Страница:
– Долг врачевателя велит мне остаться до конца, принять последний вздох.
– Мы тебя в коридоре подождем, – пообещала Меридит, пятясь к выходу. С одной стороны, было неловко оставлять Аолена одного, с другой – уж очень хотелось сбежать. В конце концов воинам долг ничего подобного, к счастью, не велит.
Выбрав относительно чистый участок, приятели уселись на пол у самой двери, там, куда хоть немного проникал дневной свет. Настроение было смутным и тревожным. Перспектива лезть в самое логово короля-колдуна никому не улыбалась. Но слишком серьезным стало выглядеть дело после того, как человек заплатил жизнью за свой рассказ, – слишком очевидна рука Сил Судьбы. Теперь это признавала даже Энка. Хочешь не хочешь, в замок пробираться придется. Чем бы оно ни грозило.
Огромный и зловещий, высился он над городом, просматриваясь с любой точки. Черные стаи кружили над башнями, им одним позволялось кричать в Дефте.
– Не представляю, как мы проникнем внутрь? – Рагнар совершенно некоролевским жестом чесал стриженый затылок. – Ров, стены…
– Со стенами осложнений не будет, – откликнулся Хельги. – Это хорошие серые стены. Ров – вот беда!
Энка усмехнулась:
– Ужели ты, взращенный грозными фьордингами, чья стихия – океан, видишь преграду в жалкой канаве? Не хочешь ли сказать, что разучился плавать?
– Хочу сказать, что не люблю плескаться зимой в сточных водах. Вот если бы… ммм… – Это Меридит, к счастью, успела зажать ладонью рот брату по оружию.
Ров форсировали вчетвером: Меридит, Хельги, Энка и Рагнар. Тащить остальных не было резона, зачем подвергать напрасному риску? Пусть ждут на берегу.
Дефт – не Северные Земли, настоящей зимы, такой, какая она должна быть в понимании Хельги и Меридит, здесь не случалось почти никогда. Но февральская вода все равно очень холодная. Льдинки плавают, помоями воняет. Нет, замковый ров и впрямь не лучшее место для купания.
Зато стены очень хороши! Нырять в них – одно удовольствие. Входишь, как нож в масло. Несколько шагов – и лазутчики в замке. Не так уж неприступен он, самый прочный бастион Дефта! Спрятавшись за выступом, они принялись изучать обстановку.
Старик не обманул. Внутри замка в самом деле расположился искомый храм, по компетентному мнению сильфиды, довольно удачно вписавшийся в интерьер, – благо был он не особенно велик, раза в полтора меньше Аполидийского. Правда, сам Мангоррат, использованный строителями в качестве опорного столба, смотрелся довольно нелепо. На голове у него был приспособлен огромный деревянный диск, от которого лучами расходились балки. Казалось, что древний колдун напялил смешную шляпу от дождя, какие прежде были в ходу на злополучных Аддо. Вокруг храма тянулась галерея шириной в три-четыре шага, устланная богатой ковровой дорожкой в благородных серых тонах. Во внешних стенах были проделаны двери в подсобные помещения и узкие стрельчатые окна, по обычаю королевства наглухо забранные плотными темными шторами. По внутренним стояли резные дубовые скамьи и открытые шкафы с доспехами, оружием и старинными фолиантами в черных тисненых переплетах. От книг мерзко разило незнакомой магией. Вот оно – чернокнижие! Не вымерло, не исчезло, ждет своего часа, почти не таясь!
Возле одного из шкафов в непринужденной позе развалился…
– Силы Стихий! Волк! – прошептала Энка, непроизвольно пятясь за спину Рагнара.
Была у девицы такая забавная слабость. Она, не страшащаяся ни богов, ни демонов, ни чудовищ, ни орков, ни могильной нежити, ни, кстати, оборотней, почему-то до смерти боялась обыкновенных природных волков. Настолько, что не всегда удавалось скрыть страх от окружающих. Хельги ее за это всегда порицал (можно подумать, он сам не боялся профессора Перегрина!). Осудил и теперь.
– Где ты видишь волка, храбрая наша? – спросил он сердито.
– Ты ослеп? Вон у шкафа валяется. У, огромный какой!
– Я-то, в отличие от некоторых, как раз не ослеп, прекрасно вижу, что это не волк, а мой родной брат Гуго!
Сильфида моментально успокоилась и, словно желая отомстить за испуг, перешла в атаку.
– Нет, это демон знает что творится! Такое чувство, что все Староземье кишит твоими братьями! – зашипела она яростно. – Что он тут делает, скажи пожалуйста?! В королевском замке!
– Сейчас пойду и спрошу! И вообще, уходить надо, пока он меня не учуял.
– Куда уходить? Нас заметят! Люди кругом ходят! – опять запаниковала Энка.
– А пусть себе ходят! Не обращайте внимания. Пойдем внаглую, – вдруг заявил Рагнар.
– Спятил? Нас же схватят!
Рыцарь усмехнулся. Он смыслил в королевских резиденциях куда больше сильфиды и знал совершенно точно: незваного гостя, который уже проник в замок, хватать не станут. Если он сам себя не выдаст, никто не заподозрит в нем шпиона. Раз внешняя охрана пропустила, решат слуги, значит, он тут на законных основаниях. К королю ведь не побежишь спрашивать, кто это такой, незнакомый, шастает по замку? Да и сам правитель, заметив новое лицо, тоже не обеспокоится, подумает, что дворецкий взял новых слуг. Не станет же он лично знакомиться с каждым лакеем или полотером! В королевские покои незнакомца, разумеется, не пропустят – там на страже личная охрана, нужен специальный допуск. Но по служебным помещениям можно бродить беспрепятственно.
Так они и поступили. Уверенно печатая шаг, погромыхивая оружием и поглядывая на слуг столь надменно, чтобы у тех отпало малейшее желание задавать вопросы, непрошеные визитеры прошествовали по галерее, миновали пространство, отделявшее их от входа в храм, шагнули внутрь и оказались в пустом и тёмном тронном зале. Мозаичный пол слабо поблёскивал в дрожащем свете маленькой масляной лампы.
– Идиоты! – схватилась за голову Меридит. – Ослы сехальские! Зачем мы сюда лезли?! Крыша!!!
Увы! Крыша замка не пропускала в храм ни солнечного, ни тем более лунного света. Как они не подумали об этом раньше? Силы Судьбы напрасно привели сюда своих наемников.
Но у сильфиды в любой ситуации находилось собственное оригинальное мнение.
– Подумаешь, крыша! Помнится, кое-кто имеет бесценный опыт… – Она выразительно покосилась на Хельги. – Кое-кто уже снимал крышу с королевского дворца…
– Это случайно вышло!!!
– Не ори, ты нас демаскируешь! – шикнул Рагнар. – И ничего не случайно, это Силы Судьбы устроили тебе тренировку. Снимай эту крышу к демоновой матери, нечего медлить!
– А вдруг сейчас не время? – упирался демон.
– Самое время! Силы Судьбы всегда приводят нас в храм в нужный момент! А ты тянешь!
– Может, я и тяну до нужного момента?!
– Не думаю, что Силы Судьбы, выстраивая свои планы, принимали в расчет твой дурной нрав! Они мыслили рационально: пришли, сняли, посмотрели, ушли. А ты выкобениваешься, вроде грифона! В итоге можно испортить все дело! – поддержала рыцаря сильфида. – Хватит дискуссий. Будь умницей, снимай крышу!
– Меридит! Скажи им! – воззвал горе-демон к сестре по оружию.
Но та ничего не ответила. Ей было очень жаль Хельги, он, бедный, так не любит совершать демонические поступки. Но крышу надо было снимать. Иного выхода нет.
Хельги правильно истолковал ее молчание:
– И ты, Брут!
– Я кто? – удивилась диса.
– Брут. Это Макс так говорит. В их мире был царь, его зарезали приближенные, и среди них был его лучший друг Брут. Его имя стало нарицательным.
– Какой жестокий мир! – вновь поразился Рагнар. – У нас тоже убивают царей, но уж по крайней мере не лучшие друзья!
Будь момент более подходящим, Меридит напомнила бы славному, но малограмотному рыцарю о печальной кончине великого Карола Освободителя, чьи памятники, как известно, наставлены по всему человечьему Староземью, от Оттона до Понита. Но Хельги уже начал процесс. Сентенций Рагнара он даже не услышал, занятый важным техническим вопросом: балки, что опираются на диск-шляпу, прикреплены к нему или лежат свободно, удерживаемые собственным весом? Потому что маловато магии оказалось в крыше королевского замка. Как бы не растерять детали!
Эльф, гном и отроки прятались возле рва, в тени старой, наглухо заколоченной будки. Назначение самого строения осталось для них неизвестным, тень же от нее горожане, судя по запаху, использовали в целях вполне определенных. Но лучшего места не нашлось, приходилось терпеть и вонь, и грязь, и пронизывающий ветер, от которого в Дефте нигде нет спасения.
Время шло, вернее, медленно, будто издеваясь, ползло. Физический дискомфорт отступал на задний план, вытесняемый душевными муками. Нет ничего хуже ожидания в тревоге и неизвестности, и то, что для четверых лазутчиков, было очередным приключением, для оставшихся на берегу стало настоящей пыткой. Даже эгоистичный гном места себе не находил. Зачем он согласился остаться? Надо было идти всем вместе! Разве можно отпускать на такое серьезное дело безмозглые юные создания, которые любую трагедию умеют превратить в балаган! Ох, как бы чего не вышло! Ох, как бы чего не натворили!..
– Боги Великие! Уже!!! – вдруг прошептал Аолен, и лицо его на глазах сделалось под цвет замковых стен. – Уже натворили! Смотрите!
Да, зрелище их взорам предстало редкое! Замковая крыша, со всеми ее башнями, башенками и шпилями, сперва как-то неуверенно, будто курица на гнезде, поерзала на своем месте, потом отделилась от стен, медленно взмыла в воздух и величаво проследовала к побережью, где зависла над водой.
Я ее подальше отодвинул, чтобы не застила, объяснял позднее Хельги.
…Налетевший шквал разметал мокрые зимние тучи, и жиденький серпик луны, от которого и лучей-то быть не может, заглянул в оконце храма. Мозаичный пол вспыхнул, как запаленный факелом. Никогда прежде люксограмма не проявлялась так быстро.
Несколько мгновений царило молчание. Потом Хельги удрученно изрек:
– Так всегда бывает, если жертвуешь смыслом ради рифмы. Я давно заметил: от поэзии один вред. Стоило крышу снимать! Ну что, налюбовались? Ставлю?
– Ставь, – разрешила разочарованная Энка. – Да поживее, пока никто не спохватился.
До сих пор шпионам везло. Жители Дефта не привыкли поднимать глаза, поэтому отсутствие крыши в сгустившихся сумерках не заметили. Но холод и ветер, проникающие в помещение, в любой момент могли привлечь внимание обитателей замка. И тогда – страшно подумать, что будет.
– Демон побери! Чего ты возишься?!
Чтобы иметь возможность наблюдать за процессом, компания покинула храм и снова притаилась в укромном уголке галереи, устремив взоры вверх.
Крыша вела себя странно. Покачивалась, ворочалась, взлетала и снова присаживалась, медленно крутилась вокруг своей оси, будто не находя места.
– Хельги, ты бы в самом деле поторопился, – сочла нужным поддержать нетерпеливую подругу Меридит. – Того гляди, тревогу поднимут! Ставь и уходим.
– Да не встает она!!! – В шепоте демона сквозило отчаяние. – Никак!
– Почему?!
– Откуда мне знать почему! Я что, плотник? Наверное, в пазы не попадает… О! Встала вроде, слава всем богам! Отпускаю…
Ах, как же он ошибался!
– Бежим!!!
Они устремились прочь, а позади все трещало, грохотало и рушилось, падали бревна и черепица, дико орали придворные…
В ту же ночь наемники взяли расчет у Фелиция и покинули Дефт. Они ушли через эттелийскую границу, сунув под нос стражнику все тот же универсальный документ. Весь следующий день Орвуд ворчал, брюзжал и занудствовал, как умеет лишь уставший, промерзший и перенервничавший гном. Главная мысль его недовольных высказываний сводилась к тому, что «незачем было рваться, словно за нами орки гнались. Можно было дождаться утра».
– Так ведь крыша упала! Поймали бы нас! – испуганно округлив глаза, втолковывала Ильза.
– Скажите, беда какая! Крыша упала! А мы тут при чем? Кто-нибудь видел, как мы ее снимали? Нет? То-то же. Да мало ли отчего может рухнуть крыша! Балки прогнили, стропила жук пожрал! Нас даже не заподозрили бы!
– Король Дефта – колдун. Он вполне мог уловить магическое воздействие на замок, – неуверенно заметил эльф.
– Тем более! Неужели ты думаешь, что простой колдун рискнет предъявлять претензии за порчу недвижимого имущества самому опасному из современных демонов-убийц? Захотелось вам побегать на ночь глядя, так и признайтесь, вместо того чтобы ерунду сочинять.
Признались. Захотелось побегать на ночь глядя, с кем не бывает. Но Орвуд не успокоился, принялся роптать на судьбу. Зачем окаянные Силы притащили их в Дефт? Столько беспокойства, а ничего нового не узнали. Про падение тронов известно с Трегерата, ситуация с «хвостом» не прояснилась, а, наоборот, ещё больше запуталась. Какая участь? Какой смертный? Единственное, чего добились Силы Судьбы, это подставили под удар невинные жизни сотен плотников Дефта. Тех, что станут чинить крышу.
Хельги изменился в лице, опечаленный горькой участью мастеров. А любительница народной мудрости бессердечно сообщила: «Лес рубят – щепки летят!» В ответ Орвуд разразился длиннейшей тирадой о нравственности, морали и принципах, вернее, об отсутствии оных у большинства народов Староземья, воображающих себя цивилизованными…
– Можно я его стукну? – взмолился Эдуард.
– Руки коротки! – рявкнул гном, но зудеть перестал.
Следующие несколько дней они брели молча, погруженные в собственные, но очень схожие мысли. Чего хотели Силы Судьбы? Что значила последняя люксограмма?
Думать здорово мешала Ильза. Не склонная к интеллектуальной деятельности, девушка развлекалась тем, что громко и немелодично распевала на мотив известной ипской песенки «Красотка Мэри»:
Как ни странно, но Хельги ее пение почти не досаждало. Аолен же, будучи обладателем абсолютного музыкального слуха, откровенно страдал, но из деликатности терпел и даже одернул сильфиду, когда та ехидно заявила: «Бодливой корове бог рог не дал», намекая на вокальные данные горе-певицы. А Меридит раздражали не столько музыкальные, сколько словесные неточности.
– Не висит на кончике, а таится в острие, – вразумляла она Ильзу.
Но той больше нравился собственный вариант.
– Какая разница, – отмахивалась она легкомысленно.
– Большая. Ты лишила древний текст присущей ему патетики, утратился оригинальный стиль…
– Угу. Я все поняла, – кивнула Ильза не без иронии и принялась за старое.
Меридит плюнула с досады. Правильно говорит Хельги, тяжело общаться с малограмотными!
– Я могу сделать только один вывод! – неожиданно объявил Рагнар. – Хвост опасен не только для нас, о чем предупреждал призрак, но и для узурпатора власти над миром. Люксограмма рассчитана на последователя Мангоррата, она его предупреждает. Фу-у! – Он не привык говорить так длинно и умно.
– Проницательный ты наш! – умилилась Энка. – Что бы мы без тебя делали? Еще бы знать, о чьем хвосте речь!
– О скорпионьем, разумеется. Скорпион жалит хвостом…
– Это мы думаем, что скорпион. Но у черепахи тоже есть хвост. И у Мангоррата мог быть.
– Ты что, дурочка? Мангоррат человек, откуда у него хвост?
– Это мы так решили, а он, может, и не человек вовсе.
– Но памятник… – Рагнар наивно пытался переспорить закаленную в словесных баталиях сильфиду.
– Подумаешь, памятник! Вспомни статую Хельги в Трегерате! Поди догадайся, что за тварь изображена! Помесь эльфа с гоблином! Не доверяю я монументам… Кстати, люди иногда тоже рождаются с хвостами. Ведьмаки, например.
Рыцарь не нашел, чем крыть, и капитулировал. По части демагогии он был девице не соперник. Но победа ее оказалась напрасной. Версию с хвостатым Мангорратом большинством голосов решили всерьез не рассматривать.
Несколько дней пути – и перед компанией спасителей вновь распахнулись городские ворота Эттелии. Но если летняя Эттелия была шумной, веселой и яркой – зимняя казалась сонной, мрачной и опустевшей. Сырой колючий снег, редкий для этих мест, загнал горожан в дома, под надежные крыши, поближе к теплым каминам. Лишь в порту было заметно некоторое шевеление, но и оно не шло ни в какое сравнение с летним кипением жизни.
Ильза вдруг затосковала, почувствовала себя бесприютной и несчастной. Нет у нее, бедной, ни крыши над головой, ни теплого камина.
– Ну, если тебе так хочется, давай пойдем в трактир, – нашла простой выход Меридит. Она никогда не умела понимать тонкие движения души.
К счастью, трактир попался очень уютный: маленький, аккуратный, крытый черепицей. В очаге потрескивали дрова, пол был застелен полосатыми домоткаными половиками, такие можно найти в каждой кухне Лотта, простые сосновые столы и лавки были начищены до белизны. Пахло копченым окороком, домашним вином и булочками с корицей. Полная пожилая хозяйка в высоком чепце и клетчатом фартуке, кокетливо отделанном дешевым дольнским кружевом, была улыбчива, мила и заботлива, словно родная бабушка.
Ильза заметно повеселела и принялась мести со стола с таким аппетитом, что скуповатый Орвуд недовольно заметил: «Приличной юной деве некрасиво набрасываться на еду подобно отощавшему троллю. Она должна клевать, как птичка». На что та, нимало не смутившись, ответила:
– Я не юная дева, я воин. Дай еще кусок пирога, не дотянусь.
– Это уже третий, не считая всего остального! – схватился за голову гном. – Лопнешь.
– Оставь человека, пусть ест, сколько хочет! – сердито зашипел Хельги.
Его незамедлительно поддержала Энка:
– В самом деле! Удумал ребенка куском попрекать! Лучше бы за Рагнаром следил, он уже бутылку вина усидел! Напьется, что делать будем?
– Не напьюсь, – добродушно отмахнулся рыцарь. – Эттелийское винцо слабенькое. Мне его в детстве вместо соков наливали.
– Все наши пороки – из детства! – изрекла Меридит философски. Она совершенно не понимала, как можно с таким удовольствием потреблять заведомо прокисшее пойло. Пиво – вот напиток, приличествующий воину. Пиво с копчеными колбасками.
– Пиво тоже хорошо, – согласился наследник престола Оттонского. – Пиво пивом, вино вином, одно другому не мешает… в смысле, если потреблять по отдельности. – И хихикнул, припомнив что-то свое, личное.
– Не пили вы доброго анисового эля, – ностальгически вздохнул Орвуд.
– Пил я добрый анисовый эль, – живо откликнулся эльф. – Как вспомню, так вздрогну! Пришло же кому-то в голову добавлять в эль анис! Ужас!
– Где ты мог пробовать анисовый эль? Его варят только у нас, в Даан-Азаре! – взвился гном.
Эльф усмехнулся:
– Специально купил на ярмарке в Дольне. Хотел попробовать ваш хваленый напиток! Да только пожалеть пришлось.
– Тебе продали подделку, – сделал вывод Орвуд. – На Дольнском рынке все поддельное, даже деньги сплошь и рядом. Даан-Азарский эль – это напиток богов!
– Напиток богов не может вонять анисом.
– Очень даже может! Все боги любят анис!
– Нет, не любят.
– А я говорю, любят!
– А зато моя тетушка черничный кисель варила! – изрекла Ильза мечтательно, но без грусти. По правде говоря, это было едва ли не единственным ее приятным воспоминанием об упомянутой тетушке. – Хельги, а ты что любишь пить?
Хельги вдруг живо представился огромный раскаленный город, земля под мягкой расплавленной коркой, зловонная гарь, мертвый рев самоходных повозок, шум многотысячной толпы – и тот спасительный глоток, что вернул его к жизни чуть не из обители предков.
– В мире Макса есть такое – холодное, коричневое и шипит. Сроду ничего лучше не пил!
– Крепкое? – осведомился Рагнар.
– Нет. Оно вообще не спиртное.
– У-у. – Рыцарь сразу утратил интерес к чужеземному напитку.
Постепенно питейная тема иссякла, и беседа перешла в иное русло. Снова принялись гадать о причинах своего визита в дольнский замок.
– Может, дело вовсе не в люксограмме? – рассуждал эльф вслух. – Вы не встретили там чего-нибудь неожиданного, примечательного?
Сильфида ухмыльнулась:
– Как не встретить! Валялся во всей красе, у шкафа! Хвост раскинул, будто у себя дома! Ни стыда, ни совести!
– Кто валялся?!
– Как кто? Братец его! – Она кивнула на демона. – Гуго Ингрем собственной персоной. Думаешь, дело в нем!
– Почему нет? Он вырос среди мангорритов, наверняка посвящен в их тайны. Знает способ захвата власти над миром. Обосновался в замке под видом ручного волка и дожидается нужного момента!
– Вряд ли он рассчитывает захватить власть сам, – возразил Хельги. – Король Дефта – колдун, он наверняка рано или поздно почувствовал бы угнездившееся рядом зло, и уж во всяком случае легко отличил бы сприггана от природного волка. Скорее всего, Гуго просто продал ему тайну и теперь обретается в замке на законных основаниях в качестве консультанта.
– Точно! – подхватила сестра по оружию. – Это Силы Судьбы предупредили нас, что на сцене объявился еще один опасный игрок – правитель Дефта Будем иметь в виду… А я гадала: зачем ему понадобилось нанимать войско против орков, если они прежде неплохо ладили? Нет, это войско против мангорритов, которые захотят проникнуть в храм!
– Тогда я план стратегических позиций неправильно составил, я ведь его на орков рассчитывал, – отметил Хельги немного удручённо. Он привык исполнять поручения добросовестно и ответственно.
– Вернись, перерисуй! – хмыкнула Энка. – И вообще, хватит рассиживаться, весна на носу!
Сильфиде никогда не сиделось на месте, такая уж у нее была вредная натура.
Из трактира они снова побрели в порт – вдруг представится возможность добраться до дельты морем. Каково же было ликование Рагнара, когда он узрел на мачте одного из стоявших у причала судов сине-серебряный флаг Оттонского королевского дома! И каково было ликование самого короля, заключившего отпрыска в объятия после десяти месяцев разлуки! Друзьям сына он тоже был несказанно рад, со всеми вытекающими последствиями: Оттонский королевский дом славился хлебосольством по всему Староземью. Ильза успела десять раз пожалеть о своем чревоугодническом поведении в Эттелии. Ведь она хоть и была воином, а не нежной девой, желудок имела всего один. И теперь он ей ох как понадобился! Степень уважения к хозяину в Оттоне измерялась количеством съеденного за столом. Если бы Рагнар не сдерживал рвение родителя, тихонько напоминая, что по себе других не судят, у каждого свой аппетит и возможности, к тому же они долго голодали и не могут объедаться так сразу, – плохо пришлось бы не одной Ильзе.
Время на «Морском драконе» летело весело и незаметно. Не о чем беспокоиться, не о чем заботиться – ешь, спи вволю, развлекайся, как хочешь. Каждый, начиная с простого матроса и заканчивая самим королем, рад тебе угодить.
Эдуард невольно сравнивал Рагнарова отца со своим. Как же они были непохожи: жизнерадостный, шумный, немного простоватый, крепкий и ловкий правитель Оттона и желчный, своенравный, изнеженный до предела Филипп Ольдонский.
Первый любил горланить моряцкие песни на пару с вечно подгулявшим боцманом, сменял капитана на вахте, пировал (иначе эти трапезы не назовешь) за одним столом с командой, помнил имена всех матросов, знал, сколько у каждого жен, детей и коз. Второй даже одеваться самостоятельно, без помощи слуг, считал зазорным для своего величества, к вельможам и министрам обращался «эй, ты!» и даже к собственным детям относился с легкой брезгливостью. На Севере разудалых южных правителей считали едва ли не дикарями. Завидовали их богатству, искали торговых и военных союзов, но за глаза называли неотесанными мужланами, делали персонажами забавных небылиц и откровенно презирали. Раньше Эдуард думал как все, но если бы теперь ему предложили выбор, не задумываясь, предпочел бы Рагнарова отца собственному. Нет, не мог он забыть свист хлыста, жгучую боль и развязный хохот прихлебателей-слуг… Король Оттона никогда не обошелся бы так даже с простым подданным, тем более с собственным сыном!..
От размышлений о грустном его отвлек сочный, раскатистый бас короля:
– Старый Р'Оверин рыдает, Элеонора рыдает, весь двор рыдает, а я им говорю: нечего слезы лить, набегается и вернется!.. И то сказать, изуродовали парня – скоро двадцать лет стукнет, а он все за мамашину юбку держится! Нарядится в кружева, не то наследник, не то фрейлина! Радуйтесь, говорю, может, наконец воином станет. А эта курица, тетка твоя, все хлюпает: пастушка, пастушка! Подумаешь, пастушка! Твоя мать… – Он кивнул на сына, обращаясь к слушателям: – Его мать тоже не самых голубых кровей, скрывать не буду. На Закатных островах настоящих королей нет, так, вожди всякие-разные… А разве плохая вышла жена? Какого воина мне родила! Не чета вашим Улль Брианам! К слову, пастушка эта – прехорошенькая! Эх, будь я помоложе… неважно. Клыки ее, конечно, малость портят, так и у Улля теперь тоже клыки – два сапога пара. Интересно, детки у них тоже такие же родятся? – В голосе его звучал искренний познавательный интерес.
– Вряд ли, – ответил Хельги серьезно. – Если только не начнут добывать на жизнь пением.
– А ты откуда знаешь? – удивился король.
– Знаю. Это я сам их и проклял, певцов, – признался Хельги, – нечаянно.
Король звучно расхохотался:
– То-то гляжу, зубастого народу повсюду развелось, как упырей на кладбище, и все петь норовят! К чему бы это, думаю… А снять твое проклятие нельзя? Ума не приложу, как Р'Оверинам чадо в таком виде возвращать! Как бы удар герцога не хватил.
– Мы тебя в коридоре подождем, – пообещала Меридит, пятясь к выходу. С одной стороны, было неловко оставлять Аолена одного, с другой – уж очень хотелось сбежать. В конце концов воинам долг ничего подобного, к счастью, не велит.
Выбрав относительно чистый участок, приятели уселись на пол у самой двери, там, куда хоть немного проникал дневной свет. Настроение было смутным и тревожным. Перспектива лезть в самое логово короля-колдуна никому не улыбалась. Но слишком серьезным стало выглядеть дело после того, как человек заплатил жизнью за свой рассказ, – слишком очевидна рука Сил Судьбы. Теперь это признавала даже Энка. Хочешь не хочешь, в замок пробираться придется. Чем бы оно ни грозило.
Огромный и зловещий, высился он над городом, просматриваясь с любой точки. Черные стаи кружили над башнями, им одним позволялось кричать в Дефте.
– Не представляю, как мы проникнем внутрь? – Рагнар совершенно некоролевским жестом чесал стриженый затылок. – Ров, стены…
– Со стенами осложнений не будет, – откликнулся Хельги. – Это хорошие серые стены. Ров – вот беда!
Энка усмехнулась:
– Ужели ты, взращенный грозными фьордингами, чья стихия – океан, видишь преграду в жалкой канаве? Не хочешь ли сказать, что разучился плавать?
– Хочу сказать, что не люблю плескаться зимой в сточных водах. Вот если бы… ммм… – Это Меридит, к счастью, успела зажать ладонью рот брату по оружию.
Ров форсировали вчетвером: Меридит, Хельги, Энка и Рагнар. Тащить остальных не было резона, зачем подвергать напрасному риску? Пусть ждут на берегу.
Дефт – не Северные Земли, настоящей зимы, такой, какая она должна быть в понимании Хельги и Меридит, здесь не случалось почти никогда. Но февральская вода все равно очень холодная. Льдинки плавают, помоями воняет. Нет, замковый ров и впрямь не лучшее место для купания.
Зато стены очень хороши! Нырять в них – одно удовольствие. Входишь, как нож в масло. Несколько шагов – и лазутчики в замке. Не так уж неприступен он, самый прочный бастион Дефта! Спрятавшись за выступом, они принялись изучать обстановку.
Старик не обманул. Внутри замка в самом деле расположился искомый храм, по компетентному мнению сильфиды, довольно удачно вписавшийся в интерьер, – благо был он не особенно велик, раза в полтора меньше Аполидийского. Правда, сам Мангоррат, использованный строителями в качестве опорного столба, смотрелся довольно нелепо. На голове у него был приспособлен огромный деревянный диск, от которого лучами расходились балки. Казалось, что древний колдун напялил смешную шляпу от дождя, какие прежде были в ходу на злополучных Аддо. Вокруг храма тянулась галерея шириной в три-четыре шага, устланная богатой ковровой дорожкой в благородных серых тонах. Во внешних стенах были проделаны двери в подсобные помещения и узкие стрельчатые окна, по обычаю королевства наглухо забранные плотными темными шторами. По внутренним стояли резные дубовые скамьи и открытые шкафы с доспехами, оружием и старинными фолиантами в черных тисненых переплетах. От книг мерзко разило незнакомой магией. Вот оно – чернокнижие! Не вымерло, не исчезло, ждет своего часа, почти не таясь!
Возле одного из шкафов в непринужденной позе развалился…
– Силы Стихий! Волк! – прошептала Энка, непроизвольно пятясь за спину Рагнара.
Была у девицы такая забавная слабость. Она, не страшащаяся ни богов, ни демонов, ни чудовищ, ни орков, ни могильной нежити, ни, кстати, оборотней, почему-то до смерти боялась обыкновенных природных волков. Настолько, что не всегда удавалось скрыть страх от окружающих. Хельги ее за это всегда порицал (можно подумать, он сам не боялся профессора Перегрина!). Осудил и теперь.
– Где ты видишь волка, храбрая наша? – спросил он сердито.
– Ты ослеп? Вон у шкафа валяется. У, огромный какой!
– Я-то, в отличие от некоторых, как раз не ослеп, прекрасно вижу, что это не волк, а мой родной брат Гуго!
Сильфида моментально успокоилась и, словно желая отомстить за испуг, перешла в атаку.
– Нет, это демон знает что творится! Такое чувство, что все Староземье кишит твоими братьями! – зашипела она яростно. – Что он тут делает, скажи пожалуйста?! В королевском замке!
– Сейчас пойду и спрошу! И вообще, уходить надо, пока он меня не учуял.
– Куда уходить? Нас заметят! Люди кругом ходят! – опять запаниковала Энка.
– А пусть себе ходят! Не обращайте внимания. Пойдем внаглую, – вдруг заявил Рагнар.
– Спятил? Нас же схватят!
Рыцарь усмехнулся. Он смыслил в королевских резиденциях куда больше сильфиды и знал совершенно точно: незваного гостя, который уже проник в замок, хватать не станут. Если он сам себя не выдаст, никто не заподозрит в нем шпиона. Раз внешняя охрана пропустила, решат слуги, значит, он тут на законных основаниях. К королю ведь не побежишь спрашивать, кто это такой, незнакомый, шастает по замку? Да и сам правитель, заметив новое лицо, тоже не обеспокоится, подумает, что дворецкий взял новых слуг. Не станет же он лично знакомиться с каждым лакеем или полотером! В королевские покои незнакомца, разумеется, не пропустят – там на страже личная охрана, нужен специальный допуск. Но по служебным помещениям можно бродить беспрепятственно.
Так они и поступили. Уверенно печатая шаг, погромыхивая оружием и поглядывая на слуг столь надменно, чтобы у тех отпало малейшее желание задавать вопросы, непрошеные визитеры прошествовали по галерее, миновали пространство, отделявшее их от входа в храм, шагнули внутрь и оказались в пустом и тёмном тронном зале. Мозаичный пол слабо поблёскивал в дрожащем свете маленькой масляной лампы.
– Идиоты! – схватилась за голову Меридит. – Ослы сехальские! Зачем мы сюда лезли?! Крыша!!!
Увы! Крыша замка не пропускала в храм ни солнечного, ни тем более лунного света. Как они не подумали об этом раньше? Силы Судьбы напрасно привели сюда своих наемников.
Но у сильфиды в любой ситуации находилось собственное оригинальное мнение.
– Подумаешь, крыша! Помнится, кое-кто имеет бесценный опыт… – Она выразительно покосилась на Хельги. – Кое-кто уже снимал крышу с королевского дворца…
– Это случайно вышло!!!
– Не ори, ты нас демаскируешь! – шикнул Рагнар. – И ничего не случайно, это Силы Судьбы устроили тебе тренировку. Снимай эту крышу к демоновой матери, нечего медлить!
– А вдруг сейчас не время? – упирался демон.
– Самое время! Силы Судьбы всегда приводят нас в храм в нужный момент! А ты тянешь!
– Может, я и тяну до нужного момента?!
– Не думаю, что Силы Судьбы, выстраивая свои планы, принимали в расчет твой дурной нрав! Они мыслили рационально: пришли, сняли, посмотрели, ушли. А ты выкобениваешься, вроде грифона! В итоге можно испортить все дело! – поддержала рыцаря сильфида. – Хватит дискуссий. Будь умницей, снимай крышу!
– Меридит! Скажи им! – воззвал горе-демон к сестре по оружию.
Но та ничего не ответила. Ей было очень жаль Хельги, он, бедный, так не любит совершать демонические поступки. Но крышу надо было снимать. Иного выхода нет.
Хельги правильно истолковал ее молчание:
– И ты, Брут!
– Я кто? – удивилась диса.
– Брут. Это Макс так говорит. В их мире был царь, его зарезали приближенные, и среди них был его лучший друг Брут. Его имя стало нарицательным.
– Какой жестокий мир! – вновь поразился Рагнар. – У нас тоже убивают царей, но уж по крайней мере не лучшие друзья!
Будь момент более подходящим, Меридит напомнила бы славному, но малограмотному рыцарю о печальной кончине великого Карола Освободителя, чьи памятники, как известно, наставлены по всему человечьему Староземью, от Оттона до Понита. Но Хельги уже начал процесс. Сентенций Рагнара он даже не услышал, занятый важным техническим вопросом: балки, что опираются на диск-шляпу, прикреплены к нему или лежат свободно, удерживаемые собственным весом? Потому что маловато магии оказалось в крыше королевского замка. Как бы не растерять детали!
Эльф, гном и отроки прятались возле рва, в тени старой, наглухо заколоченной будки. Назначение самого строения осталось для них неизвестным, тень же от нее горожане, судя по запаху, использовали в целях вполне определенных. Но лучшего места не нашлось, приходилось терпеть и вонь, и грязь, и пронизывающий ветер, от которого в Дефте нигде нет спасения.
Время шло, вернее, медленно, будто издеваясь, ползло. Физический дискомфорт отступал на задний план, вытесняемый душевными муками. Нет ничего хуже ожидания в тревоге и неизвестности, и то, что для четверых лазутчиков, было очередным приключением, для оставшихся на берегу стало настоящей пыткой. Даже эгоистичный гном места себе не находил. Зачем он согласился остаться? Надо было идти всем вместе! Разве можно отпускать на такое серьезное дело безмозглые юные создания, которые любую трагедию умеют превратить в балаган! Ох, как бы чего не вышло! Ох, как бы чего не натворили!..
– Боги Великие! Уже!!! – вдруг прошептал Аолен, и лицо его на глазах сделалось под цвет замковых стен. – Уже натворили! Смотрите!
Да, зрелище их взорам предстало редкое! Замковая крыша, со всеми ее башнями, башенками и шпилями, сперва как-то неуверенно, будто курица на гнезде, поерзала на своем месте, потом отделилась от стен, медленно взмыла в воздух и величаво проследовала к побережью, где зависла над водой.
Я ее подальше отодвинул, чтобы не застила, объяснял позднее Хельги.
…Налетевший шквал разметал мокрые зимние тучи, и жиденький серпик луны, от которого и лучей-то быть не может, заглянул в оконце храма. Мозаичный пол вспыхнул, как запаленный факелом. Никогда прежде люксограмма не проявлялась так быстро.
громко, с выражением продекламировал Рагнар.
Падут все троны, лишь один
Над Миром будет господин.
Но помни, смертный, участь та
Таится в острие хвоста! –
Несколько мгновений царило молчание. Потом Хельги удрученно изрек:
– Так всегда бывает, если жертвуешь смыслом ради рифмы. Я давно заметил: от поэзии один вред. Стоило крышу снимать! Ну что, налюбовались? Ставлю?
– Ставь, – разрешила разочарованная Энка. – Да поживее, пока никто не спохватился.
До сих пор шпионам везло. Жители Дефта не привыкли поднимать глаза, поэтому отсутствие крыши в сгустившихся сумерках не заметили. Но холод и ветер, проникающие в помещение, в любой момент могли привлечь внимание обитателей замка. И тогда – страшно подумать, что будет.
– Демон побери! Чего ты возишься?!
Чтобы иметь возможность наблюдать за процессом, компания покинула храм и снова притаилась в укромном уголке галереи, устремив взоры вверх.
Крыша вела себя странно. Покачивалась, ворочалась, взлетала и снова присаживалась, медленно крутилась вокруг своей оси, будто не находя места.
– Хельги, ты бы в самом деле поторопился, – сочла нужным поддержать нетерпеливую подругу Меридит. – Того гляди, тревогу поднимут! Ставь и уходим.
– Да не встает она!!! – В шепоте демона сквозило отчаяние. – Никак!
– Почему?!
– Откуда мне знать почему! Я что, плотник? Наверное, в пазы не попадает… О! Встала вроде, слава всем богам! Отпускаю…
Ах, как же он ошибался!
– Бежим!!!
Они устремились прочь, а позади все трещало, грохотало и рушилось, падали бревна и черепица, дико орали придворные…
В ту же ночь наемники взяли расчет у Фелиция и покинули Дефт. Они ушли через эттелийскую границу, сунув под нос стражнику все тот же универсальный документ. Весь следующий день Орвуд ворчал, брюзжал и занудствовал, как умеет лишь уставший, промерзший и перенервничавший гном. Главная мысль его недовольных высказываний сводилась к тому, что «незачем было рваться, словно за нами орки гнались. Можно было дождаться утра».
– Так ведь крыша упала! Поймали бы нас! – испуганно округлив глаза, втолковывала Ильза.
– Скажите, беда какая! Крыша упала! А мы тут при чем? Кто-нибудь видел, как мы ее снимали? Нет? То-то же. Да мало ли отчего может рухнуть крыша! Балки прогнили, стропила жук пожрал! Нас даже не заподозрили бы!
– Король Дефта – колдун. Он вполне мог уловить магическое воздействие на замок, – неуверенно заметил эльф.
– Тем более! Неужели ты думаешь, что простой колдун рискнет предъявлять претензии за порчу недвижимого имущества самому опасному из современных демонов-убийц? Захотелось вам побегать на ночь глядя, так и признайтесь, вместо того чтобы ерунду сочинять.
Признались. Захотелось побегать на ночь глядя, с кем не бывает. Но Орвуд не успокоился, принялся роптать на судьбу. Зачем окаянные Силы притащили их в Дефт? Столько беспокойства, а ничего нового не узнали. Про падение тронов известно с Трегерата, ситуация с «хвостом» не прояснилась, а, наоборот, ещё больше запуталась. Какая участь? Какой смертный? Единственное, чего добились Силы Судьбы, это подставили под удар невинные жизни сотен плотников Дефта. Тех, что станут чинить крышу.
Хельги изменился в лице, опечаленный горькой участью мастеров. А любительница народной мудрости бессердечно сообщила: «Лес рубят – щепки летят!» В ответ Орвуд разразился длиннейшей тирадой о нравственности, морали и принципах, вернее, об отсутствии оных у большинства народов Староземья, воображающих себя цивилизованными…
– Можно я его стукну? – взмолился Эдуард.
– Руки коротки! – рявкнул гном, но зудеть перестал.
Следующие несколько дней они брели молча, погруженные в собственные, но очень схожие мысли. Чего хотели Силы Судьбы? Что значила последняя люксограмма?
Думать здорово мешала Ильза. Не склонная к интеллектуальной деятельности, девушка развлекалась тем, что громко и немелодично распевала на мотив известной ипской песенки «Красотка Мэри»:
и даже пыталась вывести йодль.
Но помни, смертный, у-участь та
Висит на ко-он-чике хво-оста! –
Как ни странно, но Хельги ее пение почти не досаждало. Аолен же, будучи обладателем абсолютного музыкального слуха, откровенно страдал, но из деликатности терпел и даже одернул сильфиду, когда та ехидно заявила: «Бодливой корове бог рог не дал», намекая на вокальные данные горе-певицы. А Меридит раздражали не столько музыкальные, сколько словесные неточности.
– Не висит на кончике, а таится в острие, – вразумляла она Ильзу.
Но той больше нравился собственный вариант.
– Какая разница, – отмахивалась она легкомысленно.
– Большая. Ты лишила древний текст присущей ему патетики, утратился оригинальный стиль…
– Угу. Я все поняла, – кивнула Ильза не без иронии и принялась за старое.
Меридит плюнула с досады. Правильно говорит Хельги, тяжело общаться с малограмотными!
– Я могу сделать только один вывод! – неожиданно объявил Рагнар. – Хвост опасен не только для нас, о чем предупреждал призрак, но и для узурпатора власти над миром. Люксограмма рассчитана на последователя Мангоррата, она его предупреждает. Фу-у! – Он не привык говорить так длинно и умно.
– Проницательный ты наш! – умилилась Энка. – Что бы мы без тебя делали? Еще бы знать, о чьем хвосте речь!
– О скорпионьем, разумеется. Скорпион жалит хвостом…
– Это мы думаем, что скорпион. Но у черепахи тоже есть хвост. И у Мангоррата мог быть.
– Ты что, дурочка? Мангоррат человек, откуда у него хвост?
– Это мы так решили, а он, может, и не человек вовсе.
– Но памятник… – Рагнар наивно пытался переспорить закаленную в словесных баталиях сильфиду.
– Подумаешь, памятник! Вспомни статую Хельги в Трегерате! Поди догадайся, что за тварь изображена! Помесь эльфа с гоблином! Не доверяю я монументам… Кстати, люди иногда тоже рождаются с хвостами. Ведьмаки, например.
Рыцарь не нашел, чем крыть, и капитулировал. По части демагогии он был девице не соперник. Но победа ее оказалась напрасной. Версию с хвостатым Мангорратом большинством голосов решили всерьез не рассматривать.
Несколько дней пути – и перед компанией спасителей вновь распахнулись городские ворота Эттелии. Но если летняя Эттелия была шумной, веселой и яркой – зимняя казалась сонной, мрачной и опустевшей. Сырой колючий снег, редкий для этих мест, загнал горожан в дома, под надежные крыши, поближе к теплым каминам. Лишь в порту было заметно некоторое шевеление, но и оно не шло ни в какое сравнение с летним кипением жизни.
Ильза вдруг затосковала, почувствовала себя бесприютной и несчастной. Нет у нее, бедной, ни крыши над головой, ни теплого камина.
– Ну, если тебе так хочется, давай пойдем в трактир, – нашла простой выход Меридит. Она никогда не умела понимать тонкие движения души.
К счастью, трактир попался очень уютный: маленький, аккуратный, крытый черепицей. В очаге потрескивали дрова, пол был застелен полосатыми домоткаными половиками, такие можно найти в каждой кухне Лотта, простые сосновые столы и лавки были начищены до белизны. Пахло копченым окороком, домашним вином и булочками с корицей. Полная пожилая хозяйка в высоком чепце и клетчатом фартуке, кокетливо отделанном дешевым дольнским кружевом, была улыбчива, мила и заботлива, словно родная бабушка.
Ильза заметно повеселела и принялась мести со стола с таким аппетитом, что скуповатый Орвуд недовольно заметил: «Приличной юной деве некрасиво набрасываться на еду подобно отощавшему троллю. Она должна клевать, как птичка». На что та, нимало не смутившись, ответила:
– Я не юная дева, я воин. Дай еще кусок пирога, не дотянусь.
– Это уже третий, не считая всего остального! – схватился за голову гном. – Лопнешь.
– Оставь человека, пусть ест, сколько хочет! – сердито зашипел Хельги.
Его незамедлительно поддержала Энка:
– В самом деле! Удумал ребенка куском попрекать! Лучше бы за Рагнаром следил, он уже бутылку вина усидел! Напьется, что делать будем?
– Не напьюсь, – добродушно отмахнулся рыцарь. – Эттелийское винцо слабенькое. Мне его в детстве вместо соков наливали.
– Все наши пороки – из детства! – изрекла Меридит философски. Она совершенно не понимала, как можно с таким удовольствием потреблять заведомо прокисшее пойло. Пиво – вот напиток, приличествующий воину. Пиво с копчеными колбасками.
– Пиво тоже хорошо, – согласился наследник престола Оттонского. – Пиво пивом, вино вином, одно другому не мешает… в смысле, если потреблять по отдельности. – И хихикнул, припомнив что-то свое, личное.
– Не пили вы доброго анисового эля, – ностальгически вздохнул Орвуд.
– Пил я добрый анисовый эль, – живо откликнулся эльф. – Как вспомню, так вздрогну! Пришло же кому-то в голову добавлять в эль анис! Ужас!
– Где ты мог пробовать анисовый эль? Его варят только у нас, в Даан-Азаре! – взвился гном.
Эльф усмехнулся:
– Специально купил на ярмарке в Дольне. Хотел попробовать ваш хваленый напиток! Да только пожалеть пришлось.
– Тебе продали подделку, – сделал вывод Орвуд. – На Дольнском рынке все поддельное, даже деньги сплошь и рядом. Даан-Азарский эль – это напиток богов!
– Напиток богов не может вонять анисом.
– Очень даже может! Все боги любят анис!
– Нет, не любят.
– А я говорю, любят!
– А зато моя тетушка черничный кисель варила! – изрекла Ильза мечтательно, но без грусти. По правде говоря, это было едва ли не единственным ее приятным воспоминанием об упомянутой тетушке. – Хельги, а ты что любишь пить?
Хельги вдруг живо представился огромный раскаленный город, земля под мягкой расплавленной коркой, зловонная гарь, мертвый рев самоходных повозок, шум многотысячной толпы – и тот спасительный глоток, что вернул его к жизни чуть не из обители предков.
– В мире Макса есть такое – холодное, коричневое и шипит. Сроду ничего лучше не пил!
– Крепкое? – осведомился Рагнар.
– Нет. Оно вообще не спиртное.
– У-у. – Рыцарь сразу утратил интерес к чужеземному напитку.
Постепенно питейная тема иссякла, и беседа перешла в иное русло. Снова принялись гадать о причинах своего визита в дольнский замок.
– Может, дело вовсе не в люксограмме? – рассуждал эльф вслух. – Вы не встретили там чего-нибудь неожиданного, примечательного?
Сильфида ухмыльнулась:
– Как не встретить! Валялся во всей красе, у шкафа! Хвост раскинул, будто у себя дома! Ни стыда, ни совести!
– Кто валялся?!
– Как кто? Братец его! – Она кивнула на демона. – Гуго Ингрем собственной персоной. Думаешь, дело в нем!
– Почему нет? Он вырос среди мангорритов, наверняка посвящен в их тайны. Знает способ захвата власти над миром. Обосновался в замке под видом ручного волка и дожидается нужного момента!
– Вряд ли он рассчитывает захватить власть сам, – возразил Хельги. – Король Дефта – колдун, он наверняка рано или поздно почувствовал бы угнездившееся рядом зло, и уж во всяком случае легко отличил бы сприггана от природного волка. Скорее всего, Гуго просто продал ему тайну и теперь обретается в замке на законных основаниях в качестве консультанта.
– Точно! – подхватила сестра по оружию. – Это Силы Судьбы предупредили нас, что на сцене объявился еще один опасный игрок – правитель Дефта Будем иметь в виду… А я гадала: зачем ему понадобилось нанимать войско против орков, если они прежде неплохо ладили? Нет, это войско против мангорритов, которые захотят проникнуть в храм!
– Тогда я план стратегических позиций неправильно составил, я ведь его на орков рассчитывал, – отметил Хельги немного удручённо. Он привык исполнять поручения добросовестно и ответственно.
– Вернись, перерисуй! – хмыкнула Энка. – И вообще, хватит рассиживаться, весна на носу!
Сильфиде никогда не сиделось на месте, такая уж у нее была вредная натура.
Из трактира они снова побрели в порт – вдруг представится возможность добраться до дельты морем. Каково же было ликование Рагнара, когда он узрел на мачте одного из стоявших у причала судов сине-серебряный флаг Оттонского королевского дома! И каково было ликование самого короля, заключившего отпрыска в объятия после десяти месяцев разлуки! Друзьям сына он тоже был несказанно рад, со всеми вытекающими последствиями: Оттонский королевский дом славился хлебосольством по всему Староземью. Ильза успела десять раз пожалеть о своем чревоугодническом поведении в Эттелии. Ведь она хоть и была воином, а не нежной девой, желудок имела всего один. И теперь он ей ох как понадобился! Степень уважения к хозяину в Оттоне измерялась количеством съеденного за столом. Если бы Рагнар не сдерживал рвение родителя, тихонько напоминая, что по себе других не судят, у каждого свой аппетит и возможности, к тому же они долго голодали и не могут объедаться так сразу, – плохо пришлось бы не одной Ильзе.
Время на «Морском драконе» летело весело и незаметно. Не о чем беспокоиться, не о чем заботиться – ешь, спи вволю, развлекайся, как хочешь. Каждый, начиная с простого матроса и заканчивая самим королем, рад тебе угодить.
Эдуард невольно сравнивал Рагнарова отца со своим. Как же они были непохожи: жизнерадостный, шумный, немного простоватый, крепкий и ловкий правитель Оттона и желчный, своенравный, изнеженный до предела Филипп Ольдонский.
Первый любил горланить моряцкие песни на пару с вечно подгулявшим боцманом, сменял капитана на вахте, пировал (иначе эти трапезы не назовешь) за одним столом с командой, помнил имена всех матросов, знал, сколько у каждого жен, детей и коз. Второй даже одеваться самостоятельно, без помощи слуг, считал зазорным для своего величества, к вельможам и министрам обращался «эй, ты!» и даже к собственным детям относился с легкой брезгливостью. На Севере разудалых южных правителей считали едва ли не дикарями. Завидовали их богатству, искали торговых и военных союзов, но за глаза называли неотесанными мужланами, делали персонажами забавных небылиц и откровенно презирали. Раньше Эдуард думал как все, но если бы теперь ему предложили выбор, не задумываясь, предпочел бы Рагнарова отца собственному. Нет, не мог он забыть свист хлыста, жгучую боль и развязный хохот прихлебателей-слуг… Король Оттона никогда не обошелся бы так даже с простым подданным, тем более с собственным сыном!..
От размышлений о грустном его отвлек сочный, раскатистый бас короля:
– Старый Р'Оверин рыдает, Элеонора рыдает, весь двор рыдает, а я им говорю: нечего слезы лить, набегается и вернется!.. И то сказать, изуродовали парня – скоро двадцать лет стукнет, а он все за мамашину юбку держится! Нарядится в кружева, не то наследник, не то фрейлина! Радуйтесь, говорю, может, наконец воином станет. А эта курица, тетка твоя, все хлюпает: пастушка, пастушка! Подумаешь, пастушка! Твоя мать… – Он кивнул на сына, обращаясь к слушателям: – Его мать тоже не самых голубых кровей, скрывать не буду. На Закатных островах настоящих королей нет, так, вожди всякие-разные… А разве плохая вышла жена? Какого воина мне родила! Не чета вашим Улль Брианам! К слову, пастушка эта – прехорошенькая! Эх, будь я помоложе… неважно. Клыки ее, конечно, малость портят, так и у Улля теперь тоже клыки – два сапога пара. Интересно, детки у них тоже такие же родятся? – В голосе его звучал искренний познавательный интерес.
– Вряд ли, – ответил Хельги серьезно. – Если только не начнут добывать на жизнь пением.
– А ты откуда знаешь? – удивился король.
– Знаю. Это я сам их и проклял, певцов, – признался Хельги, – нечаянно.
Король звучно расхохотался:
– То-то гляжу, зубастого народу повсюду развелось, как упырей на кладбище, и все петь норовят! К чему бы это, думаю… А снять твое проклятие нельзя? Ума не приложу, как Р'Оверинам чадо в таком виде возвращать! Как бы удар герцога не хватил.