Федотова Юлия. По следу скорпиона

   – Объясните кто-нибудь, почему я опять здесь?! – взмолился Макс, воспользовавшись паузой в монологе девицы. И пригрозил: – Не то и правда с ума сойду!
   Объяснение нашлось быстро. Хельги спросил про дудку.
   – Должна быть в кейсе, – вспомнил Макс. Стал искать – не нашел.
   – Все ясно, – заключил демон. – Мангорриты утянули свой артефакт назад и тебя заодно прихватили. Хочешь, верну на место?
   Но на этот раз Макс торопиться с ответом не стал. А когда выяснил, что под словом «место» грозный и могучий демон подразумевает не седьмой вагон поезда Москва – Санкт-Петербург, а планету Земля в целом, то и вовсе отказался. Представил, как стоит где-нибудь в чистом поле, одинокий и несчастный, одетый в огромный, дикий Рагнаров тулуп поверх того, в чем спал, без денег и документов (как на грех, паспорт и кредитка остались в кармане куртки, пресловутый кейс содержал лишь финансовые отчёты и договоры) и решил задержаться. По крайней мере, до тех пор, пока не раздобудет что-нибудь поприличнее из одежды.
   – О! Это хоть сейчас! – поспешил обрадовать подменный сын ярла. – Пойдем в город, взломаем любой дом и возьмем, что нужно!
   Ужас какой! Макс ушам своим не поверил. Неужели криминальные наклонности Хельги, существа прежде более ли менее законопослушного, со времен их предпоследней встречи прогрессировали настолько, что он перешел от простых краж к грабежам со взломом?! Верно говорят, лиха беда начало!
   Пришлось вводить его в курс дела. Чтобы не думал ничего плохого.
 
   Настроение было смутным и неопределенным. С одной стороны, Макс был вынужден признаться самому себе, что до визга счастлив вновь очутиться в мире, ставшем вроде бы уже не совсем чужим. Но с другой…
   Эх, не везет ему с девушками! Ну почему это должно было случиться именно в тот момент, когда он вез очередную претендентку на фамилию Ветлицкая знакомиться со своими родителями? Страшно представить, что подумала Ирина, обнаружив исчезновение жениха среди ночи, без верхней одежды, денег и документов! Родители тоже перепугаются… Хотя им, бедным, не привыкать.
   А все равно – как это здорово вновь ощутить себя настоящим воином, вершащим судьбы мира, а не тем, кого Хельги называет не слишком приятным словом «торговец»!
   Об этом размышлял Макс, стоя, точнее, удобно сидя на наблюдательном посту. Бесцеремонная Энка решила, что он уже достаточно выспался в своем мире и теперь вполне может ее сменить. Она, видите ли, пережила душевное потрясение и, вообще, дама, поэтому хочет спать. Меридит в ответ предложила подруге поиметь совесть и побояться богов. Но Макс возражать не стал, и не только из деликатности. Он понял, что спать больше совершенно не хочет. Не то в самом деле успел выспаться, не то все недавно пережитое дало эффект, противоположный тому, который почувствовала сильфида.
   Пост располагался в пещерке у подножия невысокой прибрежной скалы. Стоянка мангорритов просматривалась с него как на ладони.
   Единого мнения, что делать дальше, как именно добывать скорпиона, пока не сложилось. Следует ли дождаться момента жертвоприношения, напасть и отобрать нож силой из рук жреца? Или постараться незаметно проникнуть в шатер Владыки, обыскать и обокрасть? А может, разумнее подкараулить мангорритов непосредственно в храме, изъять жертвенную чашу, как поступил во времена оны мстительный сид, и лишь потом, когда угроза для мира минует, спокойно, без спешки заняться решением собственной проблемы?
   У каждого из вариантов были свои плюсы и минусы, сторонники и противники. Не придя к соглашению, решили пока просто следить за врагом, а дальше – время покажет.
   На посту Макс продежурил недолго. Ближе к рассвету его сменил Аолен, бодрый свежий и радостный. Утро для эльфов – лучшее время суток. Пробуждение природы приводит их чувствительные натуры в состояние почти экстатическое.
   – Я решительно тебя не понимаю, – не раз говаривал Аолен сонному и злющему как скорпий Хельги под одобрительные кивки сильфиды. – Только оглядись, как прекрасно вокруг! Сколь нежны краски розовеющих небес! Как прозрачен и свеж воздух! А пение ранних птах – что может быть сладостнее для слуха?! А капли студеной росы на кончиках травинок – они сияют, будто драгоценные алмазы, и в каждой отражен целый мир… Утро – разве можно его не любить?!
   – Я люблю, – отвернувшись бурчал демон-убийца, стараясь не сорваться на резкость – ему в такие минуты бывало решительно не до птах и травинок. – Очень даже люблю. Просто у нас с тобой разные представления об утре.
   Вот и в тот день он, согласно своим представлениям, проспал до полудня. А проснулся оттого, что прямо над ухом Макс и Ильза завели беседу, и речь шла о вещах весьма занятных.
   – Макс, – изрекла девушка обвиняющим тоном, – я давно хочу тебя спросить. Сознайся, зачем ты сказал Хельги, что люди произошли от обезьян?
   От неожиданности тот даже поперхнулся супом, сваренным сильфидой для трапезы, которую Хельги считал завтраком, а остальные обедом. Варево было как всегда гадким, но все безропотно ели, потому что связываться с Энкой – себе дороже.
   – Разве я ему говорил? – Макс спросил первое, что пришло на ум.
   – Говорил, говорил! Не сам же он придумал такую гадость!
   – Почему гадость? Это доказанный научный факт.
   Ильза набрала побольше воздуха в легкие. Она не привыкла много и умно говорить, но сейчас для защиты чести и достоинства человечества от нее требовалось именно это.
   – Макс! Слушай, что я тебе скажу. Я, конечно, в науках не смыслю, может, они что и доказали, неважно. Но ты мне вот что ответь: ты когда-нибудь слышал, чтобы Хельги звонил направо и налево про то, как спригганы превращаются в волков?
   – Н… нет! – опешил Макс. – А что, правда превращаются?!
   – Ого! Еще как! Но помалкивают. А знаешь, что сильфы – это измененные эльфы, как гоблины и орки? А о том, что если диса попадет под проклятие, то сделается троллихой? Нет? Вот именно! У каждого народа есть свои тайны, и не нужно открывать их без нужды посторонним! – Она шумно перевела дух и продолжила: – Я понимаю, в твоем мире есть только люди, вам нечего скрывать друг от друга. Но у нас приходится быть осторожнее, чтобы свой народ не скопр… скомп… рометировать! – Она иссякла окончательно.
   Макс ошеломленно охнул. Он еще никогда не рассматривал проблему антропогенеза с подобной точки зрения. Скомпрометировал свой народ! Неужели все настолько серьезно? Он оглянулся на принцев – те одобрительно кивали Ильзе, но сидящая поодаль Меридит сдержанно хихикала, а Энка, та и вовсе веселилась в открытую. Вот и пойми, сколь велик его невольный промах!
   – Знаешь что, – вновь заговорила Ильза, выдержав паузу, по ее мнению достаточную для того, чтобы Макс успел осознать тяжесть своего греха. – А ты все-таки расскажи, как дело было. Интересно ведь.
   – К… какое дело? – совсем перепугался тот.
   – Ну, как из обезьян людей сделали? Магически изменили, что ли? – И медленно, раздельно, словно пытаясь осмыслить и свыкнуться, произнесла: – Люди – это проклятые обезьяны…
   – Да ни при чем тут проклятие! – возопил Макс. – Это эволюция! Закон природы!
   И принялся довольно путано, не особенно компетентно, но подробно излагать сведения, почерпнутые из популярного сериала «Прогулки с пещерным человеком», радуясь про себя, что нашел время посмотреть. Иначе его познания выглядели бы совсем жалко.
   Ильза скоро отвлеклась, утратила всякий интерес к вопросу. Зато Хельги выслушал очень внимательно, а потом вынес вердикт:
   – Надо же, какая нелепая теория!
   – Почему нелепая? – без особых эмоций осведомился рассказчик. Он решил больше ничему не удивляться.
   – Конечно, нелепая. Никакой критики не выдерживает. Сам посуди: сидели ваши предки на деревьях глупые – слезли и вдруг поумнели. С чего бы это? Стали коллективно охотиться и использовать орудия труда для разделывания туш? А зачем им вообще приболело охотиться, если они от природы были растительноядными? Саванна – это как степь, да? Там пищи полно! Огромным стадам копытных еды хватает, а мелким древесным тварям мало показалось? А выпрямились почему? Из травы выглядывали? Ничего себе трава была! Ешь – не хочу! И вообще, по этой версии, всякие сурки и суслики тоже должны ходить на задних лапах постоянно, они ведь тоже из травы выглядывают. И с какой радости редуцировался волосяной покрав? Климат постоянно холодает, а твои предки лысеют. Где логика? Сразу видно: давно у вас температуры не понижались, если такую глупость сочинили! Когда мороз завернёт, хоть десять шкур напялишь – всё равно впору самому шерстью обрасти… Ты мне вот что скажи: это единственная ваша теория? Другой, более рациональной, нет?
   Макс напряг память. Вроде что-то когда-то читал… Вспомнил!
   – Есть! Некоторые ученые считают, что предки людей жили в воде, на отмелях. Но это неофициальная гипотеза.
   Хельги надолго задумался, а потом торжественно объявил:
   – Точно! Теперь все сходится! Вот слушай. Для того чтобы выработался коллективный разум, нужна очень веская предпосылка. Очень, очень веская. Если ваши предки обитали на деревьях и питались, соответственно, преимущественно растительной пищей, а потом из-за сокращения площади лесов перешли к наземному образу жизни в богатой растительностью степи – у них не было причин для перехода на белковую пищу как основную. Не было нужды охотиться, совершать коллективные действия, соответственно, разум зародиться не мог. Но если они вели полуводный образ жизни – тогда все иначе! Изначально их пища была преимущественно белковая – рыба. Мог иметься и опыт коллективных действий – сообща ее ловили. Наступившее похолодание привело к аридизации климата… Аридизация – это осушение! Еще и ты, Брут неграмотный, на мою голову! Короче, водоемы пересохли, предки вышли на сушу. Но пища им требовалась по-прежнему белковая. И пришлось им, бедным, в принципиально новой среде обитания, в стрессовых условиях предпринимать коллективные действия, причем такие, к которым они были физически не приспособлены. Тут появилась необходимость и в интенсивном обмене информацией, и в орудиях труда. Это и стало толчком для развития разума! Кстати, полуводная гипотеза объясняет и отсутствие шерстяного покрова – у водных млекопитающих он нередко редуцирован, и способ копуляции… А вот не скажу! Сам догадывайся!.. И с прямохождением все понятно. Изначально бродили на задних лапах по шейку в воде, на сушу переселились, а способ локомоции сохранился… А кто тебе сказал, что у них не было перепонок? Может, и были, по костям трудно определить… Как и куда делись? Редуцировались! По-твоему, шерсть имеет право ни с того ни с сего исчезнуть, а перепонки по объективным причинам – нет?! – Демон взглянул на Макса так грозно, что у того отпало всякое желание оспаривать права перепонок. – Да, вот еще что! Случайно не знаешь, в каких фациях обычно находят ваши ископаемые останки?
   Формулировка вопроса заставила Макса вздрогнуть. Но после того как магистр Ингрем популярно объяснил, что фации – это пласты осадочных пород, формировавшихся в определенных условиях среды, ему вдруг припомнилась душераздирающая сцена: самка первочеловека тонет в бурных водах, и там, в речных отложениях, покоятся ее бренные косточки…
   – Вот видишь! – торжествовал Хельги. – Только ваше магическое око наврало. Она там не тонула, а, наоборот, обитала. Согласен?
   Макс покорно кивнул. Даже если бы он и имел желание спорить, все равно не смог бы, – слишком слабо разбирался в вопросе. Зато сильфиду это никогда не останавливало. В пику Хельги она на ходу сочинила теорию о подземных обезьянах и принялась азартно ее отстаивать.
   – Почему первобытные люди жили в пещерах? Из недр вылезли! Замерзли и решили, что повыше будет теплее. Помните, Ильза думала, что в горах тепло, потому что ближе к солнцу? Архаичное мышление! Как у предков! А питались под землей чем? Охотились, разумеется. Вылезут ночью, наловят добычу покрупнее, чтобы часто вверх-вниз не бегать, и жрут потом всю неделю. А разум откуда? Так ведь пещер на всех не хватило, а без крыши над головой жить не привыкли. Пришлось строить дома, вот в процессе и поумнели. И вообще… На деревьях обезьяны есть? Есть! На равнинах тоже. Даже в воде есть, вернее, были. На Аддо водились, в горячих источниках. А под землей – нет! Отчего? Да оттого, что все до единой переродились!
   Бедный Хельги только что в голос не стонал, сраженный ее демагогией. Девица и сама прекрасно понимала, что несет чепуху, но продолжала из принципа. Такая уж у нее была натура, ничего не поделаешь.
   Главная же виновница дискуссии, казалось бы совершенно отвлекшаяся от темы, вдруг торжественно объявила:
   – И все это неправда! Человека сделали боги. Из глины.
   – Неужели? – тут же завелась Энка. – Тогда почему люди на обезьян похожи?
   Но и Ильза больше не была той робкой, бессловесной сироткой, что повстречалась им два года назад. Теперь она умела отстаивать собственное мнение.
   – А потому! Боги как раз собирались слепить обезьяну. Но шерсть из глины сделать трудно. Вот и вышел голый человек!
   Возрази ей, попробуй, да так, чтобы самому дураком не выглядеть!
   Меридит долго смеялась, а потом ехидно заметила:
   – Скажите спасибо, Орвуд вас не слышит. Уж он бы вам задал! Мир на краю гибели, а вы чуть не час спорите, отчего обезьяны облысели!
 
   Тактики разумного выжидания удалось придерживаться до самого вечера. Потом долготерпение отдельных членов коллектива иссякло. Едва успел догореть закат, сильфида с демоном на пару решили предпринять разведывательную вылазку в стан врага. Шатер Владыки притягивал их как магнит. Вдруг да повезет?
   – Без меня, что ли, пойдете? Совсем обалдели?! – возмутилась Меридит. – Я с вами.
   – Ну здрассьте! – ответила Энка с негодованием. – А кто будет нас вызволять, если вляпаемся?
   – Вот и оставайся ты. А я пойду с Хельги. Он мой брат по оружию, а не твой!
   – Я, между прочим, первая собралась идти. У меня право приоритета!..
   – А плевала я на твои права!..
   В общем, единственное, что удержало девиц от драки, это присутствие пришельца из мира иного. Постыдились, к великой радости Аолена.
   Чтобы разрешить конфликт, Рагнар предложил тянуть жребий. В результате выпало идти Эдуарду с Аоленом.
   – О чем думают Силы Судьбы? – сетовала сильфида с плохо скрываемой завистью. – У них нет никакой квалификации для такого дела!
   Завидовала она напрасно. Стоянку сектантов окружал мощный магический заслон. Как ни пытался эльф его преодолеть, сил не хватило. Несолоно хлебавши они повернули обратно.
   – Что-то вы быстро! – бессовестно ехидничала девица.
   Хельги изучил защиту через Астрал:
   – С полпинка пробью.
   – Валяй, бей! – обрадовалась Энка.
   – Эй! Стой! Не вздумай! – в один голос завопили Меридит, Орвуд, Рагнар и Аолен. – Ты нас демаскируешь! – Все четверо вспомнили, как однажды Хельги уже пробивал магическую защиту. В тот раз добрая четверть магов Верховной Коллеги едва не скончалась от болевого шока. Рассчитывать, что демонические действия останутся незамеченными, не приходилось, так что первый из возможных вариантов отпал сам собой.
   А до Прихода Сил оставалось тридцать три часа…
 
   И вот он наступил – восход рокового дня. Тоскливый и желтый весенний восход. Томительный и зловещий.
   – Утро как утро, – возразила Меридит. – Это вам на нервной почве мерещится всякое.
   Аолен и рад был бы с ней согласиться, да не мог. Слишком тревожны вопли чаек, оголтело снующих над водой, слишком тих и глух рокот прибоя. Даже море, по-весеннему тусклое, приобрело какой-то неприятный, мертвенный оттенок. А солнце, едва прибиваясь сквозь утреннюю дымку, светило вяло, как при последнем издыхании.
   Спустя несколько часов и сама диса вынуждена была признать: дело вовсе не в нервах.
   Медленно-медленно покидал свое ложе океан. Первой его отступление заметила Ильза, была ее очередь наблюдать за мангорритами. Следила-следила, потом перевела взгляд вправо и обнаружила, что большой приметный камень против входа в пещеру, тот самый, что лежал в воде шагах в пяти от линии прибоя, теперь покоится на мокром песке!
   – Ничего удивительного, – не разделил общего ажиотажа Хельги, – этого следовало ожидать. Вы же не думали, что мангорриты, чтобы добраться до храма, станут нырять под воду? Обычный отлив, разве что магически усиленный.
   – Ах, как хорошо быть умным! – восхитилась вредная сильфида. – Спасибочки, растолковал что к чему! Мы-то, грешным делом, испугались, уж не наводнение ли? – И вдруг, вспомнив что-то, засуетилась: – Ой! Ой! Надо в город за стеклом бежать! Закоптить забыли!
   – Ты чего? – опешил Орвуд.
   – Какое стекло? Зачем?
   – Ты разве не знаешь, что нельзя наблюдать затмение незащищенным глазом? Ослепнуть недолго.
   Гном так и сел, где стоял.
   – С ума сошла! Мир на краю катастрофы, а ты собралась на солнышко любоваться?! А спасать когда?!
   Девица даже руками всплеснула:
   – Неужели ты воображаешь, что я пропущу такое редчайшее природное явление, как полное солнечное затмение?! Его всего несколько раз в жизни можно увидеть! И вообще, если мне предлагают выбор между общественным и личным, я выбираю личное! – Упустить возможность сказать гадость было выше ее сил.
   – Потрясающий эгоцентризм! – Гном был вне себя от возмущения.
   – Альтруист ты наш! – не по-эльфийски ехидно умилился Аолен, лишний раз подтвердив народную мудрость: «С кем поведешься…»
   Лагерь мангорритов тем временем приходил в движение. Расчищали песок, чтобы ни камешка, ни ракушки. Ровняли площадку, рисовали круги, вычерчивали символы, какие именно – издали не разглядишь. Устанавливали по центру трон.
   Жертвоприношение началось за два часа до полудня. Сектанты действовали до обыденности слаженно, четко, быстро, но без суеты. Двое хватали под руки оцепеневшего вампиренка, подтаскивали к трону, где в неудобной, неестественной позе, всем телом подавшись вперед, восседал сам Владыка. В необычно длинной, иссохшей руке старца было зажато нечто. Вытянутое, раскоряченное, красновато поблескивающее.
   Взмах – по горлу наискось, и – фонтаном кровь из перерезанной аорты… Хотя, если знаешь что к чему, можно заметить: низковат фонтанчик, иссякает рановато, да и вид у кровушки какой-то тусклый, несвежий. Но мангорритам не до того. Работают проворно, споро, только и успевают подставлять под струю жертвенную чашу. Маленькая – всего-то на литр, а вбирает и вбирает, будто бездонная! И оседает, обвисает маленькое тельце, – за руки, за ноги, раскачали – и в сторону. Растет, высится куча трупиков…
   – У-у-у! – безутешно рыдала Ильза, рухнув на песок, уткнувшись мокрым лицом в колени.
   Эдуард, сам чуть не плача, неловко гладил девушку по всклокоченной, плохо остриженной голове.
   – Ну чего ты так? Не реви, это же упыри. Так им и надо.
   – Ну и что-о! Все равно они ма-аленькие!
   – Да что с ними будет? Полежат и очухаются!
   – Все равно им бо-ольно! А скоро и до настоящих дой-ду-ут!
   – И то верно! – встрепенулась сильфида. – Чего мы тянем? Расселись, как на представлении, и любуемся! Действовать пора! Хватать и бежать!
   Меридит фыркнула:
   – Ты что, не видела, как они защиту наводили?
   – Защиту Хельги пробьет. Пробьешь?
   Демон-убийца заглянул в Астрал.
   Теперь это была совсем другая защита. Точнее, и не защита вовсе. То есть чужих она внутрь не впустит, если, конечно, ты не грозный и могучий демон – нечего и надеяться. Но это не основное ее назначение, а просто побочный эффект. Глазам изумленного Хельги предстал самый настоящий Круг Силы. Он уже встречал подобный у Балдура и (грешным делом подглядел из любопытства) у Перегрина в лаборатории, но этот был совершенно невероятной, устрашающей мощности. Размером, пожалуй… да, с целый дворец, не меньше! Такой проломить – эх, и размах нужен!
   Магистр Ингрем вынырнул из Астрала. Он снова чувствовал себя огромным, неуклюжим и несчастным.
   – Чего ты молчишь? – пристала Энка. – Пробить сможешь? Или нет?
   – Смогу… – ответил тот странным голосом. – Только…
   – Что «только»? Вот дурацкая манера – тянуть!
   – Только от Гвена даже развалин не останется, одна пыль.
   – Демон с ним, с Гвеном! Наплюй! Он все равно пустой! И орки не сегодня-завтра войдут.
   – А на нас мне тоже наплевать? Мы ведь в… – Он запнулся, подыскивая нужное слово. – В самом эпицентре окажемся! К тому же город не пустой. Там, в замке, ваш Бандарох.
   На последнее замечание сильфида высказалась в том духе, что уж на Бандароха-то ей точно наплевать. Но поддержки ее позиция не нашла.
   Между тем первая чаша уже наполнилась кровью, подставили вторую. Макс, «введенный в курс дела», недоумевал, каким образом сектанты рассчитывают успеть переправить сосуд в другой храм, расположенный за сотни километров, если до полного затмения осталось всего несколько часов?
   – В пределах единой магической системы долго ли, умеючи? – ответили ему.
   Ясности в ситуацию такой ответ не внес, но в который раз заставил задуматься, чья цивилизация прогрессивнее.
   А ряды упырят продолжали стремительно таять, на подходе была третья чаша. Уставшую руку Владыки уже поддерживал под локоть Стоящий за плечом. Лишенная возможности действовать, сильфида скрипела зубами от ярости и беспомощности, Хельги и Орвуд затеяли дурацкий спор, отчего заводятся глисты. Как вдруг…
   Долговязая фигура в балахоне неслась от города, размахивая руками и припадая на левую ногу.
   – Орки идут! Орки идут! – долетел до слуха наблюдателей истошный вопль. – Орки в городе!!!
   – Бедный Августус! – схватился за голову Рагнар. Это единственное, что ему оставалось, кроме упования на милосердие Судьбы. Помочь несчастному они уже не могли.
   Потом они услышали, нет, скорее, почувствовали всем телом далекий, но стремительно нарастающий гул. Сама земля гудела, дрожала от грохота боевых барабанов, от мерного топота тысяч и тысяч ног.
   Стаи перепуганных черных птиц взмыли в небо над городом. Крысы, полчища мерзких грызунов прыснули врассыпную прочь из города, – серая волна захлестнула побережье. Ильза орала, будто ее режут заживо, и никто ее не останавливал, – даже самые истошные вопли больше не могли привлечь внимание мангорритов. В смятении носились они по берегу, сбивали еще не принесенных в жертву детенышей в кучу, собирали шатер, грузили Владыку на носилки, уничтожали начертанные на песке символы…
   А в это время на бледное солнечное пятно потихоньку, самым краешком наползла сероватая тень.
   Мангорриты так и не поняли, что произошло: почему добрая половина тех малолеток, что они не успели умертвить, вдруг обернулась озверевшими могильными тварями, почему дрогнула, пришла в движение, расползлась во все стороны куча мертвых тел. Охваченные суеверным ужасом, с трудом отбиваясь от остервеневших упырят, едва не позабыв собственного Владыку, сектанты бросились в уходящую воду. Три десятка оцепеневших от страха человечьих детей остались на берегу.
   – Ой, что же будет? Что же будет? – в панике причитала Ильза.
   – Будет на тридцать упырей больше! – ответила сильфида с раздражением. Она терпеть не могла осознавать собственное бессилие и неспособность повлиять на ситуацию. – И вообще, им надо богов молить, чтобы упыри успели раньше орков! Это их единственный шанс хоть в какой-то мере уцелеть. Лучше быть вампиром, чем полным трупом.
   Если бы не острота момента, нашлось бы немало желающих ей возразить. Но в ту минуту, когда Рагнар уже раскрыл рот, чтобы сказать, что именно думает по этому поводу, Аолен вдруг вскрикнул и вскочил, указывая рукой на океан.
   С юго-запада, курсом вдоль побережья шли корабли. Один, другой, третий… всего тринадцать красивых боевых фрегатов. Паруса их были окрашены в серый, зоркий глаз эльфа различил и флаг на головном судне: красного цвета полотнище с черной летучей мышью, сжавшей в когтях корону, – герб королевского дома Дефта.
   – О! Вот и мой братец Гуго! – объявил Хельги, вынырнув из Астрала, куда погружался из-за Ильзы. Хотел посмотреть, нельзя ли чем-то помочь человечьим детенышам, очень уж убивалась бедная девушка из-за их горькой участи.
   Нырнул и увидел невообразимо запутанное, копошащееся скопище ярко-малиновых, черных и оранжевых нитей. На ум пришло сравнение с клубками змей на зимовье. Нечего было и думать их распутать. Одного потянешь, остальных передавишь. Что ж, у каждого своя судьба… Но оружие из драконьего серебра они в свое время сдали напрасно. Сейчас был бы шанс. Да хоть бы осиновых кольев запасли, ослы сехальские! Знали же, что упыри под боком…
   – Между прочим, мы-то что делать будем? – осведомилась Меридит, вспомнив, что она как-никак диса и ей положено воевать. – С упырятами не справимся, давайте хоть на мангорритов нападем, пока они в воде. Мне уже скучно стало.
   Рагнар радостно вскочил. Он тоже рвался в бой, все равно с кем, лишь бы заглушить сжигающее чувство ярости, сострадания и вины. Но Хельги к этому моменту успел придумать другой план.
   – Нет! Не станем нападать! Сейчас самое главное – кто займет храм: мангорриты, орки или Дефт. Так вот, мы должны помешать всем троим.
   Меридит фыркнула:
   – По-моему, нас маловато, чтобы сражаться на три фронта. Тебе так не кажется?
   – На четыре, – внесла коррективы Энка. – Смотрите, не иначе упыри нас учуяли! Что-то они носами подозрительно поводят! Того гляди нападут!