Страница:
Скрип, треск и скрежет становились все громче.
– Нет! Нет, во имя Пятой Сферы!…
Дверь, к которой она стремилась, поползла вверх, а Роз повлекло вниз, к жуткому провалу. Закричав, она попыталась уцепиться за вспученные, расходящиеся листы пола, но пальцы соскользнули, и она ухнула вниз. Левую ногу пронзила острая боль. Разрывая одежду, до крови обдирая колени, она съезжала все ниже и ниже. Спасения не было, и все же, ломая ногти, она продолжала судорожно цепляться за неровности пола и, наконец, ухватилась-таки за колючий край рифленого металлического листа.
Повисла на одной руке, шаря другой в поисках дополнительной опоры, вцепилась во что-то мягкое и скользкое, и тут часть пола, на которой она лежала, неожиданно приняла горизонтальное положение.
– Господи!… – прошептала Роз. – Господи, помоги! Да когда же это кончится?
Некоторое время она неподвижно лежала на животе, приходя в себя. Дверь, к которой ей так и не удалось пробраться, вознеслась на недосягаемую высоту. Расщелина в потолке закрылась, точнее, стала не видна, поскольку один край межпалубного перекрытия наехал на другой. Молодая женщина обернулась, чтобы понять, не удастся ли вернуться, – теперь это уже не казалось ей глупостью или слабодушием – но пути назад тоже не было. Дальний край расщелины задрался вверх и походил теперь на гребень зубастых скал, дотянуться до которых она не смогла бы ни за что на свете. Роз перевела взгляд на предмет, который все еще сжимала в левой руке. Испачканный в черной жиже, он показался ей странно знакомым. Она повертела его так и этак…
Это была оторванная человеческая рука. Огромная, украшенная непонятной татуировкой рука, на которой отсутствовало три пальца, из-за чего Роз и не догадалась сразу, чем на самом-то деле является ее страшный трофей.
Пронзительно заорав, Роз отшвырнула изувеченную руку и, поднявшись на четвереньки, рванулась прочь.
Металлический лист под ней прогнулся, она раскинула руки и ноги, словно хотела прилипнуть к нему. Ей это удалось, но лист продолжал прогибаться, а потом наверху что-то отчетливо хрустнуло и он скользнул вниз. Роз даже не успела как следует испугаться, прежде чем рухнуть на пол нижней палубы. Высота оказалась вовсе не так высока, как ей мерещилось и, главное, она не попала в следующий пролом.
«Спасена! – пронеслось у нее в голове. – Я спасена и напрасно так трусила! С этой палубы мне будет, пожалуй, даже проще добраться до «Ангельской Удачи». Вот только отлежусь немного, приду в себя и…»
Острая боль в левой ноге заставила ее вскрикнуть. Роз помнила, что вроде бы ободрала ее, а потом перестала чувствовать. Она попыталась сесть, и тут раненую ногу свела судорога.
– О, черт! – простонала Роз, извиваясь, словно раздавленная гусеница.
Когда боль отпустила, она осмотрела ногу – икра была разодрана и сильно кровоточила, но перевязать ее было нечем. Одежда Роз превратилась в лохмотья, измазанные черной вонючей жидкостью. А ведь хорошо было бы перевязать и ободранные, горящие ступни и исцарапанные щиколотки!
– Надо срочно выбираться отсюда! – морщась от боли, прошипела она, переворачиваясь на правый бок и оглядываясь по сторонам. – В «Ангельской Удаче» я найду необходимые лекарства, вот только бы добраться до нее…
Она приземлилась на гору каких-то разбитых агрегатов и, приподнявшись на локте, могла видеть, что дверь в зал, хотя и задралась вверх, открыта, и проход к ней относительно свободен. А где-то за ней находится док, в котором стоит «Ангельская Удача». Ей оставалось лишь слезть с вершины завала и как-нибудь доковылять до торгового корабля, где она…
Мысли Роз смешались, когда взгляд ее наткнулся на лежащее среди искореженных конструкций тело. По-видимому, этот мужчина, так же как и она, упал с верхней палубы, но приземление его не было столь же успешным. Молодая женщина попыталась встать, перенеся основную тяжесть на правую ногу. Скрипнула зубами от пронзившей ее боли и заставила себя сделать несколько шагов.
Она понимала, что мужчина, скорее всего, мертв, но не могла не осмотреть его. Это было бессмысленно, поскольку ей самой необходима помощь и, если бы он чудом оказался жив, сделать для него она бы все равно ничего не сумела. Роз сознавала это и все же, морщась, кряхтя и постанывая, доковыляла до неподвижного тела. Склонилась над ним и тихонько ахнула. Вот уж кого она меньше всего ожидала здесь увидеть!
– Герцог! – позвала она, ощупывая влажной от пота ладонью его лицо. – Герцог!…
Новая волна боли скрутила ее и заставила упасть на груду искореженного металла рядом с телом торговца. Минут пять Роз боролась с охватившей ее слабостью, боясь провалиться в черную пучину беспамятства и, наконец, собравшись с силами, привстала и ухватила Герцога за плечи. Тряхнула раз, другой, третий, чувствуя, что каждое движение отдается в раненой ноге жгучей болью.
– Герцог! Ну очнись же, черт бы тебя побрал! Оживи! Что ты валяешься, как дохлая крыса!… – ей казалось, что она кричит во весь голос, кричит так, что ее и мертвый услышит. На самом-то деле хриплый, прерывающийся шепот ее не разбудил бы и младенца.
Голова Герцога безжизненно моталась из стороны в сторону, а Роз все трясла и трясла его, бормоча глупые, ненужные, бесполезные уже слова.
– Герцог! – яростно рявкнула она, окончательно выведенная из себя его неподвижностью, и что есть мочи шлепнула ладонью по щеке. – Кончай придуриваться, идиот ты этакий!
Измазанная черной жидкостью и каким-то похожим на пепел порошком голова Герцога дернулась. Лицо его исказила гримаса боли, и Роз всхлипнула и едва не заревела от облегчения.
– Живой! Я знала, чувствовала… Ну давай! Очнись, хватит трупом прикидываться! – она вновь хлестнула его ладонью по лицу.
Голова Герцога снова дернулась, он тихо застонал.
– А, чтоб тебя! – Роз занесла руку для очередного удара и замерла. Ресницы Герцога дрогнули. Затем он медленно, словно нехотя, раскрыл глаза, заморгал и взгляд его сделался осмысленным. В нем мелькнул огонек узнавания, и он чуть слышно прошептал:
– Роз?
– Живой?
– Нет, притворяюсь, – проворчал Герцог, и на губах его появилась слабая улыбка.
– Это хорошо. Значит, жить будешь, – Роз почувствовала, что вновь вот-вот потеряет сознание и, сделав чудовищное усилие, скомандовала: – Поднимайся! Нам надо как можно быстрее добраться до «Ангельской Удачи».
Герцог поднялся на локте, потом сел и с удивлением осмотрелся. Похоже, он даже не ранен, и это очень кстати, подумала Роз.
– Мы сделали это? – спросил Герцог. – Мы оторвались от Юэ-Шень?
– Я расскажу тебе об этом позже, – сказала Роз, балансируя на краю беспамятства. – Помоги мне добраться до «Ангельской Удачи»…
Она скрючилась, охватив руками раненую ногу.
– Что с тобой? Ты поранилась? – Герцог с тревогой оглядел ее и поднялся на ноги.
– Проклятье! – процедила Роз сквозь стиснутые зубы и тоже попыталась встать, но тут же со стоном опустилась на искореженный металл.
Герцог наклонился и помог Роз подняться, обхватив ее одной рукой за талию. Огляделся по сторонам и издал невнятное восклицание.
– В чем дело?
– Закинь руку мне на шею. Мы на «Хергест Ридже», верно?
– Да, – ответила Роз, всей тяжестью наваливаясь на Герцога, потому что ноги ее уже не держали.
– Я как-то плохо соображаю, что к чему…
– Слушай. Давай отложим разговоры на потом? Нам надо скорее попасть на «Ангельскую Удачу»!
– А ты знаешь дорогу?
– Да. По этому коридору до дока. – Она закусила губу, борясь с накатывающими волнами темноты.
– Тогда вперед.
Он почти нес ее на себе, а перед внутренним взором Роз мелькали какие-то несвязанные между собой, разрозненные картины. Вот они с Вонном бегут по коридорам «Гирлянды», потом Питер Чиба помогает ей проникнуть в каюту Винтерса, а затем Герцог бесцеремонно тащит сквозь искореженное нутро «Хергест Риджа»…
Когда она снова открыла глаза, они были уже на «Ангельской Удаче». Герцог перевязывал ей ногу и бормотал что-то успокаивающее, навевающее сон, которому так трудно было противиться…
– Капитан, ваш план сработал! – радостно сообщил Тесла, не отрывавший глаз, как и все находящиеся в ходовой рубке, от тактического экрана. Образовывавшие правильную полусферу корабли боевиков, разом нарушив боевое построение, устремились навстречу катапультированным с лайнера спасательным модулям. Путь к Консулу-5 был свободен. Это превосходило самые смелые ожидания Маргарет О'Хирн. И все же капитан «Хергест Риджа» хмурилась, и тревогу ее разделяли все знавшие о происшедшей на лайнере аварии.
– Мы без труда натянули бы им нос, если бы могли развить нужную скорость, – мрачно сказала Дориен Джунелл. – Однако, сомневаюсь, что нам удастся выжать из уцелевших двигателей хотя бы половину крейсерской.
– Связи с Консулом по прежнему нет? – спросила О'Хирн.
– Раз уж мы их не слышим, так они нас и подавно.
– Стало быть, надо рассчитывать только на себя. Пока мы можем лишь наращивать скорость и надеяться, что, даже разгадав наш замысел, боевики будут продолжать отлавливать спасательные модули. В конце концов, большинство из них звездолетчики и знают, что капитан, не ответивший на призыв о помощи, безвозвратно теряет лицензию на полеты и подвергается остракизму товарищей до конца жизни. Быть может, среди них есть и злодеи, и продажные шкуры, но вряд ли их так уж много, – рассудительно проговорила О'Хирн. – Миссис Джунелл, выведите на экран данные о коррекции курса.
– Да, мэм, – отозвалась Джунелл, не поднимая головы от панели управления. – Нижний график соответствует прогнозируемой скорости. Средний – той, которую нам удалось достичь на данный момент. Мы…
Корабль вздрогнул, и первый офицер умолкла, вдавленная в кресло мгновенно возросшей перегрузкой.
– Что это было? – обеспокоенно спросил Мэй.
– Заданная корректировка курса, – сказал Тесла.
– Мне казалось, что на корабле такого размера это должно быть менее ощутимо… – с сомнением в голосе пробормотал Мэй.
– Это вообще не ощутимо при всех работающих двигателях, – назидательно ответила О'Хирн.
– Двадцать процентов крейсерской скорости, – сообщила Джунелл.
– Неплохо. Капитан Мэй, что поделывают боевики?
– «Вазак» показывает, что большинство из них то ли по приказу главаря, то ли следуя букве закона, осматривают спасательные модули.
– Большинство? – уточнила О'Хирн.
– Группа кораблей – около дюжины – движется нам наперерез.
– Так почему же ты?…
– Внимание, один из кораблей выпустил серию трассирующих снарядов! – прервал капитана Тесла.
– Вижу, – холодно сказала О'Хирн. – Он подает своим людям сигнал, игнорировать который им не удастся. Тут уж ссылки на плохую связь не помогут.
– Группа, о которой я говорил, выстроилась в боевой порядок. Так называемый «трезубец», – доложил Мэй. – Намерения их не вызывают сомнений. Орудия к бою готовы. Начинать?
– Нет. Подождем, когда они сделают первый выстрел, – приказала О'Хирн.
– Мегги… – Мэй запнулся. – Капитан, ударив сейчас, я изжарю всю компанию!
– Ни в коем случае! Болтовня Грязного Свина, – хм-м! – я имею в виду мистера Свейна, еще не дает нам права палить по встречным кораблям! – веско сказала О'Хирн. – Пока они просто летят в нашу сторону, в этом нет ничего предосудительного. А вот если откроют огонь, тогда дело иное. Согласитесь, что от ругани до драки дистанция огромного размера. Не так ли?
– Так. Но, судя по показаниям «Вазака», эти одноместные корабли – вакуумные истребители типа «Вакк». У них превосходная маневренность, а сейчас они в кучке и представляют собой превосходную мишень! – кровожадно заявил Мэй. – Потом такой прекрасной возможности обидеть их всем скопом может не представиться.
– «Хергест Ридж» переживет их атаку. Это вам не «Ангельская Удача», и мы можем позволить себе роскошь соблюдать приличия. Точнее говоря, мы обязаны их соблюдать, иначе найдутся мерзавцы, которые будут утверждать, будто именно мы спровоцировали эту заваруху. И никакие пленки с речами Грязного Свина не заставят их заткнуться.
– Как вам будет угодно. Я беспокоился о «Ридже». Ни одному капитану не нравится, когда кто-то стреляет по его кораблю. Даже если стреляют из рогаток.
– Это политика флота ОИЗ, – со вздохом сказала О'Хирн. – И «Ридж» приписан к флоту ОИЗ.
– Двадцать пять процентов крейсерской скорости, – доложила Джунелл. – Тристан Свейн вызывает лайнер.
– Включите связь, – разрешила О'Хирн, – послушаем, что он имеет нам сказать.
Прозвучал требовательный сигнал вызова, и голос Свейна спросил:
– С кем имею удовольствие говорить?
– Капитан лайнера «Хергест Ридж» флота ОИЗ Маргарет О'Хирн слушает.
– Вы, без сомнения, обратили внимание на наши предупредительные выстрелы? – любезно осведомился Свейн. – Я еще раз призываю вас к сотрудничеству. Отдайте нам арколианцев и летите с миром. Остальные пассажиры лайнера будут возвращены вам в целости и сохранности.
– Знаете ли вы, что стрельба по терпящему бедствие кораблю – худшее из того, что вы можете предпринять? Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук? Мистер Свейн, сделав хоть один выстрел по пассажирскому лайнеру, вы подпишете приговор как себе, так и своим людям. И, смею вас уверить, окажете тем самым очень плохую услугу антиарколианской фракции.
– Доставив ксеносов на Консул, вы окажете очень плохую услугу всему человечеству! – воскликнул Свейн. – Вы предаете память тех, кто сражался и погиб, защищая землян от этих богопротивных тварей! Вы предаете свою расу, свой народ и идеалы человечества! Вы предаете своих братьев и сестер…
– Чушь! – прервала боевика О'Хирн. – Мы хотим мира. Арколианцы тоже хотят мира. Война с ними была страшным недоразумением, связанным с чудовищным непониманием. Сейчас, к счастью, многое изменилось. Мы наконец нашли общий язык и начинаем более правильно судить друг о друге.
– Отдайте нам этих монстров, и ваше имя войдет в историю. Вспомните свое детство. Неужели все, что вы слышали об арколианцах, было враньем? Трусы и предатели готовы носить этих тварей на руках. Они с радостью будут петь им дифирамбы и прославлять их гуманизм! Ради своих сиюминутных интересов они согласны боготворить бездушных убийц! Неужто вы хотите, чтобы ваши дети играли в арколианцев, спали на простынях с их изображениями, пили из кружек, на которых намалеваны их хари?
– Не вижу в этом ничего ужасного. Лучше уж моим детям играть в арколианцев, чем стать пушечным мясом и погибнуть в войне с ними, – тихо промолвила О'Хирн. – Вы сказали достаточно красивых слов, а теперь признайтесь, сколько денег вложено вами в акции военных заводов? Кто больше всего заинтересован в сегодняшних событиях?
– Мы не позволим арколианцам высадиться на Консуле, – твердо сказал Свейн.
– Вы не посмеете обстреливать терпящий крушение звездолет, – возразила О'Хирн. – Никакие ссылки на арколианцев не спасут вас, если вы решитесь на это, и никакой суд не оправдает.
– Так вы сдадите нам арколианцев?
– Их нет на борту лайнера.
– Капитан, трезубец разворачивается, – сообщил Мэй. – Они готовятся к атаке.
– Тогда позвольте нам подняться на борт и убедиться в этом собственными глазами, – сказал Свейн.
– Осмотрите спасательные модули, которые вы все равно обязаны доставить на Консул. Это лучшее, что вы можете сделать в сложившейся ситуации. Попытка проникнуть на борт лайнера будет расценена нами, как пиратское нападение со всеми вытекающими последствиями.
– Если мы обнаружим на лайнере арколианцев, то вздернем весь экипаж «Хергест Риджа». Вы все, до единого человека, несете ответственность за попытку навязать нам позорный мир с этими бездушными тварями! Вы пожалеете…
– Довольно, выключите связь, – распорядилась О'Хирн.
– С удовольствием, – улыбнулась Джунелл.
– Это настоящий Грязный Свин! И к тому же красноречивый…
– Трезубец разворачивается для атаки, – доложил Мэй.
– Какова наша скорость, миссис Джунелл?
– Двадцать восемь процентов крейсерской.
– Мало. От истребителей нам не уйти, но я бы не хотела иметь дела с танкером. Врубите форсаж.
– Нас потрясет, мэм. К тому же это может вызвать необратимую реакцию в уцелевших двигателях…
– Догадываюсь, – усмехнулась О'Хирн. – Если танкер и истребители ударят по нам одновременно, дела наши будут и вовсе плохи. Двигатели можно заменить, тогда как людей…
– Я поняла, мэм. Застегните ремни, начинается езда по ухабам.
– Давно пора, – проворчал Мэй, не отрывая взгляд от тактического экрана.
Дав Роз обезболивающего, Герцог промыл и перевязал ей царапины и рану на ноге. Удостоверился, что молодая женщина заснула, и застегнул откидной клапан медицинской койки. Он сделал для нее все, что мог и, уменьшив освещение, вышел из комнаты. Постоял в задумчивости минуту-другую и двинулся к шкафу с медикаментами.
Он помнил «Ангельскую Удачу», и медицинский отсек, и Роз, но как-то смутно и отрывочно. Крепче всего сидела в памяти мысль о том, что ему почему-то надо охранять этот шкаф, в котором не могло быть, на первый взгляд, ничего ценного.
Поколебавшись, он подошел к шкафу и растворил дверцы. Теперь он вспомнил, что здесь должна стоять коробка с ампулами, наполненными янтарной жидкостью.
Шкаф оказался пуст, и это открытие почему-то потрясло Герцога до глубины души. Ноги его задрожали, к горлу подкатила тошнота, как это часто, слишком часто, случалось с ним в последнее время.
– Нет, – прошептал он со слезами в голосе. – Только не это! Ну почему, почему мне так плохо?…
На него навалилась усталость и апатия. Он хотел спать. Спать долго-долго и желательно без сновидений.
– Не раскисай! – одернул его невесть откуда взявшийся внутренний голос. – Пошли отсюда! У нас есть дела поважнее, чем рыться в дырявой памяти и вспоминать полузабытые сны!
– Отстань, – вяло отмахнулся от него Герцог, направляясь к комнате, где спала Роз. Он займет вторую койку и будет спать долго-долго. – Я не хочу тебя слышать. И не говори о моей дырявой памяти. То, что я помню, не было сном. Напрасно ты стараешься меня в этом уверить.
– Разве я первым заговорил о снах? Это твои слова, а не мои.
– Врешь. Ты все время врешь и втягиваешь меня в неприятности. И все это случилось из-за этих ампул. – Герцог указал пальцем себе за спину, туда, где стоял опустевший шкаф.
– Ты сам видел, что там ничего нет. Это все сны, на воспоминания о которых у нас нет времени. Подумай лучше о Диксе, о Нарофельде. Ну, пошли!
– Нет. Убирайся, – устало проговорил Герцог, распахивая дверь в комнату, где спала Роз.
– Погоди! Послушай меня! Ты должен выслушать меня!
Герцог хлопнул себя по щеке и нетвердым шагом двинулся к свободной койке.
– Нет! – взревел внутренний голос. – Ты не можешь так просто от меня отмахнуться! Одумайся, Герцог! Ты не смеешь!
– Смею. Еще как смею. – Герцог повалился в койку и замер в позе зародыша. – Если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я позову Лей Бренд. Ты понял меня, ублюдок? Лей Бренд!
Внутренний голос смолк. Несколько минут Герцог лежал, бессмысленно пялясь в темноту и зябко обнимая себя руками за плечи, потом глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.
– Ну что, дружище? Мы свое дело сделали, и теперь можем почивать на лаврах, – Вонн самодовольно ухмыльнулся и подмигнул Винтерсу. – Ты пристегнут к креслу, я пристегнут к креслу и арколианцы тоже засунуты в свои подобия кресел. Так или иначе, мы летим на Консул Пять.
Он протянул руку и пожал Винтеру большой палец, как это было принято у наемников. Великан ответил ему таким же пожатием.
– Мы заслужили небольшой отдых. В особенности ты, – лицо Винтерса озарила добродушная улыбка.
– Не скромничай, брат. Что бы я делал без тебя? – проворчал Вонн, смежая веки.
Заключенный в регенерационный кокон Питер Чиба спал самым лучшим сном – без сновидений.
– Тридцать процентов крейсерской скорости, капитан.
– Этого недостаточно.
– Они приближаются, – сказал Мэй. – Трезубец готов атаковать. Если мы не ударим по нему сейчас, потом будет поздно…
– Прекратите истерику! Мы не откроем огонь, пока Свейн не вынудит нас к этому. Он нарочно провоцирует нас, чтобы отыскать для своих последующих действий хоть какое-то оправдание.
– Я предупреждаю, промедление может дорого нам стоить. Имейте в виду, лайнер поврежден, и энергии накопителей надолго не хватит.
– Хватит, Мэй! Это вопрос не тактики и стратегии, а политики. Мы не должны, не можем и не будем стрелять первыми. Мы выступаем на стороне закона и действуем законными методами. Этот Грязный Свин специально подставляет своих людей под удар, он готов пожертвовать их жизнями, чтобы дать демагогам шанс обвинить нас в агрессивности и еще Бог весть в чем. Совершенно очевидно…
– Они стреляют по нам! – закричал Тесла прерывающимся от волнения голосом. – Трезубец рассыпался, поздно спорить!
Мэй склонился над пультом и нажал нужные клавиши. Низкое хум пронеслось по кораблю, освещение на мгновенье погасло, и на тактическом экране возникла бегущая от «Хергест Риджа» цепь алых огоньков.
– Проклятье, Джеймс! – гневно воскликнула О'Хирн. – Я не разрешала открывать огонь!
– Хватит валять дурака! Ты ждала первых выстрелов – они прозвучали. Чего тебе еще надо?
Из динамиков, подключенных к внешним микрофонам, донесся низкий металлический вой и треск.
– Они бьют по корме лайнера, считая ее нашим самым уязвимым местом, – сообщил Тесла, хотя это и без того было видно всем, находящимся в рубке.
– Залп кормовыми орудиями! – скомандовала О'Хирн. – Не давай им заходить нам в хвост!
– Не учи ученого! – прошипел Мэй.
На экране возникла фиолетовая вспышка, и Тесла восторженно ударил кулаками по подлокотникам кресла:
– Есть один! Довыпендривался!
– Мы видим это, лейтенант, – с укоризной в голосе заметила Джунелл.
Чирп. Чирп. Чирп.
Доносящийся из динамиков звук показался Мэю на редкость пакостным и зловещим. Он взглянул на экран, показывавший состояние обшивки лайнера, и горестно поджал губы.
– Мы позволили им подойти слишком близко. Теперь под ударом носовая часть лайнера. Они бьют по нам в упор, и я…
– Третий! Так их наглецов! Так! – не мог удержаться от одобрительных возгласов Тесла.
– Можете вы прибавить скорость, миссис Джунелл? – раздраженно поинтересовалась О'Хирн. – Кажется, вы обещали половину крейсерской? Так где же она?
Чирп. Чирп.
– Еще один! Глядите, они уходят! – заорал Тесла и тут же тоном ниже добавил: – Точнее, разворачиваются для нового захода…
– Тридцать три процента крейсерской скорости, – доложила Джунелл. – Прибавка скорости требует постоянной коррекции курса. Если мы откажемся от маневра, то превратимся в слишком удобную цель.
– Они опишут круг и еще раз зайдут нам в хвост, – проворчал Мэй. – Танкер впереди, истребители сзади – они явно хотят сделать нам коробочку!
– Джунелл, рассчитайте курс в обход танкера! – потребовала О'Хирн.
– Расчеты готовы, но из этого ничего не выйдет. Взгляните на модель, – предложила первый офицер, выводя прогнозируемую схему сражения на тактический экран, – стоит нам уклониться в сторону, и у остальных истребителей появится возможность атаковать нас. Они превосходят нас в скорости и…
– Черт побери! Почему молчит Консул? Не может же этот Свин ослепить и оглушить все станции слежения? – гневно вопросила О'Хирн. – Не верю я, что у антиарколианской фракции столь длинные руки!
Ответа на риторический вопрос не последовало.
– Проклятый танкер портит нам всю игру! Он оказался значительно прытче, чем мы предполагали. В ремонт этой развалины кто-то тоже вбухал немалые денежки, – пробормотал Тесла, чтобы как-то нарушить напряженную тишину, наступившую в рубке после слов О'Хирн. Затем из внешних динамиков донесся громкий треск, стук и скрежет.
– Мы вошли в зону обломков, оставшихся от истребителей, – сказал, ни к кому не обращаясь, Мэй. – Миновав ее, хорошо было бы сделать рывок.
– Миссис Джунелл?
– Капитан, это рискованная затея, – с сомнением в голосе ответила Джунелл.
– Они уходят, у нас есть шанс проскочить! – радостно воскликнул Тесла, глядя на результаты проделанных расчетов.
– Танкер на подходе, – предупредил Мэй. – Перед нами осталось семь истребителей. Если мы готовы сделать рывок, то сейчас самое время.
– Мэм, работа двигателей не до конца сбалансирована. Это рискованно…
– Знаю, Джунелл! И все же прошу вас – полный вперед!
– По вашему приказанию…
Перегрузка вдавила людей в кресла, внешние динамики захлебнулись ревом и свистом. На обзорных экранах замелькали хищные силуэты проносящихся мимо вакуумных истребителей.
– Мы прорвались! – возбужденно крикнул Тесла.
– Задай им, Джеймс! – азартно потребовала О'Хирн. – Покажи зубы! Пусть знают, как тявкать и кусать «Ридж» за пятки!
– С удовольствием! – Мэй задействовал кормовые орудия, поймал в перекрестье прицела четыре зеленых огня, упорно следующих за лайнером, и вдавил клавишу в панель. Индикатор готовности к стрельбе мигнул желтым глазом и тут же полыхнул тревожным алым светом.
– Что за чертовщина? – буркнул Мэй, щелкая клавишами пульта в надежде, что сбой в работе системы имел место из-за неточного наведения на цель.
– Нет! Нет, во имя Пятой Сферы!…
Дверь, к которой она стремилась, поползла вверх, а Роз повлекло вниз, к жуткому провалу. Закричав, она попыталась уцепиться за вспученные, расходящиеся листы пола, но пальцы соскользнули, и она ухнула вниз. Левую ногу пронзила острая боль. Разрывая одежду, до крови обдирая колени, она съезжала все ниже и ниже. Спасения не было, и все же, ломая ногти, она продолжала судорожно цепляться за неровности пола и, наконец, ухватилась-таки за колючий край рифленого металлического листа.
Повисла на одной руке, шаря другой в поисках дополнительной опоры, вцепилась во что-то мягкое и скользкое, и тут часть пола, на которой она лежала, неожиданно приняла горизонтальное положение.
– Господи!… – прошептала Роз. – Господи, помоги! Да когда же это кончится?
Некоторое время она неподвижно лежала на животе, приходя в себя. Дверь, к которой ей так и не удалось пробраться, вознеслась на недосягаемую высоту. Расщелина в потолке закрылась, точнее, стала не видна, поскольку один край межпалубного перекрытия наехал на другой. Молодая женщина обернулась, чтобы понять, не удастся ли вернуться, – теперь это уже не казалось ей глупостью или слабодушием – но пути назад тоже не было. Дальний край расщелины задрался вверх и походил теперь на гребень зубастых скал, дотянуться до которых она не смогла бы ни за что на свете. Роз перевела взгляд на предмет, который все еще сжимала в левой руке. Испачканный в черной жиже, он показался ей странно знакомым. Она повертела его так и этак…
Это была оторванная человеческая рука. Огромная, украшенная непонятной татуировкой рука, на которой отсутствовало три пальца, из-за чего Роз и не догадалась сразу, чем на самом-то деле является ее страшный трофей.
Пронзительно заорав, Роз отшвырнула изувеченную руку и, поднявшись на четвереньки, рванулась прочь.
Металлический лист под ней прогнулся, она раскинула руки и ноги, словно хотела прилипнуть к нему. Ей это удалось, но лист продолжал прогибаться, а потом наверху что-то отчетливо хрустнуло и он скользнул вниз. Роз даже не успела как следует испугаться, прежде чем рухнуть на пол нижней палубы. Высота оказалась вовсе не так высока, как ей мерещилось и, главное, она не попала в следующий пролом.
«Спасена! – пронеслось у нее в голове. – Я спасена и напрасно так трусила! С этой палубы мне будет, пожалуй, даже проще добраться до «Ангельской Удачи». Вот только отлежусь немного, приду в себя и…»
Острая боль в левой ноге заставила ее вскрикнуть. Роз помнила, что вроде бы ободрала ее, а потом перестала чувствовать. Она попыталась сесть, и тут раненую ногу свела судорога.
– О, черт! – простонала Роз, извиваясь, словно раздавленная гусеница.
Когда боль отпустила, она осмотрела ногу – икра была разодрана и сильно кровоточила, но перевязать ее было нечем. Одежда Роз превратилась в лохмотья, измазанные черной вонючей жидкостью. А ведь хорошо было бы перевязать и ободранные, горящие ступни и исцарапанные щиколотки!
– Надо срочно выбираться отсюда! – морщась от боли, прошипела она, переворачиваясь на правый бок и оглядываясь по сторонам. – В «Ангельской Удаче» я найду необходимые лекарства, вот только бы добраться до нее…
Она приземлилась на гору каких-то разбитых агрегатов и, приподнявшись на локте, могла видеть, что дверь в зал, хотя и задралась вверх, открыта, и проход к ней относительно свободен. А где-то за ней находится док, в котором стоит «Ангельская Удача». Ей оставалось лишь слезть с вершины завала и как-нибудь доковылять до торгового корабля, где она…
Мысли Роз смешались, когда взгляд ее наткнулся на лежащее среди искореженных конструкций тело. По-видимому, этот мужчина, так же как и она, упал с верхней палубы, но приземление его не было столь же успешным. Молодая женщина попыталась встать, перенеся основную тяжесть на правую ногу. Скрипнула зубами от пронзившей ее боли и заставила себя сделать несколько шагов.
Она понимала, что мужчина, скорее всего, мертв, но не могла не осмотреть его. Это было бессмысленно, поскольку ей самой необходима помощь и, если бы он чудом оказался жив, сделать для него она бы все равно ничего не сумела. Роз сознавала это и все же, морщась, кряхтя и постанывая, доковыляла до неподвижного тела. Склонилась над ним и тихонько ахнула. Вот уж кого она меньше всего ожидала здесь увидеть!
– Герцог! – позвала она, ощупывая влажной от пота ладонью его лицо. – Герцог!…
Новая волна боли скрутила ее и заставила упасть на груду искореженного металла рядом с телом торговца. Минут пять Роз боролась с охватившей ее слабостью, боясь провалиться в черную пучину беспамятства и, наконец, собравшись с силами, привстала и ухватила Герцога за плечи. Тряхнула раз, другой, третий, чувствуя, что каждое движение отдается в раненой ноге жгучей болью.
– Герцог! Ну очнись же, черт бы тебя побрал! Оживи! Что ты валяешься, как дохлая крыса!… – ей казалось, что она кричит во весь голос, кричит так, что ее и мертвый услышит. На самом-то деле хриплый, прерывающийся шепот ее не разбудил бы и младенца.
Голова Герцога безжизненно моталась из стороны в сторону, а Роз все трясла и трясла его, бормоча глупые, ненужные, бесполезные уже слова.
– Герцог! – яростно рявкнула она, окончательно выведенная из себя его неподвижностью, и что есть мочи шлепнула ладонью по щеке. – Кончай придуриваться, идиот ты этакий!
Измазанная черной жидкостью и каким-то похожим на пепел порошком голова Герцога дернулась. Лицо его исказила гримаса боли, и Роз всхлипнула и едва не заревела от облегчения.
– Живой! Я знала, чувствовала… Ну давай! Очнись, хватит трупом прикидываться! – она вновь хлестнула его ладонью по лицу.
Голова Герцога снова дернулась, он тихо застонал.
– А, чтоб тебя! – Роз занесла руку для очередного удара и замерла. Ресницы Герцога дрогнули. Затем он медленно, словно нехотя, раскрыл глаза, заморгал и взгляд его сделался осмысленным. В нем мелькнул огонек узнавания, и он чуть слышно прошептал:
– Роз?
– Живой?
– Нет, притворяюсь, – проворчал Герцог, и на губах его появилась слабая улыбка.
– Это хорошо. Значит, жить будешь, – Роз почувствовала, что вновь вот-вот потеряет сознание и, сделав чудовищное усилие, скомандовала: – Поднимайся! Нам надо как можно быстрее добраться до «Ангельской Удачи».
Герцог поднялся на локте, потом сел и с удивлением осмотрелся. Похоже, он даже не ранен, и это очень кстати, подумала Роз.
– Мы сделали это? – спросил Герцог. – Мы оторвались от Юэ-Шень?
– Я расскажу тебе об этом позже, – сказала Роз, балансируя на краю беспамятства. – Помоги мне добраться до «Ангельской Удачи»…
Она скрючилась, охватив руками раненую ногу.
– Что с тобой? Ты поранилась? – Герцог с тревогой оглядел ее и поднялся на ноги.
– Проклятье! – процедила Роз сквозь стиснутые зубы и тоже попыталась встать, но тут же со стоном опустилась на искореженный металл.
Герцог наклонился и помог Роз подняться, обхватив ее одной рукой за талию. Огляделся по сторонам и издал невнятное восклицание.
– В чем дело?
– Закинь руку мне на шею. Мы на «Хергест Ридже», верно?
– Да, – ответила Роз, всей тяжестью наваливаясь на Герцога, потому что ноги ее уже не держали.
– Я как-то плохо соображаю, что к чему…
– Слушай. Давай отложим разговоры на потом? Нам надо скорее попасть на «Ангельскую Удачу»!
– А ты знаешь дорогу?
– Да. По этому коридору до дока. – Она закусила губу, борясь с накатывающими волнами темноты.
– Тогда вперед.
Он почти нес ее на себе, а перед внутренним взором Роз мелькали какие-то несвязанные между собой, разрозненные картины. Вот они с Вонном бегут по коридорам «Гирлянды», потом Питер Чиба помогает ей проникнуть в каюту Винтерса, а затем Герцог бесцеремонно тащит сквозь искореженное нутро «Хергест Риджа»…
Когда она снова открыла глаза, они были уже на «Ангельской Удаче». Герцог перевязывал ей ногу и бормотал что-то успокаивающее, навевающее сон, которому так трудно было противиться…
13
– Капитан, ваш план сработал! – радостно сообщил Тесла, не отрывавший глаз, как и все находящиеся в ходовой рубке, от тактического экрана. Образовывавшие правильную полусферу корабли боевиков, разом нарушив боевое построение, устремились навстречу катапультированным с лайнера спасательным модулям. Путь к Консулу-5 был свободен. Это превосходило самые смелые ожидания Маргарет О'Хирн. И все же капитан «Хергест Риджа» хмурилась, и тревогу ее разделяли все знавшие о происшедшей на лайнере аварии.
– Мы без труда натянули бы им нос, если бы могли развить нужную скорость, – мрачно сказала Дориен Джунелл. – Однако, сомневаюсь, что нам удастся выжать из уцелевших двигателей хотя бы половину крейсерской.
– Связи с Консулом по прежнему нет? – спросила О'Хирн.
– Раз уж мы их не слышим, так они нас и подавно.
– Стало быть, надо рассчитывать только на себя. Пока мы можем лишь наращивать скорость и надеяться, что, даже разгадав наш замысел, боевики будут продолжать отлавливать спасательные модули. В конце концов, большинство из них звездолетчики и знают, что капитан, не ответивший на призыв о помощи, безвозвратно теряет лицензию на полеты и подвергается остракизму товарищей до конца жизни. Быть может, среди них есть и злодеи, и продажные шкуры, но вряд ли их так уж много, – рассудительно проговорила О'Хирн. – Миссис Джунелл, выведите на экран данные о коррекции курса.
– Да, мэм, – отозвалась Джунелл, не поднимая головы от панели управления. – Нижний график соответствует прогнозируемой скорости. Средний – той, которую нам удалось достичь на данный момент. Мы…
Корабль вздрогнул, и первый офицер умолкла, вдавленная в кресло мгновенно возросшей перегрузкой.
– Что это было? – обеспокоенно спросил Мэй.
– Заданная корректировка курса, – сказал Тесла.
– Мне казалось, что на корабле такого размера это должно быть менее ощутимо… – с сомнением в голосе пробормотал Мэй.
– Это вообще не ощутимо при всех работающих двигателях, – назидательно ответила О'Хирн.
– Двадцать процентов крейсерской скорости, – сообщила Джунелл.
– Неплохо. Капитан Мэй, что поделывают боевики?
– «Вазак» показывает, что большинство из них то ли по приказу главаря, то ли следуя букве закона, осматривают спасательные модули.
– Большинство? – уточнила О'Хирн.
– Группа кораблей – около дюжины – движется нам наперерез.
– Так почему же ты?…
– Внимание, один из кораблей выпустил серию трассирующих снарядов! – прервал капитана Тесла.
– Вижу, – холодно сказала О'Хирн. – Он подает своим людям сигнал, игнорировать который им не удастся. Тут уж ссылки на плохую связь не помогут.
– Группа, о которой я говорил, выстроилась в боевой порядок. Так называемый «трезубец», – доложил Мэй. – Намерения их не вызывают сомнений. Орудия к бою готовы. Начинать?
– Нет. Подождем, когда они сделают первый выстрел, – приказала О'Хирн.
– Мегги… – Мэй запнулся. – Капитан, ударив сейчас, я изжарю всю компанию!
– Ни в коем случае! Болтовня Грязного Свина, – хм-м! – я имею в виду мистера Свейна, еще не дает нам права палить по встречным кораблям! – веско сказала О'Хирн. – Пока они просто летят в нашу сторону, в этом нет ничего предосудительного. А вот если откроют огонь, тогда дело иное. Согласитесь, что от ругани до драки дистанция огромного размера. Не так ли?
– Так. Но, судя по показаниям «Вазака», эти одноместные корабли – вакуумные истребители типа «Вакк». У них превосходная маневренность, а сейчас они в кучке и представляют собой превосходную мишень! – кровожадно заявил Мэй. – Потом такой прекрасной возможности обидеть их всем скопом может не представиться.
– «Хергест Ридж» переживет их атаку. Это вам не «Ангельская Удача», и мы можем позволить себе роскошь соблюдать приличия. Точнее говоря, мы обязаны их соблюдать, иначе найдутся мерзавцы, которые будут утверждать, будто именно мы спровоцировали эту заваруху. И никакие пленки с речами Грязного Свина не заставят их заткнуться.
– Как вам будет угодно. Я беспокоился о «Ридже». Ни одному капитану не нравится, когда кто-то стреляет по его кораблю. Даже если стреляют из рогаток.
– Это политика флота ОИЗ, – со вздохом сказала О'Хирн. – И «Ридж» приписан к флоту ОИЗ.
– Двадцать пять процентов крейсерской скорости, – доложила Джунелл. – Тристан Свейн вызывает лайнер.
– Включите связь, – разрешила О'Хирн, – послушаем, что он имеет нам сказать.
Прозвучал требовательный сигнал вызова, и голос Свейна спросил:
– С кем имею удовольствие говорить?
– Капитан лайнера «Хергест Ридж» флота ОИЗ Маргарет О'Хирн слушает.
– Вы, без сомнения, обратили внимание на наши предупредительные выстрелы? – любезно осведомился Свейн. – Я еще раз призываю вас к сотрудничеству. Отдайте нам арколианцев и летите с миром. Остальные пассажиры лайнера будут возвращены вам в целости и сохранности.
– Знаете ли вы, что стрельба по терпящему бедствие кораблю – худшее из того, что вы можете предпринять? Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук? Мистер Свейн, сделав хоть один выстрел по пассажирскому лайнеру, вы подпишете приговор как себе, так и своим людям. И, смею вас уверить, окажете тем самым очень плохую услугу антиарколианской фракции.
– Доставив ксеносов на Консул, вы окажете очень плохую услугу всему человечеству! – воскликнул Свейн. – Вы предаете память тех, кто сражался и погиб, защищая землян от этих богопротивных тварей! Вы предаете свою расу, свой народ и идеалы человечества! Вы предаете своих братьев и сестер…
– Чушь! – прервала боевика О'Хирн. – Мы хотим мира. Арколианцы тоже хотят мира. Война с ними была страшным недоразумением, связанным с чудовищным непониманием. Сейчас, к счастью, многое изменилось. Мы наконец нашли общий язык и начинаем более правильно судить друг о друге.
– Отдайте нам этих монстров, и ваше имя войдет в историю. Вспомните свое детство. Неужели все, что вы слышали об арколианцах, было враньем? Трусы и предатели готовы носить этих тварей на руках. Они с радостью будут петь им дифирамбы и прославлять их гуманизм! Ради своих сиюминутных интересов они согласны боготворить бездушных убийц! Неужто вы хотите, чтобы ваши дети играли в арколианцев, спали на простынях с их изображениями, пили из кружек, на которых намалеваны их хари?
– Не вижу в этом ничего ужасного. Лучше уж моим детям играть в арколианцев, чем стать пушечным мясом и погибнуть в войне с ними, – тихо промолвила О'Хирн. – Вы сказали достаточно красивых слов, а теперь признайтесь, сколько денег вложено вами в акции военных заводов? Кто больше всего заинтересован в сегодняшних событиях?
– Мы не позволим арколианцам высадиться на Консуле, – твердо сказал Свейн.
– Вы не посмеете обстреливать терпящий крушение звездолет, – возразила О'Хирн. – Никакие ссылки на арколианцев не спасут вас, если вы решитесь на это, и никакой суд не оправдает.
– Так вы сдадите нам арколианцев?
– Их нет на борту лайнера.
– Капитан, трезубец разворачивается, – сообщил Мэй. – Они готовятся к атаке.
– Тогда позвольте нам подняться на борт и убедиться в этом собственными глазами, – сказал Свейн.
– Осмотрите спасательные модули, которые вы все равно обязаны доставить на Консул. Это лучшее, что вы можете сделать в сложившейся ситуации. Попытка проникнуть на борт лайнера будет расценена нами, как пиратское нападение со всеми вытекающими последствиями.
– Если мы обнаружим на лайнере арколианцев, то вздернем весь экипаж «Хергест Риджа». Вы все, до единого человека, несете ответственность за попытку навязать нам позорный мир с этими бездушными тварями! Вы пожалеете…
– Довольно, выключите связь, – распорядилась О'Хирн.
– С удовольствием, – улыбнулась Джунелл.
– Это настоящий Грязный Свин! И к тому же красноречивый…
– Трезубец разворачивается для атаки, – доложил Мэй.
– Какова наша скорость, миссис Джунелл?
– Двадцать восемь процентов крейсерской.
– Мало. От истребителей нам не уйти, но я бы не хотела иметь дела с танкером. Врубите форсаж.
– Нас потрясет, мэм. К тому же это может вызвать необратимую реакцию в уцелевших двигателях…
– Догадываюсь, – усмехнулась О'Хирн. – Если танкер и истребители ударят по нам одновременно, дела наши будут и вовсе плохи. Двигатели можно заменить, тогда как людей…
– Я поняла, мэм. Застегните ремни, начинается езда по ухабам.
– Давно пора, – проворчал Мэй, не отрывая взгляд от тактического экрана.
14
Дав Роз обезболивающего, Герцог промыл и перевязал ей царапины и рану на ноге. Удостоверился, что молодая женщина заснула, и застегнул откидной клапан медицинской койки. Он сделал для нее все, что мог и, уменьшив освещение, вышел из комнаты. Постоял в задумчивости минуту-другую и двинулся к шкафу с медикаментами.
Он помнил «Ангельскую Удачу», и медицинский отсек, и Роз, но как-то смутно и отрывочно. Крепче всего сидела в памяти мысль о том, что ему почему-то надо охранять этот шкаф, в котором не могло быть, на первый взгляд, ничего ценного.
Поколебавшись, он подошел к шкафу и растворил дверцы. Теперь он вспомнил, что здесь должна стоять коробка с ампулами, наполненными янтарной жидкостью.
Шкаф оказался пуст, и это открытие почему-то потрясло Герцога до глубины души. Ноги его задрожали, к горлу подкатила тошнота, как это часто, слишком часто, случалось с ним в последнее время.
– Нет, – прошептал он со слезами в голосе. – Только не это! Ну почему, почему мне так плохо?…
На него навалилась усталость и апатия. Он хотел спать. Спать долго-долго и желательно без сновидений.
– Не раскисай! – одернул его невесть откуда взявшийся внутренний голос. – Пошли отсюда! У нас есть дела поважнее, чем рыться в дырявой памяти и вспоминать полузабытые сны!
– Отстань, – вяло отмахнулся от него Герцог, направляясь к комнате, где спала Роз. Он займет вторую койку и будет спать долго-долго. – Я не хочу тебя слышать. И не говори о моей дырявой памяти. То, что я помню, не было сном. Напрасно ты стараешься меня в этом уверить.
– Разве я первым заговорил о снах? Это твои слова, а не мои.
– Врешь. Ты все время врешь и втягиваешь меня в неприятности. И все это случилось из-за этих ампул. – Герцог указал пальцем себе за спину, туда, где стоял опустевший шкаф.
– Ты сам видел, что там ничего нет. Это все сны, на воспоминания о которых у нас нет времени. Подумай лучше о Диксе, о Нарофельде. Ну, пошли!
– Нет. Убирайся, – устало проговорил Герцог, распахивая дверь в комнату, где спала Роз.
– Погоди! Послушай меня! Ты должен выслушать меня!
Герцог хлопнул себя по щеке и нетвердым шагом двинулся к свободной койке.
– Нет! – взревел внутренний голос. – Ты не можешь так просто от меня отмахнуться! Одумайся, Герцог! Ты не смеешь!
– Смею. Еще как смею. – Герцог повалился в койку и замер в позе зародыша. – Если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я позову Лей Бренд. Ты понял меня, ублюдок? Лей Бренд!
Внутренний голос смолк. Несколько минут Герцог лежал, бессмысленно пялясь в темноту и зябко обнимая себя руками за плечи, потом глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.
15
– Ну что, дружище? Мы свое дело сделали, и теперь можем почивать на лаврах, – Вонн самодовольно ухмыльнулся и подмигнул Винтерсу. – Ты пристегнут к креслу, я пристегнут к креслу и арколианцы тоже засунуты в свои подобия кресел. Так или иначе, мы летим на Консул Пять.
Он протянул руку и пожал Винтеру большой палец, как это было принято у наемников. Великан ответил ему таким же пожатием.
– Мы заслужили небольшой отдых. В особенности ты, – лицо Винтерса озарила добродушная улыбка.
– Не скромничай, брат. Что бы я делал без тебя? – проворчал Вонн, смежая веки.
16
Заключенный в регенерационный кокон Питер Чиба спал самым лучшим сном – без сновидений.
17
– Тридцать процентов крейсерской скорости, капитан.
– Этого недостаточно.
– Они приближаются, – сказал Мэй. – Трезубец готов атаковать. Если мы не ударим по нему сейчас, потом будет поздно…
– Прекратите истерику! Мы не откроем огонь, пока Свейн не вынудит нас к этому. Он нарочно провоцирует нас, чтобы отыскать для своих последующих действий хоть какое-то оправдание.
– Я предупреждаю, промедление может дорого нам стоить. Имейте в виду, лайнер поврежден, и энергии накопителей надолго не хватит.
– Хватит, Мэй! Это вопрос не тактики и стратегии, а политики. Мы не должны, не можем и не будем стрелять первыми. Мы выступаем на стороне закона и действуем законными методами. Этот Грязный Свин специально подставляет своих людей под удар, он готов пожертвовать их жизнями, чтобы дать демагогам шанс обвинить нас в агрессивности и еще Бог весть в чем. Совершенно очевидно…
– Они стреляют по нам! – закричал Тесла прерывающимся от волнения голосом. – Трезубец рассыпался, поздно спорить!
Мэй склонился над пультом и нажал нужные клавиши. Низкое хум пронеслось по кораблю, освещение на мгновенье погасло, и на тактическом экране возникла бегущая от «Хергест Риджа» цепь алых огоньков.
– Проклятье, Джеймс! – гневно воскликнула О'Хирн. – Я не разрешала открывать огонь!
– Хватит валять дурака! Ты ждала первых выстрелов – они прозвучали. Чего тебе еще надо?
Из динамиков, подключенных к внешним микрофонам, донесся низкий металлический вой и треск.
– Они бьют по корме лайнера, считая ее нашим самым уязвимым местом, – сообщил Тесла, хотя это и без того было видно всем, находящимся в рубке.
– Залп кормовыми орудиями! – скомандовала О'Хирн. – Не давай им заходить нам в хвост!
– Не учи ученого! – прошипел Мэй.
На экране возникла фиолетовая вспышка, и Тесла восторженно ударил кулаками по подлокотникам кресла:
– Есть один! Довыпендривался!
– Мы видим это, лейтенант, – с укоризной в голосе заметила Джунелл.
Чирп. Чирп. Чирп.
Доносящийся из динамиков звук показался Мэю на редкость пакостным и зловещим. Он взглянул на экран, показывавший состояние обшивки лайнера, и горестно поджал губы.
– Мы позволили им подойти слишком близко. Теперь под ударом носовая часть лайнера. Они бьют по нам в упор, и я…
– Третий! Так их наглецов! Так! – не мог удержаться от одобрительных возгласов Тесла.
– Можете вы прибавить скорость, миссис Джунелл? – раздраженно поинтересовалась О'Хирн. – Кажется, вы обещали половину крейсерской? Так где же она?
Чирп. Чирп.
– Еще один! Глядите, они уходят! – заорал Тесла и тут же тоном ниже добавил: – Точнее, разворачиваются для нового захода…
– Тридцать три процента крейсерской скорости, – доложила Джунелл. – Прибавка скорости требует постоянной коррекции курса. Если мы откажемся от маневра, то превратимся в слишком удобную цель.
– Они опишут круг и еще раз зайдут нам в хвост, – проворчал Мэй. – Танкер впереди, истребители сзади – они явно хотят сделать нам коробочку!
– Джунелл, рассчитайте курс в обход танкера! – потребовала О'Хирн.
– Расчеты готовы, но из этого ничего не выйдет. Взгляните на модель, – предложила первый офицер, выводя прогнозируемую схему сражения на тактический экран, – стоит нам уклониться в сторону, и у остальных истребителей появится возможность атаковать нас. Они превосходят нас в скорости и…
– Черт побери! Почему молчит Консул? Не может же этот Свин ослепить и оглушить все станции слежения? – гневно вопросила О'Хирн. – Не верю я, что у антиарколианской фракции столь длинные руки!
Ответа на риторический вопрос не последовало.
– Проклятый танкер портит нам всю игру! Он оказался значительно прытче, чем мы предполагали. В ремонт этой развалины кто-то тоже вбухал немалые денежки, – пробормотал Тесла, чтобы как-то нарушить напряженную тишину, наступившую в рубке после слов О'Хирн. Затем из внешних динамиков донесся громкий треск, стук и скрежет.
– Мы вошли в зону обломков, оставшихся от истребителей, – сказал, ни к кому не обращаясь, Мэй. – Миновав ее, хорошо было бы сделать рывок.
– Миссис Джунелл?
– Капитан, это рискованная затея, – с сомнением в голосе ответила Джунелл.
– Они уходят, у нас есть шанс проскочить! – радостно воскликнул Тесла, глядя на результаты проделанных расчетов.
– Танкер на подходе, – предупредил Мэй. – Перед нами осталось семь истребителей. Если мы готовы сделать рывок, то сейчас самое время.
– Мэм, работа двигателей не до конца сбалансирована. Это рискованно…
– Знаю, Джунелл! И все же прошу вас – полный вперед!
– По вашему приказанию…
Перегрузка вдавила людей в кресла, внешние динамики захлебнулись ревом и свистом. На обзорных экранах замелькали хищные силуэты проносящихся мимо вакуумных истребителей.
– Мы прорвались! – возбужденно крикнул Тесла.
– Задай им, Джеймс! – азартно потребовала О'Хирн. – Покажи зубы! Пусть знают, как тявкать и кусать «Ридж» за пятки!
– С удовольствием! – Мэй задействовал кормовые орудия, поймал в перекрестье прицела четыре зеленых огня, упорно следующих за лайнером, и вдавил клавишу в панель. Индикатор готовности к стрельбе мигнул желтым глазом и тут же полыхнул тревожным алым светом.
– Что за чертовщина? – буркнул Мэй, щелкая клавишами пульта в надежде, что сбой в работе системы имел место из-за неточного наведения на цель.