортунато. Мы называли его Фортунато Фармбайер, потому что…
– Кто-нибудь еще?
– Маккена, Хейстингс, Силвертон, О'Доннел.
– Где их можно отыскать? Внутренний голос горько рассмеялся.
– Маккена, Хейстингс и О'Доннел нашли свою смерть на Беринге Гейте. Так же как и сотни других пилотов. Силвертон сошла с ума после очередного вылета.
– А что стало с Прайбоем? – настаивал Герцог. – Я читал о нем.
– Он превратился в спутник, – цинично усмехнулся внутренний голос. – Его истребитель взорвался около Онария. Теперь он летит по отдаленной параболической орбите и навестит планету через пару сотен лет.
– Фортунато?
– Он давно стал звездной пылью, как и многие другие хорошие парни.
– Да-да, теперь я припоминаю. – Герцог уставился в пол. – Я знал о судьбе каждого из них. Ну не смешно ли? Почему я ничего не могу вспомнить, пока ты мне не напомнишь?
– Это почти также смешно, как твоя история о сломанной руке. Почему она болит, если ее уже вылечили? Мне это непонятно, и тем не менее…
– Не было ли в офицерском клубе кого-нибудь еще? – с надеждой спросил Герцог. – Ведь там находилась куча народу!
– Дикс.
– Кроме него, Эрик. Неужели там не было кого-нибудь еще?
Он сам удивился тому, что назвал внутренний голос по имени, но тот воспринял это как должное.
– Это было так давно… Нет, я ничем не смогу тебе помочь. Я оставался последним из этого выпуска пилотов. – Внутренний голос вздохнул. – Из этого выпуска я и Фортунато протянули дольше всех. Хотя нам-то казалось, что мы не слишком берегли себя и мало подходим на роль везунчиков.
– Неужели все погибли? – с тоской промолвил Герцог.
– Не так уж это страшно, как кажется…
– Перестань так говорить!
Что-то кольнуло у Герцога в груди, и он ощутил, что остался один. Внутренний голос покинул его так же внезапно, как и появился. Герцог смахнул со лба пот и уставился на лежащий на коленях микропроектор. Он был включен. На экране тускло мерцало хорошо знакомое ему фото, надпись под которым гласила: «Лей Бренд. Любимая фотография Диксона, копия которой украшала пульт его истребителя». Сердце у Герцога отчаянно забилось, но он справился с волнением и, закрыв глаза, вытянулся на койке.
Теперь он уже не боялся уснуть. Он ощущал себя настолько усталым и опустошенным, что у него не осталось сил бояться каких бы то ни было кошмаров. Ему казалось, что койка, а может, и камера, и весь мир, плавно кружась, проваливаются в небытие, словно песчинки в песочных часах.
А затем что-то мягкое и ароматное коснулось его лица. Такими духами не пользовалась ни его мать, ни тетки, ни одна из двух брошенных невест. Быть может, этот странный запах исходил от матраса? Если он набит натуральными перьями, то у него будет сильная аллергическая реакция. Именно из-за нее отец отправил его помогать дяде на скотобойне, вместо того чтобы оставить трудиться на собственном производстве по разведению домашней птицы…
Что-то влажное легко коснулось его губ. Он открыл глаза и увидел упавшую на лицо прядь волос. Она коснулась носа, ему стало щекотно, он улыбнулся и зажмурился. И вновь ощутил влажное прикосновение – обладательница ароматных волос поцеловала его. Он разлепил веки и встретился взглядом с хорошо знакомыми ему, отчаянными и бесстрашными глазами.
– Лей? – изумленно произнес он.
– Ну конечно, мой дорогой, – ответила она.
– Нет-нет, это какой-то неправильный сон… – он начал подниматься, но она нажала ему на плечи и уложила обратно. Герцог попытался бороться, но из этого ничего не вышло – она оказалась намного сильнее его.
– Пусть будет неправильным. Поцелуй меня.
– Подожди минутку… – его протест был подавлен ее губами.
Он хотел оттолкнуть ее, но она поймала его руки и прижала к матрасу. Сколько он ни дергался и ни извивался, все было тщетно. Ее горячее тело все плотнее прижималось к нему, оба они были обнажены, и от этого Герцог чувствовал себя особенно беззащитным.
Лей перестала его целовать и опустила голову, позволяя своим волосам коснуться лица Герцога. Он поспешно закрыл глаза, силясь разобраться в обрывках теснящихся перед его внутренним взором образов-воспоминаний.
– Постой же, тебе говорят! – крикнул он, отворачиваясь от Лей. – Это не сон…
Она слегка ослабила хватку, но продолжала держать его, находясь так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем лице.
– Что ты имеешь в виду, любимый?
Герцог сжал зубы, стараясь побороть охватившее его желание:
– Я имею в виду, – прошептал он, – что ничего подобного со мной никогда не происходило…
– Конечно, мой дорогой, конечно…
– И никогда не случалось с Эриком!
Лей Бренд ухватила его губу своими зубами и потянула.
– Ты думаешь, он никогда не мечтал об этом? – прошептала она, наваливаясь на Герцога и начиная вызывающе и возбуждающе ерзать на его распростертом теле.
– Я знаю, что этого не было, и знаю, что это не сон. – Герцог зажмурился и быстро открыл глаза. – Я не мог этого придумать. Я не мог придумать столько мелочей!
– О каких мелочах ты говоришь, любимый? – женщина соблазнительно потянулась, и Герцог, воспользовавшись этим, спихнул ее с себя. Лей Бренд взвизгнула, несколько мгновений они боролись, и борьба эта очень напоминала любовную схватку.
– О да! – промурлыкала Лей, когда ей удалось перевести дух. – Мне это нравится. Начало многообещающее!
Вывернувшись из-под Лей Бренд, Герцог получил, наконец, возможность осмотреть комнату, и вид залитых кровью стен едва не доконал его.
– Господи, что за отвратительные фантазии! – зарычал он, на этот раз уже совершенно серьезно отпихивая от себя Лей. – Я ничего не понимаю! Тебя ведь убили!
Лицо женщины окаменело.
– Болтливый дурак! Зачем ты все портишь? Да я тебя по стенам размажу!…
– Нет! Ты хрупкая женщина! Я же помню! – отчаянно вскрикнул Герцог.
– Заткнешься ли ты, наконец? – яростно зарычала женщина.
– Это бред! – прошептал Герцог в отчаянии. – Эта комната – сон. Одно из воспоминаний Эрика. Ты сейчас здесь, потому что связана с…
– Во имя Пятой Сферы, что здесь происходит? – донесся из-за двери чей-то гневный голос.
– Это он! Боже мой, кажется, дело плохо! – испуганно проговорила побледневшая Лей Бренд.
– Ого! Кто бы это мог быть? Но кто бы он ни был, глупо бояться сна или бреда. А ведь это он, кажется, взял из моего прошлого! – удивленно воскликнул Герцог. – Или с ним тоже случалось что-то подобное? Но до чего же все реально, до чего похоже на правду!…
Лей откатилась от него и шлепнулась на пол. Пошарила под кроватью и извлекла оттуда старинную абордажную саблю. Покрытый ржавыми пятнами клинок блеснул в свете горящего над кроватью фонаря.
– Думаю, тебе надо вооружиться! – она протянула саблю Герцогу. – Ведь ты уверял меня, что бояться нечего, и ты обо всем позаботишься!
Герцог сел на кровати и решительно заявил:
– С места не двинусь.
– Где молодой Арбор? Где этот паразит? – донеслось из-за двери. – Он у меня узнает, что моя дочь не какая-нибудь дешевая девка…
– Понимаешь? – рассмеялся Герцог. – Это как раз то, что сказал мистер Лэндон, отец одной из помолвленных со мной девушек…
– Возьми саблю! – настаивала Лей Бренд.
Послышался ужасающий рев, и дверь с грохотом распахнулась.
– Привет, мистер Лэн… – улыбка сползла с лица Герцога, когда он разглядел возникшего на пороге мужчину. – Черт побери, это ты! Я так и знал, что все это происходит со мной из-за тебя!
– Умница, догадался, – похвалил его Эрик Диксон. Поднял пистолет и выстрелил Герцогу в грудь.
Герцог свалился с кровати и упал на пол тюремной камеры. Исходивший от пола холод заставил его вздрогнуть и громко выругаться. В камере было пусто, а в голове у него звучал ставший уже привычным смех.
– Что б ты сдох, мерзавец! – прохрипел Герцог.
– Я и без того сдох, и тебе это хорошо известно, – произнес, отсмеявшись, внутренний голос. – Но согласись, ты заслужил наказание за оскорбление моей женщины?
– Ты же сам подстроил так, что она появилась в моем сне! – пальцы Герцога сами собой сжались в кулаки.
– Догадливый парнишка! – снова похвалил его внутренний голос. – Но даже если и так, что с того? Уж не собираешься ли ты убить меня за это?
– Господи, Диксон… Ты вгонишь меня в гроб! Зачем ты меня мучаешь?
– Не прибедняйся, сынок! Меня тебе не разжалобить! – ответил внутренний голос, и перед Герцогом возник образ Эрика Диксона, грозящего ему пальцем. – Мы весело проводим время, а ты хнычешь, это никуда не годится! К тому же эти ночные встряски тебе полезны. Ты начинаешь мыслить шире и глубже.
Глаза Герцога сузились.
– Где-то я уже слышал подобное! Это ведь не ты придумал?
– Нет, конечно. Я позаимствовал кое-какие мысли и образы из твоего прошлого. Надеюсь, ты не против?…
– Что тебе надо от меня?
В голове Герцога родился образ разгуливающего по камере Эрика. Герцог сосредоточился и постарался остановить его.
– Я думал, тебе будет интересно провести ночь в объятиях Лей. Напрасно ты так оберегал свою невинность от призрака, – произнес внутренний голос. – Тебе следовало бы сдаться и получить удовольствие. Лей ведь большая мастерица… Ты мог бы гордиться этим всю жизнь и хвастаться перед приятелями, что тебе посчастливилось…
– Отстань от меня! – крикнул Герцог.
– Прекрати, малыш! Мы хотим немножко поспать! – донеслось из соседней камеры.
– Вот ведь пьянчуги неугомонные! – пробормотал внутренний голос. – А знаешь ли ты, как их угораздило здесь очутиться? Этих ребят выдал кто-то из их же товарищей. И если они узнают, что ты знаком с тем, кто их выдал…
– Ну-ну, давай дальше! – хриплым шепотом попросил Герцог.
– Кажется, это сделал твой друг Вонн. Его и в самом деле зовут Морис? Удивительно, что на этот раз он обошелся без смертоубийства. У тебя странные друзья. Вот взять, к примеру, хотя бы…
– Диксон!
– Ладно, – уступил внутренний голос. – Я же сказал, Вонн подстроил все таким образом, чтобы их арестовали… Чего тебе еще нужно?
– Зачем Вонн сдал этих ребят?
– Затем, что твоего приятеля втянули в заговор, который поддерживают боевики из системы Консула. Они хотят преградить «Риджу» путь на Консул Пять. Ими руководит некто, называющий себя Бэчманом. И ему не нравится Вонн.
Герцог уселся на койке и с подозрением спросил:
– Почему я должен верить тебе?
– Можешь не верить, я не настаиваю. Однако тебе следует знать, что пока ты развлекался, я узнал много интересного.
– Господи, это какой-то кошмар, – жалобно пробормотал Герцог. – Так вот почему мне не удается отдохнуть, и я чувствую себя совершенно разбитым…
– Ты должен беречь себя, парень, это важно для нас обоих, – напыщенно провозгласил внутренний голос. – Как у тебя, кстати, с давлением? Не пошаливает?
– Послушай, ты доведешь меня!…
– Эй, перестань колобродить! – сердито крикнул один из заключенных в соседней камере.
– Позволь мне показать тебе кое-что, – предложил внутренний голос. – Надеюсь, это тебя развеселит. Закрой глаза. Нет, правда, сценка того стоит.
– Диксон…
– Пожалуйста, послушайся меня. Ты не пожалеешь. Тебе действительно надо об этом знать.
Герцог послушно закрыл глаза.
Он лежал на койке. Лежал лицом вверх и бессмысленно смотрел в потолок, вспоминая все хорошее и плохое, что было в его жизни. Но в конце концов ему наскучило рыться в прошлом, он поднялся с койки и осмотрел камеру, как будто надеялся, что в обстановке ее произошли какие-то изменения.
Но все, разумеется, было по-прежнему. Чтобы чем-то заняться, он направился в туалет, намереваясь опорожнить мочевой пузырь, но тот был пуст. У него возникло смутное воспоминание о том, что он уже недавно опорожнял его, но твердой уверенности в этом не было. Странное дело, память временами высвечивала куски прошлого, которых он совершенно не помнил, и в то же время ему не удавалось припомнить то, что произошло с ним вчера, позавчера, совсем недавно…
Он начал расхаживать по камере, раздумывая над тем, какой комплекс упражнений помог бы ему сейчас восстановить привычную форму, когда услышал скрип двери, ведущей в тюремной отсек. Кто-то пришел навестить заключенных. Быть может, это по его душу? Он осторожно выглянул в коридор и увидел высокого сухощавого мужчину. Долговязый заглянул в камеру, где сидели мужчина и женщина.
– Это Бэчман, – пояснил Диксон. Герцог кивнул.
Бэчман поставил принесенную с собой пластмассовую коробку на стол и, уперев руки в бока, испытующе оглядел заключенных.
– Мистер Хеггис, мисс Стьюбинг… Вы здорово меня разочаровали и подвели. Не знаю уж, что мне с вами и делать. Допустить такой прокол – это, знаете ли, непростительно.
Хеггис и Стьюбинг начали мямлить что-то невразумительное, ссылаясь на то, что были пьяны и хотели всего лишь помочь Вонну. Ну кто же знал, что так получится…
– Помочь? – насмешливо переспросил Бэчман.
– У него возникли проблемы с женщиной, – сказал Хеггис. – Она бросила Вонна и ушла к спасателю. Вонн очень переживал из-за этого, и мы решили, что такое настроение может помешать работе.
– Он что, сам просил вас уладить проблемы со спасателем? – холодно поинтересовался Бэчман.
– Нет, – ответила Стьюбинг. – Но он много говорил об этом.
– Пока вы пили?
Заключенные закивали в ответ.
– Стало быть, вы просто сидели в баре. С приятностью проводили время, угощая друг друга выпивкой.
– Нет, это Вонн угощал, – уточнил Хеггис.
– Ах, так это он покупал! И откуда же, интересно, у него взялись деньги?
– Мы не спрашивали, – отозвалась Стьюбинг. – Он сказал, что хотел потратить их на девицу. Но раз уж она его бросила, то самое лучшее, что он может придумать – это пропить их со своими друзьями.
– Понятно, – буркнул Бэчман. Диксон рассмеялся.
– Как тебе это нравится? Вонн поймал их на самую простенькую наживку!
– Надеюсь, мы не испортили вам дело, Бэчман? – с тревогой спросил Хеггис.
Долговязый поднес палец к губам.
– Говорил же я тебе! – сказал Диксон.
– Тихо, – ответил Герцог,
– Да успокоишься ли ты, наконец!? – донеслось из соседней камеры.
– Я имею в виду, – продолжал Хеггис, – мы ведь еще пригодимся вам, когда появятся корабли боевиков?
– Конечно.
– Мы ведь не подгадили Вонну? – спросила Стьюбинг. – Он отличный парень, и нам бы не хотелось работать без него. Похоже, он в таких делах разбирается. С ним-то мы наверняка остановим двигатели «Риджа».
– Разумеется…
Герцог ощутил приступ тошноты, и перед глазами у него потемнело.
– Не пропускай ничего, это очень важно! – потребовал Диксон.
– Все будет хорошо, – уверил Бэчман заключенных. – Я намерен действовать в соответствии с намеченным планом. Я уже говорил с администрацией корабля о вашем освобождении, а завтра замолвлю за вас словечко перед парнями из службы безопасности, которые решают подобные вопросы.
Заключенные оживленно переглянулись и расправили поникшие плечи.
– А пока что мне позволено сделать вам маленький сюрприз. – Бэчман раскрыл коробку и вытащил из нее бутылку и три стакана. – Сегодня вечером мы собираемся посидеть в тесном кругу, и чтобы вы не чувствовали себя обездоленными…
Он откупорил бутылку и наполнил стаканы.
– Надеюсь, вы изобрели подходящую историю, которую сможете завтра рассказать.
– Мы как раз думали над этим, – неуверенно пробормотал Хеггис.
– Если сочтете нужным, можете свалить все на Вонна.
Стьюбинг запротестовала, но Бэчман поднял палец, призывая ее помолчать и послушать.
– Я понимаю, как он важен для вашей команды, но я могу заменить его. Хотя, разумеется, лучше бы этого не делать. Давайте поступим так. Я разузнаю, что там на вас хотят повесить и, в зависимости от того, насколько серьезными будут обвинения, соображу, как нам лучше поступить. А вы, уж будьте любезны, следовать моим указаниям, когда вам предоставят слово. Думаю, все обойдется, особенно если вы не станете создавать себе лишних трудностей.
– Конечно, не станем. – Стьюбинг подняла стакан, и Хеггис последовал ее примеру.
– Пейте, мыслители, – пробормотал Бэчман, опустошая свой стакан.
– Вот это настоящий друг! – усмехнулся Диксон.
– А что произошло дальше? – спросил Герцог.
– Пока что ничего. А почему ты спрашиваешь?
– Но ты ведь сказал, что это важно!
– Разве это не подтверждает сказанного мною? Ты не хотел верить мне на слово. Ну, вот тебе доказательства. Но, в общем, что-то и правда должно произойти с этими ребятами, называющими друг друга «братьями по оружию».
– По-моему, ты мог состряпать всю эту сценку, чтобы поразвлечься! – с сомнением сказал Герцог.
– Это самая правдивая информация, которую ты когда-либо получал от меня.
– Ну а что же тогда ты скажешь мне о Лей Бренд? Она тоже выглядела очень правдоподобно! – голос Герцога эхом отозвался в пустой камере.
– Слушай, парень! Если ты немедленно не заткнешься, я выверну тебя наизнанку! – рявкнула Стьюбинг.
– Эрик, – шепнул он.
Ответа не последовало, и Герцог снова позвал:
– Эрик?
Внутренний голос не отозвался, и Герцог с досадой подумал, что тот сбежал в самый неподходящий момент. Друзья тоже о нем забыли. Ну почему бы Мэю не навестить его? Неужели он до сих пор занят с капитаном лайнера? А Роз, Винтерс? И как скверно, что он больше не может доверять Вонну: ни как другу, ни как единомышленнику, ни как товарищу по оружию. Да еще это обвинение в убийстве Дикса висит над ним, и непонятно, как его опровергнуть…
Герцог закрыл глаза и постарался вызвать Диксона из глубин своего мозга. Это не удалось, и тогда он попытался вернуть образ Лей Бренд с ее упругими губами и мягкими, ароматными волосами. Но и тут его постигла неудача – он не мог отыскать в памяти и следа той дешевой, темной комнаты с матрасом, набитым пухом.
Его начала колотить дрожь. Казалось, в камере заметно похолодало, и он с тоской подумал, что никогда еще не чувствовал себя таким несчастным и одиноким.
Проснувшись, Вонн не сразу понял, где находится. Лишь полежав некоторое время неподвижно, борясь с ломотой в затылке и с любопытством осматриваясь по сторонам, он сообразил, что находится в каюте Герцога. Койка в ней располагалась под непривычным углом, и Вонн ощущал приятное, убаюкивающее покачивание, словно находился в гамаке. У него мелькнула мысль, что хорошо бы поспать еще несколько часов, однако, вспомнив о предстоящем ему деле, с ворчанием выбрался из койки.
Чувствовал он себя паршиво, и смотреть в зеркало ему решительно не хотелось. Все у него в последнее время шло наперекосяк, и это, надобно думать, отразилось на его внешности. Бледный, помятый тип с воровато бегающими глазами. А он-то был уверен, что придуманный им план избавит его от большей части забот! Досадно. Но хорошо хоть кошмары его нынче не донимали.
Теперь ему надо было сосредоточиться и приложить максимум усилий, чтобы дожить до того момента, когда «Хергест Ридж» достигнет Консула-5. Сделать он в создавшейся обстановке мог не слишком многое, новый план, сложившийся у него в голове, и перед тем, как он погрузился в сон на Герцоговой койке, был не без изъянов, но это все же лучше, чем ничего. Ах, если бы он еще не чувствовал себя таким одиноким, опухшим и больным, да еще и обложенным охотниками, которые уже начали травлю и рано или поздно снова сядут ему на хвост…
Напасти его начались с питья или, вернее, с отсутствия такового. Вонну страстно хотелось выпить, и у него были на то причины. Во-первых, он был взбешен тем, что чертов Питер Чиба сделал отведенную ему часть работы хуже, чем мог. Парень здоров как бык и должен был, по меньшей мере, покалечить двух напавших на него пьянчуг, один из которых к тому же женщина. Зря он, видимо, занимал у Мэя деньги и поил их! Во-вторых, спровоцированная им драка не помогла ему вернуть Роз. Ему не представилось даже возможности поговорить с ней, потому что она умчалась в лазарет, едва услышав, что Чиба был доставлен туда в тяжелом состоянии. В-третьих, отправившись навестить Герцога, он обнаружил, что не может проведать товарища, не засветившись.
Хеггиса и Стьюбинг засадили в кутузку, и Бэчман пришел навестить их и утешить. Ну что могло быть глупее и неудачнее! Ко всему тому надзирательница не пожелала с ним даже разговаривать и, услышав его имя, удалилась с непреклонным и даже оскорбленным видом, исключив всякую возможность ведения переговоров.
Необъяснимое поведение тюремщицы окончательно вывело Воина из себя. Если он появится ей на глаза еще раз, она, чего доброго, попробует его задержать. Это было ему совершенно ни к чему, и он выскочил из комнаты для ожидающих с твердым намерением очутиться как можно дальше от корабельной тюрьмы. Он собирался заглянуть в свою каюту и, прихватив отсюда кое-какую мелочь, способную вызвать недоуменные вопросы у корабельной службы безопасности, укрыться на «Ангельской Удаче». Он догадывался, что администрация «Риджа» объявит его в розыск, и чувствовал бы себя значительно уверенней, если бы сумел достать припрятанный на «Удаче» пистолет и заменить им куски рассованного по карманам самопала Ксегга.
Дойдя до палубы, на которой располагалась его каюта, Вонн повернул за угол и остановился как вкопанный. Около двери его каюты топтались сотрудники корабельной службы безопасности. Один из них вынул электронный ключ и вставил в замок. Дверь открылась, и двое охранников вошли внутрь. Третий направился в сторону холла, и Вонн шмыгнул за угол. Услышал шипение дверей пневмолифта и кинулся к нему. Он успел юркнуть в лифт за мгновение до того, как охранник появился в холле.
Нажав на кнопку следующего яруса, отведенного под кафе и магазины, Вонн услышал клацанье собственных зубов и решил, что если события будут и впредь разворачиваться столь же несчастливым для него образом, то скоро он превратиться в заику. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, представив себя дрейфующим в космосе в одноместном катере, но это не помогло. Все шло как-то не так, удача явно отвернулась от него, и ежели он немедленно не выпьет хотя бы пару рюмок виски, то окончательно сойдет с рельс.
Выбравшись из лифта, он заглянул в первое же заведение, где торговали выпивкой. Это оказался гриль-бар «Согласие», и выглядел он, на взгляд Воина, более чем прилично. Во всяком случае, в нем было то, чего больше всего жаждала его душа в данную минуту.
Чувствуя, что внутреннее напряжение все еще не отпустило его, Вонн подозвал робота-бармена и заказал три рюмки виски.
Бармен сунул протянутый ему бэдж в регистрационную щель и набрал номер заказа.
Спустя несколько мгновений перед Вонном появились три наполненных виски рюмки, и он, не спеша, осушил их одну за другой. Вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула. Подождав некоторое время, щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание бармена и, когда тот подошел, вновь протянул ему бэдж. Вчера он воздержался от выпивки и, следовательно, сегодня мог заказать еще три рюмки, если, конечно… Мысль о том, что его идентификационный номер уже взят на учет, посетила Воина слишком поздно и заставила в бессильной ярости сжать кулаки.
– Они собираются повесить тебя, – сказал он медленно, чтобы подавить бурливший в нем гнев. – Возможно, они попытаются сделать это до того, как мы попадем в систему Консула. И если ты не будешь бороться, твоя песенка, можно считать, спета.
– Меня это не пугает, – холодно ответил внутренний голос.
– Ты не боишься умереть?
– Я знаю, что такое смерть. – Судя по интонациям внутреннего голоса, он от души забавлялся разговором. – Поверь, это не так уж страшно.
– Зато я не знаю и не стремлюсь узнать, – хмуро возразил Герцог. – Для тебя, быть может, это и впрямь ничего не значит, а для меня значит слишком даже много.
– Вот только этого не надо! – раздраженно остановил его внутренний голос. – Ненавижу, когда наземная команда начинает изображать великую скорбь и пускать сопли, слюни и слезы!
– Давай не будем отвлекаться. Я был в офицерском клубе на базе Нарофельд, – вернулся к интересующему его вопросу Герцог. – Когда Дикс достал нас, мы ударили его под дых и свалили подножкой. А затем плюнули на него.
– Да! – гордо произнес внутренний голос. – Я сделал это!
Герцог ощутил новый прилив ярости.
– Вскрытие показало, что у Дикса было разбито горло! Но мы этого не делали. Нас обвинили ложно.
– Верно. И что дальше?
– Мы вышли из бара, оставив Дикса там. Мы не дрались с ним больше и, следовательно, не могли его убить.
– Да, ты это уже говорил, – насмешливо заметил внутренний голос.
– Значит, кто-то другой ударил Дикса в горло, сломав ему трахею и гортань. Держу пари, это случилось уже в лазарете. В офицерском клубе было слишком много свидетелей.
– Экий ты все же назойливый ублюдок!
– Тебе, может быть, все равно, но я-то не собираюсь позволять им повесить меня за компанию с тобой.
– Малыш боится смерти! Ха-ха-ха!
– Нам нужны свидетели, – твердо сказал Герцог. – Нам нужно найти людей, которые видели, как ты бил Дикса в офицерском клубе. Кто был там этой ночью?
Внутренний голос презрительно фыркнул.
– Если бы я мог вспомнить все эти детали сам, то не стал бы прибегать к помощи такого говнистого парня, как ты, – намеренно пренебрежительно произнес Герцог.
– Прайбой. Там был Ларри Прайбой.
– И с ним?…
– Томас Фортунато. Мы называли его Фортунато Фармбайер, потому что…
– Кто-нибудь еще?
– Маккена, Хейстингс, Силвертон, О'Доннел.
– Где их можно отыскать? Внутренний голос горько рассмеялся.
– Маккена, Хейстингс и О'Доннел нашли свою смерть на Беринге Гейте. Так же как и сотни других пилотов. Силвертон сошла с ума после очередного вылета.
– А что стало с Прайбоем? – настаивал Герцог. – Я читал о нем.
– Он превратился в спутник, – цинично усмехнулся внутренний голос. – Его истребитель взорвался около Онария. Теперь он летит по отдаленной параболической орбите и навестит планету через пару сотен лет.
– Фортунато?
– Он давно стал звездной пылью, как и многие другие хорошие парни.
– Да-да, теперь я припоминаю. – Герцог уставился в пол. – Я знал о судьбе каждого из них. Ну не смешно ли? Почему я ничего не могу вспомнить, пока ты мне не напомнишь?
– Это почти также смешно, как твоя история о сломанной руке. Почему она болит, если ее уже вылечили? Мне это непонятно, и тем не менее…
– Не было ли в офицерском клубе кого-нибудь еще? – с надеждой спросил Герцог. – Ведь там находилась куча народу!
– Дикс.
– Кроме него, Эрик. Неужели там не было кого-нибудь еще?
Он сам удивился тому, что назвал внутренний голос по имени, но тот воспринял это как должное.
– Это было так давно… Нет, я ничем не смогу тебе помочь. Я оставался последним из этого выпуска пилотов. – Внутренний голос вздохнул. – Из этого выпуска я и Фортунато протянули дольше всех. Хотя нам-то казалось, что мы не слишком берегли себя и мало подходим на роль везунчиков.
– Неужели все погибли? – с тоской промолвил Герцог.
– Не так уж это страшно, как кажется…
– Перестань так говорить!
Что-то кольнуло у Герцога в груди, и он ощутил, что остался один. Внутренний голос покинул его так же внезапно, как и появился. Герцог смахнул со лба пот и уставился на лежащий на коленях микропроектор. Он был включен. На экране тускло мерцало хорошо знакомое ему фото, надпись под которым гласила: «Лей Бренд. Любимая фотография Диксона, копия которой украшала пульт его истребителя». Сердце у Герцога отчаянно забилось, но он справился с волнением и, закрыв глаза, вытянулся на койке.
Теперь он уже не боялся уснуть. Он ощущал себя настолько усталым и опустошенным, что у него не осталось сил бояться каких бы то ни было кошмаров. Ему казалось, что койка, а может, и камера, и весь мир, плавно кружась, проваливаются в небытие, словно песчинки в песочных часах.
А затем что-то мягкое и ароматное коснулось его лица. Такими духами не пользовалась ни его мать, ни тетки, ни одна из двух брошенных невест. Быть может, этот странный запах исходил от матраса? Если он набит натуральными перьями, то у него будет сильная аллергическая реакция. Именно из-за нее отец отправил его помогать дяде на скотобойне, вместо того чтобы оставить трудиться на собственном производстве по разведению домашней птицы…
Что-то влажное легко коснулось его губ. Он открыл глаза и увидел упавшую на лицо прядь волос. Она коснулась носа, ему стало щекотно, он улыбнулся и зажмурился. И вновь ощутил влажное прикосновение – обладательница ароматных волос поцеловала его. Он разлепил веки и встретился взглядом с хорошо знакомыми ему, отчаянными и бесстрашными глазами.
– Лей? – изумленно произнес он.
– Ну конечно, мой дорогой, – ответила она.
– Нет-нет, это какой-то неправильный сон… – он начал подниматься, но она нажала ему на плечи и уложила обратно. Герцог попытался бороться, но из этого ничего не вышло – она оказалась намного сильнее его.
– Пусть будет неправильным. Поцелуй меня.
– Подожди минутку… – его протест был подавлен ее губами.
Он хотел оттолкнуть ее, но она поймала его руки и прижала к матрасу. Сколько он ни дергался и ни извивался, все было тщетно. Ее горячее тело все плотнее прижималось к нему, оба они были обнажены, и от этого Герцог чувствовал себя особенно беззащитным.
Лей перестала его целовать и опустила голову, позволяя своим волосам коснуться лица Герцога. Он поспешно закрыл глаза, силясь разобраться в обрывках теснящихся перед его внутренним взором образов-воспоминаний.
– Постой же, тебе говорят! – крикнул он, отворачиваясь от Лей. – Это не сон…
Она слегка ослабила хватку, но продолжала держать его, находясь так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем лице.
– Что ты имеешь в виду, любимый?
Герцог сжал зубы, стараясь побороть охватившее его желание:
– Я имею в виду, – прошептал он, – что ничего подобного со мной никогда не происходило…
– Конечно, мой дорогой, конечно…
– И никогда не случалось с Эриком!
Лей Бренд ухватила его губу своими зубами и потянула.
– Ты думаешь, он никогда не мечтал об этом? – прошептала она, наваливаясь на Герцога и начиная вызывающе и возбуждающе ерзать на его распростертом теле.
– Я знаю, что этого не было, и знаю, что это не сон. – Герцог зажмурился и быстро открыл глаза. – Я не мог этого придумать. Я не мог придумать столько мелочей!
– О каких мелочах ты говоришь, любимый? – женщина соблазнительно потянулась, и Герцог, воспользовавшись этим, спихнул ее с себя. Лей Бренд взвизгнула, несколько мгновений они боролись, и борьба эта очень напоминала любовную схватку.
– О да! – промурлыкала Лей, когда ей удалось перевести дух. – Мне это нравится. Начало многообещающее!
Вывернувшись из-под Лей Бренд, Герцог получил, наконец, возможность осмотреть комнату, и вид залитых кровью стен едва не доконал его.
– Господи, что за отвратительные фантазии! – зарычал он, на этот раз уже совершенно серьезно отпихивая от себя Лей. – Я ничего не понимаю! Тебя ведь убили!
Лицо женщины окаменело.
– Болтливый дурак! Зачем ты все портишь? Да я тебя по стенам размажу!…
– Нет! Ты хрупкая женщина! Я же помню! – отчаянно вскрикнул Герцог.
– Заткнешься ли ты, наконец? – яростно зарычала женщина.
– Это бред! – прошептал Герцог в отчаянии. – Эта комната – сон. Одно из воспоминаний Эрика. Ты сейчас здесь, потому что связана с…
– Во имя Пятой Сферы, что здесь происходит? – донесся из-за двери чей-то гневный голос.
– Это он! Боже мой, кажется, дело плохо! – испуганно проговорила побледневшая Лей Бренд.
– Ого! Кто бы это мог быть? Но кто бы он ни был, глупо бояться сна или бреда. А ведь это он, кажется, взял из моего прошлого! – удивленно воскликнул Герцог. – Или с ним тоже случалось что-то подобное? Но до чего же все реально, до чего похоже на правду!…
Лей откатилась от него и шлепнулась на пол. Пошарила под кроватью и извлекла оттуда старинную абордажную саблю. Покрытый ржавыми пятнами клинок блеснул в свете горящего над кроватью фонаря.
– Думаю, тебе надо вооружиться! – она протянула саблю Герцогу. – Ведь ты уверял меня, что бояться нечего, и ты обо всем позаботишься!
Герцог сел на кровати и решительно заявил:
– С места не двинусь.
– Где молодой Арбор? Где этот паразит? – донеслось из-за двери. – Он у меня узнает, что моя дочь не какая-нибудь дешевая девка…
– Понимаешь? – рассмеялся Герцог. – Это как раз то, что сказал мистер Лэндон, отец одной из помолвленных со мной девушек…
– Возьми саблю! – настаивала Лей Бренд.
Послышался ужасающий рев, и дверь с грохотом распахнулась.
– Привет, мистер Лэн… – улыбка сползла с лица Герцога, когда он разглядел возникшего на пороге мужчину. – Черт побери, это ты! Я так и знал, что все это происходит со мной из-за тебя!
– Умница, догадался, – похвалил его Эрик Диксон. Поднял пистолет и выстрелил Герцогу в грудь.
Герцог свалился с кровати и упал на пол тюремной камеры. Исходивший от пола холод заставил его вздрогнуть и громко выругаться. В камере было пусто, а в голове у него звучал ставший уже привычным смех.
– Что б ты сдох, мерзавец! – прохрипел Герцог.
– Я и без того сдох, и тебе это хорошо известно, – произнес, отсмеявшись, внутренний голос. – Но согласись, ты заслужил наказание за оскорбление моей женщины?
– Ты же сам подстроил так, что она появилась в моем сне! – пальцы Герцога сами собой сжались в кулаки.
– Догадливый парнишка! – снова похвалил его внутренний голос. – Но даже если и так, что с того? Уж не собираешься ли ты убить меня за это?
– Господи, Диксон… Ты вгонишь меня в гроб! Зачем ты меня мучаешь?
– Не прибедняйся, сынок! Меня тебе не разжалобить! – ответил внутренний голос, и перед Герцогом возник образ Эрика Диксона, грозящего ему пальцем. – Мы весело проводим время, а ты хнычешь, это никуда не годится! К тому же эти ночные встряски тебе полезны. Ты начинаешь мыслить шире и глубже.
Глаза Герцога сузились.
– Где-то я уже слышал подобное! Это ведь не ты придумал?
– Нет, конечно. Я позаимствовал кое-какие мысли и образы из твоего прошлого. Надеюсь, ты не против?…
– Что тебе надо от меня?
В голове Герцога родился образ разгуливающего по камере Эрика. Герцог сосредоточился и постарался остановить его.
– Я думал, тебе будет интересно провести ночь в объятиях Лей. Напрасно ты так оберегал свою невинность от призрака, – произнес внутренний голос. – Тебе следовало бы сдаться и получить удовольствие. Лей ведь большая мастерица… Ты мог бы гордиться этим всю жизнь и хвастаться перед приятелями, что тебе посчастливилось…
– Отстань от меня! – крикнул Герцог.
– Прекрати, малыш! Мы хотим немножко поспать! – донеслось из соседней камеры.
– Вот ведь пьянчуги неугомонные! – пробормотал внутренний голос. – А знаешь ли ты, как их угораздило здесь очутиться? Этих ребят выдал кто-то из их же товарищей. И если они узнают, что ты знаком с тем, кто их выдал…
– Ну-ну, давай дальше! – хриплым шепотом попросил Герцог.
– Кажется, это сделал твой друг Вонн. Его и в самом деле зовут Морис? Удивительно, что на этот раз он обошелся без смертоубийства. У тебя странные друзья. Вот взять, к примеру, хотя бы…
– Диксон!
– Ладно, – уступил внутренний голос. – Я же сказал, Вонн подстроил все таким образом, чтобы их арестовали… Чего тебе еще нужно?
– Зачем Вонн сдал этих ребят?
– Затем, что твоего приятеля втянули в заговор, который поддерживают боевики из системы Консула. Они хотят преградить «Риджу» путь на Консул Пять. Ими руководит некто, называющий себя Бэчманом. И ему не нравится Вонн.
Герцог уселся на койке и с подозрением спросил:
– Почему я должен верить тебе?
– Можешь не верить, я не настаиваю. Однако тебе следует знать, что пока ты развлекался, я узнал много интересного.
– Господи, это какой-то кошмар, – жалобно пробормотал Герцог. – Так вот почему мне не удается отдохнуть, и я чувствую себя совершенно разбитым…
– Ты должен беречь себя, парень, это важно для нас обоих, – напыщенно провозгласил внутренний голос. – Как у тебя, кстати, с давлением? Не пошаливает?
– Послушай, ты доведешь меня!…
– Эй, перестань колобродить! – сердито крикнул один из заключенных в соседней камере.
– Позволь мне показать тебе кое-что, – предложил внутренний голос. – Надеюсь, это тебя развеселит. Закрой глаза. Нет, правда, сценка того стоит.
– Диксон…
– Пожалуйста, послушайся меня. Ты не пожалеешь. Тебе действительно надо об этом знать.
Герцог послушно закрыл глаза.
Он лежал на койке. Лежал лицом вверх и бессмысленно смотрел в потолок, вспоминая все хорошее и плохое, что было в его жизни. Но в конце концов ему наскучило рыться в прошлом, он поднялся с койки и осмотрел камеру, как будто надеялся, что в обстановке ее произошли какие-то изменения.
Но все, разумеется, было по-прежнему. Чтобы чем-то заняться, он направился в туалет, намереваясь опорожнить мочевой пузырь, но тот был пуст. У него возникло смутное воспоминание о том, что он уже недавно опорожнял его, но твердой уверенности в этом не было. Странное дело, память временами высвечивала куски прошлого, которых он совершенно не помнил, и в то же время ему не удавалось припомнить то, что произошло с ним вчера, позавчера, совсем недавно…
Он начал расхаживать по камере, раздумывая над тем, какой комплекс упражнений помог бы ему сейчас восстановить привычную форму, когда услышал скрип двери, ведущей в тюремной отсек. Кто-то пришел навестить заключенных. Быть может, это по его душу? Он осторожно выглянул в коридор и увидел высокого сухощавого мужчину. Долговязый заглянул в камеру, где сидели мужчина и женщина.
– Это Бэчман, – пояснил Диксон. Герцог кивнул.
Бэчман поставил принесенную с собой пластмассовую коробку на стол и, уперев руки в бока, испытующе оглядел заключенных.
– Мистер Хеггис, мисс Стьюбинг… Вы здорово меня разочаровали и подвели. Не знаю уж, что мне с вами и делать. Допустить такой прокол – это, знаете ли, непростительно.
Хеггис и Стьюбинг начали мямлить что-то невразумительное, ссылаясь на то, что были пьяны и хотели всего лишь помочь Вонну. Ну кто же знал, что так получится…
– Помочь? – насмешливо переспросил Бэчман.
– У него возникли проблемы с женщиной, – сказал Хеггис. – Она бросила Вонна и ушла к спасателю. Вонн очень переживал из-за этого, и мы решили, что такое настроение может помешать работе.
– Он что, сам просил вас уладить проблемы со спасателем? – холодно поинтересовался Бэчман.
– Нет, – ответила Стьюбинг. – Но он много говорил об этом.
– Пока вы пили?
Заключенные закивали в ответ.
– Стало быть, вы просто сидели в баре. С приятностью проводили время, угощая друг друга выпивкой.
– Нет, это Вонн угощал, – уточнил Хеггис.
– Ах, так это он покупал! И откуда же, интересно, у него взялись деньги?
– Мы не спрашивали, – отозвалась Стьюбинг. – Он сказал, что хотел потратить их на девицу. Но раз уж она его бросила, то самое лучшее, что он может придумать – это пропить их со своими друзьями.
– Понятно, – буркнул Бэчман. Диксон рассмеялся.
– Как тебе это нравится? Вонн поймал их на самую простенькую наживку!
– Надеюсь, мы не испортили вам дело, Бэчман? – с тревогой спросил Хеггис.
Долговязый поднес палец к губам.
– Говорил же я тебе! – сказал Диксон.
– Тихо, – ответил Герцог,
– Да успокоишься ли ты, наконец!? – донеслось из соседней камеры.
– Я имею в виду, – продолжал Хеггис, – мы ведь еще пригодимся вам, когда появятся корабли боевиков?
– Конечно.
– Мы ведь не подгадили Вонну? – спросила Стьюбинг. – Он отличный парень, и нам бы не хотелось работать без него. Похоже, он в таких делах разбирается. С ним-то мы наверняка остановим двигатели «Риджа».
– Разумеется…
Герцог ощутил приступ тошноты, и перед глазами у него потемнело.
– Не пропускай ничего, это очень важно! – потребовал Диксон.
– Все будет хорошо, – уверил Бэчман заключенных. – Я намерен действовать в соответствии с намеченным планом. Я уже говорил с администрацией корабля о вашем освобождении, а завтра замолвлю за вас словечко перед парнями из службы безопасности, которые решают подобные вопросы.
Заключенные оживленно переглянулись и расправили поникшие плечи.
– А пока что мне позволено сделать вам маленький сюрприз. – Бэчман раскрыл коробку и вытащил из нее бутылку и три стакана. – Сегодня вечером мы собираемся посидеть в тесном кругу, и чтобы вы не чувствовали себя обездоленными…
Он откупорил бутылку и наполнил стаканы.
– Надеюсь, вы изобрели подходящую историю, которую сможете завтра рассказать.
– Мы как раз думали над этим, – неуверенно пробормотал Хеггис.
– Если сочтете нужным, можете свалить все на Вонна.
Стьюбинг запротестовала, но Бэчман поднял палец, призывая ее помолчать и послушать.
– Я понимаю, как он важен для вашей команды, но я могу заменить его. Хотя, разумеется, лучше бы этого не делать. Давайте поступим так. Я разузнаю, что там на вас хотят повесить и, в зависимости от того, насколько серьезными будут обвинения, соображу, как нам лучше поступить. А вы, уж будьте любезны, следовать моим указаниям, когда вам предоставят слово. Думаю, все обойдется, особенно если вы не станете создавать себе лишних трудностей.
– Конечно, не станем. – Стьюбинг подняла стакан, и Хеггис последовал ее примеру.
– Пейте, мыслители, – пробормотал Бэчман, опустошая свой стакан.
– Вот это настоящий друг! – усмехнулся Диксон.
– А что произошло дальше? – спросил Герцог.
– Пока что ничего. А почему ты спрашиваешь?
– Но ты ведь сказал, что это важно!
– Разве это не подтверждает сказанного мною? Ты не хотел верить мне на слово. Ну, вот тебе доказательства. Но, в общем, что-то и правда должно произойти с этими ребятами, называющими друг друга «братьями по оружию».
– По-моему, ты мог состряпать всю эту сценку, чтобы поразвлечься! – с сомнением сказал Герцог.
– Это самая правдивая информация, которую ты когда-либо получал от меня.
– Ну а что же тогда ты скажешь мне о Лей Бренд? Она тоже выглядела очень правдоподобно! – голос Герцога эхом отозвался в пустой камере.
– Слушай, парень! Если ты немедленно не заткнешься, я выверну тебя наизнанку! – рявкнула Стьюбинг.
– Эрик, – шепнул он.
Ответа не последовало, и Герцог снова позвал:
– Эрик?
Внутренний голос не отозвался, и Герцог с досадой подумал, что тот сбежал в самый неподходящий момент. Друзья тоже о нем забыли. Ну почему бы Мэю не навестить его? Неужели он до сих пор занят с капитаном лайнера? А Роз, Винтерс? И как скверно, что он больше не может доверять Вонну: ни как другу, ни как единомышленнику, ни как товарищу по оружию. Да еще это обвинение в убийстве Дикса висит над ним, и непонятно, как его опровергнуть…
Герцог закрыл глаза и постарался вызвать Диксона из глубин своего мозга. Это не удалось, и тогда он попытался вернуть образ Лей Бренд с ее упругими губами и мягкими, ароматными волосами. Но и тут его постигла неудача – он не мог отыскать в памяти и следа той дешевой, темной комнаты с матрасом, набитым пухом.
Его начала колотить дрожь. Казалось, в камере заметно похолодало, и он с тоской подумал, что никогда еще не чувствовал себя таким несчастным и одиноким.
22
Проснувшись, Вонн не сразу понял, где находится. Лишь полежав некоторое время неподвижно, борясь с ломотой в затылке и с любопытством осматриваясь по сторонам, он сообразил, что находится в каюте Герцога. Койка в ней располагалась под непривычным углом, и Вонн ощущал приятное, убаюкивающее покачивание, словно находился в гамаке. У него мелькнула мысль, что хорошо бы поспать еще несколько часов, однако, вспомнив о предстоящем ему деле, с ворчанием выбрался из койки.
Чувствовал он себя паршиво, и смотреть в зеркало ему решительно не хотелось. Все у него в последнее время шло наперекосяк, и это, надобно думать, отразилось на его внешности. Бледный, помятый тип с воровато бегающими глазами. А он-то был уверен, что придуманный им план избавит его от большей части забот! Досадно. Но хорошо хоть кошмары его нынче не донимали.
Теперь ему надо было сосредоточиться и приложить максимум усилий, чтобы дожить до того момента, когда «Хергест Ридж» достигнет Консула-5. Сделать он в создавшейся обстановке мог не слишком многое, новый план, сложившийся у него в голове, и перед тем, как он погрузился в сон на Герцоговой койке, был не без изъянов, но это все же лучше, чем ничего. Ах, если бы он еще не чувствовал себя таким одиноким, опухшим и больным, да еще и обложенным охотниками, которые уже начали травлю и рано или поздно снова сядут ему на хвост…
Напасти его начались с питья или, вернее, с отсутствия такового. Вонну страстно хотелось выпить, и у него были на то причины. Во-первых, он был взбешен тем, что чертов Питер Чиба сделал отведенную ему часть работы хуже, чем мог. Парень здоров как бык и должен был, по меньшей мере, покалечить двух напавших на него пьянчуг, один из которых к тому же женщина. Зря он, видимо, занимал у Мэя деньги и поил их! Во-вторых, спровоцированная им драка не помогла ему вернуть Роз. Ему не представилось даже возможности поговорить с ней, потому что она умчалась в лазарет, едва услышав, что Чиба был доставлен туда в тяжелом состоянии. В-третьих, отправившись навестить Герцога, он обнаружил, что не может проведать товарища, не засветившись.
Хеггиса и Стьюбинг засадили в кутузку, и Бэчман пришел навестить их и утешить. Ну что могло быть глупее и неудачнее! Ко всему тому надзирательница не пожелала с ним даже разговаривать и, услышав его имя, удалилась с непреклонным и даже оскорбленным видом, исключив всякую возможность ведения переговоров.
Необъяснимое поведение тюремщицы окончательно вывело Воина из себя. Если он появится ей на глаза еще раз, она, чего доброго, попробует его задержать. Это было ему совершенно ни к чему, и он выскочил из комнаты для ожидающих с твердым намерением очутиться как можно дальше от корабельной тюрьмы. Он собирался заглянуть в свою каюту и, прихватив отсюда кое-какую мелочь, способную вызвать недоуменные вопросы у корабельной службы безопасности, укрыться на «Ангельской Удаче». Он догадывался, что администрация «Риджа» объявит его в розыск, и чувствовал бы себя значительно уверенней, если бы сумел достать припрятанный на «Удаче» пистолет и заменить им куски рассованного по карманам самопала Ксегга.
Дойдя до палубы, на которой располагалась его каюта, Вонн повернул за угол и остановился как вкопанный. Около двери его каюты топтались сотрудники корабельной службы безопасности. Один из них вынул электронный ключ и вставил в замок. Дверь открылась, и двое охранников вошли внутрь. Третий направился в сторону холла, и Вонн шмыгнул за угол. Услышал шипение дверей пневмолифта и кинулся к нему. Он успел юркнуть в лифт за мгновение до того, как охранник появился в холле.
Нажав на кнопку следующего яруса, отведенного под кафе и магазины, Вонн услышал клацанье собственных зубов и решил, что если события будут и впредь разворачиваться столь же несчастливым для него образом, то скоро он превратиться в заику. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, представив себя дрейфующим в космосе в одноместном катере, но это не помогло. Все шло как-то не так, удача явно отвернулась от него, и ежели он немедленно не выпьет хотя бы пару рюмок виски, то окончательно сойдет с рельс.
Выбравшись из лифта, он заглянул в первое же заведение, где торговали выпивкой. Это оказался гриль-бар «Согласие», и выглядел он, на взгляд Воина, более чем прилично. Во всяком случае, в нем было то, чего больше всего жаждала его душа в данную минуту.
Чувствуя, что внутреннее напряжение все еще не отпустило его, Вонн подозвал робота-бармена и заказал три рюмки виски.
Бармен сунул протянутый ему бэдж в регистрационную щель и набрал номер заказа.
Спустя несколько мгновений перед Вонном появились три наполненных виски рюмки, и он, не спеша, осушил их одну за другой. Вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула. Подождав некоторое время, щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание бармена и, когда тот подошел, вновь протянул ему бэдж. Вчера он воздержался от выпивки и, следовательно, сегодня мог заказать еще три рюмки, если, конечно… Мысль о том, что его идентификационный номер уже взят на учет, посетила Воина слишком поздно и заставила в бессильной ярости сжать кулаки.