Федотова Юлия. По следу скорпиона

   – А как же ты станешь колдовать?! – вдруг испугался демон. – Ты давал клятву Мельдаха! – Узрев проявление клятвы в действии, он больше не забывал имя ее автора.
   Колдун не особенно смутился:
   – Хорошо, что напомнил. Ты должен временно освободить меня от клятвы.
   – Ох, а я не умею! – признался Хельги со стыдом. Неприятно было выглядеть в глазах почитателя полнейшим профаном.
   К счастью, процедура освобождения от клятвы оказалась совсем простой, чисто словесной. Никаких специальных магических действий не потребовалось.
   Черное колдовство – зрелище не из приятных. Труп Крысолова дергался в судорогах будто живой; голубоватое свечение, исходящее от него, ежеминутно прорезали вспышки маленьких молний, заставляя мертвое тело изгибаться эпилептической дугой. Смотреть было тошно, зато в голову вдруг пришла интересная тема для статьи: «Электрические явления как побочный эффект магических процессов». Нет худа без добра, как сказала бы Энка.
   В конце процедуры Хельги даже пожалел, что Балдур завязал с черным колдовством. Такой специалист пропадает! Демон отчетливо видел, как в Астрале от голой пятки мертвеца вдруг потянулась, зазмеилась гадкая малиновая нить, поползла все дальше и дальше, пока не уперлась в клубок таких же нитей и не слилась с ним. Не так уж приятно скользить разумом по всякой дряни, но чего не сделаешь из соображений гуманизма!
 
   – Хорошая весть, о Владыка! Адепт-охотник нашелся, он по-прежнему в Буккене!
   – Вот как? – Старец шевельнул кустистой бровью. – Пошто он там задержался так долго?
   – Не ведаю, о Владыка! – беспомощно развел руками сектант.
   – Надобно разузнать, прежде чем доносить! Менее двух седмиц до Явления Силы, малолеток недобор, а этот болван застрял в Буккене! Уж не с девкой ли?! Пошли людей, пущай поторопят… К слову, каково с малолетками? Падежа не случалось ли?
   – Не было, о Владыка! – Мангоррит согнулся в земном поклоне. – Блюду как своих родных! – Он мерзко осклабился.
   – А сид что?
   – И сид живехонек. На беспокойство жалуется – малолетки его тревожат, кричат много. Плачет он от них.
   Владыка медленно кивнул, смежил тонкие до прозрачности старческие веки. Доволен, понял адепт, и сердце его зашлось от счастья.
 
   Демон, ушедший разумом в Астрал, выглядит странно: взгляд становится отсутствующим до идиотизма. Балдура так и подмывало окликнуть Хельги из любопытства, но он не посмел. Тот вернулся сам. Тряхнул головой, словно отгонял наваждение, и таинственно зашептал:
   – Здорово! Я их видел! Представляешь, они сочли Крысолова живым! Собираются отправить к нему посланцев. Ты сможешь поддерживать его в таком состоянии еще некоторое время, чтобы мангорриты не встревожились?
   – Совсем недолго, – разочаровал колдун. – Астральное поле очень нестабильно, труп староват. Но ты не беспокойся. Мне думается, мангорриты обнаружили своего Крысолова не потому, что я активировал его тело, а как результат того, что мы выкопали его из земли. Они не демоны и даже не Великие, чтобы оперировать астральными категориями. Видишь медальончик? – Он ткнул пальцем в шею трупа. – Это маячок. Его-то и нашли, а вовсе не самого Крысолова. Примитив.
   – Будем надеяться, что ты прав. Потому что малиновая нить растаяла, а я, осел сехальский, даже не догадался протянуть свою! Надежда только на посланцев. Хоть бы пришли!
   – Придут, не сомневайся.
   И они пришли.
   Мангорритов явилось двое. Стояли в подворотне возле дома колдуна, их было хорошо видно в полуподвальное окошко. Внешним своим видом пришельцы из толпы не выделялись: обычные дорожные плащи, сапоги с короткими голенищами, заплечные мешки военного образца. Хельги распознал их исключительно по голым черепам, поблескивающим из-под капюшонов, и хромоте.
   – Странно, – пожаловался Хельги. – Я их проклинал, чтобы они окосели, облысели и охромели одновременно. В результате у кого один признак, у кого два. Все три – крайне редко. Отчего так?
   Колдун ответа не знал, но обещал подумать.
   Несколько часов посланцы топтались под дверью, но постучать не решались. Астрал слабо колыхался – они пытались вызвать своего единоверца наружу. Тот по понятным причинам не откликался. Наконец терпение мангорритов лопнуло, высокий взялся за дверной молоток.
   Хельги, сам не зная зачем, затаился. Балдур вышел навстречу чинно, не спеша.
   – Что вам угодно, почтенные? – спросил он хорошо поставленным голосом, без тени волнения.
   Почтенные спросили, нет ли в доме человека, такого же, как они, в балахоне и босого.
   – Увы, такого не встречал. – Ни один мускул не дрогнул в лице колдуна. – Но что же мы стоим на пороге? Проходите, будьте гостями! – Он распахнул двери широким приглашающим жестом.
   Двое переглянулись и вошли. Откуда-то, едва ли не из пустоты, в руках чародея возникли два больших пузатых бокала темного стекла. Ох, нехороший цвет!
   – Выпейте, почтенные, будьте любезны.
   И чудо – те, послушно, как сомнамбулы, протянули руки к сосудам. Они пили с видимым удовольствием, жадно, громко глотали, причмокивали. Осушили до дна, развернулись и ушли. Колдун победно улыбнулся, потер руки.
   – Ну вот и все! Три последних часа ушли из их памяти. Будут думать, что не нашли Крысолова. Теперь дело за вами!
   – Мы на «ты», – напомнил Хельги, обернувшись.
   – За тобой, – кивнул Балдур покорно. Странное это чувство – быть «на ты» с собственным богом.
   Следить за мангорритами оказалось нетрудно. Они ничего плохого не подозревали, даже не оборачивались. Шли городом, полем, лесом и ближе к закату вывели-таки преследователя к своему логову. Нет, не к тому, что демон видел в Астрале. Тогда был шатер вроде армейского и местность, открытая всем ветрам. Здесь, в лесной глуши, у подножия невысокой скальной гряды, скрывалось иное.
   Это был поселок рудокопов, заброшенный лет пятьсот тому назад и кое-как приведенный в порядок совсем недавно. Каменные хижины покрыты свежим лапником, а вход в шахту забран тяжелой дубовой дверью на накладных петлях.
   Зря старались! Сприггану дверь не помеха. Два шага сквозь толщу грязно-серого кварцита, а за ней…
   Волна удушливого зловония заставила демона шарахнуться назад.
   Так всегда бывает, если в тесном, непроветриваемом, лишенном элементарных удобств помещении запереть полторы сотни человек и держать их там не меньше двух недель.
   – Нашел! – объявил Хельги торжествующе. – Живые пока! Вонища – ужас!
   В Буккен демон вернулся мгновенно. Балдур его просто вызвал по колдовскому сигналу, который сам же и научил посылать.
   – Освободил?! – выдохнул Эрринорский.
   – Не было смысла. Обнаружив пропажу, мангорриты наловили бы новых жертв. Нет, надо придумать что-то хитрое.
   Балдур тут же предложил:
   – Давай подменим детей упырятами. Сколько их там? Сотни полторы без малого? У нас в окрестностях полно нежити.
   Хельги фыркнул:
   – Это мы заметили. Только не думаю, что мангорриты придут в восторг.
   – Они ни о чем не догадаются. Я знаю специальные чары, от них дурные мертвецы выглядят совершенно как люди.
   Хельги хотел было усомниться в возможности подобных превращений, но вспомнил Самитру и не стал – нашел другой повод для спора. Не зря ведь говорит премудрая Энка: «С кем поведешься, от того и наберешься». Вот от нее-то он и набрался – ничего не поделаешь.
   – Ты думаешь, сектанты не распознают подлог? Не знаю, как адепты, но сам Владыка должен быть сильным магом, если не демоном, раз прожил три тысячи лет. Он ведь Бандароха с другого конца Староземья выманил…
   – Сомневаюсь, – возразил колдун, – не производит он впечатление сильного мага. Для того чтобы влиять на предметы, с которыми имеешь магическое родство, большой силы не надо. Черепаха, храмы, сами мангорриты принадлежат одной силовой системе – той, что в Астрале, по твоим же словам, проявляется малиновыми линиями. В ее пределах они действительно могут быть могущественными, однако она сама резко ограничена. Задача адептов как раз в том и состоит, чтобы растянуть ее на весь мир, потому что без этого они ничего собой не представляют.
   К тому же, если не иметь никаких моральных принципов, но обладать определенными знаниями, прожить три тысячелетия – не самая сложная задача. Можно искусственно продлевать жизнь за счет внешних источников. Проще говоря, вампирить: как на физическом, так и на энергетическом, а может, и на информационном уровне.
   – Он что, сущности жрет?! – округлил глаза демон-убийца.
   – Не исключено, – кивнул колдун. – Не в этом дело. На само поддержание подобной жизни уходит очень много сил, так что вряд ли Владыка способен на серьезные магические свершения. Да сам посуди: выманивать вашего Бандароха через черепаху он стал лишь после того, как все другие, немагические, средства были исчерпаны. И еще один аргумент: ни на одном из храмов не была установлена серьезная магическая защита, вы беспрепятственно проникали внутрь.
   – Там было страшно, – вспомнил Хельги.
   Но Балдур презрительно поморщился:
   – Ерунда. Простейший сенситивный барьер, такой даже Ильза сможет навести, если ее научить. Плюс естественные эманации чуждой Силы – заслуги Владыки в них нет. Едем дальше. Мертвого Крысолова от живого отличить не смог, о том, что вы вмешались в его игру, судя по всему, не догадывается – не предпринимает ничего, чтобы вас остановить.
   – В храме Конвелла была охрана, нам пришлось сражаться, – заметил демон.
   – Вот тебе и лишнее подтверждение! Будь он действительно силен, мог бы просто испепелить вас магией, по крайней мере, в собственных владениях. И самое главное: могущественные маги и колдуны – всегда одиночки. Им нет нужды окружать себя приспешниками, создавать секты; в нужный момент они заставят служить себе кого захотят, ничего не объясняя, не посвящая в собственные планы. Вспомни, как действовал Вардох Глом. Возник, будто ниоткуда, и в считанные дни прибрал к рукам едва ли не все человечье Староземье! Быстро, эффективно, тайно. А про мангорритов, или, как их еще называют мандрагоритов, каких только слухов и сплетен не ходит, хоть они и таятся по лесам… Ну что, убедил я тебя?
   Хельги радостно кивнул:
   – Убедил.
   Вот удивительно! То, о чем говорил колдун: системы сил, магическое сродство, многоуровневый вампиризм, – он уже слышал в университете от мэтра Перегрина. Почему же в изложении Балдура все ясно и понятно, а на лекциях профессора он чувствовал себя полнейшим идиотом? Неужели дело в подавляющем влиянии личности?..
   – Ну что, начинаю собирать упырят? – вывел его из задумчивости колдун.
   – Ой! Упырят ведь тоже жалко! – пришло вдруг в голову демону-убийце. – Разве мы имеем моральное право спасать одних, обрекая на гибель других?!
   Балдур отечески снисходительно вздохнул:
   – Хельги, ну посуди сам! Какой вред упырю, если ему перерезать горло? Его ведь даже драконье серебро толком не берет, единственное надежное средство – осина. Не из дерева же Талисман сидов вырезан? Рассыпался бы за тысячелетия.
   Действовать решили так. На пустыре за городом Балдур собирает упырей, обрабатывает нужным образом. Тем временем Хельги проникает в подземелье с детьми и устанавливает там магический маяк. Ориентируясь на него, колдун производит обмен один к одному, затем вызывает демона назад обычным способом, через пентаграмму.
   Чудесный план! Но тут аналитический ум магистра Ингрема нашел-таки в нем изъян.
   – Слушай! Что же будет, когда мангорриты наловят последнюю порцию жертв и подсадят к упырятам?!
   Колдун помолчал с минуту, потом ответил жестоко:
   – Во всяком случае, жертв будет меньше.
   – Может, подождать с обменом?
   – Не стоит, – решил Балдур. – С приближением рокового дня сила Владыки будет крепнуть. Как бы ни возникли помехи. Действуем незамедлительно!
 
   И почему это ученые маги презрительно морщатся, когда речь заходит о черном колдовстве? Дескать, не наш уровень… Попробовал бы тот же мэтр Перегрин виртуозно подменить полторы сотни младенцев могильной нежитью, да так, чтобы никто не заметил! Хельги и сам, если бы не знал, в жизни не догадался бы! Скосишь глаза, прищуришься – упыреныш, а смотришь прямо – натуральный человек!
   – Ну, как?! – гордо спросил Балдур Эрринорский.
   Он стоял посреди пустыря, статный, высокий, в эффектном черном балахоне, в кольце синих огней, а вокруг копошились, визжали и вопили ничего не понимающие, насмерть перепуганные человечьи детеныши.
   – Восхитительно! – выпалил Хельги от души и закрыл уши ладонями.
   – Боги Великие! А это что за субъект?! – Балдур, менее восприимчивый к детскому крику, первым заметил в толпе маленькое, жалкое, но совершенно недетское тельце.
   – Бандарох Августус собственной персоной! – объявил Хельги после некоторого раздумья. Он не сразу смог узнать в истощенном до состояния скелета, немыслимо грязном, полуголом, почти потерявшем разум создании магистра демонологии, автора «Новейшего и полнейшего…».
   На ногах Августус не стоял, внятно выражать мысли не мог – лепетал что-то бессвязное, плакал и хватал спасителей за ноги.
   – Отволоку-ка я его к Рагнару, – сказал Хельги, брезгливо пятясь. – Не умею я с ним обращаться.
   – Правильно! – обрадовался Балдур. Разумом он сочувствовал несчастному, но не мог преодолеть отвращение, и заниматься его благоустройством категорически не желал. Вряд ли его стоило за это упрекать, он ведь был черным колдуном, а не благородным рыцарем или эльфом.
   Хельги критически оглядел многострадального магистра через Астрал. Кое-какая магия в нем присутствовала, уцепить можно… А если выскользнет и потеряется по дороге – тоже беда невелика!
   – Ну, я пошел?
   – Погоди! А с детьми-то что делать? Куда их девать?
   – А что с ними надо делать? – искренне удивился Хельги. – Мы их спасли, освободили, по домам пусть идут.
   – Их ведь издалека в наши края привели! Они маленькие, дорогу не найдут, заблудятся!
   – Ничего, – бессердечно отмахнулся урожденный спригган. – Жить захотят – выберутся.
   Нет. Хоть и не был Балдур большим гуманистом, но бросить беззащитных детей на произвол злой судьбы не мог. «Я их в Муниципалитет отведу, – решил он. – Пусть ими теперь общественность занимается. Мы свое дело сделали».
   На этом весьма довольные собой и друг другом черный колдун и демон-убийца распрощались…
 
   Аолен пребывал в настоящем потрясении.
   – Кто бы мог подумать, что черные колдуны обладают таким могуществом, да еще способны направить его во благо!
   – Смотря что считать благом, – заметила Энка философски. – С точки зрения мангорритов, он совершил непоправимое зло. Добро и зло вообще понятия относительные!
   Ильза тоже решила пофилософствовать:
   – Вот так живешь себе тихо-мирно, встретишь кого и не знаешь: вдруг это заколдованный упырь! – И расстроилась: – Ой! Теперь я буду бояться!
   – Ты не бойся, а иди помогай, – позвала ее Меридит. – Принеси еще котелок кипятка и спроси у хозяйки полотенце.
   Не надеясь на эльфийскую магию, Бандароха спешно доставили к ближайшей ведьме-знахарке, – похоже, без простой деревенской бабки было не обойтись. Но прежде чем приступить к его излечению и откорму, магистра предстояло отмыть от многомесячных наслоений грязи и нечистот, избавить от насекомых и парши. Обращаться с ним при этом приходилось крайне осторожно, бережно, будто с новорожденным младенцем – не перегреть, не простудить, не поцарапать мочалом и полотенцем опрелую кожу…
   – Проще придушить, чтоб не мучился! – Ну не желал подменный сын ярла прощать своего невольного обидчика!
   Энка замахнулась на него мокрой тряпкой:
   – Сиди уж, душитель! Не хочешь помогать, так хоть не мешай.
   – Я и не мешаю!
   – Мешаешь. Мы моем, а ты зудишь под руку.
   – Подумаешь, чувствительная какая! Да если бы не я, вам и мыть-то некого было бы!
   – Ах, огорчил! – ухмыльнулся Орвуд, вовлеченный в процедуру против воли – ему поручили греть воду.
   Слоняющийся без дела Эдуард – его почему-то решили не привлекать – подсел к бывшему наставнику, спросил вполголоса:
   – Раз у мангорритов больше нет подходящих жертв, значит, миру ничто не угрожает?
   Хельги был настроен не особенно оптимистично.
   – Как знать. Неизвестно, что будет, если вместо человечьей Силе подсунут кровь упырей. Как бы еще большей беды не вышло… Да не пугайся ты так! Мы ведь как раз и призваны помешать жертвоприношению. Не все ли равно какому? И вообще, меня теперь иное гнетет… – Он сделал скорбную мину.
   – Что именно? – насторожились все.
   – Да вот сижу и думаю: уж не подцепил ли я насекомых, пока тащил Августуса?
   – Фу-у! Ты меня напугал! – У принца отлегло от сердца.
   Орвуд брезгливо передернул плечами:
   – Сам виноват! Зачем ты его опять приволок? Не тварь, а наказание. Каждый раз отмывать приходится! – Он был очень недоволен. Ему уже пришлось однажды выводить вшей из бороды, удовольствие было ниже среднего, и возобновлять опыт совершенно не хотелось. – Давайте его в самом деле того… Избавимся.
   Рагнар только вздохнул и укоризненно покачал головой.
 
   Беспощадной лавиной, сметающей все на своем пути; обрушился на земли Предгорий воинственный Аль-Оркан. Дикие орды проклятых гоблинов катились волна за волной, и не было им числа.
   Дрожали Арвеи от топота тысяч и тысяч ножищ, от глухих барабанных ударов и утробных воинственных воплей. Вой и стон стояли в городах и селах людей, гномов, кудиан. Со времен самого первого, самого страшного нашествия орков Староземье не видывало ничего подобного по силе и всесокрушающей мощи. Казалось, нет на свете силы, способной остановить их стремительное наступление.
   О готовящемся вторжении жители южных земель знали давно, но подобного ужаса никто не ожидал. Страшные вести разносила народная молва. Отчаянные попытки южан противостоять врагу оканчивались полнейшим крахом. Орки рвались в бой с остервенением берсеркеров, гибли сотнями, но на их место приходили тысячи. Казалось… нет, так и было на самом деле – весь Аль-Оркан от мала до велика взялся за оружие. Были в их войске и косматые седые старики с горбами выше головы, и женщины, и едва вставшие на ноги детеныши. И каждый из них сражался не на жизнь, а на смерть. Кто как мог. Оружие, камни, дубинки, зубы, когти – все было пущено в ход. Это была не просто война, а настоящая бойня, страшная и кровавая.
   Но удивляла не только ошеломляющая численность орочьих орд и слепая оголтелая ярость. Нетипичным выглядело их поведение на захваченных территориях. Обычно проклятые гоблины не покидали занятый город до тех пор, пока в нем оставалась хоть крошка съестного и капля выпивки, хоть один живой мужчина и непоруганная женщина, пока все ценное – от городской казны до бабьей побрякушки – не оказывалось вывезенным в Аль-Оркан. На этот раз оркам было не до грабежа. Через взятые города и павшие крепости они проходили походным маршем, не задерживаясь: похватают на бегу, кто что успеет, и дальше… Куда стремились они, какая нужда гнала их с насиженных мест вперед и вперед, все дальше на север? На этот вопрос у трепещущих в ожидании верной гибели жителей Староземья не находилось ответа. Равно как и на другой: почему в этой вселенской катастрофе, когда в считанные дни десятки приморских городов и сел были превращены в дымящиеся развалины, главный после Даан-Азара враг проклятых гоблинов – королевство Оттонское даже не подверглось нападению. Орочий поток налетел на городские укрепления, но вместо того, чтобы идти на штурм, вдруг отхлынул, словно наткнувшись на невидимую, но непреодолимую преграду, разделился на два рукава и обошел стороной! Подобного чуда не знала история орочьих войн.
   – Какое там чудо? Нет никакого чуда, – ворчал Орвуд обиженно. – Мы натащили в Оттон целую кучу магических артефактов, один другого уникальнее. Должен же был хоть один из них сработать как охранный! – Тайком он последними словами ругал себя за непростительный промах: не догадался настоять, чтобы реликвии хранились в Даан-Азаре!
   Впрочем, немного поразмыслив, он рассудил так: при разгроме Даан-Азара лично он теряет лишь однокамерную, не особенно богато обставленную пещеру, зато роскошные апартаменты с золотой ванной остаются в целости и сохранности! Скупость взяла верх над патриотизмом, гном успокоился и даже вознес хвалу Силам Судьбы. Вот те, наверное, удивились!
   В самом Оттоне тоже возносили хвалу, но не Силам Судьбы. Кому же тогда? Рядовые подданные, разумеется, не знали, сколь мощные магические объекты хранятся в королевской сокровищнице. Зато каждый желающий имел полную возможность воочию узреть новый памятник на площади перед дворцом.
   Что поделаешь, такова человеческая (да и не только) психология – усматривать причинно-следственную связь в событиях, являющихся на самом деле банальным совпадением. Чудесное спасение от орочьего нашествия жители королевства приписали… нет, не бронзовому изваянию – не такими уж они были суеверными и несведущими в магии – приписали тому, чье имя красовалось на так и не снятой по недосмотру администратора табличке. Благо что «Магистр естественных наук, сотник Кансалонской гильдии, подменный сын ярла Гальфдана Злого, могущественный и опасный демон, победитель Ирракшаны и спаситель мира, да славится его имя в веках» об этом пока не знал.
   Он со товарищи сутки напролет, без отдыха и сна, пешком по весеннему бездорожью (лошадей оставили у ведьмы, решив, что от них больше хлопот, чем пользы, поскольку кормить в пути нечем), наплевав на упырей (ну, не совсем наплевав – ведьма продала от них амулет, уверяла, что хороший), шагал по направлению к дельте и молил всех известных богов, даже Одина, с которым, как известно, был в контрах, чтобы успеть прибыть в Гвен прежде, чем туда ворвутся вражеские орды.
   Потому что, в отличие от остальных жителей Староземья, у наемников Судьбы не было ни малейшего сомнения, что именно дельта, где находится главный храм мангорритов, и есть та цель, ради которой горные гоблины изменили вековым привычкам, составляющим суть их проклятой натуры.
   Тремя коронами правил чародей Мангоррат, три народа стонали под гнетом его. Сиды, исчезнувшие с лица земли по злой воле его. Люди, чей век короток, как и память о прошлом. И орки, проклятые твари, ничего не забывающие и не прощающие.
   Чего они хотели теперь – прибрать к рукам таинственную Силу в момент ее выхода или только помешать мангорритам осуществить их черные планы, – об этом можно было только гадать. В любом случае третья, очень сильная сторона вступала в игру Судьбы…
   – …Четвертая, – поправил Хельги Аолена. – Не забывай о короле Дефта и братце Гуго. Помяни мое слово, они еще проявят себя! Знаю я таких ублюдков, ни перед чем не останавливаются! – Вот и пойми, кого он имел в виду: короля, братца Гуго или обоих сразу?
 
   Адепт-охотник пропал – сомнений в этом больше не оставалось.
   Сперва Владыка не особенно обеспокоился. Двадцать семь недостающих малолеток – не полторы сотни. Разослал людишек по округе красть младенцев у молодых словоохотливых баб. Есть такие – улыбнись ей пошире, покажи отпрыску «козу», она уж и растаяла, и выложила все, о чем при чужих молчать следует: и как звать ребеночка, и кто отец, и, самое главное, в который день и час рожден. Выбирай, кого надо, хватай да уноси…
   Дудку столько лет хранил, теперь потерялась. Тоже не беда. Хлебнет в урочный день Силы – из-под земли достанет, вернет… Так сперва думал. Пока не дошла весть о проклятых гоблинах, рвущихся к главному храму. Ничего, ничего не забыли, окаянные.
   Что остановит их полчища? Дудка могла. Где она теперь? А где бы ни была, хоть на том свете, надобно доставать! Опять силы уйдут. Много, много сил. Хватит ли их? Дотянет ли до Прихода?..
   Хлопнул в ладоши. Прибежала простоволосая босоногая девка из мелких людишек, коим не положены имена. Хорошая девка. Хоть и тоща, а сильная, кровь горячая. Хорошая, сытная еда… Теперь, пожалуй, дотянет…
 
   Беженцы двигались с юга сплошным потоком. Бесконечная вереница самых разных повозок, от золоченых карет знати до разбитых телег землепашцев и гномьих рудничных тачек, заполонила дорогу. В огромной толпе смешались народы и языки: люди, гномы, кудиане, разномастные онэльны, – кого тут только не было. Богатые камзолы вельмож и кринолины дам мелькали рядом с рубищами городских нищих и калек. Все оказались равны и одинаково беззащитны пред лицом общей, доселе невиданной беды. Детские крики, старческие причитания, рев скотины, скрип колес, шарканье тысяч ног слились в единый глухой гул, казалось, сама земля стонет, прощаясь со своими исконными обитателями.
   Живые шли молча, почти не переговариваясь, не оглядываясь по сторонам, едва выволакивая ноги из топкой рыжей грязи превратившихся в месиво дорог. А рядом на раскисших обочинах, среди брошенных пожитков и развалившихся повозок, валялись тела тех, кому не по силам оказалась эта страшная дорога. И могильная нежить копошилась над ними, не обращая внимания на проходящих мимо живых…
   «Хорошо, что мы оставили лошадей, – думала Меридит. – По такой слякоти на них против течения все равно не пробиться, да еще кто-нибудь наверняка захотел бы их отобрать, а Аолен с Рагнаром не позволили бы применить оружие против несчастного мирного населения…»
   – Спасибо, что пешком пошли! – чуть не в один голос заговорили Хельги и Энка, и диса рассмеялась тому, как совпадают иногда их мысли.